Неутомимая охотница

Глава 2

Городской дом Шербруков

Лондон, 15 мая 1811 года

Менее чем через двенадцать часов после бала у Сэндерлингов

Александра Шербрук, графиня Нортклифф, расправила темно-зеленую шелковую юбку и поднялась. Мэнкин, дворецкий ее городского дома на протяжении последних восемнадцати лет, по ее наблюдениям, с каждым годом все больше горбился, но не потому, что слишком тяжко трудился или сгибался под бременем возраста, – нет, просто старался показать свою круглую лысую голову во всей красе. Мало того, он всеми мыслимыми и немыслимыми способами наводил на нее глянец! Однажды она случайно заглянула в буфетную и заметила, как он натирает голову самодельным лимонным воском миссис Ниббл. Сегодня, как обычно, результат получился великолепным. От головы Мэнкина прямо-таки исходило сияние!

– Лорд Бичем, миледи, – объявил он с порога гостиной, медленно наклоняя голову, так что Александра едва не ослепла от блеска.

– Здравствуйте, Спенсер, – улыбнулась она, подходя к Бичему и протягивая руки. Она искренне симпатизировала Спенсеру Хизерингтону, к вящему раздражению Дугласа. – Пожалуйста, скажите, что приехали специально, чтобы шептать мне на ушко милую чепуху. Мне так этого не хватает! Последнее время я скучаю по вашим комплиментам.

Спенсер подарил ей очаровательную улыбку, в которой, однако, таилась немалая доля лукавства.

– Вы посмеялись надо мной, Александра. Ну разве джентльмен способен шептать любовные признания, когда леди задорно смеется ему в лицо? Никакое мужское достоинство этого не вынесет!

– О, я совсем забыла! Вы правы, с моей стороны это было не слишком вежливо. Но вы всегда можете начать сначала. Дуглас приходит в бешенство, когда я пересказываю ему ваши милые речи. Зато после этого он – само внимание, поскольку вынужден доказывать, что может сочинять всякую бессмыслицу куда лучше вас. И просто исходит гневом, когда я зову вас по имени.

– У меня ушло пять лет на то, чтобы склонить вас к этому.

– Вы прекрасно знаете, как Дуглас ненавидит фамильярность. И делаете все для того, чтобы его обозлить. Он утверждает, что во всем виновата я со своим кокетством, что именно я поощряю вас, внушая непристойные мысли.

Спенсер Хизерингтон, лорд Бичем, рассмеялся – второй раз за последние двадцать четыре часа – и смущенно закашлялся. Кажется, его горло еще не привыкло к таким упражнениям.

– Могу я предложить вам чай, Спенсер?

– Да, если желаете. Но истинная цель моего приезда – обсудить преимущества определенного вида наказаний.

Александра залилась краской, беспомощно прижала ладони к щекам и принялась обмахиваться.

– Что с вами? Жарко?

– Не дразните меня, сэр! Смею спросить, где вы об этом слышали?

Он ответил улыбкой, исполненной такого коварства, что у нее руки зачесались отвесить ему пощечину. К счастью, Спенсер стоял достаточно далеко. Убедившись, что окончательно смутил ее, он прислонился к каминной полке и скрестил руки на груди.

– Вы сидели в библиотеке Сэндерлингов и говорили о наказаниях с настоящей великаншей, у которой, надеюсь, хватит лент, чтобы привязать мужчину за руки и за ноги к столбикам кровати. Она углубилась в философский аспект этого дела, тогда как вы, Александра, жаждали узнать подробности, которые собирались незамедлительно испробовать на Дугласе.

– О Господи, я была уверена, что мы одни! Нет, погодите… Помню, что слышала мужской смех. Все же лучше вы, чем мистер Пирпойнт, которого непременно сразил бы удар на месте. И как мне после этого смотреть в глаза миссис Пирпойнт и сообщать ей истинную причину смерти мужа?!

– Верно. И кроме того, лучше я, чем Дуглас.

– А вот в этом я не уверена. Садитесь, Спенсер. Вы совсем меня сконфузили. Что же касается Дугласа, он, как и вы, хохотал бы до слез.

Она склонила голову и задумалась.

– Погодите. Уж кто-кто, а вы вряд ли нуждаетесь в чьих-либо наставлениях по этой части, поскольку знаете все, что следует знать, и даже намного больше. Можно с уверенностью предположить, что мужчина с вашим жизненным опытом прекрасно разбирается во всех тонкостях так называемых извращений.

Спенсер глянул на свои руки с длинными пальцами и ухоженными ногтями. Он никогда не позволял себе отращивать ноготь на мизинце из опасения поцарапать нежную женскую кожу во время любовных объятий. Ну вот, опять его воображение разыгралось!

