Нечаянная ночь (СИ)

Глава 13

Загородный дом Литвиновых являлся типичным воплощением скромной буржуазной роскоши. Стилизованный под романтичное альпийское бунгало, двухэтажный особняк только на первый взгляд выглядел просто. Просторная веранда была выполнена из тикового дерева, а ступеньки парадного входа из каррарского мрамора. Из него же был сложен и большой камин, в центре дома. По случаю хорошей погоды, ужин был накрыт в саду, цветущая небрежность которого была тщательно выверена заботливыми руками штатного садовника.

За небрежной болтовнёй о последних событиях в мире, заметно раскачивающих фондовый рынок и о новом проекте Алекса, баварские колбаски были съедены, а бутылка сухого красного опустошена. Разговор сместился на предстоящую художественную выставку в Милане, в которой Николь была твердо намерена принять участие. Новая серия её картин должна была выражать единение женского и природного начал. Название серии — «Природа внутри меня», — было давно придумано Николь, и вызвало бурный восторг у старших Литвиновых.

— Мы могли бы полететь на выставку вместе, — проворковала Николь, незаметно касаясь ноги Алекса под столом. Пальчики ей маленькой, обнажённой ступни, игриво потёрлись о щиколотку Вишневского. Девушка уже простила опоздание спутника, легко переключившись на удовольствия приятного летнего вечера.

— Что? — Алекс вскинул на подружку отсутствующий взгляд. — Прости, я задумался…

— Ты весь вечер витаешь в облаках, — деланное недовольство совсем не испортило кукольное личико девушки. — Я говорю о Милане, в ноябре. Думаю, мы могли бы совместить поездку на выставку с медовым месяцем.

Пауза, возникшая за столом, после этого высказывания, длилась чуть дольше положенного. Три пары глаз пристально уставились на Алекса, ожидая его ответа. Он вымучил беспечную улыбку и пожал плечами,

— Я не очень люблю Италию.

Тишина за столом сменилась недоумевающими возгласами. Похожие на двух румяных, только что из печи, колобков, родители Николь, наперебой перечисляли достоинства Северной Италии: от красот озера Комо и несравненной Венеции, до древних архитектурных достопримечательностей, коих полно в каждом захолустном городке благословенного оливкового края.

Вишневский уже собрался было привести стандартные контраргументы насчет жары и засилья туристов, как мобильный чирикнул оповещением о входящем сообщении. Быстро взглянув на экран, Алекс поднялся из-за стола,

— Простите, важное, по работе. Необходимо ответить.

— В воскресенье! Это невыносимо… — Сквозь зубы прокомментировала Николь бегство Алекса в дом, но объект её возмущения уже не слышал слов девушки. Опустившись на диван, Вишневский с нетерпение открыл сообщение от матери. «Здесь, всё, что смогла найти. Остальные фото проси у отца, они остались в нашей московской квартире. Надеюсь, его новая пассия не покусилась на святое» — гласило первое сообщение. «А что за приступ внезапной ностальгии? Ты здоров?» — было написано следом. «Не забывай о матери! Люблю тебя, детка!» — третий месседж был сплошь покрыт смайликами с сердечками и поцелуями.

Невнимательно пробежав взглядом текст, Алекс нажал на первую прикрепленную к сообщению картинку и превратился во внимание, сосредоточенно рассматривая старое фото. Фотография была сделана больше двадцати лет назад. Мальчишка в модном джемпере в полоску, старательно позировал на фоне верблюда. Верблюд взирал в камеру устало и безразлично, в отличие от мальчика, который старался угодить матери, растягивая губы в фальшивой улыбке и отставив руку с морковкой в сторону животного. Судя по всему, фотосет назывался «Сашенька кормит верблюда».

После первого взгляда на картинку, Вишневского бросило в пот. Он неосознанно стер мелкие капли со лба и увеличил лицо ребенка на фото — своё лицо. Тут ему было лет семь — восемь, немного старше Вани, но не заметить очевидное сходство было невозможно. Пусть волосы были темнее и короче, а лицо более худым и скуластым, но разрез карих глаз, с любопытством взирающих на мир, высокие дуги бровей, форма губ — все было идентичным. С фотографии на мужчину смотрело чуть измененное лицо сына Леси.

Алекс встряхнул головой и нервно рассмеялся. Как он мог быть таким слепцом? Как не заметил очевидного с первого взгляда?! Увлечённый погоней за страстью, как дурак едва не упустил самое главное! Мозг метался в агонии от внезапного открытия. Чёрт, у него есть сын! Это безумие!

