Не зови волка

1

– Дамы и господа, – начал профессор Дамиан Бьелеч. – Мы живем среди легенд.

Он выдержал паузу, обхватив ладонями края кафедры.

– Ведь мы пережили падение Каменьев. Мы испытали на себе пришествие Золотого Дракона. И во время этих трагедий, – Дамиан Бьелеч перешел на заранее отрепетированный шепот, – мы увидели – нет, мы стали свидетелями кончины Волчьих Лордов.

Аудитория затрепетала. Вдохновленные слушатели стали поворачиваться друг к другу, не обращая внимания на жесткие воротнички, впивающиеся им в горло, чтобы восхититься прекрасным оратором и выразить неподдельный интерес к увлекательному предмету. Аудиторию заполнили приглушенные голоса, и профессор ждал, когда они затихнут.

В дальнем конце аудитории, опершись на дверной косяк и засунув руки в карманы, стоял Лукаш.

Шел июнь. За окном смеялись дети, родители делали им замечания, а по мостовой стучали колеса экипажей. Улицы заполонили фокусники, дышащие огнем, и продавцы мороженого. Окружающий мир превратился в вихрь жаркого лета и торговли, сделок и споров. Градув был величайшим городом на свете, достигшим расцвета. Но тогда в той аудитории никому не было дела до того, что происходило за окном.

Потому что там, в извечном полумраке, звучали легенды.

– Тысячи лет Волчьи Лорды не покидали Живые горы, – продолжил профессор Бьелеч.

Он глубоко вдохнул, раздувая ноздри, как будто и в самом деле мог почувствовать холодный воздух и обжигающий дым утерянного мира.

– Но все изменилось семнадцать лет назад.

Еще одна пауза.

– Все стало по-другому с появлением Золотого Дракона.

Его слушатели были на пределе. Лукаш это чувствовал. Он видел это в быстрых взглядах, брошенных через плечо, в напряженном подергивании мышц на их утонченных лицах. Полустрах-полунадежда. Может, они пришли сюда по той же причине, что и Лукаш: не только послушать сказки и узнать о Волчьих Лордах, но и убедиться в правдивости слухов.

Поговаривали, что где-то в этих пустынных залах обитает дракон-апофис.

– Десять веков, – сказал Бьелеч, – Волчьи Лорды жили в изоляции, придерживаясь таких варварских традиций, которые мы можем только представить. Они вырезали углубления в горах, чтобы пережидать снежные бури. Они охотились на драконов и заключали кровавые сделки с волками.

Где-то в передней части аудитории заскрежетал проектор, и перед слушателями появилась карта Велоны: с севера ее омывал океан, а на юге отчетливо виднелась звезда, обозначавшая Градув. На северо-востоке черным пятном растянулось королевство Каменья. Дальше на востоке, за лесом, можно было ясно различить заштрихованную линию – громадные, легендарные Живые горы. Фигура дракона, обведенная золотыми чернилами, обхватила лес и горы своими золотыми когтями.

По залу прокатились восторженные вздохи.

– Потому что семнадцать лет назад Золотой Дракон напал на королевство Каменья. – Профессор продолжил свой рассказ: – И вскоре после этого Волчьи Лорды покинули Живые горы. Возможно, обосновавшийся там дракон вытеснил их из обители предков? Или, может, эти драконоборцы были так же глупы, как король Каменьев, и тоже встретили свою смерть, преследуя дракона?

Профессор усмехнулся, и Лукаш хрустнул костяшками пальцев. Ему показалось ироничным, что Бьелеч критиковал Волчьих Лордов, пока над их головами бесновался апофис.

– Вот все, что нам известно, – проговорил Бьелеч, понизив голос. – В конце концов, осталось только десять Волчьих Лордов. Только они спустились с гор.

Какое-то время подрагивающее изображение карты оставалось на месте. Затем Бьелеч подал сигнал для следующего слайда, и картинка исчезла. На ее месте появилась фотография, настолько старая, что черный пигмент выцвел, превратившись в коричневый.

