Неподдельная страсть

Глава 10

Рейф стоял посреди комнаты. Пиджак его был расстегнут, а руки уперлись в бока, и этот жест говорил яснее ясного, насколько Рейф раздражен.

– А теперь постарайся объяснить мне, что вообще все это значит, – сказал он. – И постарайся сделать это пояснее, Шаан, – предупредил он. – Потому что я устал и не выспался из-за разницы во времени, и вообще, я не в настроении из-за твоей выходки.

Она это прекрасно видела. Рейф был просто взбешен.

– Я оставила тебе… записку, – сказала она, отводя глаза. Невыносимо больно было видеть перед собой его большое, сильное тело, решительное красивое лицо… Ведь это был тот мужчина, которого она в каком-то безумии позволила себе считать принадлежащим ей… только ей одной.

И это было самой ужасной ее ошибкой, понимала сейчас Шаан. Она разрешила себе забыть, с чего начались их отношения, и самозабвенно погрузилась в мир радужных иллюзий.

– Насчет жизни во лжи? Так ты, кажется, определила наш брак? Жизнь во лжи? – раздался у нее над ухом резкий голос Рейфа.

– Да. – Ответ оказался таким простым, таким честным. Ей даже не пришлось ничего объяснять.

Но Шаан стояла перед ним, не чувствуя под собой ног. Стояла, любя и ненавидя. Мечтая о том, чтобы никогда не было этой встречи – Рейфа и Мэдлин.

Потому что и сейчас перед ее глазами стоял образ Рейфа, который держал Мэдлин за руки. И Шаан отчаянно пыталась уничтожить проклятое видение.

Неверной походкой она пересекла комнату и выключила телевизор. Но тут же пожалела об этом. В комнате мгновенно воцарилась гнетущая тишина.

– Значит, ты бросила меня просто так, безо всякого повода. – Голос Рейфа нарушил мучительное безмолвие. – И без всяких объяснений. Просто проснулась утром, решила, что мы погрязли во лжи, и потихоньку исчезла?

Его злость, его презрение и его ложь вонзались в сердце Шаан, словно три ножа, и она ответила чисто инстинктивно:

– А что ты хотел от меня? Чтобы я продолжала притворяться, пока тебе все не надоест?

Слова Шаан поразили Рейфа. Видимо, сама того не ведая, она задела его за живое. Он тяжело и протяжно вздохнул.

Потом посмотрел ей в лицо – таким острым внимательным взглядом, что Шаан пожалела о том, что не придержала язык. Потому что знала: он заметит и бледность ее напряженного лица, и расширенные от страдания и душевной боли черные зрачки, и наверняка это напомнит ему тот день, когда он стал свидетелем ее несчастья. Впрочем, и своего тоже.

Потом Рейф прищурился.

– Нет, здесь замешано что-то еще. Я сделал что-то не так? Я чем-то обидел тебя настолько, что ты решила уйти от меня?

Сердце Шаан сжалось.

– Разве мало того, что мы провели последние два месяца вместе, притворяясь друг перед другом?

– Мало, – мрачно отрезал Рейф и двинулся в ее сторону. И такая неприкрытая злоба была во всем его облике, что Шаан еле сдержалась, чтобы не отпрянуть назад. – Потому что то, что мы делали с тобой каждую ночь в постели, не было ложью, Шаан, и ты это знаешь!

– Брак не может держаться на одном голом сексе, ты тоже это знаешь.

– Да, – кивнул Рейф. – Можно делить друг с другом хорошее и плохое, можно разговаривать. – Он поднял руку и коснулся ее бледной щеки. – Разговаривать, чтобы попытаться разрешить возникшие проблемы.

– Я свою проблему уже разрешила, – резко ответила Шаан. – Ушла от тебя.

– Почему?

– Я уже сказала тебе почему! – Шаан со злостью стряхнула его ладонь со своей щеки, боясь совершить страшную глупость… Спрятать свои изголодавшиеся губы в этой ладони… Рейф снова положил руку на прежнее место.

