Нелюбимый мой (СИ)

Глава 7 Новое знакомство

Ольгу резко из сна вырвал пронзительный женский крик. Она словно подорвалась на постели, но рука, лежавшая на животе, не позволила ей подняться.

— Виктор! Что это? — испуганно прошептала молодая женщина, тормоша спящего рядом мужчину.

— Спи, маленькая! Все в порядке, — сонно прошептал оборотень, притягивая ближе в себе растревоженную девушку.

— Что значит, в порядке? — возмутилась Ольга. — Кто-то кричал! Возможно, кому-то срочно нужна помощь.

Толманский нехотя сел и дважды хлопнул в ладоши. В комнате загорелся свет.

— Это сестра. Ей часто снятся кошмары. Накинь что-нибудь. Пойдем, познакомлю. Она все равно до утра уже не уснет.

— Ви, я войду? — Виктор постучал в дверь спальни и, не дожидаясь ответа, вошел внутрь. Ольга осталась стоять в дверях. — С тобой все хорошо, маленькая моя? — девушка удивилась, с какой нежностью и теплотой оборотень смотрел на сестру. Она не представляла, что человек может так поменяться в считанные секунды. Сейчас альфа не был похож сам на себя: как будто из злого бультерьера он резко перевоплотился в добряка чау-чау.

Девушка выглядела чем-то напуганной. Она сразу Ольге понравилась. Очень нежная и хрупкая, как фарфоровая статуэтка.

— Ты не один?

— Оля, — Виктор, недолго думая, притянул Ольгу к себе, чмокнул в нос и вытолкал вперед. — Виолетта или Ви. Вы, девочки, пообщайтесь, а я пошел спать.

Не успела Ольга даже ресницами пару раз взмахнуть, как за оборотнем закрылась дверь.

— Не обижайся на него, — тихо проговорила девушка, собирая роскошные волосы в хвост на затылке. — Брат он, — немного подумала и добавила, — немного черствый. Но он очень добрый и заботливый.

«Где-то в глубине души», — добавила про себя Ольга.

— Прости, пожалуйста, что разбудила. Мне очень неудобно.

— Все хорошо? Ты так кричала.

— Да. Не обращай внимания. В доме уже давно все привыкли.

— Привыкли? — Ольга очень удивилась. С деньгами Толманского мог бы и избавить сестру от дурных снов. Она слышала, что существовала куча разных методик и практик.

— Да. Я очень рада с тобой познакомиться. Я, пожалуй, первая кому брат рассказал об обретении пары. Ему так повезло. И тебе очень повезло. Вы будете очень счастливы вместе.

Ольга не знала, что сказать. Она, безусловно, тоже рада знакомству. Но не рада, что является парой Толманского. Как до встречи с оборотнем в замечательно и спокойно ей жилось. Поэтому девушка предпочла перевести тему:

— Может хочешь выпить чаю?

— С удовольствием.

Чай в пять утра. Наверное, это даже неплохо. Ольгу даже на какое-то время посетила идея порадовать Толманского завтраком, приготовленным собственноручно, так как она это часто проделывала для Кирилла. Не то, чтобы ей очень хотелось его порадовать, но, наверное, стоило хотя бы отблагодарить. Вечером он преподнес ей удивительно изящный, старинный медальон. Подарок сопровождался красивой сказкой. Якобы украшение более двух веков было семейной реликвией каких-то графов, передаваемых от матери к дочери и сулящее любовь в браке, что по тем временам было практически невозможно. Эпоха договорных браков, как никак. Потом медальон исчез. А перед самой революцией последней представительнице этой семьи жених подарил его на помолвку. И пара безопасно смогла эмигрировать. Ольга не сильно вслушивалась в эту историю, крутя безделушку в руках.

— Подарок на любовь, — сказал оборотень, заявлявший ранее, что любовь между ними невозможна. Ольгу это даже несколько повеселило в тот момент.

И она решилась:

— Ви, можно ведь так тебя называть? — Виолетта кивнула. — А что Виктор любит на завтрак?

— Омлет со шпинатом и грибами, — не задумываясь, ответила девушка. Странно, у Ольги это тоже было одно из любимых блюд. Тем лучше.

— Спасибо.

— Ты собираешься готовить? Хочешь помогу?

Девушки очень быстро управились с подготовкой ингредиентов для блюда, оставалось только поставить на огонь. Но с этим Ольга не спешила, было еще слишком рано.

— Я вчера познакомилась с твоим сынишкой. Очаровательный малыш, — произнесла Виолетта. — Виктор будет ему замечательным отцом.

