Неистовые сердца

— У тебя было решение получше?

«Не ехать так быстро».

Как только полицейский ушёл, охотник повернулся ко мне, гладкое кожаное сиденье заскрипело под его чёрными джинсами.

— До Коппер-Харбор четыре с половиной часа езды, а затем мы должны обыскать окрестности. Ты хотя бы подумала о том, как мы будем искать Дэниели?

«Да». Это была ложь, и, конечно, Каджика догадался об этом — на самом деле, никаких догадок не было.

— Именно. Так что, если ты не хочешь бродить в темноте и спать в ещё одной чужой постели, лучше всего нам добраться туда побыстрее.

Он снова выехал на дорогу и так сильно нажал на акселератор, что мне показалось, будто я нахожусь в руне, парю над Неверрой, а не внутри машины, катящейся по лентам асфальта.

Спустя два часа и ещё одну встречу с полицейскими мы прибыли на полуостров, который упирался в озеро Верхнее.

«Поезжай по дороге к озеру. Если есть Дэниели, то они живут у озера».

Каджика, наконец, замедлил движение. Мы проезжали один за другим крошечные городки. Некоторые из них выглядели населёнными призраками, судя по устрашающе тихим улицам. По пути мы несколько раз останавливались, чтобы спросить о лучших местах для купания — что вызвало множество удивлённых взглядов, учитывая сезон, — и есть ли какие-нибудь сплочённые сообщества людей, которые держатся обособлено.

— Вы имеете в виду хиппи? — спросила женщина с заколкой в виде черепа и костей в чёрных волосах, протягивая нам рогалики с лососем и сливочным сыром.

Пока я откусывала от своего, Каджика ответил:

— Возможно.

Она приподняла светло-каштановую бровь, которая странно контрастировала с интенсивным оттенком её волос. Мне стало интересно, не кажется ли странным сочетание моих тёмно-каштановых бровей и пшенично-светлых волос.

— В Игл-Ривер есть сообщество хиппи, — сказала она. — Своего рода религиозная секта. Я слышала, они зарабатывают деньги, продавая наркотики в книжном магазине.

Я застыла на полуслове и уставилась на Каджику, который уставился на меня в ответ. Наконец, я заставила свою челюсть работать и проглотила наполовину прожеванный кусок хлеба с рыбой.

— Я никогда ничего не покупала. Я не употребляю наркотики. Я только слышала, — её речь стала такой прерывистой, что я предположила, что она не только купила немного, но и использовала его.

«Спроси её, вызвали ли они у неё желание заняться сексом».

Лёгкий румянец потемнел на бронзовой коже Каджики.

— Я не могу спросить её об этом.

— Простите? — спросила женщина, думая, что Каджика обращается к ней.

«Пожалуйста?»

Каджика сердито посмотрел.

— Спроси её сама.

«Ты знаешь, что я не могу этого сделать».

— Напечатай это.

Он схватил свой сэндвич со столешницы и направился обратно к машине.

«Трус». Я выудила свой телефон из кармана куртки и набрала: «Обладают ли эти препараты каким-либо афродизиакальным эффектом?»

Мой вопрос заставил её нахмуриться. Я не могла сказать, была ли это форма или содержание, которые озадачили её.

Дверь звякнула, и я подумала, что, возможно, Каджика вернулся, но это был новый клиент. Мужчина в красной бейсболке. Он снял кепку и провёл загорелой рукой по копне медных волос.

— Рыба клюёт, Джек? — спросила женщина.

— Поймал пару приличных форелей.

Его взгляд скользнул по мне, когда он подошёл к стойке.

— Могу я получить БСП⁴, Бёрди?

— Конечно.

Я коснулась костлявого запястья женщины, потому что, казалось, она совсем забыла обо мне после появления рыбака. Она вздрогнула. Я постучала ногтем по экрану своего телефона.

— Я же говорила тебе, я никогда этим не занималась, — фыркнула она.

Джек опёрся локтем о столешницу.

— Чем ты никогда не занималась, Бёрди?

— Ничем.

Бёрди так энергично нарезала булочку, что крошки разлетелись во все стороны.

Джек заговорщически улыбнулся мне.

— Может быть, я занимался этим… Что вам интересно узнать?

Хотя от него пахло рыбьими потрохами, он был красив, в некотором грубом смысле.

Я прикусила губу.

— Вы можете спросить меня о чём угодно.

Я благодарно кивнула ему, а затем напечатала: «Сообщество хиппи в Игл-Ривер, по-видимому, продаёт наркотики в книжном магазине. Я просто спрашивала Бёрди, были ли они афродизиаками».

Глаза Джека, казалось, стали ещё голубее, пока он обдумывал мои слова. Когда он снова поднял их, чтобы разглядеть моё лицо за солнцезащитными очками и бейсболкой, они заинтриговано заблестели.

— Я уверен, что с правильным человеком они производят именно такой эффект. Думаю, у моего соседа по комнате есть немного. Если ты хочешь…

Дверь с грохотом распахнулась, стекло в деревянной раме задрожало.

— Лили, — Каджика прорычал моё имя так громко, что я подпрыгнула.

Джек выпрямился.

— Твой друг?

Был ли Каджика другом? В последнее время он был не очень дружелюбен.

— Я её парень, так что отвали.

Это заставило меня покраснеть.

Джек изучал язык моего тела. Должно быть, он почувствовал, что это ложь, потому что не отступил.

— Похоже, она не слишком рада тебя видеть, чувак.

Пальцы Каджики сжались в такие крепкие кулаки, что я бросилась к нему и схватила его за пульсирующий бицепс.

«Перестань смотреть на него так, будто собираешься убить».

— Возможно, я так и сделаю, — сказал он сквозь стиснутые зубы.

Брови Джека поползли на лоб.

— Возможно, ты что?

— Садись в машину, Лили.

«Попроси вежливо».

— Садись. В. Машину.

Я раздраженно вздохнула. «Прекрасно, но, к твоему сведению, это было не намного приятнее».

Прежде чем уйти, я набрала последнее сообщение на своём телефоне и протянула его Джеку.

Неохотно он ответил на мой вопрос:

— Книжный магазин «Форест». Попроси показать их коллекцию Марвел. Ты уверена, что с тобой всё в порядке?

Кивнув, я изобразила на лице улыбку, а затем одними губами произнесла «спасибо».

Как только я вышла за дверь, Каджика развернулся и зашагал обратно к «Порше».

«Тебе действительно нужно поработать над своими навыками общения с людьми».

— Для чего мне нужны навыки общения с людьми?

Он переключил машину на задний ход, а затем свернул обратно на дорогу, ведущую к озеру.

«Ну, во-первых, у тебя появилось бы несколько друзей. А во-вторых, ты, скорее всего, заполучил бы ту девушку, которая тебе нравится».

— Мне не нужны ни друзья, ни девушка, которые усложняли бы мою жизнь.

«Правильная девушка не усложнит ситуацию, она сделает её лучше».

— У меня была подходящая девушка, но от этого ничего лучше не стало. Я не могу пройти через это снова.

«Значит, ты предпочёл бы побыть один? Это довольно жалкий образ мышления». Я откусила большой кусок рогалика, наблюдая за тёмно-сине-серой пеной прибоя у берега. «У всех нас были разбиты сердца, Каджика, но сердца исцеляются. Я бы всё отдала, чтобы моё сердце снова было разбито, потому что это означало бы, что я снова смогу любить».

ГЛАВА 12. ПОСЕЛЕНИЕ

Полчаса спустя мы добрались до Игл-Ривер. Мы остановились, чтобы заправить машину, а затем направились в книжный магазин «Форест». По какой-то причине это название показалось мне знакомым. С другой стороны, это было не очень оригинально, и, вероятно, поэтому звучало знакомо.

Магазин был маленьким и заставленным полками, прогибающимися под тяжестью книг. Все те, что были выставлены на витрине, были выгоревшими на солнце и покрытыми пылью. Очевидно, что человек, управляющий магазином, не занимался продажей книг.

Лысый мужчина средних лет с сильной челюстью отложил книгу Джона Гришэма, которую он читал, и вышел из-за своей кассы.

— Могу я вам помочь?

«Спроси их об их коллекции Марвел».

Охотник пристально посмотрел на мужчину. Пытался ли он определить, является ли он Дэниели? Мне было интересно, мог ли он это сделать. Я точно не могла определить. У них не было ни характерного запаха, как у охотников, ни характерного свечения, как у фейри.

— Мы заинтересованы в вашей коллекции Марвел — наконец, сказал Каджика.

Брови мужчины поползли вверх.

— Какой-нибудь конкретный комикс, который вы ищете? Люди Икс? Тор? Человек-паук?

Каджика взглянул на меня сверху вниз.

«Скажи ему, что мы хотим увидеть всю коллекцию».

Каджика озвучил моё безмолвное требование.

Мужчина наклонил голову, лампочка над кассой отразилась от его гладкого черепа.

— Как вы узнали о нашей коллекции?

— От рыбака из Бет-Гриз.

Продавец рассеянно провёл пальцем по корешку книги, которую он читал, прежде чем вернулся за прилавок. Что-то пискнуло, а затем лязгнуло. Сейф.

— Откуда вы двое? — спросил мужчина, его внимание было приковано к тому, что находилось внутри сейфа.

Только его плечи передёрнулись, когда он перелистывал свой тайник. Они были впечатляюще широкими.

Плечи пловца…

Плечи Дэниели?

— Роуэн, — сказал Каджика.

Мужчина поднял взгляд, его карие глаза вспыхнули.

— Серьёзно. Как тесен мир.

— Ты знаешь Роуэн? — спросил Каджика.

Мужчина переключил своё внимание обратно на свой сейф.

— Я знаю о нём.

Тихий стук эхом отозвался в маленьком книжном магазине. Он вздохнул, затем положил обе ладони на стойку, как бы показывая нам, что у него нет оружия.

— У меня закончилась вся коллекция Марвел, но я получу партию сегодня днём. Почему бы вам двоим не вернуться позже?

«Он относится к нам с подозрением».

Каджика сделал пару шагов вперёд. Я схватила его за руку, зная, что если он будет вести себя так жёстко и пугающе, это не поможет нашему делу.

Мужчина не пошевелился, не съёжился. Он просто пристально посмотрел на охотника.

— Мы не можем вернуться. Направьте нас к хиппи, и мы уйдём.

Мужчина фыркнул.

— Они не принимают посетителей.

В глазах Каджики появился нечеловеческий блеск.

— Забудь, что мы из Роуэна, и отвези нас туда сейчас.

Мужчина нахмурился, тонкие морщинки прорезали его загорелую кожу. Он глубоко кивнул, как будто у него на шее висел якорь, а затем направился к двери книжного магазина. Он перевернул табличку на «Закрыто», затем придержал для нас дверь. Когда мы проходили мимо него, я поймала его на том, что он изучает завитки пленённой пыли, которые выглядывали из-за открытого ворота чёрной футболки Каджики.

— Хорошая татуировка, — он отстегнул ключи от пряжки ремня и запер дверь. — Это что-нибудь символизирует?

— Что я сильный.

Я приподняла бровь. «Серьёзно? Ты не мог придумать другого значения? Это просто выведет мужчину из себя».

Каджика даже не удостоил меня мимолетным взглядом.

— Мы последуем за тобой на нашей машине.

Мужчина застегнул молнию на своём жилете без рукавов.

— На территорию поселения не допускаются незнакомые транспортные средства.

Чувствуя, что Каджика собирается снова повлиять на него, я положила свою руку на руку охотника. «Пусть он отвезёт нас туда. Если мы сядем за руль, это вызовет подозрения. Если что-нибудь случится, ты перенесёшь нас обратно».

— Как далеко находится твой дом? — спросил Каджика.

— Около мили.

Мужчина положил руку на капот ржавого красного «Камаро», а затем подошёл к водительской стороне и открыл автомобиль.

Каджика сложил переднее пассажирское сиденье. После того, как я устроилась сзади, он выпрямил сиденье и сел внутрь.

— Кстати, я Куинн. Куинн Томпсон, — сказал он через пару минут езды. — А вы кто?

«Не называй наших настоящих имён».

— Я Том, а она Элис.

Я сморщила нос. Неужели ему нужно было использовать имя покойной охотницы для меня? Конечно, он использовал для себя имя другого умершего охотника. «Потрясающее воображение».

Он повернул голову буквально на сантиметр, но этого было достаточно, чтобы я увидела его напряжённое выражение.

— Откуда вы, дети?

— Бостон, — невозмутимо ответил Каджика. — Ты давно живешь на территории поселения, Куинн?

— Я переехал туда пару месяцев назад.

Я ухватилась за подголовник Каджики, чтобы придвинуться ближе.

— А остальные? — спросил Каджика.

— А что остальные?

— Они отсюда?

— Ты очень любопытный человек.

— Расскажи мне о других, — голос Каджики стал металлическим и жестким. Он снова влиял на Куинна.

— Большинство из них родились и выросли в Игл-Ривер.

— Почему Игл-Ривер?

Мужчина нахмурился.

— Потому что это их дом.

— Почему они впустили тебя в поселение?

— Потому что я их родственник.

Он свернул налево, затем поехал по пыльной дорожке, которая заканчивалась проржавевшими, зияющими воротами. Он вышел из машины и широко распахнул ворота, затем вернулся за руль и поехал по извилистой дороге, вдоль которой стояли старые трейлеры. Группа маленьких детей, одетых в обрывки одежды под пуховиками, которые не раз штопали, перестала играть в мяч, чтобы посмотреть на «Камаро».

— Дядя Куинн, — завизжал один из них, обгоняя машину.

Куинн опустил стекло и помахал рукой.

— Не подходи сейчас слишком близко, Джошуа.

Он на всякий случай замедлил скорость.

Ребенок, маленький, светловолосый мальчик, который выглядел так, будто его усыпали веснушками, обогнал машину, прежде чем остановился. «У дяди Куинна в машине люди», — услышала я его слова ещё до того, как мы выехали на дорогу.

Через пару минут Куинн повернул направо и замедлил ход, прежде чем полностью остановился перед единственным зданием, которое не было на колесах. Оно было сделано из мешанины транспортных ящиков. Желтые, красные и зелёные коробки были составлены рядом друг с другом. Над ними простиралась плоская крыша, сделанная из листового металла и пластикового брезента, связанного чем-то похожим на рыболовную проволоку.

Звук захлопнувшихся дверей нашей машины заставил высокую худощавую женщину выйти через отверстие в красном ящике.

