Непокорная

Глава 6

«Мой дорогой муж, я люблю тебя! Именно поэтому тяжело писать то, что я должна написать. Когда получишь это письмо, Аманда, мама и я будем уже на полпути в Англию. Мы отплыли из Виндсонга сегодня, 10 апреля, на борту „Морского конька“. Это английское судно принадлежит Кристоферу Эдмунду, маркизу Уайскому, брату одного из бесчисленных поклонников Аманды. Я не могу допустить, чтобы она потеряла Адриана Суинфорда. Она так любит его! Теперь, когда я знаю, что значит любить, я, как никогда, понимаю, что происходит в ее душе, и не вынесу, если она будет несчастна. Я страдаю вместе с ней и разделяю ее боль. Но я боюсь — слишком боюсь, — что теперь, когда я наконец обрела счастье, я могу потерять тебя. Прошу, не сердись на меня. Сразу же после венчания, не задерживаясь, отправлюсь в обратный путь. Обещаю. Твоя любящая жена Миранда».

Джаред Данхем негромко чертыхнулся, смял письмо и мрачно взглянул на Джеда.

— Ты что, не мог добраться сюда быстрее? — грозно спросил он.

— Два с половиной дня от Виндсонга до Плимута — куда уж быстрее, мистер Джаред!

— Два с половиной дня! — присвистнул Джонатан Данхем. — , Да ты что, братец, на крыльях сюда летел, что ли?

Взмыленный конюх усмехнулся.

— Вот-вот, именно летел, а не плыл. В жизни не чувствовал себя так мерзко из-за качки. Правда, от залива Баззардс добирался по суше. Барнабас Хортон подвез меня. Заплатите ему пять долларов, мистер Джаред. Я так подумал, надо бы отогнать яхту обратно в Виндсонг, ведь вы отправитесь вдогонку за Мирандой на судне побольше этого?

— Да, черт тебя возьми! — гаркнул Джаред. — Кто дал тебе это письмо? Моя жена?

— Нет, это ее мамаша, Дороти, послала меня сообщить вам, что они уезжают, а письмо мне дала Джемайма, да еще прибавила, мол, ваша мадама сама вам все объяснит, и еще сказала, что, быть может, вы и не отколошматите ее, когда вернется.

Джонатан взорвался от хохота, но суровый взгляд Джареда усмирил его.

— Джон, мне понадобится корабль и команда смельчаков, готовых рискнуть прорваться через блокаду. Добраться до Англии — дело нешуточное.

— "Спящая красавица" почти готова. Пара-другая заклепок, и можно выходить. А команда?.. Ну что ж, кое-кого знаю. Хоть сейчас отправятся с тобой…

— Разумеется, за мной не заржавеет. Выходим в море через двадцать четыре часа. Надеюсь, доберемся до Англии быстрее сумасбродной особы, на которой я женился. — Он повернулся к Джеду. — Иди на кухню! Марта накормит тебя. А потом можешь отправляться спать. К утру будет готово письмо капитану Брауну. Ну все!..

— Да, сэр! — Джед ушел.

— А как твои дела здесь, обрубил концы? — тихо спросил Джонатан.

— Да вроде бы… В конце концов они должны понимать, что я теперь человек женатый и не могу заниматься тем, что делал раньше.

Хотели еще раз отправить меня в Европу — я отказался. Но сегодня, пожалуй, скажу, что передумал. Если можно уладить конфликт между Англией и Америкой, непременно возьмусь за это. Наполеон нам не союзник, что бы президент Медисон по этому поводу ни думал. Его слишком плохо информируют. Все эти юнцы конгрессмены западных штатов рвутся воевать. Война с Англией для них — все равно что партия в бильярд. Горячие головы! Воображают себе, будто малютка Давид победит Голиафа! Господи, как я устал от всех этих войн, больших и малых! Если Америка намерена стать преуспевающей, нужно строить прочную экономику, а не воевать, война лишь уносит человеческие жизни. — Он помолчал. — Вот ведь, Джон! Опять ты завел меня!

— Выставляй-ка ты свою кандидатуру в конгресс! Сколько раз я говорил об этом.

— Возможно, когда-нибудь я так и сделаю, но сейчас не мешает в собственном доме порядок навести.

— Надеюсь, не жалеешь, что женился? Ты действительно любишь ее?

— Еще как! Эта женщина сводит меня с ума. Она с одинаковой легкостью способна доводить меня до белого каления и воспламенять страстью. Знаешь, за четыре месяца, что мы женаты, ни разу не показала, что испытывает ко мне хотя бы привязанность. А первые слова письма — «Я люблю тебя». Не поймешь — то ли и вправду так думает, то ли дурачит. Ладно! Выясним.

Они вышли из Плимута 14 апреля. Сопутствуемые удачей и попутным ветром, да к тому же с умелой командой на борту, они приплыли в Лондон на три дня раньше тех, за кем погнались сломя голову.

Роджер Брамвелл был немало удивлен, увидев Джареда, но с обычной деловитостью быстро и умело подготовил дом к прибытию хозяина.

— Милорд, я счастлив снова видеть вас! — приветствовал его секретарь. — Даже и не предполагал, что так скоро вернетесь!

— Предстоящее бракосочетание моей подопечной и лорда Суинфорда привело меня сюда. Однако почему «милорд»?

— Милорд, вам пожалован титул лорда. Это хорошо! Советую не пренебрегать им. Англичане придают слишком много значения условностям, и этот титул значительно поднимет вас в их глазах. Все полагали, будто напряженные отношения между Англией и Америкой не позволят вам приехать.

— Да я бы и не отважился, не будь моя жена так упряма.

Пошлите записку лорду Суинфорду с просьбой отобедать сегодня со мной. Сообщите также, что его невеста уже на пути в Англию Это живо поднимет ему настроение. И прошу вас: сделайте так, чтобы записка ему была передана лично.

А Миранда, пожалуй, права, подумал Джаред. Не возьми она инициативу в свои руки, Аманда и в самом деле могла бы потерять юного Суинфорда.

Адриан Суинфорд прибыл ровно в семь вечера. Сколько горячности, нетерпения в этом молодом человеке, улыбнулся Джаред, разглядывая его. Среднего роста блондин с васильковыми глазами, Шо тщательно подстриженный и завитый, с прекрасным цветом лица и румянцем во всю щеку, говорившим об отменном здоровье, он располагал к себе с первого взгляда.

Отлично пошитый костюм в серо-голубых тонах говорил о том, что у него тонкий вкус и что он следит за модой, но отнюдь не щеголь.

— Лорд Данхем, — молодой человек протянул для рукопожатия руку, — разрешите представиться: Адриан Суинфорд. Из вашей записки я узнал, что Аманда вот-вот приедет в Лондон. Извините, но почему вы не захватили ее с собой?

— Потому что, несмотря на все мои запреты, моя жена — надеюсь, вы помните Миранду — решила отправиться в Англию с сестрой и матерью без моего ведома. У меня отменный херес. Не желаете?

— Боже праведный! — Адриан медленно опустился на стул.

— Выпейте! — Джаред протянул ему бокал с янтарным напитком.

— Да, да, сэр, благодарю вас! — Адриан взял бокал, отпил немного и, тревожно вскинув на Джареда глаза, спросил:

— Вы считаете, я Аманде не пара?

— Вовсе нет! Судя по рассказам моей жены и тещи, вы выше всяких похвал. Что до Аманды, так она просто без ума от вас. Меня беспокоит то, что женщины решились пересечь Атлантический океан как раз тогда, когда политическую обстановку спокойной назвать никак нельзя. Миранда же, по всей видимости, убеждена, что ваша свадьба не терпит отлагательства, и потому, пользуясь моим отсутствием, договорилась с капитаном одного английского судна.

— О Боже! Но это же чистейшее безумие, как она могла так поступить?! А этот капитан, кто он?

— Я абсолютно согласен с вами, милорд. Моя жена иногда ведет себя как сущий ребенок. Я знаю капитана. Это Кристофер Эдмунд, маркиз Уайский. Уверен, с ним они будут в полной безопасности.

— Но каким образом вам удалось приплыть сюда раньше их?

— Благодаря отличному быстроходному судну.

— И еще, должно быть, решимости, — улыбнулся Адриан Суинфорд.

— Именно так, милорд, — подтвердил Джаред. — Раз уж мы скоро станем родственниками, зовите меня Джаред, и надеюсь, вы позволите называть себя Адрианом. А теперь прошу в столовую, иначе моего повара хватит удар.

Двадцатилетний английский лорд и тридцатилетний американец стали друзьями. Адриан Суинфорд понял, что у него появился сильный союзник — защитник, если угодно, — ограждающий его от влияния миниатюрной, но очень волевой женщины — его матери, принадлежащей к числу так называемых «матушек-командирш». На следующий же день она, высокомерно разглядывая в лорнет этого выскочку-американца, обнаружила, что совершенно очарована им помимо своей воли.

— Его манеры просто безупречны, а сам он исключительно элегантен, — заключила она.

— Хочешь сказать, для американца? — спросил Адриан.

— Для джентльмена, — уточнила вдовствующая леди Суинфорд.

Три дня спустя после этой встречи два молодых джентльмена стояли на причале Вест-Индской компании, наблюдая за тем, как с английского судна «Морской конек» спускают сходни. Первыми появились капитан и Миранда, опирающаяся на его руку, за ними — Дороти и Аманда.

— Ах, Кит, не знаю, как и благодарить тебя за то, что доставил нас сюда в целости и сохранности, — щебетала Миранда.

— Иметь такую очаровательную пассажирку на борту — одно удовольствие, но если ты действительно хочешь отблагодарить меня, то поцелуй будет высшей наградой!

— Как вам не стыдно, сэр! — возмущенно воскликнула Миранда, но глаза ее игриво поблескивали. Смеясь, она поцеловала его в щеку.

— Надеюсь, вы получили свою награду, сэр, — медленно проговорил Джаред, подходя к ним. — Добро пожаловать в Лондон, сударыня!

— Джаред! — Выражение полнейшего изумления на ее лице было наградой ему. Он и не предполагал, что так поразит ее.

— Аманда! — воскликнул спутник Джареда.

— Адриан! О Адриан! — Аманда бросилась ему в объятия и была встречена звонким поцелуем.

— Какое счастье, что ты уже здесь, Джаред, — устало проговорила Дороти. — Надеюсь, теперь тебе удастся хоть немного вразумить Миранду.

— Как бы то ни было, она добилась своего. — Он повернулся к жене. Сердце Миранды отчаянно билось, пока он сверлил ее взглядом. — Ты и в самом деле веришь в то, о чем написала мне? — спросил он низким глубоким голосом.

— Да, — тихо ответила она.

Он поднял ее затянутую в перчатку руку и поднес к своим губам.

— Любовь моя, мы непременно побеседуем об этом чуть позже.

— Да, милорд! — промолвила она, в душе надеясь, что он не слишком сердится на нее. Она так любила его, что готова была потакать всем его прихотям. К тому же теперь она поняла, что это нисколько не мешает ей оставаться самой собой, не терять своей индивидуальности. Она была действительно счастлива видеть мужа.

— Миранда, дорогая, не представишь ли меня капитану Эдмунду? — Слова Джареда вывели ее из задумчивости. Она совсем забыла о вежливости и тут же поспешила исправить ошибку.

— Мне дали понять, что груз неотложных дел не позволяет вам приехать в Англию. — Капитан был явно раздосадован тем, что все его надежды поухаживать за хорошенькой женщиной, пока мужа нет рядом, рухнули.

Понимающая улыбка заиграла на губах Джареда.

— Мне удалось расправиться с ними гораздо быстрее, чем я думал, — ответил он. — Я ваш вечный должник, милорд. Надеюсь, не откажетесь принять приглашение как-нибудь отобедать у нас. И конечно же, мы ждем вас на свадьбе.

— Благодарю вас, сэр! Для меня было большой честью сопровождать Мир… леди Данхем и ее родных. — Он повернулся к дамам. — Позвольте откланяться.

— Эдмунд, если бы вы знали, как я благодарен вам! — воскликнул Адриан, по-прежнему сжимая Аманду в объятиях.

Кит улыбнулся, глядя на двух влюбленных.

— Не стоит благодарности, я счастлив уже оттого, что вижу вас вместе. — И, отвесив галантный поклон, он вернулся на корабль.

— Нас ждет карета, — сказал Джаред, предлагая руку своей жене и теще. — Где ваш багаж?

— Мы отправились налегке, — ответила Миранда. — На судне не было места для багажа. К тому же все приданое Аманды заказано в Лондоне у мадам Шарпентье еще раньше.

— Прекрасно, моя дорогая, но вряд ли Аманда сможет появиться в этих нарядах до замужества. А вам с Дороти негоже наносить визиты и принимать у себя в тех же самых платьях, что и в прошлом сезоне.

Они уже вышли из моды, — с улыбкой проговорил Джаред. — Советую заказать все новое.

— Но разве мы не вернемся в Виндсонг сразу же после свадьбы Аманды? — удивилась Миранда.

— У меня здесь возникли кое-какие дела, дорогая, поэтому, возможно, нам придется задержаться. Раз уж вы рискнули в такое время пересечь океан, постарайтесь насладиться столичной жизнью.

Кроме того, — он понизил голос, — вернуться домой сейчас будет не так-то просто.

— А как же наша яхта?

— Отношения между нашими странами слишком накалились.

Боюсь, британцы могут конфисковать ее. Это одна из причин, почему я был против вашей поездки.

— А я все же рада, что мы решились! — сказала Миранда. — Разве ты не видишь, как Аманда счастлива?

— Да, любовь моя, конечно. Но это не извиняет тебя. Непослушание — великий грех, и тебе придется искупить его.

Карета — черно-золотая красавица, запряженная парой великолепных серых лошадей, — давно поджидала их. Два лакея в бело-зеленых ливреях помогли носильщикам погрузить небольшую поклажу.

Когда все наконец разместились — Адриан и Аманда спиной к кучеру, а Дороти, Миранда и Джаред напротив, — карета тронулась, и через несколько минут они уже ехали по оживленным улицам Лондона.

— Какое счастье снова почувствовать землю под ногами, — вздохнула Дороти.

— Неужели путешествие утомило вас? — удивился Джаред. — По-моему, погода благоприятствовала.

— О нет, погода была на редкость замечательной, но страх, что нас настигнет американский патруль или французы, не давал покоя. — Она столь шумно перевела дух, что необъятная грудь ее заколыхалась. — А пираты? Я до жути боюсь пиратов!

— Пираты почти никогда не нападают на английские суда.

— Чепуха! Они же дикари. А если бы нас захватили турки?

Мне говорили, что турки падки на блондинок. Только подумайте, мы могли бы закончить свои дни в каком-нибудь мерзком гареме! К счастью, все позади. Я так устала, что просплю, наверное, дня три кряду. — Она еще раз глубоко вздохнула и откинулась на спинку сиденья. Через мгновение она уже посапывала.

— Мама, похоже, сожалеет, что не попала в руки турецких пиратов, — хихикнула Аманда.

— И все же ваша затея была очень рискованной, — сказал Адриан.

— Да, но в противном случае меня бы не было здесь! — возразила Аманда.

— Если бы я потерял тебя…

— Но ведь ты же не потерял, — не дала закончить ему Аманда. — А теперь, пожалуйста, поцелуй меня, меня никто не целовал вот уже целых девять месяцев!

Адриана не нужно было просить дважды. Джаред повернулся к Миранде. Ее глаза цвета морской волны обеспокоенно глядели на него.

— Я все размышлял, что мне с тобой сделать при встрече — убить ли, поцеловать ли? Адриан прав, вы многим рисковали.

— Я никогда не решилась бы на такое, если бы не доверяла Киту.

— Да ты бы оседлала самого дьявола, лишь бы привезти Аманду в Англию. — Густой румянец залил щеки Миранды, потому что он был прав. — Интересно, будешь ли ты столь же преданна и мне?

Он не оставил ей времени ответить «да», закрыв ее губы своими.

Она тут же страстно откликнулась на поцелуй, и он, усадив ее к себе на колени, принялся ласкать ее упругую грудь.

— Джаред! — смущенно воскликнула она. — Только не здесь!

Не обращая внимания на ее слова, он покрывал поцелуями ее шею.

— Ну что ты, радость моя, мама спит, а Аманда с Адрианом слишком увлечены друг другом. — Он развязал ленты ее шляпки, отбросил ее в сторону, а затем принялся вынимать шпильки из ее волос. — Не дай Бог, с тобой бы что-нибудь случилось! — И его губы вновь приникли к ее мягким податливым губам.

Карета резко остановилась, и целующиеся парочки стыдливо отпрянули друг от друга. Адриан, открыв окно, выглянул наружу.

— Смотрите, это карета принца, он едет так медленно, чтобы все смогли увидеть его.

— Скажите Смиту, чтобы ехал другим путем, — сказал Джаред, — незачем показывать нам лондонские достопримечательности.

К тому же, — он многозначительно приподнял бровь и подмигнул сестричкам, отчего те прыснули со смеху, — меня почему-то вдруг страстно потянуло домой.

— А меня потянуло поскорее жениться, — рассмеялся Адриан.

— Как вам не стыдно! — воскликнула Миранда с наигранной строгостью, закалывая шпильками растрепавшиеся волосы.

— Ведете себя как похотливые кобели, — вторила ей невинным голоском Аманда.

Шокированные ее словами, все на секунду замолчали, а потом разразились хохотом.

— Моя милая свояченица, как твой опекун, я должен бы хорошенько отшлепать тебя. Молодой леди не пристало так выражаться. Однако ты абсолютно права на мой счет, да и на счет Адриана. А вообще-то, думаю, нельзя наказывать человека за то, что он говорит правду.

— Простите мою бестактность, впредь я постараюсь следить за своим языком, — заверила Аманда, но ее васильковые глаза при этом смеялись.

— Вот и чудесно!

— А куда мы едем? — спросила Миранда.

— Ко мне домой, — ответил Джаред. — Не в отеле же вам останавливаться!

— Мы рассчитывали остановиться в доме сэра Фрэнсиса Данхема. Я знала, что у тебя есть дом в Лондоне, но ты никогда не говорил, где и в каком он состоянии.

— Ты весьма непредусмотрительна!

— Мы собирались в такой спешке.

— Ну да, ну да, разумеется, а, кстати, что будет с поместьем, пока тебя нет, не подумала?

— Там остался управляющий, Питер Мур, он знает, что делать.

А как же вы, милорд, почему вы сами не поинтересовались делами поместья, зная, что меня там нет? Неужели вы были так увлечены погоней, что забыли о Виндсонге?

— Не будите во мне зверя, миледи, во гневе я страшен!

— Прекрасно, милорд, я готова сразиться с вами, покажите, на что способны, — вызывающе бросила она.

«Боже милостивый! — подумала Аманда, прильнув к Адриану. — Кому нужны эти бешеные страсти? Какая прелесть тихая любовь…»

Карета свернула на Дэвон-сквер. Всего восемь домов — все из красного кирпича, с темно-серыми черепичными крышами и белыми мраморными ступеньками парадных подъездов — окружал миниатюрный парк. Четыре великолепных каштана, цветочные клумбы на зеленой лужайке с аккуратными, посыпанными гравием дорожками и фонтан в центре с мраморными скамейками вокруг превращали это место в настоящий оазис.

Как только карета остановилась, два лакея спрыгнули с задка и поспешно распахнули дверцу, а из дома уже спешили слуги, чтобы перенести багаж.

В этот момент, словно от толчка, проснулась Дороти.

— Где это мы? — зевая, спросила она.

— В Лондоне, мамочка, — улыбнулась Миранда. — Дома, где тебя ждет горячая ванна и крепкий черный китайский чай.

Вся прислуга вышла встречать хозяев. Миранда была поражена таким подчеркнутым проявлением почтения, но в конце концов это Англия, а не Америка.

Роджер Брамвелл вышел вперед.

— Миранда, позволь представить тебе Роджера Брамвелла, моего секретаря. Он ведет все мои дела здесь, в Лондоне.

Миранда протянула затянутую в перчатку руку для пожатия, но он поклонился и поцеловал ее руку на европейский манер.

— Счастлив видеть вас в Лондоне, миледи.

— Благодарю вас, мистер Брамвелл, — ответила она.

— Позволь, дорогая, представить остальных, — продолжил Джаред.

— Симеон, дворецкий, — произнес он.

— Здравствуйте, Симеон, — улыбнулась Миранда.

— Добро пожаловать, миледи, — расплылся в улыбке высокий, внушительного вида дворецкий.

— Миссис Дарт, экономка.

— Счастливы видеть вас, миледи, — проговорила маленькая миловидная женщина.

— Спасибо, миссис Дарт.

— А вот и наше сокровище, миссис Поултни! Лучшей кухарки в Лондоне не сыскать.

— Рада служить вам, миледи. — Полная женщина залилась ярким румянцем, и все ее четыре подбородка заходили от волнении.

— Я полагаюсь на вас, миссис Поултни.

— Мой камердинер, Митчум, — продолжил Джаред. — А это Перкинс, миледи, ваша горничная, у нее отличные рекомендации.

— Нисколько не сомневаюсь, — с улыбкой проговорила Миранда. — Я уверена, мы найдем общий язык. — Она кивнула горничной, присевшей в почтительном реверансе. Похоже, она неглупа, подумала Миранда и, обернувшись к секретарю, сказала:

— Мистер Брамвелл, на какое-то время нам потребуются также горничные для мамы и Аманды.

— Хорошо, миледи.

Потом Джаред представил Миранде остальных: Смита — кучера, четырех лакеев, четырех горничных, прачку, грума Уолкеpa, двух конюхов, молоденькую служанку, помогающую другим слугам, и мальчика на побегушках.

— Миледи, мы подготовили розовую спальню для мисс Аманды и гобеленовую — для миссис Данхем, — сообщила экономка.

— Замечательно, миссис Дарт. Будьте добры, приготовьте теперь для каждой из нас горячую ванну и свежий чай — китайский черный для мамы, если можно. А после я хотела бы взглянуть на меню, и пусть кто-нибудь из горничных поможет маме и сестре, пока мы не найдем кого-нибудь для них.

— Да, миледи. — Миссис Дарт была поражена деловитостью Миранды. — Виолетта, — подозвала она одну служанку, — покажи дамам их комнаты.

— Адриан, вы, конечно же, отужинаете сегодня с нами, — сказала Миранда.

Тот кивнул. Миранда уже было собралась последовать за матерью и сестрой, как вдруг оклик Джареда остановил ее.

— Да, милорд?

— Миледи, я загляну к вам ненадолго, — сказал он.

