Crux Untamed

Глава шестая

Тише

Я проехал на Харлее по периметру в последний раз, гоняясь за восходящим солнцем на горизонте, пока мои глаза пробегали каждый дюйм земли. Я не увидел ничего необычного. Я знал, что мне нужно вернуться в дом.

Но я не смог.

Я остановил Харлей посреди поля. Я откинулся на сиденье, наблюдая, как солнце поднимается над далекими холмами, и сделал глубокий вдох. Теплый ветерок обдувал мое лицо.

Я был уставшим как собака. Но я не мог спать.

Не было никаких шансов, что я подхвачу еще хоть один z после вчерашней ночи. Я закрыл глаза и услышал голос Сии... после того, как вернулся из Мексики... Я никогда никому не доверял. Я... Я никого не подпускал близко... До тебя... и Хаша, если бы он просто позволил мне.

Стон застрял у меня в горле... и тише, если бы он только позволил мне...

Я провел рукой по лицу и запрокинул голову к светлеющему небу. «Я бы сделал это, если бы мог, cher », — сказал я вслух, никому и всем одновременно. Засунув руку в порез, я вынул таблетки и принял их, как делал каждый день. Затем я сосредоточился на своих руках. Коричневая кожа посмотрела на меня. Не черная и не белая. Но смесь.

Моя гребаная грудь сжалась, чертово железное легкое не давало мне дышать, когда я услышал слова Ковбоя... Вы оба такие чертовски сломленные... С той минуты, как мы встретились, я мог видеть в тебе то же, что вижу в нем каждый день... одиночество... Двое потерянных людей, двое людей, которые не знают, как им выбраться из тьмы, в которой они живут.

Сиа плакала, его слова задели меня за живое. Я зажмурилась и попыталась выкинуть из головы гребаные слова моего лучшего друга. Я знала, что он обо мне беспокоится. Я знала, что он заботится. Черт, он был единственным, кто это делал.

Я намертво отбросил эту мысль... потому что теперь я знал, что он не единственный.

Sia. Чертова Элисия Уиллис.

Они не знали, что я подслушивал. Никто из них не знал, что я не поднялся в спальню; вместо этого я привалился к стене в коридоре и слушал каждое гребаное слово. Я не мог оставить их одних. Какая-то гребаная внутренняя связь держала меня близко.

Я слушал, как плакала Сиа. Ковбою обещал ей то, что не был уверен, что смогу когда-либо дать. Я больше не мог дать никому этого. Я был чертовым плохим предзнаменованием. Кто бы ни был со мной, он всегда будет испорчен. Так было всегда. Я стиснул зубы и попытался выбросить ее из головы.

Но она не пошла. Я облизнул губы, все еще чувствуя ее вкус на них. Я слышал, как они засыпали. Я слышал, как тихое дыхание исходило из ее рта. И мне пришлось уйти. Она пила. Плакала до изнеможения. Но что-то звало меня, заставляло меня идти в ту комнату, чертов магнит тянул меня туда. Вид моей лучшей подруги и ее на диване ударил меня сильнее, чем я ожидал. Потому что я должен был быть там с ними. Я принадлежал им. Каждая клеточка моего тела говорила мне об этом. Но я не мог этого сделать. Она достаточно натерпелась. В какой-то момент, какой бы гри-гри ни следовал за мной, он заберет и ее. Мы никогда не сможем быть вместе. Мы просто не подходили друг другу.

Я понятия не имел, зачем Ковбой вообще тут торчал. Это был лишь вопрос времени, когда я его тоже испорчу. Больше, чем уже испортил, конечно. Ублюдок был обжорой до наказаний.

Люди думали, что времена изменились. Что люди стали более либеральными в своих взглядах, им было насрать на расу, религию или кого бы ты там ни любил. Но в нашем ебанутом мире это было чушь.

Я это видел.

Я это пережил.

Черт, я был его продуктом .

Ее губы были такими мягкими, какими я их себе представлял. На вкус она была такой же чертовски сладкой. Мне хотелось обнять ее и сказать, что этот чертов Гарсия больше никогда к ней не прикоснется. Но я был сильным. Я встал и отвернулся, прежде чем тихий голосок в моей голове сказал мне впустить ее.

Но не раньше, чем я увидел, как Ковбой наблюдает за мной. Я не знал, притворился ли этот ублюдок спящим или проснулся, когда я пришел, но я видел выражение его лица. Он хотел этого. Он хотел, чтобы я просто забыл свои секреты, которые вечно меня сдерживали, и был с ней.

... и тишина, если бы он мне только позволил.

«Блядь!» — закричал я в розовое небо, запрокинув голову и сжав кулаки. Я провел рукой по своим рукам и увидел все доказательства, необходимые мне для понимания того, что я не могу пойти туда с ней. И черт, еще одна мысль затуманила мой разум. Что-то, что, как я знал, однажды произойдет. Но чего я боялся всеми фибрами своего существа.

Пришло время отпустить Ковбоя.

Он был моим лучшим другом. Он был практически единственным человеком, который у меня был во всем мире. Но я сдерживала его. Он сказал Сии, что она и я одиноки. И черт, это было правдой. Но я знала, что он тоже был одинок. Годы следовал за мной, трахал шлюх вместе со мной, никогда не был один... из-за меня.

Ковбою не нужны были тройнички, чтобы кончить. Господи, половину времени я даже не знала, нравится ли ему это. Он делал это, потому что я не знала, кем я была без него.

Я видела, как он смотрел на Сию. Это было по-другому. Он никогда раньше не смотрел ни на одну стерву так. Конечно, он проявлял интерес к другим, но никогда так. Я знала с той минуты, как мы встретились с ней на свадьбе Кая, что она изменит правила игры. Между ними пробежала искра.

Черт, для меня она тоже была другой.