– А теперь попробуй еще раз объяснить, – предложил он. – И, пожалуйста, так, чтобы я увидел смысл в твоем поступке, чтобы поверил тебе. Потому что если ты думаешь, что я поверю, будто тебе неприятны мои прикосновения, то ты либо сама дура, либо меня считаешь идиотом!

И, словно в доказательство своих слов, он свободной рукой обхватил талию Шаан и притянул ее к себе. Это было ужасно. Шаан сразу задохнулась, потому что сладкая и горячая волна захлестнула ее, пронизала все тело.

– Это было не правильно, Рейф! – воскликнула она в отчаянии. – Я с самого начала говорила тебе, что все, что мы делали, – не правильно.

Глаза Рейфа сверкали.

– Четыре ночи назад ты лежала в моих объятиях, твои ноги обвивали меня, твои глаза пожирали меня, и мы с тобой делили самые восхитительные минуты в нашей жизни. А теперь ты осмеливаешься говорить мне, что все это было ошибкой?

О, Боже. Шаан закрыла глаза, стараясь проглотить колючий комок, который встал у нее в горле, стоило ей представить Рейфа в постели с Мэдлин… Это было невыносимо!

– Я никогда не говорила, что мне не нравится наш секс!

– Тогда что ты хочешь сказать мне сейчас? Что этого секса тебе недостаточно?

– Его никогда не было достаточно!

Только для него! Иначе он бы не стал тайно встречаться с Мэдлин!

Шаан попыталась отстраниться от него, но Рейф снова отказался отпустить ее.

– О'кей, – пробормотал он. – Тогда скажи мне, чего ты от меня хочешь, и я сделаю все, что в моих силах!

Его голос звучал настолько напряженно и настойчиво, что Шаан на какое-то мгновение подумала, что он переживает больше, чем ей показалось сначала.

Но потом она снова вспомнила его прощание с Мэдлин.

– Ты не сможешь дать мне то, что я хочу, – тихо прошептала она.

И сразу же снова повисла мрачная тишина. Тишина, пока он обдумывал ее жестокие слова, а она… вся трепетала от любви к нему.

– О, Боже, – внезапная мысль, видимо, пришла ему в голову. – Ведь это Пирс, не так ли?

– Что? – Шаан недоуменно нахмурилась. – Я не…

– Замолчи! – отрезал он и резко отшатнулся от нее. Потом запустил руку в волосы и замер, разглядывая пол под ногами. Его широкие плечи, все его тело оцепенели в таком напряжении, что Шаан застыла, не решаясь вздохнуть.

Вдруг Рейф тихо и злобно усмехнулся.

– Я должен был сразу догадаться, – сказал он скорее сам себе, чем Шаан. – Мерзавец прибывает в Лондон в понедельник, а уже в среду ты вдруг решаешь бросить меня!

– Но я даже не видела Пирса! – Шаан не сообразила, что Рейф сам подсказал ей способ завершить наконец это уродливое выяснение отношений.

Но Рейф все равно не поверил ей.

– Лгунья! – выкрикнул он. – Ты, черт возьми, виделась с ним, не смей отрицать!

«Интересно, не из-за своей ли тайной связи с Мэдлин он пришел к такому выводу»? – подумала Шаан. Она бы посмеялась над этим нелепым предположением – если бы могла сейчас смеяться.

Но она не могла. Единственное, что она сейчас могла, – это разрыдаться.

Рейф коротко усмехнулся, словно тоже усмотрел горькую иронию в этой чудовищной неразберихе.

– И что же он сделал? – со злостью поинтересовался он. – Примчался к тебе при первой же возможности, зная, что меня нет в стране и ему нечего бояться? И с порога обнажил перед тобой свою душу, моля о прощении?

«Что ж, неплохо, – подумала Шаан. – Неплохо, если учесть, что он сам недавно на моих глазах умолял о чем-то Мэдлин!» И она вздернула голову и сжала губы, давая ему понять, что не собирается отвечать.

