Немийцы [СИ]

Глава 14 «Разговор»

POV Вильмонт.

Платье сняла, приняла душ, стирая с тела последствия влажных капель вина. Было около четырех. Ужин в восемь, когда сядет солнце. Можно заказать покушать в номер, но какой аппетит? Донельзя отвратительно чувствовала, вновь эта горечь от общения с Димой.

Не верю в его любовь, и не знаю смогу ли поверить и надо ли ему это?

Со своими девушками вечно заботливый, внимательный, а со мной как… как… не знаю кто. Рычит и кусает больно.

Валялась на кровати и пялилась на маленькие рыбки за стеклом. У них забавные желтые плавники виднелись сквозь мутную воду.

Тогда же меня застал звук смс на телефон.

Что и требовалось доказать. Вскочила с кровати. Как бы нормально, сейчас он в комнате с одной развлекся и идет ко мне. Ну нет. Я на такие закидоны не согласна. Всю жизнь убивали измены отца по отношению к матери, я не буду это терпеть. Не буду. Кто бы не был мой спутник жизни, это будет явно не изменник. Я в состоянии удовлетворять его до самой старости, все у меня с «чувствительностью» в порядке. Тут может не отмазываться. И если он такое себе позволяет сейчас, зачем мне это надо? Я и Шмонта поэтому не рассматривала в качестве мужа, останавливал этот факт — не хочу быть приятным дополнением к мужу. Прекрасным фоном.

POV Хаски.

Долго будет заплыв делать? Искурил несколько сигарет, почитал новости на планшете. Расслабился на диване с бокалом прохладной воды. Ужасная жара на улице выводила из себя, нарушала постоянный теплообмен, а может это вновь нахождение рядом с Аней. Только перестроил теплообмен на обычный стандарт, тем которым пользовался всю жизнь обратно, а теперь вновь рядом с ней излучал дополнительное тепло, словно желая ее согреть. Или при виде нее температура тела сама повышалась.

Так и не смог до сих пор разгадать этот феномен с чем связан. Главное одно — воздух рядом с Аней насыщен дополнительным теплом.

Футболку снял, в одних шортах развалился. Вода холодная немного сбавляла жар тела. Не заметил как из душа вышла Юля, пока прикрыв глаза откинулся на спинку черного дивана.

— Следующий, — а голос у Юли слышал, чуть хриплый, тихий. Призывающий. Ее пальчики скользнули по моему плечу к груди ниже по полоске редких волосков к пупку. Так… — Могу потереть тебе спинку? — настолько не оригинальное предложение.

На что я только хмыкнул:

— Справлюсь.

Встал, направляясь в ванную комнату.

— Дим… я это? — пришлось останавливаться, чтобы узнать причину. — Родители приглашают нас на выходные. Понятно. Знакомство с родителями.

— Какие родители!? — единственное, что гаркнул перед уходом.

Дверью треснул, какие родители, какие родители? Я жениться предлагал? Мы виделись раз в неделю, когда приходил домой, так и быть и пользовался ею при выключенном свете, мечтая о другой девушке под собой.

Я действительно благодарен Юле, что не дала мне сломаться там у Баллийцев, дала возможность немного переосмыслить свои поступки, успокоить стремительное течение жизни. Только поэтому, когда сегодня зашел домой, чтобы переодеться, и увидел ее при полном параде, промолчал и не послал. Только по этой причине позволил и обнять себя и вцепиться в меня удушающими тесными объятиями.

Юля заслужила немного тактичности, поэтому я пока молчал. Но теперь тактичность моя треснула к Бастардам, как хлипкое стеклышко разбилось вдребезги и звенело жутко в голове. Не… это моя ненависть звенела в мыслях к Шмонту.

Принял ледяной душ, чтобы с тела или из мыслей изъять маниакальные мечты. Они разрывали череп изнутри, заставляли руки дрожать от желания сделать что-нибудь очень плохое.