— Дорогой, родители хотят поговорить с тобой. — Алекс не заметил, как Николь подошла к нему. Похожая на стебель тростника, хрупкая рука обвила его локоть, утягивая в сторону стола. — Вернее, с нами обоими.

Полностью захваченный своими мыслями, Алекс бездумно кивнул и подчинился её ласковому напору.

Торжественно восседая за столом, старшие Литвиновы продемонстрировали Алексу все достоинства качественной металлокерамики, буквально разрываясь от дружелюбия. В левой руке отец Николь держал изысканную бутылку дорогого игристого, в правой — наполовину наполненный хрустальный бокал. Остальные три бокала уже красовались невесомыми пузырьками шампанского.

— Кхм, дорогие мои, — откашлялся Михаил Николаевич. — Я хочу поднять этот бокал, за счастье моей любимой девочки! Она, наше с матерью, самое дорогое сокровище. Мы растили и берегли её на радость… — Мужчина поперхнулся и шмыгнул носом, сдерживая переполняющие его чувства. — Вообщем, я хотел сказать, что желаю вам, двоим большого счастья!

Алекс, поморщился и хотел перебить, но отец Николь движением руки остановил его порыв.

— Подожди! Я не закончил. — Он сделал внушительный глоток из бокала. — Так вот, мы, в свою очередь, постараемся во всем помогать вам. Я уже далеко не молод… да и здоровье стало подводить последнее время. Так что мы с матерью решили перебраться в теплые края, поближе к солнышку. Доктора говорят, что морской климат пойдет мне на пользу.

— Папа?! — Вскинулась Николь, отставляя бокал. — Почему ты не сказал мне?!

— Сейчас не об этом, детка… — Мягко улыбнулся Литвинов. — Я только хотел сказать, что теперь этот дом — ваш! Наш свадебный подарок. Документы на собственность будут оформлены на вас сразу после свадьбы. Надеюсь, мы ещё услышим, топот маленьких ножек в этих комнатах…

— Папа! — Николь растроганно бросилась в объятия отца. — Я так люблю вас!

Алекс тоже поднялся и, дождавшись пока поток восторженных возгласов, иссякнет, обратился к Михаилу Николаевичу.

— Мне не хотелось бы вас расстраивать, но, боюсь, я вынужден отклонить ваше щедрое предложение.

— Брось! — замахал на него пухлой рукой Литвинов. — Что за церемонии?! Мы же от всей души! Отказ не принимается.

— Еще раз прошу прощенья, но это невозможно. — Покачал головой Алекс и, обернувшись к Николь, коснулся её запястья. — Нам надо поговорить. Наедине.

— Прямо сейчас?! — В глазах девушки плескалось недоумение. — Это не может подождать.

— Нет. Мне нужно сказать тебе нечто важное. — Правая рука Алекса легла на талию Николь, увлекая девушку в дом. — Поговорим в твоей комнате… Прошу простить нас. — Бросил он растерянным Литвиновым.

Этот разговор с Николь, дался Алексу нелегко. Он не хотел делать девушке больно, но не представлял иного выхода, как объясниться тот час же, расставив все точки над и. Слушая вдохновенную речь отца Николь, Вишневский отчетливо ощущал вопиющую неправильность происходящего, которую требовалось исправить немедленно.

Сцена вышла безобразной, как и все сцены, в которых один из персонажей разбивает другому сердце, признаваясь в нелюбви. Слова о том, что Николь прекрасная девушка, достойна любви и очень дорога ему, но он, Алекс, не может дать ей того, о чём она мечтает, звучали фальшиво, хотя и были чистой правдой. Николь сначала не поверила, что он говорит серьёзно — «Дурацкая шутка, Алекс!». Потом она кричала, что он просто испугался ответственности, что он омерзителен и жалок.

Вишневский принимал обвинения стойко, не пытаясь оправдаться. Она бы всё равно не услышала их. Размазывая по лицу слёзы и косметику, Николь бросилась в ванную комнату, примыкающую к спальне, и заперлась там. Спустя несколько минут рыдания прекратились, и девушка потребовала, чтобы он ушёл. Она больше не желала его видеть. В голосе ещё слышались отголоски слёз, но основная буря, похоже, утихла.

Спустившись вниз, Алекс нашёл внизу встревоженных Литвиновых.

— Что случилось?! Вы поссорились? — ринулась ему наперерез мать Николь.

Вишневский с сожалением покачал головой,

— Простите, но я не стану вашим зятем. Мне очень жаль.

Старший Литвинов молчал, сложив на груди руки и насупившись. Его большое, округлое лицо осунулось тяжёлыми, скорбными складками.

— Простите. — Повторил Алекс, нахмурившись. — Думаю, мне пора.