Это еще больше раздражило Рейфа.

– Ничтожный слизняк! – прошипел он. – Сколько времени ему потребовалось, чтобы влезть опять в твою душу? Пару минут? Или час, может быть, чтобы ты успела насладиться его игрой в несчастного раскаявшегося влюбленного?

– Ты начинаешь вести себя так, словно ревнуешь, Рейф, – перебила его Шаан.

Эти слова произвели на мужчину совершенно неожиданное впечатление.

Его глаза мгновенно потемнели до черноты, краска бросилась в лицо, словно только что открылся самый страшный его секрет. Шаан так испугалась, что отступила назад, пытаясь избежать его прикосновения.

Но Рейф крепко обвил рукой ее шею, прижал к себе, а его рот прижался к ее губам, бесцеремонно и безжалостно.

Все чувства, которые Шаан когда-либо к нему испытывала, мгновенно испарились, пока он терзал ее губы с дикой яростью, стараясь смешать с грязью все, что было между ними.

Когда он наконец ее отпустил, она с трудом сдерживала рыдания.

– Забери свои вещи из моего дома, – потребовал Рейф, отворачиваясь от нее. – Я хочу, чтобы, когда я завтра вернусь домой, там не осталось ни единого намека на твое присутствие! Поняла?

О да, она прекрасно его поняла. Шаан смотрела сквозь слезы, как Рейф решительно направился к двери.

– Да, и вот еще что, – вдруг обернулся он уже на пороге. – Ты можешь предупредить Пирса, что если он причинит Мэдлин боль из-за всего этого, то я разорву его на части.

Шаан слабо усмехнулась распухшими, истерзанными губами. Вот оно, самое главное! Бедняжка Мэдлин! Вот кого ни в коем случае нельзя расстроить.

– Ты гадкий лицемер, – выкрикнула она вслед Рейфу.

Он остановился. Повернулся и снова уставился на нее белыми от ярости глазами.

– И что это означает? – грубо поинтересовался он.

– Я видела тебя с Мэдлин! – бросила ему в лицо Шаан.

– Что? – Рейф нахмурился. – Когда?

– Сегодня. – Неужели он не впервые встречался с Мэдлин? – У входа в отель. – И, содрогаясь от внезапного презрения, она продолжала:

– И как только ты смеешь рассуждать о морали, когда речь идет обо мне и Пирсе, если сам хорош?

И снова Шаан пожалела, что не придержала свой язычок. Потому что на разгневанном лице Рейфа вдруг появилось абсолютно новое выражение.

Рассердившись сама на себя, Шаан резко повернулась к нему спиной.

– Ты, по-моему, собирался уходить, – нарушила она вновь возникшую оглушительную тишину.

Но Рейф, кажется, раздумал уходить.

– Так вот все из-за чего? – проговорил он, наконец полностью осмыслив слова Шаан. – Значит, вот в чем дело: не в тебе с Пирсом, а во мне с Мэдлин, черт возьми!

Мэдлин! Господи! Шаан содрогнулась всем телом при упоминании ненавистного имени.

– Может, ты уйдешь, наконец, и оставишь меня одну?

– Я не уйду, пока не вытрясу из тебя всю правду! – Рейф внезапно оказался снова у нее за спиной, и ее плоть снова затрепетала, сердце болезненно сжалось, горячие слезы душили ее, потому что больше всего на свете ей сейчас хотелось повернуться и броситься к нему на грудь!

Броситься в его объятия, забыться, затеряться в них. Найти блаженное облегчение во вновь обретенной… иллюзии.

За нее это сделал Рейф. Он повернул Шаан лицом к себе, крепко обнял своими сильными руками и держал так, пока она не начала отчаянно вырываться.

– Отпусти меня! – выкрикнула она.

– Нет, – твердо отрезал Рейф, еще крепче сжимая свои объятия. – Я хочу услышать правду! – настаивал он. – Скажи мне, ты хотя бы раз виделась с Пирсом с того дня, как мы поженились?