Но я знала, что он испытывает ко мне какое-то чувство преданности. То, ради которого, как я эгоистично знала, он пожертвует своим счастьем. Вот почему он так сильно подталкивал меня к Сии. А потом он бы был с девушкой своей мечты и все равно был бы рядом со своим гребаным болваном созависимый лучший друг.

Позади меня вдалеке раздался звук мотоцикла. Я даже не обернулся. Я знал, что это был Ковбой. Он не должен был оставлять Сию совсем одну. Но я проверял периметры снова и снова за последние несколько часов. Там ничего не было. Она была в безопасности.

После вчерашнего вечера я знала, что он придет и найдет меня.

Ковбой остановил второй Харлей рядом со мной. Я сосредоточил внимание на солнце, которое теперь почти полностью находилось в небе. Мои руки чертовски тряслись. Дрожало от мысли отпустить Обина. Потому что именно таким он был для меня. Обин Бро. Парень, которого я встретил подростком, тот, кто был рядом со мной, когда все пошло наперекосяк и жизнь сбила меня с ног.

«Я видел тебя», — сказал он, размораживая неловкую тишину, которая образовалась вокруг нас. Я ничего не сказал. Я почувствовал, как Ковбой потянул меня за руку. Он болезненно втянул воздух. Когда я посмотрел на него, он держал красные рубцы от этого чертового повода. Они были покрыты волдырями и выглядели чертовски ужасно. «Ты меня слушаешь?» — спросил он, стряхивая с себя боль.

«Это ничего не значит».

«Отвали, Вэл. Это значит все!»

Я сжал челюсти. Затем, почувствовав, как у меня свело живот, я повернулся к своему лучшему другу. «Обин». Мой рот был сухим, как чертова пустыня.

«Вал...» Ковбой наклонился вперед, подпрыгивая, чтобы помочь мне, как он всегда это делал. Но я поднял руку, чтобы остановить его.

Я глубоко вздохнул. «Я думаю, тебе стоит попробовать с ней что-нибудь сделать».

Светлые брови Ковбоя сдвинулись в замешательстве. «Вот что я и говорил. Она нам подойдет, Вал. Она...»

Я покачал головой. «Не я, Ауб. Ты ».

Рот Ковбоя то открывался, то закрывался, лоб его покрылся морщинами. «Я не понимаю».

«Ты». Я оглянулся на холмы. «Тебе стоит попробовать с ней поладить ». Я хрустнул костяшками пальцев, просто чтобы чем-то занять руки. «Ты ей нравишься. Черт, это же любой видит». Я опустил голову. «Я тоже вижу, как ты на нее смотришь. Она для тебя другая».

«Для нас», — утверждал Ковбой.

«Неважно».

«Ради всего святого, Вэл...»

«Это не меняет моих чувств. Я не хочу видеть, как кто-то другой падает из-за меня». На этот раз я встретился с ним взглядом. Его лицо было красным. Он был зол, что для Ковбоя было редким явлением. «Я тоже тянул тебя вниз. Я знаю, ты этого не видишь. Думаешь, это только потому, что ты мой брат. Но ты жил неправильно с той ночи много лет назад. Бросил всех и вся. Свое будущее. Своих родителей. Своих лошадей. Родео. Ты трахаешь шлюх со мной, потому что я никогда не осмеливался делать это в одиночку». Я фыркнул самоуничижительным смешком. «Чёрт, ты переехал из штата, который ты обожал, чтобы стать кочевником, а потом переехал в Техас из-за меня ». Я повернулся на сиденье, уставившись на нашивку Austin Chapter на его порезе. «Ты даже сказал клубу — Стиксу и Каю — что мы стали кочевниками из-за дерьма, которое случилось с тобой, что, как мы оба знаем, было неправдой».

«Потому что я знал, что ты не хочешь об этом говорить. После всего, что ты пережил, я не мог позволить тебе объяснить все это дерьмо с отделением в Новом Орлеане — хотя мы должны были, все еще должны . Я имею в виду, сколько всего брат мог навалить на него за гребаную жизнь, не говоря уже о нескольких годах?»

«Вот в этом и суть, Ауб», — сказал я. Ковбой скрестил руки на груди. «Пора тебе что-то сделать для себя». Он открыл рот, чтобы поспорить, но я оборвал его прежде, чем он успел это сделать. «Мы оба знали, что придет время, когда ты найдешь кого-то». Боль, которую я чувствовал в животе при мысли о Сии с Ковбоем наедине, заставила меня почувствовать себя дурно. «Ты этого заслуживаешь».

«А ты?» — спросил Ковбой. «Чего ты заслуживаешь? Быть трахающейся в одиночестве?» — фыркнул он от разочарования. «Я знаю, ты говоришь, что есть много причин не ввязываться ни во что с Сией. Я понимаю, почему ты так думаешь. Но одна из них, твое состояние, не должно сдерживать тебя, Вэл. У многих людей оно есть, и они прекрасно с этим живут».

«Не в байкерской банде. Ты же знаешь правила клуба. Меня бы наказали. Стикс не подпустил бы меня близко к байку. Его папаша сделал это нерушимым правилом много лет назад». Я покачал головой. «Этого не случится, mon frère . Кем бы я был без этого клуба?»

«Может быть, ты живешь со мной и Сией? Не знаю... может быть, ты чертовски счастлива хоть раз в жизни?»

«Вы думаете, у людей не возникнет с этим проблем?»

«К черту людей», — пробормотал он, качая головой.

Холод пропитал мою кровь. «Так думали мои родители, Об». Я почувствовал, как он напрягся, когда я упомянул их. Потому что я никогда, блядь, не говорил о них. «У них ничего не вышло, да?» Сочувствие затопило его глаза. Больше всего я ненавидел жалость Ковбоя. «Белый парень, больной мужик смешанной расы и белая стерва-скотовод, живущие вместе, — это, блядь, ненормально ни для кого, Об. У кого-то где-то будут проблемы с этим». Одна эта мысль разожгла во мне гнев. «И я гарантирую, что самые большие проблемы у них будут со мной. Так всегда бывает».

