Немийцы [СИ]

Глава 20 «Колчак»

POV Вильмонт.

Меня сразу привезли в Колчак, прям в свадебном платье Дима принес в больницу. Со стороны смотрелось, наверное, жутко романтично, если бы платье не было на половину в крови, и мы не выглядели, как два общипанных воробья, с всклокоченными волосами и грязью на лице.

Залечивала раны около трех дней, Дима вновь был не досягаем, но теперь я немножко успокоилась, знала, что мои личные заморочки сейчас не на первом месте. У них и без меня много проблем. Вкратце посвятили в курс дела — Шмонт не только стал создателем этого урода Олега, он и папу подставил с Димой.

Я видела Лёня там в логове Олега, когда мы выходили из подвала. Лёня стоял ко мне спиной с одним из охранников, но так и не развернулся и не поднял глаз.

Стыдно, да, Лёнь, хоть немного стыдно? За наши общие воспоминания, тебе стыдно? Он смотрел на белый снег под ногами, в некоторых местах под этим прекрасным зимним покрывалам была видна грязь. Отныне Лёня и есть эта грязь, на которую противно и наступить.

А мне стыдно за тебя, Лёнь. Не думала, что из того добродушного пацаненка вырастит этакая мразь. Расчетливая, бесчувственная мразь. Мне стыдно за тебя. Всего на одну секунду ледяная иголка уколола в самое сердце, заморозила или нет. Скорее всего отныне заморожен небольшой участок, где была симпатия и дружеская любовь.

Насколько надо быть злопамятным мужчиной? Олег семь или восемь лет лелеял ненависть на руках, покачивал как безобидного младенца, ожидая когда она вырастит во что-то большое, мощное, неконтролируемое и дождался. Его ненависть выплеснулась за края, едва не потопила.

Эти три дня в заточении с врачами встречалась чаще, чем с сестрами.

— Доброе день, Аня, — поздоровался врач тот, что делал процедуру по регенерации кожного покрова в прошлый раз, да и сейчас латал мои раны.

— Доброе день, мы с вами породнились, часто слишком видимся! — пошутила я.

— Я разрешил твоим родственникам сегодня тебя навестить. После обеда, пройдешь последнюю терапию, прокапаем немного и завтра вечером вполне можем выписать под чей-нибудь строгий контроль, — мужчина улыбался, при этом не отрывал взгляда от моих видимо анализов. На меня пару раз взглянул для приличия.

— Почему вы молчали! — взвилась я в момент с кровати. — Надо в душ срочно! — из палаты вылетела быстрее врача, перехватила попутно полотенце из шкафа самое большое, белое, махровое.

Дима должен придти. Должен. Он — мой спаситель.

Не успела придти из душа, а первый посетитель нарушил покой моего заточения. Прибыли Ирина с малышкой, при них пришлось и краситься, и одеваться.

— Для кого стараемся!? — насмешливо поинтересовалась сестра, заметив, что ее присутствию здесь не особенно рады.

Рады, рады, просто накраситься надо и выглядеть на все сто, ну хотя бы на девяносто, больно я бледная.

— Я почти готова!

Сидела в позе лотоса, красила ресницы, есть смысл блеском краситься? Я целоваться хочу. Следующими пришли трое: братец и сестры.

Я им помахала тушью в знак приветствия:

— Здравия желаю!

— Вот это приветствие! — Пашок зашел последним с букетом цветов.

Я заулыбалась, распахивая объятия, и приняла буйство красок под нос, жадно вдыхая. Отложила косметику к себе на подушку и позволила брату присесть рядом справа, а Алисе — слева. Саша пристроилась на стул с Ириной напротив моей кровати.

Сестры по возрасту почти одинаковы, но проблема никогда не ладили.

Малышка пока проверила палату на предмет любопытных вещиц и чтобы, где бы взять и куда бы пристроить. Потом ей видимо надоело рассматривать белую комнату и она приползла к кровати, глаза ее сфокусировались резко на моей косметичке. Снайпер взял под прицел называется. Ну кто бы сомневался, будущая женщина.

Я вывалила перед ее моськой весь чемодан косметики и позволила поиграть. Малышка сразу нашла, чем себя занять. Какая прелесть, тоже хотела бы когда-нибудь себе девочку.

Если бы не авария, у меня был уже малыш трехмесячный, а то и старше, а то и двое. Улыбнулся, разглядывая малышку, ее темные волосики и забавные клубнички-резинки, держащие два хвостика на макушке.

— Ты не выглядишь больной. Знаю, отлыниваешь от работы! — Саша закинула ногу на ногу, обозначив длину нижних прекрасных конечностей, и элегантную черную юбку. — А мне сегодня в ночь на другой конец мира. Рекламировать трусы! — воздела она руки к потолку, словно моля о помощи. — С хвостиком очередным! Представляете! С розовым, длинным хвостиком на заднице!

Дружный смех от женщин нарушил покой, наверное, во всем больничном крыле на одиннадцатом этаже. А может и этажами ниже. Смеялись мы долго и заливисто, пока Саша в красках описывала сие творение гения — трусы с хвостом. Только малышка и Паша не могли понять причину нашего смеха.

— Вам смешно! — пыталась Саша претвориться грозной разозленной особой, но улыбка всегда напрашивалась на ее губы.