Шаан хотела солгать, крикнуть «да!», потому что она знала, что это причинит ему боль, потому что, какими бы ни были отношения Рейфа и Мэдлин, Шаан понимала, что заставит Рейфа трепетать от ярости, если сейчас солжет ему.

Но она больше не могла лгать.

– Я же сказала тебе, что ни разу не видела его! – произнесла Шаан, усмехнувшись. Ее действительно смешила та поспешность, с какой Рейф сделал выводы об ее отношениях с Пирсом.

Но Рейф даже не заметил ее насмешки.

– Но зато ты видела меня сегодня с Мэдлин. И только из-за одного этого ты решила бросить меня, даже не пожелав объясниться! Так, что ли?

– Я же предупреждала тебя, Рейф, что не собираюсь мириться с призраком Мэдлин, витающим над моей головой.

– А ты думаешь, я могу жить, когда призрак Пирса витает надо мной?

– У тебя не было причины заподозрить! – с горечью воскликнула Шаан. – Потому что я ни разу даже не упомянула о Пирсе! Я ни разу не помышляла о тайных свиданиях с ним!

– Я встречался с Мэдлин не тайно. Шаан лишь пожала плечами, насколько ей это позволили крепкие руки Рейфа, все еще сжимавшие ее.

– Это не имеет значения. Ты встречался с ней, я это видела собственными глазами, и теперь я не могу жить с тобой. Все очень просто. – Она снова попыталась вырваться.

– Ни черта подобного, все просто, как… это…

«Это» – был рот Рейфа, в очередной раз завладевший ее губами. «Это» – было сознание необходимости близости этого мужчины. Сквозь гнев, боль и презрение к самой себе «это» уносило Шаан в водоворот страсти, которую она не могла сдержать, как бы сильно это ни ранило ее гордость.

– Мэдлин ты целуешь так же безжалостно? – съязвила Шаан, когда Рейф оторвался от ее губ.

Она хотела досадить ему, но все, чего добилась, была лишь странная дразнящая усмешка, которая слегка тронула его разгоряченные губы. Рейф медленно оглядел ее.

– Мэдлин, – наконец насмешливо проговорил он, – не распознает истинной страсти, даже если та обрушится на нее. – С этими словами Рейф захватил ртом ее нижнюю губу, чувственно посасывая ее, и Шаан не смогла сдержать стон ненавистного ей наслаждения. – Тогда как ты, моя дорогая, просто жить не можешь без этой страсти.

И словно в доказательство этой унизительной правды, Рейф остановил свои губы буквально в миллиметре от ее рта… И Шаан не вынесла, она первая жадно преодолела расстояние между ними.

Рейф победил ее, и Шаан сознавала это. Ее руки беспомощно поднялись и обхватили его шею; ее пальцы жадно вцепились в его шелковистые темные волосы, словно умоляя продолжать поцелуй. И… каждая клеточка ее стройного тела начала пульсировать в предвкушении…

Ему даже потребовалось некоторое усилие, чтобы прервать поцелуй и слегка отстранить ее от себя.

– Я ненавижу, я просто презираю тебя, – прошептала Шаан в болезненном унижении, дрожа с головы до ног.

– Ненависть… странное чувство, – протянул Рейф, глядя на Шаан смеющимися глазами, в которых сверкало торжество победителя. – Оно обладает мерзким свойством подавлять абсолютно все, даже любовь. Ну, ладно… Теперь одевайся, – сказал он безапелляционно, поворачиваясь спиной к Шаан. – Мы едем домой.

– Нет! – отчаянно запротестовала Шаан в ужасе. – Я не вернусь к тебе, Рейф!

Не станет она больше жить в тени Мэдлин!

– Нет, ты поедешь со мной! – настаивал Рейф.

– Но зачем? – прокричала она. – Зачем, если ты на самом деле не хочешь этого?

– Ты не знаешь, чего я хочу! – произнес Рейф с насмешливым презрением.

