Нелегкая победа

Глава пятнадцатая

Следующим утром, когда спящий Гэрри лежал на животе, обхватив руками подушку, тяжелая рука опустилась на его обнаженное плечо.

Его реакция была мгновенной: он резко поднялся, напрягшись, широко раскрыв глаза, сжав кулаки.

— Ну, ну! — Долиш предусмотрительно отскочил. — Думаю, вам пора отвыкать от этой привычки: рядом нет разгневанных мужей.

Сверкая глазами, Гэрри сделал глубокий вдох и раздраженно выдохнул. Опершись на локоть, он отбросил волосы с лица.

— Который час, черт побери?

— Девять, — ответил Долиш уже от гардероба. — Но у вас посетители.

— В девять утра? — Гэрри перевернулся и сел.

— Солтер… и он привел того агента миссис… мистера Мавверли.

Прищурившись и обхватив руками колени, Гэрри уставился на Долиша.

— Я еще не женился на этой несносной женщине.

— Начинайте потихоньку привыкать. — Долиш повернулся к Гэрри с серым сюртуком на руке. — Это подойдет?

Десять минут спустя Гэрри спускался по узкой лестнице, раздумывая о том, не предпочтет ли Люсинда более просторный дом, когда они будут приезжать в Лондон. Он надеялся, что нет.

Он снимал эти комнаты последние десять лет, и они стали удобны, как старые башмаки.

Гэрри открыл дверь в кабинет и окинул взглядом посетителей. Солтер стоял у письменного стола, Мавверли неловко устроился на стуле.

При виде Лестера Мавверли вскочил.

— Доброе утро, Мавверли, — кивнул Гэрри от двери. — Солтер, приветствую вас.

Солтер кивнул, но ничего не ответил, сжав губы, как будто сдерживая слова.

Мавверли чопорно чуть наклонил голову.

— Мистер Лестер, надеюсь, вы простите наше вторжение, но этот джентльмен, — он взглянул на Солтера, — очень настойчиво расспрашивал о делах миссис Бэббакум, информацию, о которых я считаю в высшей степени конфиденциальной. — Мистер Мавверли перевел взгляд на лицо Гэрри. — Он сказал, что работает на вас.

— В самом деле. — Гэрри взмахнул рукой, предлагая мистеру Мавверли сесть, и сам сел за письменный стол. — Боюсь, нам крайне необходима информация, которую просил у вас мистер Солтер. Дело касается безопасности миссис Бэббакум. — Как Гэрри и ожидал, при упоминании безопасности Люсинды, мистер Мавверли оцепенел. — То есть если вы действительно знаете ответы.

Мистер Мавверли заерзал, настороженно глядя на Гэрри.

— Как раз я… поскольку это необходимо в моем положении — представителя компании, — должен быть абсолютно уверен в том, чьи интересы представляю. — Он бросил взгляд на Солтера, затем снова уставился на Гэрри. — Но вы говорили о безопасности миссис Бэббакум. Какое отношение к этому имеет запрашиваемая вами информация?

Гэрри сжато рассказал о предполагаемом заговоре, придерживаясь основных фактов. Мистер Мавверли был деловым человеком и без труда принял их гипотезу. Его лицо попеременно отражало изумление, ярость и, наконец, упрямую решимость.

— Негодяи! — Слегка покраснев, он взглянул на Гэрри. — Вы сказали, что собираетесь получить ордер на их арест?

Ответил Солтер:

— У нас достаточно причин, но получить ордер мы сможем, только прояснив ситуацию с опекунством: без этого их мотивы неубедительны.

— Итак, — Гэрри в упор посмотрел на мистера Мавверли, — вопрос в том, поможете ли вы нам.

— Я сделаю все, что в моих силах, — страстно поклялся мистер Мавверли. И тут же извинился за свою пылкость: — Миссис Бэббакум очень добра ко мне. Вы понимаете, что мало кто назначил бы такого сравнительно молодого человека, как я, на столь важный пост.

— Конечно. — Гэрри приложил все силы, чтобы его улыбка не выглядела угрожающей, как вполне могло случиться в столь ранний час. — И, как преданный служащий «Бэббакум и Компании», вы, естественно, постараетесь помочь в обеспечении безопасности ваших хозяев?

— Несомненно. — Мистер Мавверли уселся поудобнее. — Миссис Бэббакум действительно является единственным законным опекуном мисс Бэббакум. — Он снова слегка покраснел. — Я совершенно уверен, так как, занимая свою должность, спросил об этом миссис Бэббакум. Она — образец делового этикета — настояла на том, чтобы я увидел документ об опекунстве.

Солтер выпрямился, его лицо просветлело.

— То есть вы не только знаете, что она единственный опекун, но и можете поклясться в этом?

Мистер Мавверли кивнул.