— Буду ждать вас, милорд.

Прислуга вернулась к своим обязанностям, обсуждая свою молодую хозяйку, а джентльмены расположились в гостиной за чашечкой кофе.

— Джаред, у меня для вас приглашение на бал в Элмаке, — сообщил Роджер Брамвелл. — Княгиня де Ливен и леди Коупер шлют вам свои приветствия и сожаления по поводу вашей женитьбы — ведь этим вы разбили половину женских сердец в Лондоне. Они говорят, что совершенно не помнят вашу жену по прошлому сезону и потому с нетерпением ждут случая познакомиться с леди Данхем.

— Нисколько не сомневаюсь.

— Все сейчас живо обсуждают, как воспримет весть о вашей женитьбе леди Джиллиан Абботт.

— Джиллиан Абботт? Ты как-то, связан с ней? — удивился Адриан.

— Мы с ней всего лишь друзья, — осадил его любопытство Джаред. — Ничего больше.

— Ну конечно же. Она тебе не пара. Все, что у нее есть, — лишь смазливое личико да восьмидесятилетний муж в придачу. Боюсь, старик недолго протянет.

Роджер Брамвелл постарался сменить тему.

— Многие ждут вас к себе, Джаред. Сэр Фрэнсис Данхем с супругой, вдовствующая леди Суинфорд и вдовствующая герцогиня Уорчестер прислали свои приглашения. Думаю, вам следует принять их. Чьи еще приглашения принять — решите сами.

— Боюсь, мы не скоро сможем выезжать в свет — у дам нет подходящих платьев. Да, Брамвелл, пошлите за мадам Шарпентье. А теперь, джентльмены, мне необходимо обсудить кое-какие проблемы с моей женой. Адриан, увидимся вечером. — Джаред поклонился и покинул гостиную.

Миранда восторженно разглядывала спальню. Вся сплошь голубой бархат и атлас цвета густых сливок, она была со вкусом обставлена: мебельный гарнитур из черного дерева работы Чиппендейла, мягкий китайский ковер в бежево-голубых тонах на полу. Два высоких окна спальни выходили в сад, расцвеченный в это время года многоцветьем красок. Деревянную полочку над камином украшали две высокие бело-розовые вазы севрского фарфора и каминные часы в том же стиле. На маленьком столике у окна — хрустальная ваза с большим букетом розовых и белых благородных роз.

— Ванна готова, миледи, — сказала Перкинс.

— Чудесно! Я почти забыла, что это такое, — целых шесть недель была этого лишена. У меня где-то было масло для ванны. — Она опустилась в кресло у окна, ожидая, пока служанка распакует вещи.

Высокая, широкая в кости девушка была полной противоположностью гонкой хрупкой Миранде. Тщательно уложенные каштановые волосы обрамляли ее круглое миловидное лицо с большими серыми глазами, вздернутым носиком и крупными губами. На ней было простое серое платье с белым воротничком и манжетами.

Разложив на туалетном столике серебряные щетки для волос и отыскав наконец бутылочку с маслом, она влила немного ее содержимого в воду.

— Как приятно пахнет! — заметила Перкинс.

— А ты разбираешься в запахах.

Та довольно улыбнулась.

— Еще бы, миледи! Моя семья занималась выращиванием цветов на продажу! Давайте-ка я помогу вам раздеться. — Через минуту Миранда уже наслаждалась благоухающей ванной. — Отнесу ваши вещи в прачечную, а вы пока отдыхайте. Всего пару минут — и я снова буду в вашем распоряжении.

Миранда прикрыла глаза и вздохнула. Как приятно! Во время путешествия купаться можно было лишь в холодной соленой морской воде. Такая роскошь, как ванна, была им недоступна. Она блаженно расслабилась в теплой ароматной воде.

— Я почти слышу, как ты мурлыкаешь от удовольствия, моя дикая кошечка. — Низкий голос прозвучал совсем рядом.

— Это и в самом деле очень приятно, — проговорила Миранда, не открывая глаз.

— Какое восхитительное зрелище вы являете собой, миледи!

Жаль только, что ванна слишком мала для нас двоих.

— Мне кажется, милорд, вы думаете сейчас совсем не о купании.

— В самом деле, миледи?

— В самом деле, сэр.

— Скажи это! — потребовал он.

— Что сказать?

— Скажи то, что в письме, черт возьми!

Она широко распахнула изумрудные глаза и удивленно взглянула на него. В его темно-зеленых глазах играли золотые искорки.

— Я люблю тебя, Джаред! Я люблю тебя!

Он наклонился и резко поднял ее из воды, а она прильнула к нему всем телом. Его губы страстно приникли к ее губам, и она ответила ему не менее страстно. Откинув голову, на этот раз приказала ему она:

— Скажи это!

— Что сказать?

— Скажи это, черт возьми!

— Я люблю тебя, Миранда, о Господи, как я люблю тебя!

Внезапно открылась дверь.

— Ну вот, миледи, я и вернулась! Ооо-х! Прошу прощения! Я… я…

Джаред бережно опустил трясущуюся от хохота Миранду в воду.

— Все в порядке, Перки, — спокойно сказал Джаред. — Я только хотел сказать жене, что скоро приедет портниха. — Он повернулся, и глаза служанки округлились от изумления: Джаред был совершенно мокрый с ног до головы. — Я непременно присоединюсь к вам, когда приедет мадам Шарпентье. — Он вышел и скрылся за дверью, разделяющей их комнаты.

— Вымой, пожалуйста, мои волосы, — попросила Миранда. — Как это муж назвал тебя? Перки? Мило, и очень подходит тебе. Ты еще слишком молода, чтобы к тебе обращались так сухо: Перкинс.

Перкинс… Так и вижу дряхлую высохшую старуху! — Служанка от ее слов залилась смехом. — Я тоже буду звать тебя Перки, — решила Миранда.

Часом позже, когда волосы Миранды уже почти высохли, появилась мадам Шарпентье с двумя своими помощницами.

Высокая худощавая женщина неопределенного возраста, всегда одетая во все черное, она была самой модной портнихой в Лондоне. Скосив глаза на Миранду, она проговорила с сильным французским акцентом:

— Рада видеть вас, миссис Данхем.

— Леди Данхем, — поправил ее Джаред, входя следом за ней.

Портниха не обратила на его слова никакого внимания. Она уже давно составила свое мнение о мужьях — они годятся, решила она, лишь на то, чтобы оплачивать счета.

— Клариса, сантиметр, — приказала она и принялась снимать мерки с Миранды. — Вы ничуть не изменились, миссис Данхем, размер прежний. Мы используем те же цвета, что и в прошлом сезоне — бледно-розовые, голубые и зеленые.

— Ни в коем случае, — возразил Джаред.

Портниха удивленно вскинула брови.

— Вы одеваете совсем не мисс Аманду, мадам Шарпентье.

Неужели не видите, что сестры не похожи друг на друга? Миранде не идут бледные цвета.

— Но они сейчас в моде.

— Данхемы из Виндсонга будут диктовать свою моду. Вы сумеете справиться с этим? Или, быть может, стоит воспользоваться услугами Симоны Арнод?

— Мсье! — Мадам Шарпентье внезапно стала до странности похожа на испуганную индюшку, а обе ее помощницы побелели как мел.

— Взгляните внимательно на леди Данхем, мадам! — Джаред протянул руку и коснулся волос Миранды. — К ее платиновым волосам и глазам цвета морской волны больше подойдут насыщенные цвета, например, ярко-розовый. Оденьте ее в пастельные тона, и вся ее красота поблекнет. Я хочу ее видеть яркой — в бирюзовом, гранатовом, изумрудном, сапфировом, черном!

— Черном, мсье?

— В черном, мадам. В среду вечером мы собираемся на бал в Элмак. Я хочу, чтобы вы сшили потрясающий наряд из черного шелка, который бы выгодно оттенил ее кожу и блеск бриллиантов.

— Черный, — задумчиво проговорила портниха. Долгим изучающим взглядом она смотрела на Миранду. — Пожалуй, лорд Данхем прав, — наконец сказала она. — Никогда не поздно учиться.

Миледи будет восхитительна, я обещаю! Симона Арнод… Выдумали тоже! Пойдемте, Клариса, Мари! — Собрав все сантиметры, мелки и булавки, она высокомерно вздернула подбородок и вышла из комнаты, помощницы — за ней следом.

— Что за бриллианты? — потребовала объяснений Миранда.

— Перки, вон, и не приходи, пока тебя не позовут!

— Да, милорд! — взвизгнула служанка и, хихикая, вылетела из комнаты.

— Так о каких бриллиантах идет речь? — повторила вопрос Миранда.

— О тех, которые я куплю тебе завтра. А теперь марш в постель!

— В одежде? — наигранно изумилась она, хотя на ней почти ничего не было.

Он осторожно снял с нее тонкую сорочку и отбросил в сторону.

Так же осторожно, как и он, она расстегнула пуговки его рубашки и, сняв ее, отбросила туда, где приземлилась ее сорочка. Но когда она вознамерилась снять с него бриджи, он остановил ее.

— О нет, миледи! Хватит одних испорченных брюк. У меня достаточно рубашек, но бриджи — вещь весьма дорогая. Отменная ткань, первоклассный пошив. Заказать такие сейчас, в разгар сезона, будет весьма непросто.

Не торопясь, он аккуратно сам снял бриджи и все остальное.

Затем, подхватил Миранду на руки, направился к кровати. Откинув одной рукой атласное покрывало, он опустил ее на подушки. Как хороша! Он не мог оторвать от нее восхищенного взгляда. Маленькие округлые груди, тонкая талия, длинные стройные ноги. И еще в ней было что-то такое, что рождало не просто страсть, а какое-то необъяснимое чувство, названия которому он никак не мог подобрать. Она протянула к нему руки, и он не заставил себя упрашивать дважды.

— Я обожаю тебя, моя дикая кошечка, — шептал он, покрывая ее нежными легкими поцелуями. — Ты, словно колдунья, оплела меня своими чарами и лишила воли. Глупо признаваться в своем безволии, но, думаю, ты и так знаешь, что я без ума от тебя!

— Нет, Джаред, я и не догадывалась об этом, — тихо ответила она. — Да и как я могла — слишком была занята собой. В ту ночь, перед отплытием из Виндсонга, я лежала в темноте без сна, слушая, как гудит ветер в кронах дубов, и впервые задумалась, насколько серьезно решение, которое я приняла. Только тогда я поняла, что люблю тебя, что ты мне нужен. Я без тебя никто, пустая ракушка, только твоя любовь способна наполнить мою жизнь смыслом. Я люблю тебя, мой милый! — Она притянула к себе его голову, целуя в лоб, веки, губы. — Люби меня, мой дорогой! Пожалуйста, люби меня!

Его руки заскользили по ее телу, касаясь где легонько, а где и посильнее. Миранда трепетала. Она прижала его голову к своей груди, возбуждая его откровенным желанием. Она настолько свободно чувствовала себя с ним, что без стеснения давала понять, что делать, как лучше доставить ей удовольствие. Его горячий рот наслаждался женской плотью, опускаясь все ниже и ниже…

Звон часов на каминной полочке разбудил их обоих.

— Давно уже я не спал так замечательно, — потягиваясь, проговорил он.

— Я тоже, — улыбнулась она.

— Уже семь часов, Миранда, пора вставать. Мне все равно, что скажут слуги, они всегда найдут повод почесать языки, а вот Дороти точно будет шокирована, если мы не спустимся к ужину.

— Верно, — промурлыкала она, щекоча длинными пальцами его грудь, плоский живот. Без остановки ее пальчики проследовали дальше…

— Киса! Брысь… — прорычал он.

— Что такое? — Она и в самом деле сейчас удивительно напоминала игривую кошечку.

Он схватил ее за запястья.

— Ужин, миледи! Нехорошо забывать о гостях.

Она обиженно надула губки, а он, рассмеявшись, встал и дернул за сонетку.

— Постарайся вести себя так, чтобы Перки ни о чем не догадалась.

Бесконечные примерки следовали одна за другой. Мадам Шарпентье, две ее помощницы и шесть швей хлопотали вокруг Миранды с утра до вечера. Юные швеи — совсем девочки — буквально валились с ног от усталости, и Миранда, преисполнившись жалости к ним, велела кухарке проследить, чтобы они были всегда сыты.

— Если они шьют так же хорошо, как и едят, то у вас будут самые красивые платья во всем Лондоне, — заметила миссис Поултни.

— Я бы хотела сделать для них больше, — сказала Миранда. — Две из них чуть не плакали, когда слуга уносил на подносе остатки нашего чая.

— Голодные, нет ли, а им повезло, — заметила кухарка.

— Повезло?

— Да, миледи. Они кое-что умеют, и у них есть работа. А это, поверьте, немало. Если бы вы знали, сколько людей голодают.

— Ну что ж, — вздохнула Миранда, — раз уж я не могу помочь всем, накормлю хотя бы этих девочек, пока они здесь.

— Voila! — воскликнула наконец мадам Шарпентье в среду днем. — Все готово, миледи! Платье превосходно, а уж я-то знаю, что говорю.

Миранда, не веря своим глазам, разглядывала себя, стоя перед огромным зеркалом. Она и в самом деле красива!

Бальное платье с завышенной линией талии и маленькими серебряными бантиками, завязанными под грудью, было восхитительно.

Короткие пышные рукава и длинная юбка из тончайшего черного шелка в несколько слоев были украшены изысканной вышивкой. Глубокий вырез открывал прелестную шейку. Ее кожа буквально светилась, оттененная матовым блеском шелка.

— Изумительно, мадам Шарпентье! — проговорила Миранда. — Платье просто изумительно!

Француженка расплылась в довольной улыбке.

— Я предусмотрела и аксессуары — длинные, по локоть, перчатки, черные с серебром шелковые розы для прически и боа из лебяжьего пуха.

В девять часов вечера все собрались в холле. Миранда немного опаздывала. Как только она появилась в дверях, Аманда, не сдержав восхищения, воскликнула:

— О, Миранда, ты потрясающе красива!

— Миранда! — Дороги явно не разделяла восторга Аманды. — Что за платье! Молоденькой девушке не пристало носить такие туалеты!

— Я уже взрослая замужняя дама.

— Но сейчас в моде пастельные тона, — снова попыталась возразить Дороти.

— Значит, мне предстоит сделать черный цвет модным! Милорд, где же обещанные бриллианты?

Джаред не торопясь с восхищением оглядел ее всю с головы до ног, задержавшись чуть дольше на соблазнительно открытой груди.

Достав из внутреннего кармана фрака плоскую сафьяновую коробочку, он протянул ее Миранде.

— Миледи, я всегда держу свое слово.

Затаив дыхание, Миранда открыла футляр, и ее восхищенному взору предстала тоненькая цепочка из крохотных бриллиантов с бриллиантовой же подвеской в форме сердца. Джаред взял колье и застегнул его на ее шее.

— Как красиво! — тихо проговорила она, взглянув ему в глаза так, словно в комнате не было никого, кроме их двоих. — Спасибо, дорогой.

Он наклонился и запечатлел обжигающий поцелуй на ее полуобнаженном плече.

— Мы непременно обсудим степень твоей признательности, но чуть позже и без свидетелей, — прошептал он.

— Адриан, надеюсь, когда мы поженимся, ты тоже будешь дарить мне бриллианты, — мечтательно вздохнула Аманда.

— Аманда, чему тебя только учили! — возмутилась Дороти. — Не бери пример со своей избалованной сестры. Бриллианты не идут молодым.

— Бриллианты идут всем, у кого они есть, — возразила Аманда, на что мужчины рассмеялись.

И даже вдовствующая леди Суинфорд снизошла до того, чтобы улыбнуться.

— Мы так и будем здесь стоять И обсуждать достоинства драгоценных камней или все же поедем в Элмак? После одиннадцати нас не пустят, — сказала она.

Они приехали в Элмак в начале одиннадцатого, когда танцы уже были в самом разгаре. Внушительных размеров бальный зал, где сейчас было наиболее оживленно, с золочеными колоннами и пилястрами, классическими медальонами и зеркалами на стенах, с расставленными повсюду позолоченными креслами с голубой бархатной обивкой и залитый светом газовых светильников — новейшим изобретением, — являл собой исключительное зрелище.

Сегодня из светских львиц здесь были только леди Коупер и княгиня де Ливен. Миранда и Джаред направились к ним — засвидетельствовать свое почтение.

— Джаред, дорогой! — воскликнула Эмили Мэри Коупер. — Вы снова с нами!

— Да, миледи. Позвольте представить мою жену.

— Леди Данхем. — Леди Коупер пристально глядела на Миранду.

Внезапно ее голубые глаза широко распахнулись. — Да-да, конечно, я вас помню. Острая на язычок, дерзкая особа. Вы столкнули этого идиота лорда Бейнсфорда в пруд с рыбками в прошлом сезоне.

— Он вел себя крайне бесцеремонно, — невозмутимо ответила Миранда.

— О да, вы совершенно правы, — согласилась леди Коупер. — А вы очень похорошели, и ваше платье — просто чудо. Действительно стильное. Чувствую, благодаря вам черное войдет в моду.

— Вы очень любезны, — вежливо улыбнулась Миранда.

Когда все необходимые представления были сделаны, молодые люди отправились танцевать, а гранд-дамы принялись обсуждать только что прибывших гостей.

— А малышка Данхем и юный Суинфорд — неплохая пара, — сказала Эмили Мэри Коупер своей подруге княгине де Ливен, жене русского посла. — К тому же я слышала, невеста богата.

— А как ты находишь жену нашего Джареда? — спросила княгиня.

— Думаю, будь она одета так же в прошлом сезоне, могла бы заполучить и герцога. Какая красавица! Волосы, глаза, румянец, совершенно естественный к тому же..

Княгиня улыбнулась:

— Я бы хотела познакомиться с ней поближе. Подозреваю, она совсем неглупа. Нужно пригласить ее как-нибудь на чашечку чаю.

— Непременно! Завтра же попрошу ее прийти, — с восторгом поддержала идею леди Коупер. — Интересно, а Джиллиан Абботт здесь?

— Еще не приехала. — Княгиня рассмеялась. — Наверняка лопнет от злости! Говорят, будто старый лорд Абботт доживает последние дни, а его женушка так надеялась сделать Джареда своим следующим мужем. Удивительно, неужели женщины сомнительного поведения не понимают, что молодым людям нет нужды на них жениться, когда вокруг так много юных благородных девушек с незапятнанной репутацией?

— Надеюсь, она все же приедет. Жажду увидеть ее реакцию!

— Смотрите-ка, легка на помине, она уже здесь!

Леди Абботт в окружении небольшой свиты из трех человек величественно приближалась к ним, уверенная в своей неотразимости.

Она и в самом деле была хороша: среднего роста, но очень пропорционально сложена, с высокой полной грудью и лебединой шеей, увенчанной головкой с изысканно уложенной прической. У нее была ослепительно белая кожа, как у большинства рыжеволосых, и выразительные янтарно-золотистые глаза, оттененные густыми черными ресницами. К своему туалету — чересчур прозрачному палево-розовому платью — она надела фамильные драгоценности Абботтов — знаменитые рубины, большие яркие камни в тяжелой старинной золотой оправе.

Присев в реверансе, она приветствовала их.

— Леди Абботт, — сказала леди Коупер, — как поживает дорогой лорд Абботт, говорят, он неважно себя чувствует?

— Он и в самом деле плох, — последовал бесстрастный ответ. — Но он не имеет ничего против того, чтобы я немного развеялась. «Я старый человек, — сказал он мне, — а тебе, такой молодой, ни к чему проводить все свое время со мной». Он так заботится обо мне! Да к тому же я не могу лишить его удовольствия узнать последние новости.

— Чудесно, — сладким голосом проговорила княгиня. — У меня как раз есть новость для вас. Джаред Данхем вернулся в Лондон, он теперь лорд Данхем и унаследовал остров, который и намеревался заполучить в один прекрасный день.

— Я не знала этого, — удивилась леди Абботт.

— Он здесь, — прибавила леди Коупер, — с дочерьми лорда Данхема, одна из которых через пару недель выходит замуж за лорда Суинфорда.

Но Джиллиан Абботт уже не слушала ее. Порывисто повернувшись, она обвела взглядом зал и бросилась в самую гущу танцующих пар.

— Эмили! Ты не сказала ей, что Джаред женат!

— Неужели? — невинно хлопая ресницами, проговорила леди Коупер, с нетерпением ожидая, что же за этим последует.

Джиллиан Абботт еще раз инстинктивно поправила волосы. Он вернулся, а Гораций при смерти. Леди Джиллиан Данхем. Звучит чудесно, улыбнулась она. Как называется его поместье в Америке?

Уиндворд? Что-то в этом роде. Хотя какое теперь это имеет значение? Она совсем не намерена жить в той дикой стране. У него есть вполне приличный дом на Дэвон-сквер, и она уговорит его купить еще и загородный. А вот и он! Господи, да она узнает эту широкую мускулистую спину где угодно!

— Джаред! — позвала она низким, чуть хрипловатым голосом.

Он повернулся. — Джаред, дорогой, ты снова здесь! — И она бросилась ему в объятия, притянув его голову для страстного поцелуя. «Ну вот, теперь все знают, что он мой!» — мелькнула торжествующая мысль.

Он неожиданно резко высвободился из ее цепких рук, окинув ее тем язвительно-насмешливым взглядом, который всегда приводил ее в бешенство.

— Джиллиан, дорогая, — спокойно проговорил он, — постарайся вести себя прилично — Неужели ты не рад мне? — Джиллиан надула губки.

— Я счастлив видеть вас, леди… Абботт, — сказал он — Позвольте представить вам мою жену. Миранда, это леди Абботт.

Джиллиан почувствовала, как по спине у нее пробежал холодок.

Нет, это невозможно, не мог он жениться, тщетно уговаривала она себя. И как эта красотка смеет так дерзко смотреть на нее? Она постаралась собраться с силами. Нельзя показывать свою слабость, когда все взгляды прикованы сейчас к ней. Ох уж эти старые сплетницы, Эмили Коупер и ее подружка Дарья де Ливен!

— Я желаю вам счастья, леди Данхем, — наконец выдавила она.

— Нисколько не сомневаюсь, — последовал ответ.

Негромкий шепоток одобрения пробежал по залу.

Джиллиан чувствовала, как в ней поднимается волна гнева. Какое право имеет эта смазливая американка говорить с ней в таком тоне?

— Никак не пойму, Джаред, что заставило тебя жениться на янки? — язвительно бросила она.