Шаан поняла, что он прав. Она не знала, чего он хочет, кроме ее тела. Потому что, сколько бы Рейф ни «издевался» над ней, он не мог скрыть своего желания.

– Но на этот раз черт с ним, с прошлым! Ты узнаешь, чего я действительно хочу, – мрачно добавил Рейф. – У тебя десять минут, чтобы одеться и закрыть этот дом. Потом мы едем домой, даже если мне придется тащить тебя туда насильно, – закончил он, и в его голосе прозвучала плохо скрытая угроза.

Шаан поверила, что при необходимости он действительно выполнит ее. Выражение его лица не оставляло сомнений.

– Десять минут, – повторил он, потому что Шаан так и не сдвинулась с места, продолжая неподвижно стоять, погруженная в размышления, чем еще удивит ее дома Рейф – кроме секса, конечно.

«А может быть, ему действительно нужен лишь секс», – размышляла Шаан, неохотно выходя из комнаты, чтобы выполнить распоряжения Рейфа. Может, это единственное, что ему вообще нужно от женщины. Включая и Мэдлин. При этом она ощутила слабое удовольствие от сознания победы над другой женщиной. Потому что неважно, чем трогала Мэдлин сердце Рейфа, но она не привлекала его сексуально; он дал это ясно понять, подшучивая над ее холодностью.

– Я готова, – сказала Шаан, снова появляясь на пороге гостиной. Она заметила, как Рейф убирает в карман свой мобильный телефон.

Шаан нахмурилась, недоумевая, с кем он мог сейчас разговаривать. Но замкнутое выражение его лица ясно давало понять, что Рейф не собирается что-либо обсуждать.

Потом он подошел к ней, обнял одной рукой за талию и повел к выходу, выключая по дороге свет.

– В следующий раз мы придем сюда для того, чтобы нанести визит твоим дяде и тете, когда они вернутся, – многозначительно произнес Рейф.

Шаан ничего не ответила. Что она могла сказать, когда его рука прижималась к ее спине?

Она принадлежала ему. «Его секс-рабыня», – мрачно подумала Шаан. И если вдруг Рейф захочет взять ее прямо сейчас, здесь, в этом крошечном коридорчике, то она позволит ему… и это знали они оба.

И все-таки Шаан прошептала на пороге:

– Я тебя ненавижу.

– Знаю, – улыбнулся Рейф. – Черт, но разве я не прав? Естественно ненавидеть того, кем не можешь насытиться!

Ей показалось, или в его словах действительно прозвучало некое сочувствие? Неужели сексуально Рейф принадлежит ей так же, как она ему?

По дороге никто из них ни разу не посмел нарушить угрюмое молчание. Шаан не понимала почему, но Рейф казался крайне напряженным, и это напряжение все возрастало по мере приближения к его дому в Кенсингтоне и увеличивало ужас Шаан перед неизвестностью…

Рейф припарковал машину рядом с другой машиной, которая уже стояла на подъезде к дому.

Молча, с хмурым выражением лица, он распахнул перед девушкой дверцу. Потом открыл дверь дома и, не выпуская ее руки из своей, повел Шаан через красивый холл в гостиную, на пороге которой он на мгновение остановился, словно собираясь с духом.

И вдруг резко распахнул дверь и молча вошел, потянув Шаан за собой.

Только войдя в комнату и заметив находящегося в ней мужчину, Шаан поняла, почему Рейф задержался на пороге.

Пирс!

В гостиной был Пирс. Он казался напряженным и смущенным, словно собрался от кого-то защищаться. Стоял и молча переводил настороженный взгляд голубых глаз с Шаан на Рейфа.

Шаан спиной чувствовала напряжение, исходившее от Рейфа.

У нее вдруг перехватило дыхание, и она оцепенела, поняв наконец, что задумал Рейф.

Очная ставка покинутой и покинувшего.

И вдруг в повисшей тишине Шаан услышала собственный голос.