«Мы ебучие Палачи! Никто нам ни хрена не скажет».

«Наш вице-президент, возможно, это сделает».

Ковбой опустил голову, признавая поражение. «Я думал... Я думал, что после вчерашней ночи... после того, как увидел тебя с ней, ты изменил свое мнение».

«Я хочу эту сучку, Об. Так сильно, что я не могу этого выносить. Но после всего, что она пережила, как, черт возьми, я могу заставить ее пройти еще дальше? Я буду защищать ее ценой своей жизни, но она не знает о моем состоянии. Моем прошлом. Моем длинном списке причин. Я просто не собираюсь с ней связываться, и точка». Я завел двигатель мотоцикла. Я закончил этот разговор.

«Я, может, сам ей о тебе расскажу. Тогда у тебя больше не будет оправданий».

Его угроза пробежала по моей спине, потому что, когда я сказал ему: «Нет, ты не сделаешь этого. Ты не такой», я знал, что это правда. «С ней, Ковбой. И когда все это дерьмо Гарсии закончится...» Я сделал вдох и просто позволил следующим чертовым словам вырваться из меня. «Я уйду. Пора тебе жить своей чертовой жизнью, свободной от моего багажа».

*****

Когда несколько дней спустя мы вошли на родео под открытым небом в Марбл-Фоллс, я почувствовал себя совершенно не в своей тарелке. Ковбой все еще не разговаривал со мной много — что было в новинку. Он только бросал мне несколько слов здесь и там. Это было чертовски странно. За все годы, что я его знал, он никогда не держался от меня на расстоянии. Я ненавидел каждую минуту этого, но я знал, что это к лучшему.

Сиа тоже обходила меня стороной. Она долго на меня пялилась. Я не был уверен, помнит ли она, как я ее целовал той ночью. Может, она думала, что это просто сон.

«Мы здесь», — сказала Сиа и пошла регистрироваться. Сегодня она участвовала в гонках вокруг бочек, в любительских соревнованиях, которые она проводила ради развлечения. Ковбой помогал ей тренироваться последние несколько недель. Поскольку его рука все еще была довольно больной, в последние несколько дней он больше помогал ей, чем мне. Я прикрыл периметр. Я встретил Смайлера и Булла на главной дороге в своем грузовике, а они в своих, чтобы отметиться. Президент «Диабло» не довел до нашего сведения никаких новостей, и Гарсия затих.

Я не считал это чем-то хорошим.

Итак, мы были здесь сегодня. Я ненавидел гребаные родео. Слишком много злобы пролилось в Луизиане на этих гребаных штуках. Один раз особенно...

Словно почувствовав, что я думаю о том времени, Ковбой придвинулся ко мне поближе. Он ничего не сказал, но его рука коснулась моей. Он никогда не мог долго злиться на меня. Хотя в этот раз он установил новый гребаный рекорд.

Sia подошла к столу в нескольких ярдах от меня и начала заполнять какие-то формы. Она выглядела просто невероятно. Ее блестящие джинсы и розовая рубашка сидели на ее фигуре так чертовски хорошо, что я почти улыбнулся ей, когда она вышла из своей комнаты этим утром. Она была такой чертовски потрясающей, ее длинные вьющиеся волосы спадали на спину, на голове была белая шляпа Stetson. Вместо этого я улизнул и убедился, что наша поездка на родео была безопасной.

Это был мой новый план. Избегать ее любой ценой.

Viking, AK и Flame тоже будут кружить по округе. Я взглянул на то, во что я был одет: простая белая рубашка и джинсы. Конечно, Ковбой выглядел полностью как надо, одетый в красную клетчатую рубашку, джинсы, ковбойские сапоги и коричневый стетсон.

«Ты выглядишь как прежний ты, когда так одет», — сказал я и увидел, как на его губах расплывается улыбка.

«Я так и подумал сегодня утром, когда одевался. Странно быть без стрижки, да? Прошло так много времени, что можно было бы притвориться, будто годы до клуба не были реальностью».

Я никогда не мог так думать, но это потому, что те годы навсегда оставили следы в моем мозгу.

«Да», — я открыл рот, чтобы сказать что-то еще, что угодно , но к нам подошла Сиа с бумагами в руках.

«Все зарегистрировались», — сказала она. ««Хелен Смит» готова к поездке». Она рассмеялась и покачала головой. «И-е-ё-ё-ё!» Затем она закатила глаза.

Хелен Смит. Ее псевдоним. Ки, много лет назад, раздобыл ей фальшивую личность после Мексики. Права на ее ранчо были на это имя, и она соревновалась под этим именем тоже.

Сия неловко покачивалась на ногах, когда я не смеялся. Когда никто из нас не смеялся. Ковбой держался отстраненно не только со мной. После нашего короткого разговора несколько дней назад он отстранился от Сии. Он все еще улыбался — он был таким, какой он есть — но флирт прекратился. Я не видел, чтобы он брал ее за руку. Он едва смеялся над ее шутками или участвовал в их обычных перепалках. Я видел, что это ее чертовски убивает. Я мог сказать, что она скучала по нему, по тому, как она ждала реакции каждый раз, когда говорила что-то, что он обычно находил забавным.

И я понял, что он имел в виду. Мы оба были в этом, или никто из нас не был. Этот мудак был таким тупым. Но лучшего друга не было никогда.

«Ну что, дорогая , когда ты встаешь?» — спросил он.

«Через час. Я одна из последних». Она посмотрела в сторону своего конного прицепа. «Клара будет согревать для меня Сэнди».