— Шарлотта, у меня есть два клиента, которые хотели бы приобрести комикс Марвел.

Она, не мигая, смотрела в направлении Куинна.

— Ты привёл сюда незнакомцев?

— Я-я…

Он взглянул на нас, по-видимому, сбитый с толку нашим присутствием.

— Похоже, что да.

— Ты знаешь правила, — сказала она.

Куинн потёр лысый затылок.

«Скажи ей, что мы настояли».

— Почему наше присутствие так выбивает тебя из колеи? — вместо этого спросил Каджика.

Я втянула в себя воздух. «Она сейчас вышвырнет нас вон!»

Маленькие дети, игравшие в мяч, устремились к нам, серая пыль клубилась вокруг их резиновых Кроксов. Все они тяжело дышали. Некоторые согнулись пополам, прижав ладони к бёдрам.

Шарлотта повернула лицо к охотнику.

— Потому что посетители не допускаются на нашу территорию.

Вместо его лица её взгляд остановился на его груди. Вероятно, она оценивала его ширину и объём, взвешивая, что будет, если она откажет ему.

Куинн потер шею.

— Извините мою кузину. У нас не так много посетителей.

Её руки соскользнули с бёдер.

— У нас нет посетителей. Куинн знает это, и это заставляет меня задуматься, зачем он привёл тебя сюда. Ты угрожал ему?

— Угрожал ему?

Руки Каджики запульсировали. Я схватила его за руку и сжала её.

— У нас нет злых намерений.

Мускулы охотника напряглись под моими сжатыми пальцами. Мне пришлось так сильно сжать его руку, что мои ногти наверняка оставили крошечные полумесяцы на его коже, несмотря на толстое термобельё.

«Просто попроси у неё снадобье и скажи, что мы уже уезжаем».

— Мы пришли за вашей коллекцией Марвел.

Он высвободил свою руку из моей хватки и достал пачку наличных, отделяя купюры от пачки.

— Сколько это стоит?

— У нас всё закончилось, — сказала Шарлотта.

Куинн уставился на свою кузину.

«Она лжёт».

Когда Каджика убрал наличные в свой карман, он встретился с ней взглядом, или, по крайней мере, попытался это сделать. Как будто она не осмеливалась посмотреть ему в глаза, потому что знала, на что он способен.

Он подошел к ней. Наконец, её взгляд остановился на нём.

— Вы дадите нам немного снадобий, которые вы делаете, — сказал он со свойственной ему магической властностью.

Её суженные ноздри пульсировали от раздражённых вдохов.

— Я же говорила тебе… у нас всё закончилось.

Каджика нахмурился, но я нет, потому что внезапно поняла, почему его влияние не сработало.

«Она слепая».

— Теперь, Куинн, пожалуйста, выпроводи их с территории, — сказала Шарлотта.

Куинн, который трепал волосы маленького белокурого мальчика, замер.

— Эм. Ладно.

— Могу я получить стакан воды, прежде чем мы уйдём? — спросил Каджика. — У меня пересохло в горле.

Я приподняла бровь, которая скрылась под моей бейсболкой.

— Джош, не мог бы ты принести им стакан воды, пожалуйста? — попросил Куинн.

— Конечно, — он поплёлся к Шарлотте, затем мимо неё. — Осторожно, мам.

Шарлотта инстинктивно положила руку ему на макушку, когда он вернулся, неся пластиковый стакан, до краёв наполненный водой.

— Медленно, Джош. Не пролей.

После этого маленький мальчик двигался со скоростью улитки. На самом деле это было довольно забавно, хотя я чувствовала, что охотник начинает выходить из себя.

«Ты, правда, хочешь пить?»

— Нет, — пробормотал Каджика.

Как только Джошуа добрался до Каджики, он протянул стаканчик.

— Ты очень высокий.

— А ты очень маленького роста.

Я толкнула Каджику локтем.

— Что? Когда-то я тоже был невысоким. А потом я вырос, — он взял стакан у маленького мальчика. — И ты тоже, вырастешь Джошуа.

— Ты забавно разговариваешь, — продолжил маленький мальчик.

— Да, мне уже говорили.

— Почему твоя подруга не разговаривает?

— Она не может.

Маленький лоб Джоша наморщился, когда он повернул голову в мою сторону.

— Почему не может?

— По той же причине, по которой твоя мать не может видеть.

Джош повернулся к своей матери, затем снова к нам.

— Мама родилась такой.

— Моя подруга тоже родилась такой.

Каджика сделал глоток, а затем вернул стакан Джошу, но стакан соскользнул и расплескался по запрокинутому лицу мальчика.

Мальчик издал пронзительный визг.

— Что?

Шарлотта бросилась к сыну. Для того, кто не мог видеть, она была невероятно осведомлена о своём окружении.

— Высокий мужчина вылил на меня свою воду.

Я достала из сумки салфетку и собиралась вытереть его, когда Каджика придержал моё запястье.

— Я глубоко сожалею о своей неуклюжести, Джошуа.

Шарлотта обратила свои немигающие глаза на охотника.

Каджика не был неуклюжим человеком. То, что он сделал, было преднамеренным. Пытался ли он разозлить и без того разгневанную мать?

Шарлотта вытерла лицо сына рукавом.

— Иди, переоденься, Джошуа. Я не хочу, чтобы ты простудился.

Он кивнул и затем умчался прочь. Другие дети, которые сопровождали его, остались на месте, глазея на нас с любопытством.

— Когда у вас будет больше доступных Марвел? — спросил Каджика.

Шарлотта устремила на меня свой жуткий взгляд, хотя я не была тем, кто заговорил. Я сделала небольшой шаг назад. Несмотря на то, что она была не выше меня, она была удивительно устрашающей.

— Ты ведь не оставишь это так, правда? — спросила она.

— Как только я на что-то нацеливаюсь, я уже не отпускаю это.

Она раздраженно выдохнула.

— Тогда жди здесь. Куинн, останься с ними.

Он бросил на нас застенчивый взгляд.

— Моя кузина очень авторитетна.

— У меня была сестра, которая была такой же, — сказал Каджика.

Охотник никогда не рассказывал о своей семье. Кэт сказала мне, что они были убиты, вместе со всем кланом Каджики. Фейри хотели захватить земли племени. Была ли Манистика той землей, о которой шла речь?

— Да, — выдохнул он, не отводя взгляда от входа, через который исчезла Шарлотта.

«Что это было с водой?»

— Позже, — пробормотал он.

Шарлотта вернулась, держа в руках коричневый бумажный пакет, который она передала Каджике.

Он заглянул внутрь.

— Сколько мы вам должны?

— Пятьдесят долларов.

Каджика вытащил свою пачку наличных обратно и положил полтинник ей на ладонь.

Она погладила банкноту, как бы желая убедиться, что это правильная сумма.

— Убери этих людей с нашей земли, Куинн.

А потом она ушла.

Куинн склонил голову набок в сторону «Камаро».

— Поехали.

Когда мы выезжали с территории поселения, я заметила жёлтый минивэн, припаркованный у одного из трейлеров. Со стороны водителя вышла девочка-подросток с сильными плечами и такими светлыми волосами, что они казались почти белыми. Она хмуро посмотрела на нас, когда мы проезжали мимо.

Очевидно, у этих людей никогда не было посетителей.

Никто из нас не произнёс ни слова во время обратной поездки на заправку. Только когда мы оказались в укрытии нашей собственной машины, Каджика, наконец, сказал:

— Вода была для того, чтобы посмотреть, есть ли у мальчика чешуя.

«У Кэт не было чешуи, пока она не посетила Неверру».

— Но Кэт не была чистокровной Дэниели.

«Ну, ты что-нибудь видел?»

— Мальчик даже не замерцал.

«Кэт не сияет, если только она не в озере».

— Возможно, но если они не сияют, то эти снадобья, которые мы купили, не являются чешуйками Дэниели.

Он бросил бумажный пакет мне на колени.

Я раскрыла пакет и вытащила маленький пластиковый пакетик на застежке-молнии. Внутри пакетика была пудра оттенка заката. Она не мерцала так, как та, которую я однажды попробовала в Неверре на свой семьдесят пятый день рождения — мой пятнадцатый человеческий год, — но, возможно, Дэниели не сияли так, как в Неверре.

Вид порошка вернул меня в канун моего дня рождения, который пришёлся на середину месяца. С Надей и Элеонорой, двумя моими тогдашними ближайшими подругами, мы отправились на рынок за покупками.

Мы потягивали игристое вино, примеряя каждое украшение, изготовленное калидумом. Несмотря на то, что хранилище моей матери было полно настоящих драгоценностей, большинство из которых были сделаны на Земле, я предпочитала Неверрианского изготовления. Не потому, что они были красивее — это было не так, — а потому, что придворные были овцами, которые следовали по стопам королевской семьи. Поддерживая Неверрианские ремёсла, я посылала послание молодому поколению. Все они стекались на рынок, чтобы купить то, что носила принцесса.

В руне, которая доставила нас обратно во дворец, Надя и Элеонора вручили мне деревянную шкатулку — подарок на день рождения. Я открыла его, предполагая, что это ювелирное изделие, но на бордовом бархате лежал крошечный флакон, наполненный порошком, который мерцал, как молотый металл. Надя сказала мне, что чешуйки Дэниели превратят меня в неотразимую искусительницу.

В ночь вечеринки я втирала его в десны, думая, что вот он, момент, когда я превращусь из младшей сестры в сексуальную невесту. Единственное, что сделал порошок, это заставил меня желать Круза больше, а его меня меньше, особенно после того, как я набросилась на него, как сумасшедшая блудница. Несмотря на то, что прошли годы, моё сердце всё ещё сжималось от стыда каждый раз, когда я думала о той ночи.

Я расстегнула пакетик, прикоснулась мизинцем к языку, чтобы смочить его, а затем окунула в порошок. Я сделала успокаивающий вдох и снова поднесла палец к губам. Что, если это были чешуйки Дэниели? Что, если я накинусь на Каджику?

Разве я не была достаточно жалкой?

Охотник резко остановил машину на обочине и схватил меня за запястье. Прежде чем я успела среагировать, он засунул мой палец себе в рот и всосал молотый порошок.

Шок — недостаточно сильное слово, чтобы описать эмоции, охватившие меня. Даже после того, как он отпустил меня, я всё ещё была так очарована его губами, что моя рука безвольно повисла в воздухе.

— На вкус как мокрая земля. Такой должен быть вкус, Лили?

Я сглотнула, наконец-то опуская руку и засовывая её между колен. «Нет. На вкус он должен быть как металл. Чувствуешь ли ты какую-нибудь разницу?»

Он откинул волосы назад.

— Нет.

Успокоив себя тем, что он принял немного, и это не подействовало на него, я погрузила свой еще влажный мизинец внутрь и поднесла его ко рту. На этот раз я коснулась порошка языком. Вместо того чтобы раствориться, вещество превратилось в лепешку, как мокрая глина. Мне захотелось сплюнуть, но если Каджика сдержался, то и я смогу.

«Это определённо не чешуйки Дэниели».

Подобно прогорклому порошку, моя несостоявшаяся надежда оставила кислый привкус во рту. Я закрыла пакетик на молнию и бросила его в бумажный пакет.

Каджика положил свою руку поверх моей. Его кожа была такой тёмной, особенно теперь, когда я была такой бледной.

— Не теряй надежды, Лили.

Я опустила взгляд, стараясь скрыть своё разочарование.

— Мы объедем береговую линию. Возможно, найдём Мишипешу.

Я вздохнула. Эта охота на водяных фейри была не более чем погоней за дикими гусями. Я убрала свою руку из-под руки Каджики и положила её себе на колени, а затем уставилась в окно на часть озера Верхнее, видневшуюся между двумя домами. Его поверхность была покрыта лёгкой рябью, как плохо выглаженное бельё.

— Может быть, они живут в воде, Лили? Как рыбы?

Я прищурилась на водный простор. Могут ли они там жить? А если да, то, как их искать? Не похоже, что глубины озера Верхнего, можно было исследовать в это время года.

— У меня есть идея.

Он развернул машину и поехал обратно тем путём, которым мы приехали.

ГЛАВА 13. ЛОДКА

Пару минут спустя мы припарковались рядом с гаванью, где покрытые брезентом лодки покачивались, как пробки, вокруг цементного причала.

«Мы что, крадём лодку?» — спросила я, отстёгиваясь.

— Плевать, что мне отрубят нос, — невозмутимо ответил охотник.

Его ответ был настолько абсурдным, что я приподняла бровь.

— Такое случалось с ворами Готтва, — объяснил он, выходя из машины.

Я последовала за ним, его длинные ноги так быстро преодолевали причал, что мне пришлось ускорить шаг, чтобы догнать его. На улице было мало людей, если не считать пары рыбаков, которые привязывали свои лодки или чистили их. Мы подошли к краснощёкому мужчине, который перебирал яркие рыболовные приманки, как пират, роющийся в сундуке с сокровищами.

— Мы хотели бы одолжить вашу лодку.

Мужчина поднял на нас глаза, осмотрел наши лица, а затем фыркнул и вернулся к распутыванию своей удочки.

— Мы предложим вам компенсацию.

Мужчина прекратил своё занятие и снова поднял глаза.

— Я не сдаю свою лодку в аренду.

— Вылезай из своей лодки и отдай свой ключ.

Мужчина моргнул, вставая. Нахмурив брови, он выпрыгнул из лодки, затем достал ключ из заднего кармана джинсов и вложил его в протянутую руку Каджики.

Каджика достал пачку наличных и отсчитал две сотни.

— Я оставлю ещё две такие же купюры и твои ключи в той коробке, — он кивнул в сторону рыболовных приманок, — завтра утром. А теперь уходи.

Мужчина покорно кивнул, а потом неторопливо спустился с причала. Он ни разу не оглянулся на нас.

Каджика запрыгнул в лодку, затем протянул руку, предлагая мне помочь забраться внутрь.

Я схватила его за руку. «И приключение продолжается…»

Натянутая улыбка тронула его губы. Он отпустил меня не сразу; я тоже. Ни одно другое место на наших телах не соприкасалось, и всё же казалось, что мы были связаны повсюду. Возможно, дело было в том, как он смотрел на меня сверху вниз, чёрные зрачки были настолько расширены, что скрывали коричневые глубины его радужки.

— Я чувствую себя… странно, — его голос был низким, грудным, как грубый шёлк.

Я оценила состояние своего тела. Я также чувствовала себя по-другому — немного более беззаботной и спокойной.

