Непристойно. Часть 5

Глава 3

Ретт

Почему я согласился на это?

Слова воспроизводились в моей голове, когда я подходил к окружной тюрьме Далласа.

- Нахрен это. Я не стану этого делать.

- Подожди, - Кейден приложил свои руки к моей груди, останавливая меня. – Это необходимо сделать. Он угрожает подать иск, если ты не захочешь встретиться с ним, по поводу представительства в суде.

Я усмехнулся.

- Мне насрать.

Кейден убрал свои руки и кивнул. Он был приблизительно моего возраста, но выглядел моложе. Новый партнер в нашей фирме. Он был одним из тех симпатичных мальчиков, которого я никогда бы не согласился нанять на работу, не говоря уже о том, что он вовсе не был хорош, когда дело касалось юриспруденции, но его папочка владел фирмой, и у меня не было выбора, кроме как принять его присутствие.

Я избегал то, что должен был сделать почти неделю. Фей была дома уже четыре дня, и это был первый раз, когда я уехал от нее. Я делал все на дому, и когда я куда-то ходил, она шла со мной, не то чтобы я делал что-то интересное.

Я не хотел встречаться со своим отцом. Я не мог вынести этого. Мысли о нем, только образ в моей голове охрененно злил меня, от чего я хотел сломать что-нибудь. И я ломал. Я сломал множество ручек, щелкая ими между пальцев, когда я должен был писать ими. Я разбил один из любимых китайских кувшинов Сары, когда был на кухне. Я собирался приготовить нам чай однажды вечером, но когда я потянулся за ним, все что я мог видеть – мой отец. Его тело над Фей. Этого было достаточно. Я развернулся и швырнул дорогой кувшин в стену. Он взорвался на сотни осколков, которые рассыпались повсюду.

Сара подпрыгнула, чтобы помочь, паника в ее глазах и голосе, пока она порхала вокруг меня, подбирая крупные осколки и доставая метлу. Только не Фей. Она даже не двинулась с места, на котором сидела на диване. По телевизору шло шоу, но она его не смотрела. Она смотрела на меня. Я представил, что она видела. Видела ли она моего отца, когда смотрела на меня? Я не был похож на него, даже маленечко, но это то, что поедало меня больше всего. Это не имело значения, я буду всегда тем человеком, который не спас ее. Порождение этого куска дерьма. И она всегда будет это видеть.

- Это важно, даже Роджер сказал, что это было кое-чем, что ты должен сделать.

Я взглянул на Кейдена. Мы стояли перед дверью, которая привела бы нас к зоне посещений. Его руки был в карманах и выглядел он немного напуганным. Это заставило меня представить, что я делал и говорил, пока потерялся в своих мыслях, думая о том, как хреново все стало.

- Я знаю, это то, что я должен сделать, - я сделал шаг вперед, мои ноги двигались по собственной воле прямо к двери. – Просто не могу пообещать, что это будет приятно.

***

Я сжимал руки на своих коленях, мои большие пальцы ерзали, пока я ждал. Другие заключенные уже двинулись шеренгой, садясь напротив своих близких. Их оранжевые комбинезоны были яркими в сравнении с затхлой, серой комнатой.

Если бы кто-нибудь посмотрел на меня, они могли бы подумать, что я близкий родственник, пришел навестить несчастного человека в тюрьме. Никто из них не знал о ярости, гниющей во мне. Кейден не пошел со мной, и я был больше обеспокоен этим, чем чем-либо другим. С каждой проходящей секундой ненависть, злость бурлили и закипали во мне, размножаясь, пока не вышли из-под контроля. Мои ноги подпрыгивали.

А потом появился он, в сопровождении. Он выглядел также. Спокойным. Собранным. Хотя его волосы не были такими гладкими, и он выглядел по-идиотски в оранжевом. Удовлетворение извивалось во мне от очевидно заживающих черных глаз, кровоподтек под которыми был от фиолетового до отвратительно желтого цвета вокруг его носа. Даже с травмой, он все еще носил высокомерное выражение на лице, от чего мои ноги подпрыгивали быстрее.

Тюремный охранник застегнул его наручники на столе, когда тот сел, металлический стул скрипнул по бетонному полу.

- У вас двадцать минут, - сказал он, покидая нас. Я не смотрел, как уходит охранник. Я не мог оторвать взгляд от него, моего отца.

- Ты пришел, - его голубые глаза вонзились в меня, казалось, пробиваясь под мой череп. Я представил, как работал его мозг, как он выкручивал свою ложь, чтобы убедить меня, что он не виноват. Он был хорош в этом, в обмане.

- Я не знаю почему ты хочешь, чтобы я представлял тебя. Мы оба знаем, что ты виновен.

Я ожидал, что он накричит на меня. Подскочит и поставит меня на место. Он всегда так делал, когда я говорил что-то, что ему не нравилось. Он был человеком, который делал все по своему и только по своему. Не было места ни для чьих больше желаний и потребностей. Только его. Он контролировал все в своем мире.

Но он не накричал на меня. Он удерживал взгляд на мне, его взгляд жестокий, губы сжаты в тонкую линию.

- Она хотела этого.

Мое сердце колотилось в груди.

- Пошел ты.