– Этими десятью мужчинами были братья Смокуви.

Фотография была сделана с приличного расстояния, и на заднем плане виднелась четкая, низкая линия темных деревьев. Впереди можно было увидеть десятерых мужчин на черных боевых скакунах. К уздечкам девяти коней крепились рога, напоминающие оленьи: некоторые извивались причудливыми кольцами, другие были прямыми и острыми. На лицах мужчин застыло серьезное выражение. Они были одеты в кожу и меха.

Одним словом, варвары.

– Эти десятеро, – прошептал Дамиан Бьелеч, – впоследствии стали Драконьей бригадой.

Потрескивая, проектор выдал изображение герба: волчья голова и перекрещенные рога по бокам. Внизу была выведена надпись, хорошо знакомая Лукашу: «ZĄB LUB PAZUR».

– Зуб или коготь, – перевел Дамиан Бьелеч. Его лицо то и дело мелькало в луче проектора. – Девиз Волчьих Лордов. Позже эти слова стали девизом великой Драконьей бригады.

Лукаш зажал сигарету между зубов и достал из кармана зажигалку. Почти рефлекторно он провел пальцами по ее кожаному чехлу, прекрасно зная, какое изображение там вытравлено: перекрещенные рога и голова волка.

Когда Лукаш поднял взгляд, ему показалось, что Бьелеч заметил вспышку зажигалки и повернул голову в его сторону. На секунду профессор замолчал, но тут же продолжил свой рассказ.

– Их… их начинания были достаточно скромными, – сказал он дрогнувшим голосом. – Братья выбрали добычу попроще, получая награды за головы драконов-лернеков, живя за счет сокровищ Шестипалых.

Наверху что-то зашуршало, и несколько пылинок слетело со свода над их головами. Никто из слушателей не обратил на это внимания, но взгляд Лукаша тут же взмыл к люстре, словно он мог увидеть скрывающиеся за ней тени. Дымчатый сгусток, размером с кошку, прокатился по потолочным балкам и исчез в темноте на дальнем конце зала.

Он расслабился. Это всего лишь доля.

Лукаш снова облокотился на дверную раму, наблюдая за профессором сквозь клубы сигаретного дыма.

– А затем, – Бьелеч так сильно сжал руками края кафедры, что его костяшки побелели, – братья прибыли в город Святой Магдалены, где на протяжении трех сотен лет свирепствовал дракон-фаустиан.

Изображение снова поменялось. Следующая фотография была сделана среди руин собора: там не осталось ничего, кроме обломков церковных скамеек, битого стекла и обожженных камней. Посреди развалин стоял мужчина с мальчиком. Позади них на земле лежал дракон-фаустиан. Фотография не могла в точности передать цвет, но тело дракона, по-видимому, было покрыто серебряной чешуей. Труп был настолько свежим, что его серебристые рога еще не отпали, а лежали, украшая неподвижную морду чудовища.

Один из отростков на рогах окрасился черным.

Человек, изображенный на фотографии, был высоким. В его красивых чертах было что-то ястребиное, он улыбался и выглядел совершенно по-дикарски в кожаной одежде с мехом. За спиной у мужчины висел палаш[1], его лицо сияло, как у гордого отца, и он обхватил мальчика одной рукой в поздравительном жесте.

Но Лукаш знал, что на самом деле происходило в тот момент. Мужчина удерживал мальчишку на ногах. На черно-белой фотографии не было видно, что одна из штанин мальчика насквозь пропиталась кровью. Это воспоминание острой болью отозвалось в колене Лукаша.

Профессор продолжил свой рассказ.

– Это последние из Волчьих Лордов, – в его голосе слышалось явное почтение, – их подвиги задокументированы на фотографиях и в газетах, но о них самих почти ничего не известно. Мы вряд ли можем представить, что они чувствовали и насколько были одиноки: единственные представители своего рода в таком огромном мире, как наш.