— Как думаешь, это могли быть чешуйки Дэниели?

«Чешуйки Дэниели скорее пробуждают чувства, чем притупляют их. То, что мы испытываем, больше похоже на мальвовый кайф, но поскольку охотники невосприимчивы к мальве, и она растёт только в Неверре, подозреваю, что то, что мы приняли, было земным наркотиком. Травка или что-нибудь покрепче. Вероятно, что-то более сложное».

Каджика опустил взгляд на ящик для снастей.

«Ты чувствуешь себя спокойным, верно? В равной степени счастливым и вялым?»

— Да, — сказал он так тихо, что я едва его услышала.

Долгую минуту он не двигался, но потом отпустил мою руку и принялся освобождать лодку от причала. Затем он поднялся по трапу в кабину. Лодка ожила и отчалила от причала. Я на мгновение задержалась на корме, наблюдая, как гавань постепенно уменьшается, пока мы маневрировали, удаляясь от нее, а потом поднялась в кабину.

«Откуда ты знаешь, как управлять лодкой?»

— Блейк, — не отрывая взгляда от горизонта, он добавил. — Мне не нравится терять контроль.

«Мы попробовали не так уж много. Это быстро пройдёт».

Он расправил плечи.

— Откуда ты так много знаешь о наркотиках?

Неодобрение прозвучало в его словах так сильно, что испортило мой хрупкий кайф.

«Мальва помогает при депрессии. В течение многих лет я была в тяжёлой депрессии».

— Из-за чего ты должна была впасть в депрессию? Ты была принцессой. Ты никогда ни в чём не нуждалась.

Я вздрогнула, и задняя часть моих бёдер ударилась о пластиковую обшивку лодки.

«Думаешь, я была счастлива, потому что у меня всё было?»

— Я не это имел в виду.

Он провёл широкой ладонью по лицу, откидывая длинную чёлку.

«Я думала, ты знаешь меня, Каджика, но ты до сих пор считаешь меня избалованным маленьким отпрыском фейри, который получает всё, что хочет. Что ж, новость, вентор…»

Конечно же, слово на фаэли, обозначающее охотника, заставило Каджику напрячься, что и было моим намерением. Глупо, но я хотела причинить ему боль, как он только что причинил мне.

«Я никогда не получала ничего или никого, кого хотела. Никогда. А теперь… теперь у меня заканчивается время». Я попыталась выровнять дыхание, но мои лёгкие лихорадочно колотились. Я скрестила руки на груди. «Это глупо. Мы должны просто вернуться в Роуэн». Слеза скатилась по моей щеке. Вместо того чтобы вытереть её, я отвернулась от охотника, чтобы он не увидел, какой жалкой я была.

— Лили…

«Нет. Просто отведи лодку обратно в гавань. Я хочу вернуться в Роуэн».

— Нет.

«Что значит «нет»?»

— Я пока не собираюсь увозить тебя обратно в Роуэн.

«Хорошо… тогда я просто полечу обратно».

Прежде чем я смогла даже приподняться, он обвил руку вокруг моей талии и прижал меня спиной к своей груди.

— Останься, Лили. Мне жаль. Как ты сказала, у меня нет хороших манер.

Он сжал руку вокруг меня, как будто не верил, что его извинения заставят меня остаться. Он был прав, что не доверял этому.

Я всерьёз хотела уйти.

«Зачем?»

— Что зачем?

Я всё ещё стояла лицом к берегу. Озеро, как и моё настроение, стало оживлённее. Белые шапки пены теперь усеивали тёмную воду, а серые, почти фиолетовые, облака закрывали ярко-голубое небо. Погода изменилась так быстро, что на секунду я подумала, что во мне, возможно, есть немного крови Дэниели — только Дэниели могли контролировать воду и, следовательно, погоду — но я точно знала, что я чистокровная Благая. Если бы я была хоть немного Дэниели, я бы смогла выжить на Земле.

«Дай мне причину остаться».

Его сердце билось о мой позвоночник, а его метка ярко запылала. Конечно, несмотря на то, что мои пальцы были сжаты в кулак, ладонь сияла, как солнце, заглушённое тучами.

«Ты не можешь придумать ни одной, не так ли?»

Лодка ударилась о неспокойную воду, и холодные брызги хлестнули по моим щекам. Ветер был таким сильным, что запутался в моих волосах и разметал их во все стороны, а потом сорвал с моей головы чёрную бейсболку. Она покачивалась в v-образном следе пены за лодкой, прежде чем исчезла под водой.

— Я остался ради тебя.

Я нахмурилась. «Ты остался где ради меня?»

— Я не ушёл в Неверру со своим племенем, потому что не хотел оставлять тебя.

Его признание потрясло меня.

— Я хочу дать тебе всё, что ты хочешь, Лили. Я просто не знаю, как это сделать, — Каджика ослабил руку, но не убрал её с моей талии. — Но я пытаюсь.

Я стояла невероятно неподвижно, едва осмеливаясь дышать. Ветер ревел вокруг меня, и яростный порыв сорвал мои солнцезащитные очки и уронил их в озеро.

— Однако я терплю неудачу.

Я резко обернулась. Его лицо то появлялось, то исчезало из фокуса. Он убрал прядь волос, которая упала на мои глаза, а затем провёл своими мозолистыми пальцами по моей щеке.

Его кожа блестела от озерных капель.

— Ты нежная, Лили, а я грубый. Ты милая, а я нет.

Мои руки разжались и ударились о бёдра.

Волна ударила в лодку. Несмотря на то, что Каджика выбросил руку, чтобы поймать меня, я отшатнулась назад, и спиной ударилась о металлические перила с такой силой, что у меня перехватило дыхание.

— Лили! — закричал он, пытаясь добраться до меня, но лодка накренилась и отбросила его к дроссельной заслонке.

Когда лодка дёрнулась вперёд, я вцепилась пальцами в перила, чтобы удержаться на ногах.

Мы перевалили через гребень волны и врезались вниз с такой силой, что Каджику отбросило к перилам. Он придвинулся ближе ко мне, когда лодка снова накренилась. Наконец он добрался до меня и схватился за перила по обе стороны от меня, прикрывая моё тело своим.

Он стиснул зубы, когда лодка ударилась о яростную воду.

— Лети обратно на землю.

Я отцепила пальцы от перил и обхватила Каджику руками.

— Нет. Не неси меня. Это будет слишком обременительно. Я поплыву.

Чёрта с два я позволю ему плыть в этот жуткий шторм.

Он оторвал мои руки от своей талии.

— Давай же!

«Не без тебя».

— Я не могу утонуть. Не волнуйся.

Лодка перевалилась через очередную волну и ударилась о водную толщу под неправильным углом. Я снова попыталась ухватиться за перила, но мои мокрые пальцы соскользнули с хромированного поручня, и тогда я поднялась в воздух, но не потому, что летела, а потому, что падала.

— Лили! — закричал Каджика, ныряя за мной.

Пенистая вода, словно стена из кирпичей, на мгновение окрасила весь мой мир в чёрный цвет. Я моргнула, когда что-то острое ударило меня по голове и толкнуло под воду. Я попыталась плыть, но не могла отличить верх от низа. Я выпустила пузырьки воздуха, но вместо того, чтобы указать мне путь, они исчезли в бешеном прибое и сжали мои лёгкие.

Тогда я начала паниковать.

Я не могу утонуть. Я не могу утонуть.

Но я также не могла дышать под водой. В конечном счете, я всплыву, но без кислорода потеряю сознание. Как долго моё тело будет болтаться на поверхности холодного озера, прежде чем оно погасит мой огонь?

Я истерично шарила руками в толще воды, пытаясь подняться, но что-то обхватило меня за талию и потянуло назад.

Я была с Каджикой. Со мной всё будет в порядке.

Когда я вынырнула на поверхность, я жадно глотнула воздух, как будто от этого зависела моя жизнь. Волна плеснула мне в лицо, ударила в открытые глаза. Я закрыла их, но не раньше, чем увидела нечто такое, от чего волосы у меня на затылке встали дыбом.

Тело Каджики дрейфовало лицом вниз, его чёрные волосы клубились вокруг распростёртого тела, как морские водоросли. Если не он держал меня, тогда кто?

ГЛАВА 14. СПАСИТЕЛЬНИЦА

Я попыталась повернуться, но рука потащила меня под водную поверхность. Пока меня тянули, я мысленно выкрикивала имя Каджики, молясь, чтобы это пробудило его.

Я снова попыталась повернуться, желая увидеть лицо пловца, который спас меня. Я предположила, что это береговая охрана, но разве у них нет лодки? Вряд ли они могли выйти на лодках в такую погоду.

Мой спаситель затащил меня обратно в мрачные глубины озера Верхнее, а затем снова поднял вверх, снова вниз, вверх и вниз. Я попыталась оторвать его руку от своего живота, но мои пальцы так онемели, что были бесполезны.

Рука стянулась вокруг моего живота. Мой желудок сжимался и пульсировал. В какой-то момент меня вырвало, и струя тёплой рвоты ударила мне в лицо и смешалась с волосами, после чего была унесена от меня потоком воды.

В серо-стальном небе сверкали молнии, а ледяной дождь хлестал по поверхности могучего озера. Тот, кто тянул меня через его непрозрачную голубизну, ускорился, плывя так быстро, что казалось, будто мы парим.

Раздавшийся грохот предупредил меня о том, что мы находимся вблизи земли. Рука отпустила меня так неожиданно, что я погрузилась в воду. Но я не опустилась глубоко. Мои ботинки коснулись песка. Озеро засосало меня назад, но затем толкнуло вперёд и выплюнуло на песчаный берег, который походил на твёрдый камень.

Голова раскалывалась, я закашлялась и отплёвывалась. Чуть позже я подтянула колени под себя и упёрлась ладонями в песок, но упала, когда попыталась встать на ноги. К счастью, я всё ещё была близко к земле, и удар не был таким сильным, каким мог бы быть, если бы я стояла на ногах.

Я перевернулась на спину, чтобы перевести дух. Дождь хлестал по моей открытой коже и барабанил по плотному песку, а огромные волны разбивались о мои ноги и с плеском бились о мои промокшие джинсы.

У меня начались сильные судороги от шока, вызванного случившимся, и от ужасного холода. На меня упала тень. Не тень. Человек.

Каджика?

Я замерла.

Фигура склонилась надо мной. С длинных светлых волос на меня капала вода. Я потёрла глаза, в них попал песок. Несмотря на то, что было темно как ночью, свет пробежал рябью по лицу девушки.

Гром сотряс землю, или, может быть, я дрожала так сильно, что казалось, будто гром гремел на пляже.

Струйки пара заплясали вокруг моего лица, когда мой огонь отреагировал на холодный дождь.

— Вы все-таки нашли нас, — сказала она с воинственным тоном. — Коул, принеси железную цепь!

Нет! Пожалуйста, нет. Она не услышала бы мою безмолвную мольбу. Каджика!

Я повернула голову и осмотрела пляж в поисках его. Если они спасли меня, то, должно быть, спасли и его. Девушка схватила меня за подбородок и пригнула мою голову вниз. Молния прорезала темноту и отразилась на её коже, как факел на ограненном алмазе.

Я моргала и моргала. Был ли её блеск иллюзией?

— Коул! — рявкнула она.

— Иду-иду. Господи, дай мне секунду.

Девушка встала и отступила назад. А затем другое лицо нависло над моим — на этот раз мужское. Скорее мальчик, чем мужчина. Челюсть была слишком узкой, чтобы принадлежать взрослому мужчине. Коул — как я догадалась — собрал мои запястья и намотал на них цепь, затем закрепил звенья висячим замком. Я стиснула зубы и попыталась просунуть кожаные рукава между цепными манжетами и своей кожей, но потерпела неудачу, подставив больше открытых запястий металлу. Моя кожа покрылась волдырями и задымилась.

— Чёрт. Железо сжигает её, — сказал Коул.

— Да. В этом весь смысл. Расслабься, оно не убьёт её.

Фары прорезали густую тьму и осветили лоб Коула. Как и у девушки, его кожа блестела. Его глаза расширились, когда он увидел, что я изучаю его, и он отпрянул от света.

Он сильно дёрнул за цепь, поднимая меня на ноги, а затем руками обхватил мою грудную клетку и водрузил меня на своё плечо, на котором я повисла как тряпичная кукла. Когда цепь скользнула вниз по тыльной стороне моих рук, слёзы хлынули и потекли по моему лбу, смешиваясь с моими слипшимися волосами.

Я не извивалась, не била его, не улетала. Я устала и испытывала слишком сильную боль, чтобы сопротивляться. Кроме того, я хотела попасть туда, куда направлялись эти люди.

Я пришла в поисках Дэниели, но вместо того, чтобы найти их, они нашли меня.

ГЛАВА 15. ЦЕПЬ

Коул бросил меня в кузов фургона, нагруженного досками для серфинга, вёслами и кучей гидрокостюмов. Я устроилась в сидячее положение и осмотрела тёмное пространство в поисках другого тела, но никого не было.

Парень запрыгнул внутрь и сел напротив меня, в то время как блондинка села за руль.

Я произнесла одними губами слово «стоп», но единственной реакцией, которую я получила от Коула, это вскинутая бровь. Я снова произнесла слово одними губами.

Фургон с грохотом ожил, а затем затрясся, выезжая с пляжа на дорогу.

— Мне кажется, она пытается что-то сказать, Кира! — закричал он.

— Она не может говорить, ты идиот.

Лоб мальчика наморщился.

На торпеде зазвонил мобильный телефон. Кира взяла трубку.

— Да?.. Что значит, железо на него не действует?

Него. Каджику… У них был Каджика. Он был жив! Не то чтобы он мог утонуть, но я всё ещё представляла, как он плывёт лицом вниз в озере, один в бескрайней темноте. Как будто услышав мои мысли о нём, моя ладонь засветилась, что привлекло любопытный взгляд Коула. Я сомкнула пальцы.

— Да, на неё оно подействовало, — говорила Кира.

— Её рука светится, — сказал Коул. — Что это значит, Кира?

Кира развернулась на своём месте.

— Что она пытается использовать свою волшебную пыль! Намотай ей на шею какую-нибудь цепь. Это научит её не угрожать нам. И надень маску.

Я захныкала и покачала головой.

Коул пристегнул к лицу маску, затем вытащил ещё один кусок цепи из-под груды спасательных жилетов.

— Его рука тоже светится? — рявкнула она в трубку. — Чёрт. У тебя есть маска?.. Оберни рубашку вокруг носа и рта.