– Ясно, ясно, – протянула она нарочито медленно. – Оба братца Дэнверс. Весьма мило. Не хватает только Мэдлин. И можно снова меняться невестами!

Пирс вспыхнул.

– Не надо, Шаан, – пробормотал он, ощущая, по-видимому, крайнюю неловкость.

«Не надо?» – в ярости подумала Шаан. А чего он еще от нее ожидает: что она закатит истерику?

– Мне здесь делать нечего, – сказала она и повернулась к двери, собираясь уйти.

Но на ее пути возникла непоколебимая фигура Рейфа.

– Ты останешься, – сказал он, схватив ее за плечи и не давая двинуться с места. – Ты сказала, что не можешь больше жить во лжи. Посмотрим, станет ли тебе лучше, когда ты узнаешь всю правду.

Правду?

– Неужели ты думаешь, что я поверю хотя бы одному слову Пирса? – воскликнула Шаан.

– Он скажет правду, если, конечно, его хоть чуть-чуть волнует его положение в семье, – мрачно сказал Рейф, на этот раз обращаясь, скорее, к Пирсу. – Он знает, зачем он здесь, и знает, что сейчас поставлено на карту. Так что ты останешься, – повторил Рейф, – и выслушаешь его. Потом он уйдет, и мы побеседуем.

Решительно проговорив все это, Рейф убрал руки с ее плеч, повернулся и быстро вышел из комнаты, плотно закрыв за собой дверь.

И снова тишина, глухая и пугающая, опустилась на Шаан и Пирса, которые избегали даже смотреть друг на друга.

Пирс все же заговорил первым.

– Думаю, невысказанный смысл тирады Рейфа заключался в том, что меня вынесут отсюда ногами вперед, если я осмелюсь расстроить тебя, – сухо произнес он.

Но Шаан, казалось, была не в настроении выслушивать остроумные реплики Пирса. Об этом свидетельствовало ледяное выражение ее лица, когда она повернулась к Пирсу.

Он заметил это и состроил печальную гримасу.

– Что, Шаан, ты больше не находишь меня смешным?

– Нет. Я вообще не хотела встречаться с тобой, – сухо произнесла девушка.

– Я вообще-то так и думал. – Пирс снова ухмыльнулся. – Но старший братец настаивал, вернее, утверждал, что мне есть что сказать тебе.

– В любом случае я не испытываю ни малейшего желания тебя слушать, – сдавленно произнесла Шаан. – Знаешь, Пирс, я даже облегчу тебе задачу, сказав, что ты сделал мне невероятное одолжение, не явившись на венчание.

– Потому что вместо меня ты заполучила Рейфа?

Шаан вскинула голову.

– Я обожаю его, – сказала она. – И между прочим, проведя с ним неделю, я напрочь забыла, как ты выглядишь.

Пирс заморгал при этих словах.

– Ну, что в этом нового? – вздохнул он. С его лица исчезла насмешливая ухмылка. – Рейф всю жизнь отодвигал меня на задний план, поэтому я не удивляюсь, что ты разлюбила меня, чтобы полюбить его. Более того, – мрачно добавил Пирс, – я всегда ожидал этого.

– Что ты хочешь этим сказать? – нахмурилась Шаан, не слишком вникая в смысл его слов.

– Только то, что сказал. – Пирс пожал плечами и подошел к окну. На улице было темно, вряд ли там что-либо было видно, но все же он стоял, глядя в одну точку. – Всю мою жизнь я постоянно соревновался с Рейфом, – уныло произнес Пирс. – Когда я был помладше – за расположение моего отца, но это было совершенно напрасно, – мрачно усмехнулся он. – Потому что абсолютно все видели, что я никогда не стану в его глазах таким же хорошим, как Рейф, старший, упрямый и невероятно умный сын… То же самое было в школе, – продолжал Пирс, засунув руки в карманы брюк. Шаан опустилась в кресло, с интересом слушая рассказ Пирса. – Я посещал те же классы, где учился мой старший брат. О нем восхищенно вспоминали в школе, а я… как ни старался, все равно не смог достичь подобного отношения учителей. То же самое и на работе: тяжеловес Рейф Дэнверс против «пушинки» Пирса…

Шаан стало даже немного жалко Пирса, потому что сейчас он, похоже, был прав. Она, даже если бы хотела, не смогла бы доказать обратное. Пирс уже давно был признан всеми более слабым из двух братьев, хотя и более легким в общении, потому что он не внушал своим видом того благоговейного трепета, который вызывал Рейф.