В зале воцарилась тишина. Несмотря на то что Англия с Америкой снова были близки к войне, ни одна из сторон не испытывала враждебности по отношению друг к другу. Это был непрекращающийся, но как бы естественный конфликт между отцом и свободолюбивым чадом. Выходка же Джиллиан объяснялась ее озлобленностью, отчаянием, оттого что все ее планы рухнули; и публика, собравшаяся сегодня в Элмаке, знала, что, если юная леди Данхем не ответит на оскорбление, она значительно упадет в глазах общества.

Миранда высокомерно глянула на леди Абботт.

— Возможно, мой муж женился на мне потому, — с обезоруживающей мягкостью проговорила она, — что нашел во мне настоящую женщину.

— Вы… вы… вы… — Леди Абботт не находила слов.

— Американка? — улыбаясь, подсказала ей Миранда. Она повернулась к своему мужу. — Вы мне обещали этот танец, сэр, не так ли?

И, словно дожидаясь ее слов, в тот же миг оркестр грянул вальс.

— Так-так-так. — Леди Коупер с довольной улыбкой повернулась к своей подруге. — Конец сезона обещает быть очень и очень забавным.

— Эмили, все-таки жестоко с твоей стороны было не сообщить Джиллиан Абботт о женитьбе лорда Данхема, — побранила ее княгиня. Затем, рассмеявшись, добавила:

— А эта юная американка умеет постоять за себя. Они с Джаредом удивительно подходят друг другу.

— Дарья, ты ведь виделась с ним в Берлине…

— Ив Санкт-Петербурге тоже. — Понизив голос, она сказала:

— Он каким-то образом связан с секретной службой.

— Я слышала об этом.

— Интересно, что привело его в Лондон на этот раз?

— Свадьба его свояченицы. Она выходит замуж в конце июня.

— Возможно, это и так, — задумчиво проговорила княгиня де Ливен. — Но держу пари, он здесь не только за этим. Англия и Америка снова готовы воевать, а Джаред всегда был на стороне тех, кто выступает за мир. Когда-нибудь эта страна достигнет такого положения, что с ней нельзя будет не считаться.

— Непременно расспрошу Пальмерстона, — сказала леди Коупер. — Уж он-то наверняка все знает.

Танец закончился, и все потянулись за освежающими напитками.

Аманда сидела в окружении поклонников, число которых нисколько не уменьшилось, несмотря на то что всем было известно о ее предстоящей свадьбе, и обворожительно улыбалась каждому, а Адриан, не спуская с нее восхищенного взгляда, стоял рядом.

Вдовствующая леди Суинфорд и Дороти оживленно обсуждали предстоящие торжеству хлопоты.

В полумраке уединенного кабинета Миранда потягивала тепловатый лимонад. Она была вне себя от гнева, а Джаред вел себя так, словно ничего не произошло.

— Она была твоей любовницей? — не выдержала Миранда.

— Какое-то время.

— Почему ты ничего не сказал мне?

— Ну что ты, моя дорогая, ни один настоящий джентльмен не опустится до того, чтобы обсуждать любовницу со своей женой.

— Она рассчитывала, что ты женишься на ней?

— По ряду причин это совершенно невозможно. Во-первых, она уже замужем, а во-вторых, все, что я мог ей предложить, — это легкие дружеские отношения. К тому же между нами все кончилось год назад, когда я покинул Лондон.

— Она, похоже, так не считает, — проворчала Миранда.

— Неужели ты ревнуешь? — поддразнил он.

— Да, ревную! И пусть эта желтоглазая кошка только попробует снова приблизиться к тебе, я ей глаза выцарапаю!

— Ну-ну, дорогая, не стоит выставлять свои эмоции напоказ, здесь это не принято.

— Поедем домой, — мягко попросила она.

— Но мы только что приехали. Боюсь, это вызовет небольшой шок.

— Ну и пусть!

— Я весь в вашей власти, миледи, — шутливо ответил он и, притянув ее к себе, потребовал. — Скажи это!

— Я люблю тебя, — промурлыкала она.

— Готов слушать это снова и снова.

— Скажи это! — теперь приказала она.

— Я люблю тебя, — не задумываясь ответил он. — Я люблю тебя так, как никогда никого не любил. Я влюбился в тебя с первого взгляда и никогда не перестану любить, несмотря на то что ты самое непредсказуемое, самое невозможное существо, какое я когда-либо знал!

— Ах ты, злодей! — Она принялась колотить его широкую грудь кулачками.

— Тебе это не поможет, моя красавица, совсем не поможет, — проговорил он, сотрясаясь от смеха.

Глава 7

Самым ярким событием конца сезона 1812 года были торжества по поводу свадьбы Адриана Суинфорда и Аманды Данхем, признанной самой очаровательной, да к тому же богатой невестой, годовой доход которой составлял три тысячи фунтов. Неудивительно, сплетничали все, кто мог, что Суинфорды не обратили даже внимания на то, что она американка За два дня до свадьбы Джаред и Миранда дали бал в честь юной пары. Приглашены были сливки общества, и даже принц-регент Георг согласился оказать им честь быть на балу.

Фактический правитель Англии, поскольку его отец, Георг III, был признан невменяемым, принц-регент — или Принни, как его обычно звали, — сейчас все же не был так популярен, как когда-то.

Данной парламентом властью он занял место отца. Он поручил тори сформировать правительство, хотя сам всегда был на стороне вигов, и поэтому виги надеялись прийти к власти. Но тори тоже недолюбливали его; как и большинство людей, они видели лишь его эксцентричные выходки — он ел слишком много, когда многие голодали, тратил слишком много денег на женщин, картины, мебель, дома и лошадей. Его женитьба вызвала скандал, хоть он частично и искупил грехи обожанием, чуть ли не поклонением своей дочери, принцессе Шарлотте. Но как бы то ни было, находиться в хороших отношениях с принцем сулило немалую выгоду.

Он прибыл в особняк Данхемов точно в одиннадцать часов вместе с леди Джерси Это был высокий полноватый человек с тщательно подвитыми каштановыми волосами и водянисто-голубыми глазами. Он с удовлетворением оглядел Аманду — она была как раз в его вкусе, крепкая, пышущая здоровьем девушка. Но неожиданно его взгляд привлекла стройная высокая хозяйка в платье цвета морской волны под цвет ее глаз. Рассчитывая остаться всего на полчаса, принц-регент настолько увлекся, что пробыл там почти до конца бала, тем самым обеспечив ему грандиозный успех.

Следующий день было решено посвятить отдыху — необходимо было прийти в себя после бурного вечера и собрать силы для предстоящей на следующий день свадьбы. Но приход неожиданного посетителя в десять часов утра поднял всех на ноги.

— Питер! — радостно воскликнула Дороти и сразу же бросилась в объятия высокому краснощекому джентльмену.

— Ты все еще любишь меня? — с волнением в голосе спросил он.

— Ну конечно же. — Дороти, слегка покрасневшая от смущения, была сейчас удивительно мила.

— Чудесно. Я выхлопотал нам специальное разрешение — мм можем пожениться хоть сегодня!

— О, Питер!

— Господин ван Нотлмен, я полагаю? — подошел к гостю Джаред.

— Прошу прощения за столь ранний визит, мистер Данхем. Дело в том, что я получил письмо от Дороги с сообщением, что она во что бы то ни стало должна поехать в Лондон на свадьбу своей дочери. Я не находил себе места от волнения и потому поспешил за ней.

— И раз уж вы здесь, вы решили не упустить свой шанс и немедленно раздобыть специальное разрешение, — улыбаясь, проговорил Джаред.

— У меня здесь немало друзей..

— Но, Питер, завтра же свадьба Аманды! Мы не можем пожениться сегодня.

— Почему же нет? — хором воскликнули сестры.

— Мы должны пожениться сегодня же — завтра мы уплываем на Барбадос, на пароходе Вест-Индской компании, там пересядем на какой-нибудь американский корабль, и еще лето не кончится как мы уже будем дома. — Он обвел всех взглядом. — Не могу я надолго оставлять своих детей. А потом, не в моих правилах позволять кому-то другому вместо меня управлять поместьем.

Джаред послал своего секретаря к настоятелю собора Святого Марка Блейку. Церемония венчания была назначена в половине двенадцатого дня. Миссис Поултни была поручена весьма ответственная задача — приготовить праздничный обед в честь жениха и невесты.

И в полдень Дороти Данхем стала женой Питера ван Нотлмена. Вся семья была в сборе — Дороти и не мечтала о том, что на ее свадьбе будут обе ее дочери, зять и будущий муж Аманды Адриан Суинфорд. На свадебной церемонии был даже личный секретарь голландского посла — кузен Питера ван Нотлмена, собственно, он и помог ему получить это специальное разрешение.

По возвращении домой их ждал отменный обед — миссис Поултни демонстрировала свое мастерство. Индейка, сочная говядина, тушенная с каштанами, нежнейшая ветчина и огромный лосось в желе.

Кушаний было столько, что просто разбегались глаза! Зеленая фасоль с миндалем, морковь и корневой сельдерей, залитые соусом из сливок с укропом, цветная капуста в творожном соусе, брюссельская капуста, молодой картофель, картофельное пюре, там были и жареные жаворонки, и голубиный паштет, и пирог с кроликом, и большое количество салата из молодых листьев салата-латука, редиски и лука-порея. На десерт был подан абрикосовый торт, сыры и фрукты. Ко всеобщему изумлению и восторгу, под конец внесли свадебный торт, украшенный миниатюрными фигурками жениха и невесты.

Гости вскоре разъехались. Личный секретарь голландского посла — сославшись на неотложные дела, а Адриан — с целью хорошенько выспаться перед холостяцкой пирушкой, закатить которую он собирался сегодня вечером. Джаред тоже решил вздремнуть.

Аманда прилегла было отдохнуть, но вскоре, не в силах заснуть, спустилась вниз. Она нашла Миранду в библиотеке.

— Ты снова читаешь? И не боишься испортить зрение?

— Мне нравится читать, а здесь собрана такая библиотека! Непременно уговорю Джареда взять ее с собой в Виндсонг.

Аманда опустилась в кресло напротив сестры. Выглядела она несколько обеспокоенной.

— Что с тобой? — заметив, что с ней творится что-то неладное, спросила Миранда. — Предсвадебная горячка?

— Нет, мама и ее новый муж.

— Мама и мистер ван Нотлмен? — не поняла Миранда.

— Они даже не подождали до вечера!

— О чем ты?

— Они… они… — Аманда залилась краской. — Я услышала, как скрипит кровать и как мама вскрикивает! И все это сейчас, днем!

Миранда улыбнулась. Она вспомнила, как это шокировало ее саму, когда Джаред решил заняться с ней любовью в спальне, залитой ярким солнечным светом.

— Не принимай близко к сердцу, дорогая, — попыталась успокоить ее Миранда. — Просто мужья имеют обыкновение любить своих жен тогда, когда у них возникает желание, а это не всегда происходит ночью.

— А-а-а… — протянула Аманда. — Но ведь мама… Я хочу сказать, она совсем не девочка, да и мистер ван Нотлмен — ему уже под пятьдесят!

— Возраст, как утверждает Джаред, не имеет никакого значения.

— На что это похоже? — помолчав, спросила Аманда.

— Это… это восхитительно Другого ответа не найти, чтобы описать ощущения. Первый раз будет немного больно, но потом… — Она мечтательно улыбнулась.

— Восхитительно? И это все, что ты можешь сказать мне? — не унималась Аманда.

— Дело вовсе не в том, могу или не могу… Это нужно испытать самой. Тогда поймешь, что найти подходящее определение очень трудно.

Тебе лишь не следует бояться. Доверься Адриану, у него наверняка есть опыт в таких делах.

— Это приятно?

— О да! Очень…

И вправду очень приятно, призналась себе Миранда поздно вечером, когда Джаред, возвратившись с холостяцкой вечеринки у лорда Суинфорда, упал рядом с ней на кровать и заключил ее в свои объятия.

— Ты пьян! — воскликнула она, вдыхая терпкий запах, исходящий от него.

— Ну не настолько уж я п-пьян, что не в состоянии исполнить свой супружеский долг!

«Да-да, очень и очень приятно!» — думала она чуть позже, лежа расслабленная и удовлетворенная рядом с мирно посапывающим Джаредом.

Утро следующего дня было прекрасным — по-настоящему яркий и теплый июньский денек. Свадебная церемония была поистине великолепной. Платье Аманды — с низким вырезом, открывающим плечи, и волнами белых шелковых оборок, вышитых по краю розовыми бутонами, — было как раз таким, какие носила еще ее бабушка.

Длинные свободные рукава были оторочены дорогим кружевом. Шлейф платья поддерживали дети — мальчик и девочка трех и четырех лет от роду — внуки лорда Фрэнсиса и леди Миллисент Данхем. Из украшений на невесте были нитка превосходного жемчуга — подарок ее матери и сверкающая бриллиантовая диадема — подарок свекрови, на которой крепилась длинная фата. В руках Аманда держала букет белых роз, перевязанный розовыми атласными лентами.

Подружками невесты были три ее кузины, одетые в одинаковые небесно-голубые платья с венками из роз на голове и корзинками с яркими летними цветами в руках. На главной подружке невесты — Миранде — было необычное среди разноцветья нежных пастельных тонов темно-синее платье.

После церемонии венчания все отправились в дом на Дэвонсквер, и празднество продолжалось уже там с традиционными тостами за здоровье молодых и чаепитием с огромным свадебным тортом.

Гости продолжали веселиться и после того, как молодые покинули их, укатив на фаэтоне в неизвестном направлении.

Следом за ними уехали и Дороти с мужем — их корабль отплывал в девять часов вечера. Миранда, глядя на мать, чувствовала, что та начинает новую жизнь. Впервые за многие годы она могла подумать и о себе. Дорогого Томаса уже нет в живых, обе ее дочери — замужем! Она была необычайно хороша — Миранда не помнила, когда в последний раз видела мать такой. Похоже, это на нее действует любовь, подумала она. Дороти словно светилась от счастья.

Как странно думать так о своей матери! — пришло Миранде в голову. К своему удивлению, она обнаружила, что ее мать — еще достаточно молодая женщина и вполне достойна, чтобы ее любили.

Провожая их на пристани, Миранда запнулась в нерешительности, не зная, как обратиться к отчиму.

Словно прочитав ее мысли, он обнял ее и сказал — Я буду счастлив, если ты станешь называть меня дядя Питер.

Я совсем не похож на Тома, но его дочери мне так же дороги, как мои собственные. Ну иди же сюда, поцелуй меня! — И, обняв ее, он защекотал ее надушенными усами.

— Еще раз, мама, желаю тебе счастья, береги себя! Как только мы вернемся в Виндсонг, обещай, что непременно приедете к нам погостить.

— Спасибо, моя дорогая! Надеюсь, ты будешь хорошей женой Джареду. И помни: хорошие манеры прежде всего!

— Понимаю, мамочка! — сдержанно ответила Миранда.

— Твои девочки такие красавицы, — не скрывая восхищения, сказал Питер, — не то что мои!

— Ну как ты можешь так говорить! Твои дочери, вне всякого сомнения, очень милы, — запротестовала Дороти.

— Моя дорогая женушка, — Питер ван Нотлмен с любовью взглянул на Дороти, — в них нет ничего особенного, никакой изюминки, но меня это ничуть не беспокоит: они вполне здоровы и у них большие сундуки с приданым. Чего еще желать? Ведь для мужчин, как говорится, ночью все кошки серы.

Миранда с трудом подавила в себе улыбку, а Джаред, взглянув на слегка шокированную Дороти, рассмеялся.

— Карета готова, миледи, — сообщил слуга.

Мать и дочь еще раз тепло обнялись.

— До свидания, мама! До свидания, дядя Питер!

— Я провожу их, — сказал Джаред Миранде, — и, возможно, заскочу на обратном пути в клуб.

— Сегодня? Но, Джаред, сегодня мы впервые останемся одни…

— Обещаю не задерживаться, можешь не сомневаться, — шепнул он ей на ушко. — И с честью выполню свои супружеский долг — не так, как вчера.

— Мне показалось, тебе нравится расправляться со своими обязанностями по-быстрому, — насмешливо прошептала она.

— Миледи, я предоставлю вам возможность отыграться на мне за мою небрежность, — с многозначительной улыбкой проговорил он и вышел вслед за четой ван Нотлменов.

Одна!.. В первый раз за все эти месяцы она осталась одна.

Вышколенные слуги бесшумно двигались по дому, выполняя свои обязанности. Миранда медленно поднялась наверх, в свою опустевшую комнату, и дернула за сонетку. Прошло достаточно много времени, прежде чем служанка появилась в дверях.

— Вы звали, миледи? — Чепец Перки сбился на сторону, а лицо ее горело то ли от выпитого вина, то ли от любовного возбуждения, то ли и от того, и от другого одновременно.

— Приготовь мне ванну, — сказала Миранда, — и принеси на ужин что-нибудь легкое — куриную грудку, салат и фруктовый торт.

Затем можешь быть свободна.

Чуть позже, когда служанка уже расчесывала ей волосы на ночь, Миранда мягко сказала:

— Можешь идти, Перки, ты мне больше не понадобишься. Желаю хорошо провести время с Мартином!

— О, миледи, как вы догадались?

Миранда рассмеялась.

— Это было совсем нетрудно. Перки, он же буквально не сводит с тебя глаз!

Служанка радостно улыбнулась, поклонилась и в мгновение ока выбежала из комнаты. А Миранда, взяв томик стихов лорда Байрона, изданный совсем недавно, положила его рядом с собой. Она уютно устроилась в кресле у камина, наслаждаясь теплом ярко горящих поленьев, и не спеша принялась за еду. Миссис Поултни сделала все, как она просила. Поджаренное до золотистой корочки куриное крылышко, несколько сочных кусков грудки, воздушное картофельное пюре, крохотные морковки и нежные листья салата, приправленные соусом с эстрагоном, возбуждали аппетит. Какая же мастерица, эта миссис Поултни! Готовит так, что пальчики оближешь, думала Миранда, наслаждаясь каждым кусочком. А десерт был выше всяких похвал — клубничный торт со взбитыми сливками.

Выпавшая из рук книга и часы, отбивающие десять, разбудили Миранду. Она никак не могла решить, что же так повлияло на нее: вкусная еда, расслабляющее тепло камина или стихи лорда Байрона — , что бы то ни было, она славно вздремнула. Модный поэт нагнал на нее скуку. Она была абсолютно убеждена, что Байрон никогда никого не любил, кроме себя. Миранда встала и, потянувшись, решила спуститься в библиотеку за другой книжкой. В камине потрескивали дрова.

Комната была озарена золотистыми отблесками языков пламени. Отыскав одну из своих любимых книг, она устроилась в нише за шкафом, забравшись с ногами в глубокое кресло. Не успела она прочитать и двух строчек, как дверь библиотеки открылась и послышались шаги.

— Здесь нас никто не потревожит. Моя жена и слуги давно спят, — сказал Джаред.

— Как ты можешь! — воскликнул джентльмен с чистейшим лондонским выговором. — Будь я женат на такой красавице, я бы давно уже был в постели, а не шатался по Лондону.

Мужчины рассмеялись. Их было трое.

— Вполне согласен с тобой, Генри, — ответил Джаред, — но каким образом мы можем собраться, не вызывая при этом подозрений? Брамвелл, принесите виски. Ну, Генри, что скажешь?

— Думаю, твои люди правы. Бонн оказался той самой ложкой дегтя. Парламент уже отменил действие королевского указа, принимать который было крайне неразумно. Они никогда не признаются в этом открыто, но американский рынок нужен нам в той же степени, как американцы нуждаются в нас. Каждый может заниматься своим делом, но нельзя забывать, что все мы ветки одного дерева и у нас одни корни!

— Что верно, то верно! — тихо проговорил Джаред. — Мы неразрывно связаны с Англией. В Америке я могу быть обыкновенным мистером Данхемом, и одновременно здесь, в Англии, благодаря своим предкам я лорд Данхем.

— Где ты берешь такое отменное виски? — спросил лорд Пальмерстон.

— Знаю здесь одного шотландца…

— Везет же некоторым!

Мужчины дружно рассмеялись. Миранда сидела вжавшись в кресло ни жива ни мертва. Она боялась обнаружить свое присутствие, потому что, кроме весьма легкомысленной ночной рубашки, на ней ничего не было.

— Нам известно, что Джиллиан Абботт причастна к этому, — сказал лорд Пальмерстон, — но нам необходимо заполучить связника, которому она передает сведения. У нее немало весьма влиятельных любовников, а она — известная мастерица вытягивать информацию.

Никак не пойму: почему вполне благоразумные мужчины теряют всякую осторожность в ее объятиях?

— Тебе, видно, никогда не доводилось испытывать на себе ее чары.

— Да ты что! Эмили меня убьет! — ухмыльнулся он. — Джиллиан была и твоей любовницей, не так ли?

— Недолго, — подтвердил Джаред. — Она красива и в постели совершенно ненасытна. Это так! Но, Боже, как же она утомительна! Постель постелью, но мне нравятся женщины, с которыми можно и поговорить.

— Ты слишком многого хочешь! — рассмеялся лорд Пальмерстон. — Большинство мужчин были бы счастливы — и даже очень! — иметь ее такой, какая она есть. — Оставив шутливый тон, он спросил:

— Мистер Брамвелл, как вы думаете, кто может быть связником леди Абботт?

— Я постоянно следил за ней, милорд, но у нее столько знакомых в обществе и мест, где она бывает, что я думаю, это должен быть кто-то, с кем она встречается на виду у всех. На балах, например, там, где бывает множество людей. Информацию она передает, судя по всему, на словах. Постараюсь заметить всех, с кем она общается.

— Не могу понять, зачем она это делает, — проговорил, качая головой, лорд Пальмерстон.

— Деньги, — пояснил Джаред. — Ей всегда мало!

— Вы сказали, у вас есть план, мистер Брамвелл.

— Мы будем снабжать леди Абботт информацией. Сначала вполне достоверной, однако не имеющей большого значения, а потом дадим ей заведомо ложные сведения. Это поможет выявить нужного нам человека и арестовать его.

Лорд Пальмерстон кивнул и спросил:

— Джаред, надеюсь, ты понимаешь, что передавать ей ложную информацию придется тебе.

— О нет! — воскликнул Джаред. — Я не желаю ничего иметь с этой шлюхой!

— Джаред, ты должен! Для чего тебя сюда послали? Ты просто обязан помочь нам остановить Бонапарта. Медисон понял, что французы обманом вовлекли его в участие в блокаде Англии, но понял это слишком поздно. И теперь хочет, чтобы именно ты выполнил его поручение.

