Нежданное счастье

3

— Доброе утро!

Джейн, светло улыбаясь, вошла в палату с полиэтиленовым пакетом в руке. Билл Форстер в элегантном сером костюме, прекрасно подогнанном к его широким плечам и узким бедрам, сидел рядом с Барби. Его дочь полулежала в кровати, укачивая куклу, завернутую в ее любимое драное одеяло.

— Джейн! — Билл поднялся, и в его ярко-зеленых глазах она прочла откровенную радость: оттого, что она пришла? Или оттого, что на ней не было формы? Вряд ли ему понравился простой свитер, узкие джинсы и распущенные волосы. На работе она всегда собирала их в аккуратный хвост.

Однако Джейн ошибалась. Все было иначе. Ему казалось, что каштановые волны густых волос несколько смягчают ее серьезное лицо, а насыщенно-красная помада и такой же яркий свитер оживляют девушку. Когда они встретились в первый раз, Джейн совсем не показалась ему красивой, но сейчас он понял, что в ней есть определенный шарм и утонченность.

Их глаза встретились, и Джейн залилась ярким румянцем. Он разве не ждал ее?

— Как Барби?

Она посмотрела на девочку.

Малышка взглянула на нее, и в больших бархатно-коричневых глазах промелькнула робкая улыбка. Барби узнала медсестру.

— Кажется, с ней все в порядке, — неуверенно ответил Билл. — Но она какая-то вялая. Только что приходила сестра Браун, чтобы осмотреть Барби, и сказала, что все хорошо. А доктор Грахам придет сегодня днем, чтобы решить, можно ли ее выписать.

Джейн наклонилась к ребенку.

— Видишь, Барби, — улыбнулась она, — я пришла навестить тебя как друг, а не как медсестра. — Она показала на свой красный свитер, на котором были вышиты забавные белые овечки. — И я не превращусь в медсестру до того, как настанет день. — Джейн пыталась объяснить так, чтобы ребенок смог ее понять. — Потом ты пойдешь домой… а я не могла отпустить тебя, не попрощавшись, согласна?

Пора прощаться… Почему же ей так грустно от этой мысли? Потому что она больше никогда не увидит Барби… или Билла Форстера? Напрасно она убеждала себя, что главная причина ее грусти — только Барби.

Заметив, что глаза девочки прикованы к ее полиэтиленовому пакету, она с ловкостью фокусника достала из него непонятное существо, сделанное из шерсти. Оно было желтое, с плоскими лапами, уморительной круглой мордашкой, черным носом и ушами, как у породистого спаниеля.

— Лупоглазик пришел повидаться с тобой, — сказала она, усаживая комичную зверушку на кровать Барби.

— Лупоглазик? — изумленно переспросил Билл Форстер.

— Я так его окрестила — Лупоглазик, — важно ответствовала Джейн. — Потому что он любит строить всем глазки. — Она слегка потрясла это чудо-юдо, оно послушно склонило голову набок, и его глазки-пуговицы сверкнули на солнце. — Видите? Он строит глазки.

Билл Форстер с детским любопытством рассматривал смешную игрушку. Но Джейн опять включила свой «аппарат сомнений»: это была заинтересованность… или презрение? Однако напряженность исчезла с лица Билла, и от вчерашних морщин не осталось и следа. Сегодня утром он выглядел куда более раскованным и общительным.

Джейн обернулась к Барби и ласково объяснила:

— Я сама связала Лупоглазика. Для другой девочки, которая тоже лежала в больнице, но… — Девушка запнулась. — Она была слишком больна, чтобы присматривать за ним. Поэтому он жил у меня дома и ждал другую маленькую девочку, такую нежную, особенную, как ты, к которой он мог бы, не стесняясь, приходить в гости. Потому что только особенные маленькие девочки могут дружить с Лупоглазиком. Он очень любит, когда его обнимают.

Она взяла сказочного Лупоглазика и потискала его.

— Видишь? Ему нравится. А ты хочешь обнять его? — спросила девушка, размышляя, что же о ее ребячьих выходках думает ироничный мистер Форстер.

К радости Джейн, малышка отложила куклу и протянула свои крошечные ручонки. Она отдала шерстяную игрушку и с радостью наблюдала, как девочка прижимает ее к груди.

— Мне кажется, ты ему полюбилась и он, наверное, хочет остаться здесь, с тобой.

— Он мне очень понравился.

