Неразлучные враги

10

— Келли?

Она сразу же узнала этот низкий, хрипловатый голос и без колебания бросила трубку. Все три дня с момента своего возвращения она была как на иголках. Вдруг Марко попытается связаться с ней? Она даже взяла слово с Шарон, что та не станет подзывать ее к телефону, если он вдруг объявится.

С той минуты, как она покинула больницу, ее поддерживал лишь гнев. Келли взяла такси до виллы и, попросив водителя подождать, с рекордной скоростью побросала в чемодан свои вещи. К счастью, ей удалось купить билет на самолет, несмотря на то, что сезон был в самом разгаре. Правда, с пересадкой в Мюнхене, но она готова была лететь через Австралию, лишь бы только поскорее убраться с острова.

Снова и снова она твердила себе, что не хочет видеть Марко. Если Карлос изменил завещание, то это очень странно. Келли не могла придумать причины для столь странного поступка. Это действительно казалось невероятным. Марко должен был знать, что обвинения Леонидиса беспочвенны. Если он любит ее — ведь именно об этом он говорил, — то обязан был знать.

Шарон зевая вошла в комнату. Не было еще даже одиннадцати, сестра встала необычно рано.

— Кто звонил? — безразлично спросила Шарон.

Келли даже не подняла головы от «Медицинских известий», которые в этот момент читала.

— Ошиблись номером, — солгала она.

— А… Черт, совсем не осталось кукурузных хлопьев. Будь другом, купи их сегодня по дороге, Кстати, ты не видела моей желтой блузки?

— Шелковой? Она в холле.

— Как она там оказалась? — Шарон вышла из комнаты в поисках своей одежды. — Черт! Потерялась пуговица. А я так хотела надеть эту блузку сегодня вечером. Сегодня у Кифера вечеринка. Почему бы тебе не пойти? Тебе понравится. Все лучше, чем сидеть дома и хандрить.

— Я и не думала хандрить, — возразила Келли. Шарон пожала плечами.

— Называй, как хочешь, но, по мне, это самая настоящая хандра. Слишком близко ты принимаешь к сердцу отношения с мужчинами. Сначала был этот зануда Тимоти…

— Не знала, что ты считала его занудой, — удивленно заметила Келли.

— Ну, я же не могла сказать тебе это, раз ты была с ним помолвлена, правда? — равнодушно пояснила сестрица. — Ты правильно сделала, что его бросила. Теперь этот грек. Согласна, он шикарный парень. Но ни один мужчина не стоит таких переживаний. Забудь его и найди кого-нибудь другого. А лучше парочку. Мужчины как золотые рыбки. Всегда лучше, если сразу две или три плавают вокруг тебя.

Келли невольно рассмеялась.

— Спасибо за совет. Ты действительно преуспела в рыбалке, — заметила она. — А на вечеринку я, пожалуй, пойду. Хотя вовсе и не хандрю!

Шарон, конечно, права. Ей давно пора повеселиться. Хотя меньше всего Келли сейчас хотелось проводить время в шумной компании друзей Шарон. Но, по крайней мере, если Марко явится ее искать, он не застанет ее сидящей у окна в ожидании его.

Она столкнулась с Марко в тот момент, когда возвращалась из магазина на машине Шарон. Келли открывала багажник, когда он вдруг появился рядом.

— Привет, Келли, — тихо произнес он. Она резко обернулась и выронила брелок с ключами.

— Черт! Посмотри, что ты наделал! Марко улыбнулся. Когда-то эта обаятельная улыбка заставляла ее забывать обо всем на свете.

— Прости…

Но стоило ему шагнуть к ней, как глаза Келли гневно сверкнули, предупреждая, чтобы не подходил слишком близко.

— Что тебе надо? — ледяным тоном поинтересовалась она.

— Я… хотел с тобой поговорить, — начал он, немного обескураженный ее реакцией. — Давай посидим где-нибудь.

— Нет. — Холодное безразличие оставалось единственным ее оружием. — Мне нечего тебе сказать. И ты не скажешь мне ничего, что я хотела бы услышать.

Марко нахмурился. Похоже, он не ожидал, что его обаяние не возымеет обычного эффекта.

— Отец… передает тебе большой привет.