— Передо мной была поставлена совершенно определенная задача — поехать в Санкт-Петербург и убедить царя Александра, что в его интересах взять сторону Англии и Америки, а не Франции. Про то, что я должен переспать с Джиллиан Абботт, и речи не было.

Если таковое произойдет, об этом станет известно всему Лондону, и моей жене в первую очередь. Уж Джиллиан об этом позаботится!

Миранда слишком горда. Она и так уже знает про нашу связь. Она спустит с меня шкуру, если я опять… — Миранда яростно закивала, сидя в своем укрытии. — Кроме всего прочего… я люблю Миранду.

— Вот уж не думал, что она держит тебя под каблуком, — усмехнулся лорд Пальмерстон.

— Тебе не удастся задеть мою гордость. Генри. Моя жена слишком много для меня значит, — ответил Джаред. — Но почему все-таки я?

— Потому что мы не можем вовлекать кого-либо еще. Слишком велик риск Не дай Бог, наше предприятие будет раскрыто! Хотя граф Ливерпул и занимает пост премьер-министра, истинная власть находится в руках министра иностранных дел. И Боже сохрани иметь дело с лордом Каслри — он же просто безумец! Бедный Принни, возможно, неплохо разбирается в изящных искусствах, но подобрать хорошее правительство он совершенно неспособен.

— Другими словами, мы действуем неофициально…

— Именно!

— И если мы попадемся, правительство просто-напросто откажется от нас…

— Верно!

В комнате воцарилось молчание. Слышно было, как потрескивают дрова в камине.

— Генри, либо я круглый дурак, либо слишком большой патриот…

— Значит, ты согласен?

— Вынужден согласиться, — вздохнул Джаред. — Пожалуй, ты прав, я не смогу уехать в Россию до тех пор, пока шпион не будет пойман. Брамвелл, налейте-ка нам еще.

— Только не мне, — наотрез отказался лорд Пальмерстон. — Я еще должен показаться в нескольких местах, чтобы иметь алиби.

— Тогда я провожу тебя, — сказал Джаред, поднимаясь.

— Не стоит, будет лучше, если меня проводит Брамвелл. Я не хочу, чтобы меня кто-нибудь узнал. — Лорд Пальмерстон и Джаред обменялись рукопожатиями.

— До свидания. Генри.

Когда дверь за ними закрылась, Джаред присел около огня.

— Черт возьми! — негромко выругался он и, подняв голову, позвал:

— Выбирайся из норки, моя дикая кошечка!

— Как ты догадался, что я здесь? — воскликнула она, спеша оказаться рядом с ним.

— У меня тренированный слух. А почему ты не вышла? Ты подслушала очень щекотливый разговор.

— Предстать перед твоими гостями в таком виде… — Подхватив подол ночной рубашки, она закружилась перед ним.

Прозрачный шелк одеяния и вправду ничего не скрывал, Джаред мог видеть ее упругие бедра, округлые ягодицы, крепкие аппетитные груди Он рассмеялся.

— Причина вполне убедительная, объяснение принимается. Но теперь у нас появилась проблема. Ты сможешь держать все в секрете? Все, что ты слышала, не должно выйти за стены этого дома.

Он говорил, как никогда, серьезно.

— Разве я похожа на сплетницу? — удивилась она.

— Нет, моя милая, совсем не похожа. Но не обижайся. Ты слышала вещи, знать которые тебе не полагается.

— Ты шпион? — прямо спросила она.

— Нет, и никогда им не был. Все мои тайные задания направлены на сохранение мира. Я всегда был и останусь американцем.

Наполеон жаждет сейчас одного — разрушить хорошие отношения между Англией и Америкой, чтобы эти государства не могли помешать его планам захвата Европы. Он-то и есть настоящий враг, но политики почему-то не желают этого замечать.

— Лорд Пальмерстон сказал, что сам президент поручил тебе это задание.

— Ну… не напрямую. Я никогда лично не встречался с президентом Медисоном. Мы общаемся только через посредника. Придется поехать в Россию и попытаться убедить царя, что в его интересах взять сторону американцев и англичан.

— А какое отношение ко всему этому имеет твоя приятельница, леди Абботт?

Джаред предпочел не реагировать на язвительный тон вопроса.

— Она работает на французскую разведку. Нам необходимо знать, через кого она передает информацию, и вывести его из игры.

До тех пор мы не можем быть уверены, что моя секретная миссия не будет раскрыта. Наполеон не должен узнать, зачем я еду в Россию.

— И ты должен будешь с ней переспать?

— Возможно. — Он не видел другого выхода, как сказать ей об этом прямо.

— Ненавижу ее! — выкрикнула Миранда.

Джаред поднялся и обнял свою жену.

— Милая, милая моя Миранда, — мягко проговорил он. — Если бы ты знала, как я этого не хочу! Как можно наслаждаться обществом вульгарной женщины, когда у меня есть ты — само совершенство?

Миранда вздохнула. Она знала, что Джаред — человек слова и обязательно сделает то, что должен. Высвободившись из его объятий, она пошла было к выходу, но затем повернулась к нему и спросила:

— Могу я тебе чем-нибудь помочь?

— О моя кошечка! Я начинаю думать, что до сих пор не понимал, какое ты у меня сокровище!

— Я люблю тебя! — сказала Миранда.

— Я люблю тебя! — услышала она в ответ.

— Тогда скажи мне, как я могу тебе помочь? — повторила она вопрос.

— Не рассказывать никому о том, что слышала, держать ушки на макушке — вдруг услышишь что-нибудь интересное.

— Очень хорошо! Думаю, что с этим я справлюсь. Ну а теперь пойдем в постель.

Когда они уже лежали в объятиях друг друга, пылая страстью словно в огне, Миранда, оттолкнув Джареда, заставила его лечь на спину.

— Почему мужчины всегда должны одерживать над нами верх?

Ну почему? — воскликнула она, опускаясь на него. Он застонал и поднял руки, лаская ее грудь. А она наслаждалась своей властью над ним. Внезапно, словно почувствовав, что его мужская гордость задета, он перевернулся вместе с ней, крепко сжав ее ягодицы. Она попыталась вырваться, но он ей не позволил и держал ее до тех пор, пока волна наивысшего наслаждения не захлестнула их обоих.

— Помни меня, когда тебе придется заниматься любовью с этой… шлюхой.

— Да разве можно тебя забыть, моя дикая кошечка? — прошептал он, и ее радостный смех еще долго не давал ему уснуть.

Он не мог выбросить ее слова из головы и тогда, когда через несколько дней после той ночи они отправились на бал, который давала леди Джерси. Поздоровавшись с хозяйкой, они направились в необычайно оживленный бело-золотой бальный зал. Всего лишь чуть-чуть меньше того, что в Элмаке, он с легкостью вмещал множество гостей. На высоких, от пола до потолка, окнах висели белые в золотисто-желтую полоску атласные драпировки. А между окнами красовались деревья, усыпанные белыми и желтыми цветами. Восемь хрустальных люстр освещали танцующих. Оркестр расположился на помосте в окружении пальм в высоких кадках. У стен стояли позолоченные стулья с розовой атласной обивкой, предназначенные специально для тех, кто слишком устанет от танцев.

Первый, кто встретил их, был Георг Бриан Браммел, более известный как Красавчик Браммел. Он немедленно подхватил Миранду, любезно взяв на себя труд ввести ее в высший лондонский свет. Это был высокий элегантный мужчина с тщательно причесанными рыжеватыми волосами и пронзительно-голубыми, очень живыми глазами. Если у человека, смотрящего на него, и создавалось впечатление, что тот смеется над ним, то только потому, что природа наградила его причудливо изогнутыми губами. Именно благодаря ему в моду вошли строгие черные вечерние костюмы для мужчин.

— Леди Данхем, я слышал, что Америку считают родиной богов, но теперь я точно знаю, что это так, ибо вижу перед собой истинную богиню. Преклоняю колена перед вами, о божественная!

— Ни в коем случае, мистер Браммел! Я не хочу, чтобы вы испортили свой великолепный костюм, — возразила Миранда.

— Бог мой, вы столь же умны, сколь и красивы! Я чувствую, что уже влюблен. Пойдемте, богиня, я непременно хочу познакомить вас со всеми своими друзьями, как хорошими, так и плохими. Вы ведь не против, милорд? Нет, конечно же, вы не имеете ничего против. — И он умчался с Мирандой, оставив Джареда одного, правда, ненадолго.

— Так, так, так, — Джаред услышал знакомый, чуть хрипловатый голос. — Похоже, благодаря Красавчику твоя жена будет иметь бешеный успех.

Джаред заставил себя растянуть губы в приветственной улыбке и повернулся к Джиллиан Абботт. На ней было совершенно прозрачное черное шелковое платье. Холодный синий огонь бриллиантового колье, вспыхивающего от каждого ее движения, отвлекал взгляд от ее вызывающе откровенного наряда.

— Джиллиан, ты совсем ничего не оставляешь воображению!

— Зато мне удалось привлечь твое внимание, не так ли, Джаред? — парировала она.

— Дорогая моя, я ни за что не поверю, что ты надела это платье для меня одного.

— Но это так! — запротестовала она. — Я даже не собиралась приходить сюда, пока не узнала, что ты в числе приглашенных. Ты уже, думаю, пресытился этим целомудренным ребенком, на котором женился. Теперь, узнав, что тебя вынудили к этому браку, я даже готова простить твою неучтивость. — Она потянулась вперед и крепко сжала его руку.

Он заглянул в вырез ее платья так, как, предполагалось, он и должен был бы посмотреть. А в голове вертелась одна мысль: до чего же она скучна и примитивна.

— Скажи, ты ведь уже пресытился ею? — повторила Джиллиан.

— Возможно, Джиллиан, возможно, — пробормотал он невнятно, скользнув рукой по ее спине и обняв за талию.

— Я так и думала! — Взгляд Джиллиан, брошенный на Джареда из-под густо накрашенных ресниц, был полон торжества. — Пойдем же скорее в сад.

— Всему свое время, Джиллиан. Мы должны хоть немного потанцевать.

Миранда, затаив дыхание, следила за ними.

— Ну-ну, моя богиня, — мягко побранил ее Браммел, — любить только мужа сейчас не модно. Браки совершаются отнюдь не на небесах!

— К черту такую моду! — раздраженно воскликнула Миранда.

Но, вспомнив, что она должна помогать Джареду, принужденно рассмеялась:

— Конечно, пусть развлекается. Я знаю, что только я одна отвечаю его вкусу.

— Да у вас еще и острый язычок, моя богиня, — рассмеялся вместе с ней Браммел. — Взгляните, а вот и Байрон! Хотите познакомиться с ним?

— Не очень. Его стихи утомляют меня, — ответила она.

— Милая девочка, у вас есть вкус!

Джаред и Джиллиан покинули залитый ярким светом бальный зал и вышли в сад. Ночь была теплой и звездной. Леди Абботт утащила Джареда в уединенную беседку. Они еще не успели зайти внутрь, как она уже прилипла к нему, требуя поцелуя.

Первым его побуждением было оттолкнуть ее. Но, вспомнив о долге, постарался выбросить из головы мысли о Миранде и поцеловал Джиллиан именно так, как она того хотела, — грубо, чуть ли не жестоко. Именно это всегда возбуждало ее. Часто и тяжело дыша, она высвободилась из его рук и вмиг стянула с себя платье. Он мог видеть ее светящееся в лунном свете тело: полную грудь, тонкую талию, широкие бедра. Протянув к ней руки, он снова обнял ее, лаская ее грудь, дразня соски, заставляя ее вскрикивать.

— А ты горячая штучка, Джиллиан, — шепнул он ей.

— Конечно, иначе меня бы не было здесь с тобой.

— Со сколькими переспала с тех пор, как мы в последний раз были вместе?

— Ни один джентльмен не позволил бы себе задать леди такой вопрос, — надув губки, недовольно проговорила она.

— Я не джентльмен, забыла? Я янки. Да и ты совсем не леди. — Он впился в ее губы. Она искала его язык, а когда нашла, стала сосать его как безумная, тяжело дыша и вздрагивая. Он повалил ее на скамейку и мгновенно довел до экстаза, замарав руку, вернее — два пальца.

Политика — как потаскуха, подумал он. Почему-то, не замарав себя, не добьешься того, чего хочешь.

— О Боже! — простонала она. — Я обожаю, тебя, Джаред.

Он рассмеялся.

— Ты обожаешь каждого, кто погоняет тебя и в хвост и в гриву! Надень платье, Джиллиан. Нас могут увидеть.

— Ты совсем не думал об этом минуту назад, — усмехнулась она.

— Нет, не думал, — сказал он. — По правде говоря, я думал о том, что услышал сегодня.

— А я надеялась, что ты думаешь только обо мне, когда мы вместе, — обиженно проговорила она, оправляя платье.

— Новость слишком важна, чтобы не думать о ней. Генри Темпл Пальмерстон сообщил мне об этом.

— Ну что может быть важнее нас с тобой? — воскликнула она.

— Надеюсь, ты умеешь хранить тайны, — сказал он, — хотя вскоре эта новость станет всеобщим достоянием. Моя страна официально объявила войну вашей.

— Ах, ах! Да Англия с Америкой вечно объявляют войну друг другу.

— Бонапарт будет в восторге, — заметил Джаред как бы между прочим.

— Да? Почему? — внезапно оживилась она.

— Он так ждал этого. Любой, кто сообщит ему эту новость, наверняка будет хорошо вознагражден. Пора возвращаться, Джиллиан, пока наше затянувшееся отсутствие не вызвало скандал.

— Боишься, что твоя дорогая женушка разузнает о нас? — поддела она его. — А я намерена дать ей понять, что ты устал от нее и снова вернулся ко мне. Она заплатит за то, что так унизила меня на балу в Элмаке!

— Джиллиан, Джиллиан! Сколько раз я учил тебя, как следует действовать. Выкладывать все карты — не лучший способ. Если ты сохранишь все в тайне, то каждый раз, встречая Миранду, сможешь тихонько подсмеиваться над ней — ведь ты будешь знать что-то, о чем она и не догадывается. Поступить так будет гораздо умнее, но, я знаю, ты не успокоишься, пока не растрезвонишь об этом всему свету.

— Я могу быть умной! — запротестовала она, но он лить усмехнулся.

— Когда я снова увижу тебя? — спросила она.

— Скоро, — последовал неопределенный ответ.

Оставив ее одну, Джаред залпом опрокинул в себя бокал шампанского и принялся за второй. Он понимал, что вел себя отвратительно, но он обязан был сделать это. Он брезгливо передернул плечами. Дикая кошечка совершенно испортила его — он и думать не хочет о других женщинах!

— Дело сделано, — сказал Джаред, увидев подходившего к нему Генри.

— Во время вашей «прогулки» по саду?

— А ты ничего не пропускаешь.

— В общем-то это не я, а Эмили видела, как вы выходили в сад.

Она очень расстроена, ведь ей так нравится твоя жена.

— Знал бы ты, как я расстроен, — сказал Джаред. — Надеюсь, мне больше не придется делать ничего подобного, скорей бы все это кончилось.

Джаред огляделся по сторонам, отыскивая взглядом Миранду.

Его брови сошлись на переносице, когда он заметил ее в окружении светских красавцев. Джаред направился прямо к ней.

— Дорогая, — твердо произнес он, — нам пора уезжать.

Хор возмущенных голосов встретил его слова, но Миранда, оперевшись на руку мужа, невозмутимо сказала:

— Разве вы забыли, джентльмены, что обязанность жены — выполнять все прихоти своего мужа, если, конечно, они разумны.

— Но требование лорда Данхема разумным никак не назовешь, — попробовал возразить маркиз Уайский.

— Желаю всем спокойной ночи, джентльмены, — улыбнулась Миранда, чувствуя — еще секунда, и Джаред взорвется.

Они попрощались с хозяйкой. Поскольку принц-регент уже по" кинул бал, этикет позволял им уехать. Ни один из них не нарушил молчания во время поездки.

— Ложись, не жди меня, Миранда, — сказал Джаред и небрежно поцеловал ее. Она уловила слабый запах гардении, исходивший от его одежды.

Поднявшись к себе, она быстро юркнула в постель и забылась сном. Неожиданно, словно от толчка, среди ночи она проснулась, не вполне понимая почему. В доме было тихо. Ах вот что! — вспомнила она. Джаред, решив, что она уже спит, не пришел к ней! Она порывисто откинула простыни и поспешила к двери, соединяющей их спальни.

Он не спал, поняла она, хоть и лежал неподвижно — дыхание его было неровным. Она села на краешек кровати и дотронулась до его щеки. Он отвернулся.

— Ты не пришел ко мне, — тихо упрекнула она.

— Иди спать, Миранда, — резко ответил он — Если не объяснимся сейчас, мы никогда больше не сможем доверять друг другу.

— Я выполнил свой долг, — сказал он. — Во имя благополучия двух стран я предал тебя, Миранда.

— Ты предал бы меня только в том случае, если бы сделал это ради удовольствия.

— Нет, нет и нет! — яростно выкрикнул он.

— Тогда ты всего лишь выполнил свой долг, не более. — Она легонько толкнула его. — К тому же, милорд, мне совсем не нравится спать одной. — И она опустилась рядом с ним, растопляя его своим теплом.

Миранда чувствовала себя на седьмом небе! Этот восхитительный мужчина страдает оттого, что поступил плохо по отношению к ней Она знала также, что, не люби он ее — не испытывал бы сейчас этих мук. И знать это было приятнее всего.

— Обними меня, — прошептала она.

Повернувшись к ней, он ласково погладил ее волосы, вдыхая их чистое благоухание. А потом его руки пожелали прикоснуться к ней и как бы очиститься, и губы тоже.

Он снял с нее ночную рубашку и ласкал ее до тех пор, пока он не понял, что она ждет самой главной ласки. Он накрыл ее тело своим, нежно входя в нее, и она приняла его и постаралась порадовать его страстным любовным всхлипом, немедленно отозвавшимся в нем.

— Скажи это! — хрипло потребовал он.

— Я люблю тебя! — Она улыбнулась. — Скажи ты!

— Я люблю тебя! — ответил он. — О, моя дорогая, я так люблю тебя! — Она очистила его, излечила, снова сделала самим собой.

Гораздо позже она спросила:

— Мы не сможем уехать домой до тех пор, пока твоя секретная миссия не будет выполнена, так?

— Да, — ответил он. — Раньше — никак.

Внезапно он почувствовал, что она плачет. Приподнявшись, он взглянул на нее и спросил:

— Хочешь, домой поплывем на «Спящей красавице»? Она все еще здесь и с легкостью сможет прорваться через блокаду.

— Нет, — всхлипнула она, — мое место рядом с тобой, Джаред, я остаюсь. Мы вместе поедем в Россию. И когда между Англией и Америкой восстановится мир, мы вместе вернемся в Виндсонг. Я скучаю по дому, но в то же время мой дом там, где ты, моя любовь!

— Ты удивляешь меня все больше и больше, — сказал он. Но ничего о том, что он намерен ехать в Россию один, он ей не сказал.

Привлечь внимание к своему отъезду было бы губительным для его задания. Сезон заканчивался, и Джаред с Мирандой намеревались принять приглашение погостить в Суинфорд-Холле, неподалеку от Вустера.

Адриан в свое время получит письмо с необходимыми разъяснениями от военного министра лорда Пальмерстона, и Джаред тайно покинет страну, оставив Миранду на попечение лорда Суинфорда.

Все было спланировано так, чтобы никто не заметил его отсутствия. Ранней осенью Джаред собирался вернуться в Англию.

Глава 8

Джаред все же обладал удивительным везением — или, точнее, Миранда им обладала, — и это выяснилось в Элмаке, на последнем балу в сезоне. После нескольких часов светской болтовни, танцев, непомерного числа бокалов лимонада Миранда отправилась в дамскую комнату. Уединившись за ширмой, она внезапно услышала, как открылась и снова закрылась дверь.

— Я думала, нам никогда не удастся выбраться. — Вошедшие дамы говорили по-французски.

— Я тоже. — Миранда узнала голос Джиллиан Абботт. — У меня есть очень дорогая информация для вас.

— Насколько дорогая?

— В два раза дороже той, что была последний раз.

— А как я узнаю это?

— Я все проверила, — раздраженно ответила Джиллиан.

— Почему такая спешка?

— Потому, — огрызнулась Джиллиан. — Абботт доживает последние дни. Когда титул перейдет его племяннику, у меня не останется ничего, кроме домика в Нортумберленде. Завещание, разумеется, уже составлено, и я знаю, что не получу ни гроша! Найти еще одну титулованную птичку в той забытой Богом дыре вряд ли удастся, а новый лорд Абботт вряд ли позволит мне жить в своем доме в городе. Хотя, — заметила она, — он-то, быть может, и позволил бы, да его жена-ревнивица с лошадиной физиономией — вряд ли. Так что мне придется снимать жилье самой, а это стоит немалых денег.

— Я все же не знаю. — Француженка колебалась.

— Источник вполне надежный, — заверила Джиллиан. — Это американец, лорд Данхем, мой любовник. Он знаком с лордом Пальмерстоном.

— Лорд Данхем — ваш любовник? Очень хорошо. Я заплачу столько, сколько вы просите. Но если выяснится, что информация ложная или второстепенной важности, вы останетесь должны мне. — Послышался какой-то шорох, а затем француженка обиженно проговорила. — Совсем необязательно было пересчитывать! Разве я когда-либо обманывала вас?

Миранда наклонилась и осторожно отодвинула край ширмы — совсем чуть-чуть. Она увидела, как Джиллиан прячет за корсет бархатный кошелек. Ее собеседницей оказалась молоденькая миловидная женщина в стильном красном шелковом платье.

— Итак, ваша информация, мадам?

— Америка объявила войну Англии, — сообщила Джиллиан.

— Император так ждал этого! — воскликнула француженка.

— Я же говорила, что информация ценная, — самодовольно усмехнулась Джиллиан. — Что меня всегда удивляло, так это то, что Наполеон использует именно женщин в качестве шпионов.

Француженка рассмеялась.

— В этом нет ничего странного. Еще Екатерина Медичи, жена Генриха Второго, использовала женщин в качестве осведомителей.

— Англичане никогда бы не сделали ничего подобного.

— О нет! Ведь вы шпионите только для других и ради собственной выгоды! Однако нам пора возвращаться, мадам, пока кто-нибудь не застал нас. Прощайте.

Миранда услышала, как хлопнула дверь, и, посмотрев на всякий случай в щелочку, убедилась, что комната пуста.