Тихий, серебристый голосок Барби вызвал в душе Джейн материнское, щемящее чувство.

— Тогда он обязательно захочет поехать к тебе домой, если ты, конечно, возьмешь его. Он мечтает стать твоим любимым Лупоглазиком.

Девочка посмотрела на отца умоляющими глазами, молча прося его разрешения.

— Если Джейн говорит, что Лупоглазик твой, солнышко, то, конечно, можешь взять его. Только ты должна… обнимать его почаще… — Его губы дрогнули. Джейн не могла бы с уверенностью сказать, улыбается ли он или скрывает снисходительную иронию к ее стремлению завоевать любовь Барби. — Ты должна поблагодарить Джейн, радость моя.

Малышка перевела взгляд на девушку.

— Спасибо, — прошептала она.

— Я знаю, Лупоглазик будет счастлив с тобой, — сказала Джейн, стараясь не смотреть на Билла Форстера. — Если вы торопитесь на собрание, мистер Форстер, то можете спокойно ехать, я посижу с Барби, пока вы не вернетесь.

— Спасибо, Джейн.

Билл подошел и встал рядом с ней. От него исходила мощная жизненная сила, которую она всегда ощущала в его присутствии. Форстер был очень хорош: его серо-зеленые глаза лучились, будучи безукоризненно сложенным, Билл являл собой настоящего мужчину-атлета. Он разбудил в Джейн женщину, которая хотела его, только его. Это было сущее наваждение.

— Я очень ценю вашу заботу о Барби, — сказал красавец, не сводя с Джейн сияющих глаз. — Мисс, пообедайте со мной.

Тон был повелительный. Отказ категорически исключался.

Джейн не подала виду, что ее задело высокомерие Билла.

— Только не в больнице! Мы заслуживаем лучшего. — Кажется, он не слишком высокого мнения о скромной больничной столовой. — Мы поедим в каком-нибудь менее грустном заведении. Рядом с гаванью есть прекрасный ресторан. Там превосходно готовят.

Билл, кажется, уверен, что я никогда не обедала в приличном ресторане, — самолюбие Джейн было уязвлено.

— Большое спасибо, но у меня совсем другие планы, сэр, — ответила она подчеркнуто сухо.

— Не отказывайтесь, пожалуйста. — Он почти умолял ее. — Позвольте мне хоть так отблагодарить вас…

— Вы меня уже отблагодарили. — Ответ прозвучал резко. Сомнения не оставляли Джейн: он не искал ее общества, а просто галантно платил за услугу. — Даже если я изменю свои планы, то все равно не смогу появиться в ресторане в этом спортивном наряде!

Она смущенно оглядела свой свитер и джинсы.

— У вас достаточно времени, чтобы съездить домой переодеться, — возразил Форстер. — Я вернусь сюда к одиннадцати, может быть, пораньше. А к этому времени приедет Хильда, так что вы можете не торопясь заняться туалетом.

Джейн колебалась. А почему бы не согласиться? Не каждый день простой девчонке, вроде нее, выпадает случай пообедать в обществе миллионера. И больше таких чудес не предвидится, если она будет задирать нос и откажется.

И вновь сомнения, бесконечные «за» и «против». Миллионеры не ухаживают за какими-то там медсестрами. Они используют таких простушек, как Джейн Уилсон. А потом платят им — «широким» жестом вроде обеда в изысканном ресторане… Если бы у нее осталась хоть капля здравого смысла, она сразу же положила конец двусмысленным отношениям. Он уже не безразличен ей. И это становится опасным. Легкий флирт для таких суперменов, как Билл, приятное развлечение, и только, а ей может испортить жизнь. Что, если она потеряет голову и влюбится в него? Что тогда? Этого нельзя допустить! Для бедной Джейн Уилсон не существует ни любви, ни брака, ни детей. Она никогда не должна забывать о том страшном уроке, который преподнесла ей судьба.

— Нет… я не могу, и больше не настаивайте, мистер Форстер, — твердо сказала Джейн.

Она, как и обещала, осталась с Барби. Билл, попрощавшись с дочкой, ушел, не повторив своего приглашения.

Через некоторое время в палате появилась доктор Фей Вайт — старший администратор больницы.

— Мисс Уилсон, не могли бы мы поговорить?

— Слушаю вас.

Джейн отошла от кроватки Барби.