— У него уже есть отец, — Ольга не хотела повышать голос на девушку. Но подобное замечание ее очень разозлило.

— Возможно, я что-то напутала, — тихо произнесла Виолетта, но Ольге не понравилось, что она отвела глаза.

— Ви, почему ты сказала, что Виктор будет ему замечательным отцом? — решила на всякий случай уточнить.

— Он его усыновить собирается, вот я, — бесхитростно начала она и осеклась. — Я, действительно, что-то напутала.

А Ольгу пробрала глухая злость. Она, значит, тут в качестве благодарности Толманскому завтраки готовит, а он решил сына родного отца лишить. Ну, погоди, оборотень! Она ему устроит романтический завтрак.

А спустя какой-то час Ольга с подносом в руках поднималась в их с Виктором общую комнату.

Мужчина крепко и спокойно спал, когда неожиданно вдруг сверху прямо на лицо пролился короткий, но обильный апельсиновый дождь. Не успел он открыть глаза, как за соком на лицо шлёпнулся горячий омлет. Оборотень повел носом: яйца, молоко, шампиньоны и шпинат. Резко сев, выматерился и увидел рядом с кроватью взъерошенную, злую и до боли желанную женщину с подносом в руках. Виктор сразу сообразил, что видимо сделал что-то не то, а потому не набросился на нее сразу.

— У тебя ровно минута, — процедил зловещим и предвкушавшим голосом, убирая с лица остатки предполагаемого завтрака. — Кстати, вкусно, — добавил, отправив кусочек омлета в рот.

Ольга соображала быстро, он лишь успел прожевать кусочек омлета и потянуться, как дверь уже захлопнулась.

Виктор не особо спеша поднялся, накинул пижамные штаны и пошел за ней. Ольга уже была на середине лестницы, ведущей в холл, когда он с легкостью перемахнул через перила на втором этаже и опустился прямо у основания лестницы. Сделав шаг вперед к испуганной женщине, поймал ее взгляд и произнес:

— Попалась.

Ольга ринулась назад, но он с легкостью перехватил ее и перекинул через плечо, собираясь утащить в логово страшного серого волка. Девушка лишь вскрикнула.

— Тихо. Весь дом перебудишь, — шикнул он и легко ударил по аккуратной попке. Учуяв знакомый запах, поднял голову и увидел ухмыляющегося Олега, который задорно подмигнул ему. Совсем распустились и потеряли страх! Виктор подумал, что обязательно что-нибудь сделает, иначе его дом рискует превратиться в богадельню. Но это позже. Сейчас его интересовала лишь женщина, так дурманящая своим ароматом создание.

Свалив трепыхающееся тело на кожаный диван в кабинете, он навис над жертвой.

— Ты! — кажется, у его самки не находилось слов.

— Я, — самодовольно ответил оборотень. — Зачем ты это сделала?

На женское лицо с его волос упало несколько капель апельсинового сока.

— Ты. Что. Собираешься. Сделать. С. Моим. Сыном? — возмущенно прошипела девушка.

— Я? — непонимающе поинтересовался мужчина, пристраиваясь рядом. — Подвинься, кстати, и давай по порядку.

— Ты собираешься усыновить моего ребенка! Твою мать, Толманский! Какого…?

Ольга была настолько восхитительна в гневе, что он даже сердиться на нее не мог. Вместо этого альфа скрутил попытавшуюся брыкаться девушку и, прижав к дивану, впился в ее рот. Потребовалось несколько минут, чтобы она успокоилась, а после начала активно участвовать в увлекательном процессе.

— И кто тебе это сказал? — спустя какое-то время оборотень счел возможным вернуться к прерванному разговору. Удовлетворенная девушка окончательно успокоилась и сейчас нежилась в его объятиях.

— Виолетта.

— Видимо, у кого-то слишком длинный язык, — констатировал мужчина, вспоминая добрым словом свою чересчур болтливую и откровенную сестричку.

— Так, значит, это правда?

— Правда, — не стал отрицать он очевидного. — Твой обожаемый бывший супруг подписал отказ, позволяющий мне оформить документы на усыновление Данилы. Бумаги на развод он тоже подписал. Ему хватило пяти часов в следственном изоляторе, чтобы отказаться от тебя. Несколько подписей за возможность пребывания в отдельной камере, — сказал, как выплюнул. Вчера, пока Ольга отсыпалась, он успел оценить одну забавную видеозапись, после просмотра которой стало тошно от осознания, с каким ничтожеством его обожаемая девочка провела последние несколько лет.

— Неправда, — девушка заплакала, утыкаясь носом в его плечо.