— А что это мы невозможно красивые? Макияж, украшения, сарафанчик по самое не балуйся!? — насмешливый голос брата очень раздразнил, как и всех присутствующих, которые стали переглядываться и с трудом сдерживались от едкого комментария. Не сдержались: то один, то другой смеялись.

Я их запоминала, когда-нибудь тоже подколю, когда они влюбятся. А пока что начинала медленно краснеть, сильнее и сильнее ощущала всполохи огня на щеках и лбу.

— Может кого-то ждем!? — добавил еще грамм сарказма Паша, и я не выдержала — вытащила подушку с целью убить брата. Прям во цвете лет убить его здесь при свидетелях.

Мимо!

Брат увернулся от подушки, подскочил и бросился вправо на небольшое пустое пространство. А на стене висел телевизор.

Меня позорно уличили в любви. Гады! Поднялась со всего размаху закинула подушку, Пашок со своими излюбленными улыбочками ловко пригнулся, и орудие мести скользнуло поверху над его головой. Прямо в телевизор, который сразу же покачнулся, опасно задребезжал.

Я приостановилась, пока дребезжание затихало, благо подушка мягкая, а крепление на стене оказалось прочным.

— Это ты виноват! — показала пальцем на брата.

— Естественно, — раскинул руки демонстративно тот. — Я помню, мужики во всем виноваты!

Подняла подушку, прогоняя легкое покраснение с щек. На столе забыла цветочки брата лежали, поэтому пошла их ставить в вазу.

Дверь повторно открылась или в третий раз за сегодня.

— Хе-хей! С выздоровлением неудачница! — расслышала. Санек вернул свое красноречие, но сегодня оно не раздражало, как в прежние времена, ведь оно не имело цели унизить, скорее поднять настроение. — Иди обнимать будем! — улыбаясь предложил Польски.

А чем Польски (чёрт) не шутит? Предлагал более теплые отношения, можно попробовать? К тому же, некая симпатия и благодарность заняла место прежней неприязни к парню. А Виталика, всегда уважала. Пришлось бросать цветочки Паши и позволять себя обнимать.

— Спасибо, Санек, — удалось выжать из себя. Наслышана кто вел основное расследование — Капрал разведывательной службы.

Виталик всучил очередной букет, позволив себя тоже поцеловать в щеку. Язык не поворачивался спросить, где Дима? Эти двое пришли, а его не было. Вместо этого пошла вновь ставить цветы в вазу, пока наливала воду из-под крана, наклонив немного сосуд, уловила движение сбоку. Саша вышла в коридор, может в дамскую комнату, не знаю зачем.

Ой! Я поспешила выключить воду, а то она переливалась за бортики вазы.

Где Дима!? Хотелось прокричать, но что-то настойчиво не давало это сделать? Стеснение?! Я и стеснение, где оно раньше было?

— Телефон!? — Алиса обратила внимание на себя, подняв мой беленький агрегат.

Взяла трубку и отошла к окну, с восемнадцатого этажа открывался вид на город Арзонт. Далеко-далеко виднелась корпорация Хаски, одно из самых высотных зданий. А внизу под окнами больницы виднелась парковка, я бегло осмотрела машины и дороги поблизости. Ретз сверкал с буквой Х на капоте, а хозяин его где?

— Привет, — ответила на телефонный звонок в это время. Волчица была радостная, судя по голосу и малость запыханная, будто бегала только что. — Куда спешишь?

— У вас… лифт сломался, пешком ковыляем, — выдохнула резко подружка. — Подохнуть мечтаем с девочками. Я прихватила с нами Колдуна и Беатриче…

— Здорово! — искренне удивилась услышанному.

Смотрела на ретс с высоты, только при виде его машины, сердце уже наизнос работало. Совершенно точно когда-нибудь оно от любви остановится, подумает-подумает и скажет:

«Я износилось, слишком часто билось рядом с Дмитрием Сергеевичем». И мою смерть занесут в какую-нибудь книгу, как самый нелепый случай.

Как вспомню его лицо вблизи… когда наклонялся ко мне, так и хотелось ущипнуть его милую моську, потрепать за щечки с его ямочками. У него такая слюнтяйская морда. Как я могла повестись на эту смазливую морду!? Жизнь не справедлива!

Я очень… хочу… чтобы он обнял меня.

Услышала, как дверь скрипнула за спиной, обернулась и суть разговора уплыла в омуте, в голубом омуте его глаз. Какие же у него голубенькие-голубенькие, а реснички как у девочки, а губы эти уточкой. Противозаконно иметь такие губы, это у девочек должны быть губы полные, мягкие.

— Ладно, Волчица, отбой, — тихо шепнула в трубку, сделав предварительно ладошку лодочкой, чтобы подруга слышала, а остальные — нет.

— Стой! — заорала та громко. — Палата какая?

— Тридцать пять. Только я занята! — шепнула и сбросила трубку, разворачиваясь на сто восемьдесят градусов, платье колокольчиком взвилось, пришлось его с запозданием прикрывать. Вроде невысоко задралось.

— Пойдем-ка мы прогуляемся… Я видел здесь кафетерий, предлагаю посидеть! — нашелся наш Паша с ответом.