Быстро, как только могла, она поспешила найти Джареда. Он как раз беседовал с лордом Пальмерстоном.

— Вы способны затмить своей красотой всех дам округ, — отвесил галантный комплимент Генри Темпл, когда она подошла к ним.

— И даже леди Коупер? — поддразнила его Миранда, зная о том, что красавица Эмили — его любовница.

— Господи, дай мне сил, я точно Парис со своим яблоком, — проговорил лорд Пальмерстон с притворным испугом.

— Будем считать, что я здесь самая хорошенькая американка, а леди Коупер — самая очаровательная англичанка, — помогла ему Миранда.

— Миледи, да вы прирожденный дипломат, — усмехнулся лорд Пальмерстон.

— И еще к тому же шпионка. Кто та дама в красном? Маленькая брюнетка с лордом Элванли?

Лорд Пальмерстон оглянулся.

— Это графиня Марианна де Буш. Она замужем за первым секретарем посольства Швейцарии.

— Она-то и есть тот самый связник, через которого леди Абботт передает информацию. Я была в дамской комнате. Обе дамы зашли туда позже и меня не заметили. Я достаточно свободно говорю на французском языке и потому без труда поняла, о чем они беседовали.

— Так вот оно что! — воскликнул лорд Пальмеретон. — Значит, это женщина! Неудивительно, почему мы никак не могли вычислить ее. Женщина! И в самом деле — cherchez la femme! Леди Данхем, вы оказали нам неоценимую услугу. Я ваш должник навеки!

— И что теперь с ними будет?

— Графиня покинет страну. Поскольку она жена дипломата, мы можем лишь сообщить послу Швейцарии о том, чем она занималась.

— А Джиллиан Абботт?

— Ее сошлют на каторгу.

Миранда побледнела.

— Вы сообщите об этом ее мужу?

— Лорд Абботт скончался сегодня вечером, как только она уехала на бал. Арестуем ее после похорон. То, что она перестанет появляться в обществе, будет расценено как глубокий траур. Очень скоро о ней забудут. У нее нет ни родных, ни детей. Откровенно говоря, моя дорогая, я сомневаюсь, что кто-нибудь пожалеет о ней — ни мужчины, чьей любовницей она была, ни тем более их жены. Мы же будем хранить молчание. Ни к чему чернить имя лорда Абботта.

— Но быть сосланной на каторгу!

— Поверьте, это лучше, чем виселица.

— А я бы предпочла виселицу, да и леди Абботт, думаю, тоже.

— Казнь привлечет к себе всеобщее внимание, — возразил лорд Пальмерстон, — а в нашем случае это весьма нежелательно. Нет, леди Абботт сошлют пожизненно в Австралию, где семь лет она проведет на каторге, а после будет вольна поступать как ей угодно, только с одним условием — не покидать Австралию.

— Бедная женщина, — проговорила Миранда.

— Не стоит жалеть ее, она не заслуживает этого. Поймите, она предала свою страну ради денег!

— Но быть целых семь лет фактически рабыней! — Миранда поежилась. — Это слишком жестокое наказание.

— Я тоже так считаю, — ответил лорд Пальмерстон, — но в данном случае это единственно правильное решение.

Миранда напрасно беспокоилась за леди Абботт. Джиллиан узнала о готовящемся аресте и благополучно скрылась. Возможно, один из любовников предупредил ее. Служащие королевской полиции сопровождали закутанную во все черное вдову с похорон до самого дома, намереваясь арестовать ее без лишних свидетелей. Но под траурными покрывалами скрывалась молоденькая лондонская актрисочка. Она разразилась слезами, когда поняла, во что влипла, и обо всем рассказала.

Миссис Милсен Марлоу, игравшую в труппе мистера Кина, накануне похорон наняли два джентльмена, которых она прежде никогда не видела. Бедная напуганная девочка говорила правду — это было совершенно очевидно — и потому вскоре была отпущена. Когда послали за служанкой леди Абботт, выяснилось, что ее тоже нигде нет. Новый лорд Абботт, не желая скандала, объявил всем, что безутешная вдова уединилась в своем доме в провинции.

Джаред и Миранда Данхем закрыли особняк на Дэвон-сквер и выехали в Суинфорд-Холл. Поездка заняла несколько дней. Они путешествовали с комфортом в большой карете, специально предназначенной для дальних поездок. Роджер Брамвелл предусмотрел все: от лошадей до номеров в гостиницах, в которых они могли остановиться. Миранда была счастлива, как никогда — вдвоем с мужем они любовались страной зеленых лугов.

Суинфорд-Холл — замок елизаветинских времен, построенный в форме буквы "Е", из розового кирпича, весь увитый плющом, — был окружен ухоженным парком. По краям дороги, ведущей к усадьбе, росли высокие дубы.

— Чувствуется рука хозяйки — значит, леди Суинфорд здесь.

Аманда никогда бы не смогла держать все в таком идеальном порядке! — воскликнула Миранда.

— А я думаю, смогла бы, — возразил ей Джаред. — Она так же упряма, как и ты, моя дорогая, просто ее ангельское личико вводит всех в заблуждение, заставляя думать, что она милое послушное дитя.

— А я думала, что это я самая послушная из всех женщин!

— О да, очень послушная, особенно после того, как добьешься своего!

— Ах, негодник! — воскликнула она. — Да ты не лучше меня!

— Конечно, миледи, именно поэтому мы так идеально подходим друг другу!

Они все еще продолжали смеяться, когда карета остановилась у парадного входа, где уже поджидали хозяева. Сестры тепло обнялись, а затем Миранда, отступив назад, придирчиво оглядела Аманду с головы до ног.

— Замужество пошло тебе на пользу, надо признать, — улыбнулась она.

— Я просто беру пример с тебя, — парировала Аманда.

Стояла чудесная погода, у Аманды с Адрианом все еще продолжался медовый месяц — им было совсем не до гостей, и потому две супружеские пары встречались лишь за ужином. Вдовствующая леди Суинфорд вскоре уехала погостить к своей давней подруге, леди Толбойз, в Брайтон. Она объявила, что считает сельскую жизнь слишком скучной.

Неделя пролетела незаметно. «Долгие прогулки верхом, вечера в парке — разве это может наскучить?» — не понимала Миранда.

Как-то раз, вернувшись с одной из таких прогулок, она, войдя к себе, обнаружила, что Митчум собирает вещи Джареда.

— Миледи, милорд сказал, что мы сегодня же отправляемся с ним в Россию, — объяснил камердинер.

— А Перки уже знает? Почему она не собирает мои вещи?

— Милорд ничего не говорил о том, что вы едете с нами.

Миранда вихрем ворвалась в летнюю беседку, где ее поджидали остальные.

— Когда ты собирался сказать мне? Или, может, ты хотел ограничиться запиской? — набросилась она на Джареда — Мы же планировали ехать вместе!

— Я должен уехать немедленно, а ты останешься здесь.

— Но почему?

— Послушай, киса моя! Наполеон вот-вот нападет на Россию.

Он уверен, что Англия с Америкой настолько заняты своими проблемами, что будут не в состоянии помочь царю. Я должен поехать в Санкт-Петербург и заполучить подпись царя Александра на секретном соглашении между Америкой, Англией и Россией. Мы должны объединиться, чтобы разбить Наполеона!

— Но почему не могу поехать я? — спросила она.

— Потому что все это нужно сделать быстро. «Спящая красавица» уже готова к отплытию, и ждать мы не можем. В России вот-вот наступят холода.

— Я поеду с тобой!

— Нет, Миранда. Ты никогда не проводила в седле больше двух-трех часов, и потому поездка к морю будет слишком изматывающей для тебя. Ты останешься здесь со своей сестрой и Адрианом, пока я не вернусь. Если вдруг кому-нибудь взбредет в голову нанести визит Суинфордам, ты всегда сможешь сказать, что я болен и не в состоянии выйти из комнаты. Ты нужна мне здесь, милая. Если мы исчезнем вместе, пойдут слухи. Как бы я хотел сейчас оказаться дома, в Виндсонге, спокойно заняться хозяйством, подумать о нас. Но разве это возможно, когда все в этом мире перевернуто с ног на голову!

— Когда ты вернешься?

— Возможно, в конце октября.

— Возможно?

— Непременно!

— То-то же, а то я сама приеду за тобой!

— Нисколько в этом не сомневаюсь, моя дикая кошечка! — Он заключил ее в объятия. Подняв к нему лицо, она жадно пожирала его глазами. — Я скоро вернусь, любовь моя, — мягко проговорил он и приник к ней долгим поцелуем.

Наблюдая за ними, леди Аманда Суинфорд еще раз призналась себе в том, что ей по душе ее тихая любовь, которую она испытывает к Адриану, а совсем не эти страсти. Миранда с Джаредом порой настолько увлечены друг другом, что забывают обо всем вокруг, размышляла она. В сжигающей их любви есть что-то… что-то такое первобытное!

Лорд Суинфорд приблизился к ней и, словно читая ее мысли, сказал:

— Просто они уж очень американцы, а мы с тобой — слишком англичане.

— Да. Наверное, ты прав, — проговорила Аманда — Удивительно, как непохожи мы с Мирандой.

— И в то же время в вас много общего. Вы обе готовы отдать все тем, кого любите.

— Совершенно верно, — согласилась Аманда. — И потому, насколько я знаю свою сестру, она, боюсь, станет совершенно несносной, как только Джаред уедет.

— Не думаю, чтобы у нас возникли проблемы с Мирандой, — возразил Адриан.

Дни, прошедшие со времени отъезда Джареда, показали, что он был прав. Миранда замкнулась в себе, а не метала громы и молнии, как полагала Аманда Она лишь стала немного более задумчива и тиха, полюбила уединение, в общем, вела себя так, что никто и не догадывался об испытываемых ею чувствах, о проливаемых ночью слезах.

Прошел август, наступил сентябрь, а Джаред все еще был в России. Наполеон уже вторгся на ее территорию без объявления войны, а царь никак не мог решить, следует ли ему присоединяться к англо-американской коалиции. Александру I казалось странным, что две страны, находящиеся в состоянии войны друг с другом, просят Россию об объединении против Франции. И потому, не придя к окончательному решению, он не позаботился о том, чтобы сообщить об этом лорду Данхему. Джареду оставалось лишь ждать, тоскуя по Англии.

В сообщении, прибывшем от лорда Пальмерстона, говорилось, что американцы и англичане намерены прекратить вооруженный конфликт, а Джаред должен оставаться в Санкт-Петербурге до тех пор, пока царь наконец не сделает решительный шаг и не вступит в англо-американскую коалицию. Понимая, однако, что долгое отсутствие Джареда может вызвать нежелательные толки, решено было, что брат Джареда Джонатан приедет в Лондон и попытается играть роль Джареда, мол, различия во внешности между братьями столь незначительны, что их всегда все путают…

Джаред невесело рассмеялся. Санкт-Петербург — удивительно красивый город, но он не намерен здесь оставаться. Его уже ничто не радовало — даже прекрасный вид на Неву, открывающийся из окон отведенного ему особняка неподалеку от Зимнего дворца. Великолепные дворцы, украшающие ее берега, не доставляли ему эстетического наслаждения. Джаред чувствовал себя одиноким, отрезанным от всего мира. Не слишком ли большая цена за свои идеалы? Что он здесь делает? Вдали от Миранды, вдали от Виндсонга? Наполеон уже хозяйничает в Москве.

Джаред вздохнул, глядя на тонкую корочку льда, уже затянувшего Неву. В Англии еще стоит осень, а здесь зима уже вступила в свои права.

Ранним утром Миранда стояла у своей постели и рассматривала спящего мужчину. Что было абсолютно ясно, так это то, что он не ее муж. Джонатан Данхем, ее деверь, что он здесь делает? Да еще в ее постели? Зачем весь этот театр?

— Доброе утро, Джон, — приветствовала его она, едва только тот проснулся.

— Как ты догадалась? — поинтересовался он, не открывая глаз, Присев на краешек кровати, она рассмеялась.

— Так крепко спать после долгой разлуки? Джаред на это не способен, — сказала она — У тебя теперь более короткая стрижка.

— Чтобы больше походить на Джареда, моя дорогая.

— А ты собирался посвятить в это меня? Или этот умник лорд Пальмерстон решил, что я не догадаюсь?

— Я решил рассказать обо всем в том случае, если ты меня узнаешь.

— А если б не узнала?

— Тогда бы я ничего не сказал, — тихо ответил он.

— И как далеко вы собирались зайти, сэр? — Ее голос звучал возмущенно.

— Откровенно говоря, я надеялся, что ты беременна, это бы здорово все упростило.

— Да уж, — фыркнула она — Где Джаред?

— Застрял в Санкт-Петербурге. Царь все оттягивает решение, вступить в коалицию или нет. Миссия Джареда должна оставаться в тайне. Его слишком хорошо здесь знают, чтобы поверить в то, что он мог преспокойно отправиться в Виндсонг, когда в Европе так неспокойно. Так что кто-то должен был сыграть роль Джареда.

— А как же твоя жена? Как отнеслась она к этому маскараду?

В комнате на мгновение воцарилась тишина.

— Черити умерла, — едва слышно проговорил Джонатан.

— Что?! — Миранда отказывалась поверить в это.

— Она утонула этим летом. Черити выросла на полуострове Кейп-Код, ты же знаешь, и безумно любила море. Ей нравилось плавать на собственной маленькой яхте, и делала она это как заправский моряк. Море отняло ее у меня. Шторм… Она попала в самое пекло. Судно — в щепки, а ее тело выбросило на берег несколькими днями позже. — Его голос звучал жестко. — Так что предполагается, я удалился от мира, чтобы выплакать свое горе.

— А что с детьми?

— Они с моими родителями.

— Ах, Джон, прими мои соболезнования! — Миранда едва сдержала слезы. Она очень любила Черити.

Джон взял ее руку в свою.

— Шок первых дней прошел. Я примирился с мыслью, что Черити не вернуть. Не уверен, что смогу прожить без нее, но знаю, что должен, — я нужен детям. — Он улыбнулся, но улыбка получилась невеселой. — Я бы поехал в Санкт-Петербург вместо Джареда, если б мог, но я всегда был послушным сыном, совсем непохожим на своего младшего брата — любителя приключений. В дипломатии я ничего не смыслю, так что мне остается лишь дурачить всех, играя роль Джареда до тех пор, пока мой братец не вернется. И ты должна будешь мне в этом помочь.

— У тебя получится, Джон. Я расскажу тебе все, что следует знать. Мы можем не возвращаться в Лондон до самого Нового года.

— А как насчет твоей сестры и ее мужа? Мы можем посвятить их в это?

— Нет. Чем меньше людей будет знать, тем лучше. К тому же, если удастся провести Аманду с Адрианом, успех тебе обеспечен. — Внезапно она откинулась на подушки и резко притянула его голову к себе. — Целуй меня! Скорее!

Перкинс, появившаяся в этот момент в дверях, застыла с открытым ртом на пороге. Когда молодые люди повернулись к ней, она со вздохом облегчения воскликнула:

— Милорд! Вы уже вернулись!

— Да, Перки, — медленно процедил он. — Ты, как я вижу, совсем разучилась стучать. Мы позвоним, когда понадобится. — И он снова повернулся к Миранде.

Дверь за служанкой закрылась, а он и не думал выпускать Миранду, вновь завладев ее губами. Джон отпустил ее только тогда, когда почувствовал, что по ее щекам катятся слезы.

— Ax, черт! Прости, Миранда. Сам не пойму, зачем это сделал. — Он нежно обнял ее за плечи и начал укачивать, точно ребенка.

— Вы и целуетесь по-разному, — проговорила она.

— Знаю, — рассмеялся он. — Это больше не повторится, обещаю. Ты простишь меня? Я никогда не посмел бы обидеть тебя.

— Ты не обидел меня. Мне жаль, что я не Черити. Я понимаю, ты думал о ней, когда целовал меня. Она умерла, а ты не смог даже попрощаться с ней. Знаю, как тебе больно.

— И откуда столько мудрости в такой юной головке! Кажется, я начинаю понимать, почему Джаред без ума от тебя.

— Пожалуй, пора позвонить Перки. Кстати, откуда ты узнал, как мы зовем ее?

— Лорд Пальмерстон сообщил мне массу полезных вещей, он весьма предусмотрителен. Один из его людей будет моим камердинером. Мы скажем всем, что Митчум получил более выгодное предложение, а его место займет Коннорз.

— Очень хорошо. — Миранда высвободилась из его рук и дернула за сонетку. — Я распоряжусь принести еще одно одеяло.

Скатаем и положим на постели — что-то вроде барьера между нами.

— Я могу спать и в кресле, — возразил он.

— Вытянув на полу ноги, а полы у нас холодные! Не бойся, Джон, я не стану соблазнять тебя. — Она встала и присела у туалетного столика, расчесывая волосы.

Раздался стук в дверь, и в комнату вошла Перкинс, неся на подносе завтрак для двоих.

— Доброе утро, милорд, миледи. — Она поставила поднос на столик у камина. — Коннорз спрашивает, не желаете ли принять ванну, милорд. Как жаль, что Митчум покинул нас.

— Скажи Коннорзу, что я искупаюсь после того, как позавтракаю.

— Хорошо, сэр. — Перкинс присела в реверансе и вышла из комнаты.

Джонатан подошел к подносу и принялся поднимать серебряные колпаки, накрывающие блюда.

— Боже правый, копченая селедка! — Его даже передернуло.

— Джаред ее любит, — сказала она.

— А я терпеть не могу.

— Придется привыкнуть. Да, кстати, ты хорошо копируешь его манеру разговора, но акцент уроженца Новой Англии все еще остался. Постарайся сделать его помягче.

Благодаря ее советам он вскоре и сам стал ощущать себя Джаредом. Миранда всячески помогала ему играть свою роль, поддразнивала, шутила, как если бы он и в самом деле был Джаредом. Ему это нравилось. К тому же эта игра помогала ему залечить рану потери.

Он чувствовал, что снова возрождается к жизни.

Миранда и Джонатан наслаждались сельской жизнью. Она не могла прожить и дня без прогулки верхом, только дождливая погода была способна удержать ее. Они подолгу беседовали. Миранда узнала, сколь безрадостным было детство Джареда, и только мудрость и великодушие его бабушки защищали его от жестокости отца.

— Он никогда не показывал своих чувств, — сказал Джонатан. — Я никогда не видел его плачущим, но после смерти бабушки он был совершенно безутешен.

Ни Аманда, ни Адриан, ни вернувшаяся из Брайтона леди Суинфорд — никто ничего не заподозрил.

Хотя погода была непривычно теплой, приближался праздник Рождества. Аманда с Адрианом были вот уже шесть месяцев как женаты, а шестого декабря они давали обед в честь годовщины свадьбы лорда и леди Данхем. Первым гостем должен был быть герцог Уитли, предлагавший когда-то Аманде руку и сердце.

Дариусу Эдмунду было около сорока. Высокий, с пепельно-русыми волосами и ярко-голубыми глазами, он был известен как любитель красивых вещей. Возможно, из-за своего пристрастия ко всему прекрасному он потерял голову и влюбился в Аманду. Он сделал ей предложение, не обращая внимания на то, что она американка. Он был дважды женат, но обе его жены — прелестные создания — были настолько хрупкими, что умерли, не в состоянии выносить его детей. Он с честью перенес отказ Аманды Об этом было известно лишь узкому кругу людей — новость не вышла за пределы двух семей: родные Аманды были достаточно благоразумны, чтобы не распространяться об этом в обществе, а семья Дариуса Эдмунда пожелала просто забыть о том, что он делал предложение янки. Именно поэтому Дариус счел возможным принять приглашение Каково же было его изумление, когда он увидел сестру Аманды. Он никогда не видел ее прежде, но его младший брат Кит отзывался о ней как о редкой красавице, да к тому же очень неглупой.

Дариус Эдмунд не мог оторвать от Миранды глаз. И почему он не замечал ее раньше? Приветствуя ее, он даже не пытался скрыть своего восхищения ее красотой.

— Леди Данхем, — проговорил он. — Каким глупцом я был, не могу простить себе. Обещайте, что станете моей партнершей на балу и во время ужина.

— Вы оказываете мне честь, милорд, — холодно ответила Миранда. — Я буду счастлива танцевать с вами, но не могу ничего обещать насчет ужина. Третий вальс у меня как раз свободен.

— Понимаю, что должен удовлетвориться и этим, однако предупреждаю: я не оставлю надежду убедить вас ужинать именно со мной.

— Я буду начеку, — улыбнулась она.

Миранда действительно выглядела потрясающе в лилово-розовом платье. Аметисты в золотой оправе дополняли изысканный наряд. Прекрасные платиновые волосы, разделенные пробором посередине, были уложены в тяжелый узел у основания шеи. Эстет Дариус Эдмунд не сводил с нее восхищенного взгляда, ему никогда не нравились короткие стрижки, очень модные в то время. Волосы женщины, как он справедливо полагал, — венец ее красоты. Как бы он желал увидеть волосы Миранды, рассыпанные в беспорядке по подушке, ее длинные серебристые пряди…

Из мечтательного состояния его вывел пронзительный женский голос — одна из приятельниц его матери немедленно пожелала познакомить его со своей племянницей, совсем девочкой, только-только со школьной скамьи. Ему ничего не оставалось, как позволить ей увести себя. Вот наконец и третий вальс — он едва дождался его.

Подхватив Миранду, он без лишних слов увлек ее в танце.

— И это, по-вашему, вежливо?

— Мне совсем ни к чему быть вежливым, — сказал он. — Я же Уитли — представитель одного из древнейших родов в Англии.

Миледи, вы восхитительны! И почему я не сделал вам предложение в прошлом году?!

— Возможно, потому, что вы не заметили меня! — весело ответила она.

— Какой же я был слепец, — сказал он, качая головой. Совсем не с этим сластолюбцем должна была бы вальсировать она сейчас, думала Миранда, и совсем не здесь справлять годовщину своей свадьбы, и уж, конечно, не с Джонатаном, играющим роль мужа. К черту!

Если какая-то англо-американская коалиция для Джареда важнее брака, то и она не обязана быть ему преданной женой! Кто скажет ей, чем сейчас занимается Джаред в России при дворе?

Как только танец закончился, Миранда обратилась к герцогу:

— Я решила позволить вам быть моим партнером во время ужина, ваша светлость.

— Я польщен, — проговорил он, целуя ее затянутую в перчатку руку.

По мере того как в ней росло раздражение, Миранда становилась все более игривой. Последний танец перед ужином она танцевала с Джонатаном и была крайне возмущена его недовольством.