— Правда, — вышло очень цинично, — если бы просмотрела бумаги, которые подписываешь, увидела бы на них подписи Колесникова.

Виктор никогда не умел утешать плачущих женщин, он даже не знал, что с ними делать. Но чувствовать на себе подрагивающее от рыданий женское тело, было выше его моральных сил. Он погладил Ольгу по волосам и сделал то, что умел лучше всего.

Сцеловывая одну слезинку за другой, мужчина аккуратно поцеловал ее в губы. Сначала нежно, невесомо и сразу неистово. Он не хотел сдерживать страсть, не желал смотреть, как Ольга плачет. Подмяв девушку под себя, ласкал руками и ртом, пока не сделал снова своей.

— Ты все проблемы решаешь с помощью секса? — вопрос прозвучал весьма неожиданно. Виктор думал о том, что меньше, чем за двое суток его пара перевернула вверх дном его внутренний мир и хорошенько перетрясла сложившуюся с годами систему ценностей. Он, действительно, никогда раньше не думал о любви. Наоборот, считал, что слишком сильные чувства отвлекают и мешают. А сейчас смотрел на маленькую, обиженную девушку и понимал, что вляпался по уши. Он, кажется, успел влюбиться в Ольгу. Нет, это была еще далеко не любовь. Но нечто большее, чем сумасшедшая страсть и животное влечение. Ему были не безразличны ее чувства, ему хотелось не просто защищать ее, хотелось оберегать, прислушиваться к ее мнению и не огорчать.

— Ты это к чему, драгоценная моя?

— Когда что-то идет не так, как тебе хочется, ты злишься или нервничаешь, каждый раз я оказываюсь под тобой, — печально произнесла она.

— Что-то имеешь против?

— Не знаю. Но я не привыкла так решать проблемы.

— А как ты привыкла? — спросил и ему действительно был важен и интересен искренний ответ.

— Разговаривая.

— А разве мы сейчас не разговариваем?

— Разговариваем, конечно. Но как-то у нас все беседы проходят очень странно. Интимно, я бы сказала.

— Привыкай. Оборотни любят близость. И не только телесную. Мне важно просто ощущать тебя рядом, — сделал он завуалированное признание. — Оля, а с чего ты вдруг решила приготовить завтрак? Ведь сама готовила?

— Сама, — печально выдохнула девушка. — Хотела поблагодарить за украшение.

— Поблагодарила, — он убрал липкие от сока волосы назад. — Надеюсь, следующая твоя благодарность будет более мирной, — он поцеловал ее, а потом признался. — У меня есть для тебя сюрприз. Утром я даю интервью для журнала, а к полудню ты и ребенок будьте готовы. Одень что-нибудь удобное. И возьми сменную одежду, нас не будет пару дней.

— Мы куда-то едем? — удивилась Ольга.

— Летим, — загадочно протянул он. — Только не спрашивай куда. Испортишь себе сюрприз.

Он уже приказал приготовить самолет и даже заказал столик в ресторане. Ему очень хотелось уединения с Ольгой. Но Виктор также хорошо понимал, что она не захочет расстаться с ребенком. Поэтому счел два-три дня в Париже прекрасным компромиссом.

Матвей за вчерашний день зарекомендовал себя отменным нянькой. Он даст им возможность с Ольгой какое-то время провести наедине. Эйфелева башня, Елисеевские поля. А для семейной прогулки отлично подойдет местный Дисней-Лэнд.

— Но я не могу, — он чувствовал, что возражения уже были готовы сорваться с губ девушки.

— От чего же? — вкрадчиво спросил оборотень.

— Я, — замялась девушка.

— Родная, ты не можешь назвать ни одной достойной причины. И пара-тройка дней — это не месяц.

— Кирилл?! — выдохнула и зажмурилась. Опять его девочка вспоминала о бывшем муже. Злость в Толманском поднималась изнутри и грозила превратиться в извергающийся вулкан, сметя на нет все его усилия. Он попытался успокоиться.

— Не стоит лишний раз упоминать о нем, особенно когда ты в постели со мной, — произнес максимально сдержанно, но вышло не очень. При одной мысли о том, что до этого тела кто-то дотрагивался еще, его волк внутри сходил с ума. — Поняла? — он легонько встряхнул ее, и она утвердительно кивнула. — Ничего с Колесниковым не случится, если он еще несколько дней проведет в тюрьме. У него теперь заслуженная одиночная камера, улучшенное питание. Можешь не переживать за его благополучие, — съязвил он.