— Вот как? — Келли открыла багажник. Как специально, покупки из одного пакета рассыпались, и, собирая их, она могла не смотреть на Марко. — Я рада, что ему лучше…

— Он еще очень слаб. Но говорить может. Он… сказал, почему изменил завещание.

Келли нагнулась, чтобы извлечь банку с томатным супом из дальнего угла багажника.

— Вот как? — повторила она. Кажется, ей удается изображать безразличие.

— Он хотел таким образом повлиять на меня, — объяснил Марко с усмешкой. — Хотел, чтобы я женился на тебе.

Келли горько засмеялась.

— Не ожидала, что удар так сильно повлияет на его умственные способности, — заявила она, вынимая наконец покупки из багажника.

Марко покачал головой и слегка улыбнулся.

— Отец в здравом уме. — Его глаза потеплели, встретившись с глазами Келли. — Он просто старый плут. Но в нашем случае ему не стоило вмешиваться. Потому что я сам хотел жениться на тебе.

Келли подхватила сумки с продуктами и зашагала через автостоянку к аллее, ведущей к дверям дома.

Марко преградил ей путь. Эмоции на его лице молниеносно сменяли одна другую.

— Это правда, — настойчиво произнес он. — Я люблю тебя.

— Правда? — ехидно поинтересовалась Келли, держа перед собой пакет наподобие щита. — А что думает об этом твоя невеста?

Он неопределенно махнул рукой.

— Мы с Пенелопой и не собирались вступать в брак. Эта помолвка была просто соглашением. Пенелопа мечтала освободиться от давления семьи, а я собирался доказать отцу, что ему не удастся мною манипулировать.

На лице Келли отразилось недоверие.

— Возможно, но в равнодушии Пенелопы я что-то сомневаюсь. Я видела, как она на тебя смотрит. Как удав на кролика.

Марко насмешливо улыбнулся.

— Ну что ж, может быть, поначалу у нее были другие планы, — заметил он. — Но, когда я дал ей понять, что в семейной жизни могу быть настоящим тираном, она передумала. Теперь Пенелопа вполне счастлива. Она воспользовалась расторжением помолвки, чтобы сбежать в Вашингтон к своим кузинам, и в настоящее время опустошает тамошние магазины.

— Значит, ей повезло, — равнодушно заметила Келли. — А теперь, будь любезен, уйди с дороги. У меня тяжелые сумки.

— Я тебе помогу…

— Нет! — Она отшатнулась от Марко, как только он коснулся ее. — Уходи. Оставь меня в покое. Я не желаю иметь с тобой ничего общего.

— Но я прошу тебя выйти за меня замуж… — продолжал упорствовать он. Он действительно растерялся, не в состоянии поверить, что ему, который всегда получал желаемое, отказывают.

— Много чести! — Глаза Келли гневно пылали. — Ты немного опоздал. Неужели ты думаешь, что я выйду за тебя после того, как ты поверил в тот бред, который нес твой дражайший кузен.

— Келли, мне очень жаль. Я понимаю, ты сердишься.

— «Очень жаль» ничем помочь не может. Между Марко и стеной оставался узенький проход, и Келли попыталась шмыгнуть в него. Но он успел поймать ее за руку. Келли резко вырвала руку.

— Келли, послушай…

— Нет. Я тебя ненавижу. — Слезы жгли ей глаза, и она пыталась сбежать от Марко, прежде чем они хлынут нескончаемым потоком. — Ты сделал меня своей любовницей…

— Я не встретил особых возражений, — отозвался он уже насмешливо.

— Ты знаешь, о чем я говорю, — в ярости бросила Келли. — Ты лгал мне насчет Пенелопы. Ты позволил мне думать, что я для тебя просто… мимолетная интрижка.

— И это задевало твою гордость?

— Да! Она есть не только у тебя. И у меня хватит гордости не принять твоего великодушного предложения. Прощай. Возвращайся на Родос и делай все, что тебе заблагорассудится! А меня оставь в покое. Я больше не хочу тебя видеть. Никогда.

На следующее утро Келли была в ванной, когда в дверь позвонили.

— Я открою! — крикнула Шарон из своей комнаты.

— Нет! — Выскочив из ванны, Келли схватилась за полотенце. — Нет. Не открывай! — поспешно крикнула она.