Он снова откашлялся и изрек:

– Видите ли, на свете существует безмерное разнообразие форм правления и точно столько же способов постельных забав. Я всегда готов приобрести новые знания, причем из любого источника.

Александра покачала головой и окликнула дворецкого:

– Мэнкин, я знаю, что вы стоите под дверью и ваша челюсть, возможно, отвисла до самого пола. Поделом вам, не стоит подслушивать! Пожалуйста, закройте рот, принесите нам чаю и восхитительных клапперов нашей кухарки.

Из-за двери донеслось смущенное хмыканье. Брови лорда Бичема взлетели на добрый дюйм.

– Простите, вы сказали «клапперы»?

– Да. Наша кухарка, миссис Клаппер, родом с самого севера Англии. Милое местечко, как раз у южной оконечности гор Чевиот-Хиллс. Рецепт перешел к ней по наследству от родственников по материнской линии. Все они вот уже много веков разводят овец. Так что клаппер – это особый вид пирожков с начинкой из мелко порубленных изюма, яблок, корицы, смородины и апельсинов. Не представляете, до чего вкусно!

– Звучит довольно странно. И поскольку там все перемешано, вы уверены, что она не добавляет туда немного баранины?

– Если это и так, вы все равно не почувствуете.

– Пожалуй, на этот раз я воздержусь от клапперов.

– Но, Спенсер, вы сами только что рассуждали о том, что существует бесконечное количество наказаний и постельных забав. То же самое можно сказать о пирожных и пирожках. Неужели не желаете расширить ваш кулинарный кругозор?! Короче говоря, дорогой сэр, не будьте трусом.

– Беспощадное оружие, жестокий удар моему мужскому достоинству. Несите клапперы.

Десять минут спустя лорд Бичем с энтузиазмом жевал пирожок и как раз набил рот до отказа, когда великанша, не дожидаясь, пока о ней объявит дворецкий, появилась в гостиной.

– Александра, вот увидишь, он начнет преследовать меня не позже завтрашнего вечера. Познакомиться с ним легче легкого, и…

Она осеклась и уставилась на Спенсера с таким ужасом, что он засмеялся и тут же поперхнулся пирожком. Она подлетела к нему и принялась усердно колотить по спине, едва не переломав ребра. Он сам не помнил, как ухитрился проглотить остаток клаппера, и безуспешно втягивал в себя воздух, задыхаясь и умоляюще глядя на нее.

– С вами все в порядке, лорд Бичем?

– Он никак не опомнится, Хелен. Дай ему прийти в себя. Ваши ребра целы, Спенсер?

Прошло не менее двух минут, прежде чем он обрел способность говорить:

– Вы знаете меня?

– Разумеется, как и остальное общество, особенно дамы.

Почему она так раскраснелась? Это он едва не потерял сознание!

Отдышавшись, Спенсер глотнул чая и поставил чашку на блюдце.

– Видите ли, у меня действительно много знакомых, но только потому, что я живу в Лондоне с восемнадцати лет и постоянно вращаюсь в свете.

Он поднялся, шагнул к ней и остановился. Она взглянула ему прямо в глаза.

– Дуглас не прав, – вмешалась Александра. – Вы по крайней мере дюйма на два выше Хелен, как и он сам. Он все твердит ей, что выше вас ростом.

Лорд Бичем учтиво склонил голову.

– Среди своих знакомых я один из самых высоких людей.

– Дуглас выше, – неожиданно возразила Александра. – Не меньше чем на дюйм. Да-да, теперь я вижу.

– Ну а я, – вставила Хелен, – одна из самых высоких в Англии женщин.

– Ничего не скажешь, большая девочка. Даже очень, – медленно проговорил он, умирая от желания раздеть ее взглядом и понимая, что не имеет на это никакого права, особенно в гостиной Александры Шербрук. Вместо этого он отсалютовал Хелен чашкой. Та рассмеялась низким глубоким смехом, согревшим его, как рюмка хорошего бренди. Спенсер представил, как она лежит в постели совсем голая и он наклоняется над ней, готовый войти в послушное тело. До вечера остается всего шесть-семь часов. У него еще есть свободное время.