— Но ты обещал…

— Оля, — предупреждающе прорычал он и тут же извинился, когда ее тело сжалось, а до его обоняния донесся аромат зарождающегося страха. — Прости. Я не хотел тебя напугать, малышка. Я помню, что обещал. А я всегда держу данное слово. Получит твой ненаглядный Колесников свободу. Но тебе лучше забыть о нем сразу.

Он поднялся и одел сброшенные в спешке штаны:

— Поднимайся, сокровище мое. У меня остался всего час. А я хочу еще успеть принять душ и вместе позавтракать.

Виктор не стал добавлять, что он еще хочет успеть. Но по тому, как Ольга покраснела, он понял, что его не озвученные намерения не остались для нее секретом.

— Я так разучусь ходить, — жалобно простонала девушка, когда он поднял ее на руки.

— Мама, мама! — возбужденный сынишка бросился ей навстречу, когда она зашла в спальню к Даниле. После совместного завтрака в постели ненасытному оборотню все-таки пришлось отпустить ее и у нее появилось свободное время. — Дядя Матвей не позволил мне выйти из комнаты! — поделился мальчишка своими детскими страхами. — А я так испугался!

Вот и еще один существенный минус ее нынешнего положения. Пусть Виктор не запретил ей общаться с ребенком, но он занимает слишком много ее времени. Вчера она почти не видела сына. А сегодня ночью ее никто не поставил в известном, что Данька чего-то испугался и вынужден был в одиночку справляться со своими страхами. А она, глупая, сама не подумала об этом. Болтала с Виолеттой, вместо того, чтобы успокаивать ребенка. Ведь она даже не вспомнила о нем. Ольга не переставала корить себя за такую невнимательность.

— Ночных криков? — решила все-таки уточнить. Вдруг сына еще что-то напугало.

— Ага, — признался ребенок, повиснув на женщине. — Но, когда дядя Матвей превратился в милую собачку, я сразу перестал бояться! — рука Ольги, гладящая сына по волосам, замерла, а сама женщина оцепенела.

— Солнышко, а как давно дядя Матвей превращается в собачку? — успокаивающе спросила она, пытаясь больше умиротворить свои чувства, нежели успокоить ребенка. Похоже, Данила был в восторге от всего этого.

— Ну, — начал рассказывать ребенок, — когда меня забрали большие дяденьки, а тебя нигде не было, мне было очень страшно. Они куда-то везли меня. А я плакал. Тогда дядя Матвей вышел из машины и превратился в собачку.

Господи, что пережил ее ребенок, пока она спала в объятиях оборотня? Какая она — никчемная мать! А Виктору и Матвею она выскажет все о методах воспитания чужого ребенка! Это же надо было додуматься перекидываться при малыше. А если бы он испугался и остался заикой на всю жизнь? Или еще чего похуже?

Ольга уже хотела было пообещать ребенку, что никто не посмеет его запирать в комнате и он в любой момент сможет ее увидеть, но подумала, что сначала придется спрашивать разрешения у Виктора. Вот и еще один минус: на каждое действие ей придется получать разрешение у оборотня. Надо срочно было придумать способ избавиться от оборотня. Лучше конечно было бы, чтобы он сам ее отпустил. Но Толманский ясно дал понять, что не намерен отказываться от Ольги и предоставляемых ее сексуальных услуг. Значит, остается бежать! Но, как? Хотя, даже если девушка придумает как, вставал вопрос куда? Ведь у нее не было ни близких, ни знакомых, которые могли бы помочь. Единственный человек, который мог бы помочь — супруг. Но муж, бывший муж отказался от нее. Ольга не верила, что несколько часов в камере могли сломить супруга и вынудить отказаться от нее с сыном. Наверняка, злобный альфа чем-то угрожал ему. Молодая девушка в этот момент по-настоящему впервые испытала чувство ненависти. Она никогда никого не ненавидела. Даже мать, которая по сути предала ее. И с этим человеком ей предстояло провести какое-то время. И этого мужчину она хочет. Желает даже сейчас, когда он не рядом. Гребаная парность!

— Мама, а мы пойдем сегодня кататься на качельках? — спросил Данила. — Ты обещала!

Девушка вспомнила, что действительно два дня назад обещала сыну прогулку в парк аттракционов на «Диво Остров». Прошло всего каких-то два дня, а ее жизнь так резко изменилась. Она — почти разведенная женщина, любовница известного олигарха, ненавидимая кузиной, теперь живет в сказочном мире оборотней, где няня сына превращается в большого доброго волка.

«Собачка», — улыбнулась женщина.

— Нет, мой дорогой, — Ольга вспомнила о приготовленном сюрпризе и отцепила сынишку от себя. — Дядя Виктор приготовил нам какой-то сюрприз, — девушка поморщилась. — Ты ведь хочешь полетать на самолетике?