Сестра изумленно уставилась на нее.

— Ты даже не знаешь, кто это, — заметила она. — Это может быть почтальон.

Келли поджала губы. И почему Шарон встала сегодня в такую рань?

— Ладно, — неохотно согласилась она. — Но если… это ко мне, меня нет дома.

— Если это шикарный греческий миллионер? Понятно… — Сестра вздохнула, покачав головой. — И почему не мне так везет? Подумать только, роскошный мужчина бежит вслед за тобой через всю Европу! Я не стану хлопать дверью перед его носом!

— Пожалуйста, Шарон. Мне же приходилось делать это для тебя. Просто скажи, что меня нет дома.

Келли скользнула обратно в ванную и прикрыла дверь, оставив лишь маленькую щелку. Разумеется, это был не почтальон. Шарон принялась извиняться, причем совершенно неубедительно. Потом Келли услышала знакомый смех.

— Вы так же, как ваша сестра, совершенно не умеете лгать, — заметил Марко со смехом. — Позвольте мне войти, Шарон. Я знаю, что она дома.

— Честно говоря, нет… Нет… подождите! — Сестра почти кричала.

В холле раздались уверенные мужские шаги. Келли ухнула, захлопнула дверь и заперла ее. Но Марко, должно быть, заметил ее движение, потому что через секунду он уже был рядом. Келли отпрянула, поскользнувшись на кафельном полу, словно боялась, что он выломает дверь.

— Келли? Открой дверь, — потребовал Марко, — Я просто хочу поговорить с тобой.

— Я уже сказала: поздно, — срывающимся голосом выкрикнула Келли. — Уходи. Ты теряешь время. Я не желаю тебя видеть.

— Келли, пожалуйста. Я не хотел причинить тебе боль. Я люблю тебя. Открой дверь…

Келли сжала кулаки. Хорошо, что он не видит, в каком она состоянии.

— Если ты сейчас же не уйдешь, я попрошу Шарон вызвать полицию, — выдала она.

— Перестань. — Марко неуверенно засмеялся. — В этом нет необходимости.

— Есть. — Праведный гнев служил Келли отличной защитой. — И я это сделаю, если ты не перестанешь меня преследовать.

Последовала долгая пауза. Потом она услышала его голос, полный сожаления:

— Неужели я действительно так плохо поступил?

Келли закрыла глаза, стараясь не поддаваться внезапно подступившей слабости. Она представила себе глаза Марко, смотрящие на нее гневно и подозрительно.

— Слишком поздно, Марко, — устало заговорила она. — Все кончено, ушло, умерло, перестало существовать.

— Ты знаешь, что это неправда. — Она отчетливо слышала каждое слово. — Мы не можем все так оставить. Я слишком сильно люблю тебя, чтобы просто так отпустить.

— Я не хочу с тобой разговаривать, — продолжала упорствовать Келли. Она могла бы ему сказать, что даже любовь не спасет их от подозрений, но в этом не было смысла. — Слишком поздно.

— Келли, пожалуйста…

Она присела на краешек ванны, напряженно глядя на дверь, словно Марко вот-вот мог войти. Конечно же он не войдет. Если она просто перестанет ему отвечать, может быть, он наконец уйдет? Он слишком горд, чтобы умолять ее так долго.

Но когда Келли услышала удаляющиеся шаги Марко, его непринужденную болтовню с Шарон, она едва не выбежала следом и не упала в его объятия. Входная дверь захлопнулась, и минуту спустя Шарон нетерпеливо постучала в дверь ванной.

— Келли, он ушел.

Келли неохотно поднялась и повернула ключ… Шарон достаточно было одного взгляда на ее залитое слезами лицо, чтобы все понять. Она крепко обняла Келли.

— Сестричка! Какая же ты глупая! Почему, черт возьми, ты прогнала его, если уже жалеешь об этом?

— Это долгая история, Шарон, очень долгая. Сегодня у меня встреча в агентстве по найму медсестер. Надо привести себя в порядок. Я расскажу тебе вечером.

— Ну, хорошо, — согласилась сестра. — Но я все-таки считаю, что ты сумасшедшая. Он просто великолепен, и он любит тебя. Что еще тебе надо?

Келли вздохнула.

