Нежданная страсть

Глава 13

Магнитофон снова сотрясал весь дом. Дэни, правда, уже закончила ту часть работы над книгой, которую планировала на сегодня, но грохот музыки все равно ее бесил. Точнее, не столько сам грохот, сколько то, что Сайлас делал это нарочно, чтобы позлить ее. Дэни твердо решила не подавать виду, но злость разбирала ее. Она попыталась было заняться поисками пресловутого сокровища, но все валилось из рук. Наконец, отчаявшись, Дэни решила прогуляться, чтобы хоть немного отвлечься и заодно посмотреть на тот самый баньян, о котором рассказывала Айна Джаспер.

От дома Морриса к дому Айны была протоптана тропинка, что удивило Дэни. Вряд ли Моррис бегал каждый день к своей бывшей жене, чтобы одолжить коробок спичек…

Легкий ветерок, приятно обдувавший лицо, пение птиц, тихий шелест огромных пальмовых листьев действовали умиротворяюще, и вскоре Дэни немного успокоилась. На небе снова сгущались тучи, предвещая грозу, но не раньше, чем часа через два.

Дэни никогда не видела баньянов, только читала о них. Зрелище, открывшееся ей, оказалось более впечатляющим, чем она ожидала. Трудно было поверить, что эта роща в несколько десятков стволов на самом деле всего одно древо.

Дэни села на землю у одного из стволов, прислонившись к нему, и стала смотреть в небо сквозь густую сеть ветвей. Теперь Дэни поняла, почему к баньяну вела тропинка. Живи она здесь, тоже приходила бы сюда каждый день. Дэни ощущала себя словно в некоем величественном храме, созданном самой природой. В этом было что-то волшебное, наполнявшее душу покоем…

Но окончательно успокоиться Дэни так и не удалось. И дело было даже не в том чисто физическом дискомфорте, который ощущаешь, когда тебя почти довели до оргазма и в самый неподходящий момент помешали. (Что такое оргазм, Дэни до сих пор знала лишь понаслышке, но, наверное, это и было то блаженное ощущение.)

Как ни злилась Дэни на Сайласа, в том, что случилось, она винила только себя. Пусть она не провоцировала Сайласа – все фактически делал он сам, – но ведь и не противилась ему.

Дэни чувствовала, как вспыхнули щеки, когда мысли ее снова и снова возвращались к подробностям той ночи. Она даже не ощущала угрызений совести, просто смущение, которое ощущаешь, когда кто-нибудь подглядывает за тобой в ванной.

Не то чтобы Дэни была против внебрачных связей – в конце концов, для одинокой женщины ее возраста в этом нет ничего предосудительного, да и на дворе уже не девятнадцатый век. Но ведь она почти не знакома с Сайласом, и говорить о такой близости еще рано. Да и вообще ей это не нужно. Просто нет потребности. Может быть, это ненормально, но себя не переделаешь.

И все же Дэни была уверена, что, окажись сейчас Сайлас рядом и обними ее, она, как и в ту ночь, не стала бы противиться ему… Она готова была на все, чтобы снова испытать это блаженство. Почему природа распорядилась так, что столь приятные моменты сопряжены с какими-то психологическими проблемами?

Мысли Дэни мешались, кружась, как в водовороте. Она не могла сосредоточиться, да и не хотела. В этом тихом месте, под сенью дерева, слушая пение птиц, она жаждала наслаждаться всем этим. Дэни не заметила, как уснула.

Как могла Дэни обвинять его в том, что он воспользовался ее минутной слабостью? Он достаточно опытен, чтобы понять, хочет его женщина или нет, и ни за что не вступит с ней в связь против ее воли. Даже охваченный страстью, Сайлас не терял над собой контроль и способность оценивать ситуацию.

Он уверял себя в том, что странная реакция Дэни вызвана появлением полиции в доме в самый неподходящий момент и что эта реакция скоро пройдет. Но он ошибся, Дэни по-прежнему при встрече с ним испуганно отводила взгляд.

Увидев в окно, как Дэни выходит из дома, Сайлас облегченно вздохнул. Приглушив магнитофон – теперь, когда Дэни ушла, в этом уже не было нужды, – Сайлас снова попытался углубиться в работу. Но мысли его вновь и вновь возвращались к Дэни. Дело было даже не в неудовлетворенном сексуальном влечении. Сайлас чувствовал себя виноватым перед Дэни, хотя ничего плохого ей не сделал. Решив наконец, что поработать сегодня как следует не удастся, Сайлас сохранил в памяти компьютера то немногое, что удалось написать, выключил его и пошел искать Дэни. Скорее всего она у баньяна – Сайлас видел, как она шла в том направлении.

Сайлас хорошо знал дорогу к баньяну – он был там, когда пару лет назад гостил у Морриса.

Войдя под густые ветви дерева, Сайлас словно попал в другой мир. Ему казалось, что он находится внутри какого-то живого существа. В этом было что-то магическое, отгонявшее любые дурные мысли.

Сайлас быстро нашел Дэни – она спала, прислонившись спиной к одному из стволов. Лицо у нее было безмятежным – очевидно, ей снилось что-то очень приятное. Сайлас невольно залюбовался ею. Ему хотелось остаться здесь и по-рыцарски охранять ее сон, но еще больше хотелось разбудить ее поцелуем, как Спящую красавицу.

Именно это он и сделал, не в силах удержаться.

Дэни открыла глаза.