Я хочу стереть у Ани из памяти любое напоминание о Шмонте. Навсегда убить его в ее мыслях, чтобы никогда не вспоминала о их прошлом. Я не знаю, что было между ними, но предполагаю, что этот уродец и лишил ее девственности, поскольку больше о ее кавалерах не слышал. И единственное мое желание сейчас выпотрошить ему кишки и выкинуть в океан на съедение рыбам. Но я, мать его, не могу это сделать. Потому что это гнида Шмонт. И единственное — могу подпалить ему смазливую рожу и, если не перестанет выбешивать, за себя не ручаюсь.

— Разговор! — озвучил, когда вышел из душа в одном полотенце и замер. Видно мои слова были не расслышаны.

Юля сидела возле зеркала, на пуфике и малевала румяна. Я даже румяна знаю что такое. Юля улыбнулась мне и показала на трубку пальцем. Это на долго, судя по всему с подругами разговор. С мамой она не такой интонацией разговаривала.

И сколько мне ждать? Взял мобильник. Дела подождут, Юля подождет. А вот я и моя девочка не подождем. Мне нужна ее ласка.

Набрал смс, что скоро буду и пошел одеваться. Юле коротко сообщил, что по делам.

А что личные дела, это не ее дело.

Накинул светлые шорты и футболку легкую и ушел из номера. Мне нужна Аня.

Сам я остановился в верхнем отеле, а теперь шел по песку в сторону этого нового отеля. Ане должно понравиться. Там великолепный вид, никогда не устанешь наблюдать за подводным миром.

Опять между нами что-то не понятое. Я думал мы прояснили все моменты для нас, почему она здесь с ним? Почему приехала? И почему злится и избегает меня? Я каждый раз пытался найти способ с ней провести время, а она постоянно убегала от меня. Я ясно дал понять, что хотел поговорить с ней, там после того, как рука дрогнула, на этих бокалах. Хотел Шмонта охладить поганца, видел как он пожирал Анину грудь. Мы с Аней договорились в Белесье — это мое тело и она не имеет право никому его показывать! Ее не хотел обливать, брызги долетели нечаянно. Встал, хотел поговорить с ней, с глазу на глаз узнать почему она приперлась сюда, еще и со Шмонтом. Если собиралась сюда, могла сказать, знала же, что я по работе здесь обязан быть.

Номер апартаментов узнал 26, сам нашел почти без проблем, примерно представлял, где искать.

Постучался в номер и тишина. Возникла мысль, может в душе? Да, девушки там могут отмокать долго. Отошел, поставил ладони на прохладное стекло стены, рассматривая жалких рыбешек. Вспомнился момент в клубе, когда я мечтал рыбешку Ананину опустить в ее болото. А сейчас готов погрязнуть в нем вместе с ней. Жизнь — невероятно смешная штука.

Улыбнулся своим мыслям. Осталось узнать в чем дело, Аня выглядит обиженной. Постучался через десять минут, опять тишина. Я же написал, что хотел встретиться, не могла она уйти? А если она там со Шмонтом?

Бастард раздери, аж в озноб бросило, когда представил ее тело в руках Шмонта. Стукнул сильно костяшками по двери, чтобы прогнать этот ощущение с тела и кадр из мыслей. Не сделает Аня такого, не может. Она должна любить… должна меня любить… потому что другого я будущего у себя теперь не вижу после Белесья.

Где она есть!?

Набрал номер Ани, звонок шел, но она не брала, и от двери не было звуков. Идеальная тишина.

Кулак приостановил на двери. А если она у НЕГО? Пальцами помассировал виски и голову. Разгромлю его гребаную физиономию, пару лишних глаз продырявлю самолично. Я обычно не мараю руки, если это не крайний случай.

Резко поменял курс направления, шаги эхом отдавались в ушах в пустом помещении. Попутно звонил Ане и вдруг расслышал странную музыку… музыку, когда я звонил Ане? Шаги замедлил, чтобы не спугнуть свою добычу, что-то в груди, наверное, гулко бьющееся сердце подсказывало, кого мог сейчас увидеть. Завернул за поворот и увидел Аню возле перил, посматривающее вдаль, в белом сарафане, по плечам струились черные пряди волос и спадали на белый материал. Сама невинность.