А я никого и не видела кроме Димы, по лицу понять не могла, что он чувствовал и о чем думал.

Ирина подошла и крепко обняла:

— Мне пора, Анют, выздоравливай. Сегодня Леха обещал пораньше приехать, а у меня ужин не приготовлен!

Остальные вставали со своих мест и готовились к уходу.

— Где бы записать, у моей семьи появилось чувство такта, — в спину братцу я все-таки сказала насмешливо, он выходил последним.

Не нравились мне глаза Димы вдруг стало очевидным. Поэтому пока рассматривала его общий внешний вид: черные, спортивные штаны и футболка такая же с белыми цифрами огромными во всю грудь, на ногах — кеды белые. На шее поблескивала подвеска.

Дима не улыбался, как будто мелькнуло неудовольствие. Я очень удивилась и замерла без движения возле того же окна, когда дверь за последним Пашей закрылась.

Гость сбросил олимпийку при входе на стуле, а потом подошел ко мне, пришлось глаза поднимать на него вверх настороженно:

— Привет, — чтобы как-то прогнать ощущение неловкости разбавила тишину. Не нравился его настрой, ох, не нравился. Не удосужился ответить, а сразу начал изливать поток гневных слов:

— Для чего тебе нужно скажи мне фамильное кольцо? — встал напротив меня, руки сложив под грудью, тем самым подчеркивая ее сильнее, а я почувствовала себя очень маленькой и крайне слабой. К тому же дурой, после его слов. С позором осознала, что и сейчас на мне нет кольца.

— Для красоты? Красивый камушек? — его голос не повышался, он был просто издевательски тих и полон сарказма. Меня такой град стыда застучал по плечам и рукам, что хотелось надеть дождевик и не вылазить, пока Дмитрий Сергеевич не заткнется. Как прям от папашки своего! Вспоминались моменты, никогда не кричал, но как начинал психотерапию, хоть прыгай с восемнадцатого этажа.

Терпела и молчала, поглядывала на подоконник и на небо на уровень горизонта. Тучи небольшие, но темные начинали собираться отовсюду.

Какой же Дима нытик, причем до тошноты правильный и нудный. Придется оставшуюся жизнь его развлекать, а то без меня продолжал бы загибаться со своими бумажками и компьютером. Кажется, не только он мне карусели в жизни устроил, я ему тоже. Ладно, квиты! Дима продолжал лекцию, а я решила разбавить его речь:

— Я сама могу за себя постоять!

— Основы самозащиты повтори-ка мне? — вот умник, порой хотелось убить его, но сейчас мне немного стыдно. Шучу, мне очень стыдно. Даже наорать не могла, разозлиться, как следовало. — Особенно по поводу охранников личных.

— Никогда и не при каких обстоятельствах не снимать кольцо, если вы не находитесь в ноль пространстве…

— Что-то я не заметил в ресторане ноль пространства. Твои проблемы, Вильмонт, — опять его Вильмонт. Мы перестали друг друга величать по фамилиям после того, как были женихом и невестой.

Плечом опирался на стекло и пытался мой взгляд поймать, а я-то на небо смотрела. Как наставник изучал глупую, маленькую девочку. Какой позор, хотелось убежать от него и спрятаться под одеяло.

— Ты слишком безответственная. Сколько раз попадала в переделки и исключительно по своей глупости. Как можно забывать кольцо!!! — раздраженно поднял голос и взяв мою левую руку поднял вверх, демонстрируя обоим отсутствие кольца.

Рявкнул, так рявкнул, едва не подпрыгнула от удивления. Что за командный тон, словно дрессировал собачонку? А он продолжал:

— Из-за твоей безалаберности страдают остальные. Крупно повезло, что мы тебя нашли вовремя, пока тебя не разделали, как бабочку. А если бы не успели!?

Всё — лимит терпения исчерпан. Я интересно не покраснела от гнева, резко отошла от подоконника и пошла к кровати, там улеглась на подушку спиной. Больше разговаривать не хотелось, а Дима не оставил меня в покое, сел рядом, плюхнувшись чуть ли не с разбегу, что кровать отпружинила.

— А если бы тебя изнасиловали, мозгом думаешь? — перегнулся через мои колени и очень позорно постучал пальцем указательным мне по лбу.

— Я поняла, — тихо перебила, убирая глаза влево на стулья.

— Ни бастарда ты не поняла, потому что опять застаю без кольца! — вдруг схватил за талию и насильно потянул к себе. Было огромнейшее желание пнуть его или по макушке стукнуть. Бочком усадил к себе на колени, а я гневно воззрилась на него в ответ, пока он продолжал выговор:

— Ты в какой семье родилась!? Среднестатистического батрака!? Твоя жизнь — очень важный рычаг, на который можно легко надавить. Повезло что никто не пострадал. Понимаешь!? Могло очень плохо закончиться!? — взял за плечи и слегка встряхнул, на что я попыталась вырваться.

— Да поняла я! — обиженно буркнула себе под нос. С трудом вырвала плечи, для этого пришлось резко подняться с кровати. Но Дима вовремя поймал за руку, заставив приблизиться его коленям, я об них машинально ударилась.

