Неистовые сердца

Глава 7

Когда на следующее утро Энни отправилась на работу, от ее напускной храбрости почти не осталось и следа. Это была длинная ночь. Энни провела ее, лежа без сна в элегантной золотисто-серой спальне, думая о своем положении.

Она сказала Оливеру, что у него есть серьезная проблема, но, по правде, ее собственная проблема была гораздо серьезнее. Она пыталась совершить кардинальную ошибку: изменить Оливера.

«Большую ошибку», — сказала себе Энни, открывая парадную дверь магазинчика «Безумные мечты». Житейская мудрость гласит: любая женщина, которая, выйдя замуж, считает, что сможет переделать своего мужа, просто дура. Здравый смысл подсказывал Энни, что с ее стороны было бы еще более глупо думать о том, как перекроить Оливера Рейна, поскольку их брак всего лишь номинальный и вряд ли продлится очень долго.

Она вышла за него замуж, чтобы сохранить «Линкрофт». Раз он решил управлять собственной жизнью и жизнью родственников железным кулаком в бархатной перчатке, это не ее проблема.

Включив свет, Энни ухмыльнулась, представив зрительно этот образ. Вчерашняя сцена с Вэлери вполне ему соответствовала: Оливер снял с руки перчатку.

Энни вспомнила, что Дэниэл предупреждал ее, как опасен Рейн. А ведь Дэниэл старался найти лучшее в людях, и это отмечал сам Оливер.

Вскоре после десяти в магазин ворвалась Элла Прессвуд, растрепанная и небрежно одетая. Это был ее имидж. Элла достигла совершенства в создании образа богемного хаоса. Каждый день она изобретала что-то новое: цвет волос, комбинации в одежде, аксессуары, предпочитая носить тонны тяжелых висячих украшений. Ceгодня ее волосы имели яркий оттенок фуксии и были прилизаны чем-то влажным и липким. На Элле были горчичного цвета футболка и деловой пиджак, явно предназначенный для крупного мужчины. Вокруг шеи обмотаны нитки фальшивых драгоценных камней.

— Доброе утро, Энни. Извини, что опоздала. Ехала на автобусе черт знает откуда. Пассажиры — сплошные придурки. Слушай, я вообще не ожидала увидеть тебя сегодня.

Энни смахнула метелкой из перьев пыль с лакированного слона.

— Мне казалось, я объясняла тебе, что мы с Оливером откладываем медовый месяц до возвращения Дэниэла.

— Да, знаю. Но вы женаты всего несколько дней. — Элла с любопытством посмотрела на нее. — Обычно люди берут несколько выходных.

— Какой смысл? Я все равно провела бы эти выходные в одиночестве. Оливер сегодня утром отправился прямо в офис моего брата. Важно, сказал он, чтобы все его там увидели.

— Разумно. Я знаю, как ты последнее время волнуешься по поводу бизнеса своего брата. — Элла копалась за прилавком. — Слушай, как это случилось, что я даже не подозревала по поводу тебя и Оливера. Рейна? Ты обычно не такая скрытная, Энни.

— Да, но Оливер хотел, чтобы все оставалось в тайне.

— Плохо, что из-за состояния дел вам пришлось поторопиться со свадьбой. Вы не смогли подготовить достаточно большого события. Ни свадебного платья, ни чайного сервиза, традиционного подарка жениха, ничего.

«Это точно, что ничего», — уныло подумала Энни. Даже старомодной первой брачной ночи. Но, как сказал Оливер, право выбора было за ней. Если она захочет лечь с ним в постель, он готов.

— Оливер все равно был бы против большого мероприятия, — сказала Энни, — Он очень замкнутый.

— Замкнутый, говоришь? — Элла разглядывала свои прилизанные волосы в необычном зеркале, висевшем на стене. На зеркале было нарисовано красками распахнутое окно какой-то комнаты. — Не обижайся, но он выглядит немного странным.

— В твоих устах эти слова звучат довольно забавно. Оливер по крайней мере не красит волосы в розовый цвет.