— Конечно. Я, естественно, чувствовал себя обязанным прочитать документ и проверить печать; они, без сомнения, подлинные.

— Прекрасно! — Гэрри взглянул на Солтера, мгновенно подобравшегося и излучавшего теперь еле обуздываемое нетерпение. — Итак, мы можем получить ордер без дальнейших отсрочек?

— Если мистер Мавверли пойдет со мной в магистрат и клятвенно подтвердит статус миссис Бэббакум, я не вижу ничего, что могло бы остановить нас. Мои друзья в полиции уже предупреждены, они произведут арест, но я хочу при этом присутствовать. Должен увидеть своими глазами, как Джолифф попадет за решетку.

— Я готов отправиться с вами немедленно, сэр. — Мистер Мавверли встал. — Как я понял, чем скорее этот Джолифф окажется за решеткой, тем лучше.

— Всецело с вами согласен. — Гэрри встал и протянул руку мистеру Мавверли. — А пока вы оба будете заниматься Джолиффом и его командой, я лично прослежу за миссис Бэббакум.

— Да, это было бы разумно. — Солтер пожал Гэрри руку, и все направились к двери. — Джолифф — отчаянный человек. Надежная охрана даме не повредит… до тех пор, пока он на свободе. Я сообщу, как только мерзавцы будут арестованы, сэр.

— Сообщите мне в Хэллоуз-Хаус, — сказал Гэрри.

Проводив своих гостей в вестибюль, Гэрри вернулся в кабинет и быстро просмотрел письма. Долиш внес кофе.

— Пожалуйста, — Долиш поставил чашку на стол. — И о чем вы договорились?

Гэрри рассказал.

— Хм, значит, этот клерк не так уж бесполезен, в конце концов?

Гэрри отхлебнул кофе.

— Я никогда не говорил, что он бесполезен. Бестолков. И я охотно признаю, что, возможно, неправильно судил о нем.

Долиш кивнул.

— Хорошо! Значит, настал последний день этого грязного дела? Не могу сказать, что я опечален.

Гэрри фыркнул.

— Как и я.

— Я накрою завтрак в столовой. — Долиш взглянул на высокие напольные часы в углу. — У нас еще час до того, как мы должны быть в Хэллоуз-Хаусе.

— Следует использовать это время, чтобы все здесь привести в порядок. Вечером я собираюсь в Лестер-Холл.

Долиш, уже подошедший к двери, оглянулся.

— О, нет! Наконец-то решились? Давно пора, могли бы меня спросить. Хотя не думал, что вы выберете для этого семейный пикник… ведь это кончина вашей холостяцкой жизни.

Гэрри сердито поднял голову, но дверь уже закрылась.

Днем Гэрри угрюмо вспомнил замечание Долиша. В самых диких снах он не представлял, что важнейшее событие его жизни пройдет в подобной обстановке.

Компания расположилась на пологом травянистом склоне, сбегающем к нежно журчащей реке Ли. Это излюбленное место отдыха молодых семей, ищущих сельского покоя, находилось в нескольких милях к северу от Ислингтона, недалеко от Стамфорд-Хилла. Взорам отдыхающих открывалась долина за сверкавшей на солнце рекой. Дальше луга уступали место болотам, через которые вилась дорога до Уолтемстоу, лежавшего сразу за линией горизонта. Дубы и буки обеспечивали тень. Жужжали пчелы, над головами ворковали голуби — царил великолепный летний день.

Гэрри глубоко вздохнул и бросил задумчивый взгляд на Люсинду, сидевшую рядом с ним. За ней, прикрыв лицо шляпой, полулежала на подушках Эм. На соседнем коврике сидели Хетер и Джеральд и о чем-то увлеченно разговаривали. Поодаль на бревнах устроились Агата, суровая горничная тети, Долиш, Джошуа, Сим и маленькая Эми, в своих черных одеждах похожие на стаю ворон.

Гэрри скривил губы и отвернулся. Судьба выбрала странный момент для его подвига.

Осознав, что целью Джолиффа и Мортимера является опекунство Хетер, он решил действовать как можно быстрее. Женившись на Люсинде, он автоматически примет на себя всю юридическую ответственность. Это единственный гарантированный способ защитить Люсинду от махинаций негодяев.

Но весь вчерашний день она была занята подготовкой к балу, весь дом стоял вверх дном, и вряд ли он смог бы найти подходящий момент для предложения, не говоря уж о тихом уголке.

Что касается сегодняшнего пикника, то он был намечен еще неделю назад, как спокойный отдых после светских развлечений. Они выехали на двух экипажах — Люсинды и Эм. Слуги сидели на козлах, Агата и Эми ехали в карете вместе с ним и Люсиндой. После мирного ленча на ярком солнце Эм погрузилась в послеобеденный сон, а Хетер и Джеральд отсели в сторону, полностью поглощенные друг другом.