— Несколько минут назад я беседовала с Биллом Форстером. Он обронил, как бы невзначай, что пригласил тебя на обед в благодарность за внимание, которое ты уделила его дочери.

Медсестра собиралась возразить, но доктор Вайт прервала ее.

— Мистер Форстер, кажется, немного расстроился из-за того, что ты отказалась от его приглашения. Он решил, что правила больницы запрещают подобную вольность, но я его разуверила, Джейн, если он еще раз пригласит тебя, не отказывайся.

— Согласиться? Почему? — Джейн была и заинтригована и рассержена распоряжением Фей Вайт.

— Мы не хотим ссориться с мистером Форстером, пойми! Он обещал больнице более чем щедрое пожертвование. И если даже Билл Форстер отец твоей пациентки, это не значит…

— Мне не нужна благодарность мистера Форстера. Заботиться о детях — моя прямая обязанность. Вам это известно, мисс Вайт!

— Я знаю, Джейн, и ты прекрасная медсестра! Но нам нужна помощь мистера Форстера, поэтому-то мы и не хотим с ним ссориться. Во имя нашей больницы ты должна оказать внимание нашему меценату. Не упрямься, дорогая.

Джейн удрученно вздохнула.

— Хорошо.

Скорее всего он уже отказался от этой идеи. Такие божества, как Билл Форстер, не умоляют на коленях!

— Ты, кажется, пришла сегодня утром, чтобы посидеть с ребенком Форстера, так позволь ему тоже что-нибудь сделать для тебя, — сказала мисс Вайт, прежде чем уйти.

Она читала Барби вслух, когда в палате появился Билл Форстер. Но они обе — и девочка, и медсестра — были так поглощены сказкой, что не замечали его присутствия до тех пор, пока Джейн не закрыла книгу.

— Вы удивительно читаете, мисс Уилсон. — Он приблизился к постели. — Это в полном смысле слова актерское исполнение для маленьких детей.

Девушка порозовела, польщенная его похвалой. Она ни разу не видела его улыбающимся, но слегка тронутые улыбкой губы Билла дарили ей радость жизни.

— Оставляю вас с Барби, — сказала Джейн. — До свидания, малышка. — Ее взгляд преисполнился нежности, когда она взглянула на девочку. — Если тебя не выпишут до полудня, то я вернусь, так как снова превращусь в медсестру к этому времени, точно в сказке.

Джейн с любопытством взглянула на Билла: попросит он ее снова… или нет? В глубине души она ждала этого.

— После двенадцати я заеду за вами. Где вы живете?

— Я…

От взыгравшей гордости она потеряна дар речи. Надменный, высокомерный тип! Он даже и не подумал добиться ее согласия. Только удосужился проверить, что ее отказ не обусловлен больничными правилами, и окончательно решил: ей не останется ничего другого, как покориться. Так оно и случилось — выбора у нее не было.

— Я живу недалеко от больницы, — ответила Джейн. — Может, я сама?..

— Нет, я заеду за вами, — возразил Форстер.

Она опустила глаза, скрывая негодование и беспомощность.

— Дом девять на Велс-стрит, квартира три, — назвала она адрес. — Но не надо заходить, я буду ждать вас на улице.

— Увидимся.

На его губах появилась озорная полуулыбка, он махнул рукой и удалился.

В пять минут первого на Велс-стрит въехал темно-зеленый «ягуар». За рулем сидел Билл Форстер. Джейн ожидала встретить знакомый серебристо-серый «мерседес», который был вчера у Бет, но, увидев модный «ягуар», подумала: сколько же дорогих автомобилей в его автопарке?

Конечно, если ты мультимиллионер, размышляла Джейн, то должен быть непременно удачливым, расточительным и самоуверенным. С грустной улыбкой она наблюдала, как шикарная машина остановилась на обочине.

Вместо того чтобы выйти из «ягуара» и галантно распахнуть перед ней дверь, Билл Форстер открыл ее изнутри, крикнув:

— Залезайте!

Когда она села на мягкое кожаное сиденье, то пожалела о том, что опрометчиво надела мини, слишком рискованно открывающее ее стройные ноги. Но хорошо хоть, что на ней фирменный жакет от Шанель, а не шерстяной свитер.

— У вас что, целая колонна автомобилей последних марок? — не могла удержаться от иронии Джейн.

В ответ он насмешливо покосился на нее.