— Согласна, хотя нужно признать, что не много мужчин его типа носят такие длинные волосы, — в раздумье сказала Элла. — Но дело, конечно, не в волосах. Оливер — мрачный, загадочный, понимаешь меня? Я бы никогда не подумала, что тебе может понравиться такой мужчина.

Энни нахмурилась.

— А какой мужчина, по-твоему, мог бы мне понравиться?

Элла пожала плечами.

— Кто-нибудь типа Куигли, который работает по соседству с нами. Или этот виолончелист, с кем ты некоторое время встречалась. Ой, я вспомнила. — Она отвернулась от зеркала. — Вчера он прислал тебе посылку. Наверное, узнал о твоей свадьбе. Энни просияла.

— Посылка от Мелвина Финча? Где же она?

— За прилавком.

Поспешив за длинный прилавок, Энни обнаружила там небольшой пакет. Она разорвала обертку и нашла внутри записку:

«Энни от Мелвина. Поздравляю со свадьбой. Надеюсь, ты нашла парня, которого представляла в своих безумных мечтах. Ты заслуживаешь самого лучшего».

— Как мило. — Энни была тронута. — Это компакт-диск с записью музыки, исполняемой симфоническим оркестром Среднего Запада. В составе этого оркестра он сейчас выступает.

Элла скорчила гримасу.

— Представляю.

— Ну ладно, Элла. Мелвин очень милый человек.

— Очередная из твоих раненых пташек, как их называет Джоанна. Ты его нашла, подлечила и, когда он стал в порядке, отпустила.

— Мелвин шел за своей мечтой, — задумчиво произнесла Энни. — Мы с ним никогда по-настоящему не любили друг друга. Просто были хорошими друзьями.

— Хочешь сказать, что жалела его, а Мелвину нравилось, что ты его жалеешь.

Дверь магазина «Безумные мечты»с сокрушительной силой распахнулась в тот момент, когда Энни укладывала подарок Мелвина в ящик.

В зал ворвалась женщина с волосами цвета воронова крыла, в одежде ярко-красного, как пожарная машина, оттенка. Она скривила свои малиновые губы и подождала, пока все внимание Энни с Эллой не будет обращено на нее.

— Дорогие мои, — величественно произнесла она. — Я вернулась, чтобы еще раз взглянуть на ваши странные вещицы.

Энни рассмеялась.

— Ты собираешься дать нам еще один шанс, Рафаэла? Я помню, как ты сказала, что в «Безумных мечтах» все слишком уродливо для твоего проекта.

Марта Лу Стоттс взяла себе своеобразный псевдоним Рафаэла два года назад, когда решила стать дизайнером по интерьеру. Плюс к тому, она стала одеваться на людях только в красный цвет. Объяснив однажды Энни, что этот цвет был ее фирменной маркой.

Два месяца назад Рафаэла обрушила на «Безумные мечты» новость: ее выбрали для выполнения работ по интерьеру в резиденции Пола Шора в рамках подготовки к ежегодному бенефису искусств. Она была в диком восторге. Для нее это стало высокой оценкой ее профессиональных заслуг.

Сначала Энни очень надеялась, что Рафаэла использует какие-то ее вещицы в своем дизайне. Для магазинчика «Безумные мечты» это было бы хорошей рекламой. Но Рафаэла сопротивлялась.

— Тебе повезло, Энни. — Рафаэла уронила свой красный портфель из кожи на пол и лучезарно всем улыбнулась — Энни, Элле и «Безумным мечтам». — Я считаю, что дошла до той стадии в этом проекте, когда мне действительно требуется нечто будоражащее чувства и ласкающее глаз.

— Это здорово! — с энтузиазмом воскликнула Энни. — Как насчет слона?

Рафаэла закатила глаза.

— Не смеши меня. Со слоном тут нечего делать. Я создаю образ экзотической фантазии с элементами неодеко.

— Как насчет карусели? — предложила Элла. Рафаэла взглянула на сверкающую карусель.

