Неправильная сторона

Глава 21

Что за странное место? Вокруг всё зелёное и пахнет цветами… Ботанический сад какой-то?

Поднявшись, огляделась. Нет, определённо не ботанический сад… скорее это просто невероятно огромная оранжерея! Ещё никогда в жизни я не видела такой красоты! И пусть я не любитель представителей зелёного царства, но то, что приходится лицезреть сейчас производит воистину неизгладимое впечатление.

Я стояла на гладкой дорожке, мощенной мелкими плоскими камешкам светлых тонов. Вдоль дорожки, по обе стороны, возвышалась небольшая ограда из серого грубого камня, высотой примерно до колен. А за оградой росли потрясающей красоты растения, цветы, кустарники и деревья. Их ветви переплетались друг с другом, подобно толстой паутине, цветы водопадами ниспадали до земли: всех форм, размеров и окрасов. Воздух был наполнен смесью одурманивающих ароматов. Я ощутила приятное головокружение.

Отовсюду доносилась птичья трель, подобно хорошо слаженному музыкальному оркестру. С высокого куполообразного потолка свисали лианы самых невероятных окрасов: от насыщено-зелёных до розовых и ядовито-фиолетовых. Сквозь толстое стекло по периметру купола струились лучи яркого солнца; я ощущала их тепло на своей коже.

— Ты восхищена? — этот голос вернул меня в жестокую реальность.

Мигом огляделась в поисках оружия, но увидела лишь малюсенький складной ножик длиной не больше мизинца. Подобрала его и выдвинула лезвие. Это разочаровало меня окончательно: длина лезвия сантиметров шесть, а то и меньше! Кто-то потерял здесь свою игрушку?

— Не удивляйся так, это я его выбрал, — прозвучал мелодичный голос и передо мной возник человек.

Провались я сквозь землю! У меня галлюцинации?!

— Вы?

— Я? — переспросил мужчина, вздёрнув брови. — Прости, мы знакомы?

Ещё бы не знакомы! Передо мной стоял сам профессор биологии из моего университета! Тот самый который постоянно травил лекции про естественный отбор. Мужчина лет пятидесяти, с короткострижеными тёмными волосами тронутыми сединой, большими зелёными глазами, которые всегда казались мне выпученными, как у жабы, и бисеринками пота, которые никогда не исчезали с его неестественно высокого лба.

— Я… я одна из ваших студенток.

— А, прости, я не могу всех помнить, но твоё лицо действительно кажется знакомым, — вежливо протянул он, почёсывая подбородок. — Это весьма интересная встреча, должен признать.

Слово «смертоносная» подойдёт больше.

Просто поверить не могу: неужели мне придётся убить своего преподавателя?!

Нет-нет-нет, это немыслимо! Я всегда его недолюбливала, но дуэль, с ним… это грань безумия, он же безобидный! Даже оружие выбрал нелепо детское!

— Заметил, тебя восхитило это место? — он скрестил руки за спиной и, улыбнувшись, обвёл оранжерею восторженным взглядом. — Я тоже здесь впервые. Это была моя давняя мечта. Решил, раз так сложились обстоятельства, почему бы ими не воспользоваться?

— Так… где мы? — нерешительно спросила я, оценивая его поведение.

— О-о-о… Как ты сказала тебя зовут?

— Я не говорила… Лин. Лина Фейн.

— Замечательно, — улыбнулся профессор. — Так вот, Лина Фейн, можешь ли ты себе представить, что сейчас мы с тобой находимся не иначе, как в самой Южной Африке! А эта бесподобная оранжерея, — медленно поднял руки в стороны, словно пытаясь обнять всё пространство целиком, — находится на территории знаменитейшего ботанического сада Кирстенбош! Здесь, на восточном склоне Столовой горы собраны растения, которых нет больше нигде: — и он принялся загибать пальцы, — редкие сорта протеи, эрики, древние цикады, пеларгонии, камфорные деревья… Этому саду больше ста лет и он самый красивый на континенте!

«И вправду впечатляет, — подумала я. — Умереть где-то на просторах Южной Африки — что может быть лучше?».

— Как жаль, что территория нашей дуэли ограничена, Лина, — грустно вздохнул профессор и устремил взгляд вверх. — Я мечтаю прогуляться по остальной обширной территории сада. Может, ещё когда-нибудь представится возможность побывать здесь.

— Эм… профессор, — как можно вежливей, перебила я, — вы вообще знаете, что происходит?

Профессор удостоил меня пронзительного взгляда, сейчас его тёмно-зелёные глаза казались даже более выпученными, чем обычно.