- Она хотела, сынок, - он наклонился ко мне, его глаза уверенные, впивались в меня. – Она всегда хотела этого.

Мои ноги подпрыгивали бесконтрольно, а руки вцепились так крепко в мои колени, что их начало покалывать.

- Она хотела этого? Когда ей было девять лет?

Он наклонился ближе, и я мог ощутить запах пота на его коже.

- Она любит меня, - он казался таким уверенным, не сомневающимся в своих словах, как будто никогда не говорил ничего более правдивого. И тогда это ударило по мне. Он верит в это.

- Ты на самом деле так думаешь?

- Она любит.

- Если она любит тебя, тогда почему ты причиняешь ей боль?- я ненавидел, что мой голос дрогнул. Тогда я оказался здесь, полностью в этом долбанутом месте, мое сердце у меня в горле, умоляя своего отца, отчаянно желая узнать, почему он насиловал мою младшую сестренку.

- Она причинила боль мне, - он ужалил словами, как будто они были ядом. Его глаза теперь были красными, слезы наполнили их. – Она разбила мое сердце.

Я покачал головой, реальность топила меня, действительно топила.

- Ты больной. Ты не причиняешь боль людям, которых любишь. Не так. Не тем способом, которым ты причинял боль Фей. Она рассказала мне о ребенке.

Глаза отца расширились, и он откинулся назад.

- Моем ребенке.

- Ее ребенке, - я обнаружил, что я в одной лодке с Фей, любые мысли о том, что ребенок принадлежит ему, прожигали мою кожу. Это то, о чем я думал, когда ложился в кровать каждую ночь. Как я уехал в тот день, когда она предложила мне. Все, что происходило с ней месяцами, после этого события. Как я не имел понятия. Как я оставил ее там с ним, чтобы уничтожить, разрушить ее. Я позволил этому произойти.

- Она разбила мое сердце. А я взамен причинил ей боль. Вот и все. Ей нравилось это. Даже, когда я делал ей больно. Ей нравилось это.

- Хватит, - я поднял свою руку вверх. Я не хотел больше ничего слышать. Думаю, я больше не мог этого выдержать. – Я не сделаю этого. Я не буду представлять тебя в суде, - я посмотрел на него, прямо в его в его глаза. – Я сделаю все, что смогу, чтобы засадить тебя. Я уже работаю рука об руку с прокуратурой.

Он хмыкнул, красная окантовка слез на его глазах исчезла, как будто ее и не было. Это был тот отвратительный звук, который он издал в туалете.

- Итак, ты собираешься засадить меня за решетку, ага? За избиение знакомой проститутки в туалете. Я выверну все так, скажу, что она была в боли и дерьме. Уверен, что смогу предоставить кого-то, ко засвидетельствует кем она является. Я сделаю несколько фальшивых обвинений и выберусь отсюда, - он наклонился вперед, жестокая ухмылка растянулась по его лицу. – И она вернется ко мне. Она всегда возвращается. Всегда.

Он всегда побеждает, Ретт. Всегда.

Слова Фей прозвенели в моей голове. Я сжал кулаки крепче, понимая, что если не сделаю этого, то размахнусь ими в него. Я буду избивать его лицо, пока не останется ничего. Пока он не превратиться в кровавую массу.

- Ты хочешь ударить меня, не так ли? – он ухмыльнулся.

Я сильнее покачал головой, втягивая с силой воздух.

- Тебе так не повезет, старик, - я встал. – Я закончил здесь, - я кивнул охраннику. – Я не стану представлять тебя в суде, а также никто из моей фирмы.

- Плевать. Я просто хотел увидеть, заботишься ли ты о ней настолько, насколько я думал. Я просто хотел увидеть это на твоем лице.

Я остановился на полуобороте и посмотрел на него.

- И это хорошо. Ты можешь иметь ее, пока я здесь. Но когда я выберусь из этой сраной дыры, ты покойник, а она моя.

Я вжался ладонями в стол и наклонился, оставляя между нашими лицами всего дюйм, мое дыхание затруднено, мой пулсь зашкаливал, мои руки дрожали, в отчаянии разорвать его на части. Но вместо этого, я сделал глубокий вдох и посмотрел прямо ему в глаза.

- Ты никогда не выберешься отсюда. Я знаю насколько запачканы твои руки. И вскоре мир узнает об этом. Обо всем.

Он знал, что я имел ввиду, на что ссылался, и на мгновение, маленькое, крошечное мгновение, я увидел это. Неуверенность в его глазах, панику и страх, которые мои слова разожгли. Что-то темное поднялось во мне и рассмеялось. Взгляд исчез через минуту, перекрываясь этим самоуверенным высокомерием, к которому я привык, но это не имело значения. Я знал, глубоко внутри Тейлор Хейл был напуган, чертовски напуган тем, что я знал, что я мог раскрыть. Что я найду, когда нырну поглубже в его теневую жизнь, которой он жил все эти годы. Если он мог трахать маленькую девочку, он мог сделать все что угодно. И я докажу это. Я, блять, докажу это. Я сожру его живьем.

И когда я отвернулся от него, я улыбался и был уверен, то это была самая зловещая улыбка, которая когда-либо пересекала мое лицо.