Итак, брак был его главным шансом оградить Люсинду от опасности. Пряча свою решимость за внешней беспечностью, Гэрри встал. Люсинда подняла голову, прикрыв глаза рукой от слепящего солнца. Гэрри успокаивающе улыбнулся и перевел взгляд на ее сторожевых псов. Легким кивком он подозвал Долиша и отошел к деревьям. Отойдя достаточно далеко, чтобы Люсинда и Эм не услышали разговор, он остановился, поджидая Долиша.

— Что-то не так?

Гэрри вежливо улыбнулся.

— Нет. И только подумал, что должен тебя предупредить. Когда я через несколько минут уведу миссис Бэббакум прогуляться, нам не потребуется эскорт.

Долиш прищурился, раздумывая, не стоит ли поспорить, и Гэрри сурово продолжил:

— Со мной она будет в полной безопасности.

Долиш хмыкнул.

— Не могу сказать, что осуждаю вас. Довольно неловко падать на колени перед публикой.

Гэрри в безмолвной молитве поднял глаза к небесам.

— Хорошо, я предупрежу наших людей.

Гэрри поспешно опустил глаза, но Долиш уже вернулся к остальным. Тихо выругавшись, Гэрри подошел к Люсинде.

— Вы не хотите прогуляться?

Люсинда взглянула на него: тихие слова прозвучали как приказ. Рядом еле слышно похрапывала Эм. Люсинда мгновение изучала выражение его глаз, наслаждаясь пронизавшим ее трепетом радостного предвкушения, затем нарочито спокойно вложила пальцы в его протянутую руку.

Гэрри помог ей подняться. Взяв Люсинду под руку, он повел ее к тенистому лесу.

Лес был небольшим — скорее, рощица, разделяющая поля. В молчании они вышли на большое невспаханное поле, поросшее луговыми травами и цветами.

Люсинда вздохнула и улыбнулась Гэрри.

— Как красиво!

Внимательно осмотревшись по сторонам, Гэрри оглянулся и ответил ей улыбкой. Деревья скрыли их от спутников и всех, кто прогуливался по берегам реки. По молчаливому согласию они прошли к большому, гладкому камню в центре поля.

Люсинда села и расправила голубые муслиновые юбки. Гэрри заметил, что цвет ее платья в точности совпадает с цветом васильков, мелькающих в траве. Новая шляпка болталась на спине, оставляя открытым ее лицо. Она подняла голову, и их взгляды встретились.

Гэрри молчал. Изящные брови Люсинды слегка изогнулись — вопросительно, приглашающе.

Гэрри набрал в легкие побольше воздуха.

— Мистер Гэрри!

Они оба оглянулись и увидели спешащего через поле Долиша. Гэрри с трудом подавил проклятье.

— Что теперь?

Долиш бросил на него сочувствующий взгляд.

— Посыльный… насчет нашего утреннего дела.

Гэрри застонал.

— Сейчас?

— Подумал, что вам стоит знать все обстоятельства… до того, как… вы… э… отвлечетесь.

Гэрри скривился. Долиш был по-своему прав.

— Посыльный хочет видеть вас лично. Так ему велели. — Долиш кивнул на деревья: — Сказал, что будет ждать вас там, у ступенек за кустами.

Подавив раздражение, Гэрри бросил задумчивый взгляд на Люсинду. Та ответила ему ласковой улыбкой. Если он потратит пять минут на то, чтобы удостовериться в успешном завершении дела, то потом уже ничто не помешает их разговору. Гэрри взглянул на Долиша.

— Какие ступеньки?

— Там недалеко живая изгородь.

— Мы не проходили никакую изгородь.

Долиш нахмурился, оглядывая лесок, через который только что прошел.

— Вон туда и вокруг налево, я думаю. — Он почесал в затылке. — Или направо?

— Долиш, почему бы вам не показать дорогу мистеру Лестеру? — спросила Люсинда, и Гэрри повернулся к ней. Она сорвала несколько цветков и начала сплетать их.

Он нахмурился.

— Я сам найду ступеньки. Долиш останется здесь с вами.

Люсинда улыбнулась.

— Чепуха! Это займет у вас вдвое больше времени. — Она взяла с коленей василек и подняла голову. — Чем скорее вы туда доберетесь, тем быстрее вернетесь.

Гэрри подумал, затем покачал головой. Вероятно, Джолифф уже за решеткой, но кто знает…

— Нет, я…

— Это нелепо! Я вполне способна одна посидеть несколько минут на солнце. Что может случиться со мной в такой мирной обстановке?

Уперев руки в бока, Гэрри огляделся. Вокруг было открытое пространство, никто не смог бы подкрасться и захватить ее врасплох. В конце концов, она взрослая, разумная женщина и закричит, если случится что-то непредвиденное. И ее непременно услышат.