Слайд сменился. Братья находились в одной из знаменитых бань Кфьята, и пламя, горящее на заднем плане, отбрасывало тени на их лица. Картинка задрожала и поменялась. Теперь братья стояли в доках, а за их спинами на большом кране висело два таннима, напоминающие огромных, нелепых лососей. С громким щелчком появилась новая фотография. Братья курили, положив мечи на плечи, а позади них на булыжной дороге растянулся дракон-ливерн. Вместе с фотографиями менялись и сами братья: кожа и меха превратились в элегантную черную униформу, растрепанные волосы – в модные короткие прически. Они начинали свой путь дикарями, а закончили знаменитостями, и фотографии отчетливо это иллюстрировали, момент за моментом. Теперь братья были мертвы, но целлулоидная пленка сделала их бессмертными.

С каждым слайдом голос профессора становился все более тихим и воодушевленным.

– Навеки связанные кровью, огнем, потерей своего прежнего мира, который они оставили позади, и страхом перед новым миром, в который они вошли. Проклятые, одинокие, вытесненные на окраины цивилизации. «Зуб или коготь!» – поклялись они. Драконья бригада. Последние из Волчьих Лордов, величайшие в истории охотники на драконов.

Все слушатели, кроме Лукаша, затаили дыхание. Ему же это напоминало преклонение перед неведомым божеством.

Лукаш опустил взгляд на свои руки и понял, что забыл надеть перчатки. Когда он поднял глаза, на экране уже появилось новое изображение.

Последние из братьев Смокуви улыбались на камеру. Оба были одеты в черную военную форму с серебряными галунами и блестящими медалями. Один из них носил очки, и его небрежно растрепанные волосы никак не сглаживали острую линию скул. Второй брат был намного моложе, с темными волосами и пронзительными глазами, их насыщенный голубой цвет ускользнул от вспышки черно-белой камеры. И все же фотография передавала озорной блеск его глаз.

Эти глаза были хорошо знакомы Лукашу.

Его собственные глаза.

– Но теперь… – Профессор Бьелеч шептал так проникновенно, словно хотел залезть Лукашу Смокуви в самую душу. – Теперь о братьях Смокуви слышно все реже и реже.

Лукаш дождался, пока все слушатели покинут аудиторию, и направился в небольшую комнату, где профессор Бьелеч складывал свои заметки в портфель.

Лукаш нутром чувствовал присутствие апофиса. Он провел все утро, изучая послужной список чудовища: демоническая коллекция чучел превращена в щепки, выставка языческих амулетов разграблена, а четыре неестествоведа сожрано. По счастливому совпадению на днях Дамиан Бьелеч получил повышение и занял кресло в министерстве. За отсутствием других кандидатов.

– У Шестипалых нет сокровищ, – заметил Лукаш, потушив сигарету в пепельнице. – Только обломки металла и мусор.

Бьелеч резко выпрямился. Вблизи профессор уже не казался таким впечатляющим. Он был маленьким и бледным, а без подиума и восхищенной публики – даже жалким. Скорее всего, Дамиан не интересовал дракона, потому что просто не вызывал у него аппетита.

Бьелеч оглядел Лукаша: от черной военной фуражки до высоких кожаных сапог.

– Л… лейтенант Смокуви… – начал он. – Я не ожидал…

Пока профессор собирался с мыслями, Лукаш облизнул кончики пальцев и протянул руку к проектору, чтобы потушить газовую горелку. Огонь его не пугал. Когда часто охотишься на драконов – привыкаешь к ожогам.

– Говорят, у вас тут разгуливает апофис. – Молодой человек нетерпеливо прервал бормотание профессора.

Бьелеч вытер потные ладони о свой элегантный костюм, а его взгляд опустился на старомодный палаш, висящий у Лукаша на поясе. Как там говорил Эрик?

«Они могут нарядить нас как джентльменов, но мы все равно будем охотиться, словно волки».