— Возможно. Но я думаю, что складная ширма со сценами из жизни джунглей подошла бы гораздо лучше.

— Ты можешь использовать все, что хочешь, — быстро сказала Энни. — Я очень тебе благодарна, Рафаэла. Это будет для нас замечательной рекламой.

— Не стоит благодарить. — Рафаэла бросила на нее полный симпатии взгляд. — Для чего тогда нужны друзья?

Ответ Энни прервал звонок неонового телефона, стоящего на прилавке.

Элла подняла мерцающую трубку.

— «Безумные мечты». — Она послушала с минуту. — Конечно, сейчас я ее позову. Как о вас сообщить? Хорошо. — Она закрыла трубку ладонью. — Сибил Рейн, — сказала она одними губами.

Удивленная, Энни взяла трубку.

— Энни слушает.

— Я подумала, почему бы нам не встретиться сегодня за ленчем, — оживленно защебетала Сибил, не сомневаясь, что ее предложение будет принято. — Мы не имели возможности как следует познакомиться.

Первым побуждением Энни было найти отговорку. Она чувствовала, что ей с Сибил не стать близкими подругами. С другой стороны, эта женщина — фактически ее новоиспеченная свекровь. «Точнее, мачеха-свекровь», — поправила себя Энни.

— Замечательно, Сибил. Где мы встретимся?

Сибил назвала элегантный ресторан одного из отелей в центре города и повесила трубку.

— Что-нибудь случилось? — спросила Элла.

— Ничего существенного. Сибил Рейн хочет провести со мной ленч.

Рафаэла раскрыла в изумлении глаза.

— Сибил Рейн? Ради всего святого скажи мне, почему Сибил решила пригласить тебя на ленч?

Элла прыснула.

— Потому что позавчера Энни вышла замуж за Оливера Рейна.

— Вышла замуж? Энни и Оливер Рейн? О Боже мой! — Взгляд Рафаэлы перебегал с Энни на Эллу и обратно. — Это шутка, да? Вы дразните бедняжку Рафаэлу.

— Это не шутка, — заверила ее Элла. — Большой сюрприз, но не шутка.

— Оливер Рейн? Этот странный парень, который владел половиной Сиэтла, пока все не распродал?

— Он не странный, — раздраженно отрезала Энни.

— Я удивлена, что ты не слышала о свадьбе, Рафаэла, — покачала головой Элла. — Это было в утренних газетах в сводке деловых новостей.

— Но почему же в сводке деловых новостей? — спросила Рафаэла.

— Потому что Рейн принимает на себя руководство «Линкрофт анлимитед», — объяснила Элла, искоса взглянув на Энни.

— Пока не вернется Дэниэл, — твердо добавила Энни.

Глаза Эллы и Рафаэлы были полны сожаления, но женщины не стали возражать.

— Конечно, — с теплотой в голосе сказала Элла. — Пока не вернется Дэниэл.

— Невероятно, — выдохнула Рафаэла. — Ты вышла замуж за Оливера Рейна. — Она задумчиво прищурилась. — Скажи мне, как выглядит интерьер его нового пентхауса? Это правда, что все выполнено в черном цвете? До меня доходили такие слухи.

— Там много черного и золотого, — сказала Энни. — И серого. Это очень впечатляет.

— Черного и золотого, да? Слишком мрачно для резиденции в Сиэтле. И совершенно не в твоем стиле. — Рафаэла поощрительно улыбнулась. — Как молодая жена, ты можешь пожелать сделать дом более светлым. Имей меня в виду, если решишь вносить какие-то изменения.

— Что-то подсказывает мне, что Оливер не потерпит слишком много изменений, — призналась Энни.

— Чепуха, — заявила Рафаэла. — Жена нужна для того, чтобы вносить изменения в жизнь мужчины. Спроси любого из моих бывших мужей.

Тремя часами позже новоиспеченные родственницы сидели в ресторане. Сибил опустила ложку в чашку с супом из омара и взглянула на Энни, сидевшую напротив.