— Девочка, я не умалишенный, — с ноткой обиды, произнёс он, — мой скитс осведомил меня о начале дуэли, так что я прекрасно понимаю, что для того, чтобы пройти на следующий уровень одному из нас придется лишить жизни другого. Мне безумно жаль, но это всё же должно будет произойти.

Вот чёрт, сказал так, будто смертный приговор выписал!

— Лин, — позвал он и дрожащей от трепета рукой указал на одно из ближайших деревьев, — обрати, пожалуйста, внимание на это прелестное растение. Не правда ли оно выглядит могущественно?

Вполне обычное дерево с разлапистыми ветвями, мощным стволом и листьями эпилептической формы. Если честно, рядом росли деревья и красивее.

— Ты не впечатлена? — удивился профессор. — Очень-очень зря, Лина, ты даже не знаешь, что за могучий представитель деревянистых растений стоит перед тобой! Это великое, так называемое, Железное дерево. Это ещё очень маленькое, детеныш, но когда оно подрастёт ты даже представить себе не можешь каких высот и размеров оно может достигнуть.

О, Боже, очередной урок биологии…

С трудом удержалась, чтобы не закатить глаза. Зачем он мне это рассказывает? Тянет время? Ну, если так, то пусть тянет, потому что я тоже не знаю, что делать с этой нелепой дуэлью. Интересно, только мои дуэли всегда такие?

Профессор хлопнул в ладоши и сцепил пальцы в замок.

— Я расскажу тебе, Лин, чем знаменито это дерево, — стрельнул в меня жабьими глазами. — Железное дерево получило название благодаря своей очень твёрдой древесине. Его древесина настолько тяжела, что тонет в воде, представь себе! Железные деревья обычно образуют настоящую чащобу, через которую невозможно пройти. Их ветви имеют свойство при соприкосновении срастаться между собой, таким образом, происходит их причудливое переплетение. — Глаза заискрились в благоговении. — Это настоящая живая изгородь, очень крепкая, нерушимая!

— Потрясно…

— Знал, что тебе оно понравится, — мило улыбнулся профессор. — Знаешь, Лин, я даже хочу познакомить тебя с ним поближе.

Мои брови нахмурились. В каком смысле?

— О, нет, спасибо профессор, — я замахала руками, всё ещё стараясь вежливо улыбаться, — вы уже и так очень много рассказали…

— Нет-нет, ты не так поняла, — перебил он, — я не хочу рассказывать, я хочу показать!

Кто-нибудь, немедленно ущипните меня, ибо у меня галлюцинации! Только что профессор махнул в сторону дерева и то пошевелилось! Ветра в оранжерее не было и быть не могло — мы на арене, в вакууме, но дерево шевелилось, я видела это собственными глазами! Его ветви медленно расползались в стороны, приподнимались с земли и устремлялись вверх.

— Профессор! — позвала я, чувствуя неладное, но он не отвечал, махал руками, как дирижёр, и ветви дерева ему подчинялись.

Мне это совсем не нравилось. Мозг забился в лихорадке, пытаясь понять, как такое возможно?!

Надо было меньше думать и больше бежать, потому что я и опомниться не успела, как ветви дерева с сумасшедшей скоростью ринулись на меня. Успела сделать только шаг, как могучие ветки скрючились и с силой обвили меня вокруг талии. В ушах засвистел ветер, меня несло к самому потолку, ещё чуть-чуть, и голова пробьёт стекло.

И тут ветки резко потянули меня вниз. Сердце упало в пятки, как на американских горках, только сейчас это далеко не аттракцион! Я пронзительно закричала и наконец, оказалась на земле. Тело от шеи и до самых лодыжек находилось в крепких тисках могучего дерева, оно так сильно сжимало меня, что становилось трудно дышать. В нескольких метрах стоял профессор и, махая руками, руководил процессом. Вот он опустил руки и дерево замерло.

— Я… я не могу дышать, — смогла сказать я, жадно глотая ртом воздух, который с болью поступал в лёгкие.

— О, прости, — профессор сделал взмах рукой — ветки немного разошлись и дышать стало легче.

Безобидный значит? Вот что натворил этот безобидный профессор, пока я стояла и мух ловила, уверенная в том, что этот человек вообще ни на что плохое не способен.

— Мне жаль, что приходится поступать с тобой таким образом, Лина Фейн, — заговорил профессор трепетным голоском, — но таковы правила игры. К сожалению, сегодня тебе не повезло.

Он залез в карман белоснежного халата и выудил оттуда такой же перочинный ножик, как у меня, только свой я выронила, когда взлетала в воздух.