— Самоуважение.

Розы она отправила обратно в цветочный магазин. Отказалась принять груду подарков, принесенных посыльным. Она не отвечала на телефонные звонки, а увидев возле дома его машину, сворачивала за угол и пережидала часок в баре, пока Марко не уедет.

Шарон ей сочувствовала и даже поддерживала. На работе Келли изо всех сил старалась сосредоточиться, но двигалась как зомби. Она бы не раскрыла полученного от Марко письма, если бы не сестра. Он сожалеет о случившемся и навсегда уезжает на Родос.

Осталась лишь пустота. То письмо Келли сохранила. Нет, поначалу она скомкала и выбросила его, но потом, спохватившись, вытащила из мусорного ведра и разгладила дрожащими руками, не в состоянии прочесть его снова из-за застилавших глаза слез. А еще у нее были фотографии, сделанные в тот солнечный летний день на острове.

Недели проходили одна за другой, и каждая казалась целой вечностью. Солнечное лето сменила серая тоскливая осень, словно вторя настроению Келли. Она съехала с квартиры Шарон в крохотную комнатку, которая стоила едва ли не половину ее сбережений. Все деньги, заработанные на Родосе, ушли на покрытие кредита. Келли даже нашла курсы повышения квалификации для медсестер, но ей почему-то совсем не хотелось поступать на них.

И вот в один из дождливых вечеров за несколько недель до Рождества Келли бежала домой с автобусной остановки, мысленно витая в далеком прошлом, за две тысячи миль отсюда.

Она заметила стоящий у подъезда серебристый «мерседес», и сердце ее отчаянно забилось. Как только Келли подошла поближе, шофер вышел из машины и распахнул перед ней дверцу.

— Прости, что я не выхожу, — раздался с заднего сиденья голос Карлоса. — Боюсь, для меня это пока трудновато.

— Карлос! — Келли села в машину, принимая его приглашение. — Как вы себя чувствуете?

— Лучше, чем раньше, — отозвался он и жестом приказал шоферу закрыть дверь. — Насколько это вообще возможно.

— Вы можете ходить? — Келли искренне интересовалась его здоровьем.

— Немного. Рука, к сожалению, почти не действует. Но обязательно будет. — Он улыбнулся. — По крайней мере, я жив.

— Ну, что ж… я рада, что вам лучше. Карлос долго изучал ее своими проницательными черными глазами, не утратившими блеска.

— Ты изменила прическу, — заметил он.

— Да… — Келли машинально пригладила волосы, растрепанные ветром. — Наконец-то я отказалась от надоевших заколок.

— Мне нравится, — кивнул Карлос. — Элегантно.

Келли засмеялась.

— Только не сейчас. Им нужна хорошая расческа! Зато теперь я больше не похожа на старую деву.

Последние слова помимо ее воли прозвучали горько, после чего последовало долгое многозначительное молчание. Келли так хотелось расспросить старика о Марко. Что он делает?

Женился ли на Пенелопе? Но она удержалась от вопросов, решив, что лучше ей ничего не знать.

Карлос сам заговорил.

— Очень жаль, что ты уехала, — тихо произнес он.

Келли сидела, уставившись на свои руки, сжимавшие ручку зонтика, с которого на пол уже накапала небольшая лужица.

— Простите. Я не успела попрощаться. И прервала контракт… Я не могла иначе.

— Знаю. — Голос Карлоса был печален. — Сын рассказал, что случилось. Я, должен признаться, очень сожалею о своем вмешательстве. Мне хотелось, чтобы он женился, хотелось внуков, а Марко проводил время лишь с хорошенькими дурочками, которые смотрели на него большими глазами и ловили каждое слово. Такая жена ему ни к чему. Ему нужна женщина, которая заставила бы его уважать ее.

— И вы выбрали меня? Старик кивнул.

— Вот именно! Ты идеально ему подходишь. Я понял это, как только увидел тебя, и решил, что его интерес к тебе будет постоянно расти. Я видел, как Марко смотрел на тебя. Я еще не успел ничего сказать, а он уже начал задавать вопросы.

— Правда? — изумленно прошептала Келли.

— Да. И тогда мне пришла в голову мысль пригласить тебя на Родос, чтобы узнать получше.