– Единственным человеком, – продолжал Пирс, – который действительно интересовался мной больше, чем Рейфом, оказалась Мэдлин.

Она была моя. Всегда была моей, с того самого момента, как мы познакомились на молодежной вечеринке. Нам тогда было около пятнадцати лет. Так вот, когда Мэдлин смотрела на меня, она видела только меня, а не кого-то другого. Меня! – повторил Пирс. – Но в конце концов даже Мэдлин предала меня ради Рейфа…

Сердце Шаан сжалось от болезненного сочувствия. Неважно, что заставил ее недавно испытать Пирс. Сейчас она понимала, что значило для него предательство любимой, ведь и ее точно так же предали.

– Но Рейф тогда не обратил внимания на ее чувство…

Шаан в недоумении уставилась на светлый затылок Пирса. Не может же он не знать, что Рейф влюблен в Мэдлин. Влюблен давно.

Но, похоже, Пирс все-таки не знал этого.

– Рейф просто не мог сделать мне такую пакость, хотя я понял это лишь благодаря постоянному раздражению Мэдлин в течение этих последних месяцев… Я привык во всех своих жизненных неудачах обвинять только Рейфа, понимаешь? Но мне и в голову не приходило, что на самом деле он единственный всегда искренне любил меня. Всегда заботился обо мне, берег мои чувства и никогда не смог бы предать меня…

«О, как бы я хотела, чтобы все это оказалось правдой, – подумала Шаан. – Как бы я этого хотела…»

– Но когда я встретил тебя, я еще не понимал, насколько Рейф был честен со мной всю жизнь, – продолжал Пирс. – Тогда я решил, что смогу использовать тебя, чтобы причинить Рейфу такую же боль, какую всегда причинял мне он… Да, тогда я думал именно так. И сейчас я очень жалею об этом, Шаан. – Наконец Пирс повернулся к ней лицом. – Я и не подумал, насколько моя месть может навредить тебе. А потом оказалось уже поздно что-либо менять.

Шаан нахмурилась, еще не совсем понимая, что хотел сказать Пирс.

– А с чего вдруг ты решил, что я смогу помочь тебе каким-то образом уязвить Рейфа?

Пирс тоже нахмурился, словно ему было трудно продолжать разговор.

– Мы все видели это, Шаан, – воскликнул вдруг он, будто эти слова объясняли что-то важное. – Видели все, кто оказался в коридоре в тот день, когда Джек Меллор толкнул тебя. Мы все замерли на месте, ошеломленно наблюдая, как великий босс влюбился с первого взгляда в скромную секретаршу!

Пирс хрипло усмехнулся. Шаан медленно встала. Она начала понимать, в чем состоял план Пирса.

– Ты хочешь сказать?.. – Она с трудом проглотила комок в горле, потому что неожиданно нахлынувшая волна гнева не давала ей дышать, не то что говорить. – Ты хочешь сказать, что заставил меня влюбиться в себя только затем, чтобы лишить Рейфа того, чего он хотел?

Пирс промолчал. Но и так все – абсолютно все – вдруг прояснилось.

Пирс цинично использовал ее, сыграл на ее чувствах, хладнокровно тянул безжалостный фарс до самого дня свадьбы и только в последний момент решил остановить свою грязную игру. И все это лишь для того, чтобы причинить боль Рейфу!

– Но Рейф никогда не любил меня! Слышишь, ты, злобный придурок! – в гневе прокричала Шаан. – Ты заставил меня испытать такое унижение просто так, не из-за чего!