— Миранда, ты что! Флиртовать с каждым! Как ты можешь?

— Ты мне не муж, — прошипела она. — Какая тебе разница, что я делаю?

— Ну уж если на то пошло, все считают, что я Джаред.

— К черту! Пускай думают что хотят.

— Понимаю, почему Джаред дал тебе такое прозвище — дикая кошка. Возьми себя в руки, Миранда, а не то пожалеешь об этом.

— Ненавижу тебя! — сквозь зубы процедила она. — Ненавижу, ненавижу! Джаред должен быть сейчас со мной, а не в России.

— Не надо, Миранда, — успокаивающе проговорил он. — Не стоит, милая. Тут уж ничего не поделаешь. Я знаю своего брата, ему сейчас так же одиноко, как и тебе.

Едва танец кончился, герцог был уже тут как тут, предлагая Миранде руку, чтобы проводить ее в столовую. Джентльмены церемонно поклонились друг другу.

— Милорд, я счастлив провести ужин в обществе вашей жены.

Красота, ум, отменное чувство юмора — редко встретишь все эти качества в одном человеке.

— Вы правы, ваша светлость, мне и в самом деле повезло, — ответил Джонатан, еще раз поклонившись.

Миранда едва притронулась к еде, хотя стол ломился от яств. А вот Дариус не отказывал себе ни в чем: ел и пил не то что за двоих — за троих. Миранда, пожалуй, не отставала от него в одном — беспрестанно отпивала шампанское. Прекрасный золотистый напиток моментально возымел действие — сразу же поднял настроение, и она от души веселилась, кокетливо отвечая на заигрывания герцога. А тот, сгорая от вожделения, жаждал сделать ее своей любовницей, раз уж она не стала его женой.

— Почему бы нам не прогуляться? Я слышал, здесь великолепная оранжерея и розы, равных которым не найти.

— Я тоже слышала что-то в этом роде, — проговорила она, с трудом поднимаясь на ноги. — Кажется, я пьяна.

Он наклонился и поцеловал ее в обнаженное плечо.

— Совсем чуть-чуть, самую малость, мой ангел. Пойдемте, прогулка вам поможет.

Тяжелый влажный воздух оранжереи, напоенный ароматами роз, гардений и лилий, отрезвляюще подействовать на нее никак не мог, и потому Миранда позволила Дариусу Эдмунду усадить себя на скамейку, скрытую от любопытных взоров в тени пальм. Она едва ли слышала то, о чем он говорил ей. Ну да, красива, ну да, умна, но только не он должен бы быть сейчас с ней! Джаред… Как ей не хватает его! В годовщину свадьбы быть совсем одной — это несправедливо, думала она. А герцог между тем не терял времени даром.

Что же еще он говорил? Что американцы любят прямоту? Да, верно, но к чему это он? Ах да, хочет, чтобы стала его любовницей. Спустил с плеч платье, целует ее. Ну и пусть! Что такое? Джон? Как он здесь оказался? Ну вот, все испортил! Миранда устало растянулась на скамейке, пока мужчины выясняли отношения.

— У меня нет ни малейшего желания устраивать скандал. И поскольку никто, кроме меня, не видел вас, будем считать, что ничего не произошло. Однако надеюсь, вы будете достаточно благоразумны держаться подальше от моей жены, — с холодной рассудительностью проговорил Джонатан.

Дариус Эдмунд коротко кивнул и поспешно покинул оранжерею.

Джонатан посмотрел на Миранду, уснувшую прямо на скамейке. Она нужна ему, он ничего не мог с собой поделать. Бедняжка утром будет страдать от страшной головной боли. Прикрыв ей грудь, он поднял ее на руки — она почти не протестовала — и понес наверх, в спальню.

Вдвоем со служанкой им удалось раздеть Миранду. Пока Перкинс искала ночную сорочку, Джонатан не мог оторвать глаз от лежащей на кровати обнаженной женщины. По правде говоря, он и не видел никогда совершенно обнаженного женского тела. Его жена, Черити, была слишком застенчива — они занимались любовью только в темноте, и она никогда не позволяла себе одеваться в его присутствии.

Вид роскошного тела Миранды сводил его с ума. Рука сама собой протянулась к ней, лаская теплую шелковистую кожу. Ночь за ночью спать с ней в одной постели и не касаться ее — какой святой выдержит такое испытание! Он отдернул руку, словно обжегся.

Вскоре вернулась Перкинс. Джонатан помог служанке одеть Миранду. Уложив ее, он мгновение помедлил у постели, а затем, резко повернувшись на каблуках, стремительно вышел из спальни.

Спустившись вниз к гостям, он решил немного развеяться, — Но не тут-то было. Он словно окунулся в пучину соблазна! Открытые плечи, зовущие глаза, сладкие спелые губы и дразнящий аромат духов окончательно вывели его из себя. Не в силах более выносить эти муки, он вернулся в спальню. Однако здесь его подстерегал еще больший соблазн — Миранда свернулась, точно милый котенок, на самой середине кровати, прозрачная ночная рубашка не скрывала ее прелестных округлых форм. Он с трудом заставил себя отвести взгляд. Надо все-таки как-то постараться уснуть, решил он, поднимаясь и направляясь в гардеробную, чтобы переодеться на ночь. Он решил задремать в кресле, но едва он устроился поудобнее, слушая мерный стук капель дождя, как неожиданно резкий раскат грома разбудил Миранду.

— Джаред! — испуганно вскрикнула она.

Миранда звала его снова и снова звенящим от отчаяния голосом.

Она сидела на кровати с плотно сомкнутыми веками, а по щекам ее катились слезы. Желая утешить ее, Джонатан встал, подошел к ней и нежно обнял за плечи.

— Я здесь, моя кошечка, я здесь. — успокаивал он. — Не плачь, милая, Джаред здесь.

Продолжая всхлипывать, она прижалась мокрой щекой к его груди. Он осторожно поглаживал ее волосы, чувствуя, как разгорается огонь желания. Он хотел ее, страстно.

— Люби меня, Джаред, — бессознательно шептала она. — Пожалуйста, люби меня, мы так давно не были вместе.

— Миранда! — Его голос дрожал. Вспышка молнии осветила комнату, и он увидел, что глаза ее по-прежнему закрыты. Очередной раскат грома заставил ее еще сильнее прижаться к нему.

— О, Джаред! Я обещаю быть хорошей, только не покидай меня снова! Пожалуйста, люби меня, Джаред, милый!

Она откинулась на подушки, увлекая его за собой. И Джонатан понял, что ничто его теперь не удержит — сегодня ночью она будет его Все сомнения и опасения испарились, исчезло все вокруг — он видел лишь эту златовласую нимфу, распростертую перед ним. Он не мог больше бороться с искушением, да и не хотел.

Джонатан понимал, что Миранда отдавалась не ему, а Джареду.

Она ни разу не открыла глаз. Похоже, все это время она сама не сознавала, что делает. Тоска по Джареду, пугающие раскаты грома и слишком большое количество выпитого шампанского толкнули ее в его объятия. Но он-то сам! Хорош, нечего сказать, воспользовался ситуацией, а теперь казнит себя. Только он хотел подняться, как она, повернувшись, уткнулась ему в плечо. И он, словно желая оградить ее от всех напастей, обнял ее и заботливо укрыл одеялом. Он лежал, не в силах сомкнуть глаз, и слушал, как шумит за окнами дождь. Гроза постепенно стихала, но ветер продолжал трепать деревья, срывая с них последние листья. Она что-то невнятно пробормотала, и он еще крепче прижал ее к себе. «Боже мой, что же я наделал!» — думал Джонатан. Он утешал себя тем, что, возможно, она ничего не вспомнит утром Он так и лежал без сна, когда в комнату стал уже заползать серый рассвет и проснулись птицы.

— Это ведь был ты, не Джаред? — едва открыв глаза, спросила она.

— Миранда… — Он не знал, сказать ей правду или солгать.

— Спасибо, Джон.

Такой реакции он ожидал меньше всего. Слезы — да, поток обвинений, но чтобы благодарность?

— Да, Джон, спасибо.

— Я н-не понимаю, — заикаясь, только и мог произнести он.

— Спасибо за эту ночь.

— Боже, Миранда, что ты за женщина?

— Не такая ужасная, как ты думаешь, — мягко проговорила она. — Не знаю, поверишь ты мне или нет, но я думала, что мне снится прекрасный сон, а проснувшись утром в твоих объятиях, поняла, что это и не сон был вовсе.

— Миранда… Прости, хотя знаю, мне нет прощения. Я просто подло воспользовался случаем.

— Что верно, то верно, — насмешливо сказала она. — А ты в постели не похож на своего брата, — совсем смутила его она.

Джаред куда опытнее и терпеливее тебя.

— Черт, Миранда, это не тема для обсуждения!

— Ну что ты, мы должны говорить и об этом, если собираемся и дальше продолжать этот маскарад. Кто нам поверит, если ты будешь не в силах даже смотреть на меня? О, Джон, в том, что случилось прошлой ночью, есть и моя вина. Напилась, начала жалеть себя Знаю, не должна была, но мне так не хватает Джареда! Вот и с Дариусом Эдмундом начала флиртовать.

— Но почему? — удивился он. — У тебя же есть все.

— Не совсем, Джон. — Она негромко рассмеялась, поразившись его недогадливости.

— Миранда! — Он был шокирован ее словами.

— Неужели Черити никогда не выражала своего недовольства, когда ты пренебрегал ею? Или, быть может, ты был настолько примерным мужем, что никогда не пренебрегал своей женой?

— Да как ты можешь такое говорить, Миранда?

— Мы и года не были женаты, когда твой брат покинул меня! — гневно воскликнула она. — Мне плевать на политику и на Бонапарта!

Мне нужен мой муж, и я хочу домой, в Виндсонг!

— Если бы ты не ослушалась Джареда и не отправилась в Англию без него, ему не пришлось бы гнаться за тобой следом, и тогда он не нарвался бы на лорда Пальмерстона, который и вовлек его в эту историю.

— Но он ведь мог и отказаться! Если бы ты знал, Джон, как он мне нужен и как мне хотелось быть любимой вчера ночью!

— А что, если бы ты забеременела?

— Я уже беременна, Джон.

— Как ты можешь быть уверена!

— Вот уж в чем сомнений нет! Думаю, это произошло незадолго до его отъезда в Санкт-Петербург, — ответила она. — Ребенок родится весной. Остается надеяться, что его отец к тому времени уже будет дома и увидит своего малыша.

— Час от часу не легче! Мало того, что я овладел женой своего брата, мой грех тем больше, что ты еще беременна.

Не удержавшись, она рассмеялась.

— Какой ты странный, Джон! — Почувствовав, что ему совсем не до смеха, она продолжила уже совершенно серьезно:

— Джонатан, милый, послушай, мы просто следовали своим инстинктам, и все. Мы оба истосковались по любви: и я, и ты — ведь Черити утонула пять месяцев назад. Не скажу, будто то, что мы сделали, правильно, но мы были нужны друг другу. — Она положила руку ему на плечо. — Неужели ты не понимаешь, что все это значит? Ты перестал оплакивать свою жену, ты снова хочешь жить.

— Но Джаред… — начал было он.

— Джаред ни о чем не узнает. Возможно, если расскажем ему обо всем, нам станет легче, но не Джареду. То, что произошло прошлой ночью, больше не повторится, так ведь, Джонатан?

— Так!

— Тогда Джареду незачем знать, что двое самых близких ему людей проявили слабость. Джон, тебе следует заиметь любовницу.

Никто не осудит тебя за это — вскоре всем станет известно о моем положении. К тому же сейчас модно иметь любовниц.

— Господи, Миранда, неужели ты и с моим братом не стеснялась говорить на такие щекотливые темы?

— Разумеется, — ответила она. — Но конечно же, я никогда не советовала ему завести любовницу. Пусть только попробует, я живо разделаюсь с ней.

— Сомневаюсь, что он, имея такую жену, стал бы заводить шашни на стороне. — Он игриво прошелся пальцами по ее плечу.

— Тебе нужна женщина, Джон, и как можно скорее.

— Закрой глаза, — потребовал он.

— Зачем?

— За тем, что я хочу встать и взять свою одежду.

— У тебя нет ничего такого, чего бы я еще не видела, — сказала она.

— Миранда! — зарычал он.

— Ну ладно, ладно. — Она покорно отвернулась, а он удалился в гардеробную.

Джареду, несомненно, повезло, думал он. Какое счастье иметь рядом с собой такую умную, тонко чувствующую женщину!

Глава 9

13 апреля 1813 года, спустя шесть минут после полуночи, Миранда родила сына. Ребенок появился на свет на две с половиной недели раньше срока, вопреки подсчетам матери и доктора. Мода того времени — свободные платья с завышенной талией — позволяла Миранде вести активную светскую жизнь и на девятом месяце.

Возможно, это, по словам доктора, и вызвало преждевременные роды.

— Чепуха! И я, и мой малыш в отличном состоянии, — возразила Миранда.

Доктору ничего не оставалось, как только уйти, качая головой.

Юная леди Суинфорд была куда более послушной, чем ее сестра.

Хотя ее ребенок должен был родиться в конце июня, уже с марта она перестала бывать в обществе.

Сестры посмеивались над чересчур осторожным доктором, и, к ужасу няни, вынимали малыша из колыбельки и, освободив его от пеленок, любовались этим крохотным милым созданием.

— Ты уже решила, как назовешь его? — спросила Аманда, когда ее племяннику уже исполнилась неделя.

— Надеюсь, ты не будешь против, если я назову его в честь отца? — спросила Миранда.

— Конечно же, нет! Томас — прекрасное имя для Данхема. А мы с Адрианом решили: если родится мальчик, назовем его Эдвардом, а если девочка — Клариссой. А что говорит Джаред?

— Джаред? Он согласен. Хочу попросить Адриана быть крестным отцом моему малышу и еще Джонатана — старшего брата Джареда, хоть он и не сможет присутствовать на крестинах. Будешь крестной Тому?

— С радостью, дорогая, а ты моему ребенку?

— Ну конечно же! — заверила ее сестра.

Томас Джонатан Адриан Данхем был крещен в середине мая в небольшой сельской церквушке неподалеку от Суинфорд-Холла. Если лорду Пальмерстону и было что-то известно о Джареде, он не считал, по всей видимости, нужным сообщать об этом Миранде. Мало того, он всячески избегал встречаться с ней. Миранда не могла просить леди Коупер разузнать что-либо для нее, поскольку не знала, насколько откровенен был с ней лорд Пальмерстон.

Хотя роды прошли достаточно легко, но Миранда чувствовала себя неважно скорее всего из-за того, что Джареда не было рядом с ней. Джонатан, конечно же, не отходил от нее — то вытирал лоб платком, смоченным одеколоном, то успокаивал, позволяя ей до боли стискивать его руку, когда ей было особенно тяжело. Словом, поддерживал ее как только мог. Джонатан очень хорошо понимал, как ей тяжело и физически, и морально.

Что злило Миранду больше всего, так это то, что Джаред и не догадывался о том, что она родила ему сына, чудесного крепыша.

Воображение, подстегнутое разыгравшимися нервами, рисовало ей картины одну ужаснее другой. Джаред никогда не был затворником, и сейчас, вдали от нее, ничто не мешало ему завести любовницу. Она сходила с ума от мысли, что ее Джаред сейчас не с ней, что другая отняла у нее то, что по праву принадлежит ей, ей одной! Она ненавидела себя за то, что сомневается в нем, она ненавидела и его за то, что поставил патриотизм превыше всего.

Если бы Джаред мог знать, о чем она думает, ему, несомненно, стало бы легче. Он чувствовал себя пленником — по крайней мере так казалось ему, хотя царь, поселив его на территории Петропавловской крепости, выказал ему тем самым особое расположение.

Он страдал от вынужденного бездействия и от бессильной ярости. Он постоянно думал о Миранде. Он сделал ее женщиной, именно его любовь придала ей сил и уверенности, и вот теперь она осталась одна среди жадных до приключений светских волокит, такая красавица…

А вдруг этот развратник принц-регент пожелает соблазнить Миранду? Сможет ли она отказать ему? Захочет ли? Ведь принц-регент — нельзя не признать — весьма недурен собой, и многие находят его исключительно обворожительным и милым молодым человеком. Господи! Он убьет его, если тот только посмеет притронуться к ней! Миранда еще так невинна, доверчива и так мало знает свет!

Какой же глупец он был, что оставил ее одну, ругал он себя, меряя шагами свои роскошные просторные апартаменты.

Словно насмехаясь над его плохим настроением, в высокие, забранные ажурными решетками окна заглядывали пронзительно яркие лучи зимнего солнца. День обещал быть чудесным. Лежащий повсюду снег слепил глаза своей белизной, и луковки церквей золотились в потоках света. Местная аристократия развлекалась, катаясь на санях по льду Невы. Джаред мог только представить себе, какой гул возбуждения царит там, — толстые стекла окон не пропускали ни звука Его мысленный взор снова и снова обращался к Лондону. Начинался новый светский сезон. Интересно, как его брат справляется со своей ролью, думал Джаред. Он усмехнулся, вспомнив о том, что Джонатану всегда была по душе простая жизнь, и потому вряд ли ему легко было свыкнуться с той роскошью, в которой, как предполагалось, должен был купаться лорд Данхем.

Но опасения Джареда были напрасны — Джонатан прекрасно освоился со своим положением. Он посещал клуб и имел в любовницах смазливую танцовщицу из лондонской оперы. Каждый день катался на лошадях с Адрианом, довольно удачно играл, занимался боксом и сопровождал свою танцовщицу всюду, где только джентльмену было позволено появляться со своей пассией. Прежде чем распрощаться перед ее отъездом в Вустер на лето, он подарил ей прекрасное ожерелье, браслет и серьги из бледно-голубых бразильских аквамаринов. Больше встречаться с ней он не собирался. Забавно было бы увидеть реакцию Джареда, если как-нибудь в один прекрасный день она бросится ему на шею, усмехнувшись, подумал он.

Как в прошлом году, лето и осень они собирались провести в Суинфорд-Холле. Малыша Тома поместили в заново отделанную детскую, и все с нетерпением ожидали, когда появится на свет его двоюродный брат или сестренка. Они будут совсем как близнецы, решила Аманда.

Джонатан проводил теперь много времени вне дома, Миранда знала, что он помогает одной молодой женщине, вдове, с которой познакомился еще прошлой зимой.

Энн Боуэн была дочерью прежнего настоятеля суинфордской церкви, ныне почившего с миром. В восемнадцать лет она вышла замуж за младшего сына местного землевладельца, но семья ее мужа, рассчитывавшая, что он женится на какой-нибудь богатой наследнице, отказалась принять этот брак и оставила Роберта Боуэна без гроша.

К счастью, он получил неплохое образование и смог зарабатывать на жизнь, открыв небольшую школу и обучая грамоте местных детишек. Жили они в доме священника, благодаря Бога за то, что у них есть крыша над головой.

Десять лет они счастливо прожили вместе, как однажды в один погожий осенний день, когда священник с зятем возвращались домой, на них откуда ни возьмись налетела почтовая карета — кучер, как оказалось, был пьян в стельку, и Энн в результате осталась одна с двумя детьми — мальчиком и девочкой.

Потеряв разом и отца и мужа, она лишилась всех средств к существованию, и, если бы не доброта лорда Суинфорда, она могла бы угодить в работный дом. Когда прибыл новый священник, Адриан позволил ей жить в добротном каменном доме на окраине деревни.

Этот дом был освобожден от арендной платы. Молодой лорд не мог назначить ей и двум ее чадам пособие, но проследил за тем, чтобы ей регулярно доставлялось молоко и масло с его маслобойни. Имея небольшой огород и курятник, Энн Боуэн с детьми не очень бедствовала.

Но дети, как известно, растут очень быстро, и юному Джону Роберту пришло время идти в школу. Одиннадцатилетнему мальчугану следовало бы быть сейчас в Харроу, где когда-то учился его отец.

А какая судьба уготована Мэри-Энн? Она была слишком хорошо воспитана, чтобы стать женой простого фермера, но у нее не было никакого приданого. Совершенно отчаявшись, Энн решила просить помощи у родственников мужа, но напрасно. Никакие уговоры не подействовали. Какими бы хорошими дети ни были, родители ее мужа не желали признавать их своими внуками и попросту указали Энн на дверь. Она не могла позволить себе расплакаться у них на глазах, это было выше ее достоинства. У ворот ее остановила служанка и сунула ей в руки узелок, сказав, что молодая госпожа возмущена жестокостью своих родственников, но ничего не может с этим поделать, однако хочет кое-что передать ей. Это кое-что оказалось двумя золотыми соверенами, и Энн, пораженная добротой неизвестной своей благодетельницы, расплакалась, не в силах сдержаться На следующий день она объявила, что открывает маленькое ателье, и те, кто желает одеваться более элегантно, могут воспользоваться ее услугами.

Так прошли два года. Вся в трудах и заботах, она даже и не подозревала, насколько одинока. Однажды ее дочурка появилась с горящими глазенками, держа в руках котенка. Еще одно создание, которое постоянно будет просить есть, подумала тогда Энн. Но у девочки было так мало развлечений, что Энн позволила ей оставить маленького друга.

И вот теперь они стояли озадаченно под яблоней, не зная, как им вызволить запутавшееся в ветвях серо-белое пушистое создание.

— Могу ли я чем-нибудь помочь? — раздался голос подъехавшего всадника.

Узнав лорда Данхема, Энн присела в реверансе.

— Вы очень добры, сэр, но я не могу позволить вам испортить костюм, — ответила она.

— Чепуха! — воскликнул он, взбираясь на дерево. — Держика, малышка, — сказал он, протягивая пищащего котенка девочке.

Слезы Мэри-Энн тут же высохли, и она унеслась, прижимая своего любимца к груди.

Джонатан легко спрыгнул на землю, а Энн Боуэн застенчиво улыбнулась.

— Благодарю вас, милорд. Моя дочь Так боялась за своего питомца.

— Ну что вы! Никакого беспокойства, — галантно кивнул он ей, затем вскочил на лошадь и умчался прочь.

Теперь, встречаясь в церкви каждое воскресенье, он вежливо раскланивался с ней, а как-то раз, проезжая мимо, зашел узнать, как поживает котенок. Вскоре после этого он зачастил к Энн с визитами, что несколько насторожило ее. Время от времени он привозил детям сладости, чем приводил их в неописуемый восторг — ведь у их матери не было денег, чтобы покупать такую роскошь. А как-то раз появился на пороге с кроликом в руках, и ей не оставалось ничего иного, как пригласить его к обеду. К ее удивлению, он согласился.