– Вы здесь один? А где же ваш брат? – спросил Бьелеч. – Все-таки речь идет о крайне опасном существе…

Не вынимая руки из кармана, Лукаш дотронулся до крышки своей зажигалки.

– Вы хотите избавиться от апофиса? – сказал он, снова перебивая профессора. – Тогда просто скажите, где его найти.

– Ну… он… – Бьелеч запинался. – Он в отделе неестественной истории. Вы его точно найдете. Все коридоры помечены табличками, и мы даже повесили знак…

Во второй раз за вечер Лукашу стало не по себе. Может, Францишек все-таки был прав насчет чтения.

– Я бы предпочел, чтобы вы меня проводили, – сказал он как можно более непринужденно. – Только до нужного отдела, а там он сам меня найдет.

Бьелеч побледнел.

– Что ж… – Он колебался. – Полагаю, я могу вас проводить. Можете понести вот это?

Взяв портфель и проектор, молодой человек последовал за профессором к выходу из аудитории. Они молча прошли через вестибюль университета. Все вокруг было отделано с нарочитой роскошью, чтобы такие люди, как Лукаш, чувствовали себя ничтожеством: слева стоял огромный золотой глобус, а правую стену украшала фреска с отметками всех учебных учреждений. Ярек был бы в восторге от этой фрески. Бархатный малиновый ковер, начинающийся у дверей аудитории, вел к белому каменному столу с золотыми буквами, за которым сидели два секретаря: мужчина и женщина. По обеим сторонам стола вились две одинаковые белые лестницы на второй этаж, где, должно быть, посетителей университета ожидало еще больше бархата и золотой отделки.

Они оставили вещи профессора на стойке регистрации, поднялись по лестнице и свернули налево – в просторный каменный атриум. Затем пошли по тусклому коридору с бесконечными рядами дверей по обе стороны.

– Извините за освещение, – сказал профессор Бьелеч. – Мы выключили все лампы. Видите ли, нам пришлось эвакуировать все крыло на случай, если дракону захочется, эм, прогуляться.

Стены отливали золотисто-каштановым, а на дубовых дверях висели медные таблички, на которых, по предположению Лукаша, были выбиты имена и цифры. Единственным источником освещения служили коричневые газовые лампы. Они свернули направо и оказались в еще одном коридоре, который выглядел точно так же, как предыдущий.

– Вы знаете, – начал профессор, – когда… все это, эм, закончится… если у вас найдется свободная минутка… я бы хотел… я бы почел за честь… взять интервью у вас двоих с братом.

Бьелеч колебался, но все же добавил неуверенным шепотом:

– Вы точно не хотите подождать вашего брата?

Лукаш проглотил ком, вдруг вставший у него в горле. Сколько времени должно пройти, чтобы люди перестали говорить о братьях Смокуви во множественном числе? Когда новости о событиях этого утра появятся в газетах?

Осознают ли люди во всем мире наконец, что у них остался всего один Волчий Лорд?

– Не поймите меня превратно, – продолжил профессор Бьелеч, сбитый с толку молчанием Лукаша. – Я просто интересуюсь историческими личностями.

– Что такого «исторического» в Волчьих Лордах?

– Ну как же, они ведь вымерли.

Профессор был настолько ниже ростом, чем охотник на драконов, что Лукаш мог рассмотреть его тонкие волосы, старательно зачесанные на лысеющую, покрасневшую голову.

– Двое из нас все еще живы, – холодно сказал он.

Лукаш солгал, но профессору не нужно было знать правду о его брате. Не сейчас.

– Конечно, – наивно согласился Бьелеч. – И все же с антропологической точки зрения народ Волчьих Лордов считается вымершим.

– Продолжайте в том же духе, – ответил Лукаш ледяным тоном, – и я сделаю так, что вымершими станете считаться вы.

Бьелеч замолчал.

Они снова свернули в очередной коридор. На секунду Лукаш представил, что в другой жизни он тоже мог бы учиться или работать в таком месте.