Когда Коул медленно двинулся ко мне, я врезалась спиной в стенку фургона. Слёзы потекли из уголков моих глаз, когда я умоляюще покачала головой.

Кира так резко остановила фургон, что меня отбросило в сторону. Металлическая цепь на моих запястьях сместилась и обожгла новые участки кожи, а острый пластиковый край весла врезался в рёбра. Она загнала фургон на стоянку, затем забралась на заднее сиденье и присела рядом со мной. Хотя её волосы были ещё мокрыми, ее одежда была сухой. Как же мне хотелось вылезти из своего мокрого наряда.

— Кто именно твой друг? — спросила она.

Я оторвала взгляд от её хлопчатобумажной толстовки и посмотрела на неё. Кира сунула мне в руки свой мобильный телефон, но я не смогла его удержать, и он упал. Она что-то проворчала, затем стащила его с моих колен и снова подтолкнула к моим рукам.

— Печатай, или ты получишь новое ожерелье. Кто, чёрт возьми, твой друг?

Я даже не пыталась пошевелить пальцами. Они всё равно были слишком онемевшими. Кроме того, я никак не могла поделиться с ними тем, кем был Каджика. Нет, пока они не проявили ко мне хоть немного милосердия.

Кира дала мне пощёчину, чтобы привлечь моё внимание.

— Печатай!

Мне хотелось запустить ей в лицо своей пылью. Не для того, чтобы убить её, просто чтобы усмирить её агрессивность, но мои руки были бесполезными обрубками.

Коул коснулся плеча Киры.

— Может быть, она также глухая, сестрёнка.

Итак, Кира была сестрой Коула. Её глаза были такими же тёмными, как у него, но казались ещё темнее.

— Нет. Она прекрасно слышит, — она положила свой телефон в карман. — По твоей вине нам придётся пытками вытягивать из него правду, — сказала она, прежде чем забралась обратно на водительское сиденье и снова тронулась в путь. — Надень на неё ошейник.

Поморщившись, Коул накинул железную цепь на мою шею. От едкого запаха горящей плоти у меня заслезились глаза. Я сосредоточилась на том, чтобы держать руки как можно неподвижнее, что было настоящим подвигом в движущемся транспортном средстве. Кожа вокруг цепи вздулась волдырями, некоторые даже отслаивались, а из открытых ран поднимался бледный дымок.

Снаружи донёсся раскат грома, заставивший меня подпрыгнуть. Каждая цепь на моём теле сдвинулась, и я зашипела. Ещё больше слёз скатилось по моим щекам и испарилось, смешавшись с дымом, вьющимся из моих ран. Мой отец часто говорил, что плач это самый ужасный вид слабости.

Однажды он пытался закалить меня. Я должна была отправиться из долины, окружённой пятью утёсами, обратно во дворец с люстриями в качестве моего единственного источника света. Если я поднималась в небо или если солнце выглядывало до того, как я добиралась до дворца, одинокий королевский стражник, парящий над головой, получал приказ доставить меня обратно к месту отправления. Все наследники Вуда прошли через это паломничество, но до меня все наследники были мужчинами. Никогда ещё женщина, не говоря уже о девушке, не завершала напряжённого путешествия, где дикие капры скользили по камням, их резиновая кожа была покрыта веществом, которое могло парализовать их добычу на несколько дней, и где стаи квила кружили в небе в поисках мяса, чтобы поклевать его своими изогнутыми клювами.

Во время моей первой попытки я карабкалась по каменным выступам, обдирая колени и локти о бледно-серую скалу, одновременно отбиваясь от пары спаривающихся квила с моей пылью. Я проиграла свой первый бой, и мне пришлось начинать всё сначала в Долине. Во второй раз я убила похожего на орла зверя, но в нескольких уступах от вершины утёса я наткнулась на гнездо капры. Существа загнали меня на край скалистого выступа, который обвалился, и я, размахивая руками, полетела обратно в Долину. Если бы я не была фейри, я бы умерла при ударе.

И я заплакала, потому что мне пришлось бы разбивать лагерь, а затем начинать свой поход на закате. Я отчаянно хотела отказаться, и я пыталась, но мой отец и слышать об этом не хотел. Круз и Эйс пролетали над Долиной, но им было приказано не приближаться ко мне, поэтому они наблюдали за мной со своего места в небе.

На пятую ночь я добралась до плато на вершине. Гордость охватила меня, и на мгновение я позволила себе передышку под древним деревом панем. Я сидела, прислонившись к его толстому искривленному стволу цвета мокрой глины, и грызла его переливающиеся листья. Я вспомнила, как подумала, что это самая вкусная еда, которую я когда-либо пробовала. Когда сок потёк по моему подбородку, я окинула взглядом огромное королевство, которым моя семья правила на протяжении многих поколений. Туман почти касался земли, что делало вид с вершины поразительным. Это также вызвало выброс адреналина у меня в животе, потому что, чтобы добраться до дворца, мне пришлось пересечь Харени. Как и всех Благих, меня учили, что Неблагие — существа из ночных кошмаров, более опасные, чем дайла, квила и капра.

Я снова отправилась в путь, зная, что если не доберусь до дворца до восхода солнца, игра будет окончена. Лусионага унесёт меня обратно в Долину, и мне придётся начинать всё сначала.

Я осторожно съехала с крутого берега, но падала так много раз, что из меня валил дым, как из неисправного двигателя самолёта. Тёмно-аметистовое небо посветлело до перламутрово-лавандового к тому времени, как я добралась до края Харени. Не отрывая взгляда от похожего на грот входа в подземную тюрьму Неблагих, я мчалась через медные песчаные дюны.

Солнце выглянуло из-за горизонта раньше, чем я добралась домой.

Я была перенесена обратно в Долину. Мне потребовалось ещё четыре неверрианские ночи, чтобы завершить коварное паломничество. Я добралась до дворца в Ночь Тумана, Невидимые призраки кружились вокруг моего избитого тела. В отличие от большинства Благих, Эйс ждал меня за стенами дворца. Он обнял меня, когда я добралась до плавучего сада, сказав, как он мной гордится.

Но моему отцу, который не вышел поприветствовать меня, было стыдно. Никогда ещё наследнику Вудов не требовалось девять дней, чтобы завершить поход! Я стала позором для семьи, не годилась для того, чтобы носить это имя. «Слава небесам, когда-нибудь я выйду замуж и возьму фамилию своего мужа», — провозгласила она.

И вот я сидела в фургоне, цепи обжигали мою кожу, и испытывала глубокую благодарность к человеку, который воспитывал меня с жестокостью и безразличием. Если я могла выжить в Неверрианской пустыне в одиночку, я могла бы пережить всё, что эти два Дэниели уготовили мне.

Если только они не применят свою пыль…

Машина резко остановилась. Задние двери со скрипом открылись, и я прищурилась, чтобы вглядеться в темноту, но плотный дождь скрывал всё вокруг.

— Я снова понесу тебя, хорошо? — сказал Коул прямо перед тем, как его руки подняли меня с пола фургона.

Он спрыгнул, затем перекинул меня через плечо.

Цепь скользнула по моему горлу, обжигая нижнюю часть челюсти. Я сильно прикусила язык, чтобы подавить подступающий крик.

Грязь хлюпала вокруг босых ног мальчика, а его шорты и футболка прилипли к коже. Мне стало интересно, плавал ли он тоже или его промочил дождь.

Влажная земля под его ногами превратилась в бетон, а затем мы оказались вне дождя и внутри тёмного склада. Рождественские елочные гирлянды были прикреплены скотчем к потолку и слабо светились. Более яркий, почти зелёный, свет горел в задней части склада. Я прищурилась, чтобы разглядеть, на что он светит. Грязный пластиковый брезент закрывал то, что занимало это пространство.

Раскаты грома прокатились по мрачному помещению, дождь барабанил по жестяной крыше, как молотки по перкуссии.

Коул завернул за угол, а затем скинул меня со своего мускулистого, но костлявого плеча. Цепи снова упали на полоски кожи, которые начали заживать, опалив их заново.

Воздух внутри был почти таким же холодным, как и снаружи, но, по крайней мере, он был сухим. В полумраке я заметила, как Коул собрал охапку цепей. Я в ужасе уставилась на него, предполагая, что он собирается заковать меня в железный кокон, и попятилась назад, пока копчиком не ударилась о стену.

— Всё в порядке. Я не собираюсь причинять тебе боль.

Не собираешься причинить мне боль? Неужели он не понимал, как мне уже больно?

Он схватил кусок цепи, свисающий с моих кандалов, и прикрепил его к новой части другим висячим замком. Только тогда я поняла, что новая длина звенящих звеньев была привинчена к стене.

Они посадили меня на цепь, как бешеную собаку.

Пар клубился в воздухе между нами, смешиваясь с дымом моей поджаренной плоти.

— В твоих венах действительно течёт огонь, — Коул уставился на воду, испаряющуюся с моей одежды. — Я слышал, ты умеешь летать. Почему ты этого не сделала… когда лодка затонула?

Потому что я была слишком парализована шоком. А потом его сестра — или это был он? — схватила меня. Я думала, это было сделано для того, чтобы спасти меня, но это не входило в их намерения. Люди, которые спасали других, не обращались с ними как с заключенными.

Рядом с нами раздались шаги. Я посмотрела мимо Коула прямо в лицо с невидящими глазами, которым каким-то образом удалось увидеть, кто я такая.

ГЛАВА 16. ДОПРОС

— Итак, значит, вы нашли нас, — сказала Шарлотта. — Как?

— Она не может говорить, ма, — сказал Коул.

Ма? Коул был её сыном? Я переводила взгляд с матери на сына, но не видела особого сходства. Там, где волосы Шарлотты были седеюще-чёрными, Коул был таким же блондином, как и его сестра.

— Я знаю, что она не может говорить, Коул.

Он покраснел и пробормотал:

— Извини.

Шарлотта продолжала нервно смотреть на меня.

— Где Кира? — спросил Коул.

— С Куинном и другом девушки. Пытаются получить кое-какие ответы.

— Он отвёл его к…

Шарлотта взглядом заставила его замолчать. Клянусь, если бы не то, как редко опускались её веки, я бы никогда не догадалась, что она слепая.

— Ты хочешь, чтобы я нарисовала карту, чтобы девушка могла пойти к нему?

Коул заправил прядь длинноватых волос за ухо и пробормотал ещё одно извинение.

Они и не подозревали, что мне не нужна карта. Всё, что мне было нужно, это сосредоточиться на его местонахождении в следующий раз, когда моя метка оживёт.

Шарлотта сделала шаг ко мне.

— Ещё кто-нибудь из вас придёт?

Я покачала головой.

— Отрицательно, — перевёл Коул.

— Чего ты хочешь от нас? — Шарлотта продолжила.

Я стояла неподвижно, лицом к матери и сыну, с меня одновременно капала вода на пыльный пол, и поднимался пар. Как я должна была отвечать на них, не используя свои руки?

— Ма, она не может говорить, — застенчиво сказал Коул.

— Принеси ей ручку и бумагу.

Я не смела надеяться, что ручка и бумага приведут к снятию с меня железных наручников.

Быстрые шаги Коула отдавались эхом в комплексе с низкими потолками. Стена рядом с Шарлоттой была красной, а стена позади меня — жёлтой. Мы были в здании с грузовыми ящиками. Не то чтобы это помогло бы мне сбежать, но меня утешало знание того, где я нахожусь.

Коул вернулся с блокнотом из разлинованной жёлтой бумаги и шариковой ручкой. Он протянул их мне. Я склонила подбородок к своим кандалам.

— Ма, ей понадобятся руки, чтобы писать. Должен ли я снять цепи?

— Пока нет. Я не верю, что она не использует на нас свою пыль, — она обошла меня кругом, держась чуть в стороне. — Твой друг не реагирует на железо, но одна из его рук светится от пыли, и он может управлять разумом с помощью зрения и голоса? Он что, новая порода фейри?

— Ма…

— Я знаю, что она не может говорить, Коул. Я просто размышляю вслух.

Она побарабанила пальцами по своей юбке цвета хаки длиной до икр. Ткань местами была в затяжках и обесцвечена до охристого цвета на подоле. Не то чтобы я думаю, что ей было до этого дело. Во-первых, она не могла видеть, а во-вторых, это сообщество жило в простоте.

Громкие, торопливые шаги застучали по цементному полу.

Шарлотта перестала расхаживать и повернулась на шум. Он доносился с противоположного конца комплекса ящиков.

Я резко вдохнула. Придёт ли Каджика?

Не повезло. Это был Куинн.

— Этот сукин сын пытался задушить меня своими цепями.

Куинн тяжело дышал, его лицо было красным, как вишневый сок.

— А ещё он чертовски силён.

Он остановился в нескольких метрах передо мной и оскалился так, что его верхняя губа приподнялась.

— Кто он, чёрт возьми, такой?

— Я пока не знаю, — спокойно ответила Шарлотта. — Возможно, смесь человека и фейри. Ты завязал ему глаза?

— Я сделал куда лучше, чем это… Я заклеил скотчем его грёбаные глаза, — прорычал Куинн. — И его рот.

У Куинна было желание умереть. Как только Каджика вырвется на свободу — потому что у меня не было сомнений, что он это сделает, — он убьёт Куинна.

— Мне не понравилось, что меня превратили в марионетку.

Слюна вылетела у него изо рта и замерцала в воздухе.

— Ты оставил Киру с ним наедине?

— Нет. Пит и Тамара тоже там, — сказал Куинн.

— Вы оцепили периметр?

— Да.

Охранять его, чтобы мы не могли вырваться, или чтобы, если кто-нибудь придёт искать нас, они не смогли бы войти? Как я надеялась, что кто-нибудь придёт за нами. Предпочтительно Кэт. Она была такой же, как они. Они бы прислушались к ней. Они освободили бы нас и увидели, что мы им не враги. Я послала безмолвную — наверняка бесполезную — молитву в небо.

— Ма, вернись. Её ладонь светится.

Коул потянулся к руке своей матери и повёл её назад. Он поднял маску для подводного плавания, которая болталась у него на шее, водрузив её обратно на лицо.

— Я думала, ты сказала, что железо уничтожит её пыль, — сказала Кира, внезапно оказавшись здесь.

— Очевидно, мы думали неправильно, — сказал Куинн.

Я сжала пальцы в крепкий кулак. Железо вызывало онемение во всей области, окружающей цепь, так что я не могла чувствовать связь, но вид этого чуть не заставил меня заплакать. Я попыталась сосредоточиться на местонахождении Каджики, но всё, что я получила от нашей связи, было то, что он был близко.