Ковбой кивнул. «Тогда давай отведем тебя на тренировочный ринг». Я плелся за Ковбоем и Сией, вглядываясь в лица на родео. Люди начали прибывать. Наездники на быках и мустанги позже соберут большую толпу.

Мы некоторое время наблюдали, как Сиа тренирует свою лошадь, прежде чем ее имя было объявлено. Ковбой положил руку мне на плечо, когда мы двинулись в сторону главного ринга, чтобы дождаться Сиа, которая будет ехать верхом. Я поднял глаза на своего лучшего друга и увидел, что его глаза светятся от волнения.

Он жил ради этого дерьма.

Диктор позвал «Хелен Смит». Сиа придержала Сэнди у ворот, ожидая сигнала к старту. Когда она тронулась с места, нырнув между тремя бочками, расставленными в форме клевера, я, блядь, затаил дыхание. Ковбой вопила и кричала, разрезая грязь, ебаная летучая мышь из ада. Когда она начала бежать к финишной черте, ее ноги лягались, а поводья щелкали из стороны в сторону, я взглянул на экран и увидел, что ее забег вывел ее на первое место.

«Блядь, А!» — крикнул Ковбой и повернулся, чтобы пойти навстречу Сии. Мы нашли ее, когда она спешилась. « Шер !» — Ковбой поднял Сию и взял ее на руки. Мое горло сжалось от того облегчения, которое я увидел на лице Сии. Когда ее глаза встретились с моими через плечо Ковбоя, я выдержал ее взгляд. Я был чертовски горд за эту сучку. Я кивнул, к ее очевидному удивлению, давая ей это понять.

Улыбка, которую она мне подарила, чуть не сбила меня с ног.

«Не позволяй Каю увидеть, как ты держишь его сестру, мужик». Я повернул голову и увидел, как АК и Викинг идут к нам. Пламя шло позади, черные глаза метались по помещению. Все трое были одеты в джинсы и рубашки. Никаких следов Палача не допускается — приказ Стикса.

Ковбой отпустил Сию. «Она просто чертовски хорошо показала время. Никто не сможет ее превзойти. Это заслужило чертовы объятия Ковбоя».

Сиа протянула руку троице. «Привет, ребята».

Викинг шагнул вперед. «Сука, это была чертовски хорошая поездка».

«Ты видела?» — спросила она, сияя.

«Конечно, — Вайк наклонил голову набок. — Пытливые умы хотят знать, можно ли так же хорошо ездить на других вещах?»

«Вике», — предупредил АК.

«Что?» — пожаловался Викинг, широко расставив руки. «Просто хочу узнать, нравится ли ей взбираться на что-то... на что-то твердое... предпочтительно на крупных диких зверей».

«Вике», — услышал я свой собственный голос.

«Я знаю», — сказала Сиа, заставив меня резко повернуться в ее сторону. Она сложила руки на груди, глядя на Викинга сверху вниз. Или снизу вверх, учитывая огромную разницу в росте. «Но я никогда не ездила на чем-то, что могло бы сбросить меня с седла». Ее глаза пробежались по его телу сверху вниз. «Никогда не было ничего достаточно сильного или большого, чтобы пересилить хватку моих стальных бедер».

Викинг посмотрел на меня, потом на Ковбоя и указал нам прямо в лицо. «Мы меняемся обязанностями. Прямо сейчас, черт возьми. Я иду домой с ней. Вы двое закончили».

«Нет», — сказала Сия, сморщив нос, выглядя чертовски красивой. «Мне нравятся эти двое. Они держат меня в напряжении». Ее голубые глаза сверкнули, и на секунду она напомнила мне Кая, всю блондинку, голубые глаза и чертовски самоуверенное отношение к делу. Но я чуть не подавился, когда она сказала: «Они двое вместе...» Она покачала головой. «Блин... лучшая поездка в моей жизни».

Мои глаза расширились. Ковбой расхохотался. Рот Викинга отвис, брат работал им как чертова рыба. «Они трахают друг друга, а не сук!» — сказал он, звуча совершенно чертовски сбитым с толку. Я закатил глаза, услышав ту же фразу, которую я слышал миллион раз до этого.

Sia подошла к Viking и похлопала его по груди, покрытой 'roid. «Продолжай верить в это, большой мальчик. Что бы тебе ни помогло спать по ночам». В этот момент я понял, насколько Sia ослабила свою защиту рядом с нами. Она была веселой, иногда чертовски вспыльчивой. Но мне и Ковбою она также показывала, когда ей было страшно. Она плакала, и она была уязвима.

Я вспомнил, как она была в клубе; эта Сиа, та, которая заставила Викинга преследовать Ковбоя, чтобы узнать подробности наших ежедневных оргий, была тем, что она хотела показать братьям. Женщина, не испорченная отсутствующим отцом и жизнью, которую держали подальше от клуба. Или женщина, не настолько, блядь, испорченная человеком по имени Гарсия, чтобы она не подпускала никого к себе годами. Никому не разрешалось трогать ее. Черт, насколько я мог судить, у нее не было друзей, кроме девушки, которой она платила за работу на ранчо.

Глядя на нее сейчас, как она важно проходит мимо Викинга, покачивая пышной попой и подмигивая левым глазом, вы никогда не догадаетесь, что она так чертовски одинока.

Моя грудь сжалась. Прямо как у меня и Ковбоя.

Я вздохнул, а затем, увидев, что Ковбой занят болтовней с Psycho Trio, я пошел в ногу с Сией. Она явно не ожидала, что это буду я, потому что, когда она повернула голову ко мне, она споткнулась. Я протянул руку и помог ей встать на ноги.

«Осторожнее, дорогая », — тихо сказала я и прикусила язык, чтобы ничего лишнего не вырвалось изо рта.

