ГЛАВА 7


Шарлотта целует меня.

Посреди улицы Нью-Йорка.

В губы.

И вкус у нее просто фантастический.

Смесь сливок, сахара, кофе и сладости. Лучший в мире коктейль. Все так, как я себе и представлял.

Не то, чтобы я мечтал о поцелуях с лучшей подругой.

Но постойте, я все-таки мужик и мне тяжело подавить блудливые мысли. Любой бы на моем месте совершил воображаемую прогулку по Бульвару поцелуев, Переулку влюбленных и Улице секса.

И мне предстоит по ним пройтись, если Шарлотта не прекратит целовать меня так страстно и упоительно. С каждой секундой становится все сложней думать, крепнет желание углубить поцелуй.

По самое мама не горюй.

У Шарлотты вырывается тихий полустон-полувздох. Еще один такой звук, и я прижму ее к цементно-серой кирпичной стене, скользну руками по талии и превращу этот поцелуй в мега интимный.

Потому что она чертовски сексуальна, на свою беду.

Точнее на мою погибель.

Она отстраняется. Только моему члену на это пофиг. Он стоит по стойки «смирно», отдавая честь Шарлотте и умоляя о большем. Поэтому я пользуюсь проверенным способом избавленья от стояка: представляю себе потных баскетболистов. Вуаля, мой дружок грустно поник. Шарлотта тем временем смотрит на Брэдли с дьявольской улыбкой.

Пока Шарлотта с упоением целовала меня на Лексингтон-авеню, у ее бывшего отвисала челюсть до асфальта.

Вот и славно!

– Прошлой ночью мы обручились. И я безумно счастлива, – говорит она, прижимаясь ко мне и обнимая за талию.

Брэдли пытается хоть что-то сказать, но вместо этого лишь открывает и закрывает рот, словно выкинутая на берег рыба.

О, видок дико ржачный. Я смотрю на свои ботинки. И не ухмыляюсь. Клянусь, на моих губах не расплывается огромная улыбка. Я просто невинный свидетель, которого богиня одарила поцелуем.

– Как уже говорила, будет здорово, если ты прекратишь подкатывать ко мне с шарами, мишками и вишнями в шоколаде, – говорит она, а я презрительно хмыкаю. Шарлотта ненавидит вишню в шоколаде. Как он может этого не знать?

– Они мне даже не нравятся, – говорит она Брэдли, все сильнее сжимая пальцы на моей талии. Так крепко, что создается чувство…будто она щупает мой пресс.

Ладно.

Вообще без проблем. Этот каменный пресс целиком и полностью в вашем распоряжении, миледи.

– Я не знал, что у вас интрижка, – говорит Брэдли. Я смотрю на него и практически вижу, как в его голове крутятся шестеренки. – Или это длилось все время?

Шарлотта в секунду меняется в лице и стоит как громом пораженная.

– Что?.. Повтори-ка.

Это край. Он достиг новых высот. Не думал что такое возможно, но этот дятел умудрился стать истинным гуру отъявленных мудаков.

Пора вмешаться.

– Нет, Брэдли. Ты ошибаешься. Мы вместе совсем недавно, – говорю я, встретив его взгляд. – И если честно, я перед тобой в огромном долгу. Если бы не ты с теми тестами «контроля и качества» на кухонном столе, возможно, нам бы никогда не представился шанс сблизиться. Так что спасибо тебе большое, что расстался с самой замечательной женщиной в мире. Теперь она моя!

И чтобы окончательно добить болвана, я как ревнивый неандерталец притягиваю ее за талию, поворачиваю к себе и еще раз крепко целую.

А через мгновение подхватываю Шарлотту и, помахав на прощание ее бывшему, захожу в подъезд.

Не уверен, что шокировало ее сильнее: мои слова или действия, а может собственное весьма спонтанное решение – но когда мы оказываемся в лифте, она поворачивается и счастливо пожимает плечами.

– Похоже я заделаюсь твоей невестой на ближайшую неделю, Мамонтенок. В два у нас поход за кольцом, а до этого тебя ждет полный допрос.

В данную секунду я бы тоже хотел допросить тебя с пристрастием. Но твой вариант тоже неплох.


* * *

Моя излюбленная сфера деятельности - в спальне. Это моя обитель, где я полновластный хозяин. Не удивительно, что Шарлотта попросила подождать здесь. Я должен быть спокоен как удав, но почему-то взвинчен до предела.

Вероятно, причиной всему то, что от обнаженного тела меня отделяют считанные метры.

Шарлотта принимает душ, а квартиры в Нью-Йорке размером с наперсток, как их не обставляй.

Нет, вы только представьте: мокрая, обнаженная, шикарная женщина в радиусе трех метров.