— Если ты нападёшь на нас, мы убьём твоего друга, — спокойно сказала Шарлотта. — И заставим тебя смотреть.

Должно быть, я заметно побледнела, потому что Кира ухмыльнулась.

— Так его можно убить…

Догадалась ли она об этом по цвету моего лица? По крайней мере, она не знала как, иначе не стала бы искать подтверждения в выражении моего лица. Она бы знала, что может использовать свою пыль… если только она ею не обладала? А вдруг у земных Дэниели не было пыли.

И я взмолилась, чтобы оказалась права.

Снаружи, как удар хлыста, прогремел гром.

Шарлотта подняла голову к потолку.

— Прекратите шторм, дети. Я не слышу своих мыслей.

Кира и Коул обменялись взглядами, а затем оба закрыли глаза. Их грудные клетки вздымались при ровном дыхании, а затем стали неподвижными. Голубые искры мерцали вокруг их рук, которые они протягивали к небу. Когда их губы затрепетали, хватая ртом воздух, дождь перестал барабанить по жестяной крыше, затушив голубую магию в их руках.

— Спасибо, — сказала Шарлотта.

Осознание поразило меня в самую точку. Они создали шторм, чтобы заманить нас в ловушку!

Я наконец-то поняла, почему Дэниели были изгнаны из Неверры. Они были опасны.

Кира повертела в пальцах карандаш — не карандаш. Я прищурилась, пока не разглядела, что это было. Миниатюрная стрела из рябинового дерева. Каджика никогда не выходил из дома без своего арсенала для убийства фейри.

Я старался не вздрагивать, когда она подошла ко мне с этим.

— Я нашла пару таких у него в кармане. Что это? — спросила она, как раз в тот момент, когда её брат схватил её за капюшон и дёрнул назад.

— Кира, её ладонь! Она может убить тебя, — сказал Коул.

— Она убивает меня, и мы убиваем его. Из того, что я видела, это крайне огорчит её…

Она провела стрелой по одной стороне моего лица. Под его наконечником прорезалась огненная дорожка. У неё перехватило дыхание, когда она взглянула на мою посеревшую кожу. Я не смела пошевелиться, опасаясь, что она проткнёт стрелой мою плоть, решив проверить, как это повлияет на мои внутренние органы.

Без крови охотника стрела не убьёт меня, но, чёрт возьми, это будет больно.

— Ха, — наконец, сказала Кира, и на её губах расцвела улыбка.

— Что? — спросила Шарлотта.

— Её кожа реагирует на кусок дерева. Дядя Куинн, — Кира выудила ещё одну палочку из кармана толстовки, — пойди, испытай её на коже другого.

Сверкая глазами, полными чистой ненависти, Куинн взял стрелу из руки своей племянницы. Прямо перед уходом он плюнул мне под ноги. Я стояла неподвижно, пока он уходил.

Шарлотта отозвала своих близнецов. Приглушёнными голосами они обсуждали меня. Я пришла к такому выводу по тому, как их глаза продолжали метаться в мою сторону.

Несколько минут спустя Куинн вернулся, топая по складу.

— Она даже не оставляет следов на его коже. Я даже ткнул его ей, порвал ему кожу. Ничего.

Мой взгляд сосредоточился на покрасневшем кончике, испачканном кровью Каджики. Поднялась волна тошноты, и хотя у меня больше ничего не было в желудке, я согнулась в талии, и меня вырвало желчью.

— Тебя тошнит от крови, Элис? — голос Куинна звучал так, словно он стоял в туннеле.

Только когда Кира крикнула:

— Элис!

Я резко подняла глаза.

— Что произойдёт, если мы тебя ткнём?

Она взяла стрелу у Куинна и поднесла её ко мне. Я сильно прикусила губу, чтобы девушка не смогла увидеть, как сильно она дрожит. Смерть была в моём будущем, но она не должна была быть от её рук. Я попыталась нащупать свою пыль, и мои пальцы защекотало.

Она была там.

Несмотря на железо, она была там.

Где-то.

Я вскинула руки вверх, но не для того, чтобы сформировать оружие, а для того, чтобы произнести слово: СТОП. Я вылепила буквы из лент пыли.

Кира застыла.

Она могла это видеть!

Она могла видеть моё слово!

Мне хотелось прыгать от радости, что я нашла способ общаться.

— Как ты это сделала?

— Что она сделала, Кира? — спросила Шарлотта.

— Она заставила слово появиться из воздуха.

— Отойди! — голос Шарлотты прорезался сквозь темноту. — Она использует свою пыль.

Кира отпрянула назад.

— Почему мы должны останавливаться?

Я создала другое слово: ДРУГ.

— Друг? — Кира фыркнула. — Ага, если бы. Ты фейри. Фейри нам не друзья.

Коул изучал воздух, мерцающий над моей ладонью.

— Ты же понимаешь, что это означает, что она могла использовать её против нас раньше, но не сделала этого.

Я могла бы обнять его за то, что он констатировал очевидное. Конечно, раньше я не знала, что у меня есть доступ к моей пыли.

— Она всё ещё враг, Коул, — сказала Шарлотта.

Я покачала головой, собирая пыль обратно в ладони. Я не была врагом.

— Ты, что, принимаешь нас за дураков? — Шарлотта взвизгнула. — Мы знаем, что ваши люди сделали с нашими там, в Неверре. Ты наш злейший враг.

Куинн слегка дёрнул головой назад.

— Кое-что только что пришло мне в голову. Мальчик… он местный. Катори Прайс тоже. Они родственники, не так ли? Вот как ты нашла нас.

Моим первым побуждением было покачать головой. То, что Каджика был коренным жителем, не означало, что он был родственником всех остальных местных жителей.

— Кто такая Катори Прайс? — спросил Коул.

— Потомок негодяя, который заставил дедушку Куинна напечатать богохульную книгу, — сказала Шарлотта. — Предположительно, это было художественное произведение, легенды о туземцах и фейри, но это было слишком близко к правде, чтобы быть художественным произведением. Там даже упоминались мы. Женщина, которая написала это, использовала для нас другое слово — Мишипешу — и говорила о нас как о медных монстрах, но она выдала наше местонахождение.

— Зачем твоему дедушке это делать, Куинн? — спросила Кира.

— Лея соблазнила его магией, — сказал он.

Шарлотта перевела взгляд в мою сторону. Я знала, что она не могла меня видеть, и всё же я отпрянула.

— Фейри могут это делать? — спросила Кира, её голос был хриплым от недоверия.

Куинн уставился на меня так, как будто я была Леей, как будто я использовала каптис на его дедушке.

— Лучше не испытывай это на нас.

Я никогда ни на ком не использовала каптис. Единственный мальчик, которого я любила, был фейри, а каптис не работал с фейри. Из того, что я узнала ещё в школе, это также не работало на Дэниели. Но, возможно, общение с людьми ослабило их магию.

— Отец Куинна признался в своём романе на смертном одре, — продолжила Шарлотта. — В течение многих лет мы даже не знали, что существует книга, в которой есть упоминание о нас. Мы думали, что нам ничего не угрожает, но мы уже давно не были в безопасности. Как только мы узнали об этом, мы обратились к Лейи Лейкиве, и она поклялась, что единственное издание всё ещё находится в Форест Пресс, поэтому я затопила архивы. Не стоило верить на слово фейри, — она фыркнула. — Сначала Катори Прайс и её маленький фейский друг посетили Куинна пару месяцев назад, чтобы напечатать новую книгу странными чернилами. А потом ты, Элис, нанесла нам визит.

Шарлотта потерла руки друг о друга, как будто хотела очистить их от грязи.

— Сколько ещё людей знают об этой книге? — спросила Кира.

— Это нам и надо выяснить, — сказала Шарлотта.

— Ещё один наверняка. Катори Прайс пришла с этим мальчиком Вудом… как его зовут? — Куинн потёр висок двумя пальцами. — Ты знаешь, внук фейри, который убил всех наших людей?

Воздух заскрежетал по бокам моего горла.

— Эйс Вуд? — воскликнула Кира.

— Это тот самый.

— Ты дышал одним воздухом с Вудом? — в ужасе спросила Кира.

Я опустила подбородок, заставив волосы каскадом упасть на лицо, надеясь, что это каким-то образом защитит меня от узнавания. Если они узнают, что я сестра Эйса… Я не смогла закончить эту ужасную мысль.

— Почему ты не убил его? — спросила она.

О, небеса… Они знали, как нас убить? Мои лёгкие сжались так же сильно, как когда она тащила меня через озеро.

— Твоя мать сказала мне, что это привлечёт к нам внимание. Кроме того, он — Вуд… Очевидно, их труднее убить, чем обычных фейри.

Я напряглась.

— Он послал своих охранников на следующий день. Я не уверен, знали ли они, что было внутри книги…

Я покачала головой.

— Элис, кажется, думает, что они не… — вмешался Коул.

Я подняла глаза и кивнула.

— Как будто мы можем ей доверять… — Куинн грубо фыркнул. — Поскольку её друг не может принудить тебя, Шарлотта, тебе следует пойти и поговорить с ним.

Она обдумала это, потом кивнула и направилась к входу в здание с ящиками.

— Скажи ему, что я буду тыкать в его подружку его маленькой стрелой, пока её огонь не потухнет.

Он резко улыбнулся, и это заставило его карие глаза засверкать, как будто его радужки были покрыты крошечными медными чешуйками.

— Лучше надейся, что он заговорит.

Моё сердце ударило в такт с дверью, через которую вышла Шарлотта.

— Это пугает тебя, да? — сказал Куинн, забирая стрелу у Киры. — Следовало заранее оценить последствия от поиска людей, которых ваш вид пытался уничтожить.

«Я не мой дедушка, — хотелось мне закричать. — Геноцид был ужасен, худшая часть нашей истории, но я никого не убивала. Я тогда даже ещё не родилась. Времена изменились. Наша королева — одна из вас! Ты даже встречался с ней!»

У меня было искушение поднять эти слова с ладони, но, как и мой желудок, моя пыль сжалась в тугой узел.

Куинн подошёл ко мне, и я прижалась спиной и щекой к прохладной стене, желая исчезнуть сквозь неё, но я не была призраком.

Ещё нет…

— С какой части твоего тела нам следует начать?

Я подняла руки, чтобы защитить лицо. Железные манжеты скользнули по моим кожаным рукавам, давая запястьям некоторую передышку.

Куинн был так близко, что я чувствовала запах смеси пота и озёрной воды, исходящий от его возвышающегося тела.

Я приготовилась к удару крошечного кола, но единственное, что раздалось, был треск, за которым последовало пронзительное рычание.

ГЛАВА 17. ХОЛОДНАЯ НОЧЬ

Я посмотрела сквозь пальцы.

А потом я моргнула, думая, что у меня галлюцинации. Но их не было.

Обмотанный верёвками и цепями, Каджика стоял передо мной, тяжело дыша. Его глаза были безумными, что усугублялось отсутствием бровей и наличием глубоких рубцов на лбу и щеках. Что они с ним сделали?

Я бросилась к нему, но цепь, привинченная к стене, дёрнула меня назад, как йо-йо. Я рухнула так сильно, что мне показалось, я услышала, как хрустнул мой копчик. Однако, вероятно, треснул череп Куинна, когда маленький столик взлетел в воздух и врезался ему в лоб. Он пошатнулся, и стрела выпала из его пальцев, но ему каким-то образом удалось удержаться на ногах. Цепочка огоньков оторвалась от потолка и, как электрический угорь, поплыла к Куинну, который моргнул, глядя на неё. Кира и Коул отпрянули назад, озадаченные парящим в воздухе предметом. Когда он обернулся вокруг шеи Куинна, все три пары глаз выпучились. Я видела, как Каджика перемещал предметы силой мысли, но это всё равно поражало меня.

Охотник бросился ко мне и начал дёргать за висячий замок. Кровь сочилась из-под его ногтей и капала с подбородка, попадая на костяшки моих бледных рук. Когда алая капля скользнула по моей потрескавшейся, обожжённой коже, придав пятну цвет древесного угля, Каджика выронил замок, как будто его ударило током.

Дикость сменилась страхом.

— Лили… — прошептал он моё имя.

«Я в порядке. Она меня не убьёт».

Секунда колебания стоила нам многого. Когда Каджика повернулся, чтобы найти ключ или заставить Коула отдать его ему, мужчина, вошедший в здание, которого я не видела, накрыл лицо охотника пропитанным полотенцем, которое осело на его рту и носу, как мокрая штукатурка. Он затянул его так сильно, что Каджика потерял равновесие и отлетел назад.

«Каджика!» — закричала я в его разуме. Я изо всех сил потянула за свои кандалы. Железо обуглило мою кожу до костей, но я всё равно продолжала тянуть.

Когда его тело замерло, а его руки упали на цементный пол, я ахнула. Кто-то дёрнул за мою цепь, и я врезалась в стену. Мужчина, которому удалось заставить Каджику потерять сознание, перекинул охотника через плечо и вынес его обмякшее тело обратно.

«Нет, Каджика! НЕТ! Пожалуйста, услышь мой голос. Пожалуйста, проснись».

— Что. Чёрт возьми. Он? — взвизгнул Куинн.

Я уставилась на него, на ручейки крови и пота, стекающие по его лицу. Хотя я никогда не душила человека, желание причинить нечто большее, чем боль, заставило ленты пыли вылететь из моих ладоней. Ленты задели его нос, но резко упали, железо ограничило мой контроль над ними.

Куинн понюхал воздух.

— Кто ты такая? Скунс? Что это за запах?

Я ждала, когда он подойдёт ближе.

Ближе.

Ближе.

Я снова пошевелила пальцами, и снова посыпалась пыль — на этот раз она попала в Куинна. Она змеилась в его раздувающиеся ноздри, в прищуренные глаза, в приоткрытые губы.

Он побледнел, как мука для торта. Кира закричала. Она подбежала к своему дяде и обхватила его за талию как раз перед тем, как он упал. Инерция и вес его тела повалили их обоих на пол.

— Что ты наделала?

Мой пульс участился. Что я наделала?

Огонь отхлынул от моего лица, я протянула руку и широко растопырила пальцы, отчаянно отзывая свою пыль, прежде чем она погасила жизнь Дэниели, моля небеса, чтобы было ещё не слишком поздно. Какой бы глубокой ни была моя ненависть к этому человеку, к этим людям, убийство одного из них только ухудшило бы положение Каджики.