— И что теперь, перережете мне горло?

Профессор будто ослышался, удивлённо взглянул на ножик в руках и рассмеялся:

— Ох, нет, что ты, я же маньяк какой-нибудь! Всё будет исключительно гуманно, не стоит волноваться!

Не стоит волноваться? Правда, что ли? Человек, который собирается меня убить, просит не волноваться и ещё гуманистом себя называет?

— Как вы это сделали? — жестко спросила я. — Это желание, да?

Профессор слегка вздёрнул брови:

— Верно. Я могу управлять любым видом растения, что есть на территории дуэли. Куст это, дерево, трава или цветок, не важно, любое в моих руках становится живой марионеткой.

С каждой дуэлью желания противников становятся всё более непредсказуемыми, а я всё более глупа и доверчива. Боже, как же стыдно за свою наивность!

Профессор сорвал с соседнего дерева листок напоминающий блюдце с углублением. Присел возле невероятно красивого кустарника с множеством пышных подвесных цветов розового цвета, они напоминали колокольчики размером с ладонь.

— Знаешь, что это за растение? — спросил он, доставая из другого кармана марлевую повязку и резиновые перчатки. — Это Бругмансия, а благодаря своим прекрасным цветам, она получила второе название — Труба ангела. Потрясающее, правда? Это растение разводят в декоративных целях, а во многих странах его даже используют, как целебное из-за своих невероятных свойств, но мало кто знает, насколько оно ещё и опасно.

Тело пробила дрожь, вот сейчас мне стало по-настоящему страшно. Умереть от яда неизвестного растения? Только не это. Потому что для меня не секрет, что одна из наиболее мучительных смертей наступает от яда.

Профессор аккуратно срезал ножиком головку цветка и положил на листок, затем сорвал ещё несколько «колокольчиков», сложил стопочкой и принялся разминать тыльной стороной ножа, выдавливая сок.

— Несмотря на всю красоту, Бругмансия действительно опасна, — будничным тоном вещал профессор. — Все части растения ядовиты, включая семена, листья и цветы. Так, что суть «Трубы ангела» вовсе не соответствует ее названию. Алкалоиды, содержащиеся в Бругмансии могут вызвать паралич гладкой мышцы, спутанность сознания, тахикардию, сухость во рту, головные боли, зрительные и слуховые галлюцинации, и если превысить дозу у человека случится летальный исход.

— И вы собираетесь дать это мне?! — закричала я. Теперь меня не только трясло, теперь у меня наступала паника! — И это вы зовёте гуманным?! Вы хуже всех маньяков вместе взятых, лучше просто перережьте мне горло!

— О, Лин, не беспокойся, всё не так страшно, как я сказал, — лепетал профессор, тщательно растирая цветы. — Я дам тебе большую дозу. Большинства из перечисленных мною признаков может и не быть.

— И вы так спокойно об этом говорите?! — закричала я, тщетно пытаясь вырваться из сжимающих меня оков Железного дерева. — Вы сами делаете эту чёртову игру ещё более жестокой! Вам это всё нравится, да?!

— Игра? — уклончиво переспросил профессор. — Я нахожу её весьма занимательной. Те, кто её придумали — люди с очень выдающимися умственными способностями. Рано, или поздно, это бы произошло.

— Что произошло?! — кричала я. Тело болело от бесконечных попыток освободиться. — Истребление человечества? Массовые убийства? Вы этому рады?!

— Как же ты не понимаешь, девочка? — Он удостоил меня короткого строгого взгляда. — Это всё — естественный отбор.

Я замерла.

Отбор? Он опять говорит про этот долбаный отбор?!

— Мне хватило ваших идиотских лекций! — завопила я. — Избавьте меня от этого хотя бы сейчас!

— Но это же правда, — удивился профессор. — Нас отбирают. Эта игра рассчитана на то, чтобы выявить людей наиболее достойных, наиболее приспособленных.

— Эта игра! Просто дьявольская игра! На нас делают ставки!

— Нет, ты ошибаешься. Эта игра не рассчитана на выявление людей с повышенной физической силой — она рассчитана на гораздо большее. Нам ведь понятно объяснили, что победителей может быть много, соответственно те, кто пройдут игру и будут теми, кто пройдёт отбор. Игра определит, кто из бесчисленного количества бестолковых людей самый ловкий, самый сообразительный, самый смелый, самый хитрый, самый предусмотрительный или даже просто — самый везучий!

Мои брови резко сдвинулись. Не может быть… Пусть профессор и не знает, что за всем этим вообще стоит другой мир, но сейчас я не могу не согласиться. Чёрт возьми, он прав.