— Ну, не колонна, конечно, — произнес Билли скромно. Машина мягко и беззвучно двинулась с места, оправдывая свое экзотическое название. — «Ягуар» у меня для работы, «мерс» — для семьи, а еще я в свободное время ремонтирую гоночные автомобили — это моя слабость, — признался он.

И, наверное, единственная слабость, подумала Джейн.

— Значит, у вас все-таки есть возможность уделять время своим слабостям? — заметила она, думая о Барби.

Джейн удивлялась, что даже ничтожный досуг он выкраивает из своей работы. Так почему же, рассердившись, думала она, он тратит драгоценные часы, возясь с какой-то отжившей свой век рухлядью? Почему он не проводит больше времени с Барби?

— Когда я вожусь со старыми машинами, то «думают» мои руки, а голова отдыхает. Это помогает мне забывать о неприятностях.

Затормозив, Билл сладко потянулся, — перед «ягуаром» медленно ехал грузовик.

Джейн любовалась, как уверенно сжимают руль холеные руки Билла — сильные, красивые, с длинными аристократическими пальцами. Прекрасные руки, подумала она, заботливые, надежные; в них и ребенок, и женщина будут в полной безопасности.

— А как Барби относится к тому, что вы все свободные вечера проводите в гараже? — спросила она, сдерживая очередной прилив симпатии к Биллу.

— А разве я сказал, что провожу в гараже все вечера? — парировал он, и Джейн невольно покраснела. — Если я и вожусь в гараже, то только когда Барби уже спит. Возиться с машинами — это всего лишь невинное увлечение.

Господи, какое право она имела донимать его, допрашивать, точно следователь. Лицо Билла снова стало жестким и суровым — и только по ее вине, раскаивалась Джейн.

— Вам, наверное, непросто растить одному трехлетнюю дочь? — спросила она, пытаясь загладить свою бестактность.

Джейн сочувствовала Биллу Форстеру: ему приходится непрестанно искать надежную няню, следить, чтобы с Барби ничего не случилось (если верить Бет, то боязнь за ребенка превратилась в навязчивую идею), стараться, чтобы жизнь малышки ничто не омрачало.

Но была ли Барби счастлива? Перед Джейн возникли печальные карие глазки девочки. Казалось, она существует в ожидании чего-то прекрасного, доброго, ждет волшебника в этом большом пустом для нее мире.

Девочке нужна мама, настоящая семья — братья, сестры, в этом Джейн не сомневалась. Да! Крепкая дружная семья, а не няни.

— Я справляюсь один! И выращу Барби счастливой и здоровой. — Машина резко свернула, и если бы Джейн не пристегнулась, то упала бы на колени к Биллу. Вот было бы хорошо! — подумала она. Ее щека невольно прижалась к его плечу. Джейн благословляла этот резкий рывок, позволивший ей так близко прикоснуться к Биллу, мужчине, неодолимо влекущему ее…

— Простите!

Она отодвинулась от Форстера, не смея взглянуть на него. Он мог почувствовать ее возбуждение и — упаси Боже — увидеть, что она покраснела, как школьница на первом свидании. Его бы это в лучшем случае позабавило! А то и вызвало бы снисходительную жалость. Опять мнительность! — подумала Джейн. Во всем виноват шофер — и точка! Пора прекратить упиваться самоистязанием!

Джейн сосредоточенно смотрела в окно: мимо проносились высокие башни домов, огромный крутой изгиб моста сиднейской гавани. Девушка сообразила, что они мчатся к набережной — известному месту, называемому «Скалы». Наверное, Билл выбрал один из ресторанов на берегах залива, вроде известного «Рыба Дойла», где она часто бывала. Безусловно, ресторан был высокого класса, но Форстер говорил о чем-то из ряда вон выходящем.

— Когда-нибудь были в «Сыновьях Билла»? — спросил Форстер, искусно маневрируя между припаркованными машинами в поисках свободного места для своего «ягуара».

В нескольких шагах от стоянки возвышался обещанный ресторан. Джейн и раньше видела эту громадину. Его причудливый силуэт, вырисовывавшийся на фоне «Дойла», напоминал фрегат со стеклянными окнами и стальным фальшбортом.

— Нет, не была, — равнодушно ответила Джейн.