Всем ясно? Ладно. Идем дальше.

Я поднимаю с небесно-голубого столика фотографию в рамке. Собака ее родителей. Пушистый коричневый пес, какая-то помесь. Полностью сосредотачиваюсь на фотке. Рассматриваю детали. Хвост. Уши. Отлично, фото сделало свое дело. Я перестаю думать о голой женщине и том, как здорово она целуется.

Или насколько сильно мне это понравилось.

Какого хрена меня так проняло?

Идиот, конечно тебе понравилось. Ты гетеросексуал, которого поцеловала красотка. Понятное дело ты в восторге, а иначе был бы глупцом. Конец истории. Это ничего не значит. Прекращай мусолить детали.

Тем более Шарлотта выключила воду в душе.

А может, она забыла полотенце. Дверь сейчас откроется, и она попросит меня принести его.

Я бью себя по лбу.

Соберись, Холидэй.

Я ставлю фотографию обратно на столик, делаю глубокий вдох и расправляю плечи. Дверь со скрипом открывается. Шарлотта выходит из ванной, обернутая лишь пушистым белоснежным полотенцем, узелок закреплен чуть выше ложбинки груди.

– Ты, наверное, удивился, почему я попросила тебя подождать меня в спальне, а не в гостиной, – говорит она весьма буднично.

Ума не приложу, как она умудряется говорить так, словно мы занимаемся бизнес-сделкой, в то время как капелька воды скатывается вниз по ее голым ножкам. Но я кремень и справлюсь с этим. Моя лучшая подруга ни капельки меня не заводит. Вот только мой член совсем другого мнения. Гребаный предатель.

– Меня посещала эта мысль, – отвечаю я, прислоняясь к комоду, как ни в чем не бывало.

– Если ты мой жених, то должен в порядке вещей относиться к моему обнаженному виду, – говорит она, кивком подчеркивая свои слова.

Вот черт, она собирается сделать это. Планирует сбросить полотенце и попрактиковаться в сексе. Я самый удачливый парень на Земле.

Минуточку. Нет, я не могу переспать со своей лучшей подругой. Без вариантов. Я не могу трахнуть Шарлотту. Даже если она швырнет полотенце на пол и станет умолять об этом.

Сцепляю пальцы замком за спиной, чтобы не дать волю похотливым ручонкам.

– Ладненько, ты планируешь пройтись передо мной голышом, – говорю я и делаю все возможное, чтобы говорить также хладнокровно, как и она, а для этого мне требуется вагон терпения и времени.

– Нет. Я говорю о самой идее, – поправляет она.

Я укоризненно поглядываю на нее.

– Мне эта «идея» кажется весьма реальной.

– Ладно, сдаюсь. Разница не особо велика, и это часть тестового задания.

– А разве это похоже на экзамен?

Она проходит мимо меня, и наши руки слегка соприкасаются. Шарлотта открывает верхний ящик комода.

– Да. Только больше практика, а не теория.

– С чего ты решила, что нам придется ходить голыми перед мистером Офферманом? Это не реалити-шоу о фальшивой помолвке, где мы должны продемонстрировать определенные умения при прохождении испытаний. Ты же насчет этого в курсе?

Она кивает и роется в ящике:

– В курсе. Мне кажется, нам придется пройти через «Игры новобрачных[5]».

– И в этой версии мы узнаем, привык ли я к мысли о тебе голой и наоборот?

От моего последнего слова у Шарлотты перехватывает дыхание.

И я не знаю, как воспринимать эту реакцию… Такое чувство, будто она представила меня голышом и ее это завело.

Шарлотта поворачивается ко мне и держит в каждой руке по трусикам.

– Быстро. Тебе нравится, когда твоя невеста носит черные кружевные стринги? – она трясет клочком шелковистой безбожно сексуальной ткани.

Мое лицо словно объято пламенем. Откуда, черт побери, у Шарлотты такое белье?

– Или тебе больше по душе белое бикини? – Она машет белыми трусиками, и я вижу лишь крошечный ажурный прозрачный треугольник.

Забудьте о пламени. Я оказался в гребаном аду, узнав об этом белье. Белые трусики почти ничего не скрывают.

Господи помилуй.

Если бы женщина, с которой я встречаюсь, одела бы такие трусики, то их бы давно на ней не было. Я бы стянул их зубами. Это выше моего контроля. От вида ее белья кровь в жилах закипела как раскаленная ртуть.

Склонив голову, Шарлотта бросает на меня выжидающий взгляд.

– Так в чем ты предпочитаешь видеть свою невесту?

Я все еще не ответил, усердно пытаясь заставить кровь вернуться в мозг с «восставшей» части анатомии.

– Без ничего, – говорю я, намереваясь перевести все в шутку, но в горле пересохло и першит, а два слова слились в суровый рык.