Сколько бы люди не делали ей плохого, она не озлобилась на этот мир, сколько ее не предавали, не игнорировали. И больше всего я старался за этот мир, но она так и не опустилась передо мной на колени.

Кажется, придется мне вставать на колено, когда буду делать предложение. Твою мать, еще с папашкой ее придется повторно договариваться, он мне теперь не доверяет.

Я стремительно прибавил шагу, на что Аня вздрогнула и увидела меня. Ну такого я не ожидала. Спустилась с порожка и пошла налево от меня, как бы подальше.

— Аня, стой! — приказал ей. А она предпочла не слышать, если сначала шла просто быстро, то теперь ускорила бегство. — Я сказал — стоять!

На этой фразе Ане резко обернулась, прежде чем нырнуть вновь в очередной поворот тоннеля. Волосы видно от ярости хлестнули ей по лицу, и она теперь их убирала.

— Невесте своей приказывай! — и исчезла в проеме.

Что за бегство трусливого зайца?! Перешел на бег. Аня нырнула на лестницу. Решила по лестнице подниматься на верх, ну там я ее точно словлю.

Выбежал на лестницу, которая была расположена по кругу. Слышал как Аня аккуратно тапочками ступала во время бега наверху.

Неужели не поняла, сколько бы не убегала, все равно поймаю. Аня попыталась сбежать в дверь, ведущую на один из этажей. Не тут-то было. Успел за кисть ее схватить и развернуть пойманное добро спиной к прохладной стене. Вроде аккуратно пытался, она опять зажмурилась сильно.

Руки поставил по бокам от ее лица, чтобы не сбежала опять. Дождался, пока Аня откроет глаза.

— Сколько можно убегать!? — рыкнул. Достала бегать от меня, не отпущу все равно. — Что ты здесь забыла со Шмонтом?

Совсем не хотелось злиться, когда видел приоткрытые влажные губы, или чувствовал теплое дыхание на руках. Девичья грудь вздымалась тяжело, приподнимаясь из выреза. Подол ее платья касался моего колена, которое я поставил между ее ногами к стене, чтобы совершенно точно не сбежала. Наклонил голову с определенной целью, весь контроль слетел к Бастардам! Потянулся к ее губам, на что Аня, будто испуганно вжалась лопатками в стену.

POV Вильмонт.

У него очень страшные глаза, как будто сейчас съест, в таком состоянии он способен на что угодно. Очень ясно вспомнила момент в туалете Белесье, такое же бешенство было в его глазах и движения были такими же резкими. Он же не потащит никуда? Дима обещал.

— Я приехала с другом, а вот, что ты здесь делаешь в компании с невестой мне очень интересно? — собрала остатки силенок и поинтересовалась у губ и кадыка Димы.

Была абсолютная тишина, будто все посетители отеля разом вымерли, решили предоставить нам уединение. А почему Дима не отвечал? Подняла голову вверх. Голубые эти внимательные точки быстро изучали мое лицо и создавалось впечатление, что бегали по мне. И тут увидела, какое-то подозрительное дерганье мышц на его лице, в районе ямочек, они то появлялись, то исчезали, будто не мог выбрать, какую эмоцию изобразить. И гад рассмеялся внезапно, отсоединив одну руку от стенки, прикрыл ею лицо и протер переносицу. При этом не прекращал «ржач». Именно ржач, потому что очень хотелось боковой стороной ладони стукнуть ему по макушке, чтобы заткнулся.

— Это ты из-за нее такая обиженная ходишь? Ревнивая Аня страшнее взрывчатки!

Он подхватил меня под попой и подбросил, ноги мои самолично положил к себе на поясницу и как обычно максимально приблизил наши тела.