Она уже давно не приглашала никого в гости — бедность не позволяла.

Джонатан присел у огня, наблюдая за тем, как она хлопочет по хозяйству. Вскоре и стол был накрыт, и жаркое из кролика готово. А когда окончательные штрихи к сервировке стола были добавлены — установлены и зажжены свечи и приготовлен свежайший зеленый салат, — они сели за стол. Джонатан, чей аппетит разыгрался, подстегнутый ароматом жаркого, уютной обстановкой и в немалой степени хорошенькой хозяйкой, уплетал за обе щеки, чем заслужил ее одобрительную улыбку. Она такая прекрасная кулинарка, оправдывался он, что он не в силах остановиться, и потому завтра же принесет им еще одного кролика, но не станет напрашиваться на обед. На что она лишь рассмеялась, заверив его, что он и так слишком щедр. Время пролетело незаметно, дети убежали гулять. Джонатан хотел было помочь Энн убрать со стола, но она наотрез отказалась. Наконец она сказала:

— Милорд, вам бы лучше уйти сейчас. Пока еще достаточно светло и вас все увидят.

— Почему? — Он непонимающе уставился на нее.

Она залилась румянцем.

— Соседи должны видеть, что вы уехали, а то они решат, что вы остались. Простите меня, милорд, но я должна думать о детях.

— Нет, миссис Боуэн, это я должен просить прощения за свою беспечность. Я уже давно не проводил время так замечательно, вот и забыл о приличиях. — Он поднялся и направился к выходу. — Ваш покорный слуга, миссис Боуэн.

Она долго провожала его взглядом. Вот если бы ей встретился такой же хороший человек, за которого она могла бы выйти замуж, вздыхая, думала она-Она знала, что ей придется выйти замуж снова, если такая возможность представится. Ведь даже если бы сказочная фея подарила ей горшок с золотом, без мужа, она это понимала, будет крайне трудно поднять детей на ноги. Но разве найдешь такого человека здесь, в деревне? А уехать отсюда — означает прямиком отправиться в работный дом.

Джонатан Данхем вдруг осознал, что не может выбросить Энн из головы. Она чем-то напоминала ему Черити Не сказать, чтобы они были похожи, нет! Черити была рослой крепкой девушкой с золотистым загаром, так идущим к ее русым, слегка выгоревшим от постоянного пребывания на солнце волосам. Уверенная в себе, чрезвычайно практичная, она была типичной американкой. А Энн Боуэн была типичной уроженкой Англии — небольшого роста хрупкая женщина с удивительно добрыми серыми глазами и мягкими рыжими вьющимися волосами. В ней удивительно сочетались мягкость и воля. Единственное, в чем они были похожи, так это в безграничной любви к детям.

Она понравилась ему с первого взгляда, а то, что он слышал о ней от окружающих, вызывало еще большее уважение.

Он ничего не мог поделать со своим желанием видеть ее. И однажды пришел к ней, когда уже стемнело, и постучался с черного хода. Но не стоит думать о них плохо — их отношения по-прежнему были чисты. Вскоре после Нового года он уехал в Лондон, и они не виделись до самого мая. Джонатан присылал детям подарки из Лондона. Он выпросил разрешение у лорда Суинфорда позволить детям кататься на лошадях с его конюшен.

— И почему это ты так заботишься о них? Или молоденькая хорошенькая вдова утешает тебя, пока Миранда этого делать не может? — поддразнивал его Адриан. Увидев его искаженное от гнева лицо, Адриан поспешно воскликнул:

— Бог мой, Джаред! И что только такое я говорю!

— Миссис Боуэн не любовница мне, Адриан, если ты пытаешься это выяснить. Откровенно говоря, я поражен тем, что ты мог допустить подобную мысль.

Адриан удивленно взглянул на него, но не проронил ни слова.

Миранда выглядит вполне счастливой, так что, пожалуй, не стоит вмешиваться, решил он.

Джонатан увидел Энн в первое же воскресенье, едва он прибыл в Суинфорд-Холл. Она шла, опираясь на руку Питера Роджерса, хозяина местного постоялого двора.

— Я думал, у этого парня есть жена, — шепнул Джонатан на ухо Адриану.

— Управляющий сообщил мне, что она умерла этой зимой. И Питер Роджерс частенько навещает миссис Боуэн последнее время.

Вполне вероятно, что она выйдет за него замуж.

В душе Джонатана поднималась непонятная злость от одного взгляда на этого Питера Роджерса, жадно пожирающего глазами его милую Энн. О, как бы он хотел расквасить его похотливую физиономию, лишь бы тот не смотрел на нее, как на клубничный торт. Мысли об Энн не давали ему покоя весь день, и вечером, не выдержав, Джонатан оказался у дверей ее дома.

Ее глаза глядели настороженно.

— Вы одна?

— Да, милорд.

— А дети?

— Давно спят, милорд. Пожалуйста, заходите, я не хочу, чтобы вас кто-нибудь увидел.

— Вы собираетесь выйти замуж за Питера Роджерса? — с места в карьер начал он.

— Если он попросит меня об этом, — смиренно ответила она.

— Но почему?

— Поймите, милорд, у меня двое детей. Слишком тяжело воспитывать их одной, не имея ни денег, ни родных. Родственники мужа отказались помогать мне. Я просто-напросто обязана выйти замуж.

Знаю, трудно будет найти достойного человека, но что мне остается?

Мистер Роджерс — человек честолюбивый. Если он сделает предложение, я приму его при условии, что он отправит моего Джона в школу, а Мэри-Энн даст приданое.

— И вы готовы отдать себя этой свинье за деньги? — пораженно воскликнул Джонатан. — Если вам так нужны деньги, могу дать вам столько, сколько захотите.

Он резко, даже грубо схватил ее в объятия и целовал, целовал, целовал до тех пор, пока у нее не осталось сил сопротивляться. Тогда он подхватил ее на руки и понес в спальню. Этой ночью Джонатан остался у нее и любил ее нежно-нежно…

Энн не могла понять, что с ней. Ведь уже не девочка — знает, что к чему, однако никогда не испытывала ничего подобного. Название тому чувству была страсть, сильная, жаркая, она заполнила все ее существо и увлажнила ее глаза слезами — это было слишком хорошо, а она была убеждена, что все слишком хорошее до добра не доводит.

Он еще крепче прижал ее к себе, а когда она немного успокоилась, спросил:

— Если бы я был свободен и мог жениться на тебе, согласилась бы ты стать моей женой?

— Но ведь вы…

— Ты не ответила на мой вопрос, любимая. Если бы я был свободен, то вышла бы за меня?

— Ну конечно же!

— Так не принимай предложение Роджерса, слышишь! Все образуется, обещаю. Доверься мне.

Она не вполне понимала его, но все равно была счастлива. Она полюбила его, как только увидела. И хотя он не сказал ни слова, она знала, что и он ее любит.

Он уехал с первыми лучами рассвета и в девять часов утра уже был в спальне Миранды. Она была необыкновенно хороша в розовом шелковом пеньюаре, накинутом на плечи. Он поцеловал протянутую руку.

— Доброе утро, Джонатан! Для человека, который провел ночь вне дома, ты выглядишь превосходно.

— Откуда такая осведомленность? — удивился он.

— Слухи распространяются очень быстро. Одно ясно: ты влип, Я могу чем-то помочь?

— Не уверен, — ответил он. — Видишь ли, Миранда, я влюбился и хочу жениться. Но поскольку по-прежнему должен играть роль Джареда, то не могу даже сделать предложение своей возлюбленной! А я хочу этого больше всего на свете! Не могу позволить ей думать, будто для меня это всего лишь небольшая интрижка. Как бы я хотел сказать ей, кто я на самом деле.

Миранда задумалась ненадолго, а потом спросила:

— Скажи мне, кто эта дама твоего сердца!

— Миссис Энн Боуэн.

— Да-да, слышала о ней, такая тихая и очень осмотрительная женщина. А ты уверен, что она примет твое предложение?

— Более чем.

— Не думаю, что Джареду повредит, если она обо всем узнает, — сказала Миранда. — К тому же он в скором времени вернется домой и эту игру, так или иначе, придется прекратить. Здешние места достаточно удалены от Лондона, светскую публику они вряд ли привлекут. Так что незачем причинять Энн Боуэн боль, заставляя ее думать, будто она связалась с женатым мужчиной. Лучше расскажи ей все! Хотя ситуация настолько запутана, что она может и не поверить тебе.

— Она непременно поверит, если ты поедешь со мной.

Миранда, чья голова была занята разработкой одного весьма деликатного плана, решила, что, если Джонатан будет занят этими проблемами, он не сможет помешать ей осуществить то, что она давно задумала, и потому согласилась помочь ему.

Миранда глядела на него с улыбкой, а у него словно выросли крылья — таким счастливым он казался. Ну и прекрасно, подумала она, значит, не слишком расстроится, когда узнает, что она уехала.

Миранда решила отправиться в Россию. Вот уже десять месяцев прошло, а Джареда все нет и ничего о нем не слышно. Лорд Пальмерстон кормит обещаниями сообщить, если что-то узнает, и только.

Какая несправедливость! Как он может быть таким жестоким — знает же, что она беспокоится, что с ума сходит! Все! С нее довольно. Ей надоело ждать. Она сама разыщет Джареда.

Само собой разумеется, она не могла никого посвятить в свою затею. Найдя в библиотеке карту, она разработала маршрут. Побережье находилось в сотне миль от Суинфорд-Холла. Миранде нужна была карета, чтобы добраться туда, а в поместье были лишь разнообразные повозки. Карета Миранды осталась в Лондоне. Перки! Вот кто ей поможет: ее кокетливая служанка была влюблена в кучера.

Расчесывая волосы на ночь своей госпоже, служанка тяжело вздохнула. Миранда решила не медлить.

— Бедная Перки! Так вздыхать можно только о возлюбленном.

Должно быть, ты очень скучаешь по своему молодому человеку.

— Да, миледи, это так. Он просил меня выйти за него замуж этим же летом, чтобы мы всегда могли быть вместе. А милорд взял и оставил карету в городе!

— Перки, Перки, ну почему ты ничего не сказала мне? — Миранда была сама доброта. — Мы просто должны сделать все, чтобы этот молодой человек… Как его зовут?

— Мартин, миледи.

— Мы что-нибудь придумаем, чтобы вызвать его сюда, в Суинфорд-Холл.

— Ох, миледи, как было бы хорошо!

Адриан и Джонатан были приглашены лордом Стюартом порыбачить в его владениях в Шотландии. Сестры настаивали, чтобы они обязательно поехали, невзирая на то что Аманда вот-вот должна родить.

— Я просто не могу лишить Адриана летних развлечений, — объяснила свое желание Аманда. — К тому же крестины будут не скоро, не раньше Михайлова дня — в конце сентября. Новорожденные младенцы выглядят так странно — не то что в три месяца, как раз тогда они самые хорошенькие.

— Откуда такие глубокие познания? — удивилась Миранда.

— Леди Суинфорд заверила меня, что это так. Знаешь, Миранда, я недооценивала ее. Мать Адриана оказалась очень доброй и милой. Мы обе хотим для Адриана самого лучшего. Я вообще поражена тем, что у нас так много общего. И она призналась мне совсем недавно, что ошибалась на мой счет. Теперь она говорит, что лучшей жены для Адриана она и не желала.

— Как замечательно, что вы стали подругами, — заметила Миранда.

Скорее всего, подумала она, леди Суинфорд поняла, что ей следует просто уступить невестке. Ну и прекрасно, по крайней мере Аманда будет не одна, когда она уедет. Как только Джонатан с Адрианом отбудут в Шотландию, прибудет карета из Лондона. Миранда долго думала, как лучше все объяснить сестре, и поняла, что правильнее всего будет сказать ей правду. Только так Аманда сможет понять, почему Миранда оставляет своего сына. Но сообщить ей следует лишь в последнюю минуту, никак не раньше.

В карете она доедет до небольшой деревушки на побережье.

Перки, конечно же, будет сопровождать ее — ни одна благородная дама не позволит себе путешествовать без горничной. Прежде чем они уедут. Перки и Мартин поженятся, уж об этом она позаботится.

Они будут ждать ее на побережье до тех пор, пока Миранда не возвратится назад с мужем. Довольно разумный план, так по крайней мере думала Миранда.

Дни бежали за днями, на смену весне пришло лето. Как-то одним теплым днем Джонатан пригласил Миранду прокатиться с ним в фаэтоне.

— Ты выглядишь замечательно, дорогая, — не сдержал он своего восхищения, на что Миранда мило улыбнулась ему.

В розовом наряде с бледно-зеленой отделкой она была чудо как свежа и удивительным образом напоминала нежный, едва распустившийся цветок яблони, совсем как тот, что был приколот к ее лифу. Небольшой розовый зонтик защищал ее нежную кожу от обжигающих лучей солнца — Куда мы едем? — спросила она.

— Сегодня мы встретимся с Энн в гостинице в пятнадцати километрах отсюда, — ответил он. — Сама понимаешь, в деревне сделать это было бы невозможно — пошли бы слухи. Я так хочу поскорее объяснить ей все — не могу позволить ей продолжать думать, что я женатый человек.

— А! Что я слышу! Ты уже не называешь ее миссис Боуэн?

— Я так люблю ее, Миранда! Она самое чудесное, самое милое создание, которое я когда-либо встречал, и я хочу сделать ее своей женой. Она уверена, что совершила страшный грех, но сделала она это из-за любви ко мне.

— Так чего же ты ждешь'? Женись на ней скорее.

— Что ты такое говоришь, Миранда?

— Только то, что ты можешь получить специальное разрешение.

Лорд Пальмерстон поможет тебе в этом — он ведь кое-что задолжал нам. А венчаться можно в любой церкви — лишь бы нас там не знали. Твоя миссис Боуэн будет чувствовать себя гораздо увереннее, если действительно станет твоей женой.

— Миранда, ты просто восхитительна!

Наконец они добрались до небольшой, но удивительно уютной сельской гостиницы, где и была назначена встреча. Миранда подивилась, как доберется сюда миссис Боуэн: пятнадцать километров — расстояние немалое. Но Джонатан, как оказалось, предусмотрел и это. В пяти километрах от деревни ее должна будет поджидать карета, которая и доставит ее сюда, объяснил он.

Как только они подъехали, из дверей гостиницы выбежал мальчик принять лошадей.

Джонатана и Миранду встретил радушный хозяин.

— Добрый день! Не вы ли будете мистер Джонатан?

— Да, это я.

— Тогда прошу за мной, сэр. Ваша гостья уже здесь. Когда прикажете подавать чай? — вежливо осведомился он.

— Думаю, через полчаса будет в самый раз, — ответила за него Миранда.

— Очень хорошо, — сказал он и, проводив их в номер, откланялся.

Дамы обменялись изучающими взглядами. Миранда пристально, хотя и благожелательно разглядывала миссис Боуэн. Ей было за тридцать, вне всякого сомнения, но выглядела она едва ли на двадцать пять. Простое белое платье было отлично сшито, но говорило о том, что у его хозяйки нет денег на дорогие туалеты. Довольно мила, подумала Миранда, и, возможно, будет неплохой женой Джонатану.

Джонатан, как-то сразу ставший похожим на томящегося от любви кота, был не в состоянии произнести ни слова, так что Миранде пришлось взять инициативу в свои руки.

— Я рада, что наконец увидела вас, миссис Боуэн. Прошу вас, присядем. Есть кое-что очень важное, что вы должны знать.

Улыбка Миранды была такой открытой, что сразу располагала к себе.

— Думаю, миссис Боуэн, самое лучшее — поведать обо всем прямо. Этот джентльмен, которого вы, да и все остальные считают Джаредом Данхемом, на самом деле его брат Джонатай. Мой муж, Джаред, сейчас в Санкт-Петербурге, но это держится в тайне, и для обеспечения большей секретности Джонатан должен был сыграть роль Джареда. Только жена и мать способны различить двух братьев, похожих друг на друга как две капли воды.

— Ив чем же эти различия? — спросила Энн.

— Джаред немного выше — где-то на пол-ладони, и глаза у него темно-зеленые, точно бутылочное стекло, в то время как у Джонатана они серо-зеленые. Есть и другие отличительные черты. Но высший свет Англии не настолько хорошо знает Джареда, чтобы заметить их Даже моя сестра с мужем ничего не заподозрили. Джон — вдовец, его жена утонула год назад. Должна заранее предупредить: у вас будет трое приемных детей — двенадцатилетний Джон, девятилетняя Элиза-Энн и маленький Генри — ему всего лишь три. Если вы поженитесь, вам придется жить в Америке, в штате Массачусетс, так как отец Джонатана владеет судоверфью, а Джон — его прямой наследник. Я посоветовала Джону немедленно отправляться в Лондон за специальным разрешением, чтобы вы могли пожениться как можно скорее. Надеюсь, все это останется между нами, вы не можете не понимать, насколько все это серьезно. Но больше всего я опасаюсь того, что ваш ребенок родится незаконнорожденным.

— Миранда! — Джонатан наконец вновь обрел дар речи. — Как ты можешь быть такой неделикатной!

— Неделикатной? Господи, Джон, ты собираешься отрицать, что был близок с миссис Боуэн? Как ты не понимаешь, что именно ее, а не тебя будут осуждать, когда узнают, что она беременна. Я настаиваю: вы должны пожениться, как только представится случай.

Энн Боуэн слушала Миранду со все возрастающим изумлением — это было видно по ее глазам, становящимся все больше и больше. Она перевела взгляд на Джонатана и поняла, что Миранда говорила правду.

— Я прекрасно поняла все, о чем говорила леди Данхем, — сказала Энн, положив ладонь на руку Джонатана. — Но такой джентльмен, как вы, может найти гораздо более выгодную партию.

— Ну что ты, Энн, я хочу жениться на тебе! А ты? Ты выйдешь за меня замуж? В Америке есть много прекрасных, хотя, возможно, и не таких известных, как Харроу, Оксфорд или Кембридж, колледжей. Твой сын получит там отличное образование, а у МэриЭнн приданое будет не хуже, чем у моей Элизы! В Америке детям будет очень хорошо.

— А как же индейцы? — испуганно спросила она.

— Индейцы? Индейцы остались лишь на западных территориях и кое-где на юге, а на востоке, там, где мы будем жить, их нет вовсе.

— Да, но что скажут ваши родные, когда вы вернетесь домой с новой женой?

— Они скажут, что мне здорово повезло, мое сокровище!

— Я буду хорошей матерью вашим детям, мистер Данхем.

— Пожалуйста, Энн, называй меня Джон, а я так хочу услышать свое настоящее имя из твоих уст!

— Джон! — выдохнула она. — Я буду очень хорошей матерью твоим детям. Однако придется моего Джона Роберта звать просто Роберт, чтобы избежать путаницы. Как чудесно, что наши дети подходят друг другу по возрасту.

— Значит, ты согласна выйти за меня?

— А разве я сказала нет? — улыбнулась она. — Конечно же, согласна, милый, я так люблю тебя!

— Вот и прекрасно! — воскликнула Миранда, увидев, как Джон обнял и поцеловал Энн. — Раз мы все уладили, можно выпить и чаю!

Раскрасневшаяся от поцелуев, Энн со счастливой улыбкой проговорила:

— Не знаю, как и благодарить вас, леди Данхем.

— Зовите меня просто Миранда, — ответила та. — В Америке титулы и звания ничего не значат, и там я обыкновенная миссис Данхем, каковой в скором времени станете и вы.

Миранда знала, что надолго запомнит эту счастливую встречу, как знала она и то, что, несмотря на разницу в возрасте, они с Энн станут подругами. Разумеется, она и словом ни с кем не обмолвится о том, что здесь произошло, в этом не было никаких сомнений. Сразу после чая Энн уехала домой. Дети оставались под присмотром соседки, и она беспокоилась.

— Она мне нравится, — сказала Миранда. — Ты поступил правильно, что решил жениться на ней. Мне известно, что твой отец подумывал свести тебя с Честити Брюстер. Но твой выбор, несомненно, лучше.

— Честити Брюстер! О Боже! Да я никогда бы в жизни не женился на этой жеманной, вечно хихикающей девице! К тому же до сих пор она отказывала всем холостякам в надежде заполучить моего брата Джареда! — Он усмехнулся. — Но она совсем не в его вкусе.

Ему больше по душе зеленоглазые дикие кошечки. Спасибо за помощь, Миранда.

Она улыбнулась ему.

— Тебе следует поехать в Лондон завтра же под предлогом, что лорд Пальмерстон вызывает тебя. Встреться с ним и потребуй специального разрешения. Если он попытается возражать, пригрози, что вернешься в Суинфорд-Холл уже как Джонатан, а не Джаред. Если и это не поможет, скажи, что я растрезвоню всему свету о своем пропавшем без вести муже и о закулисной игре, которую ведет военное министерство. Не знаю, поверят мне или нет, но крупицу сомнения этот скандал обязательно посеет, а лорд Пальмерстон — фигура не очень популярная в Англии, так что эта шумиха может сильно ему навредить.

— Да, с тобой лучше не ссориться, дорогая, — сказал он. — Будет ли мне позволено узнать, когда ты решила устроить нашу свадьбу?

— Разумеется! Убеди Адриана поехать к лорду Стюарту одного, скажи, что присоединишься к нему неделей позже, — отговорись срочным заданием, которое тебе якобы поручил лорд Пальмерстон.

Затем вы с Энн поженитесь, и в вашем распоряжении будет несколько дней. Она может сочинить что-нибудь про умирающего дальнего родственника и попросить соседей позаботиться на время о ее детях.

Все очень просто, если спланировать заранее.

— Прекрасно! — воскликнул он. — Я начинаю думать, дорогая, что ты зарываешь свой талант — из тебя получился бы прекрасный стратег, какой Наполеону и не снился.

Шутя и смеясь, они в приподнятом настроении вернулись в Суинфорд-Холл. Дома их ожидал переполох — новый барон Суинфорд пожелал появиться на свет. Миранда поспешила наверх в спальню сестры. У дверей ее остановила леди Суинфорд, вид у нее был крайне озабоченный.

— Миранда, дорогая, как хорошо, что ты здесь! Аманда совершенно не желает слушать доктора Блейка, я опасаюсь за нее и ее ребенка!

Миранда немедля вошла в спальню. "

— Итак! — радостно воскликнула она. — Наследник желает явиться народу! Добрый день, доктор, не хотите ли выпить чашечку чаю, а я пока посижу с сестрой?