Она совершенно невозмутимо поднимает бровь.

– Без ничего? Правда? Тогда ладно, – отвечает она, а потом поворачивается и возвращает нижнее белье в комод, берет лифчик и захлопывает ящик с тихим щелчком. – Это все упрощает. Я скоро вернусь.

Она игриво прикасается к моему плечу указательным пальцем, рывком открывая шкаф, хватает что-то с вешалки и возвращается в ванную. Когда она закрывает дверь, я падаю на кровать и тяжело дышу. Обхватываю лоб ладонью.

Какой к черту тест? Больше смахивает на самое сложное в мире испытание на прочность.

Но у меня нет времени все хорошенько обмозговать, через двадцать секунд дверь ванной открывается и раздается голос Шарлотты:

– Ну, как тебе?

На ней черная шелковистая приталенная блузка и юбка цвета клюквенного сока, которая волнами ниспадает до колен и колышется от каждого движения.

– В таком виде ты возьмешь меня за обручальным кольцом?

Я указываю на ее юбку.

– Ты, правда, не надела нижнее белье?

Ее глаза искрятся озорством.

– Мой жених сказал, что он предпочитает меня… – она подходит ближе ко мне, опускает руку на плечо и шепчет на ухо, – без ничего.

И теперь, дамы и господа, мой член официально отдает честь моей лучшей подруге – Командирше Искусительнице. Она подходит обратно к шкафу, берет пару черных туфель на каблуках и обувает.

Пристрелите меня, ради бога.

Вид ее шикарных ножек еще сильней горячит кровь, а то, что она без трусиков, едва не сводит меня с ума. Вцепившись в волосы пятерней, я ворошу их как бульдозер.

– Ладно, этот раунд за тобой. – Я подхожу к комоду, открываю верхний ящик, беру бикини и размахиваю им как белым флагом. – Сдаюсь.

Она хмурит брови.

– Это все? Ты так легко сдаешься? Мне казалось, я нужна тебе и ты хочешь, чтобы я прикинулась твоей невестой?

– Именно. Все верно. Но ты не можешь разгуливать по улицам без нижнего белья. Курсировать по всему Нью-Йорку, светя под юбкой голой попкой. Надевай, – говорю я, протягивая ей трусики.

Ее губы расплываются в улыбке, а уголки задорно подрагивают. В глазах читается: «Я же тебе говорила».

Смирившись с проигрышем, я развожу руками.

– Ладненько, Чеширский кот. Колись, какую канарейку ты съела?

Она забирает у меня трусики, хватает за руку и тащит в ванную. Указывает на зеркало. На нем красуется подпись красной помадой:

«Спенсер заставит меня надеть белое бикини».

На меня накатывает приступ безудержного смеха. Глубокого и рокочущего. Я смеюсь от всей души, ткнув в нее пальцем.

– И ты еще говоришь, что плохая лгунья.

Она шокировано приоткрывает рот и прижимает руку к груди.

– Я не лгала. Это истина, написанная красной помадой две минуты назад. Я оказалась права. Признай это.

– Ты со мной играла.

– Нет. Я пыталась доказать себе, что смогу достойно сыграть роль твоей невесты, – заявляет она с дьявольской усмешкой, толкая меня бедром. Ее взгляд полон смеси гордости и удовольствия. – Хотела увидеть, так ли хорошо мы знаем друг друга. – Она помедлила, прежде чем тихо добавила: – и насколько близко.

Потом Шарлотта надевает трусики.

Передо мной.

Не снимая обуви.

Одна щиколотка, потом другая. Прозрачные белые кружева соблазнительно скользят по гладким умопомрачительным ножкам. Я неотрывно слежу за всем этим процессом. Честно, я не смог бы отвести взгляд, даже если бы попытался. В эту секунду я начинаю понимать, что всю следующую неделю проведу со стояком. Заведенный до предела. Это ведь нормально, да? Какой вменяемый мужик сможет находиться рядом с великолепной женщиной, которая надевает пару прозрачных…

В голове происходит замыкание. Я сухо сглатываю.

Трусики уже на коленях. Скользят вверх по бедрам. Подбираются к голой…

– Закрой глаза, – шепчет она.

Я делаю это, потому что я джентльмен. Передо мной чернота и серебристые звезды, но я представляю, что сейчас происходит.

Ну да. Круглосуточный стояк. Остается смириться с палаткой в штанах. Я не в силах с этим бороться, поэтому даже не пытаюсь начинать.

– Ты можешь открыть глаза, – говорит Шарлотта, и я подчиняюсь. Шарлотта кивает на унитаз. – Садись, партнер. Давай продолжим опрос, пока я делаю прическу и макияж.


Загрузка...