Ее зарплата не позволяла посещать такие шикарные рестораны. Дэвид, когда у них только начинался роман, учился на фармацевта и, естественно, не мог пригласить ее в это пристанище богатых гурманов. Да и молодые люди, с которыми она встречалась после разрыва с Дэвидом, в основном начинающие врачи, могли позволить себе все тот же «Дойл» или недорогой китайский ресторан, но только не «Сыновей Билла».

А ей очень хотелось побывать в этом роскошном заведении: говорили, что самый красивый вид на гавань открывается из окон «Сыновей Билла». Форстер провел ее в зал по удивительно красиво декорированному фойе. Ее ноги утопали в пушистых коврах, устилавших пол. Для них уже был накрыт с большим вкусом столик, прямо напротив высокого итальянского окна. Джейн взглянула сквозь зеркальные стекла и разочарованно отвернулась: вид на сиднейский залив скрывал гигантский белый теплоход.

Билл был возмущен. Подозвав метрдотеля, он заявил, сдерживая негодование:

— Леди хотела бы столик с видом на залив. У вас есть свободные места наверху?

«Леди бы хотела…» Откуда ему знать, чего бы желала леди? — поморщилась Джейн.

— Нет, мне хорошо и здесь, — решительно сказала она, выдвигая стул и кладя на стол сумочку.

Форстер был сбит с толку ее упрямством. Он удивлен? Замечательно! Покоритель женских сердец привык, чтобы женщины беспрекословно повиновались ему. На этот раз не получилось. Ну что ж, привыкайте, сэр!

— Вам хорошо здесь? — спросил он, не садясь, словно ждал, что она вот-вот передумает.

Прекрасно! — злорадствовала Джейн. Теперь не сможешь сразить скромную медсестру сказочной панорамой залива.

— Я очень сожалею, но верхний зал абонирован полностью, мистер Форстер.

Метрдотель нервно поправлял воротник, как будто ему не хватало воздуха.

— Все отлично, не беспокойтесь, — возразила Джейн. — Пожалуйста, садитесь, мистер Форстер. Поймите, я совсем не похожа на ваших привычных избалованных спутниц. И, смею думать, хорошо воспитана. Смешно устраивать сцены только из-за того, чтобы угодить мне.

Билл совсем растерялся после такой отповеди.

— Ну, по крайней мере, вам видна хоть часть гавани с того места, где вы сидите, — попробовал оправдаться он. Билл выдвинул стул и сел напротив нее. — Если хотите, можем помахать пассажирам на корабле, — пошутил Билл, надеясь разрядить сгустившуюся атмосферу.

Джейн довольно улыбнулась. Да у него есть чувство юмора! Не ожидала.

— Кажется, на корабле никого нет, — ответила она весело, разглядывая белоснежную палубу красавца-теплохода. — Наверное, все пассажиры высадились на берег. Нет, не все… Вон один чудак наслаждается одиночеством.

— Член экипажа. — Билл сжал губы. — Прошу прощения, я не предвидел, что в гавани стоит корабль.

— Это даже лучше! Я уже много раз видела гавань, но еще ни разу не обедала, наслаждаясь видом прекрасного теплохода. Корабль напоминает мне белого лебедя-гиганта.

Он уловил тонкую иронию в словах Джейн, но промолчал.

— Вина? — спросил Форстер, когда к ним приблизился официант.

Она согласилась, и он заказал бутылку изысканной «Петалумы шардонне». Принесли свежевыпеченный хлеб и обширнейшее меню. Официант перечислил все фирменные блюда дня и вежливо удалился.

— Вы не возражаете отведать атлантического лосося? — предложил Билл. — С зеленью и лапшой. Начать можно с барбекю из перепела… или с голубых крабов.

Он вольготно откинулся на спинку стула, ожидая, что она оценит его превосходный вкус.

В меню не было цен, но Джейн не сомневалась, что Форстер закажет самые дорогие блюда, чтобы произвести впечатление своей широтой и щедростью, и ей стало противно.

Билл выбрал рыбное блюдо и салат, удивившись, когда Джейн сделала свой заказ, отказавшись от закуски.

— Без закуски? — осведомился он. — Не говорите мне, что вы вечно сидите на диете.

Он окинул восхищенным взглядом ее стройную фигурку.

— Нет, я не на диете. Но предпочитаю десерт, — призналась она.

— Вы, оказывается, сладкоежка. Ну, так почему бы не заказать и то, и другое, а?

— Закуску, горячее и десерт? — рассмеялась она. — Нет, из-за чревоугодия я, к своему стыду, усну на работе.