«Нет, – передумал он. – Я бы здесь не задержался».

Лекция профессора была скорее драматичной легендой, чем правдивой историей, но кое в чем неестествовед был прав: при других обстоятельствах Лукаш никогда бы не покинул Зал Смокуви. Если бы не Золотой Дракон, то сейчас он, скорее всего, уже выбрал бы себе черноволосую невесту и строил бы деревянную усадьбу среди постоянно изменяющих положение холмов и волчьих стай. Как и все его братья, он ненавидел дракона, но втайне был рад выбраться из гор. Бьелеч ошибся. Оставшийся в живых Волчий Лорд вовсе не был изгоем. Он не скучал по лазурным холмам, волкам и всему остальному, по чему тосковали его братья. Лукаш любил этот город, любил этот мир. И когда за ним придет смерть, последним, что он увидит, станет базилика Градува, а не безжалостное небо Живых гор.

– Это прямо за углом, – пробормотал профессор. – Будьте там осторожнее. Честно говоря, это не самое приятное создание, что мне доводилось видеть.

Лукаш расхохотался. Звонкий смех охотника эхом прозвучал в пустых коридорах, и, кто знает, может, апофис тоже его услышал.

– Это можно сказать почти о каждом драконе.

Он хрустнул костяшками на обеих руках. Даже в отсутствие перчаток ему не о чем было волноваться, хотя Францишек точно заставил бы младшего брата вернуться за ними.

«Ну нет, – подумал Лукаш, оставив профессора позади. – Теперь все будет по-другому».

У него вновь сжалось горло. Не стоило так думать.

Тусклый свет газовых ламп отражался от краски на стенах, отбрасывая тени на дубовые двери. Конец коридора был отгорожен досками, а на другой его стороне слышалось чириканье птицы. Лукаш потянулся к мечу, висящему у него на поясе. Апофис сожрал четырех историков, и маленькая птичка точно не пережила бы эту встречу с драконом.

– Это апофис, – подтвердил профессор Бьелеч дрожащим голосом. – Он владеет чревовещанием и прибегает к голосовым ловушкам. Очень необычно. Я думаю, что эта техника используется для отвлечения добычи во время охоты. – Он перевел взгляд на Лукаша, возвышающегося над ним. – Но вы, разумеется, и так это знали?

– Конечно, – ответил Лукаш, вынимая меч.

Острый клинок, потемневший от крови драконов, лязг- нул о ножны.

– Так вы раньше убивали драконов этого вида? – с надеждой спросил Бьелеч.

Его слов было достаточно, чтобы Лукаш стал сомневаться в себе. В конце концов, это Францишек таскал с собой везде записную книжку. Его брат мог часами сидеть над книгами, делая заметки, изучая информацию. Но Лукаш ничего не знал об этом драконе, и к тому же он совершенно не подготовился. Не говоря уже о том, что он забыл свои перчатки…

– Вы уверены, что хотите это сделать? – спросил Бьелеч.

В этот момент Лукаш осознал: неестествовед переживает за редкий, исчезающий вид. В его случае было не совсем ясно, кто именно подразумевается под «вымирающим видом»: дракон или охотник.

– Я убил десятки драконов, – сказал Лукаш и показал на ближайший кабинет. – В этих комнатах есть смежные двери?

Кивнув головой, Бьелеч мучительно сглотнул.

Охотник перешагнул порог. Все лампы в кабинете были выключены, но даже в полутьме ему удалось различить несколько аккуратных книжных стопок. Через смежный проход Лукаш попал в соседний кабинет, ничем не отличавшийся от первого, и снова вышел в коридор, но теперь по другую сторону баррикад. Ближайшая дверь была приоткрыта, и он усомнился, не играет ли воображение с ним злую шутку, но за ней что-то шуршало. Может, все это драконье чре… чрево?..

Он никак не мог вспомнить слово.

«Плевать».