— Мы все довольно изумлены внезапностью этого брака.

— Я понимаю. — Энни принялась за свой коктейль из креветок: она не была особенно голодна. В ту же секунду, как Энни села за стол, Сибил принялась поджаривать ее на медленном огне, и она почувствовала себя одним из горячих блюд этого ресторана с непомерно высокими ценами.

— Конечно, Оливер всегда любил окружать себя секретами, — вкрадчиво продолжила Сибил. — Никто никогда не подозревает о его планах, пока он сам не решит о них рассказать.

— Я признаю, он действительно очень скрытный. — Энни подумала, что эта фраза уже становится традиционной.

Сибил улыбнулась, но одними лишь губами.

— Некоторым кажется, что он очень опасный человек.

— Я убеждена, что сохраняющаяся за ним репутация опасного человека не имеет под собой никаких оснований.

Сибил поджала губы.

— Поверь мне, Энни, ты ошибаешься. Я лично могу это обосновать. — Она положила ложку. — Послушай, нет никакого смысла ходить вокруг да около. Я пригласила тебя на ленч, так как думаю, что есть некоторые вещи, которые тебе следует знать.

— Об Оливере?

— Да. — Сибил сделала паузу для пущего эффекта. — На мой взгляд, есть все причины полагать, что Оливер женился на тебе с целью прибрать к рукам компанию твоего брата.

Энни подняла голову от креветок.

— Это не правда.

— Энни, поверь мне, я намного лучше, чем ты, знаю Оливера. Я знаю, на что он способен для достижения своих целей. И еще я также знаю, что любовь была бы самой последней причиной для женитьбы. Оливер не понимает значения этого слова.

— Я не особенно в этом уверена, — мягко возразила Энни. — Мне представляется, он очень хорошо относится к своим родственникам. Он ведь заботился о вас все это время, не так ли?

Старая боль промелькнула во взгляде Сибил.

— За свою цену. Это я тебе советую помнить, когда имеешь дело с Оливером. К его поступкам всегда прикреплен ценник.

Энни неловко заерзала на стуле.

— Вам не стоит обо мне беспокоиться. Я знала, что делала, когда выходила замуж за Оливера.

— Знала? — Сибил внимательно разглядывала ее. — Я надеюсь, ты достаточно разумна для того, чтобы понять следующее: если ты вышла за него замуж из-за денег, то напрасно потратила время. Ты никогда не сможешь их заполучить. Оливер слишком умен, чтобы позволить женщине себя облапошить.

Энни рассердилась.

— Я вовсе не из-за денег вышла за него замуж.

— Если ты вышла за него по любви, то тебя ждет еще большее разочарование.

Энни отставила креветки.

— Не думаю, что имеет смысл продолжать этот дружеский ознакомительный ленч. Извините меня, я должна вернуться в магазин.

— Энни, подожди. — На лице Сибил неожиданно отразилось отчаяние. — Пожалуйста, не уходи. Нам нужно продолжить разговор.

— Я не желаю говорить с вами ни об Оливере, ни о моем браке.

— Ты не понимаешь. Здесь идет речь не только о твоем браке. Я знаю, что ты обеспокоена состоянием дел своего брата. Нам необходимо поговорить об этом.

— Если вы собираетесь высказать еще одна предупреждение по поводу того, как Оливер собирается поступить с «Линкрофт», то не трудитесь. Я не в настроении слушать. — Энни начала подниматься со стула.

— Минуточку. — Сибил оборвала себя на полуслове и быстро подняла голову на высокого мужчину, остановившегося у их столика. В ее глазах отразилась тревога, смешанная с облегчением. — Джонатан. Что ты здесь делаешь?

— Привет, Сибил. — С какой-то неуловимой печалью мужчина улыбнулся Энни. За стеклами очков в его глазах отражалось некоторое сопереживание. — Извините меня. Разрешите представиться. Я Джонатан Грац. Друг Сибил.

— Приятно познакомиться. — Энни с любопытством разглядывала его.