Дима тянул меня в свою сторону, ближе и ближе за обе теперь ладони. Подчиняясь его желанию пришлось усесться на него сверху: колени раздвинула и поставила по бокам от его ног. Оседлала одним словом, лица напротив друг друга, а на бедрах сцепил свои руки в замок и поддерживал, чтобы не свалилась. Платье скромно поправила, чтобы не рассмотрел ничего лишнего. Смотрела ему за плечо в сторону того же окна. Окно интереснее, чем Дмитрий Сергеевич. А этот невозможный решил привлечь мое внимание, носом слегка потерся об трепещущую жилу и поцеловал едва-едва в ямочку за ухом. Сразу стало и щекотно, и немножко тепло.

— Я хочу чтобы ты запомнила, — чуть спокойнее добавил Дима, а это противозаконно после нагоняя сразу лезть ко мне. Его дыхание продолжало будоражить теплые волны по телу. — Со мной намного опаснее находиться.

Мое сердце запрыгало, как ненормальное, умалишенное, отзываясь на его слова. Он имел ввиду то, что я подумала. А потом весь настрой опять сбил холодными злыми словами:

— Даже если ты наплевательски относишься к своей жизни, это не значит, что остальным также наплевать… — он бы еще долго бубнил, если бы в тот момент дверь не распахнулась сзади меня, позволив поспешно спрыгнуть с Димы.

— Ребят, — Саша остановилась возле двери. — Извините, помешала. Где все?

— Они на восьмом этаже в кафе, мы сейчас тоже спустимся, — ответила я. Александра процокала каблучками к стулу, где сидела. Я подвинулась, пропуская ее, а она не отрывала любопытного взгляда и ясно давала понять, как шокирована.

— До сих пор поверить не могу, — наклонившись к стулу она щупала слепо сумочку, сама не отрывалась от меня и Димы. — Вы двое — это что-то! — нашупав сумку, разогнулась. Я только фыркнула и не удержалась от укола:

— Я чем хуже тебя?

— Не в том смысле, — пожала сестра плечами. — Просто… — пальцами одной руки обхватила пальцы другой и резко развела их в разные стороны, намекая на взрыв. — Вы же ядерная субстанция. С твоим характером сестренция… да и с его… мне интересно как долго вы провстречаетесь… — медленно трусливо сестра пробиралась к выходу задом.

— Завидуй молча, — сказала в ответ.

— Завидую, уже завидую, — насмешливо Саша прикрыла дверь, а мне оставалось переваривать информацию и пытаться гостя своего игнорировать.

Дима, взяв меня за ладонь, заставил повторить опять ту позу, в которой застала Саша, верхом на нем.

— Что? — спросила после его пристального изучения моих глаз и лица.

— Я хочу, чтобы ты запомнила то, о чем я говорил, — голос по крайней мере стал тише. Пришлось кивнуть покорно. — Не злись! — ну как можно было долго злиться, глядя в его глаза и находясь опасно близко рядом с ним, ведь знала, что могла получить очень много ласки от него, если прекратила бы демонстрировать обиду.

— Для пущего эффекта натравлю на тебя Санька — он хоть и дурачок, но обязанности исполняет очень ответственно. Пройдешь курс самообороны лично от него. Поверь, после этого ты нигде не снимешь кольцо, и будешь ходить озираться по сторонам в поисках похитителей.

— Настолько ужасно? — мои губы чуть дрогнули в улыбке.

— Когда речь идет о его работе — Санек страшный человек, — Дима опять погладил меня большим пальцем по подбородку, захотелось замурчать от удовольствия и прикрыть глаза от эйфории. Его руку поднялась и обвила мою спину, крепко-крепко привязывая к мужскому телу на прочные кандалы.

— А скажи, как ты оказался там, вроде бы кто-то уехал знакомиться со своими новыми родственниками? — спросила у плеча Диме.

— Если бы кто-то, — выделил он насмешливо. — Не позволял при мне себя целовать, я бы не уехал.

— Неужели поверил, что Лёня заставил?

— Да. Видел в действии его силу, — руки подставил сзади от себя, опираясь на кровать, а я сидела на нем и мы пытались разговаривать. Видимо пришел час разговоров.

— Мм можно узнать? — неуверенно выдала я. Дима кивнул, словно соглашаясь ответить на вопрос. — Насколько нас с тобой связывают сильные чувства? — я себя какой-то первоклассницей почувствовала. Кажется покраснела, глаза сразу захотелось где-нибудь спрятать. Детский сад на выгуле. А Дима не сдержал улыбки.

— Хочешь мне в любви признаться? — чуть наклонив голову в бок, взирал на меня словно повелитель на грешного раба.

— А ты не хочешь? — в миг насупилась я.

— Можешь начинать… — как отбрил. Сейчас бы его тапком отбрить.

— Знаешь, твоя прямолинейность порой играет против тебя. Ну что тебе стоит, как нормальному парню, навешать мне лапши на уши какая прекрасная и что ты меня больше жизни любишь?

— Я похож на сопливого мальчика?

— Нет. Ты похож на дурака, — вырвалось у меня раздраженно. Дима проглотил мои слова. — Ты вроде предприниматель. В совершенстве владеешь техникой переговоров и составлением договоров. Так что тебе мешает со мной договориться по-человечески. Я твой партнер, — хмыкнул на мои изречения. — Что тебе нужно от меня?