Сиа моргнула, а затем ее взгляд проследовал по моей руке к руке, которая все еще держала ее локоть. Она сглотнула, и я увидел, как ее щеки покрылись румянцем. «С-спасибо, тишина». Она уставилась на меня своими большими голубыми глазами.

Я отдернул руку и сунул ее в карман. Сиа продолжала идти, пока мы не достигли края ринга. Мы прибыли как раз вовремя, чтобы увидеть финальный забег гонщика на бочках по трассе. Эта стерва даже близко не подошла к времени Сиа. Когда Сиа увидела свое имя в верхней части leaderboard , она улыбнулась так широко, что почти закрыла солнце.

Это было странное чувство, гордость. У меня никогда не было возможности гордиться кем-то раньше. Ковбой заступался за меня каждый день. Дрался с каждым, кто хотя бы плохо на меня посмотрел. Но это были только мы. Как долго мы были вместе, я больше этого не замечал.

Но прямо сейчас я был так чертовски горд за эту сучку, которая ворвалась в нашу жизнь, словно орел, оседлавший ураган, что я не мог не улыбнуться.

Секунду спустя рука Сии опустилась на мое запястье, и ее рот открылся от шока. «Тише!» — драматично сказала она. Я устремил на нее взгляд. «Ты можешь улыбаться!»

Я кивнул и провел рукой по своей бритой голове. «Редко, я знаю. Но это случается раз в голубую луну».

Сиа толкнула меня плечом. «Тебе идет, дорогая». Она опустила глаза и пнула грязь носком ботинка. «Я бы не отказалась увидеть это еще раз». Она подмигнула мне. Я знал, что она, черт возьми, переняла это у Ковбоя. «И, знаешь, ты довольно горячая, особенно когда сверкаешь своими жемчужно-белыми зубами в сторону этой девчонки...» Мои глаза сверкнули, живот чертовски сжался.

Диктор объявил, что пришло время для всадников на лошадях. Я оглянулся и увидел, как Ковбой приближается к нам в одиночку, АК, Вайка и Флейма не было видно. Ковбой был почти там, где мы стояли, когда кто-то пронесся мимо него, сделал двойной взгляд и затем остановился как вкопанный. Я сузил глаза, пытаясь оценить, что происходит, когда парень в коричневых штанах сказал: «Обен? Обен Бро? Это ты?»

Внимание Ковбоя переключилось на парня справа от него. Улыбка, которая была на нем, тут же сошла с его лица. В ту минуту, когда я увидел, кто это был, меня охватила такая чертова ярость, что она почти обожгла меня на месте. Мои руки тряслись так быстро, что я, черт возьми, посмотрел на свои пальцы, прежде чем сжать их в кулаки. Моя грудь хлопала вверх и вниз, когда я поднял голову обратно к ублюдку, который посмел, черт возьми, заговорить с Ковбоем. Я, черт возьми, взорвусь. Я, черт возьми, разорву его на куски. Я, черт возьми, собираюсь...

«Тише?» — сказала Сиа, положив руку мне на плечо. Но я не мог ответить. Мое сердце забилось слишком быстро в груди, когда я увидел, как Ковбой узнал человека, стоящего перед ним. Лицо Ковбоя вспыхнуло, как будто сам дьявол вселился в его тело.

Ковбой бросил на меня короткий взгляд. Я моргнул, мои прищуренные глаза переместились на татуировки, выглядывающие из-под воротника пизды, его рукава... Татуировки, которые я узнал бы где угодно.

Я, блядь, так и знал. Знал, что в конце концов они пойдут по этому пути.

«Блядь, мужик, где ты, черт возьми, был?» — сказал Пьер, говоря так, словно все это дерьмо не произошло много лет назад. Я приказал себе, черт возьми, двигаться. Я приказал своим чертовым ногам бежать и разбить нос этого придурка по лицу, но ничего не работало. Чистый гнев остановил все на моем теле от работы. «Ты в Техасе? Вот куда ты пропал? Я знаю, что много дерьма произошло некоторое время назад, но мы никогда не думали, что ты уедешь из города». Пьер нахмурился. «Твои родители искали тебя годами». Рот Ковбоя открылся, чтобы что-то сказать, но Пьер оглянулся через плечо и подал кому-то знак.

Я чувствовал себя так, будто смотрю замедленную съемку, когда лицо, которое я больше никогда не хотел видеть, пробиралось сквозь толпу. Ковбой повернулся. Джейс Дюпон остановился, когда его взгляд упал на Ковбоя. Затем он бросился сквозь толпу.

Он. Этот ебаный ублюдок.

Мое тело вибрировало. Я чувствовал, как рука Сии сильнее надавила на мою руку, но я не мог, черт возьми, слышать ничего из того, что она говорила. Все, что я мог слышать, это кровь, хлынувшая через мои уши. Все, что я мог видеть, это чертов красный туман, опускающийся на мои глаза, когда метка на моей спине вспыхнула огнем.

«Обен?» Джейс подбежал и схватил Ковбоя за руку. «Ебаный Обен Бро!»

Ковбой не ответил. Вместо этого его глаза встретились с моими. Я знал, что если бы я мог видеть ясно, они бы молча говорили мне успокоиться нахуй. Но как я мог, когда эти придурки были здесь? В моем гребаном доме!

«Ты здесь соревнуешься?» — спросил Джейс, явно не понимая, что молчание Ковбоя означало, что он был в одной секунде от того, чтобы перерезать ему гребаное горло. Потому что Ковбой никак не мог не сорваться. Он ненавидел этих ублюдков почти так же сильно, как и я. «Я здесь со своим племянником. Только начинаю заниматься в молодежной гонке». Он задрал нос. «Неплохое соревнование для тебя, не так ли? Вот до чего ты теперь докатился? Дерьмовые родео в Техасе. Когда-то ты был гребаным королем родео. Лучше всех нас».