– Ну, не совсем девочка, – поправила Хелен с чудесной улыбкой, показывая белые ровные зубы и соблазнительные ямочки на щеках. – Мне двадцать восемь, через полгода будет двадцать девять. Мой папочка утверждает, что я перестарок и из меня песок сыплется. Всего три месяца назад он так обозлился на меня по какой-то причине, которую ни он, ни я теперь уже не в силах вспомнить, что буквально рассвирепел, метал громы и молнии и вопил, что я завзятая старая дева и скоро совсем заплесневею! Признаю, что во многом я сама виновата. Вечно довожу его, так что бедняга стонет и взывает к небесам, жалуясь на судьбу, наградившую его таким бессердечным чудовищем. Но я не бессердечна, просто…

Она запнулась в поисках подходящего эпитета, и лорд Бичем улыбнулся:

– Просто уже взрослая девушка. Большая-пребольшая.

Хелен снова одарила его ослепительной улыбкой.

– И это тоже, полагаю, – согласилась она, протягивая руку. – Я Хелен Мейберри. Мой отец – старый чудак виконт Прит, самый высокий джентльмен в Англии.

Лорд Бичем выпрямился во весь рост, действительно став на добрых два дюйма выше Хелен, взял ее руку и, повернув ладонью вверх, наклонился, чтобы поцеловать. Он почувствовал, как она вздрогнула. Превосходно. Сейчас главное – быть учтивым, обходительным, поражать безупречными манерами, и при небольшом везении она сегодня же вечером, а может, и к концу дня окажется в его постели голая, пылающая страстью, позволит зацеловать себя до потери памяти и, возможно, поделится с ним самыми утонченными способами так называемых наказаний.

– А я – Спенсер Николас Сент-Джон Хизерингтон. Можете звать меня Спенсером, Хизерингтоном или Бичемом. Меня назвали в честь Эдмунда Спенсера, любимца королевы Елизаветы, которым та безмерно восхищалась. Видите ли, моя мать боготворила Елизавету, поэтому и дала мне это имя. Отец говаривал, что существует даже вероятность очень отдаленного родства между семейством Спенсеров и нашим.

– Все это кажется мне совершенной чепухой, – призналась Хелен.

Бичем усмехнулся и снова отсалютовал ей чашкой.

– Согласен, но история довольно забавная, вы не находите? Значит, вы еще не нашли подходящего по росту человека? Такое прелестное создание – и одинока?!

– Вероятно, для этого требуется время. Проблема почти неразрешима: вы же знаете, как много в Англии невероятно занудных коротышек, и, похоже, мой отец знаком с каждым. Поверьте, я не против коротышек, но вот скучных надоед не выношу.

– Я тоже не против недомерков, – согласился он.

– А утомительных? Вы способны терпеть утомительных дам?

– Дамы никогда не бывают таковыми, мисс Мейберри, особенно если с ними обращаться как следует.

– Боюсь, мне не следует слушать подобные речи. Уж не знаю, уместны ли они в приличном обществе.

– Когда решите, обязательно сообщите мне. Надеюсь, мы встречаемся не в последний раз, мисс Мейберри?

Выстрел был сделан вслепую, наугад… но все же, когда она влетела в гостиную и выпалила, что собирается поймать кого-то, а потом осеклась, глядя на него как на привидение, Бичем вдруг сообразил, что говорят именно о нем.

Мисс Мейберри, ничуть не сконфуженная, преспокойно кивнула:

– Не знаю, как вы догадались, но это чистая правда. Очень рада познакомиться с вами, милорд. Теперь мне не придется прибегать ни к каким уловкам, хотя та, что я имела в виду, довольно эффективна.

Бичем не мог отвести от нее глаз. Скажем, шесть с половиной часов до вечера… и еще пять с половиной до конца суток. Времени вполне достаточно.

– И что же вы собирались делать?

– Наехать на вас в парке.

– То есть растоптать меня, беспомощно лежащего под конскими копытами?

– О нет, так далеко мои планы не простирались. Я вовсе не хотела причинить вам боль, – заверила она и после многозначительной паузы добавила таким смиренно-лукавым голоском, что он едва не поперхнулся: – По крайней мере не таким способом.

Господи, неужели она осмелилась сказать такое при нем и Александре?

Он мысленно сократил время до трех часов и представил, как она раскинулась на простынях под жарким полуденным солнцем, струящимся в окно спальни. Будет ли она настаивать на изощренной пытке любовью? Он свято надеялся, что будет.

– Честно говоря, я собиралась притвориться, будто у меня закружилась голова. Представляете, я теряю равновесие и падаю прямо на вас!

– Ну да, и в зависимости от силы толчка меня могло бы просто расплющить.

– О Боже, вот об этом я не подумала. И в самом деле, что, если бы я вбила вас в землю, как палку, или переломала бы все ребра?! Ах, но в таком случае я упала бы перед вами на колени и держала за руку, пока вы не пришли бы в себя. И все закончилось бы как нельзя лучше. Вы бы улыбнулись мне, подняли руку и слегка коснулись моей щеки. Какая трогательная картина!