А потом увидела странное выражение лица, вроде улыбка, малость раздумья и всё….

— Ясно. Здесь можешь не придумывать, — обреченно вздохнула я. — Секс?

Кивнул, ничуть не смущаясь, зато улыбка поистине, как у дурачка.

— И больше совсем ничего не надо? — затихла я. — Совсем? Ради секса ты меня спасал? Ради секса свою невесточку бросил? Двух? — уточнила я. — И всё?

Сейчас было стойкое ощущение будто ступала по очень тоненькому стволу дерева, находясь в кратере вулкана. Оступлюсь — и сорвусь в кипящую лаву, сгорая и сгорая бесконечно.

— Что от меня хочешь услышать? — Дима вздохнул обреченно, будто я его достала со своими закидонами и стало обидно осознавать, что кажется переоценила его силу эмоций.

— Ничего не хочу! Чтобы сексом заниматься мне нужно элементарно понимать, что я дорога кому-то. Что только меня желают одну. Да ужас! — руками вздернула нервно в разные стороны.

Дима приподнял корпус вверх и подтолкнул меня с намеком, чтобы слезла с колен. Пожалуйста. Гневно встала и ожидала, когда взорвусь на кусочки маленьких Анечек Вильмонт, которые будут визжать и ругаться. Дима встал, направляясь видимо на выход. Пока-пока!

Я отвернулась. Завалилась на кровать, подушку поправила удобно укладываясь. Телефон взяла в руки, подсматривала за гостем и делала вид, что проверяла звонки и смс. А он копошился в толстовке, рыскал что-то.

Вали, пока не разоралась, а я слюни распустила дура Вильмонтовская!

— Это сойдет, как доказательство уровня моих чувств? — рядом со мной присел ты и что-то положил, в серебряной упаковочке. Если мне память не изменяла в таких обычно. Я посмотрела сначала на Диму, потом на коробочку и так несколько раз. С ума сошел? А может там не кольцо, что это я испугалась? Взяла коробочку, раскрыла. Оп-ля! Кольцо, два кольца. Взяла одно побольше, по размеру явно мужское и на нем россыпь драгоценных камней в виде четырех букв по ободку — Анна.

— Я не имела ввиду это, — показала я на коробочку пальцем. А может и это имела ввиду. Это кольцо вернула обратно и взяла другое поменьше. А там, как и предполагалось, имя Дима, чтобы не забывала имя будущего мужа? Показала к себе на безымянный палец. — Это сюда?

— Туда, разве это не говорит о степени моих чувств, — с сарказмом спросил Дима, а потом вывернул две руки, показывая два соединенных запястья. — А вот так?

По венам каждой шли курсивом новые тату, подобных не видела прежде. Его руки сплошь в одних татуировках, поэтому видимо не заметила появление очередных двух. На левой руке Ан на второй — На.

Я подлезла к Диме и поцеловала примирительно, как любимую игрушку в детстве, губы сомкнув на его, невинно по-детски.

— Я тебя люблю! — посмотрела ему в глаза, ничуть не таясь. Даже не стыдно это признавать. Наоборот горда что открыто могла сказать это. Я заслужила эту любовь, мы ее выстрадали.

— Мне тоже следует это сказать? — неуверенно спросил. — Каждый день это говорить?

Я засмеялась над его искренним, недоумевающим морщинкам на лбу. Как будто перед ним действительно задачка невозможной степень сложности.

— Желательно по несколько раз на дню, чтобы побыстрее поверила, — ответила, при этом снова уселась к нему передом, на его коленях попой.

Дима, собравшись с духом четко выговорил, как заученную речь:

— Я люблю тебя!

— Если бы тебя не знала, подумала, что стесняешь говорить о своих чувствах.

— Ты не представляешь как сложно, — выдохнул внезапно сгустки кислорода и как выдал вновь. — Ощущение, что мне раскаленными клещами язык прижигают в момент произнесения этих слов. Может я лучше себе всё тело татуировками с твоим именем прижгу?

— Не-а, — локоть поставила ему на плечо и захихикала на глупой попыткой слинять.

— Зато смотри сколько плюсов, — приобнял за бедра, сцепив в замок ладони мне сзади и подтянул к себе. — Ни одна женщина на меня не взглянет, если у меня везде будет Аня написано.

— Не-а, хочу слова.

Слова Димины закончились, но после небольшой паузы уже более серьезно он опять спросил:

— Хочешь дадим им имена?

Я только после этих слов перестала улыбаться, когда поняла о чем или о ком он говорил. Заморгала, как назло это не помогало и кусание губ, чтобы отвлечься на легкую боль, ничто не помогало.

— На плечах могу набить их имена, — сказал Дима и показал примерное место на футболке. — А для будущих детей еще есть много мест на моем теле, — я обняла его за шею покрепче, прижимаясь к источнику небывалого тепла, а Дима ответно притянул за макушку, слегка поглаживал волосы, плечи и спину. А я дышала ароматом его кожи и легким запахом духов, привычным, он часто и на моем теле ощущался этот его запах. Очень въедливый и дурманящий голову.