Лукаш вспомнил сомнение, читаемое на лице профессора, и ухмыльнулся.

«Голосовые ловушки».

Охотник прикинул на левой руке вес меча. Он мог сражаться обеими, но все-таки предпочитал левую. Его клинок не был блестящим: от кончика до рукоятки лезвие было покрыто темно-коричневой коркой засохшей драконьей крови. Лукашу было достаточно беглого взгляда на отравленный клинок, чтобы он смог почувствовать себя увереннее. Охотник на драконов был хорош в своем деле.

Лукаш толкнул одну из дверей носком сапога и заглянул внутрь, прижавшись спиной к стене. В коридоре пахло гарью, кругом валялись обуглившиеся доски, вырванные драконом из сколоченной наскоро баррикады.

Бьелеч наблюдал за зверем с противоположной стороны заграждения. Лукаш чувствовал на себе его взгляд. Охотник устало подумал, понимает ли любопытный профессор, насколько он близок к смерти? Бьелеч буквально играл с огнем.

– Неестествоведы, – пробормотал Лукаш себе под нос.

Если не брать во внимание баррикады, этот коридор выглядел точно так же, как и все предыдущие, только с разбитыми лампами. Лишь одна одинокая лампочка горела прямо за плечом у Лукаша. Все остальное пространство заволокли тени и дымчатый, теплый воздух. Молодой человек застыл на месте.

Ну вот, опять. Шорох.

Некоторые двери еле держались на петлях, а из щелей валил черный дым. В ковре на полу остались дыры, окаймленные серой копотью. Из них тоже шел дым, поднимающийся к потолку. Осторожно обходя их стороной, Лукаш двинулся дальше по коридору.

Боже, как же ему это нравилось.

Он двигался размеренно, проверяя все кабинеты по очереди и наслаждаясь знакомым вкусом опасности. Нет ничего лучше захватывающего приключения. Лукашу пришлось пригнуться, чтобы не задохнуться в черном облаке дыма. Впервые за долгое время он охотился на дракона без Францишека и его скрупулезных исследований. Это было приятное чувство. На мгновение это напомнило ему о самой первой охоте в соборе, когда он убил фаустиана. В тот момент Лукаш испытывал то же ощущение неизведанности.

Он перешагнул через чей-то обгоревший ботинок.

Казалось, у этого коридора нет конца, и с каждым шагом вокруг становилось все темнее и жарче. Дракон продолжал щебетать. Краем глаза Лукаш уловил какое-то движение. На мгновение в дверном проеме промелькнули перья. Из соседнего кабинета снова послышалось щебетание. Лукаш бросился к стене.

Он прижался спиной к дверному проему и глубоко вдохнул. Дракон щебетал совсем рядом с ним. Прямо за этой стеной находился настоящий, живой апофис.

Лукаш усмехнулся. «Живой, но ненадолго».

С этой мыслью он ворвался в комнату.

Кабинет был пуст.

Внутри не было даже стола. Отсутствовали книжные полки, стулья и документы. Только ковер и голые стены. Солнце освещало комнату сквозь большое окно, и от этого она почему-то казалась еще более пустой. Лукаш нахмурился.

Щебет. Откуда-то сзади. Охотник осторожно обернулся.

Черный дым, заволакивающий коридор, рассеялся, словно поднявшийся занавес, приняв форму причудливых клубов. В темноте сверкнуло что-то яркое и плавно опустилось Лукашу на сапог: оранжево-красное, с зеленой полоской посередине. Это было перо. Охотник отступил на несколько шагов назад, не отрывая взгляда от дверного проема, ведущего в коридор. И снова чириканье. Прямо за его спиной.

Лукаш резко развернулся.

«Дверь!..»

Он так сосредоточился на звуках, что совершенно забыл про смежные проходы между кабинетами. Дверь позади него открылась, причем практически бесшумно. Предвкушение сменилось тяжелым, пугающим ожиданием, словно он вдруг оказался во сне. Время будто замедлилось. Лукаш поднял меч. В этот момент в дверном проеме появился дракон.

