Неспортивное поведение

ГЛАВА 1

КИНСИ

Семь месяцев спустя

Две недели до предсезонья

— Ты возмутительна. — Джекс, мой брат, «Американский квотербек», и весь такой мистер Совершенство с голубыми глазами и вьющимися каштановыми волосами, даже не смотрел в мою сторону!

Я щелкнула пальцами перед его лицом. Вздохнув, он нажал паузу на телевизионном пульте и медленно посмотрел на меня.

— Ты — красавица.

— Я набрала четыре с половиной килограмма.

Он пожал плечами.

— Где?

— Где? — повторила я. — Где? — Я собиралась произнести это в третий раз, но раздался стук в дверь.

— Наконец-то Миллер пришел. — Джекс поднялся с кресла и открыл дверь, пока я стоя застыла и практически перестав дышать.

Миллер.

Гребаный МИЛЛЕР был здесь?

Я не видела его с того самого утра в Вегасе.

Избегала как чуму, пока не уехала в Европу, а там узнала, что после моего отъезда, он встречался с девчонками без остановки! Не то, чтобы я преследовала его, или обращала внимание на соцсети, включая сайты сплетен, твиты и глупые хэштеги о его бицепсах. Не-а, даже на те, которые говорили, что Миллер — самый горячий тай-энд, созданный для греха. По понятным причинам, в особенности игнорировала именно их. Я видела этого тай-энда близко, очень близко — народ и понятия не имел, каким видам греха может предаться девушка, когда сталкивается с ним, а еще эти совершенные губы. Я вздрогнула, затем мысленно начала душить себя, пока мое мысленное «я» не потеряло сознание.

Черт побери, держи себя в руках, Кинс.

Мне годами удавалось это делать!

Я постоянно находилась в окружении футболистов и красивых мужчин с достаточным количеством мышц и денег, и мне было чем заняться кроме них.

Он был таким же, как и любой другой тупой игрок в американский футбол, с которым я знакома — кроме моего брата конечно. По крайней мере, Джекс держал дружка в своих штанах и не носил свое высокомерие, словно значок скаута.

На значке Миллера, вероятно, было написано что-то вроде «Наибольшее количество оргазмов, полученных от моей улыбки». И это было правдой.

— Как твоя пробежка? — спокойно спросил Джекс, и запах Миллера появился в воздухе.

Не хотела вдыхать. Не хотела, чтобы с его запахом пришли воспоминания, воспоминания об украденных поцелуях, о том, как его рот утолял все мои потребности, еще до того как я осознавала, что мне было нужно.

— Прекрасно.

Его голос был таким же сексуальным, как и всегда, с намеком на бархатистый рокот, который делал меня совершенно безумной и заставлял слабеть ноги, а также мое самообладание. Моя одержимость Грантом Санчесом никогда не была такой ужасной; там присутствовала похоть, и ничего больше. Вот почему я никогда не поддавалась этому и была счастлива, когда он начал встречаться с Эмерсон, девушкой из моей команды и теперь моей подругой.

Наконец я подняла глаза.

Наши взгляды встретились. Как долго Миллер пялился на меня?

Я сглотнула.

Он сделал то же самое, только казалось, что по какой-то причине его горло двигалось словно в замедленной съемке. Это проклятое горло, такое гладкое, мускулистое. Точно. Словно у него была причина нервничать или даже расстраиваться. Миллер вел себя как кабель, бегая на свидания. Он практически сказал мне в лицо, заметьте, после того, как дважды занимался со мной сексом, что я должна уехать из страны на целое лето в Европу!

Не лучший способ заставить девушку чувствовать себя в безопасности. Добавьте это к тому, что я набрала четыре с половиной килограмма, потому что европейцы едят много хлеба, а я покинула свою страну с разбитым сердцем, смешанным с яростью униженной женщины. Я почти готова сброситься с обрыва или хотя бы накрыть бумажным пакетом ту половину моего тела, где находились «подушечки», ту самую, которая после возвращения в Штаты отказывалась сбрасывать набранные килограммы.

