Ненавидеть или полюбить?

Глава 4

Все же, как я себя не успокаивала, из офиса вышла слишком расстроенной. Руки опустились, голова разболелась. Джек это почувствовал и, сопереживая своей хозяйке, скулил через свой не слишком удобный намордник.

— Пойдем Джек! С такими темпами у меня скоро не будет мужа, — жаловалась я ему. Нет, всеми силами попытаюсь сохранить семью, но мне кажется, что это бессмысленно.

Осознавать, что происходит что-то не совсем приятное в моей семье — не хотелось. Хотелось, знать и чувствовать, что все хорошо. Знать, что мы нужны Толику, а он — очень нужен нам.

Мне почему-то вспомнилось, как он забирал нас из роддома, когда родилась Соня. Огромный букет роз, сотня воздушных шаров, запущенных в небо. А самое главное внимание. Сколько было к нам внимания! Я не узнавала своего мужа. Длилось это конечно не долго, первые несколько месяцев, но все же о таком приятно помнить и вспоминать.

На самом деле у меня нет претензий к своему мужу, и никогда особо не было. Он обеспечивает семью, внимателен, заботлив, не многословен, отзывчив. У него хороший вкус, он умеет удивлять, всегда хорошо выглядит, ухаживает за собой. Еще он не пьет и не курит. Настоящий спортсмен. Если приглядеться в нем множество положительных качеств. К чему бы я придралась, так это к тому, что он не слишком внимателен к детям, да и они в последнее время они от него совсем отстранились, особенно София. Я сначала думала, что это нормально, дети всегда больше привязаны к матери, но потом вспомнил, какой сама была в возрасте Сони. Я любила отца и искала малейший повод, чтобы побыть с ним. Почитать вместе книгу, погладить его небритую щеку. Здесь все же наоборот, Марк до сих пор называет его по имени. Ну, никак не хочет обращаться к Толику — папа. А когда он возвращается с очередных гастролей, то Соня сразу запирается у себя в комнате, и не выходит, пока я ее не позову. Мне объяснить, что происходит, когда приезжает папа — она просто говорит, что ей не нравится ее собственный отец. «Мы будем относиться к людям так, как они относятся к нам», — такое утверждение про моих детей. Они чувствуют, что отец проявляет к ним холодность и отвечают ему тем же.

Путешествовать по миру мой муж стал совсем недавно, до того, как ему предложили высокооплачиваемый контракт, он танцевал в театре и каждый вечер проводил дома. Мы редко ходили в ресторан, в основном заказывали суши или пиццу, а еще постоянно смотрели футбол. Живя в большом многомиллиардном городе, который с уверенностью можно назвать крупнейшим мегаполисом страны, где столько всего интересного мы протираем штаны на диване перед телевизором. Обидно, досадно, но ладно. Сама же я не пойду в ресторан. А мне бы очень хотелось, чтобы дети остались дома, к примеру с няней, а мы с Толей посвятили вечер себе. Устроили бы романтический ужин при свечах, заказали бы дорогое шампанское и, смотря друг другу в глаза, наслаждались прекрасным вечером, проведенным вместе.

Мне надоедает такое однообразие. Хотелось чего-нибудь новенького и свеженького. Но Толик не проявлял инициативы. Единственным его желанием было, есть и будет — посмотреть очередной матч. Он не знал, в какую группу ходит Марк, с какими оценками Соня перешла в следующий класс и в какой класс она перешла, он тоже не знал. Он так удивился, когда я сказала, что наша дочь — лучшая ученица седьмого класса. Его удивило два факта: первый, что она лучшая и второй, что она учиться уже в седьмом классе. Детьми он не интересовался, и этот факт угнетал больше всего. Теперь, по всей видимости, перестал интересоваться и мной. Своей законной супругой. Раз решил вообще не заявляться домой, телефон отключил. Интересно где же он пропадал целых два дня? Что он скажет, когда придет домой? Он же обязательно придет домой, хотя бы, потому что тут все его вещи, а еще мы очень мы его ждем.

Если сейчас позвонить Ларе и рассказать ей всю эту историю, она очень обрадуется. Она давно недолюбливает моего мужа и постоянно твердит, что он мне не пара. «Он не тот человек, за которого себя выдает», — твердила она. Теперь я понимаю, что она права и узнала я об этом совершенно случайно. Если бы у него телефон оказался включен, то я бы никогда не догадалась, что он по какой-то причине не пришел домой. Надеюсь, он мне все объяснит, и я еще буду себя ругать, что зря волновалась.

Когда с Джеком мы приехали домой, то на моем месте для парковки меня ждал мужчина в форме полицейского. Это был худощавый парень невысокого роста, одетый в меховую шапку и теплую куртку. На его полицейском черно-синем бушлате отчетливо выделялись погоны, на которых красовалась одна единственная звездочка.

Он весело воскликнул, когда увидел, что я выхожу из машины, вместе с собакой:

— Оксана Игоревна! Здравствуйте!

— Добрый день! — ответила я и подошла ближе к нему.

— Я вас ждал. Вам пришла повестка из суда. Мне велено лично вам передать. Под роспись.

— Повестка? Из суда? — я растерянно удивилась. — Как из суда?