Железные цепи звякнули о мою кожу и послали стрелы боли вверх по моим предплечьям. Мои запястья пульсировали, а пальцы жгло.

— Коул, надень свою грёбаную маску и схвати её за руки, пока она не попыталась убить ещё кого-нибудь из нас! — взвизгнула Кира.

Коул ударил по моим протянутым рукам. Я ахнула от неожиданного удара, мои локти подогнулись в такт коленям. Шок от падения отдался вибрацией в моих костях. Когда он ударил меня коленом в спину, я рухнула на живот, воздух со свистом вылетел из моих лёгких.

От удара у меня зазвенело в ушах, а перед глазами всё посерело, как и тело Куинна.

— Что случилось? — заговорила Шарлотта.

Она вернулась, потирая окровавленный синяк на виске. Каджика, должно быть, вырубил её по пути ко мне. Я съежилась от исходящей от неё ненависти.

— У Куинна всё еще есть пульс, — сказала Кира спустя, как показалось, бесконечный промежуток времени.

Облегчение от того, что я не убийца, было недолгим.

— Она пыталась убить Куинна? — потрясение Шарлотты эхом отразилось от ящиков. — Вы не оставляете нам выбора. Коул, закуй её в железные цепи. На этот раз всё её тело.

«Нет, пожалуйста. Пожалуйста», — умоляла я. Всё ещё прижимаясь лицом к грязному цементному полу, я издала приглушенный всхлип.

Я ненавидела быть такой слабой.

Коул вцепился в мои плечи и поставил меня обратно на колени. Он был сильным, но больше не грубым. После того, как он отпустил меня, я накренилась вперёд, уткнувшись подбородком в шею, плечи затряслись от ещё более приглушённых рыданий.

С того места, где Кира держала Куинна, донеслись стоны, а затем последовал приступ кашля.

Он пришёл в себя. Ему потребуется некоторое время, чтобы стряхнуть с себя вредные частицы пыли, но со временем его лёгкие очистятся, а во рту перестанет ощущаться кислый привкус.

Со временем он исцелится, пока мне будет больно.

Звякнул металл, а затем послышались приближающиеся шаги. Босые, грязные ноги Коула обогнули мою сгорбленную фигуру. Цепь на моей шее зазвенела, когда он повернул её, затем замок щёлкнул, открываясь, и цепь упала с моего тела, оседая на пол рядом с моими коленями, как безвольная змея. Кусочки моей почерневшей кожи прилипли к звеньям.

Небеса, как выглядела моя шея?

Новая цепь обвилась вокруг меня, но на этот раз моя шея была пощажена. Коул методично, осторожно обернул цепь вокруг моей груди, как будто боялся моей реакции, если его движения будут слишком резкими. Единственным металлом, который касался моей кожи, были кандалы на моём запястье. Остальная часть моей цепи упиралась в ткань. Я задавалась вопросом, сделал ли он это нарочно, чтобы избавить меня от некоторой боли.

Маловероятно, но я осмеливалась надеяться, что не все Дэниели были жестокими.

Воля к сопротивлению вспыхнула, а затем погасла, как мокрый фитиль. В отличие от них, я не хотела причинять боль. Я думала о Каджике, когда цепи затянулись вокруг моей высохшей, затвердевшей от воды одежды. Коул толкнул меня обратно на землю и поднял мои ноги, наматывая на них бесконечную цепь, я стиснула зубы. Мою кожу покалывало от близости к металлу, но, по крайней мере, меня не начало поджаривать, как стейк на гриле.

Как только он защёлкнул замок на моих лодыжках, он перевернул меня на спину. Я медленно подняла взгляд на его лицо. Он кусал губу, теребил её, как будто ему было плохо из-за того, что ему пришлось сделать. Или, может быть, я видела то, что хотела увидеть.

Куинн пробормотал неразборчивые слова. Опираясь на Киру, он заковылял ко мне. Мой пульс участился, когда его обжигающий взгляд остановился на моём лице. Он хрустнул костяшками пальцев руки, которая безвольно висела у него на боку, а затем присел, поднял отброшенный кусок цепи и намотал его на пальцы.

— Если бы это зависело от меня, я бы убил тебя.

Он врезал кулаком по моей щеке, обжигая слой кожи.

Слёзы потекли по моим вискам, растворяясь в волосах.

Он снова ударил меня.

И ещё раз.

В уголке моего зрения вспыхнули звёзды, а затем они замерцали, и темнота потекла по мне, как чернила, стирая помещение, людей, боль.

* * *

Я пришла в себя так же, как вошла в этот мир… в тишине.

Я не осмеливалась пошевелить ни единым мускулом, пока прислушивалась к своему телу. Моя щека больше не болела, а запястья больше не пульсировали. Затылок покоился на чём-то мягком.

Была ли я освобождена?

Спасена?

Сквозь опухшие веки я огляделась. Лучи пыльного света пробивались сквозь импровизированное окно, освещая похожее на пещеру пространство. Я всё ещё была в здании из ящиков. Коул спал, развалившись на стуле в паре метров от меня. На маленьком столике рядом с ним стояла тарелка с отбитыми краями, фарфоровая посуда была завалена сырными корками и брошенной хлебной коркой. У меня заурчало в животе. Я закрыла глаза, молясь, чтобы этот звук не разбудил Коула. Когда я не услышала, как он пошевелился, я снова открыла глаза. Я заметила недопитый стакан воды, и моё пересохшее горло сжалось. Чего бы я только не отдала за глоток…

Рядом со стеклом лежали маленькие ключи от висячих замков, удерживающих мою цепь на месте. Я никогда раньше не хотела быть Невидимой, но в тот момент я пожалела, что у меня нет их магии.

Сработали разбрызгиватели. Я приготовилась к брызгам холодной воды, но, ни одна из них не попала в меня. Я вытянула шею, моя голова соскользнула с бугристой вещи, лежавшей под ней — толстовки, которая пахла мылом, мальчиком и моторным маслом. Я сообразила, что она принадлежала Коулу.

Плеск воды заставил меня изогнуться ещё сильнее. Цепи были намотаны слишком туго, чтобы звенеть. Наконец-то я нашла источник звука. Капли воды брызгали на пластиковый брезент, которым была отгорожена ярко освещенная зелёная зона.

Сначала я подумала, что это теплица для выращивания овощей и фруктов, пока не вспомнила о наркотиках, которые они нам продали. Я бы поспорила на что угодно, что пятнистая пластиковая занавеска скрывала заросли растений. Дверь импровизированного здания со скрипом открылась, заставив Коула вскочить на ноги. Он потёр глаза, прежде чем убрал руки от лица и перевёл взгляд на меня, как будто беспокоился, что мне каким-то образом удалось сбежать.

Когда он увидел меня, он выдохнул, но затем его взгляд переместился на мою голову, и он, пошатываясь, поднялся на ноги. В три быстрых шага он встал надо мной, затем присел и поднял скомканную толстовку.

— Привет, Коул, — раздался весёлый голос, которого я ещё не слышала.

К нам подошла девушка с длинными каштановыми дредами. Она скрестила руки на груди, глядя на меня сверху вниз. Луч солнечного света упал на её веснушчатую кожу с медным отливом, как у человека, проводящего дни на свежем воздухе.

— Привет, Сэм, — сказал Коул, пробегая пальцами по цепям, обернутым вокруг моих ног.

Я не могла сказать, притворялся ли он, что поправляет их, или действительно поправлял.

— Никогда не думала, что увижу настоящую фейри.

Взгляд Сэм блуждал по мне. В нём было больше любопытства, чем враждебности, но всё же мои мышцы напряглись.

— Отойди назад. Она опасна, — огрызнулся Коул.

Он действительно так думал, или почувствовал мой страх?

Она нахмурилась.

— Она не выглядит опасной.

— Разве ты не знаешь, что внешность фейри обманчива? Они как лебеди… привлекательные, но чертовски порочные, — он мельком взглянул на меня, его глаза были такие же синие и глубокие, как озеро. — Разве ты не слышала, что она чуть не убила Куинна прошлой ночью?

Сэм ухмыльнулась.

— Он, вероятно, заслужил это. Он как один из тех духовно родившихся религиозных людей — более набожный, чем сам Бог.

Несмотря на то, что Коул сказал ей держаться подальше, она ходила вокруг меня, как рыбак, осматривающий свой улов.

— Сэм, серьёзно, держи дистанцию.

— Ты не соблюдаешь дистанцию, — заметила она.

Щёки Коула покраснели.

— Я просто проверял, не ослабла ли цепь ночью.

Он развернул своё тощее, но атлетическое тело.

— Лучше ничего не пробовать, Элис, — проворчал он.

Если он и пытался казаться угрожающим, то у него это плохо получалось.

Брови Сэм поползли вверх над её глазами.

— Почему зовёшь её Элис?

— Это её имя.

— Нет, это не так.

— Что ты имеешь в виду, это не так?

Мурашки побежали по моей коже.

— Ты сейчас серьёзно? Ты не знаешь, кого ты поймал? Чёрт, Коул, ты что, никогда не читал журналы?

— Нет, — застенчиво ответил Коул. — Кроме того, прошлой ночью было темно.

— Кира не была с тобой?

— Была.

— И она не узнала её?

— Ты знаешь, что всё, что моя сестра когда-либо читает, это журналы о серфинге, — его щёки стали такими же красными, как стена ящика. — Можешь уже просто объяснить? Если она не Элис, тогда кто она?

Сэм сделала долгий, протяжный вдох, как будто для того, чтобы усилить напряжённость. Или, может быть, это было просто для того, чтобы позлить Коула.

— Сэм…

Она улыбнулась.

— Девушка, которая у вас тут, — она кивнула подбородком в мою сторону, — это Лили Вуд.

— Лили Ву…

Последняя буква моего имени так и не слетела с его разинутого рта. Коул попятился, как будто я превратилась в дайла.

— Нет…

— Чёрт, ты, правда, не знал?

Коул провёл рукой по своим светлым волосам так грубо, что вырвал пару прядей. Они падали, сверкая, как золотая нить, в полосах солнечного света, пронизывающих холодный, влажный воздух. Вряд ли я ему сильно нравилась, но я также не думала, что он меня ненавидел. По ужасу, отразившемуся на его лице, я почувствовала, что вся жалость, которую он испытывал ко мне, исчезла. Я обманула его, и обман был ужасен. Я отвела от него взгляд, ненавидя нарастающее отвращение, исказившее его черты.

— Это правда? Тебя зовут Лили?

— Что? Ты мне не веришь? — Сэм надула нижнюю губу.

Не было смысла притворяться, что это не так — мои фотографии были по всему Интернету, — поэтому я кивнула.

— Я же говорила, — голос Сэм звенел от гордости. — Тебе, наверное, стоит пойти и сообщить своей матери. Если только ты не хочешь, чтобы пошла я и сама сделала это?

— Мне было поручено оставаться с ней, — его тон был очень-очень низким. — Ты иди.

Чувство вины терзало меня сильнее, чем после того, как я случайно отравила Куинна пылью. Было странно чувствовать вину за что-то столь тривиальное, как ошибочная идентификация. Я предположила, что это чувство возникло из-за боли, исказившей лицо Коула. Я рассуждала сама с собой. Он заковал меня в железные цепи. Он не заслуживал моего чувства вины, но потом я подумала о скомканной толстовке и отсутствии воротника, и желание презирать его так же сильно, как я презирала других, поубавилось.

Я повернула голову, чтобы сказать «прости», но он выпалил:

— Ты пришла сюда, чтобы закончить то, что начал твой дедушка?

На этот раз мне было обидно. Я отвернулась, мотая головой из стороны в сторону, мои волосы поднимали пыль с пола, на котором я всё ещё лежала, как червь.

Он фыркнул. А потом он просто стоял, сердито глядя на меня сверху вниз.

Откуда-то донеслось глубокое, громкое рычание, сотрясшее землю. Я повернула голову к импровизированному окну. Я бы узнала этот звук где угодно. Каджика. Что они с ним делали? Я закорчилась, цепи загремели вокруг меня, когда я пыталась освободиться от них.

Раздался ещё один громкий пронзительный звук.

Мне удалось перекатиться на бок. Мне нужно было добраться до него.

Руки прижали меня к земле. Взгляд Коула остановился на моей руке, которая вспыхнула от учащённого пульса Каджики.

— Почему светится только одна из твоих ладоней?

До меня донеслось ещё одно пробирающее до костей рычание.

«Каджика, если ты меня слышишь, крикни «да»!»

Я ждала и ждала, но он так и не крикнул «да». Раздался ещё один резкий крик, а затем наступила тишина. Худший вид тишины. Моя ладонь перестала пылать. Я боролась с цепями, но они волшебным образом не соскользнули с моего тела. Я была в ловушке.

«Пожалуйста, только живи».

— Это не пыль, не так ли? Это какая-то связь с твоим парнем.

Я проклинала свои бессильные голосовые связки, когда обратила умоляющий взгляд к Коулу, умоляя его пойти проверить Каджику.

Жёлтые резиновые Кроксы заскрипели и остановились в нескольких сантиметрах от моих собственных ног.

— Что не пыль?

Кира вернулась. Спереди её лавандовую футболку украшала красная полоска. Пожалуйста, пусть это будет не кровь Каджики. Но кому ещё это могло принадлежать? Если только Каджике не удалось ранить одного из его похитителей…

Я подняла убийственный взгляд на её лицо.

— Доброе утро, Лили.

Она сделала упор на моём имени, по-видимому, огорчённая тем, что ошиблась.

— Когда он закричал, одна из её рук загорелась, — объяснил Коул, поднимаясь на ноги. — Я думаю, она как-то связана с другим фейри.

Кира нахмурилась.

— Я помню, как Нана рассказывала мне об этих волшебных узах, которые могут установить фейри, но не с другими фейри. Думаю, это было с людьми. Как способ следить за ними, чтобы потом уничтожить их.

Её загорелый лоб наморщился ещё больше.

Я заметила пятнышко крови у края её волос. Сильный холод пронзил меня насквозь. Откуда взялась вся эта кровь?

— Мне нужно перепроверить эту информацию с мамой. Она знает.

— Что тебе нужно перепроверить со мной? — Шарлотта тоже вернулась.

Я почти ожидала, что Куинн войдёт вслед за ней, но дверь больше не открывалась.

— Коул подозревает, что она связана с этим человеком, — сказала Кира.

— Ты имеешь в виду, отслеживающую связь?

— Да. Это то, на что ссылалась Нана.