Доктор Блейк с благодарностью взглянул на Миранду.

— Вы очень любезны, миледи. Если что, зовите, вы знаете, где меня найти.

Едва дверь за доктором закрылась, Миранда внимательно взглянула на сестру. Рассыпанные в беспорядке волосы слиплись, лицо перекошено от страха и боли.

— В чем дело, Аманда? Ты до смерти напугала мать Адриана.

Это так непохоже на тебя.

— Я умру, — прошептала Аманда, в ее округлившихся голубых глазах плескался ужас.

— Да что ты такое говоришь, дурочка! Разве у меня были какие-нибудь трудности с Томасом? Нет, лишь то, что обычно бывает при родах, ты же была со мной все то время. Почему ты думаешь, что у тебя будет что-то не так?

— Уверена! Я так похожа на маму. Ты же знаешь о всех тех выкидышах, что у нее были.

— Глупенькая, это обычно случается гораздо раньше — , на втором или третьем месяце. Может, ты и похожа на маму, но все девять месяцев ты была абсолютно здорова. — Миранда, не удержавшись, усмехнулась. — Я получила письмо от мамы на прошлой неделе. Она просила не сообщать тебе новость до тех пор, пока ты не родишь ребенка, но, чувствую, тебе лучше рассказать все сейчас — это должно тебя успокоить. Аманда, у нас появился сводный брат!

— Что?! — Слезы сестры моментально высохли, и она даже попыталась принять сидячее положение. Миранда помогла ей, подложив под спину подушки. — Сводный брат? — переспросила Аманда. — Каким образом? Когда?

— Да, теперь у нас есть сводный брат — Питер Корнелий ван Нотлмен, который родился 22 марта. Каким образом, говоришь? Уж кому, как не тебе, известно каким — таким же, каким все дети являются на свет.

— Но ведь мама могла умереть! В ее возрасте это так опасно!

— Да, возможно, но, как видишь, этого не случилось. Значит, и у тебя все будет в порядке! Наш братец — здоровый крепыш с отменным аппетитом. — Миранда увидела, как лицо Аманды внезапно исказилось от боли. — Спокойно, девочка, все хорошо.

В течение нескольких последующих часов Миранда не отходила от постели сестры, успокаивая и всячески помогая ей. Все, как она и предсказывала, прошло благополучно, и Аманда родила сына. Как только Миранда обмыла и запеленала младенца, его пожелали увидеть Адриан и леди Суинфорд.

— Вот ваш сын, милорд, — с улыбкой проговорила Миранда, протягивая крошечный сверток Адриану.

— Мой сын! Мой сын! — без конца повторял Адриан, словно никак не мог поверить, что краснолицее, сморщенное и отчаянно вопящее создание — его сын.

— Отдай мне моего внука, а не то раздавишь, — потребовала леди Суинфорд. — И пойди поблагодари Аманду!

Молодой лорд Суинфорд бросился к Аманде, а новоиспеченная бабушка не могла налюбоваться на малыша. Наконец она отдала его няне и предложила Миранде ненадолго покинуть комнату.

— Влагослави тебя Бог, Миранда! Уверена, только благодаря тебе все прошло гладко. Что это так напугало Аманду, и как тебе удалось успокоить ее?

— Уж не знаю почему, но моя сестра решила, что она абсолютно во всем похожа на мать, и очень некстати вспомнила о тех выкидышах, что у той были. Я попыталась объяснить ей, что одно только внешнее сходство ни о чем не говорит, но это мало помогло. И тогда я рассказала ей о том, что мама, клявшаяся никогда больше не иметь детей, совсем Недавно родила сына.

— Господи Боже! — воскликнула леди Суинфорд. — Я рада, что все сложилось так удачно, моя дорогая, и для твоей матери, и для тебя! Да, сообразительность тебя не подвела, мой ангел.

Миранда загадочно улыбнулась — звали бы они, какой сообразительной она может быть.

— Моя сестра скоро придет в себя в будет раскаиваться в том, что вела себя так глупо.

Так оно и произошло. Она вновь стала той Амандой, улыбчивой и милок, которую все любили. Она была безмерно благодарна Миранде за доброту и поддержку. Своего маленького сына, названного Эдвардом Алистером Джорджем — уменьшительно Нэдди, — она буквально боготворила и считала самым прекрасным младенцем в мире.

— Ну, разумеется, за исключением моего Томаса, — поддразнивая ее, возразила Миранда.

— Ничего подобного! — Аманда упорно стояла на своем. — Он же сущий херувимчик, только взгляни на золотые кудряшки к голубые глаза. Ах, Миранда, видела ли ты когда-нибудь такие нежные завитки? Я думаю, такого хорошенького можно крестить и раньше, не дожидаясь, когда ему исполнится три месяца. Твой Том, конечно, тоже очень милый, но разве можно сравнить его прямые черные волосы с локонами моего Нэдди! Мой племянник очень похож на своего папу, — усмехнулась почему-то она. — А Джаред такой американец.

— Равно, как и ты, дорогая сестричка, хочу напомнить, если забыла, — внезапно разозлившись, воскликнула Миранда. — А я-то думала, что, став матерью, ты поумнеешь. Что ж, оставляю тебя любоваться своим чадом! — И, подобно вихрю, вылетела из комнаты.

Увидев, что все сиделки и нянечки собрались вокруг колыбельки новорожденного, она разозлилась еще больше.

— Джестер! — прикрикнула она на ту, что должна была присматривать за ее Томом. — Вам платят не за то, чтобы вы разглядывали сына моей сестры. — Она взяла Тома из кроватки, и тут словно буря разразилась. — Он мокрый! Если такое повторится еще раз, я вышвырну вас за дверь без предупреждения!

— О, миледи, пожалуйста, простите! Я всего лишь на минутку отлучилась — так хотелось взглянуть на новорожденного. — И она постаралась поскорее перепеленать малыша.

— Повторяю, Джестер, — угрожающе проговорила Миранда. — Еще раз — и вы вылетите из этого дома в ту же секунду! Запомните: деньги вам платят Данхемы, а не Суинфорды. Мой сын — наследник куда большего состояния, чем мой племянник. И если бы не эта никому не нужная война, мы давно были бы дома, в Виндсонге, а не ютились бы здесь!

— Такое больше никогда не повторится, миледи, — пообещала Джестер и протянула малыша Миранде. — Не хотите ли подержать его?

Миранда взяла сына на руки. Глаза Тома начали менять свой цвет, становясь из младенчески голубых зелеными. Совсем как у его отца, подумала Миранда. Сердце ее сжалось — так всегда бывало, когда она вспоминала Джареда.

— Крошка моя! — едва слышно прошептала она, целуя черноволосую головку. — Я обязательно найду твоего папочку и верну его домой, обещаю! — Она еще раз поцеловала сына и протянула его Джестер, строго погрозив ей при этом пальцем:

— Запомните, что я сказала.

— Да, миледи.

— Какой дьявол вселился в нее? — воскликнула одна из служанок, едва Миранда вышла из комнаты.

— Кто ее знает! — проворчала Джестер. — Никогда не видела ее такой, обычно она всегда бывала очень внимательной.

— Все причуды, причуды! — рассмеялись служанки.

Миранда спустилась по лестнице и вышла из дома. День был теплым и мягким, и она решила прогуляться в саду. Но вместо того чтобы успокоиться, она злилась все больше. Все вокруг были так счастливы, вот и жаворонок заливается в ветвях. Все, ну абсолютно все вокруг могут позволить себе быть счастливыми, только не она!

Джонатан все утро радостно насвистывал, словно влюбленная пташка, — ведь он ехал в Лондон встретиться с лордом Пальмерстоном. И Адриан вел себя так, будто он — первый в истории человечества мужчина, у которого появился сын. Как же он надоел — вечно врывается в комнату с одним и тем же восклицанием: «Сын, Миранда! Аманда подарила мне сына!» В последний раз она не выдержала и, едва он появился на пороге, язвительно спросила: «Сын, Адриан? Неужели?» Понимая, что совсем незаслуженно обидела его только потому, что сама с собой не в ладах, Миранда поспешила извиниться, сославшись на то, что устала.

Адриан, наивно полагающий, что все женщины — создания крайне хрупкие, а потому утомляются очень быстро, уже простил ее Но " причина ее ярости была как раз в обратном — она была даже слишком здорова. Ее просто бесило, что все вокруг слишком счастливы. А она? Она тосковала по Джареду. Вот уже целых десять месяцев она ничего о нем не знает — от него ни весточки, ни строчки. Да и странно было бы — как может муж писать жене, если они постоянно вместе! Она извелась, томясь в неизвестности. Он даже не знает, что у него есть сын! Как ей не хватает его. Слышать его голос, чувствовать ласковые руки — какое это счастье! Как давно она не испытывала ничего подобного, вздохнула Миранда.

— Леди!

Миранда мгновенно очнулась от задумчивости и взглянула на черноволосого кудрявого мальчугана с удивительно серьезными, совсем как у взрослого, глазами.

— Не хотите узнать свою судьбу? — спросил он.

— Ты что, пророк?

— А кто это такой?

— Тот, кто предсказывает будущее.

— Никогда не слышал такого слова, леди, да только это не я предсказываю будущее — моя бабушка, она наша королева и знаменита повсюду своими предсказаниями. Всего лишь пенни, леди! — Он подергал Миранду за руку.

— Пенни? — Она притворилась, будто тщательно взвешивает его предложение.

— Ну пойдемте! Вы же можете позволить себе потратить пенни, — уговаривал он ее.

— Откуда ты знаешь?

— У вас такое красивое платье и всякие дорогие штучки, бантики, ленты… Что вам стоит потратить пенни?

Миранда рассмеялась:

— Как тебя зовут, чертенок?

— Чарли, — улыбнулся он.

— Ну что ж, Чарли-цыганенок, пожалуй, ты прав, я могу позволить себе узнать свое собственное будущее, если твоя бабушка мне его откроет.

Миранда, ожидавшая увидеть перед собой злую беззубую старуху, была крайне удивлена, когда ее взору предстала худенькая розовощекая женщина в ярко-зеленой широкой юбке и желтой блузке, расшитой разноцветными нитками. На ногах ее были красные сапожки, в седеющих волосах — венок из маргариток, а в зубах — курительная трубка.

— Где ты пропадал, бездельник? — набросилась она на мальчугана. — И кого это ты привел сюда?

— Эта леди хочет узнать свою судьбу.

— Заплатить можете?

Миранда достала серебряное пенни из кармашка и протянула женщине. Цыганка взяла монетку, попробовала ее на зуб, а затем сказала:

— Прошу в мою повозку, миледи.

Она забралась первой, а Миранда последовала за ней. Интерьер повозки являл собой зрелище крайне необычное — все вокруг было задрапировано шелками самых ярких расцветок: красные, фиолетовые, желтые и синие полотнища свешивались отовсюду.

— Садитесь, садитесь, миледи. — Цыганка взяла руку Миранды. — Ну-ка, сейчас посмотрим, дорогуша!

Какое-то мгновение гадалка внимательно вглядывалась в лицо своей посетительницы. Миранда, ожидавшая услышать обычный вздор о таинственном незнакомце и счастливой судьбе, была совершенно спокойна. Но вопреки всем ее ожиданиям пожилая женщина неожиданно сказала:

— Ваш дом не здесь, не в Англии, миледи. — Это было скорее утверждение, чем вопрос, и Миранда ничего не ответила. — Я вижу воду, много воды, а посреди остров — там ваш дом.

Зачем вы покинули его? Пройдет много времени, прежде чем вы увидите его снова.

— Вы хотите сказать, что война затянется надолго? — спросила Миранда.

— Нет, вы сами определяете свою судьбу, миледи. Однако можете и пострадать из-за этого.

Миранда была крайне удивлена словами гадалки и почувствовала, как по спине пробежал холодок.

— А что будет с моим мужем?

— Вы будете вместе, никогда не сомневайтесь в этом. Но вам следует быть осторожной, потому что я вижу опасность, большую опасность. Вам встретятся на пути юный золотой бог, черный ангел и черный дьявол. Все трое причинят вам много боли. Вы можете избежать ее, если только захотите. Выбор за вами. Однако, боюсь, вы такая непокорная и время не изменит ваш характер. Но выживете вы или нет, в конечном счете зависит от вас самой. Это все, что я вижу. — Она отпустила руку Миранды.

— Могу я узнать еще кое-что? — попросила Миранда. — Какая судьба уготована моему ребенку?

— О, с ним будет все хорошо, миледи. Вы можете не волноваться за своего сына.

— Но я не говорила, что у меня сын.

Цыганка загадочно улыбнулась:

— И тем не менее у него все будет в порядке.

Миранда покинула цыганский табор, раскинувшийся весьма Живописно в лесу, и пошла по направлению к усадьбе. В голове вертелась одна мысль: она должна добраться до Джареда. Если она сможет найти своего мужа, все будет хорошо. Она должна быть с ним, и ничто ее теперь не удержит!

Джонатан вернулся в Суинфорд-Холл несколькими днями позже в прекрасном расположении духа, из чего Миранда заключила, что ему удалось достать специальное разрешение, за которым он ездил в Лондон.

— Когда вы собираетесь пожениться? — спросила она.

— Мы уже поженились! — ответил он, чем немало удивил ее. — Мы встретились с Энн в небольшой деревушке неподалеку от Оксфорда два дня назад, там и обвенчались в церкви Святого Эдварда.

— Как я рада за вас! От души желаю вам счастья! Только почему не сообщили об этом мне? Так хотелось быть подружкой невесты.

— Я боялся, что тебя узнают. Я даже надел парик, когда был в Лондоне. Как приятно снова стать Джонатаном Данхемом! Свадебная церемония была очень простой, и на следующий день Энн вернулась к себе в деревню.

— Джон, конечно, ты прав, что сделал все именно так, — сказала она. — Ну а как поживает наш друг, лорд Пальмерстон?

Мне, полагаю, следует послать ему письмо с выражением глубочайшей признательности.

— Знала бы ты, как он был взбешен, узнав о твоих угрозах. Его еще никто никогда не шантажировал. Но тем не менее он вошел в мое положение и с радостью помог.

— Он говорил что-нибудь о Джареде? — нетерпеливо спросила она.

Джонатан отрицательно покачал головой.

— О, Джон! Что же они сделали с моим мужем? Почему ничего не говорят мне? Лорд Пальмерстон не попытался даже утешить меня!

Как можно быть таким бесчеловечным!

Джонатан обнял ее за плечи:

— Видишь ли, лорд Пальмерстон не может думать о Джареде, о тебе, обо мне или об Энн, отдельно взятых. Он должен думать об Англии, о Европе в целом и о том, как уничтожить Наполеона, которого считает своим заклятым врагом. Что значат судьбы четверых людей в сравнении с этими проблемами?

Адриан уехал в Шотландию в конце недели. Джонатан попрощался с Мирандой и поспешил к своей жене, с Адрианом он намеревался встретиться лишь через несколько дней.

Миранда решила наконец сообщить сестре о своей поездке. Все уже было готово. Мартин благополучно пригнал карету из Лондона в Суинфорд-Холл, и Миранда немедля устроила венчание своей горничной Перки и кучера в местной церкви.

— Ты так заботишься о своих слугах. Это так по-американски! — заметила Аманда.

— Я и есть американка, — возразила Миранда.

— Ты только родилась в Америке, но живешь-то ты в Англии, пользуешься титулом, действительным в этой стране. Со своим уставом в чужой монастырь не суйся, дорогая моя.

— Как быстро ты изменилась, совсем позабыла, откуда сама родом.

— Да, Миранда, я родилась в Америке и восемнадцать чудесных лет провела в нашем поместье в Виндсонге. Но я вышла замуж за англичанина, и большую часть своей жизни мне суждено прожить здесь, в Англии Я совершенно ничего не смыслю в политике, да и не хочу разбираться в этом, одно я знаю наверняка: я жена англичанина и мне гораздо больше нравится жить в этой цивилизованной стране. Я не любительница приключений, как ты, моя храбрая сестричка.

Они сидели в залитой ярким солнечным светом комнате Аманды, выдержанной в желто-белых тонах и обставленной изысканной мебелью времен королевы Анны. Миранда беспокойно ходила по комнате, готовясь к решительному разговору. Наконец она опустилась рядом с Амандой на диван, затянутый бело-золотым атласом.

— Аманда, не знаю, храбрая я или нет, но рискну испытать судьбу еще раз. Однако мне понадобится твоя помощь.

— Не совсем понимаю, о чем ты? — словно почувствовав неладное, испуганно спросила Аманда.

— Я собираюсь уехать и хочу, чтобы ты поняла почему.

— Миранда!

— Тише, Аманда, выслушай меня. Ты помнишь, почему мы с Джаредом приехали в Суинфорд-Холл прошлым летом?

— Ну да, конечно, это было как-то связано с секретной миссией Джареда. Он должен был уехать из Англии так, чтобы никто об этом ( не догадался, и поэтому-то вы гостили у нас, где никто не побеспокоил бы вас визитами.

— Аманда, Джаред не возвращался из России. Человек, который все это время был здесь, изображая из себя моего мужа, на самом деле брат Джареда, Джонатан.

— Нет! — воскликнула Аманда. — Этого не может быть!

— Разве я когда-нибудь лгала тебе? Да и к чему мне лгать теперь?

— Но… но где же Джаред?

— Насколько мне известно, он должен быть в Санкт-Петербурге.

— Ты даже не знаешь наверняка?

— Нет, к сожалению, — последовал ответ. — Видишь ли, Аманда, мы никак не могли связаться — это означало бы нарушить 1 секретность, а лорд Пальмерстон отказывается дать мне какую-нибудь информацию. Знаешь, что он сказал, когда я потребовала объяснений? «Я непременно сообщу вам, как только что-нибудь узнаю». Бесчувственное животное — вот кто он!

— Миранда! — Глаза Аманды были полны ужаса. — Но как же… Неужели все это время ты спала с человеком, который не является твоим мужем!

Миранда до боли сжала руки в кулаки, так что ногти вонзились в ладони. Сделав глубокий вздох, чтобы успокоиться, она отчетливо проговорила:

— Аманда, душка, между Джоном и мной ничего не было. Да, мы спали в одной кровати, но не как любовники, если ты это имеешь, в виду.

— И как же мистер Данхем оказался здесь? Ведь блокада длится чуть ли не с июня прошлого года.

— Люди лорда Пальмерстона помогли ему прорваться через блокаду, когда стало известно, что Джареду придется остаться в России на зиму. Тогда-то и было решено разыграть этот фарс.

— Интересно, как он объяснил все это своей жене? Не мог же он так просто исчезнуть.

Миранда вздохнула:

— Черити утонула прошлым летом. Дети остались с родителями Джона, их он посвятил в нашу тайну, но все остальные считают, что он где-то плавает, надеясь заглушить боль утраты.

— Боже, какое несчастье! Только очень сильный человек мог забыть о собственном горе и броситься на помощь брату. Когда Джаред вернется и Джону больше незачем будет разыгрывать роль, непременно познакомлю его с кем-нибудь. Ему нужно снова жениться.

— Опоздала, — рассмеялась Миранда. — Джон уже женился несколько дней назад. И знаешь, кто его жена? Миссис Энн Боуэн!

Истинная причина отказа Джонатана ехать вместе с Адрианом состоит в том, что он хочет провести несколько дней с ней.

— Ах! Ах! — Аманда упала на подушки. — Мой флакон с нюхательной солью! Миранда, скорее, мне плохо. Это уже слишком!

Сколько будет сплетен!

— Прекрати нести чушь и успокойся! Я рассказала тебе все это лишь потому, что собираюсь ехать в Санкт-Петербург, узнать, что с Джаредом.

— О-о-о! — Аманда закатила глаза, но Миранда знала, что та лишь притворяется, будто потеряла сознание.

— Представь, каково мне — десять месяцев без мужа, никаких известий. Я даже не знаю, жив ли он. Но я не собираюсь больше сидеть на месте, не желаю играть по правилам Пальмерстона. Я хочу снова увидеть своего мужа и намерена сама отправиться на его поиски! Все, что требуется от тебя, Аманда, это позаботиться о моем Томе — не могу же я взять его с собой, надеюсь, ты понимаешь это.

Аманда моментально пришла в себя.

— Нет, ты не можешь этого сделать, Миранда. Нет, это невозможно!

— Разумеется, могу, Аманда, вне всякого сомнения.

— Я не стану помогать тебе. Это безумие! — Аманда яростно затрясла головой.

— Как-то раз я помогла тебе, забыла? Не пойди я против воли моего мужа, ты не стала бы леди Суинфорд и не родила бы своего обожаемого Нэдди. Если бы я не помогла тебе, Аманда, мне не пришлось бы делать ничего подобного — я преспокойно наслаждалась бы жизнью с Джаредом в Виндсонге, а не пользовалась твоим гостеприимством. Я намерена сделать то, что задумала, а ты, моя дорогая сестричка, мне поможешь. Я хочу быть счастливой — не будешь же ты препятствовать мне в этом! Я пожертвовала слишком многим, чтобы ты могла быть счастлив".

Аманда в момент растеряла всю свою решительность. Конечно же, Миранда права! Закусив губу, она взглянула на нее.

— Что я должна сделать?

— Совсем немного, милая, — смягчилась Миранда. — Пока в Суинфорд-холле никого нет, тебе не придется ничего объяснять, а когда Адриан и Джон вернутся из Шотландии, лучше всего будет, если ты расскажешь им правду. Никто и глазом моргнуть не успеет, как мы уже снова будем здесь. Все, о чем я прошу, — это присмотреть за Томом, пока меня не будет.

— Как все просто! — недоверчиво воскликнула Аманда.

— Разумеется, просто!

— Ты говоришь об этом так, словно собираешься съездить за ним в Лондон, — заметила Аманда. — А долго добираться до Санкт-Петербурга?

— Недели две, все зависит от ветра.

— Да это же займет больше месяца! Две недели туда, две недели обратно, и пока ты еще отыщешь его в этом Санкт-Петербурге!

— Ну, надеюсь, посол Англии знает, где найти его, — беспечно заявила Миранда.

— У меня какое-то нехорошее предчувствие, — проронила Аманда.

— У тебя? — Миранда рассмеялась. — Раньше ты этим не страдала!

— Не хочу, чтобы ты ехала, Миранда! Послушай, я так боюсь, что с тобой что-нибудь случится. Это ведь очень опасно!

— Глупости! Что за чушь ты несешь! Яхта в отличном состоянии. Это же самое обычное путешествие, и все будет в порядке!

Уверена в этом!