Чем скорее он встретится с посланником Солтера, тем скорее сможет сосредоточиться на их будущем.

— Ладно. Но вы останетесь ддесь, и посмейте только шевельнуться!

Она ответила ему ласковой покровительственной улыбкой.

Гэрри отвернулся и быстро зашагал через поле; самоуверенность этой несносной женщины оказалась заразительной.

Как многие сельские жители, Долиш мог уверенно повторить свой путь, но не мог описать его. Он пошел впереди, и через несколько минут они оказались у живой изгороди и маленькой бреши в ней.

Гэрри остановился.

— Какого дьявола?..

Солтер протолкался через разношерстную толпу. Среди конюхов, кучеров, фонарщиков, уличных мальчишек, метельщиков и прочего сброда, обычного для лондонских улиц, — явно «людей» Солтера — Гэрри заметил Мавверли и трех сыщиков полицейского суда. Лицо Солтера было мрачным.

— Мы получили ордер на арест, но Джолифф и его компания удрали.

Гэрри окаменел.

— Я думал, что вы следите за ними.

— Следили. — Солтер помрачнел еще больше. — Но, видимо, что-то насторожило их. Утром мы нашли двух наблюдателей с разбитыми головами… и никаких признаков наших пташек.

Гэрри встревожился, сердце будто сжали цепкие пальцы.

— Они взяли экипаж?

— Да, — сказал один из конюхов с постоялого двора. — Похоже, что они уехали около десяти, как раз перед тем, как появился командир с ордером.

Вперед выступил мистер Мавверли.

— Мы решили предупредить, чтобы вы получше следили за миссис Бэббакум… пока этот мерзавец не окажется за решеткой.

Гэрри едва ли услышал. Его лицо потеряло всякое выражение.

— О мой Бог!

Он стремительно повернулся и бросился назад, Долиш не отставал от него. Остальные, загипнотизированные его страхом, бросились следом.

Гэрри выбежал из рощи и остановился как вкопанный.

Перед ним на ветру качались травы, поле безмятежно купалось в летней жаре. Короткая непомятая гирлянда из голубых васильков лежала на камне. Ее явно аккуратно положили, а не уронили и не швырнули.

Судорожно дыша, он огляделся.

— Люсинда?!

На его крик никто не отозвался. Гэрри выругался.

— Они схватили ее. — Слова обожгли ему горло.

— Они не могли далеко уйти. — Солтер знаком подозвал своих людей. — Мы ищем леди… высокую, темноволосую, многие из вас видели ее. Миссис Бэббакум.

Мгновенно толпа рассыпалась по полю и лесу. Гэрри, сопровождаемый Долишем, бросился к реке. Воображение рисовало ему страшные картины. Он должен найти ее, просто обязан!

Оставшись одна, Люсинда занялась плетением гирлянды из васильков, в избытке растущих около камня. Под ее внешним спокойствием скрывалось нетерпение, однако она была совершенно уверена в том, что Гэрри вот-вот вернется. Улыбаясь, она потянулась к яркому колокольчику, чтобы оттенить гирлянду.

— Миссис Бэббакум! Э… тетя Люсинда!

Люсинда обернулась, прищурившись, вгляделась в тени под деревьями и увидела невысокого хрупкого джентльмена, призывно махавшего ей.

— Господи! Что ему нужно? — Люсинда отложила гирлянду и направилась к деревьям. — Мортимер? — Она нырнула под ветку и ступила в прохладную тень. — Что вы здесь делаете?

— Поджидаем тебя, ведьма, — прорычал за ее спиной надтреснутый голос.

Люсинда вздрогнула; чья-то огромная ручища схватила ее за руку. Изумленно раскрыв глаза, она оглянулась.

— Скругторп! А вы, черт побери, что здесь делаете?

— Похищаю тебя, — оскалился Скругторп и Потащил ее в глубь рощи. — Иди… экипаж ждет.

— Какой экипаж? О Господи! — Люсинда уже хотела начать бороться, но Мортимер схватил ее за второй локоть.

— Это очень печально… но если вы только выслушаете…:это не имеет лично к вам никакого отношения… просто надо исправить ошибку, восстановить справедливость… видите ли.

Вцепившись в руку Люсинды, он не очень-то помогал Скругторпу тащить ее. Его водянисто-голубые глаза молили о понимании.

Люсинда нахмурилась.

— Что все это значит?

Мортимер начал объяснять… обрывочными фразами, междометиями. Пытаясь понять, что он говорит, Люсинда не обращала внимания на Скруггорпа, рассеянно позволяя ему тащить ее дальше. Только иногда, перешагивая через бревна, она отвлекалась, чтобы приподнять юбки.