В игре не победит лишь тот, чья физическая сила окажется больше. Победить могут абсолютно разные люди, для этого нам и были даны желания — чтобы проявить себя. Так что же, это на самом деле такого вида естественный отбор? Отбор тех, кто сможет начать новую жизнь в Артелии? Безумство… Мне, конечно, хотелось подумать об этом побольше, но сейчас у меня была гораздо более важная задача: мне нужно как можно быстрее освободиться из лап Железного дерева, потому что я очень… очень-очень не хочу пробовать этот смертоносный яд на вкус.

Профессор отрезал ножиком ещё несколько больших цветков и размял как предыдущие, и я с ужасом заметила, как на зелёном листке заблестели капли полученного зелья.

Я забилась в агонии, пытаясь освободиться. Бесполезно — дерево слишком крепкое.

Профессор поманил к себе связывающие меня ветки. Сделал ещё один взмах рукой и другие ветвистые лапы с силой сжали мою голову, лишив возможности ею вращать.

— Прошу, не поступайте так. Просто убейте! Не заставляйте это пить!

— Уверяю, так будет лучше, — профессор с силой сжал мои щёки пальцами свободной руки.

Я сопротивлялась, как могла, кричала, плевалась, кусала его за пальцы, но он, пыхтя, продолжал свои попытки залить мне в горло яд.

— Я всё равно это сделаю, — сообщил профессор, — если не удастся влить его тебе в рот, я найду другой способ. Тогда яд сразу попадёт в кровь.

— Вы безумны! Где же ваша гуманность?! — орала я.

— Сейчас нужно бороться за место в новом мире. Чтобы меня оценили, я должен быть изобретательным.

Он снова надавил мне на щёки покусанными до крови пальцами. Я сопротивлялась изо всех сил, но потом остановилась, поняла — бесполезно. Моё сопротивление бесполезно. Сейчас пришло время, когда нужно быть максимально отважной, наверное, это будет самое тяжёлое испытание из всех, что мне пришлось пройти, но у меня нет другого выбора, я это осознала.

И я позволила профессору влить яд в моё горло.

— Вот и молодец! — заликовал он, отходя в сторону. — Сразу бы так.

Рот и горло обожгло. Когда напиток достиг желудка, все мои внутренние органы охватило адское пламя, стало дико больно, я сильно зажмурилась и прикусила язык, чтобы не закричать. Вскоре во рту стало очень сухо, а сердце в груди застучало с бешеной скоростью; мне было больно слушать этот стук, казалось, барабанные перепонки вот-вот лопнут. А ещё, голова словно треснула пополам, такой сильной головной боли я не испытывала ни разу в жизни. А голова моя натерпелась не мало…

Профессор плавал в из стороны в сторону перед глазами и довольно улыбался. Затем стал двоиться. На меня словно накатывали волны, одна за одной: волна боли, волна жара, волна страха, волна пугающего безрассудства. Я почувствовала, как быстро слабеет тело, словно превращается в вату. А затем наступило самое жуткое — я начала терять саму себя, сознание мутнело. На мгновение забыла, кто я и где нахожусь, забыла обо всём на свете, забыла даже своё имя, потом резко вспомнила и вот очередной провал. Нет-нет, только не это. Попыталась сконцентрироваться. Если забуду о том, что происходит, это точно будет конец.

— Как ты себя чувствуешь? — раздался далёкий голос, будто из-под воды. — Хотя о чём, я спрашиваю, понятное дело, что тебе нехорошо, но всё же?

Я ещё понимала, что это профессор. Что пару минут назад он влил мне в рот смертельный яд, но спросила другое:

— Кто вы?

— О-о-о… значит, спутанность сознания уже наступила? — Хлопнул в ладоши. — Скажи мне, как тебя зовут?

Этот вопрос расслышала с большим трудом, потому что только что мне казалось, что я и есть Железное дерево, а вовсе не человек. С трудом смогла сконцентрироваться и вернуться к нужным мыслям.

Я знала кто я.

— Я? А кто я? А вы?.. Я не знаю… кто я…

— Превосходно! — ликовал профессор. — Теперь ты безвредна. На этой стадии тебе уже ничем не помочь.

Сквозь полузакрытые веки я увидела, как профессор махнул рукой и толстые ветки сжимающие тело, с хрустом разошлись в стороны, а я, как мешок с мукой упала на землю.