— Хочу! Но в парк тоже хочу! Когда мы пойдем в парк?

— В парк мы обязательно сходим. Ты уже позавтракал?

— Нет. Я тебя ждал. Вчера ты не пришла кушать со мной, — сын опять неосознанно укорял ее в невнимательности к нему. Мало ей было собственных угрызений совести.

— Не пришла, — констатировала Ольга. — Ты простил меня?

— Ага. Мне весело было.

Действительно ее ребенку вчера было весело целый день. Еще бы, пока Ольга отдыхала, сын гулял по магазинам. Сейчас огромная спальня была завалена бесчисленными коробками с игрушками. Данила даже не успел все распаковать. Складывалось впечатление, что ему купили все, на что он показал пальцем. Но Ольга должна была признать, что купили только безопасные для трехлеток игрушки. Молодая женщина еще вчера успела все просмотреть. Никаких конструкторов с мелкими деталями. Ничего, от чего мог пострадать ребенок.

— Хочешь позавтракать на кухне или здесь?

— В саду.

— Хорошо.

В саду, так в саду. Ольга очень надеялась, что в саду никого постороннего не будет. У нее абсолютно вылетело из головы, что Толманский собирался давать интервью.

— Ольга, сердце мое, иди сюда, — услышала она знакомый ненавистный голос, стоило ей, Дане и Матвею, который не отходил от них, но держался на почтительном расстоянии, выйти на улицу и направиться к беседке.

Ольга обреченно передала поднос с едой незаметно подошедшему Матвею и обратилась к сыну:

— Я скоро.

Но ребенок уже не слушал ее, устремившись к прекрасной беседке, увитой диким виноградом.

Оборотень уже приблизился сам, а стоило Ольге повернуться, как ее поймали в объятия.

— Пусти, пожалуйста. На нас люди смотрят.

Действительно в саду было очень оживленно. Похоже именно здесь должна была состояться эта проклятая встреча с журналистами.

— Зачем? — удивился Толманский, лишь крепче прижимая к себе и зарываясь лицом ей в волосы. — Пусть смотрят и завидуют.

— Виктор, пусти меня, — девушка уже просто шипела, услышав звук сработавшей камеры. Она выпуталась из объятий оборотня и уставилась на журналистов. Все они находились на почтительном расстоянии. Было просто невозможно, чтобы она могла услышать нечто подобное.

— Виктор, — ее голос дрожал, — мне показалось я слышала щелчок фотокамеры. Но это ведь невозможно!

— Быстро, — довольно процедил оборотень. — Я разве не говорил, сокровище мое, что метка улучшит твои реакции, зрение, слух и прочее? Думал, правда, это случится лишь через несколько дней.

— Видимо, забыл, — ошарашенно выдохнула девушка.

— Значит, обсудим это чуть позже. Сама понимаешь, сейчас не то время и место.

Ольга в ужасе подумала о новых изменениях в ее жизни. Теперь это. Интересно, как много нового ей ещё предстоит узнать о себе?

— Пойдем? — оборотень уже тянул ее за руку к журналистам.

— Зачем? — девушка в испуге отшатнулась.

— Хочу тебя представить им, сердце мое. В качестве жены представить.

— Ты издеваешься?

— Нет. Если ты беспокоишься, что плохо выглядишь, там присутствует вся эта модная шушера.

— Виктор, я собиралась спокойно провести время с сыном, — девушка пыталась себя сдерживать и говорить спокойно.

— Ладно, сокровище мое, отложим на пару дней, — какой-то Толманский был подозрительно довольный и покладистый. Это навевало нехорошие предчувствия. Ольга уже привыкла, что от каждой инициативы этого мужчины лучше ничего доброго не ждать. — Но тебе так или иначе придется пройти через это.

Виктор поцеловал ее в растрепанные им же волосы и ушел. А она осталась стоять в раздвоенных чувствах. Вроде он ничего не сделал, даже позволил провести время с сыном. Но с другой стороны внутри поднялась такая волна неприязни. Вот жила она себе спокойно и счастливо, любила и была любима. А пришел этот властный и самоуверенный мужчина и не оставил от ее комфортной жизни даже фундамента. Вертит ей, как хочет, не дает шагу ступить без позволения, превратил в одержимую нимфоманку и какого-то мутанта с улучшенными характеристиками, а теперь собирается демонстрировать, как будто она зверушка в зоопарке. А, главное, она бесилась от того, что в данный момент ничего не могла изменить.

«Будь он проклят», — в гневе прошептала девушка и начала мысленно считать. Ольга не могла позволить себе срываться на сыне.