— А он тем временем обручился с Пенелопой, — тихо заметила Келли.

— Ха! Я с самого начала разгадал этот фарс.

Разве не так? Я же видел, что ты ему нравишься, а пересуды слуг я не слушаю. Они говорили, что он каждую ночь проводит в твоей комнате.

Келли почувствовала, как ее лицо заливает краска.

Карлос засмеялся.

— Я же говорил, у него хороший вкус, у моего сына. Но мое чертово здоровье сделало меня ужасно нетерпеливым, ведь все это могло затянуться. И тогда я решил изменить завещание в твою пользу. Это был лишь способ поторопить его.

Келли горько улыбнулась.

— К несчастью, это обернулось против вас.

— Да уж. — Карлос тяжело вздохнул. — Мне следовало лучше знать своего сына. Он все делает по-своему. И вот я снова здесь и снова вмешиваюсь.

— Вмешиваетесь? — Келли вопросительно посмотрела на него.

— Я приехала просить тебя вернуться на Родос.

Она уставилась на него в полнейшем изумлении, но решительно покачала головой.

— Простите. Но я не могу.

— Ты нужна моему сыну, — вновь произнес Карлос. — Он очень несчастен.

— Это его проблемы, — резко ответила Келли. — Он ведь рассказал вам, что случилось?

— Рассказал. Ты была очень рассержена. Но, если ты любишь Марко, неужели не найдешь в себе сил простить его?

— Нет. И я уже говорила ему об этом. Старик печально улыбнулся.

— Ты слишком гордая. Это хорошо. За это Марко тебя и любит. Но, поверь, забывать о любви ради гордости глупо. Я лучше, чем кто-либо, знаю это. — Келли едва слышала его голос. — Лучше, чем… — Он умолк и, казалось, погрузился в свои мысли.

Келли ждала, чувствуя, что ему есть что сказать.

— Ты знаешь, что жена ушла от меня, когда Марко был еще ребенком. Она считала, что у меня связь на стороне. Никакой связи не было. Да, я заглядывался на женщин, но никогда не позволил бы себе зайти далеко. Я любил свою жену. С тех пор как ее увидел, она стала для меня единственной женщиной на свете. Ее недоверие сильно ранило меня, и я позволил ей верить в худшее. Когда она ушла, я был слишком горд, чтобы просить ее вернуться. — На щеке Карлоса что-то блеснуло. Если бы они разговаривали на улице, можно было бы подумать, что это капля дождя. — А потом… — Голос его дрогнул, и он замолчал. Через секунду, справившись с собой, он продолжил: — Прежде чем я успел понять, что потерял самое дорогое в жизни… она погибла.

Келли почувствовала, как комок подступает к горлу.

— Это так… печально, — прошептала она, положив свою теплую ладонь на руку старика.

Он медленно кивнул, а потом пристально посмотрел ей в глаза.

— Не повторяй моей ошибки. Марко любит тебя, и ты любишь его. Не позволяй старческой глупости и злым языкам разрушить вашу любовь. Возвращайся со мной на Родос и дай моему сыну еще один шанс.

Келли вздернула подбородок.

— Он просил вас сюда приехать?

— Нет. Но, думаю, он знал, что, будучи в Англии, я непременно увижусь с тобой. И он не отговаривал меня.

— Не слишком обнадеживающе, — заметила Келли с иронией в голосе.

— У Марко тоже есть гордость. Он прячет свою боль, с головой погружаясь в работу. Фактически все дела ведет он один.

— Значит, вы все-таки добились своего? Старик покачал головой.

— Я хотел, чтобы он был счастлив. Он мой сын. Мне страшно представить, что он потеряет любимую женщину, как это случилось со мной. Марко очень похож на меня: его глаза ценят женскую красоту, но его сердце принадлежит лишь одной. Возвращайся.

Келли вздохнула, стараясь привести в порядок путающиеся мысли.

— Я… подумаю, — согласилась она наконец.

— Как долго ты будешь думать?

— Вы снова меня торопите!

— Да. Я не знаю, сколько мне еще отпущено.

— Вы ведь все планируете заранее.

На лице Карлоса появилась знакомая усмешка.

— Я уже говорил, — весело отозвался он. — Я всегда поступаю по-своему.