– Сайлас? – В голосе ее было удивление, но ни малейшего намека на гнев.

Сайлас помялся. Можно ли считать, что они помирились? Сайлас вспомнил, что шел сюда, чтобы извиниться перед Дэни.

– Дэни, – начал он, – прости меня за ту ночь. Просто я думал, что ты… что я… что мы… – Сайлас совсем запутался.

Их губы снова потянулись друг к другу. Сердце у Сайласа бешено колотилось. Он знал, что теперь уже ничто его не остановит…

– Вот, значит, вы где! – раздался вдруг над самым ухом у Сайласа ехидный голос, показавшийся ему знакомым.

Сайлас поднял глаза. Перед ним стоял человек, которого ему сейчас меньше всего хотелось видеть. Эрни Хазлетт. Как и в прошлый раз, он был облачен в темно-синий костюм, сальные волосы были все так же стянуты в хвостик. Сайлас едва сдержался, чтобы не убить его.

– Что вам здесь надо, черт возьми? – прорычал Сайлас.

– Нечего на меня кричать, – обиженно произнес тот. – Я не виноват, что помешал вам.

– Простите, – пробормотал Сайлас, подумав, что Хазлетг, может быть, действительно не виноват. – Итак, что вы хотите?

– Я пришел узнать, не передумали ли вы насчет моей просьбы.

– Чтобы мы взяли к себе вашу тетушку?

– Да. Я ей сказал, что вы не согласны, но она просила поговорить с вами еще раз.

– Нет, не передумали, – произнес Сайлас тоном, не терпящим возражений. Он пристально посмотрел на Эрни. – Послушайте, Хазлетт, скажите, что вам нужно на самом деле?

Немного помявшись, тот произнес:

– Тетя Герта забыла здесь флакон очень дорогих духов, подаренный ей некогда Моррисом, и свой дневник.

– Как он выглядит, этот дневник?

– Видите ли, мне не хотелось бы, чтобы вы его читали…

– Дневник старухи? Что может быть там интересного? Но я не знаю, как он выглядит, и могу его случайно прочесть. Так что лучше скажите.

– Обещайте, что не станете его читать.

– Клянусь. Итак, как он выглядит?

– Тетрадь в черной клеенчатой обложке под мрамор. Когда-то такими тетрадками пользовались школьники.

– Знаю, – кивнул Сайлас, – у меня самого была такая тетрадь. На обложке что-нибудь написано?

– Не помню. Может быть, “Дневник”, а может, ничего.

– Хорошо, – кивнул Сайлас, – если найду такую тетрадь, позвоню вам. Оставьте свой телефон.

Хазлетт вырвал из блокнота листок, нацарапал на нем номер телефона и протянул Сайласу.

– Как ты думаешь, зачем он приходил? – спросила Дэни у Сайласа, когда Эрни удалился.

“Разрушить мою сексуальную жизнь”, – усмехнулся про себя Сайлас, но сказал, разумеется, совсем другое:

– Странно, что он пошел разыскивать нас, а не стал рыться в доме. Ведь уходя, я не запер дверь, кстати, совершенно напрасно.

– Может быть, – предположила Дэни, – он уже успел порыться там, прежде чем пошел искать нас.

Сайлас взглянул на нее:

– Браво, Ватсон, отличная догадка!

– Я бы предпочла быть Холмсом.

– Холмс был наркоманом.

За разговорами оба не заметили, как вошли во двор. Дэни остановилась возле статуи Чакмула.

– Что ж, – произнесла она, – теперь мы по крайней мере знаем, как выглядит таинственное сокровище.

Сайлас пристально посмотрел на нее:

– Думаешь, Хазлетт сказал правду?

– Думаю, да, – серьезно ответила Дэни. – С одной лишь поправкой: это действительно дневник, но не его тетушки, а самого Морриса!

Сайлас задумался.

– А ты молодец! – Судя по тону, он был искренне восхищен ею. – Такая догадка, ей-богу, достойна самого Холмса! Я и сам об этом подумал…

– Да? – удивилась, в свою очередь, Дэни.

– Видишь ли, когда Хазлетт описывал эту тетрадь, я вдруг вспомнил, что такая же была у Морриса в Бейруте – он все время в ней что-то записывал. Однажды, забыв ее где-то, рискуя задницей, полез под пули, чтобы спасти тетрадь. Я тогда чуть было не поседел из-за него…

Дэни недоверчиво покосилась на шевелюру Сайласа.

– Я сказал “чуть было не”, – уточнил он. Дэни улыбнулась.

– Так вот, – продолжил Сайлас, – о тетрадке. Я тогда подумал, что это черновик очередного романа. Но возможно, это и был дневник.

– Значит, он вел дневник во время войны в Бейруте? Опубликование этих записей стало бы самой настоящей сенсацией!

– Как знать, может, дневник и в самом деле совершенно неинтересный.

– У такого писателя, как Морркс, – и неинтересный? Сайлас задумался.

– Дело усложняется тем, – произнес он, – что в завещании о дневнике ничего не сказано. Получается, кто первый его найдет – тому он и достанется!

– Одно непонятно – почему Хазлетт уверен, что, найдя тетрадь, мы отдадим ее ему?

– Должно быть, думает, что мы в этом ничего не смыслим.

– По-твоему, он настолько глуп? Сайлас лукаво прищурился:

– Да ты посмотри на его физиономию! Смеясь, они вошли в дом.