Нехрупкая Лилия

Глава 19

Будит подёргивание за ногу. Лягаюсь в ответ.

— Дамочка! — грубый мужской голос.

Поднимаюсь, продираю глаза.

Ох, бляха!

Я умудрилась уснуть под тем самым навесом, где пряталась от дождя. Вытаскиваю пучок травы из-за шиворота, щекочет.

На меня смотрят трое бородатых мужиков, которые пришли выгнать лошадей на пастбище. Среди них староста.

— Что вы здесь потеряли? — недружелюбно.

— Пряталась от дождя, — встаю и стряхиваю с себя траву.

— А что вы ночью здесь делали?

— Гуляла. Нельзя?

— В грозу? — сомневается в правдивости моего ответа.

— Люблю, знаете ли, под дождём… Мысли очищаются. Помыслы хорошие появляются, — хлопаю себя по карманам.

Телефон на месте.

— Чистые помыслы — это по-божески, — одобрительно кивает.

— Да… Я пойду. С добрым утром, кстати!

— И вам всего доброго.

Отхожу на несколько метров.

— Извините, а не подскажете, где вашу внучку Дарью можно найти? — разворачиваюсь к нему.

— Так дома. Молится.

— Ну, да… Чем же ещё…

Грехи-то отмаливать теперь усиленно надо.

Трава мокрая, а по дорожке лужи, которые хлюпают под ногами. Вокруг стойкий запах луговых трав и цветов, кружащий голову.

Солнце искрится в капельках воды на листьях миллионами бриллиантов. Приходится зажмуриться, чтобы не ослепнуть от этой утренней красоты.

Вдыхаю полной грудью звенящий чистотой воздух. В траве чирикают птицы.

Куплю, наверное, себе где-нибудь дом в селе и буду туда летом в отпуск приезжать. А может, вообще перееду…

В каждом дворе деревни люди заняты своими делами. Никто почти на меня внимания не обращает.

Дохожу до дома, в котором живёт Дарья.

Нельзя никогда тянуть с решением что-то изменить в своей жизни, потом появляются сомнения и нерешительность. Если надумал — делай сразу, не откладывай. Вот я и не собираюсь. У меня есть весомые доказательства для давления на эту девицу, и я по привычке не собираюсь тянуть с реализацией своих замыслов. У меня нет времени, Воронина надо отсюда к специалистам вывозить. Лечить, так сказать, и душу, и тело. Точнее голову. Чёрт знает, что у него теперь в ней будет твориться.

— Тьфу-тьфу-тьфу, — через плечо.

Нельзя у них нечисть вспоминать, чтоб не притянуть.

Антипова, ты превращаешься в суеверную старуху. Скоро веник в доме будешь ручкой вниз ставить, чтобы деньги водились, и свято верить в это, а не в то, что для того, чтоб они были, надо ишачить.

Стучусь в дверь. Ко мне выбегает голожопый мальчишка лет пяти в одной рубашке. Волосики белые. Улыбается и грызёт сушку. Следом выходит женщина. Лет пятьдесят на вид. Но здесь сложно судить по виду, какого они возраста. Тяжёлая работа, частые роды и не меньше пяти детей в каждой семье вносят свои коррективы.

— Вам кого? — тоже не в восторге, что я пришла.

Они все такие, не любят чужих, так что мы привыкли за время проведённое здесь.

— Здравствуйте! Дарью можно?

— А зачем вам Дарья? — спускается с порога и начинает меня оттеснять к калитке.

А у неё есть чем. Дочь формами в мать пошла.

— Поговорить надо, — встаю в позу, с вызовом глядя на неё.

Испугать меня решила? Не на ту нарвалась. Я и не таких ломала.

— Не об Андрее ли случайно? Шла б ты отсюда. И вообще езжайте восвояси. Нечего тут перед нашими мужиками хвостами мести, шалавы московские. Вам тут не рады.

Вот так поворот.

— Думаешь, я не знаю, что ты хочешь жениха у нашей Дарьи увести? Да все знают. Прицепилась к нему как пиявка. А он дурачок и ведётся. Но ничего… Недолго осталось. Свадьба на следующей неделе.