— Проклятая зазнайка! — Скругторп ударил ногой по ее юбкам. — Когда мы останемся одни, я тебе…

— И потом, видите ли, я должен был Джолиффу… должен был расплатиться, вы понимаете… играть и платить… честь и все такое…

— И я тебя свяжу…

— И потом оказалось, что долг довольно большой… не то чтобы очень, но… пришлось найти, вы понимаете… и я прямой наследник дяди Чарльза… но там ничего не оказалась… денег, я имею в виду, но я уже потратил… должен их… пришлось искать выход…

— Ну, я заставлю тебя заплатить за твой острый язык, вот увидишь. А когда я с тобой разделаюсь…

Люсинда отключилась от исступленного бреда Скруггорпа, сосредоточившись на лепете Мортимера. Когда он объяснил их конечную цель, у нее отвисла челюсть; их запутанный план достижения этой цели потряс ее еще больше.

— Итак, как видите, все достаточно просто, — заключил Мортимер. — Если вы передоверите мне опекунство, все уладится… вы ведь понимаете, не так ли?

Они уже вышли к реке, впереди лежал узкий пешеходный мостик. Люсинда резким движением вырвалась из рук Скруггорпа и остановилась, презрительно глядя на Мортимера.

— Осел! Неужели вы действительно верите во всю эту чушь? Только из-за своей слабости и глупости… — от ярости она не сразу нашла подходящие слова, выдернула руку, в которую вцепился Мортимер, и отчаянно зажестикулировала, — вы попали в руки мошенников. — Ее глаза пылали, Мортимер будто врос в землю, его рот беззвучно открывался и закрывался, он стал похож на кролика, глядящего в глаза удава. — Неужели вы думали, что я кротко вручу вам состояние моей падчерицы, чтобы вы могли набивать карманы какого-то хитрого, безнравственного, ненасытного, жалкого человечишки? — Она повысила голос, в нем появились командные нотки. — У вас в голове вместо мозгов булыжники, сэр!

— Эй, послушай, — Скругторп, несколько ошеломленный ее бешенством, затряс ее руку, — с меня достаточно.

Мортимер побледнел.

— Но дядя Чарльз был должен мне…

— Чушь! Чарльз ничего не был вам должен! На самом деле вы получили гораздо больше, чем заслужили. Мортимер, вот что вы должны сделать, — Люсинда ткнула его кулаком в грудь, — вы должны вернуться в Йоркшир и привести свои дела в порядок. Обратитесь к мистеру Уилсону в Скарборо, он сможет помочь. Встаньте на собственные ноги, Мортимер, поверьте мне, это единственный путь. — И, неожиданно вспомнив, она спросила: — Да, кстати, как поживает миссис Финниган, повариха? Когда мы уезжали, у нее, бедняжки, была язва. Ей лучше?

Мортимер безмолвно таращился на нее.

— Хватит, женщина!

Люсинда резко обернулась и уставилась на прыщавое лицо Скругторпа. Предпочтя словам действие, он схватил ее за плечи и дернул к себе. Люсинда взвизгнула и опустила голову, успев увернуться от его мерзких губ. Она боролась, пытаясь лишить его равновесия. Опустив глаза, она увидела, как его ноги в мягких кожаных башмаках переступают в поисках опоры. Она резко подняла ногу и ударила Скругторпа в пах. И, услышав, как он задохнулся, изо всех сил ударила его каблуком в подъем левой ноги.

— Ух!.. Ведьма! — завизжал он.

Люсинда резко дернула головой, ударив Скругторпа в подбородок. Раздался хруст. Скругторп завопил и схватился одной рукой за ногу, а другой за челюсть. Освободившись, Люсинда метнулась от него, но попала в руки Мортимера.

В ярости она била его по рукам, по лицу; Мортимер — не Скругторп: она освободилась от него достаточно легко, толкнув его в кусты. Тяжело дыша, стараясь набрать в легкие как можно больше воздуха, она подобрала юбки и взлетела на мост. Грязно ругаясь, Скругторп заковылял за ней.

Люсинда оглянулась и побежала быстрее.

На другом конце моста она увидела опрятно одетого джентльмена: в сюртуке, бриджах и высоких сапогах. Она поблагодарила звезды и помахала:

— Сэр!

Вот человек, который наверняка поможет ей.

К ее удивлению, джентльмен остановился, расставив ноги, заблокировав выход с моста. Люсинда прищурилась и замедлила бег. В центре моста она остановилась.

Мужчина держал в руке пистолет.

Люсинда смотрела, как он поднимает пистолет — один из тех длинноствольных, что используются на дуэлях. Солнечный свет отразился от серебряных пластин. Река внизу мирно журчала, спеша к морю, высоко в небе летали и пели жаворонки. Внезапно она услышала свое имя, но крик был слишком слабым, чтобы разорвать окутавший ее туман.

Мороз пробежал по ее коже.

Пистолет медленно поднимался, пока дуло не уставилось ей в грудь.