— Это все равно, что ревновать меня к … не знаю кому… к сигаретам наверное, — шептал в шею, когда носом опасно медленно будоражил воображение. Опять бедрами провел по мне «там». Вечно он заведен, поговорить с ним не реально.

— Ты только о сексе думаешь! — обвинила его макушку, которую одну видела сверху.

— Лет в восемьдесят буду думать, какой у тебя богатый внутренний мир, и буду хвалиться всем, какой я классный отхватил себе золотце, а пока… можно о с сексе подумать?

Опять ноги подкашиваются. Если бы Дима не держал, наверное, позорно растеклась бы глиняной лужицей. И лепи, Дима, что пожелаешь. Властные руки на бедрах, на попе немного погладили, как бы подтверждая о чем думал сейчас.

— Дим, слышишь, всё хватит! — попыталась его руки снять с ног. — Надоело, тебе плевать на меня, только себя слышишь.

— Я очень тебя слышу, — пробубнил мне в шею и лизнул ямочку между ключицами. Как сердце забилось, когда на открытый участок груди последовала его медленная неспешная лапа. — Ты скучала по мне, поэтому такая мегера?

Его макушка поднялась и возник внимательный взгляд напротив меня.

— Не скучала, — пискнула очень тихо, будто себе в мыслях.

— Скучала и несмотря на твою браваду, — его тело скрывало нас от света на верху. Дыхание овевало мне губы. — И очень хочешь оказать со мной в закрытом помещении, один на один и решить все наши проблемы, правда?

Его самоуверенность раздражала, хотелось запротестовать, но откуда взять силы оттолкнуть его мягкие губы, они моли быть и нежными на моем теле, они наизусть знали мое тело, его вкус и запах.

— Моя девочка… — пальцами погладил мою щеку. — А теперь рассказывай, что за взрыв в твоем мозгу? И что еще хочешь от меня?

И я начала:

— Ты не любишь меня…

— Люблю, — перебил он на полуслове. — Дальше претензии.

— Ты уехал… — тихо начала дальше рассказывать.

— Работа, — опять перебил. Долго будет перебивать?

— Ничего не сказал, что между нами. Не позвонил… а мне догадывайся. Приехал на это мероприятие, меня не позвал, вот я и назло тебе сюда заявилась! Хоть одну бы смс-ку написал и не было бы проблем! — гневно закончила.

— Если бы и ты соизволила рассказать, что идешь сюда, вопросов бы не было, пошли бы вдвоем. А Юлю я естественно не успел бросить… У тебя папа частый гость дома? Давно должна была привыкнуть. Я думал, уж ты должна понять, что я не всегда могу быть на связи и быть представлен себе и своим желаниям.

Я замолчала руки под грудью и вроде понимала, что правильно говорит.

— Ну хоть одну смс можно было отослать, — показала скромно указательный пальчик вверх напротив носа Димы.

— С какой целью? — поинтересовался у меня, но при этом ухитрился зубы сцепить на пальце и даже лизнул. Отчего я быстро его опустила вниз, вызвав насмешку на хитрой моське напротив.

— Целью? — переспросила, на что Дима кивнул. — Я хотя бы не чувствовала себя брошенной, знала что ты думаешь обо мне в момент написания смс.

Неуверенно закончила мысль и успокоилась, я прошу у Димы внимания? Звучало очень похоже.

— Я страдаю кратковременной потерей памяти? — спросил Дима, а я думала сейчас будет смеяться над моими надеждами. Скажет розовые сопли. — Почему я должен о тебе забывать? Ты — моя любимая. Я всегда о тебе помню или мне каждую секунду тебе смс слать? Тогда не будет времени на работу.

И тут я выдохлась, вопросы закончились все разом. Как говорит складно. Такой уверенный ответ и мне эта уверенность плавно передавалась через наши соединенные местами тела. Железная логика, ничем не пробьешь. Вообще ничем! Хоть головой бейся об нее. У Димы непробиваемые всегда аргументы. И вдруг мне самой со стороны показалось свое поведение донельзя глупым. А отчего я сама не написала, я вроде не отличалась всегда особым стеснением.