Сердце успокоилось, и мы с Димой закутались в теплом коконе наших общих эмоций, высвобождая их на свет. Не пряча, не тая, как мелкие воришки, держа в узде и боясь, что кто-то из нас поймет истинный смысл былых фраз. Теперь касаться, гладить можно было где угодно. Купаться было очень тепло в наших общих эмоциях, они в кое-то веке вырывались из нас.

С комфортом принимала поглаживания где угодно, и даже когда руки наглели, а то, что они наглели привыкла, я не напрягалась. Расправляла грудь, позволяя бесстыдно гладить ее, сколько угодно пусть трогает.

Прижиматься к Диме было очень приятно и гладить мои любимые плечи сквозь футболку, ощущая как перекатывались напряженные мышцы, было невероятно жарко.

Когда стало совсем невмоготу нашим телам пришлось кому-то возвращать мозги в спокойное состояние и утихомиривать заведенного мною же мужчину.

— Дим, — оторвалась от его. — Немного не место. Доктор будет очень шокирован, если застанет нас… Потерпи немножко… Я тоже очень тебя хочу!

Покрепче обняла его, и он в ответ. Спина хрустнула от его объятия, я ойкнула от неожиданности, а потом рассмеялась счастливо. Сила есть ума не надо.

Тогда Дима предложил погулять пока вечер не наступил, видите ли надо было проветриться. Не в таком же состоянии появляться перед друзьями и продемонстрировал штаны и… и… он пока не успокоился. На что я кивнула и попросила подождать в коридоре своего прихода.

— Что я там не видел, — буркнул напоследок.

Дверь за Димой закрылась, а мне показалось, что это не со мной происходило, а с кем-то другим, иным человеком. Да не бывало, чтобы мне настолько сильно везло. Я сейчас лопну, как надутый гелием воздушный шарик, и буду также смешно орать от счастья на весь медицинский коридор.

Переоделась в спортивный костюм, что поделать, если это единственная вещь которую привезли, не считая сарафана и ночнушки с халатом. Едва застегнула олимпийку новый врач зашел. Едва-едва голой не застал. Я смутилась, ведь без стука зашел. Процедуры, уколы делали разные всегда люди, всех не упомнишь.

— Гости где? — как будто расстроенно перебил мои мысли.

— В кафе, — ответила просто.

— Это хорошо, — улыбнулся врач. — Давай последний укольчик сделаем, присядь. И уже сегодня можем тебя отпустить. — Попросил мужчина в белом халате.

Прошла к кровати присела, закатала рукав по локоть. Мужчина достал ампулу с лекарством и шприц, пока распечатывал одно, откупоривал упаковку я подняла телефон, решив проглядеть список мало ли кому я нужна. Много кому. И Беатриче, и отец с мамой. Мужчина слишком старался открыть ампулу и в результате оцарапал сам себе палец, на что я сожалением заметила небольшие капельки крови.

— Все хорошо? — спросила я.

— Бывает, — улыбнулся врач, об халат вытер выступившие капельки крови, показал мне на руку, чтобы я задернула вверх. Сам начал из ампулы набирать шприц.

Стало темнеть за окном, но на высоте восемнадцатого этажа многие здания были видны. И я внезапно рассмотрела дым, возможно пепел поднимался огромной волной или туманом. Словно буря приближался сюда вперед, медленно летел в нашу сторону. А затем за плотной бело-серой бурей различила здание корпорации Хаски. Оно по периметру одного из этажей стало складываться, рушиться на глазах. Камни, песок посыпались сверху-вниз на людей, на дороги.

Я резко спрыгнула с кровати, задев врача, набиравшего шприц. Ампула вылилась на пол.

— Что такое Аня? — очень громко и как-то укоризненно воззрился он на меня.

— П..простите… я испугалась… вон там… — хотела показать на корпорацию Хаски, но на полу увидела небольшую лужица под нашими ногами от разлитой ампулы. Прозрачная может с легким оттенком серого. По комнате распространился запах он был насыщенный, богатый на самые разные оттенки, очень резкий запах перебивала полынь.

С врачом смотрели друг на друга очень внимательно. Мужчина не отрывал от меня взгляда с занесенным шприцом.

— Протяни руку, Аня, — я медленно подняла ее к нему навстречу.

Все основные медицинские препараты состояли из химии, никаких трав. Где еще чаще всего встречались травы? В ядах, транквилизаторах, снотворные и подобные вещества, запрещенные для использования.

— Что здесь и для каких целей? — руку убрала чуть к себе.

— Не волнуйся, — улыбнулся врач. — Немного трав для эластичности кожи, твоя спина будет лучше заживать и шрамов не останется…

— Спасибо, не хочу, — мягко, но настороженно улыбнулась.

Врач повторил мою улыбку:

— Семьи Вильмонт, Хаски и их соратники должны быть устранены!

Взмах мужской руки, не знала, что за энергия, но это и не важно. Повторила ладонью движение, тем самым поставив блок — рикошет, голубоватая энергия врезалась с искрами об меня и резко вернулась, туда где и была. В руку мужчины. Мгновение и врач остановился, плечо и половина туловища заледенело, покрылось маленькой корочкой льда. Мужчина очень тяжело вбирал в себя воздух, с отчаянием, грудная клетка была частично скована энергией и не могла поглощать воздух.