Во рту у нее пересохло, в висках застучало. Люсинда взглянула в лицо мужчины. Невозмутимое, невыразительное. Она увидела, как шевельнулись пальцы на курке, услышала красноречивый щелчок.

В сотне ярдов ниже по течению Гэрри выбежал из леса. Тяжело дыша, он огляделся, поднял глаза на мост — и оцепенел.

Мгновение он смотрел, как его будущее, его жизнь, его любовь — все, чего он когда-либо желал, — смотрит в лицо неминуемой смерти. Солтер и несколько его людей быстро приближались по противоположному берегу, но они не успевали вовремя добежать до Джолиффа. Другие мчались к ближнему концу моста. Гэрри увидел, как пистолет замер… увидел, как дуло слегка приподнялось — необходимая мера, чтобы точно поразить цель.

— Люсинда!

Крик, полный отчаяния и ярости… и чего-то более мощного, чем и то и другое, вывел Люсинду из оцепенения.

Она повернулась, взялась рукой за деревянный поручень — доску, поддерживаемую редкими опорами, — и увидела на ближайшем берегу Гэрри. Схватившись обеими руками за поручень, она нагнулась и прыгнула в реку в тот момент, когда прогремел выстрел.

Гэрри видел, как Люсинда упала и с плеском вошла в воду. Вдруг сильно ударилась? Когда река успокоилась, Люсинды нигде не было видно. Ругаясь, Гэрри помчался к берегу. Умеет ли она плавать? Он подбежал к краю воды чуть ниже моста и сел на землю. Он стягивал сапог, когда над водой появилась голова Люсинды. Откинув волосы с глаз, она огляделась, увидела его и помахала рукой. Затем, как будто ежедневно купалась в реке, спокойно поплыла к берегу.

Гэрри сначала зачарованно смотрел на нее, потом, нахмурившись и сунув ногу обратно в сапог, встал и подошел к краю воды. Его обуревали противоречивые чувства — от радостного облегчения до ярости, — такие сильные, что кружилась голова. Краем глаза он различил суету на обоих концах моста, но даже не взглянул туда. Позже ему рассказали, как отличился мистер Мавверли, захватив Мортимера, и как Долиш с превеликим удовольствием отколотил Скругторпа.

Добравшись до отмели, Люсинда встала и взглянула на мост. Убедившись, что ее враги получили по заслугам, она сунула руку за спину и подхватила свою промокшую шляпу. Дернув мокрые ленты, она растерянно уставилась на потерявший форму предмет.

Затем опустила глаза.

— И платье!..

Гэрри не выдержал. Эту несносную женщину чуть не убили, а ее волнует лишь судьба шляпы. Он вошел в мелководье, возвышаясь над Люсиндой.

Все еще скорбя о шляпке, Люсинда показала на нее:

— Ее уже не восстановишь. — Она перевела взгляд на Гэрри и увидела опасный блеск его глаз.

Он шлепнул ее по мокрой попке… так сильно, что загорелась ладонь.

Люсинда подпрыгнула и взвизгнула. И изумленно взглянула на него.

— В следующий раз, когда я прикажу вам оставаться на месте и не двигаться, вы сделаете именно это… Я достаточно ясно объяснил? — Гэрри свирепо смотрел на нее, в ее глаза, в которых даже после всего происшедшего светилась бунтарская решимость. Затем его взгляд упал на ее грудь, и он прищурился. — Боже милостивый! Ваше платье! — И он немедленно стал стаскивать с себя сюртук.

Люсинда фыркнула.

— Именно это я и сказала.

С видом оскорбленного достоинства она ждала, пока он накидывал сюртук ей на плечи, и даже позволила ему застегнуть пуговицы.

— Идемте… я немедленно отвезу вас домой. — Гэрри взял ее за локоть и помог выбраться на берег. — Вы промокли… только простуды не хватает.

Люсинда оглянулась на мост.

— Видите ли, это был Мортимер.

— Да, я знаю.

— Знаете? У него такая странная идея: будто Чарльз лишил его законного наследства, что…

Ведя Люсинду по лесу, Гэрри терпеливо слушал отчет о том, как Мортимер оправдывал свои действия. Ее голос, логическое повествование, трезвые наблюдения бесконечно успокаивали его, убаюкивали страх, что она может испытать запоздалый шок. Удивительно, неохотно признал он, тяжкое испытание не повлияло на нее. Это у него сдали нервы.

Он привел ее прямо к экипажам.

Люсинда удивилась:

— А как же остальные?

Гэрри распахнул дверцу кареты, и в этот момент подбежали Джошуа и Долиш.

— Эм и Хетер обо всем расскажут… Мавверли объяснит.

— Мистер Мавверли? Он здесь?

Гэрри обругал свой длинный язык.

— Да, садитесь в карету.