— Итак, что случилось? — Миллер, наконец, обратил внимание на моего брата, и я снова стала невидимой. — В твоем сообщении говорилось о чрезвычайной ситуации в семье.

Все волоски на тыльной стороне моей руки встали дыбом. Чрезвычайная ситуация в семье?

Джекс выглядел так, словно ему неуютно, наклонил голову, а затем провел руками по кудрявым волосам.

— Он попал в тренировочную команду.

— Он? — поинтересовалась я. — Кто он?

— Серьезно? — Миллер сжал руки в кулаки. — Это какая-то херня.

— Я сказал то же самое, — произнес Джекс и выругался. — Я даже пошел к тренеру и объяснил, что он будет плохо влиять на командный дух, что причина, по которой парень не смог остаться в лиге была в том, что он был эгоистичным мудаком, который предпочел взять себе всю славу, чем подать проклятый пас. Но тренер не послушал. Он сказал, что у парня хорошая статистика, и он стоил очень мало, а после потери нескольких игроков после чемпионата мы должны восстановить команду посредством игроков, которые стоят намного меньше, чем «вы, придурки».

Я улыбнулась.

Джекс, Санчес и Миллер были тремя самыми высокооплачиваемыми игроками в лиге. И то, что в команду пытаются найти хороших игроков за меньшие деньги, было вполне разумно, но не особо нужно, поскольку эти парни выигрывали игры с закрытыми глазами, но все же…

— Кто этот парень, о котором вы говорите? — спросила я вслух. — Вы оба выглядите довольно взбешенными из-за этого, и ни один из вас не относится к тем парням, которые «мочат трусики»… — Миллер изогнул бровь, глядя в мою сторону, и я закончила тихим голосом: — …м-м-м, просто так. — Покашливание, удар по груди, покашливание. Еще раз, почему он здесь?

— Ты заболела? — Джекс сразу оказался рядом со мной.

— Не-а. — Я не могла встретиться глазами с Миллером из-за страха, что признаюсь во всем своему брату и стану причиной убийства одного футболиста, и тюремного заключения другого. — Ну, так что? Тот парень? Кто он?

В комнате воцарилось молчание.

А затем воздух заполнило настолько густым напряжением, что я практически почувствовала, как задыхаюсь. Джекс смотрел на меня с гневом, а Миллер… с жалостью.

О, нет.

— Нет. — Внезапно задрожали ноги. — Нет.

— Я пытался, Кинс.

— Энди. — Бывший, подальше от которого отослал меня Джекс, он остался здесь. — Почему его до сих пор не сбила машина? Или не стерли с лица земли рассерженные мужья и бывшие подружки? Не съели собаки? Не проглотил кит…

— Он не Иона, — прервал меня Миллер (Примеч.: Иона — библейский пророк, один из т. н. «малых» пророков Ветхого Завета; не захотел выполнять поручение Бога и бежал на корабле, в наказание его корабль попал в бурю и его проглотил кит).

Я стрельнула в него гневным взглядом и взметнула вверх руки.

— Итак, он здесь. Большое дело. Я буду его избегать, он будет избегать меня, и все во вселенной будет правильно. Если вы, мальчики, извините меня, я все же пойду к моему мужчине, чтобы вздремнуть.

— У нее там мужчина? — спросил Миллер у Джекса.

— Это единственный вид мужчины, который я позволяю ей иметь, особенно после Энди.

— Игрушечный?

Я уже уходила от них, как меня позвал брат. Сжимая зубы, остановилась и повернулась.

— Серьезно, Джекс, я устала.

Взгляд Миллера прошелся по мне, словно я была единственной горячей пищей, которую он видел после пережитой десятилетней голодовки. Я вздрогнула и попыталась удержать себя в руках, а под «удержать себя в руках», имею в виду, что сдерживалась, чтобы не побежать в его направлении и не обрушиться на его рот с поцелуем.

— Вам, ребята, нужно встречаться, — объявил Джекс.

Ошеломленное выражение лица Миллера давало мне надежду, что он не собирается поддерживать эту самую дурацкую идею всех времен.