Вместо ответа Михаил Николаевич медленно подошел к входной двери и широко распахнул её. Других намёков Вишневскому не понадобилось…

В ПОНЕДЕЛЬНИК Вишневский вел себя на работе как обычно, ничем не показывая, что его ещё беспокоят волнения предыдущего дня. Он устроил небольшую выволочку подчиненным, потом пообедал с Будашевым в кафе на первом этаже, поскучал на совещании у Старика. Случайно столкнувшись с Алисой в коридоре, даже не замедлил шага, обойдясь формальным «Привет», и никак не прореагировал на её удивлённый взгляд. За двадцать минут до окончания столь продуктивного рабочего дня, Алекс решил, что пора и устремился на парковку.

Легко преодолев городские пробки (восемь баллов из десяти — сообщили по радио), мужчина свернул на уже знакомую ему цветущую улочку и заглушил двигатель напротив детского сада, где он впервые увидел Ивана. За высокой оградой, словно вспугнутые воробьишки, стайки детей порхали между разнообразными лазалками и горками. Суровые окрики воспитателей, в попытке придать хоть какую-то организованность процессу прогулки, лишь ненадолго замедляли это броуновское движение.

Алекс подошел вплотную к ограде и пригляделся, высматривая в пёстром мельтешении тел знакомую светловолосую макушку. Ваня заметил его первым, шустро подбежав к редким металлическим прутьям ограды.

— Что вы тут делаете?!

— О, привет! — Радостно улыбнулся Вишневский, любуясь раскрасневшимся мальчишечьим лицом. — Я тут проезжал мимо и решил тебя повидать. Твоя мама как-то упоминала, в какой садик ты ходишь. Дай, думаю, узнаю, как дела у моего приятеля!

— А у нас сейчас прогулка! — Доверительно сообщил Ваня, с опаской оглядваясь назад. — Но нам не разрешают подходить к забору. Нина Пална жуть какая строгая.

Словно в подтверждение его слов, крупная женщина в просторной, пёстрой блузе двинулась в их сторону с неотвратимостью тихоокеанского лайнера.

— Эй, молодой человек, что вам надо от мальчика?! Ну-ка отойдите от ограды! — Прогудела бдительная Нина Пална, с недоверием оглядывая красивую физиономию и обычный офисный прикид Вишневского.

— Добрый день! — Дружелюбно улыбнулся Алекс, всем видом транслируя безобидность и расположение. — Вы ведь любимая воспитательница Вани — Нина Павловна? Очень приятно познакомиться! Ванятка часто о вас рассказывает!

— А вы, собственно, кто? — С подозрением прищурилась женщина.

— Я — дядя этого пацана. Был тут рядом проездом, по делам и решил поздороваться с любимым племянником. Вы ведь не против, если мы с ним пару минут поболтаем?

— Он действительно твой дядя? — Воспитательница сурово взглянула на мальчика.

— Ага! — Как ни в чем не бывало, соврал мальчишка. — Дядя Алекс. Мама говорит, что он слишком меня балует.

— Верно говорит! Мальчиков надо воспитывать в строгости! — провозгласила Нина Пална и, вернув взгляд к Вишневскому, пробормотала. — А ведь действительно — похожи… Ладно, можете поговорить с мальчиком, но за ограду я его выпустить не могу — это строго запрещено!

Такой расклад вполне устроил Алекса и его маленького приятеля. Минут пятнадцать они увлечённо болтали, обсудив тяготы детсадовской жизни, где приходится по два часа в день маяться от скуки, во время тихого часа. Поговорили о вышедшем на прошлой неделе, новом мультике про человека- паука, который Алекс ещё не успел посмотреть. Дружно посетовали на то, что маме Вани приходится так много работать и поэтому ему не удалось посмотреть новых «Стражей галактики» в кинотеатре. Они вскользь коснулись в разговоре ещё нескольких, любопытных для Вишневского, моментов из обыденной жизни мальчика, и разошлись весьма довольные друг другом.

— Скоро увидимся, приятель. — Алекс легонько потрепал Ваню по взлохмаченному затылку. — Не говори маме, что я заходил. Ладно?

Тот сосредоточенно сдвинул брови, обдумывая просьбу мужчины, а потом кивнул.

— Хорошо. Это будет наше секретное общество пиратов.

— В самую точку! — Усмехнулся Вишневский. — Ну беги, а то твоя Нина Пална уже косится на меня, как на врага народа.