Джек сидел еще в машине и царапал своими когтями стекло. Ух, и получит он у меня, когда я его выпущу. Разбаловала совсем. Таким способом он просился на волю. Нет, Джек, посиди, пока я разберусь с полицейским. Еще с этим мне проблем не хватало. Меня не покидала мысль, что во всем виновата цыганка. Я ее сбила, денег не дала, вот поэтому меня стали преследовать неудачи. Она же говорила, жди сюрприз — вот он! Как раз под новогодние праздники. И не один сюрприз, а сразу несколько. Сначала непонятный хам, потом муж пропал, теперь вот — повестка, да еще в суд! Интересно я не сплю? Нужно срочно ущипнуть себя.

Я ущипнула себя за палец. Зоркий мент не мог этого не заметить и после моего не совсем логического жеста улыбнулся и продолжил говорить:

— О нет! Вы не спите! Уверяю вас тут, ничего серьезного. На вас жалобу подал второй собственник. Он утверждает, что вы его не пускаете в его же квартиру и поэтому он подал на вас в суд. Просто вам нужно явиться на заседание, и объяснить, почему вы так поступили.

— Ах, вот оно что! Да я…, я защищала своих детей! — моему возмущению не было предела. Признаю, вспылила так, что мой собеседник сделал шаг назад.

— Возьмите повестку, распишитесь мне вот здесь, — он указал на белый лист бумаги, на котором большими черными буквами была указана моя фамилия, имя и отчество. Вверху листа, я бегло прочитала, что это обычный бланк, в котором расписываются при получении писем.

— И приходите в суд. Там все подробно им и расскажите. Возможно, я вас пойму, но на этом и все закончится. А вам нужно доказать свои права, — говорил он спокойно и размеренно.

Свои права…Какие к черту свои права! Вот наглец! Ну, я ему покажу, где раки зимуют, он еще будет жалеть, он еще будет просить у меня прощения. Нахал! — я возмущалась, но от этого мне легче не становилась. Нужно собраться и поддаваться эмоциям. У меня обязательно все получится, я обязательно справлюсь со всеми трудностями.

Для начала нужно выпустить Джека, иначе, в лучшем случае он мне расцарапает все стекло. В худшем — устроит полный погром на сиденьях, да и во всем салоне.

Джек — классный пес. Мы взяли его еще, будучи щенком. Маленький теплый комочек, который так непосредственно смотрит на этот мир самыми добрыми глазами. С самого первого дня пребывания Джека в нашей квартире, наша жизнь круто изменилась. Не сказать, что всегда он послушный и не шкодит. Бывает всякое. Мои дорогие покусанные Джеком итальянские туфли, я оплакивала долго. Но оказывается туфли, какие они бы дорогими не были — это не главное. Для нас он стал самым верным и преданным другом. Я уже даже не представляю, чтобы было, если бы его с нами не было. И думать об этом не хочется.

Наконец-то снег повалил большими хлопьями. Как же дети долго его ждали. И не только дети. Я тоже его ждала. На Новый год хочется настоящую снежную, праздничную погоду. Если так дальше пойдет, они сегодня обязательно попросятся на горку или покататься на санках. Я выпустила Джека из машины, и тут же открыла письмо. Большие и мохнатые хлопья снега интенсивно падали на белый лист бумаги. Но это не мешало мне читать. Как обычно было написано в юридическом стиле, слишком много заумных фраз, но итог один: если я не явлюсь в суд, мне не поздоровиться. Поэтому буквально после завтра я должна лично с паспортом посетить не слишком мне приятное заведение. Почему не слишком приятное? Потому что я не люблю любые разбирательства. Я люблю и хочу жить спокойно. Просто хочу, чтобы этот тип, так же внезапно исчез, как и появился. А он вот что удумал! Подать на меня в суд. Супер решение, что тут спорить. Нашел защитников. Сам справиться не может с беззащитной женщиной. Вот и спрятался за чужую юбку. Это я образно и говорю с обидой, но признавать это ни в коем случае не хочу.

Я сложила уже промокший лист вчетверо и положила в карман своего пальто. Сегодня с самого утра я запланировала массу дел. Я хотела съездить до матери Анатолия и узнать про этого проходимца. Существует ли вообще еще один наследник? И почему он существует. Но для начала нужно оставить Джека дома, затем заехать в супермаркет и купить что-нибудь вкусненького для Антонины Арнольдовны. Не поеду же я в гости с пустыми руками. Как-то неудобно. Поэтому нужно обязательно заехать в магазин накупить кучу сладостей, она их очень любит. А может сделать ей какой-нибудь подарочек, по дороге я об этом обязательно подумаю.

Джек радостно зашел в квартиру. Скорей всего поездка его утомила и он, даже не подходя к своей миске, сразу уволился в свою корзину.

— Спи мой дорогой Джек, не заметишь, как я скоро приеду, — я почесала его за ухом и вышла из квартиры.

Меня постоянно не покидала мысль позвонить мужу. Хоть один гудочек пустить, хоть просто знать, что телефон включен. Но нет, я держалась. Держалась из последних сил. Запихнув телефон подальше в сумку, я решила пусть звонит сам, если мы ему нужны. На самом деле так и должно быть. Если мужчине интересна женщина — он вокруг света обойдет, миллион раз ей позвонит, и днем и ночью будет караулить ее под окнами, преодолеет тысячи километров. Он бросит все дела, если любит, если женщина ему нужна. А я сама себя тешу, не понимаю, какой надеждой. Что может все это не так? Так! Просто я хочу, чтобы это было не так, вот и успокаиваю. Нашла оправдание. А давно нужно включить мозг и посмотреть на своего мужа с другой стороны. Посмотреть еще тогда, когда дети перестали называть его папой.