Моя кровь закипела, когда я уставился на темноволосого, веснушчатого придурка. Моя нога двинулась вперед, чистая ненависть подстегивала меня. «Тише?» Сиа шагнула вперед. Но я не сводил с него глаз. С того, кого я собирался убить, черт возьми. «Что случилось? Ты знаешь этих мужчин?» — голос Сиа был паническим.

«Какого хрена ты делаешь в Техасе, Бро? И, пожалуйста, скажи мне, что ты больше не имеешь ничего общего с этим гребаным ублюдком, верно? Гребаный ублюдок уничтожил твой шанс стать профессионалом и промыл тебе мозги. Гребаный ублюдок увел тебя от нас, манипулятивная пизда. Как один из них, чтобы испортить жизнь хорошему человеку». Джейс сплюнул на пол. Сия резко втянула воздух, ее голова резко повернулась к Джейсу. Ее ногти впились в плоть на моей руке. Я приветствовал эту гребаную боль. Это подстегнуло меня, черт возьми.

Глаза Ковбоя хлопнули меня в ту минуту, когда ругань этого мудака вылетела из его тупого гребаного рта. Джейс, пытаясь увидеть, что привлекло внимание его старого приятеля, развернулся... и его взгляд столкнулся с моим.

Мое лицо было каменным, мои холодные глаза так пристально смотрели на него, что я мог видеть, как струйка жевательного табака вылетела из его рта при моем присутствии. Он снова сплюнул на землю... коричневая жидкость попала на носок моего ботинка. «Ты, должно быть, шутишь!»

Он потянул Ковбоя за руку. Но прежде чем он успел выругаться на расовой почве в мою сторону, Ковбой поднял кулак и, как он делал это в Луизиане, когда мы были подростками, ударил ублюдка прямо ему в лицо. Джейс упал на землю, вскочил, когда куча его дружков подбежала. Смахнув руку Сии со своей руки, я подбежал, дыхание эхом отдавалось в моих ушах, к тому месту, где он стоял. Джейс повернулся ко мне, как только я подошел. «Ты ебаный полукровный ублюдок!» — прошипел он, затем качнулся ко мне. Я ударил его кулаком по лицу. Снова и снова, позволяя кости треснуть, а плоти разорваться под моими костяшками. Я, блядь, высвободил ад, татуировки пизды управляли моей ебаной яростью. Метка на моей спине — мое ебаное топливо.

Всего несколько секунд спустя я услышал: «Ну, ну, что, черт возьми, у нас тут, дамы?» — гулкий голос Викинга разнесся над ублюдками, которых я собирался прикончить. За все, что они сделали. За те ночи, которые они пришли за мной. За ту гребаную ночь, они...

«Что это? Еще один любитель дворняжек? Тебе тоже нравится черно-белое загрязнение, а?» Джейс едва успел замолчать, отшатываясь от меня, кровь заливала его гребаное уродливое лицо, когда Флейм прыгнул вперед и вырубил ублюдка.

«Нет!» — закричал я, собираясь отбросить Флейма с дороги, когда АК дернул меня за рубашку. Кровь капала с моей губы, где случайный удар пришелся мне в рот.

«Отвези ее домой, черт возьми», — сказал АК. Я боролся, чтобы освободиться от его хватки, мне нужно было добраться до Джейса. Мне нужно было закончить то, что он начал давным-давно. Мне нужно было, чтобы этот ублюдок почувствовал то, что он заставлял меня чувствовать раз за разом, раз за разом, до той ночи, когда я отправился в ад и никогда, черт возьми, не вернулся.

Но АК крепко держался за меня, схватив мое горло, пока я не смог, черт возьми, дышать. Викинг оттащил и Ковбоя, а Флэйм занял его место, колотя кулаками по расистским ублюдкам.

«Я серьезно! Забери ее домой сейчас же! Последнее, что нам нужно, это привлечь гребаную толпу». АК оттолкнул нас и направился к Сии. Ковбой продолжал оглядываться на хуи, с которыми он вырос, на своих «приятелей по родео».

Я видел их только как ходячих мертвецов. Я хотел вернуться. Нужно было, блядь, покончить с ними со всеми... Я обернулся и увидел, как АК уставился на меня. Пламя и Викинг уходили от в основном избитых людей, вокруг тех, что лежали на полу, начала собираться толпа. Эти ублюдки были королями в таких делах. Мне было все равно. Мне было насрать, что со мной случилось. Я вытащил нож из ботинка, а затем...

«Ковбой! Тише!» — закричала Сиа, останавливая меня намертво. Я обернулся и увидел, что она все еще стоит, с призрачно-белым лицом у забора. Моя рука сжала рукоятку ножа. Я увидел, как глаза Джейса скользнули по моим сквозь толпу. Затем этот ублюдок улыбнулся, и я...

«Нам нужно идти», — сказал Ковбой, вставая у меня на пути. Я тяжело дышал, блядь, дыша во все стороны, когда позволил своему гневу контролировать меня, дав самому Аиду разрешение на то, чтобы, блядь, прикончить этих придурков раз и навсегда. «Вэл!» — выплюнул Ковбой, покраснев. «Нам нужно идти, блядь!» Взгляд Ковбоя упал на кого-то позади меня. Я проследил за его взглядом и увидел Сию... чертовски напуганную до чертиков. Она широко раскрыла глаза, глядя на меня с ножом в руке. «Не позволяй ей увидеть это дерьмо», — сказал Ковбой только для моих ушей.

Мое тело сотрясалось от пальцев ног до головы. Запрокинув голову назад, я закричал от своего разочарования, звук разнесся по небольшой площадке родео. Закрыв глаза, я сделал глубокий вдох, затем сунул нож за пояс. Я повернулся к Сии и взял ее за руку, потянув за собой. Я побежал. Ковбой взял ее за другую руку, и мы протиснулись сквозь ожидающих участников. Ковбой скользнул в грузовик. Он открыл окно, когда мы с Сией забрались внутрь, и крикнул Кларе, которая ждала у трейлера. «Гони лошадь обратно на ранчо. Мы уезжаем».