Я не виновата! Пока он плечами передергивал, словно пытался снять оледенение с тела, выбежала в коридор.

Стремительно закрыла за собой палату и привалилась затылком к белой поверхности позади себя. Глубоко и не ровно дышала, пока рассматривала людей. Полный коридор незнакомцев: в белых халатах, и вероятно посетители. Кто друг, кто враг?

И где Дима? Вон. В углу возле подоконника ко мне спиной, ладонью правой руки опирался на холодное стекло окна, левой придерживал телефон и разговаривал. Я направилась к нему. Он знает о корпорации или нет? В эти окна открывался вид на маленький парк внизу и с верхних этажей на другую часть Арзонта. Не на корпорацию.

— Дим? — шепнула, чуть приблизившись взяла его за локоть. А он что-то говорил четким, выверенным тоном, как будто приказы отдавал. Кому куда сесть, что-то закрыть. Плохо понимала о чем он говорил, но пока помалкивала, а Дима обнял одной рукой и вновь прислонил к своему боку в объятии, как будто защищал от всего мира. Похоже это наша любимая поза становится.

— Эй….эй! — услышала вдруг от него, телефон отнял от уха и посмотрел на экран. — Зае… — промолчал на плохом слове и убрал средство связи в спортивные штаны.

— Дима… у нас… проблема, — очень тихонечко поведала его локтю, сама ненароком оглянулась по сторонам. Привлекали внимание или нет? Дверь из палаты пока не открывалась, есть вероятность, что врач задохнется, потому что его грудная клетка почти полностью скована льдом. Он не мог сделать вдох легкими и если объем энергии, посланный в мою сторону был велик, то не успеет выбраться и умрет.

— Врач меня… того… хотел… на тот свет отправить, — люди по коридору не обращали пока на нас внимания, поэтому я отвернулась вновь к окну. Заметила, как Дима поднял часы на уровень груди и получилось перед моим лицом, циферблат горел кроваво-красным цветом. Это что? Пальцами не заметно мой мужчина провел, набирая какое-то, наверное, сообщение.

— Мы его сейчас сами на тот свет отправим.

— Я уже… вероятнее всего, — неуверенно ответила. Пальцы на телефоне перестали стучать, а взгляд сверху вниз нереально было не прочувствовать. Я приподняла подбородок выше, чтобы ответить твердо в глаза. — Я похожа на безобидный одуванчик?

Дима странно передернулся, как будто его пронзило молнией и, ничего не сказав, вернулся к табло часов.

Интересно Дима понял, что я полигеном? Он знает, что малыши были с вирусным барьером и что от него. Параллель не сложно провести, значит я — полигеном.

Или Дима думает, что я забеременела там в пианино в тот наш месяц, а когда вернулась домой вирусный барьер поставила, когда узнала о беременности?

И теперь думает, что я врала ему два месяца о детях?!

Неожиданная догадка заставила удивленно воззриться на Диму, но он предпочитал не замечать внимания, а начал четко говорить:

— Слушаемся меня, не глупим, делаем, как скажу и невинных котиков, попавших в затруднительную ситуацию не спасаем! — особенно четко выговорил последнюю фразу и, взяв за руку, повел по коридору, не спеша, словно мы шли на прогулку, а не с дико взбесившимся сердцем на пару боялись помереть.

— Кольца в палате! — невольно выкрикнула и успела развернуться. Но меня за руку дернули, удаляя от палаты все дальше и дальше.

— В кармане, глупая! Я тебе только что сказал не совершаем необдуманных поступков. Ваш центр взорван, Колчак вероятно тоже собираются. Как и предполагалось две общеизвестные личности решили не отсиживаться у Баллийцев, а пересекли сегодня границу. Нас решили убрать, сменить власть в стране! Какой далеко идущий чудак нам попался! — бубнил Дима, а я молча наматывала на ус.

Шаг постепенно ускоряли, а Дима тихонько отдавал приказ или размышлял просто вслух, делясь со мной мнением:

— Идем по лестнице, на лифте опасно, ниже спустимся… попробуешь переместить нас. Не получится, переместишься одна, а я по лестнице сбегу, — с этими словами Дима резко раскрыл дверь, ведущую на лестницу и рванул в нее, утаскивая и меня за собой за руку. — А теперь бегом! — скомандовал и перешел собственно на очень быстрый бег по ступенькам. Здесь длина ног значения не имела, поэтому я успевала вполне за ним. Пока никого не встретили, тишина относительная, изредка где-то слышны были открывания дверей на одном из этажей.

Шаги где-то близко… голоса услышала мужские. Сердце забилось неистово, словно вот сейчас последний раз бьется и скоро затихнет насовсем. Мы в пролете между этажами. Сбоку что-то быстрое врезалось в стену и резко отскочило вниз. Энергия свалилась к нам под ноги небольшой голубой лужей. Невольно вскрикнула, на что Дима обратил внимания и обернулся назад.

Там был мужчина в белом халате, а рядом без сомнения военный. Мы одновременно оценили друг друга.

— Эй! — услышала призыв врача.

Потом уловила взмах руки от мужчины в форме, энергия вновь выстрелила в нас непонятной струей будто воды, нет, немного потверже по составу. А сзади меня прихватил за талию Дима и заставлял отступать.