— В смысле — на следующей? В августе же, — шокирует своими словами.

— А мы посоветовались и решили, что нечего тянуть.

— Хм… Ясно. Ну, посмотрим! — ухожу, громко хлопнув калиткой.

Решили они! Хрен вам, понятно?!

Отправляюсь в сторону дома Митрофана.

Если Воронин в этом участвовал, то я его сейчас просто придушу. Не позволю дуру из меня делать и каким-то хабалкам мне указывать, где быть или куда ехать.

На пороге на солнышке развалилась кверху пузом собака.

— Не сваливай никуда, со мной пойдёшь, — приказываю ей.

Лупает на меня глазками и виляет хвостиком.

В сенях всё тот же запах сушёных трав. Только сейчас он мне до тошноты противен. Спалила бы всё к чёртовой матери.

Стучусь и, не дождавшись, вхожу в хату.

— Есть кто дома?

А в ответ — тишина.

Прохожу. Словно никого нет, но взгляд падает на задёрнутую занавеску, отделяющую комнату от другой части дома.

Отдёргиваю.

Стас спит. Тормошу за плечо. Ноль реакции. Хлопаю по щекам. Не просыпается. Пульс слабый.

— Чтоб тебя, Воронин! Говорила же, что за ним следить надо.

Достаю телефон и набираю Алиску.

— Да, — сонно.

— Быстро за руль и в деревню к дому знахаря Митрофана.

— Лиль, ты чего? — спросонок не понимает меня.

— Блядь, Алиска, подними жопу и в темпе вальса в деревню! Воронин без сознания, пульс еле прощупывается.

Слышу грохот в трубке. Упала что ли?

— Сейчас, — постанывает от боли. — Как найти-то дом?

— Спросишь у кого-нибудь, как доехать до футбольного поля. Дом рядом, я встречу. Ещё сумку мою захвати. В палатке. Чёрная. И быстро! — ору в трубку.

— Что ты здесь забыла?

Поворачиваюсь. Дарья стоит с чашкой воды и полотенцем.

— Думаешь вывести его из обморока своими примочками? Ему врач нужен, — встаю и приближаюсь, со злостью сжимая кулаки.

— Он просто спит… — теряется.

— Ты дура?! Какой сон?! Или ты его чем-то опоила? — хватаю за руку и выворачиваю в запястье.

— Ай!

— Признавайся!

— Митрофан сказал, что у него вечером голова болела. Он пришёл и лёг спать, — не признаётся.

— Слышь ты! Со мной лучше не связываться. Что ты ему дала?

— Отвар успокоительный… — начинает реветь, я сильнее кручу за руку. — Я как лучше хотела.

— С Филом ты спала тоже из лучших побуждений?

Ошарашено распахивает глаза.

Не отпуская, достаю из кармана телефон и показываю ей запись её ночных приключений.

— У тебя сутки, чтобы придумать причину отказа от свадьбы. Иначе я покажу это видео твоему деду. Вот он обрадуется, что его внучка потаскуха. Хотя… — слышу сигнал машины за воротами. — Может и не стоит. Деду скажешь, что Стаса я в больницу забрала.

— Стаса?

— Да, представляешь. Его Стасом зовут. И это мой мужчина. Так что руки прочь! — отбрасываю её ладонь. — А то загрызу.

Ник с Алиской вламываются в дом.

— Помогайте! — киваю им на Воронина.

Ник подхватывает его под одно плечо, я под второе. Алиска шугает онемевшую Дарью. Выволакиваем Стаса на улицу, укладываем на кровать в автобусе.

— Куда? — садится Ник за руль.

— В город. В больницу. Эта идиотка его чем-то напоила, а он отключился, — кладу голову Воронина себе на колени.

Отъезжаем.

Алиска проверяет пульс и смотрит в глаза.

— Плохо дело. Трава здесь ни при чём. У него зрачки разной величины.

— И что это значит?

— А то, что у него какая-то травма. Или…

— Или? — вопросительно приподнимаю бровь.

— В больнице скажут точно, — увиливает от ответа.

— Гасанова!

— Опухоль может быть! — срывается. — Короче, МРТ делать надо. И консультация нейрохирурга.

Час от часу не легче…