Ее первой мыслью было то, что внешне Джонатан Грац не оправдывал своей фамилии. Вместо того чтобы быть изящно и грациозно сложенным, он выглядел крепким и ширококостным. Без сомнения, он играл в школе или колледже в американский футбол. Мускулатура уже частично превратилась в возрастной жирок. Энни догадалась, что ему где-то примерно пятьдесят лет. У Граца были широкие, немного тяжелые, но в общем приятные черты лица.

— Ты не должен был приходить, — быстро проговорила Сибил.

— Я думаю, что Энни поймет и сохранит наш маленький секрет, правда, Энни? — Джонатан сел за стол и сделал знак официанту.

— Какой секрет? — с опаской спросила Энни, пока официант наливал Джонатану кофе.

— Мы с Сибил собираемся пожениться, — с легкостью ответил Джонатан.

Сибил с шумом втянула в себя воздух. У нее был затравленный вид.

— Мы же договорились, что еще слишком рано сообщать о наших планах, Джонатан,

— Ничего, дорогая. — Джонатан потрепал Сибил по руке и обратил свои смеющиеся карие глаза на Энни. — Боюсь, что моя милая Сибил столько лет живет в страхе перед своим пасынком, что никак не может привыкнуть открыто говорить о наших отношениях.

— Он лишит меня денег в ту же секунду, как услышит, что я собираюсь снова выйти замуж, — нервно сказала Сибил. — Последние шестнадцать лет Оливер только ищет повода, чтобы избавиться от меня, и теперь он его получит.

Джонатан сжал ее руку.

— Ты ведь знаешь, тебе не стоит волноваться относительно своего финансового благополучия, дорогая. Я смогу позаботиться о тебе.

— Это дело принципа, — резко парировала Сибил. — Я тебе об этом говорила. Черт возьми, мне причитается часть состояния Рейнов. Оливер не имеет права лишать меня законной доли. Это будет так несправедливо. Ведь Оливер обязан мне за то, что я для него сделала. Обязан.

Джонатан нежно улыбнулся.

— И я уверен, с его позиций, он уже тебе отплатил. Ты же признаешь, что Рейн достаточно щедр с тех пор, как начал сам зарабатывать деньги. У твоих сыновей есть все необходимое, включая человека, который стал им, по сути, отцом.

— Я признаю, что он всегда хорошо относился к моим детям. Они не знали своего настоящего отца, и Оливер взял на себя эту роль. Он всегда находил свободное время для них и для девочек, даже когда работал по восемнадцать часов в сутки. Но меня он терпел только из-за них.

— Я убеждена, что это не так, Сибил, — возразила Энни.

— Это именно так. — Сибил опустила глаза на свои руки с безупречным маникюром. Ее губы сжались. — Он меня ненавидит.

Энни пришла в ужас.

— Я в это не верю.

— Ты его не знаешь.

— Почему он должен вас ненавидеть?

Сибил вздохнула и на мгновение отвела глаза.

— Он не смог простить отцу, что тот женился на мне после смерти его матери. Оливер меня никогда так и не принял.

Энни склонила голову набок.

— Вы считаете, что после стольких лет Оливер не забыл эту обиду?

— Я знаю, что это так. Он никогда не простит мне то, что я пыталась занять место его матери. — Сибил посмотрела ей в глаза. — Оливер никогда не прощает и никогда не забывает. Все это знают. Спроси Вэлери. Она влюблена в Карсона Шора, сына одного из старых врагов Оливера. Когда я сегодня утром разговаривала с ней, Вэлери была в слезах, потому что Оливер приказал ей порвать с ним отношения.

Энни почувствовала в горле комок. Она знала: это было правдой. И не было никаких причин сомневаться в том, что весь рассказ Сибил также был правдивым от начала до конца. В итоге Оливер представлялся действительно довольно мрачной личностью. Но она снова почувствовала необъяснимое желание встать на его защиту.