Клара выглядела смущенной, но сделала так, как он сказал. Ковбой выехал со стоянки конкурентов. Он выехал на дорогу и направился к ранчо. Моя нога дергалась вверх-вниз. Моя кровь мчалась по моим венам со скоростью гребаного света. Я не мог успокоиться. Я просто продолжал видеть этих пизд в своей голове. Все дерьмо, что они сделали... их гребаные татуировки.

Их чертовы татуировки с символикой белой власти.

«Что, черт возьми, произошло?» — спросила Сиа, судя по ее голосу, явно потрясенная. Ее рука дрожала, когда она поднесла ее к моему лицу. Я резко откинул голову назад и увидел, как ее глаза наполнились слезами. «Тише... то, что они тебе сказали...» Она попыталась взять меня за руку, но я отстранился. Сейчас она не могла. Я сходил с ума. Мне нужно было успокоиться. Но в ту минуту, когда я подумал о том, что этот придурок назвал меня гребаной дворнягой, гребаным полукровкой , все, с чем я так упорно боролся, пытаясь оставить позади, вырвалось на поверхность.

Как будто мне снова было шестнадцать. Они трахали и играли с этой гребаной целью ради гребаного веселья, пока она не разрушила мою гребаную жизнь.

«Успокойся, Вэл», — приказал Ковбой с водительского места. Я метнул на него взгляд, и все, о чем я мог думать, были те времена, когда он будет с ними. Смеясь надо мной, наблюдая, как они сбивают меня с ног.

Повернувшись к Сии, я прошипел: «Спроси Ковбоя, кто они такие».

В такси было тихо. Тишина нарушилась только тогда, когда Ковбой предупредил: «Не надо. Не делай этого, блядь, Вэл».

Но я не мог остановиться. Я знал, что он сделал для меня. Я знал, что он ушел от всего этого дерьма и выбрал меня. Черт, он бросил своих родителей после того, как все это случилось... когда я потерял их... когда я, блядь, развалился... но я не мог успокоиться. Все, что я мог видеть, были их татуировки с символикой белой власти; все, что я мог слышать, были гребаные расистские оскорбления, которые вылетали из их уст так же легко, как дыхание. Они, живущие в своих богатых особняках, катающиеся на своих лошадях, разгуливающие по городу, словно они были гребаными богами. Пока мы боролись и экономили, пока... пока...

Ковбой остановил грузовик перед домом Сии. Я выскочил из двери, не обращая внимания на головокружение, которое начинало кружиться. Я двинулся вправо, потом влево, не зная, как выкинуть эти чертовы чувства ярости из головы. «Тише». Я увидел Сию, прикрывающую рот руками и наблюдающую за мной со стороны грузовика.

Ко мне подошел Ковбой. «Вэл. Я, мать твою, серьезно. Успокойся. Ты теряешь контроль. Это, мать твою, опасно!» Ковбой рванулся ко мне и потащил в дом. Я услышал, как Сия бежит за нами.

«Ковбой! Стой! Ты сделаешь ему больно!»

Но Ковбой не остановился, пока не положил мою задницу на диван. Это был единственный раз, когда я видел его таким серьезным. Когда я стал таким. Его руки надавили мне на плечи. «Успокойся, брат. Пожалуйста... просто успокойся нахуй». Я увидел, как он бросил обеспокоенный взгляд на Сию, которая наблюдала за мной с бледным и растерянным лицом из двери. Но я не мог. Я не мог, черт возьми, сидеть спокойно. Я отбросил его руки и встал.

Ковбой попытался подойти ко мне, но я оттолкнула руку. На этот раз головокружение заставило меня потянуться за чем-то, чтобы не упасть. Я ощутила знакомый металлический привкус во рту. Я повернулась и увидела, как Ковбой двигается ко мне, Сия плачет... но мои глаза закатились, и все потемнело.

*****

«Ковбой! Пожалуйста, позволь мне вызвать врача!» Густой туман заволок мою голову, в моем сознании бушевала буря, а звуки голосов доносились до моих ушей.

«Нет, cher », — ответил голос Ковбоя. «Ему это не нужно».

Я снова ускользнул. Когда я вернулся в следующий раз, звуки в комнате были сильнее. Мои глаза были тяжелыми, когда я пытался их открыть. Мои руки и ноги были словно десятитонные гири.

«Вал?» Руки двинулись к моему лицу. «Вал, я здесь». Я узнал голос Ковбоя. Я дышал и дышал, пока тяжесть в моих глазах не уменьшилась достаточно, чтобы я смог открыть веки. Мое зрение сначала было размытым, но затем все начало проясняться.

«Вал?» Лицо Ковбоя появилось в поле зрения. Я моргнул в комнате, моя голова была откинута, а тело изнурено. Я лежал на боку, подушка под головой. Ковбой был его на коленях. Его рука была на моей голове. «Эй, mon frère », — сказал он, и я сделал глубокий вдох. Я прищурился, пытаясь вспомнить, что, черт возьми, произошло.

Я не мог вспомнить. Все было потеряно в густом тумане, который я не мог очистить из своей головы. Я попытался пошевелиться, но мои руки были слишком слабы. Мой рот был сухим. Я облизал язык вдоль губ, и затем я услышал ее.

«Здесь». Шаги приблизились ко мне, и кто-то опустился на пол. Джинсы были первым, что я увидел... затем я почувствовал, как рука прижалась к моей щеке. Она дрожала. Я поднял глаза и увидел прекрасное лицо, уставившееся на меня.

Элизия, — сказал мне прорыв в моем сознании.

Сиа.