— Нет, — сказали мы в унисон, и уставились на него.

— Почему ты вообще это предлагаешь? — Голос Миллера был устрашающе спокойным, а его голубые глаза были в противоположность дикими. — Разве ты не говорил, что нужно держать всех парней подальше от твоей сестры? Включая меня?

Джекс вздохнул:

— Я тебе доверяю. — Он пытался поймать взгляд Миллера. — Ты знаешь, что Андерсон — это дурные вести. Послушай, я все продумал…

— Я этого не сделаю. — Я скрестила руки на груди. — Джекс, ты не можешь просто так контролировать все вокруг себя. Придерживайся футбола. В нем ты хорош. А я — взрослая женщина!

— Тебе двадцать два, — заметил он высокомерным голосом, который казался устрашающе похожим на голос отца, когда на Рождество я выпивала слишком много эгг-нога (Примеч.: Эгг-ног — сладкий алкогольный напиток на основе сырых куриных яиц, сахара, молока и/или сливок, алкоголя; популярен в США и Канаде, странах Южной и Центральной Америки, Европе. Является традиционным рождественским напитком). — И я не хочу беспокоиться о тебе. Если он увидит тебя с Миллером, то отступит, тем более, он хочет место в команде. И не станет этим рисковать лишь ради шанса на то, чтобы…

Я ахнула.

Миллер ударил его в грудь.

— Шанса на что? — Я сделала шаг в направлении парней, у меня чесались руки от желания поставить им фингалы под глазами. — Переспать со мной? Это ты собирался сказать? Что, я даже не стою того, чтобы он рискнул своей карьерой? Спасибо, Джекс, ты действительно знаешь, как заставить девушку чувствовать себя хорошо!

— Боже, в последний раз тебе говорю, ты не толстая! — заорал Джекс.

Миллер поднял руки, словно не знал, что делать.

— И ты встречаешься с Миллером! — Джекс указал пальцем в мою сторону. — Я ему доверяю, он тебя не тронет! И в этом году мне нужно сосредоточиться. Я просто…

— Джекс, — я смягчила голос, — скажи настоящую причину всего этого. Что случилось?

Никогда не видела, чтобы мой брат был так напряжен. Лицо его впервые предало за тридцать два года, с тех пор как он начал играть в футбол.

— Я не могу беспокоиться еще и об этом. — Брат уставился на пол, его тело задрожало, затем он потянул себя за волосы и выругался.

— Еще одна вещь на вершине победы? — Я потянулась к нему. — Помоги мне понять, потому что ты ведешь себя более невменяемо, чем обычно.

Слезы наполнили глаза Джекса, он побледнел и вздохнул.

— Папа… — прохрипел он. — У него рак.

И вот так мой мир превратился из красочного в серый.

— Ч-что?

— Мама попросила не говорить тебе, пока ты была в Европе. Она не хотела тебя беспокоить и… — голос Джекса сломался.

Я выросла с братом, который никогда не колебался.

Который никогда не плакал.

Который всегда создавал у меня впечатление, что он, как и отец, был послан на Землю, чтобы стать кем-то вроде футболиста-супергероя.

Сейчас мне нужна была сила, потому что в нашей семье я никогда не была таким человеком. Опора — моя опора — в настоящее время рушилась на глазах, и я не знала, как все исправить.

У меня сложилось ощущение, что из комнаты высосали весь воздух.

Я всматривалась в глаза Джекса, и из-за того, что там нашла, мне хотелось его защитить.

Сомнений не было.

Совсем. Но прежде чем мне удалось ответить, Миллер сказал за нас обоих:

— Я это сделаю. — От хриплого голоса Миллера у меня в груди все сжалось, катастрофически стало не хватать воздуха. — Мы будем встречаться. Это наименьшее из того, о чем вам обоим сейчас стоит думать. Считай, что все сделано.

И вот так я официально стала девушкой тай-энда «Смельчаков» Белвью, парня, который переспал со мной, а затем выдворил меня из страны, товарища по команде и лучшего друга моего брата, Миллера Квинтона.