– Конечный результат, пожалуй, неплох, но сам процесс невыносим. Мужчины не любят выглядеть слабыми в глазах женщин, мисс Мейберри.

Александра деликатно кашлянула, чтобы привлечь внимание собеседников.

– Вижу, вы нашли общий язык, дорогие, но должна предупредить, что Дуглас впадает в бешенство, стоит Хелен упомянуть ваше имя. Он рвет и мечет, Спенсер. Оскорбляет вас. Скрипит зубами. И приказал Хелен держаться от вас подальше.

Хелен рассмеялась:

– Дуглас опасается за мою добродетель, лорд Бичем, и считает, что с вами мне грозит неминуемая опасность.

Дни стоят жаркие, так что не придется зажигать огонь в камине, даже если они оба будут совершенно голыми. Спенсер стал ласкать ее руками и ртом. Пока, разумеется, мысленно. Но тут же взял себя в руки и, поднявшись, протянул руку.

– Что же, придется пощадить зубы Дугласа и похитить мисс Мейберри, прежде чем он вернется домой.

– Похитить? И куда же вы меня денете, лорд Бичем?

– У Гюнтера подают прекрасное мороженое, мисс Мейберри.

Он никогда не видел, чтобы лицо женщины так светилось.

– Какое счастье! Это мое любимое лакомство со дня приезда в Лондон. Откуда вы узнали?

Лорд Бичем взглянул на хозяйку, несколько шокированную столь быстрым поворотом событий.

– Просветите ее, Александра. Скажите, что я человек умудренный жизнью и обладаю волшебным даром: стоит мне взглянуть на женщину, как самые потаенные ее желания немедленно становятся для меня открытой книгой.

– Может, это и правда, – задумчиво протянула Александра, надкусывая пирожок, – но я все-таки не понимаю, как вы могли проникнуть в глубины души Хелен и увидеть там ее неутолимую страсть к мороженому Гюнтера.

– Как видите, это оказалось совсем просто, – загадочно произнес Спенсер, по-прежнему протягивая руку мисс Мейберри. – Идемте?

Хелен подмигнула Александре и взяла его под руку.

– Передай Дугласу, что я добилась своего.

– О чем это вы? – поинтересовался лорд Бичем, когда Мэнкин открыл входную дверь и низко поклонился. Солнечные зайчики играли на его сверкающей голове, но, к сожалению, ни лорд Бичем, ни мисс Мейберри не соизволили это заметить.

– Чего именно вы добились? Познакомились со мной? Думаю, для этого совсем не требовалось сбивать меня с ног в парке.

– Вам известен Грей Сент-Сир, барон Клифф?

– Разумеется! И что же?

– Он недавно женился.

– Знаю. Ну и что?

– Он и его невеста Джек оказались вблизи моей гостиницы после того, как та сбежала от Артура Килберна. К несчастью, Грей упал с лошади и ударился головой о толстенный дуб.

– Вы владеете гостиницей?

– Да. С гордым названием «Лампа короля Эдуарда». Лучшее заведение в Корт-Хэммеринге, торговом городке в часе езды от Лондона.

– Артур похитил невесту Грея? Я ничего об этом не слышал. Ее зовут Джек?

– Верно. Так или иначе, после того как все благополучно разрешилось, мы с отцом приехали в столицу на их свадьбу. Все было очень мило, очаровательно и в самом узком кругу, поэтому вас там и не было. Я снова увидела Дугласа.

– Да, я уже слышал, как в пятнадцать лет вы им увлеклись, – зачарованно кивнул Бичем, на несколько минут забыв, что намеревался залучить ее в свою постель к двум часам ночи.

Днем. И не позже трех.

– Значит, вы тот человек, который подслушал наш разговор в библиотеке Сэндерлингов?

– О да. Наказания – предмет, весьма дорогой моему сердцу.

– Ничуть не удивлена.

Улыбаясь, Спенсер прикидывал, не слишком ли он поспешит, если поцелует ее сейчас или легонько дотронется пальцами до бьющейся на горле жилки.

– Да. Дуглас был настоящим красавцем. Чудесным молодым человеком. Правда, с тех пор прошло столько лет! Я заверила Александру, что больше не питаю нежных чувств к ее мужу.

– Прекрасно. Вряд ли ваш нынешний любовник будет доволен, узнав, что вы все еще томитесь по Дугласу Шербруку. Кстати, именно Шербрук был вашим первым мужчиной?