«Эй, дорогая», — прошептала она и провела кончиками пальцев по моей щеке. Они дрожали. Что-то в моей груди треснуло, когда из ее глаз потекли слезы.

«Он хорош, cher », — сказал Ковбой. Глаза Сии зажмурились. Ее дыхание сбилось, пробив дыру в моем чертовом сердце. Рука Ковбоя опустилась на ее плечо. «Он будет пить. Он всегда хочет пить после этого».

Сиа открыла глаза и взяла себя в руки. Кивнув, она придвинулась ко мне и положила руку мне под голову. Я хотел сделать это сам, но у меня не было ни черта сил двигаться. «Я... я...» Она посмотрела на Ковбоя.

«Он не ранен, cher . Просто устал. Ты не навредишь ему, если поднимешь голову». Я слушал, как Ковбой наставляет Сию, словно наблюдая за ней со стороны. Не настолько, чтобы говорить или помогать себе или, черт возьми, делать что-либо, кроме как позволить ее мягким рукам коснуться моей кожи, тепло ее ладони унесло холод, окутавший мое тело.

Сия еще больше придвинулась. Она подняла мою голову с подушки и положила ее на колени. Я выдохнул, чувствуя, как тепло ее тела действует как огонь на мышцы и кости, которые начинали болеть. Мое тело дрожало. Последствием того, что я теперь понял, был припадок.

Мое сознание начало проясняться, секунда за секундой возвращая меня в здесь и сейчас. Я закатил глаза, чтобы посмотреть на Сию, которая просто гладила мою голову в течение нескольких минут. Когда мои глаза встретились с ее глазами, она одарила меня водянистой улыбкой, затем, украв каждую унцию моего дыхания в легких, опустил голову и прижался губами к моим.

Все внутри меня говорило мне оттолкнуть ее, отстраниться и отказаться от ее помощи. Но я не двигался. Я даже не пытался. Я так чертовски устал убегать от всех, кто пытался узнать меня получше... Я так чертовски устал, и точка . Поэтому я просто закрыл глаза и позволил ей утешить меня. Позволил рукам, которых я так долго хотел на себе, скользнуть по моим щекам. И позволил губам, которых я хотел на своих, прижаться к моей коже — цвет которой так отличался от ее.

И я позволил себе принять, что теперь она знает. Она знала, что я скрываю. Что должно остановить меня от езды. «Пей, детка», — тихо сказала она. Мои глаза открылись, чтобы сосредоточиться на ее лице. Сия наклонила мою голову. Она поднесла стакан к моим губам, и я вздохнул, чувствуя, как холодная жидкость течет по моему пересохшему горлу. Я не отрывал глаз от Сии. Ее губы дрожали, когда она помогала мне пить. Когда она опустила стакан, я посмотрел через ее плечо и увидел Ковбоя, стоящего у стены и наблюдающего. Его руки были скрещены на груди. Я не мог прочитать его лицо. Но я думал, что он выглядел... с облегчением?

«Так лучше, дорогая?» — спросила Сиа. Я не нашла в себе сил говорить, но наконец смогла немного пошевелить головой. Я кивнула.

«Давай положим тебя на диван», — сказал Ковбой. Мой лучший друг подошел и поднял меня с пола. Это было не непривычно. Я потерял счет тому, сколько раз Ковбою приходилось это делать за эти годы. Вот почему я никогда, черт возьми, не мог его отпустить.

Почему он так и не ушел.

Он переместил меня на диван рядом с огнем. Он знал, что я замерзну после этого. Ковбой натянул на меня одеяло и повернулся, чтобы разжечь огонь. Сия опередила его. Я оцепенело наблюдал за ней, пока она складывала поленья в открытый очаг. Я вздрогнул, когда огонь начал разгораться, оранжево-красное пламя лизало поленья, потрескивая, атакуя кору. Ковбой скользнул и сел рядом со мной. Его рука легла мне на плечо и сжала его. Я не смотрел на него. Слишком занят, черт возьми, борясь с комком в горле и воспоминаниями, на которые у меня не было сил.

Мои глаза потеряли фокус из-за пламени, и, как это бывало каждый раз, в моей голове зазвучали голоса... громкие, мучительные крики...

Я прыгнул вперед, пытаясь подняться по лестнице к входной двери. Огонь хлестал меня по рукам, обжигая кожу.

«Я не могу найти вход!» — крикнул Обин... и тут я услышал его.

«ВАЛАН!» Я резко откинул голову назад и посмотрел на чердак ... и весь мой мир разлетелся на части...

Меня вырвало из воспоминаний прикосновение большого пальца к щеке. Я перевел взгляд на Сию и увидел, что ее лицо бледное, растерянное. Ее глаза кровоточили слезами. «Тише... детка... что случилось?» Ковбой теперь сидел на стуле напротив. Он встретился со мной взглядом и понимающе улыбнулся. Он знал, какое воспоминание всегда возвращалось, чтобы преследовать меня после таких эпизодов. Мой брат пережил это вместе со мной. Был рядом со мной.

Вот почему он никогда тебя не отпустит, сказал мне голос в голове. И я знала, как бы я его ни отталкивала, он никогда не уйдет. Мы прошли через слишком многое.

«Дорогая?» Я снова сосредоточился на сладком техасском голосе Сии. «Спи. Ты выглядишь такой уставшей». Отказавшись от борьбы, я позволил ее мягкому голосу направить мои глаза закрытыми, чувствуя ее руку на своей щеке, а ее губы снова прижались к моим губам.

И, дав мне больше покоя, чем она когда-либо знала, она вынесла ту ночь из моей головы. Вынесла печаль, которая поглотила меня так же полностью, как то пламя поглотило хрупкий деревянный дом, который мы когда-то называли домом. И она успокоила меня, чтобы я заснул.

Без кошмаров.

Впервые за много лет.

Счастливое онемение.