Джейн не переставала удивляться его обходительности, упорному желанию поразить ее необыкновенным меню. То, что она сделала для его дочери, вряд ли заслуживало такого преувеличенного внимания. Сегодня Барби выписывают из больницы, и она никогда ее больше не увидит!

Билл вел себя настолько почтительно, что она терялась в догадках: чувствовать себя или польщенной, или подавленной его покровительством.

Когда принесли на редкость красиво сервированное блюдо, Джейн набралась смелости и спросила:

— Вы говорили с Бет?

Он строго взглянул на нее, словно спрашивая, разве я обязан вам отвечать? Джейн, глядя ему в глаза, молча ждала ответа.

— Да! — раздражился Билл. — Она не попрощалась даже с Барби, боясь встретиться со мной. Трусливая девчонка. Ни твердости характера, ни присутствия духа.

Джейн могла себе представить, в какой уничижительной манере он пригласил бывшую няню для последнего разговора. Несчастная Бет! Может быть, со временем удача будет сопутствовать ей, дай-то Бог!

— Наверное, вы предпочитали бы строптивую няню? — добродушно поддразнила она.

— Вроде вас? — уколол Бил.

Джейн уклонилась от ответа.

Когда он наконец заговорил, голос его звучал уважительно.

— Я не сержусь, что вы даете мне отпор, Джейн. И продиктовано такое поведение самыми лучшими побуждениями. Меня огорчает другое. Вы совсем не заботитесь о себе. Вы думаете о Барби, о Бет… даже обо мне, если хотите. Джейн, вы трогаете меня своим великодушием. — Билл осторожно накрыл ее руку своей теплой широкой ладонью. — Вы отличная медсестра: умелая, образованная, любящая детей. — На его губах появилось подобие улыбки. Джейн представила, каким же он будет обаятельным, если улыбнется широко, от души. — Всегда готовы отстаивать свои убеждения. Вы незаурядная личность, Джейн Уилсон. И вы очень привлекательны, — сказал он, понижая голос. — Бизнесмены за тем соседним столиком, безусловно, согласятся со мной. Они с вас глаз не спускают с того момента, как мы вошли в зал.

Джейн опять запуталась в сетях сомнений, укоряя себя уже за одно то, что не вырвала руку, слушая его лицемерный панегирик. Все это только красивые слова, которые он говорил многим. Интересно, сколько доверчивых, наивных женщин попалось на его откровенную лесть?

— Им просто любопытно. С кем это обедает Вилл Форстер, кого он осчастливил на этот раз? — иронизировала Джейн.

Он уверен, что ей приятно слышать от него эти расхожие комплименты. Тем более, что ему не составляло труда их говорить. Сердце-то молчало. Сейчас Билл нуждался в ней: от Джейн зависело здоровье его дочки, и поэтому он готов льстить и угождать медсестре до тех пор, пока это необходимо. Самоупоенный миллионер не сомневается, что обед в его обществе — незабываемый эпизод в ее будничной жизни!

— Джейн… я вас смутил.

Он понял, что переусердствовал, забыв о душевной тонкости и гордости этой необычной девушки.

— Совсем нет. Меня не так просто смутить, сэр!

Неужели он думал, что она никогда не получала дежурных комплиментов и способна таять, как снег под лучами солнца, выслушивая их?

— Тогда разочаровал, — огорчился Билл. — Я давно должен был понять, что вам чуждо тщеславие. А я повел себя как заправский дамский угодник, забыв о сдержанности и такте. Вот и получил по заслугам. Вы простите меня? — спросил Билл, наклоняясь к ней.

В его зеленых глазах светились и нежность, и тревога.

Джейн поддалась магической силе его взгляда.

— Вы не созданы для того, чтобы просить, прощения, мистер Форстер. В ваших устах мольба звучит противоестественно. Видно, что вам приходилось это делать крайне редко.

Билл широко улыбнулся ей в ответ. Первый раз! И как же красила суровое, замкнутое лицо искренняя, откровенная улыбка, превращая его в другого человека — мягкого, отзывчивого, способного любить.

— Вам надо улыбаться почаще, тогда и прощения просить не придется. Улыбка, как и глаза, открывает истинную суть человека.

Нечаянно Джейн ответила сентенцией.

— Вы думаете, мне недостает теплоты, душевности? — взволновался Билл.

Джейн опасалась быть с ним до конца откровенной.