— Оливер очень хорошо ко мне относится. — Энни сложила руки на Коленях, — И он принял на себя руководство компанией моего брата, пока не вернется Дэниэл.

Джонатан озабоченно нахмурился.

— Сибил упоминала, что ваш брат погиб при аварии самолета.

— Я верю, что он еще жив. Его тело так и не нашли, — стойко возразила Энни.

— Я понимаю, вы не хотите оставлять надежду, — тихо сказал Джонатан. — Я потерял своего брата несколько лет назад. Это было… тяжело.

Энни с благодарностью восприняла его слова.

— Дэниэл — единственный родственник, который у меня есть.

— Ты можешь продолжать надеяться, Энни, но все уже давно сдались, — сказала Сибил. Несмотря на то что слова прозвучали резко, ее голос не был лишен сочувствия. — Включая деловые круги. Поэтому Оливер так хорошо к тебе относится, как ты выразилась. Он просто заботится о своих капиталовложениях в «Линкрофт анлимитед».

Джонатан медленно помешивал свой кофе, в его глазах была обеспокоенность.

— Боюсь, что Сибил права в одном, Энни. Я уже достаточно долгое время в Сиэтле и слышал кое-какие слухи об Оливере Рейне. Говорят, что в своих поступках он руководствуется лишь корыстными мотивами. К сожалению, все остальные узнают об этих мотивах слишком поздно.

Энни аккуратно сложила салфетку и положила ее на стол.

— Пожалуйста, извините меня. Я должна вернуться на работу.

Сибил в тревоге вскинула голову.

— Я надеюсь, ты не будешь чувствовать себя обязанной передавать Оливеру наш разговор, Энни. Он обвинит меня в том, что я вмешиваюсь в его личную жизнь. Это даст ему еще один повод меня презирать. Бог свидетель, он меня и так достаточно ненавидит.

Энни замешкалась, не желая быть участницей даже столь незначительного заговора. Глаза Джонатана также взывали к ее пониманию.

— Ради Сибил, Энни, — пробормотал он. — Может быть, будет лучше, если вы действительно не станете упоминать то, о чем мы говорили сегодня.

— Так все поступают с Оливером? — спросила Энни. — Намеренно держат его в неизвестности?

— Чем меньше Оливер знает, тем лучше для всех нас, — убеждала Сибил. — Каждую толику информации он использует в своих целях. Тебе будет полезно это запомнить.

Энни не смогла найти подходящего ответа на ее замечание. Она поднялась и вышла из ресторана, не оборачиваясь.

Спустя три дня Энни коротала вечер в гостиное пентхауса. На ней были вытертые почти добела джинсы и зеленый свитер. Она лежала на диване, свернувшись клубочком, и уныло смотрела сквозь дождь за окном на паром, который скользил по заливу Эллиотт. Огни на судне сверкали, как гроздь жемчужин, рассыпанных по черному бархату холодной воды. Энни любовалась видом в одиночестве. С тех пор как она переехала сюда, Оливер каждый вечер исчезал после ужина в своем кабинете.

Она знала, что он работает. Оливер часами сидел за документами ее брата и отчетами, представленными управляющими «Линкрофт». Если и сегодня он выдержит обычный график, то будет еще долго работать после того, как она пойдет спать.

Все вечера Энни посвящала своему «любимому» делу — ежемесячному бухгалтерскому учету дел в «Безумных мечтах», которому не было видно конца. Сегодня она посчитала налоги и выплаты по аренде, просмотрела квитанции и выписала зарплату себе и Элле. Но мысленно Энни все время остро ощущала присутствие Оливера. Она знала, что ночью опять будет беспокойно ворочаться, прислушиваясь к его шагам по коридору.

Вчера ночью Энни услышала, как Рейн на секунду остановился у двери ее спальни. Она затаила дыхание, думая, как поступить и что сказать, если он откроет дверь. Но этого не произошло. Энни была сильно разочарована.