Он не стал ждать, пока она подчинится, поднял ее и сунул внутрь. Джошуа уже карабкался на козлы. Гэрри повернулся к Долишу:

— Вернись и объясни все Эм и мисс Бэббакум. Успокой их. Миссис Бэббакум в полном порядке, только промокла. — Люсинда внутри кареты чихнула. У Гэрри снова зачесалась ладонь. Он поставил ногу на подножку. — Я отвезу ее в Хэллоуз-Хаус… мы подождем их там.

Долиш кивнул.

— Все остальное уже сделано.

Гэрри схватил свой плащ, оставленный на крыше кареты, и нырнул внутрь. Долиш захлопнул за ним дверцу. Карета покатилась. Гэрри опустился на сиденье и закрыл глаза.

Он оставался в таком положении не меньше минуты. Люсинда настороженно следила за ним. Затем он открыл глаза, швырнул плащ на противоположное сиденье, потянулся и закрыл все шторки. Солнечный свет все же проникал сквозь тонкую кожу, наполняя карету золотистым сиянием.

— Ах… — Не успев решить, с чего начать разговор, Люсинда оказалась на коленях у Гэрри.

Она открыла рот в формальном протесте, но он поймал ее губы долгим, властным, опаляющим поцелуем, лишив всякой возможности соображать. Она ответила ему так же страстно.

Когда он наконец поднял голову, она прижалась к его груди, ошеломленно глядя на него.

Это зрелище вполне удовлетворило Гэрри. Одобрительно хмыкнув, он закрыл глаза и откинул голову на подушки.

— Если вы еще когда-нибудь сделаете что-либо подобное, приготовьтесь есть стоя всю следующую неделю. По меньшей мере.

Люсинда бросила на него затуманенный взгляд и потянулась к пострадавшей части своего тела.

— Больно…

Уголки его губ поднялись.

— Может, мне следует поцеловать?

В ее широко распахнувшихся глазах появился интерес.

У Гэрри перехватило дыхание.

— Пожалуй, мы оставим это на потом.

Люсинда удивленно приподняла бровь, не отводя от него глаз, затем пожала плечами и прижалась к нему.

— Я не предвидела нападения, вы же знаете. И кто были все эти люди?

— Это несущественно. — Гэрри повернул ее лицом к себе. — Я кое-что должен вам сказать… и повторять не буду. Вы меня слушаете?

Люсинда вдохнула, но выдохнуть не смогла. Затаив дыхание, она кивнула.

— Я люблю вас.

Ее лицо засияло. Она наклонилась к нему, губы сами собой раскрылись… Гэрри предостерегающе поднял руку.

— Нет, подождите. Я еще не закончил. Подобные слова от такого мужчины, как я, едва ли могут прозвучать убедительно. Видите ли, я произносил их и раньше, и много раз. И они не были правдивыми, тогда не были. — Его рука нашла ее ладонь, покоящуюся на его груди; он поднес ее пальцы к губам. — До вашего появления я не знал, что значат эти слова, — теперь знаю. Но я не ждал, что мои слова покажутся вам достаточно убедительными. Поэтому я представил вам все доказательства, какие мог: отвез вас погостить у моего отца, показал дом моих предков… — (Люсинда прищурилась, слушая продолжение его списка.) — Вы видели конезавод и дом, который, я надеюсь, будет нашим общим домом. — Он умолк, его глаза, устремленные на Люсинду, блестели, губы улыбались. — И я пошутил насчет шестерых детей — четырех вполне достаточно.

Затаив дыхание, испытывая головокружение от счастья, Люсинда широко раскрыла глаза.

— Только четверо? Вы разочаровываете меня, сэр.

— Может, мы остановимся на четверых для начала? В конце концов, мне бы не хотелось вас разочаровывать.

На щеке Люсинды появилась ямочка, которую он видел так редко. Гэрри нахмурился.

— Так на чем же я остановился? Ах да… доказательства моей преданности. Я сопровождал вас в Лондон и вывозил в Гайд-парк, ухаживал за вами всеми мыслимыми способами и даже бросил вызов опасностям «Алмака». Все ради вас.

— Так вот почему вы все это делали — чтобы убедить меня в вашей любви? — Люсинда казалось, ее сердце вот-вот разорвется. Ей достаточно было заглянуть в его глаза, чтобы узнать правду.

Гэрри улыбнулся, насмехаясь над самим собой.

— Зачем же еще? Что, если не любовь, могло бросить меня к вашим ногам? — Он взглянул на ее ноги и нахмурился. — К слову сказать, ужасно мокрым.

Гэрри потянулся и снял ее промокшие туфли. Затем, подняв мокрые юбки, занялся подвязками. Люсинда улыбнулась.

— И вы танцевали со мной три вальса, помните?