Тело обдало новой волной боли, я скрючилась в позе зародыша, обхватив руками колени. В голове застучало сильнее, это было сердце, хрупкое, ещё бьющееся, но почти уничтоженное. Тело почти не слушалось, казалось, что каждая мышца по отдельности залита толстым слоем цемента. Это невозможно терпеть, мне слишком больно… но я не могу даже закричать, потому что уже не умею это делать.

Я лежала на земле и из последних сил, каждую секунду, напоминала себе о том, кто я есть, и что нужно сделать. Что мне нужно вернуться, что там меня ждёт Дерек. Я не могу вот так его оставить, между нами ещё столько недосказанного…

И тут я услышала голоса, совсем близко. Сумела открыть глаза, но то, что я увидела, было хуже любого яда: рядом с профессором стояли Дерек и Малия, они обнимались, а их губы сливались в страстном поцелуе. Его руки скользили по её полуобнажённому телу, а она жадно впивалась пальцами в его растрёпанные волосы.

Я хотела кричать, так сильно и отчаянно, но ничего не получалось — из горла вылетел лишь сухой всхлип, лишний раз напомнивший о том, как мучительно я умираю.

Я не могла на это смотреть. Это окончательно убивало меня…

Но почему я ещё жива?

Из глаз струились горячие слёзы и обжигали лицо. Неужели я ещё способна плакать? Хуже боли я никогда не испытывала, лучше воткните в меня сотню ножей, это всё же будет лучше, чем испытывать такое!

Дерек… почему он с ней? Теперь они вместе? Почему он так поступил? И почему… почему он здесь? Ведь он не может быть здесь.

— Что? У тебя галлюцинации? — послышался далёкий голос профессора и рядом с ним появился ещё один человек — Кит.

Теперь эти трое дружно тыкали в меня пальцами и гоготали, хватаясь за животы. Смеялись над тем, как жалко я выгляжу, над тем, как мучительна моя смерть. А Дерек, он смеялся громче всех, и безумное всепоглощающее чувство обиды внезапно переросло в жгучую ненависть к этому человеку!

«Нет, не хочу больше их видеть, не хочу слышать их смех. Пожалуйста, не надо, прекратите»!

«Прекратите смеяться»!!!

Со всей силой, на какую способна, зажала уши руками и зажмурила глаза.

«Прошу, пускай это всё поскорее закончится, я больше не могу, больше не могу… Почему Дерек смеётся?! Почему он надо мной смеётся»?!

И в голове раздался голос: «Лин… Лин… Лин…».

Я слышу его… он зовёт меня, нежно и ласково, сейчас он не смеётся… Его образ появился перед закрытыми глазами, и он совсем другой: слегка печальный, но с нежностью и теплотой в глазах, надёжный и сильный, иногда грубый, но такой заботливый, как никто и никогда… Нет, Дерек не может надо мной смеяться, это не он, он бы никогда так не поступил, я это точно знаю!

В голове словно вспыхнул огонёк, напомнивший о яде в моём организме, о чём я уже совсем забыла. Я видела улыбку Дерека в своём сознании и больше не слышала его глумящийся смех… Приоткрыла глаза — галлюцинации исчезли, я видела только профессора, который выглядел озадачено.

— Ты меня слышишь? — позвал он.

Попыталась сконцентрироваться на нём, но получалось плохо. Чувствовала — считаные секунды и яд окончательно поработит меня.

Где он? Я должна его найти. Он должен быть где-то здесь. Но мой выпавший из руки ножик лежал в метрах пяти от моего тела, так что мне ни за что до него не дотянуться.

Мой затуманенный взгляд нашёл скрученные перчатки профессора в шаге от меня, и листок, с которого я выпила яд. А ещё там лежал маленький ножик, поблескивающий каплями ядовитого сока.

Профессор понял мои намерения, потому как я услышала его торопливые шаги. Но он не успеет! Вытянула дрожащую руку и сжала в ладони скользкий, от яда Бругмансии, нож.

Профессор замер.

Я приподняла голову.

И мне повезло, что нас разделяло всего пару метров, иначе ни за что бы не попала.

Я знала кое-что ещё из биологии, например, то, что на шее человека находится щитовидный хрящ, который может быть разрушен лёгким ударом, это произведёт обширное кровоизлияние, горло перекроется, и человек умрёт от удушья.

И это было последнее, что я смогла сделать, сопротивляясь яду: как можно чётче сфокусировала зрение и позволила телу продемонстрировать меткость, как учил Дерек. И нож попал точно в шею. Все, что ещё успела разглядеть, это падающего профессора. Затем упала сама и даже не слышала голос, объявляющий победителя, потому что уже потеряла сознание.