Где стояла до этого, образовалась вновь небольшая, голубоватая лужа-жижа.

Мы медленно спускались по ступенькам задом. Дима сзади закрывал спину своим телом, спереди обнял, защищая большими руками. Ладонь положил мне на лоб, пальцы растопырил по возможности, пытаясь дотянуться и закрыть виски. Кисть защищала мне нос и рот. Другой рукой Дима сжал меня на уровне груди, тем самым блокировал удары в легкие и сердце.

Передвигались очень аккуратно, бесшумно, а бесформенная лужа внезапно приподнялась над полом. Стала расти, преобразовываться, сверкать и приобретать очертания. Энергия двигалась по полу, кралась змеей в нашем направлении, стекая по ступенькам.

Последнюю ступеньку мы преодолели и поравнялись с дверью, которая вела на один из этажей. Ее надо открыть и успеть зайти.

В это же время ледяная змея раскрыла свою пасть, звонко цокнула зубами-иголками. Мать моя, Алла! Чуть не вскрикнула от испуга, боялась я ползучих тварей всегда. Прикрыла глаза, знала, что нельзя так делать, но вновь не послушалась устава.

Внезапно потеряли равновесие вместе с Димой.

Позади дверь распахнулась, и мы вдвоем провалились на пол в коридоре. Мое падение пришлось на грудь Диме, он же принял на спину и бедра, держа меня в коконе рук.

— Спасибо, — прошептала еле слышно ему, приоткрыв один глаз.

А где змея-то? Двери распахнуты на лестницу, а перед нами ну такого не ожидала даже в самых кошмарных снах. Польски, с завязанными волосами на затылке, в одной футболке черной, в спортивных штанах и полностью в боевой стойке.

— Не за что Вильмонт! — Вертушка в исполнении Польски смотрелась поистине идеально. Ноги с руками вертел словно вокруг оси позвоночника, выбивая дурь из этой ползучей змеи-энергии. Мне до такого мастерства, как пешком до Герберта.

— Мало одного было, теперь двоих защищать! — произнес или скорее пробурчал Санек.

По лестнице спустились те двое: врач и военный.

— Бегом. Бегом. Встаем! — Польски захлопнул дверь перед ними, а нам протянул две руки и поднял можно сказать обоих одним рывком. Никогда не подумала бы что он такой сильный.

Наш побег по белому коридору почти не нарушали ничьи голоса, повсюду звучала напряженная тишина. Не очень похоже на больничный легкий гомон, словно здесь никого нет, возможно суббота — выходной день и многих пациентов отпустили домой и лаборатории на нижних этажах сегодня не работали. Слишком тихо.

Долгий, пронзительный звук, похожий на гудок автомобиля, едва не заставил нас зажмурить глаза, мы только на секунду приостановили стремительный бег.

Внимание! Внимание! Просьба покинуть помещение больницы. Сработала охранная система. Здание заминировано. Повторяю — покинуть помещение!

Переглянулись резко между собой, а потом услышали шум открываемой двери, Обернулись назад по коридору, туда где оставили ту двойку и первым делом обнаружили двух волкодавов. Они рыкнули на своем собачьем языке и угрожающе завыли в наши сторону. Без лишних слов их спустили с цепи. Последовал массивный рывок от животных, телом они напоминали пантер, такие же гибкие и юркие, да и мощные челюсти способны разорвать горло любому человеку.

Услышала голос Димы:

— Аня, бегом на восьмой этаж, всего один этаж остался вниз. Мам в кафе должны быть наши, держись поближе к Виталику.

Что, простите!? А эти двое не собираются убегать?

Посмотрела на одного, потом на другого. Оба в напряженной позе.

— Я конечно понимаю, что вы герои!

Звери стремительно приближались. Дима оттянул правую руку назад, затем левую сформировав два энергетических заряда в обоих руках и сделал выпад в сторону собак. Мощный вихрь закрутил воздух и собак вместе с ним. Одну завертел, а вторая лишь вскользь коснулась боком стены, потом подорвалась на лапы и рванула с еще большим стремлением. Вторая чуть сзади повторила движение.

— Бегом! — отдал приказ громко и раздраженно. — Внизу встретимся! — он повторил свои движения.

Приказы я к сожалению умела выполнять. Очень похоже на то, когда отец что-то решал и спорить с ним бесполезно. Скользнула рукой по Диминому плечу.

— Помирать не смей, — тихонько шепнула.

И побежала на выход к лестнице. Вот теперь сразу видно, что основная масса людей покинула больницу, остались только нужные. Но нужные для чего?

Сзади слышала рев или скулеж волкодавов. Если им больно, значим мои двое в безопасности. Для чего нас здесь могли оставить? Дима сказал Гербертовский Медицинский центр взорвали и этот собираются. А нас намеренно оставляют чтобы… чтобы здесь тоже похоронить? Наши семья хотят убрать целиком…

Вибрация прошла по полу, я обратила на это внимание. Под ногами, бухало, ходило ходуном, стены дрожали. Не успела обернуться, как потеряла опору под ногами и весь мир слился в непонятное пятно. В голове зазвенело, а потом боль превратилась в тихую, спокойную волну, и я по ней поплыла.