— Как я могу забыть? — Гэрри обернулся, деловито стягивая с нее чулки. — Более ясного признания в любви я не могу вообразить.

Люсинда захихикала, поджимая замерзшие пальцы ног. Гэрри выпрямился и заглянул ей в глаза.

— Итак, миссис Люсинда Бэббакум: после всех моих усилий вы верите, когда я говорю, что люблю вас?

Улыбка осветила глаза Люсинды. Она обхватила ладонями его лицо.

— Глупый мужчина, вам надо было только это сказать. — И она нежно коснулась губами его губ.

Когда она отстранилась, Гэрри недоверчиво хмыкнул.

— И вы бы поверили мне? Даже после моей оплошности в тот день, когда вы соблазнили меня?

— О да, — на ее щеке вновь появилась ямочка, — даже тогда.

Гэрри решил оставить эту тему.

— Так вы согласны выйти за меня замуж? ? Люсинда кивнула.

— Слава Богу. — Гэрри обнял ее. — Мы поженимся через два дня в Лестер-Холле. Все готово. У меня в кармане разрешение на свадьбу. — Он опустил глаза и увидел мокрые пятна на своем сюртуке, в который закутал ее. Он нахмурился. — Надеюсь, что чернила не расплылись.

Он расстегнул пуговицы и снял с нее сюртук.

Люсинда не смогла сдержать восхищенного счастливого смеха. Она притянула к себе его лицо и жадно поцеловала в губы.

— Вы совсем мокрая, — наконец проговорил Гэрри. — Нам следует снять с вас все это.

Люсинда покорно подчинилась. Он освободил ее от платья, уронив его на пол кареты.

Сорочка, промокшая и почти прозрачная, облепляла ее, как вторая кожа. Покраснев, Люсинда опустила ресницы, следя за руками Гэрри, раздевавшими ее нежно, но решительно.

Гэрри почувствовал ее жар, услышал прерывистость дыхания, когда последний покров упал с нее. Она задрожала, но не от холода. Затаив дыхание, она посмотрела в его глаза.

Люсинда смотрела в затененные густыми ресницами, изумрудные глаза, не скрывающие желания, горевшего в их глубинах.

Она сидела обнаженная на его коленях. Он нежно ласкал ее спину, руки, затем наклонился и прижался губами к синякам, оставленным Скрутторпом на ее плечах. Люсинда затрепетала. Непрошеный, совершенно неожиданный, давно забытый разговор ожил в ее памяти. Она тихонько засмеялась.

Гэрри жадно смотрел на нее — сирену, ставшую его судьбой.

Люсинда рассмеялась, наклоняясь к нему.

— Эм как-то сказала, — прошептала она, — что я должна поставить вас на колени. Не думаю, что она имела в виду именно это.

Он напрягся, обуздывая свое желание.

— Ах да. Необыкновенно мудрая дама моя тетя. — Гэрри ласково поднял Люсинду, посадив так, что ее колени уперлись в сиденье кареты по обе стороны от его бедер. — Но она иногда забывает, что очень трудно повесе… резко менять свои привычки.

У Люсинды внезапно появились сомнения насчет своей новой позы.

— Ах, Гэрри?..

— Хм? — Его больше не интересовали разговоры.

Люсинда осознала это, когда его губы нежно коснулись ее груди, и затаила дыхание.

— Гэрри, мы в экипаже.

Ее протест задохнулся в сладком стоне. Она задрожала и закрыла глаза.

— Вы шутите. — Она наконец умудрилась вздохнуть. — Не здесь же? Не в движущейся карете?

Он тихо засмеялся в ответ.

— Вполне возможно и здесь, уверяю вас. Качка лишь усилит удовольствие.

Люсинда пыталась освободить мысли от сладострастной паутины, которую он так искусно сплел.

— Да, но… — Ее глаза широко распахнулись. — Боже милостивый! — Ее веки снова опустились. Она прерывисто прошептала: — Гэрри?

После долгого молчания она глубоко вздохнула:

— О, Гэрри!

Час спустя, когда экипаж медленно катился по тенистым улицам Мейфэра (Фешенебельный район Лондона), Гэрри посмотрел на спящую женщину. Он был готов поклясться, что никакая простуда ей не страшна после того огня, что недавно охватил их обоих. Ее одежда лежала на полу мокрой кучей, его сюртук и бриджи займут Долиша на много часов. Гэрри было все равно. Он получил все, что хотел в этой жизни. И, счастливый, поцеловал локоны Люсинды.

Что и говорить, он долго сопротивлялся, но теперь был готов признать, что побежден окончательно и бесповоротно.

Наклонив голову, Гэрри посмотрел на счастливое лицо своей сирены.

Люсинда пошевелилась и прижалась к нему, положив ладонь на его грудь, на его сердце.

Гэрри улыбнулся, закрыл глаза и обнял ее.