«Я его хочу», — подумала она потрясенно. Она еще никогда не испытывала такого сильного физического и эмоционального желания. Именно этого недоставало Энни в ее отношениях с мужчинами типа Артура Куигли и Мелвина Финна.

Энни знала, что не может больше сдерживать свои чувства к Оливеру. Он зародил в ней не поддающееся контролю возбуждение в первый же момент их встречи. Их территориальная близость не ослабляла ее желания. Наоборот, Энни никогда так остро не ощущала присутствия мужчины. Правда, она и не жила прежде в одном доме с мужчиной, напомнила себе Энни.

Их брак по расчету оказался на деле очень странным и даже ненормальным типом отношений, а вовсе не легким деловым союзом, которого она ожидала. Все попытки Энни заставить себя почувствовать просто соседкой Оливера ни к чему не привели.

Мысли о сложном и загадочном мужчине в кабинете начинали буквально преследовать ее. Эти дни она постоянно находилась в раздвоенных чувствах. То ей хотелось дотронуться до Оливера и вытащить его из этой темной берлоги на свет. То вдруг она предупредительно сдерживала себя при мысли, что любой шаг по спасению Оливера мог означать конец для нее самой.

Не в достоянии сосредоточиться на пачке счетов, которые изучала, Энни отложила бумаги и встала из-за стола. Она пересекла комнату и направилась по коридору на кухню. Может быть, чашка чая выведет ее из этого странного состояния.

Она включила свет и криво улыбнулась при виде сверкающих поверхностей. Сегодня вечером ужин готовил Болт, поэтому, естественно, все было в безукоризненном порядке. Энни было интересно, чем он занимается по вечерам, когда спускается в свою квартиру. Теперь, узнав кое-что о прошлом Болта, она больше не могла относиться к нему как к инопланетянину.

Энни наполнила чайник из нержавеющей стали и поставила его на плиту. Ожидая, пока вода закипит, она рылась в ящиках в поисках заварочного чайника и чая. Через минуту легкий свист известил о том, что вода вскипела. Энни взяла чайник.

Осознав, что приготовила достаточно чая для двоих, она поняла, что сделает. Быстро, чтобы не передумать, поставила две чашки с блюдцами на поднос и направилась по коридору к кабинету. Остановившись, Энни постучала.

— Заходи. — Голос Оливера мрачно прогремел за дверью.

Женщина сделала глубокий вдох, распахнула дверь и вошла в комнату. Оливер сидел за письменным столом из эбенового дерева. Его черные волосы, как обычно, были завязаны сзади в конский хвост. Воротник серой сорочки расстегнут, а рукава закатаны до локтей. Когда он поднял голову, яркий свет галогенной лампы на столе отразился в стеклах его очков для чтения.

Энни нравились эти очки. Оливер в них выглядел более доступным.

— Что случилось, Энни?

— Я подумала, ты захочешь чаю.

Намеренно медленным жестом Рейн снял очки и посмотрел на поднос в ее руках. Когда он поднял на Энни глаза, в его взгляде отразилось неподдельное удовольствие.

— Спасибо.

Энни поставила поднос на письменный стол и налила две чашки. Она с огорчением чувствовала, что пальцы ее дрожат.

— Как идут дела?

— Довольно неплохо. Я закончил рассмотрение финансовых документов. Сейчас читаю отчеты по научно-исследовательской работе. — Оливер взял у нее из рук чашку. — Твой брат был настоящим гением. Не многие мужчины обладают одновременно талантом к изобретению и управлению.

— Ты хочешь сказать, мой брат — гений, — поправила Энни. Она уселась на краешек стола и, покачивая ногой, отпивала чай. — Он вернется, Оливер.

— Ради тебя я надеюсь, что он вернется.

Энни еще несколько раз качнула ногой.

— Знаешь, я подумала, может быть, стоит просматривать эти отчеты и документы вместе с тобой? Вероятно, мне не повредит знакомство с внутренними делами «Линкрофт».

— Мы это уже обсуждали, Энни. Я считал, мы договорились, что ты доверишь мне заниматься «Линкрофт» до возвращения Дэниэла.