— Кира права. Фейри любят помечать свою добычу, — сказала Шарлотта. — Но метка остаётся только на человеческой коже.

— Что означало бы, что он — человек, — сказал Коул.

— Он исцеляется каждый раз, когда мы его режем.

Мой желудок скрутило. Они резали его?

— Он слишком силён, чтобы быть человеком. Вы бы видели, что он сделал с… — Кира остановилась на полуслове и провела тыльной стороной ладони по лбу, как будто пытаясь стереть призрачную кровь.

Может быть, это была кровь не Каджики.

Как же я надеялась, что бы это была чужая кровь.

— Он может быть и силён, Кира, но он не отреагировал на железо, — сказал Коул.

— Как говорит мама, он, вероятно, смесь человека и фейри.

— Попомни мои слова, сегодня я узнаю, кто он такой, — бледные, немигающие глаза Шарлотты скользнули по тому месту, где я лежала. — Коул, малыш, иди отдохни. Кира займёт твоё место. Я собираюсь посмотреть, удалось ли Питу сделать мальчика более разговорчивым.

— Возможно, тебе придётся подождать пару часов. Пит немного увлекся после… нападения.

Я почувствовала, как мои ресницы коснулись надбровной дуги. В тот момент меня даже не волновало, что у меня всё ещё были ресницы. Всё, что меня волновало, это то, что этот человек — Пит — сделал с Каджикой.

Я устала быть бесполезной. Будь прокляты небеса, я была фейри, а не червём. У меня была пыль. Пыль, которую они не могли схватить.

Пока Шарлотта давала Кире указания, что со мной делать, Коул ждал у двери.

— Никто не пройдёт сюда, пока мы не поймём, зачем они пришли, — говорила Шарлотта. — Пока мы не поймём, на что они способны, хорошо? Если тебе понадобится помощь, разрази гром, и я приду.

Какое удобное средство общения…

Когда я посмотрела на Киру, у меня возникла идея. Я изучила форму её подбородка и глаз — оба немного круглее, чем у её брата, — и запомнила слегка выступающие уши, которые торчали из-под завесы растрёпанных белокурых волос.

Теперь мне нужно было выяснить, могу ли я, завернутая во все это железо, по-прежнему контролировать свою пыль. Я сжала руки в кулаки, пытаясь ощутить пульсацию магии, но ничего не обнаружила. Вокруг меня было слишком много металла.

Я смогла сделать это прошлой ночью. Конечно, я не была заключена в такое количество железа. Я подождала, пока за матерью и сыном захлопнется дверь, чтобы постараться ещё больше.

Давай же…

Я закрыла глаза и попробовала ещё раз, сосредоточившись внутренне. Огонь в моих венах, казалось, разгорался всё жарче, как будто он тоже со свистом проносился по моему телу в поисках моей скрывающейся пыли. На моём затылке выступили капельки пота, и всё же я ничего не добилась.

Я попробовала ещё раз. Я буду пробовать столько раз, сколько мне будет нужно.

Лёгкое покалывание укололо кончики моих пальцев.

Я втянула воздух, и от этого движения цепь вокруг моих запястий натянулась, заглушая покалывание и обжигая участок и без того чувствительной кожи.

Нога прижалась к моим извивающимся рукам, слегка толкнув их.

Мои веки распахнулись.

— Ничего не пытайся сделать.

Кира покрутила тонкую стрелу, покрытую засохшей кровью, и засунула её за ухо, как будто это был карандаш.

Я лежала неподвижно, как статуя, снова нащупывая свою пыль. На этот раз она произошла быстрее, или, возможно, я распознала её быстрее.

Они говорили, что Вудов труднее убивать, и в каком-то смысле они были правы. Мы были выведены и воспитаны так, чтобы владеть витой, как люди владеют оружием. И с тех пор, как Негонгва снял ограничение, которое он наложил на нашу пыль, мои запасы были бездонны. Что было хорошо, потому что мне понадобилось бы много этого, чтобы привести свой план в исполнение.

Я снова потянулась за своей пылью, сосредоточившись на плане, который зарождался в моей голове.

ГЛАВА 18. ИЛЛЮЗИЯ

Через час дежурства Киры вернулась девушка с дредами.

Кира положила журнал о лодках, который читала, на колени.

— Мама сказала, что никто не должен приходить сюда, пока мы не узнаем, чего хотят фейри.

— Она послала меня собрать кое-что из хороших вещей. Очевидно, они закончились.

Сэм приподняла брови и кивнула в сторону импровизированной теплицы.

— Уже? — по её лицу пробежала хмурая тень. — Так быстро.

Сэм взглянула на меня, отодвигая тяжёлую пластиковую занавеску. Запах тёплой земли и влажных листьев распространился по складу. Знали ли они о чешуе своих предков? Я предположила, что знали, потому что они казались хорошо сведущими в истории фейри. С другой стороны, они не знали об охотниках, так что, возможно, я придавала им слишком много значения.

Мгновение спустя Сэм вышла из внутренней оранжереи.

— Всё сделано.

Вместо того чтобы уйти, она подошла к нам.

— Ты действительно думаешь, что их будет больше, как сказал её друг?

— Он также сказал, что девушка Катори была одной из нас, но это явная ложь. Она выходит замуж за её, — она кивнула подбородком в мою сторону, — брата. Ни один Дэниели никогда не связался бы с потомком Максимуса Вуда, каким бы богатым или могущественным он ни был. Это было бы всё равно, что еврей женится на потомке Гитлера. Неправильно. Неправильно. Неправильно.

— Может быть, он заставляет её выйти за него замуж? Лили, твой брат…

Кира захлопнула свой журнал.

— Ты, должно быть, шутишь надо мной, Сэм! Ты думаешь, она сказала бы нам правду? Она просто покачает головой. Кроме того, Катори не одна из нас. Куинн встречал её. Она не такая.

— Куинн может ошибаться…

— Сэм! — воскликнула Кира.

Сэм подняла ладони в воздух.

— Отлично. Я заткнусь.

Её дреды качнулись вокруг лица, когда она повернулась и, наконец, вышла.

После того, как она ушла, я напряглась, чтобы услышать ещё приближающиеся шаги, но единственным звуком был звук проезжающей мимо машины. Вскоре и он исчез.

Решив, что время пришло, я сделала вдох и заставила себя задрожать. Это было нетрудно подделать. В отличие от Киры, которая надела пуховик поверх толстовки и пару просторных спортивных штанов, мои джинсы мало защищали от холода в воздухе.

Цепи вокруг моего тела загремели, что заставило Дэниели вскочить на ноги. Журнал шлёпнулся на пол, как дохлая рыба.

Темно-синие глаза Киры сузились при взгляде на меня. Её волосы, белые, как мех лупы, свисали, как оконные шторы, вокруг опущенной головы. Я усилила дрожь, стиснув зубы, когда цепь на моих запястьях задрожала и отошла от кожи.

— Что с тобой не так? — грубо спросила она.

Я позволяю своим глазам закатиться к затылку, и слюне стекать из уголков моего рта.

Должно быть, я разыграла убедительное шоу, потому что она пробормотала:

— Чёрт.

Я подождала, пока она разразится громом, прежде чем перешла ко второму этапу моего плана.

Она заставила меня долго ждать, но, в конце концов, она клюнула, на мою уловку. Её руки наполнились голубыми искрами. Небо потемнело, а затем прогремел гром.

Я затряслась сильнее, и она присела, вцепившись в мои дёргающиеся плечи, пытаясь прижать меня к земле. Я сосредоточилась на том, чтобы набить руки пылью. Как только я убедилась, что у меня её достаточно, я широко развела пальцы, рассеивая пыль в воздухе, как конфетти.

Кира моргнула, как будто она могла почувствовать, как пыль оседает на её лице, и, возможно, она могла. Когда я была молода, я сделала это с Доусоном, чтобы подшутить над Вероли… Я замаскировала его под своего отца. Оглядываясь назад, я понимаю, что это была жестокая шутка — заставить бедного Вероли поверить, что мой отец пришел навестить меня. Мой отец был не из тех, кто «тусовался», по крайней мере, не с нами. Он был слишком занят, навещая всех своих наложниц. Как бы то ни было, после того, как Вероли перестала учащённо дышать, Доусон прокомментировал, что моя пыль на ощупь похожа на паутину.

Снаружи хлопнули дверцы машины. Приближался не один человек. Кира резко повернула лицо к двери. В ту секунду, когда она открылась, я активировала третий этап. Я снова широко развела свои светящиеся пальцы.

Доусон был прав; пыль действительно ощущалась как паутина.

Кира снова повернулась ко мне.

— Что за…

Её глаза — теперь серые — стали круглыми, как шары для боулинга. Я понимала её шок. Было странно наблюдать, как твоё собственное лицо смотрит на тебя в ответ.

Несколько человек бросились к нам.

А теперь перейдём к четвертому этапу. Я высыпала ещё немного пыли в разинутый рот Киры. Она кашлянула. Пыль обожгла слизистую оболочку её горла ровно настолько, чтобы она не смогла говорить. Я не могла допустить, чтобы она выглядела как я, но говорила. Это разрушило бы мою — надеюсь — умную уловку.

Громкие голоса резонировали вокруг низкого потолка и металлических стен здания, а затем руки подхватили Киру и оторвали её от меня. Она так сильно кашляла, что я почти ожидала, что её вырвет самим лёгким. Мужчина с распухшими, забрызганными кровью руками и окровавленным пластырем на щеке схватил стул и запустил им в лицо Киры.

Вид того, как мне дали пощечину, заставил меня вздрогнуть.

— У меня есть ключ! — крикнула женщина с коротко подстриженными рыжими волосами.

Она опустилась на колени и вставила ключ в замок на моих лодыжках. Её движения были резкими, порывистыми, но быстрыми. За считанные секунды цепь была снята с моего тела. Я протянула свои запястья. Она возилась с ключами.

Ну, же. Ну, же.

Я посмотрела на Киру, вокруг которой они наматывали цепь. Железные звенья скользнули по участку обнажённой кожи на её ключице. Она не загорелась, как моя. К счастью, мужчина, обёртывающий её, казалось, ничего не заметил.

Женщина уронила ключи как раз в тот момент, когда Коул ворвался в здание. Его глаза остановились на фальшивой мне, а затем на настоящей мне. Казалось, он колебался миллисекунду, прежде чем побежать ко мне настоящей.

Он оттолкнул коротко стриженую женщину в сторону и смахнул ключи с пола.

— Что случилось, Кира?

Я прикусила губу, чтобы не пришлось говорить.

Он вставил нужный ключ в замок и уже собирался повернуть его, когда заметил струйки дыма, поднимающиеся от цепи.

Чёрт. Чёрт. Чёрт.

Его широко раскрытые глаза сузились до щёлочек, и он вынул ключ.

Я закрыла глаза и крепко их сжала. Если бы я могла удариться головой о бетонный пол, я бы это сделала. Я была так близка.

Так чертовски близка…

Когда я открыла глаза, он всё еще смотрел на меня сверху вниз.

— Чего ты ждёшь? — закричала на него женщина, пытаясь выхватить ключи из его сжатого кулака.

— Это не Кира.

— Что ты имеешь в виду, это не Кира?

— Я имею в виду. Это… не. Моя. Сестра, — сказал он сквозь стиснутые зубы.

Женщина нахмурилась на него, потом на меня.

— О чём, чёрт возьми, ты говоришь, Коул? Это Кира! Сними с неё эту цепь.

Она попыталась вырвать у него ключи, и тогда он поднялся на ноги.

— СТОП! Всем остановиться! Фейри сыграла с нами злую шутку!

Тишина наполнила шумную комнату.

— Какую шутку? — спросил мужчина с окровавленным пластырем на щеке.

— Что происходит, Коул? — спросила его мать, осторожно приближаясь к нему.

— Лили каким-то образом заставляет нас думать, что Кира это она, а она это Кира.

По зданию пронеслись вздохи и возгласы.

Коул подошёл к своей сестре и прижал кусок цепи к её подбородку. Когда пламя не вспыхнуло, мужчина, закреплявший цепь, отпустил её. Коул вернулся ко мне и позвенел цепью на моих запястьях. И вот моя кожа запузырилась и задымила, рассеивая запах обугленной плоти.

— Фейри могут создавать иллюзии, не так ли, мама? — спросил он.

Конечно же, она подтвердила это.

— Ловкий маленький трюк, Лили, — Коул понизил голос.

Кто-то захлопал, но моё зрение было слишком затуманенным, чтобы разглядеть, кто надо мной смеётся.

— Я бы сказал, что это было не просто маленький и ловкий.

Я моргнула, услышав голос, который узнала бы где угодно.

Все до единого повернулись к входной двери здания.

Мой брат подмигнул мне как раз в тот момент, когда мужчина, который держал Киру, вскочил на ноги и, пошатываясь, направился к нему.

Брат похрустел шеей из стороны в сторону, а затем выставил руку.

— Если ты не хочешь, чтобы я смешал тебя с твоим презренным домом, я бы на твоём месте перестал семенить.

Мужчина затормозил в нескольких сантиметрах от поднятой ладони Эйса. Ленты пыли соскочили с ладони моего брата.

— Освободите мою сестру, пока я не разозлился ещё больше, чем сейчас, — сказал Эйс, его голос был острее, чем все стрелы Каджики. — Уверяю, вы не захотите видеть меня сердитым.

Все молчали. Никто не двигался. Кроме Киры. Она начала приходить в себя. Когда её глаза — а это снова были её глаза — остановились на Эйсе, она отшатнулась, а затем огляделась вокруг. Её бледные волосы взметнулись от резкого движения.

— Мама? — спросил Коул.

Хотя всё, что я могла видеть от Шарлотты, была её спина, но по прямой, как шомпол, спине я могла сказать, что она была настороже.

— Отпусти девушку.

Не глядя мне в глаза, Коул сделал, как ему было сказано, и цепь упала с моих запястий.

Он поднялся и отступил назад с видом раненого животного.

На ногах, которые ощущались отёкшими, я, спотыкаясь, подошла к Эйсу. Только после того, как он обнял меня одной рукой, я позволила себе расслабиться.

— Я убью Каджику, — прошипел он мне на ухо.

Я отодвинулась от него, качая головой. Я сжала пальцы в кулак и один раз ударила ими себя в грудь. «Моя». А потом я подняла мизинец и прикоснулась им ко лбу. «Идея».

Мне нужно было добраться до Каджики. Я попыталась вырваться от Эйса, но он держал меня.