— Я пытался поговорить с тобой на этом приеме, на экскурсии хотел время провести с тобой, а ты опять сбежала, — укоризненно сказал, прислонил теплый лоб к моему.

Носом провел по моему, как бы в легкой ласке. У него иногда проскальзывали животные, непонятные ласки. Ему всегда нравились прикосновения и если даже мы просто говорили, всё равно постоянно прикасался ко мне, чтобы чувствовать.

— За то, что обозвал — прости, не удержался. Но ты позволяла сегодня всем смотреть на «мое» тело. Разве я много требую, не демонстрировать то, что принадлежит мне? Я хочу один видеть тебя голой, а ты каждому неудачнику дала попялиться на свою грудь. Если бы ты просто приехала, я был бы рад, но не с ним. Ты должна понимать, насколько сильно я его ненавижу и при этом не могу избавиться от этой ненависти… — Дима прокашлялся когда говорил. Понятно, попытался замаскировать очевидную угрозу по отношению к человеку. — Он твой первый мужчина?

Не смогла ровно смотреть Диме в глаза, скосила на лестницу. Кивнула на вопрос и еле слышно ответила:

— Всего два раза и больше у меня ни с кем не было, кроме тебя.

Раз двадцать пожалела, что тогда настояла на этом маразме с Лёнькой, полюбопытствовала называется. Лучше бы девственницей была, проблем бы меньше было. Не знаю обрадовал Диму этот факт или нет. Попыталась прочитать ответ на лице.

— Хорошо, — ответил, но видно, что не успокоил этот факт, потому что на лбу эти злые морщинки и голос очень четкий, выверенный. — Он твой друг детства, любовник и отец твоих детей, как я могу спокойно на вас смотреть? Не думаешь об этом?

Несколько секунд стойкого молчания, мне кажется я слышала колыхавшуюся воду об стекла отеля. Теплые руки посильнее сжали меня в объятиях. Носом опять провел по шее, и одновременно прихватывал кожу губами. Зверюга….

— Пойдем в номер, а? — чувствовала как раздвигались губы в улыбке на коже шеи.

Соблазнитель. Запудрил мозги, а теперь вернулся к тому же на чем и остановились.

Я не ответила, потому что сейчас был, пожалуй, лучший момент, чтобы кое в чем признаться. По поводу детей во всяком случае.

— Дим, это…

Губы его закусили кожицу моей шеи и так остались, замерли без движения. Дима вдруг резко оторвался от меня, и посмотрел пристально в глаза:

— Только не говори, что месячные…

— Да нет же! — возмутилась я.

Не возможно с ним разговаривать, об одном мысли крутятся. Как хотелось его ущипнуть за крепкое плечо, чтоб взвизгнул. Правда не представляла Диму визжащим. Все бы отдала, чтобы это услышать.

— Поставь меня, наконец, спине холодно от стены, — теплые руки поплотнее поддержали и прижали к себе. За спиной больше не чувствовала прохлады. — Поставь на землю, я как макака на длинном дереве!

Шарах. Дверь сбоку от нас раскрылась, и мы с Димой синхронно обернулись в ту сторону. Паша с открытой дверью в проеме.

— Эттттт… т… т… то как? — брат закрыл медленно дверку за собой. Ладонь поднял ко мне и Диме. Когда-то Паша уже спрашивал, как так получилось, что я подписывала с Димой брачный контракт. Я ответила в похожей манере и сейчас.

Пожала плечами и выдала осипшим внезапно голосом:

— Вот так!

А потом повернулась к Диме, и сказал, чтобы сам объяснял.

Дима и ответил:

— Люди здесь пытаются любить друг друга, а ты им мешаешь!

На что Паша скромно сделал шаг назад и прикрыл дверь с той стороны. Наверное, это от шока. Или подумал, что лунатик, а сейчас увидел странный сон. Решил избавиться, видимо, от его влияния перед глазами.