Чудовище оказалось огромным, оранжевым, все его тело покрывали перья вперемешку с чешуей. У него был изогнутый клюв и недоумевающий птичий взгляд. Дракон снова чирикнул, но звук раздался где-то за спиной Лукаша, охотника прошиб пот. Чудовище принялось бить крыльями по дверному проему. Его мягкие перья шелестели при каждом движении.

«Шшшш. Шшшш. Шшшш».

Бурый клинок заполнил пространство между ними. Лукаш сосредоточился на своем зашкаливающем пульсе и постарался успокоиться, чтобы каждый удар сердца совпадал с одним взмахом крыльев. Он применял этот прием каждый раз, с той самой охоты на фаустиана, и это всегда работало.

«Шшшш. Шшшш. Шшшш».

– Давай, пернатый ублюдок, – пробормотал Лукаш. – Нападай.

Время снова побежало вперед.

Дракон ринулся на него. Лукаш взмахнул мечом, но чудовище увернулось, избежав удара. Оно щелкнуло клювом, и в противоположную стену кабинета ударила струя пламени. Помещение заполнилось черным дымом. В воздухе запахло маслом и гарью. Лукаш закашлялся и отступил назад. Он почти ничего не видел. Щебетание апофиса раздалось где-то с левой стороны, и охотник вслепую ударил мечом.

Снова щелкнул клюв. Слева вспыхнули языки пламени, обдав жаром лицо Лукаша.

На этот раз он не промахнулся.

Пламя охватило его левую руку, не защищенную перчаткой. Меч дрогнул и полетел на пол. В тот момент Лукаш просто смотрел на свою руку – руку бойца, горящую, словно факел.

Затем пришла боль.

Вскрикнув, охотник упал на колени. Он кричал и задыхался, пока по его щекам текли слезы, капающие с подбородка. Лукаша окружал густой черный дым, и единственный свет во мраке излучала его собственная горящая кожа. Настоящая агония.

Дракон возвращался на поле боя. У него оставалось совсем немного времени.

Лукаш вытащил руку из мундира и обмотал ее огнеупорной тканью. Вонь горелой плоти смешалась с маслянистым дымом. Сочетание отвратительного запаха и боли казалось невыносимым, Лукаша вырвало.

«Тебе нужно подняться». Но он не мог. Он сидел на коленях, задыхаясь и прижимая к груди то, что осталось от его руки. «Вставай. Дракон возвращается. Ты должен быть готов». Он чувствовал, как под тканью мундира плавится кожа на его бесполезной, обугленной конечности. «Вставай».

Раздался птичий щебет.

Этот звук, раздавшийся где-то в черном дыму над головой, привел его в чувство. Охотнику нужен был меч. Отчаявшись, Лукаш начал шарить по полу здоровой рукой, пытаясь найти меч в темноте. Его не покидал навязчивый страх, что он может потерять и вторую руку. Дым давил на него со всех сторон. «Где этот чертов меч?» Дракон снова чирикнул над головой, но прямо за спиной Лукаша раздался еще один звук. Такой тихий и мягкий, что его легко было не заметить.

«Шшшш. Шшшш. Шшшш».

Он бы упустил это шипение, если бы не считал мягкие взмахи крыльев, чтобы замедлить сердцебиение. Чтобы успокоить себя. Это сработало в случае с фаустианом – работало и сейчас.

Рука Лукаша нащупала что-то металлическое.

«Шшшш. Шшшш. Шшшш».

Его правая рука – здоровая рука – сжала рукоять меча.

«Шшшш. Шшшш. Шшшш».

Удары крыльев.

Лукаш резко развернулся. Он был готов. Удары крыльев, а не щебет. Он больше не попадется на этот трюк.

Дракон вынырнул из черного дыма, раскрыв клюв и обнажив когти.

Лукаш взмахнул мечом.