— Конечно, я тебе доверяю, — быстро произнесла она. — Но только это фирма моего брата, и я обязана следить за тем, что в ней происходит.

— Ты занята собственным бизнесом. Если ты слишком глубоко влезешь в работу «Линкрофт», пострадают «Безумные мечты». Небольшой бизнес нуждается в пристальном внимании со стороны владельца.

— Я знаю. — С минуту она обдумывала это замечание. — Все равно я чувствую, что должна больше знать о делах «Линкрофт».

— Понимаю. — Оливер поставил чашку и встал. Он подошел к каменному саду и некоторое время изучал рисунок на песке. — То, что ты возобновила свои настойчивые попытки принять более активное участие в делах «Линкрофт», надеюсь, не имеет никакого отношения к вашему недавнему разговору с Сибил за ленчем?

Энни сразу же прекратила раскачивать ногой.

— Ты знал, что я встречалась с ней?

— Да.

— Как ты узнал об этом, Оливер?

— Это имеет значение?

Энни прикусила губу.

— Да, думаю, что имеет. Я ведь сама тебе об этом не говорила.

— Почему ты мне не сказала, Энни?

Мягкость, с которой был задан вопрос, пригвоздила ее к месту.

— Сибил уверяла, что ты будешь раздражен, если узнаешь о ленче.

Она попросила меня не рассказывать тебе об этом.

— И ты поступила так, как она просила.

— Ну да. Если хочешь знать правду, мне ее стало немного жаль. Мне кажется, она тебя боится.

— А ты меня боишься?

— Конечно, нет.

— Понимаю. — Он продолжал смотреть на песок. — Если я попрошу тебя сделать кое-что для меня, ты откликнешься с такой же готовностью, как на просьбу Сибил?

— Это зависит оттого, о чем ты попросишь, — прошептала Энни,

Она чувствовала нарастающее в нем напряжение. Оно неслышно пульсировало в комнате, подкрадывалось к ней, пробираясь внутрь и обволакивая ее. Энни внезапно осознала, что уже не сможет просто так выйти из комнаты, ей придется испариться.

— Обещай, что никогда не будешь лгать мне, Энни. Даже защищая кого-нибудь.

Странный, меланхоличный тон Оливера чуть не разорвал ей сердце. Она неожиданно поняла, что он прекрасно знал о том, что члены его семьи, семьи, в которую он вложил столько сил, часто скрывали от него некоторые вещи, боясь его реакции. Оливер знал это и ненавидел. Но он был беспомощен заставить любимых людей доверять ему свои тайны. Он эмоционально изолировал себя и не представлял теперь, как пробить эту стену, которой сам же отгородился от родственников.

— О, Оливер. — Энни поставила свою чашку и вскочила на ноги.

Она бросилась через всю комнату туда, где он стоял, повернувшись к ней спиной. Обняв его сзади, Энни прижалась к нему с силой и нежностью. Ей показалось, что она обнимает живого леопарда. Оливер был весь из гибких сухожилий и крепких мускулов. Исходивший от него мужской запах затуманил ее сознание.

— Клянусь, что никогда не буду обманывать тебя, Оливер, — прошептала женщина, уткнувшись ему в рубашку.

Он резко повернулся, немало удивив ее, и взял лицо Энни в свои сильные, мозолистые руки. Она задрожала от его пронзительного жаркого взгляда.

Мужская сила Оливера, вместо того чтобы испугать, вселила в нее желание, от которого слабели колени.

— Спасибо, Энни, — с чувством произнес Оливер. — В свою очередь, я клянусь, что никогда не буду лгать тебе. Договорились?

— Да. — Она знала, что сейчас он поцелует ее. Она жаждала его поцелуя больше всего на свете. В этот момент Энни призналась себе наконец, что любит Оливера Рейна. А в следующую секунду она уже ничего не могла соображать, потому что его губы страстно приникли к ее рту, заслоняя собой все, кроме одного: что он хочет ее, а она хочет его.