— Ты больше никуда не пойдешь. Не без грёбаной армии, окружающей тебя.

Я втянула воздух, который со свистом вырвался через крошечную щель между моими передними зубами.

— Мистер Вуд? — голос Шарлотты прорезал напряженную атмосферу.

— Что?

Он перевёл свой обжигающий взгляд на неё.

В отличие от большинства людей, она не отступила.

— Никогда не возвращайтесь сюда.

Он ухмыльнулся.

— Если бы это зависело от меня, после того, как ты обошлась с моей сестрой, я бы сделал одно из двух. Либо ушёл и совсем забыл о вас, либо спалил бы ваш дом и превратил вашу жизнь в сущий ад. Но теперь я женатый мужчина, так что это больше не от меня зависит. Всё зависит от моей жены, а моя жена не захочет оставлять вас всех в покое. Поверь мне, она чертовски упряма.

Как только он это сказал, Кэт протиснулась мимо него, игриво шлепнула его по руке, затем обняла меня и прижала к себе так крепко, что у меня перехватило дыхание.

— Я не настолько упряма, — пробормотала она мне в волосы.

Я улыбнулась.

Было так невероятно приятно улыбаться.

Когда она отпустила меня, её взгляд скользнул по моему телу, остановившись на моих обугленных, но уже заживающих запястьях.

— Ты выглядишь лучше, чем Каджика. С тобой всё в порядке?

Я уже собиралась кивнуть, когда заметила охотника, стоящего на грязной поляне перед зданием для хранения ящиков. Его торс был обнажён, испачкан кровью, а две татуировки исчезли из-под кожи. Должно быть, Дэниели вырезали их, когда пытали его.

Я протиснулась мимо Кэт. Эйс попытался схватить меня за руку, но Кэт остановила его. На подгибающихся ногах я медленно подошла к Каджике, боясь, что если я пойду ещё быстрее, он убежит от меня… от девушки, из-за которой он истекал кровью и кричал.

Он не убежал.

Он ждал.

Я почувствовала, как взгляд моего брата прожёг дыру в моей спине.

Как будто я врезалась в невидимую стену, я остановилась в паре метров от охотника. От запаха протухшей еды у меня сжался желудок. Я посмотрела вниз, гадая, не наступила ли я на что-нибудь.

Я снова подняла взгляд и сделала шаг вперёд. Вонь усилилась.

Каджика оглядел меня с ног до головы… с головы до ног.

Я снова остановилась, осмотрев его шею. Кожаный шнурок, удерживающий его опал, исчез. Запах исходил от него.

Его и без того напряжённая поза стала жёстче, когда он понял, что меня сдерживало.

Я приоткрыла губы и сосредоточилась на том, чтобы вдыхать только через рот.

Мои глаза заслезились от запаха, а также от физиологической реакции моего тела на охотника. Мы были созданы, чтобы отталкивать друг друга. Я не хотела, чтобы он меня отталкивал. Тошнота подступила к горлу. Я снова остановилась, дыша так тяжело, что почти задыхалась.

Веки Каджики опустились на его тёмные глаза.

«Прости», — я сказала ему через нашу связь. Я сожалела о том, что произошло, и о том, что происходит.

Он крепко сцепил руки и отступил назад. Воздух стал чуть более терпимым.

— Я пытался добраться до тебя, но они накачали меня наркотиками, — его тон был холодным. — Я не мог заставить свои конечности двигаться. Я не мог заставить свой разум проясниться.

Он сжал губы на долгое мгновение.

Я сделала шаг к нему, изо всех сил стараясь не позволить его запаху удержать меня, но мой желудок снова свело, и я меня споткнулась. Каджика со свистом подлетел ко мне и схватил за руку, прежде чем я успела упасть в грязь.

«Спасибо». Мои ноздри раздулись, и снова волна тошноты прокатилась по мне. Я прижала тыльную сторону ладони ко рту.

Его янтарные глаза наполнились тенями.

— Ты не можешь выносить мой запах.

«Потому что они забрали твой опал».

Он отпустил мою руку и попятился так быстро, что его фигура расплылась.

«Я просто не привыкла к твоему запаху».

Его челюсть была так сжата, что, будь она, сделана из резины, она бы хрустнула. Он попятился от меня.

«Не уходи».

Он бросил на меня долгий, полный боли взгляд, так непохожий ни на одно выражение, которое я когда-либо видела на его лице. Возможно, именно отсутствие бровей делало это выражение таким непривычным. Или, может быть, это было отчаяние, поднимающееся во мне, которое окрасило последний его образ.

Он повернулся и помчался прочь, сливаясь с ветром.

Боль от железных оков бледнела по сравнению с болью, расцветающей в моей груди из-за того, что Каджика покинул меня.

Но я не заплакала.

У меня совсем кончились слёзы.

ГЛАВА 19. ТРАПЕЗА

Я хотела уехать сразу же, но Кэт заставила нас остаться ещё на пару часов. После долгой беседы в здании для хранения ящиков, Шарлотта, которая была так непреклонна в том, чтобы никогда больше нас не видеть, предложила поужинать.

Я подумала, что это ловушка, и показала это Кэт, но она настаивала, что это не так. Эйс озвучил мои опасения вслух, напомнив всем, что у него есть лусионага, кружащие поблизости, и непревзойденная техника насыщения мягких тканей пылью. Это заставило многих поёжиться. Шарлотта обещала, что её приглашение не ловушка.

Она сказала, что это было извинение.

Так она извинялась передо мной.

Я не простила её.

Я никогда не прощу её.

Я не хотела делить трапезу с людьми, которые похитили, накачали наркотиками и пытали нас. Судя по взглядам Куинна и Киры, я полагала, что они разделяют моё чувство.

И всё же мы остались на ужин.

Шарлотта показала нам свой переоборудованный фургон, чтобы я могла «привести себя в порядок». Эйс попросил одного из своих лусионага забрать кое-какую одежду из дома Кэт и принести её сюда. Несмотря на то, что я была благодарна за смену одежды, я не хотела принимать душ в фургоне Шарлотты. Я не хотела вытираться её полотенцами. Я не хотела находиться в этом месте, которое напоминало мне об обожжённой плоти и железных цепях. Чего я хотела, так это заползти в свою постель и никогда из неё не вылезать.

— Кто из них причинил тебе боль, Лили? — спросил меня Эйс, как только мы остались вдвоём.

Я показала: «Куинн, беловолосая девушка Кира, и тот, кто пытался напасть на тебя».

— А как насчет светловолосого мальчика? — спросил он.

Коул следовал приказам, но делал это сдержанно. Я проявила к ребёнку милосердие, которого мне не было предоставлено. «Нет».

— А их лидер? Шарлотта? — пробормотал он.

«Она отдавала приказы, но не прикасалась ко мне».

— Кэт, я знаю, ты думаешь, они семья, — сказал Эйс тихим, как удар ножом, голосом, — но они нелюдимы и склонны к жестокости. Посмотри, что они сделали с Лили. С Каджикой. Я им не доверяю.

— Ты также не доверяешь Грегору, а он твоя правая рука.

— Это не одно и то же. Я знаю Грегора. Я знаю его мотивы и его желания. Но не знаю, чего хотят эти, — он махнул рукой в воздухе, — сумасшедшие.

Она чмокнула его в щёку.

— Вот почему мы остаёмся на ужин. Держи своих друзей близко, а врагов — ещё ближе.

Он что-то проворчал, чего я не расслышала. Когда он посадил Кэт к себе на колени, я отправилась на поиски душа. Мне потребовалось полсекунды, чтобы найти его, учитывая размеры дома Шарлотты.

Я приняла душ, который не хотела принимать.

Я воспользовалась полотенцем, которым не хотела пользоваться.

Я оделась и расчесала волосы пальцами, чтобы выглядеть презентабельно, как хорошая маленькая принцесса, которой я была.

Когда я вышла из ванной комнаты размером со шкаф, Кэт и Эйс больше не были друг на друге… они спорили. Это был тихий бой, но, тем не менее, он поразил меня. Я ждала в тени комнаты Шарлотты, изучая одноглазого плюшевого дельфина на кровати — вероятно, он принадлежал её младшему сыну.

— Тебе не следовало говорить ему, что ты нарежешь его на мелкие кусочки и скормишь рыбам, — прошептала она ему.

— Ты ожидала, что я поздравлю его с тем, что он помог моей сестре попасть в тюрьму к Дэниели? Он должен был защищать её. Это единственная причина, по которой я согласился позволить им проводить время вместе без сопровождения.

— Эйс…

— Она моя младшая сестра, Кэт. Я должен защищать её… — голос моего брата сорвался.

Он никогда не срывался. Он становился глубже или светлее в зависимости от его настроения. Меланхоличные паузы не входили в репертуар моего брата.

Кэт обвила рукой его плечо и притянула к себе. Она тихо заговорила у его виска.

— Я знаю, но она также большая девочка, Эйс. Она прожила на полвека больше, чем я, и всё же ты до сих пор обращаешься с ней так, словно она лишь подросток.

Плечи моего брата затряслись. Он плакал? Это вытащило меня из укрытия. Я снова открыла дверь ванной и снова захлопнула её, чтобы предупредить их. А потом я прошла по узкому коридору, который вёл в гостиную, состоящую из двух виниловых стульев цвета ржавчины и зелёного дивана цвета пивной бутылки, на котором сидел мой брат.

Кэт спрыгнула с колен Эйса.

— Как ты себя чувствуешь?

Я наблюдала за своим братом, который всё ещё стоял ко мне спиной. Я бросила на Кэт взгляд с плотно сжатыми губами, который, я надеюсь, передал моё несчастье.

— Не могла бы ты рассказать мне, как вы их нашли? — спросила она.

Я вздохнула. Я указала на неё, а затем сложила ладони вместе и раскрыла их, как слово, обозначаемое этим жестом.

— Моя книга? Ты имеешь в виду Дерево Ведьм? Ты читала её? Расположение этого лагеря было внутри?

Я покачала головой и схватила блок разлинованной бумаги и ручку на кухонном столе. Я написала, как эта идея пришла мне в голову, когда мы ждали рождения Римо. Кэт прочитала мой отчёт, глядя поверх моего плеча. Когда я закончила, она уставилась на меня, разинув рот.

Я украдкой взглянула на своего брата, который крутил одну из своих сапфировых запонок. Я не знала, откуда он перенёсся, но, очевидно, что поисково-спасательные работы прервали какое-то необычное мероприятие. Кэт, однако, не была ни в каком замысловатом костюме. На ней были её любимые кожаные леггинсы и простой чёрный свитер, который подходил к её глазам, волосам и моему настроению.

— Почему ты не сказала нам? Или Крузу? Он сказал мне, что ты была в дорожном путешествии…

Я написала: Я боялась напрасно обнадёжить тебя.

— О, Лили, — прошептала она, взяв одну из моих рук и крепко сжав её.

Её взгляд упал на наши руки.

Я знала, о чём она подумала. Я услышала это в её быстром вдохе.

Моя кожа была холодной. Холоднее, чем у неё. Почти такой же холодной, как воздух в трейлере, несмотря на электрический радиатор, нагнетающий тепло.

Она сжала губы в тонкую линию, которая соответствовала мрачному выражению лица моего брата.

Я убрала свои пальцы с её пальцев как раз в тот момент, когда раздался стук в дверь. Пока Кэт пошла открывать, я повернулась к брату. Наши взгляды задержались на долгое, очень долгое мгновение. Так много пронеслось между нами. Так много невысказанных слов. У меня не было любящего отца, а моя мать была слишком слабоумной, чтобы сильно заботиться обо мне, но мой брат… он восполнил всю утраченную привязанность.

Кэт прочистила горло. Эйс первым отвёл взгляд. Он вздохнул и направился к своей жене. Я последовала за ними. За нами приехала не Шарлотта, а Коул. Он принял душ, переоделся и зачесал волосы назад. Возможно, из-за того, что я никогда не стояла рядом с ним, я не осознавала, насколько он высок. Когда мы шли к другой части комплекса, которую я ещё не видела, мне пришлось вытянуть шею, чтобы посмотреть на него.

Хотя он был не так высок, как Каджика…

Отсутствие охотника было ударом в самое сердце.

Коул покраснел, вероятно, смущенный тем, что участвовал в пытках человека, который не хотел им зла.

— Мне жаль, Лили. Я так сильно ненавижу себя за то, что мы… что я сделал.

Я кивнула. Бьюсь об заклад, так оно и было. Я также держу пари, что он был одним из немногих, кто сожалел о том, что причинил мне боль.

После долгой паузы я коснулась его руки, чтобы показать ему, что принимаю его извинения. Тогда всё его лицо покраснело.

— Ты самая красивая девушка, которую я когда-либо видел, — выпалил он прямо перед тем, как мы догнали Шарлотту, Кэт и Эйса.

Последний повернулся и свирепо посмотрел на Коула.

Коул побледнел, а затем остаток пути сосредоточился на том, чтобы пинать маленький камешек.

У Коула был потенциал стать хорошим человеком. На данный момент он был милым в том смысле, в каком милым бывает щенок. Ему ещё предстояло вырасти в мужчину. Не то чтобы это заставило бы его нравиться мне больше.

Мне нравился один мужчина.

Тот, который мне не должен был нравиться, по мнению моего брата и Матери-природы. Но братья и Мать-природа не могли решать, для кого бьется моё сердце. Только я должна это выбрать. И я сделала выбор.

И Каджика выбрал меня.

Однако после сегодняшнего дня он никогда больше не выберет меня.

— Ты можешь забыть, что я это сказал? — наконец, спросил Коул, нахмурив брови.

Я начала двигать руками, но вспомнила, что он не понимает языка жестов. Я думала о своём маленьком трюке с пылью ранее. Я заставила буквы материализоваться из моих поднятых ладоней: ХОРОШО.

Он моргнул, увидев мою пыль, затем, после долгого молчания, спросил:

— Куда делся твой парень?

Я сомкнула пальцы и заставила новое слово появиться снова. Дом.

— Почему он ушёл без тебя?

Я не хотела отвечать на это, потому что мне было стыдно. Наконец, я остановилась на фразе: Я причинила ему боль.

— Ты используешь свою пыль, чтобы говорить? — спросил Эйс, шагая в ногу с нами.

Я кивнула.

— Умно.

Я просияла от комплимента брата. Он положил руку мне на плечо.

— Тот трюк, который ты провернула ранее, подмена с моей сестрой, ну, теперь, когда мы… не враги, — Коул произнёс это как вопрос, — это было очень здорово.