Смотря вслед убегающему мальчишке, Алекс испытывал непривычное, новое для него чувство горячей гордости. Гордости за этого отважного маленького пирата, у которого были его глаза и в котором он видел лучшие качества себя. Был ли он таким же в детстве? Нет, Ваня был свободнее, открытее, увереннее в себе. Именно о таком сыне, наверняка, мечтает каждый мужчина, а судьба подкинула этот подарок именно ему — размышлял Алекс, заводя машину. Что ж, он не намерен упустить этот шанс…

ВТОРНИК начался с головной боли. Размяв пальцами налившиеся тяжелой пульсацией виски, Алекс пришел к выводу, что снова уснуть не удастся и, закинув в себя две таблетки болеутоляющего, заварил чай. Поморщился, вспомнив странный звонок, который испортил ему сон этой ночью. Было уже далеко за полночь, когда Алекс проснулся от резко заоравшей мелодии вызова. Черт, он забыл поставить на беззвучный режим! Пытаясь одновременно разлепить глаза и поскорее унять вопль звонка, Вишневский не взглянул на номер, пробормотав сонное «Алло» в трубку. Женский голос звучал приглушённо, с помехами, будто звонили из древней телефонной будки.

— Мерзавец, ты поплатишься, за то, как обошёлся со мной! За то, что разбил мне сердце! Я не прощу, никогда!

— Кто это? Николь? — Предположил Алекс, сообразив, что девушка, должно быть сильно пьяна.

— Ха-ха… — смех в трубке был похож на рыдания. — Ты никогда не будешь счастлив, тварь! Гори в аду!

— Что за…?

Ответом были лишь короткие гудки. Женщина (девушка?) оборвала разговор. Что за сумасшедшая? Алекс потер лоб, с недоумением взглянув на незнакомые цифры номера. Николь? Голос не был похож на привычное воркование бывшей подружки, хотя… Да нет, вероятно просто ошиблись номером, попытался успокоить себя мужчина самым адекватным объяснением. Однако беспокойство от странного звонка не угасало и уснуть удалось лишь под утро.

Впрочем, обезболивающее и контрастный душ сделали своё дело. К тому моменту, когда Вишневский добрался до офиса, воспоминание о ночном инциденте потускнело, вытесненное мыслями о предстоящем дне. А день предстоял насыщенный…

Ровно в три, Алекс уверенно постучал в дверь кабинета Алисы. Если девушка и была рада его появлению, то ничем это не выказала. Тёмные брови сурово сдвинулись, когда Алекс опустился в кресло напротив.

— Привет! — Мягкая улыбка тронула губы мужчины.

Алиса нахмурилась ещё больше.

— Хорошо, что ты сам зашел. Я хотела бы узнать, что ты делал вчера возле детского сада Вани?

— Воспиталка настучала? — Легко догадался Алекс и легкомысленно пожал плечами. — Просто заскочил поздороваться. Пацан мне нравится.

— А как узнал адрес? — Лицо девушки не покидало сомнение.

— О, а это разве секретная информация? Честно сказать, точно не помню. Кажется, твоя мать упоминала в разговоре…

Правдоподобие этого объяснения тянуло на троечку и совсем не устроило девушку.

— Вот как? То есть, ты случайно запомнил адрес и случайно оказался возле детского сада моего сына, чтобы случайно поболтать с ним. Дядей представился тоже случайно? Считаешь, это нормально? Что тебе надо от моей семьи, Алекс?!

На её напряженный взгляд, собеседник ответил очередной располагающей улыбкой.

— Знаешь, я тоже хотел поговорить об этом. — Он стремительно поднялся, и подошел к Лесе. Мужские пальцы вкрадчиво прошлись по её запястью и, словно невзначай, сомкнулись на ладони девушки. — Однако, здесь совсем не подходящее место для такого разговора… — Он оглянулся на дверь. — Идём!

— Куда?! — Алиса слегка упиралась, пока Вишневский тащил её через комнату.

— Поговорим в моей машине. Там нам никто не помешает…

Хотя Алиса была совсем не согласна с таким раскладом, сцену устраивать она не стала, решив не привлекать лишнее внимание сослуживцев. Скандал и пересуды стали бы не самым лучшим началом карьеры на новом месте. Тихонько шипя проклятия, Алиса последовала за Алексом в паркинг, села на переднее сиденье его авто, и осознала, что попала в передрягу, лишь когда Вишневский небрежно нажал на кнопку блокировки дверей..

Когда Алекс повернул ключ зажигания, и машина мягко дернулась с места, Алиса скрипнула плотно сжатыми зубами.

— Ты сказал — мы поговорим в машине…

— Соврал, — легко признался нахал. — Терпеть не могу паркинги. Не находишь, что они похожи на склепы?

— И куда мы едем?

— О, есть одно подходящее местечко. Тебе понравится.

По-мальчишески подмигнув девушке, Вишневский вдавил педаль газа до упора…