— Я вас еще плохо знаю. Мы ведь только вчера познакомились.

Завтра, а может быть, уже и сегодня, он навсегда уйдет из ее жизни. Навсегда. И малышка Барби тоже. Джейн стало печально. Сердце сжалось от острой боли. Эти двое — отец и маленькая дочь — стали частью ее существования.

— Мисс Уилсон, у меня такое чувство, что вы знаете меня, лучше самых близких людей, которые общаются со мною уйму лет. — Он пристально смотрел на нее. Девушка смущенно опустила глаза, боясь появления предательской влаги. — Может быть, это из-за того, что вы смелы и откровенны в своих суждениях? Вы ведь не всегда меня одобряете, Джейн, правда?

У нее было такое чувство, что он пытается задобрить ее, а может быть, даже очаровать? Голосом, глазами, доверительностью. Но зачем?

— Ну что вы, — возразила она. — Природа наделила вас и хорошими качествами.

Он так любит свою дочь, внушала она себе: сидел с ней вчера весь вечер. Скрепя сердце, Билл все-таки позвал Бет попрощаться с Барби. Наверное, она зря не пришла. Может быть, Бет по молодости недооценивала его, боясь, что жесткий хозяин намерен посмеяться над наивной недалекой девчонкой?

В его пристальном взгляде промелькнула какая-то тень. Джейн вдруг показалось, что он читает ее мысли.

— Мне сердце подсказывает, что вы чудесный человек, Джейн… Вы судите о людях по их хорошим качествам, а не по дурным. — Его губы чуть дрогнули. — Дурные черты моего характера, чувствую, вы мне простили: нетерпимость, вспыльчивость, высокомерие. Не все, но главные. Как меня это радует!

Она хитро прищурилась и заметила несколько иронически:

— Для тех, кто видит свои недостатки, не все еще потеряно.

— Значит, для меня… не все потеряно? — вырвалось у Билла совсем по-мальчишески.

— Это зависит от того, какие у вас еще остались изъяны, в которых вы не решились признаться.

— С вами сложно, Джейн, — заметил он с грустью.

Девушка поняла, что недооценила его интеллект и проницательность. Шестое чувство подсказывало Биллу — она не доверяет ему.

— Кофе?

Джейн кивнула.

Когда принесли поднос с кофейником и чашками, она спросила:

— Вы уже решили, кто будет наблюдать за Барби, когда ее выпишут из больницы?

Вряд ли у него было достаточно времени, чтобы искать новую няню с хорошими рекомендациями. И все же он нашел выход.

— У Хильды — моей экономки — есть замужняя племянница Мэрил. Я попросил ее приходить на несколько часов в день, по крайней мере до тех пор, пока не найду подходящую няню. — Билл протянул руку за счетом. — У нее два мальчика учатся в школе, поэтому она свободна только с утра, но к трем часам ей надо забирать их.

— А после трех? — спросила обеспокоенно Джейн.

— Я буду приезжать домой. — Он посмотрел счет и расплатился. Джейн опять почувствовала пристальный взгляд его гипнотических серо-зеленых глаз. — Пока дочка без няни.

— А Барби нравится Мэрил? — Джейн смущало, что рядом с девочкой не будет преданного человека, которому мог бы довериться замкнутый ребенок.

— Мэрил и раньше приходилось сидеть с Барби. Она привыкла ухаживать за маленькими детьми. Я вполне могу на нее положиться. — Больше, чем на Бет, казалось, подразумевал он. — Ну, готовы идти? — спросил Форстер, взглянув на часы.

Без сомнения, ему хотелось поскорее вернуться к Барби. А заодно избавиться от неуместных дотошных вопросов, как всегда фантазировала Джейн, поддаваясь соблазну своих вечных сомнений.

— Мне было очень приятно, мистер Форстер, — поблагодарила она Билла тривиальной фразой, принятой в подобных случаях.

— Зовите меня Билл, пожалуйста. По крайней мере, вне больничных стен, — попросил он смущенно.

— Как вам будет угодно.

Опять его голос звучал завораживающе нежно. Он сказал это из вежливости — и только. Зная, что никогда больше не увидит ее. Но почему же он такой приветливый и внимательный? Потому что она медсестра Барби и успела полюбить девочку?..

Джейн так и не нашла ответа… Неужели эта прекрасная страничка ее жизни перевернута навсегда?!