– Он в тебя влюбился, уж я-то знаю, – протянул Пирс и нагло ухмыльнулся. – Этот слух стал хитом года в административных офисах! Рейф Дэнверс теряет свое обычное неприступное хладнокровие, орет как ненормальный на Джека Меллора, посылает его к тебе извиняться! И все для чего? Чтобы незаметно для других узнать, кто ты и где работаешь! – Пирс невесело рассмеялся при воспоминании о тех днях. – И если бы Рейфу не нужно было улетать в Гонконг в тот же день, он бы устроил осаду твоей конторы. Я не вру, Шаан. Ты сильно взволновала его сердце.

Неужели все это правда?

От одного только предположения у Шаан подкосились ноги. Она безвольно опустилась в кресло. Неужели?..

– А как же Мэдлин? – прошептала она.

– Мэдлин? – Пирс заметно напрягся, и веселость с его лица моментально исчезла. – Что я могу сказать? Она просто по-женски увлеклась им. И Рейф, кстати, много раз пытался мне доказать это, но я никогда не хотел его слушать. Мне было просто очень больно, что она бросила меня именно ради Рейфа, а не какого-то другого мужчины. И думаю, что Рейф весьма резко высказал Мэдлин, насколько необоснованны ее притязания на его сердце. Но, – продолжал со вздохом Пирс, – я тогда не захотел иметь с ней ничего общего, и она сбежала к своей матери в Чикаго. Мы не виделись с Мэдлин ни разу до тех пор, пока Рейф не вызвал ее сюда, сообразив, что я собираюсь сделать с тобой.

«Но это абсолютно не доказывает, что Рейф сам не влюблен в Мэдлин, – внушала себе Шаан. – Просто он оказался слишком порядочным, чтобы украсть у брата женщину, в которую тот был влюблен с ранней юности».

– Скажи мне, Пирс, – тихо спросила Шаан, – ты бы действительно женился на мне, если бы Мэдлин не вернулась?

Пирс вдруг ссутулился и опустил голову вниз, избегая смотреть ей в глаза.

– Я не приехал в церковь вовсе не из-за Мэдлин, – сказал он. – Я сделал это потому, что Рейф пришел ко мне и умолял не делать этого с тобой.

– Господи, что ты несешь, Пирс? – со злостью выкрикнула Шаан. – Ты же назначил свадьбу с Мэдлин на тот же самый день, когда должен был жениться на мне!

Пирс наконец поднял голову. Его щеки пылали от стыда.

– Я собирался оставить Мэдлин одну у алтаря, а не тебя, Шаан…

Шаан, потрясенная, охнула. Пирс же ухмыльнулся, выражая на этот раз неподдельное презрение к самому себе.

– И я бы сделал это, – сказал он. – Если бы Рейф не пришел ко мне утром в таком отчаянии, что я… – Пирс остановился, чтобы проглотить комок в горле, и продолжал, напряженно вздохнув:

– Ты права, Шаан. Я полное ничтожество. Я знаю это, ты знаешь это и, Господи… Мэдлин и Рейф тоже знают это!

Снова наступила тишина. Пирс заговорил не сразу. Теперь в его голосе звучало неприкрытое отвращение к себе.

– Рейф открыл мне всю свою душу тогда утром, – хрипло пробормотал он. – И я почувствовал себя так гадко, как никогда в жизни, потому что вынудил его, всегда такого сдержанного, сделать это…

Значит, Рейф действительно пришел к Пирсу тем утром и умолял его не жениться на ней? Шаан не могла прийти в себя от изумления.

– Так что ты лучше люби его, Шаан, – почти с угрозой пробормотал Пирс. – Потому что мужчина, который смог положить свою гордость к ногам любимой женщины, заслуживает самой преданной любви.

«У него и так уже есть моя любовь, – подумала Шаан, ощущая, как теплая волна радости согревает ее. – Я люблю его!»