Невеста для Москвича

Откровенность

На следующий день Луи позвонил Стасу и вежливо отказался от помощи. Я была благодарна за это другу, зная как трудно ему было это сделать. Ведь такое вложение могло сделать его галерею всемирно известной. А это — новые клиенты и перспективы.

Но я знала одно, что Стас не отступит. Москвич снова открыл охоту, но теперь уже он хочет заполучить ребёнка.

Появление Стаса таило в себе много опасностей.

Во-первых, я стала опасаться за дочку. Со связями Селиванцева он мог перевернуть весь город, но получить желаемое.

Во-вторых, я все чаще стала думать, кто мог подставить меня тогда. Все мыслимые и немыслимые доводы указывали на Катю. Ей было выгодно, чтобы я исчезла из жизни москвича. И теперь она могла появиться вновь и придумать что-то более зловещее.

В-третьих, я все ещё любила Стаса. Да, любила. Увидев в тот вечер его у галереи сердце начало выпрыгивать из груди навстречу мужчине. Я хотела дотронуться до его лица, представляя себе на ощупь жёсткую щетину мужа.

Нет, нет... я не должна наступать на те же грабли. Отгоняя романтичные мысли о Стасе, я попыталась подумать о предстоящем вечере. В галерее снова должна была состояться выставка. На этот раз она посвящена Ромео. Он закончил свои важные работы в стиле постмодернизма. Андрей вышел на новый уровень развития, мы с Луи отмечали, что его полотна неповторимы. Они смешивали в себе несколько стилей , иногда абстрактных, но при этом таких притягательных.

Луи заехал за мной. Одетая в чёрное трапецевидное платье, которое визуально стройнило меня, я добавила последний штрих — красивую брошь с красными камнями в виде божьей коровки. Я увидела её в одном из антикварных магазинов и не смогла устоять. Эта божья коровка напоминала мне меня — беззащитная перед жёсткими устоями столичной жизни. Иногда на меня накатывала тоска. Я вспоминала бескрайние просторы родного края, поездки по полям с Гретой. Теперь в моей жизни была только работа и два друга.

По пути в галерею Луи заметно волновался. Ромео был уже там. До начала выставки оставалось 2 часа.

Француз, как обычно, все организовал на высшем уровне. Я одна из первых смогла увидеть все работы Ромео, которые заполняли два зала. Уверенные мазки и богатая палитра оттенков передавали незабываемое настроение.

Через два часа гости начали приходить в галерею. Их было так много, что в глазах рябило от блеска бриллиантов и пайеток на платьях у женщин. Среди публики было много тех же коллекционеров, которые приходили уже. Среди них была и Инна, которая сразу направилась ко мне.

— Марианна, здравствуй. — с открытой улыбкой женщина прошаркала в мою сторону в обтягивающем бежевом платье с кружевами.

— Инна, добрый вечер.

— Ты прекрасно выглядишь, дорогая. — Инна взяла мою руку в свою.

Я пыталась рассмотреть фальш в её голосе и движениях, но все было тщетно. Женщина вела себя правдоподобно, изучая теплоту и нежность. Я не понимала, что происходит. Ведь она должна, как и Стас, ненавидеть меня.

— Спасибо, Инна. Вы тоже прекрасно выглядите. — она действительно сияла своей женственностью и привлекательностью, которую не растеряла, с годами. Даже лёгкая полнота подходила этой женщине.

— Как твои дела? Как ты себя чувствуешь? — Инна явно не собиралась сегодня смотреть картины.

— Всё прекрасно. — постаралась улыбнуться я.

— Я должна признаться тебе — я сказала Стасу, что видела тебя на прошлой выставке... и что ты беременна.

— Да, я это поняла. Он приезжал.

— Приезжал? — Инна заметно оживилась. — Так вы помирились?

— Нет. — я была удивлена, что мачеха Стаса допускает такую мысль.

— Жаль. Я говорила Станиславу, что он сделал ошибку, отпустив тебя. — женщина смотрела прямо на меня.

— Прошлого уже не вернуть.

— Ну почему же. Если это была настоящая любовь, то она глубоко засядет в сердце каждого.

— Стас никогда не любил меня. — я гордо вскинула голову, стараясь не жалеть себя.

— Я видела, каким взглядом Станислав смотрел на тебя. И поверь, я никогда не видела, чтобы он так смотрел на женщину. Дай ему ещё один шанс, Марианна. Он просто запутался.

— Он обвиняет меня в том, чего я не делала.

— Значит, надо поговорить с ним и все объяснить. — Инна не теряла надежды убедить меня. — Тем более, у вас будет ребёнок. Малыш должен знать своего отца.

Она верила искренне, что это ребёнок Стаса. Это было странно для меня, что среди свиты москвича нашёлся человек, который мне доверял.

Наш разговор был прерван ведущим, который как раз представлял Андрея публике. Инна попрощалась и отошла к знакомой. А я продолжала стоять в оцепенении.

Вечер прошёл успешно. Публика с восторгом признала нового художника, который работал в современной технике. Луи с Андреем выглядели счастливыми. Попрощавшись с друзьями, я накинула пальто и вышла из галереи. Мужчина моей мечты стоял на том же месте, как и в ту встречу.

— Садись. Сегодня я не отстану. — настойчиво проговорил Стас. Его вид был решительный, а взгляд задумчивый и грустный.

Москвич открыл переднюю дверцу внедорожника, призывая меня сесть в машину.

Уставшая от тяжёлого дня, я молча повиновалась. Сил спорить не было. И слова Инны о том, что ребёнок должен знать отца, сразу всплыли в голове.

В салоне было тепло и уютно. Москвич уверенно вёл автомобиль в сторону моего дома, как будто делал это каждый день. Из магнитолы доносилась лёгкая поп-музыка на современный мотив.

— Ты стала популярной? — мужчина решил начать томительный разговор.

— Да. Я много работала. — с вызовом произнесла я.

— Я знаю. Горжусь тобой. — его тембр бархатисто вибрировал, массируя лёгким тригером мои барабанные перепонки.

— Гордишься? — язвительно спросила я.

— Это так удивляет тебя?

— Последнее чувство, которое ты ко мне испытывал, была ненависть. — поспешила напомнить я.

— Не ненависть. Скорее, обида и недоумение.

— Ах, это так сейчас называется, когда выгоняешь жену в чужом городе на улицу?

— Водитель сразу поехал за тобой и следил. Так что я точно знал где ты и с кем. — на последнем слове москвич отвлёкся от дороги и перевёл взгляд на меня, давая понять, что знает, что я некоторое время жила у Ромео.

— Какая забота. — цинично процедила я сквозь зубы.

— Мне кажется, что меня можно понять. Не так ли? — Стас снова сменил тон на злой, не требующий возражений. — На тех документах стоит твоя подпись!

Он все ещё меня обвиняет. Значит, за это время ничего не изменилось. Только ребёнок притягивает его. Дочка — единственное, что нас связывает.

— Зачем же ты тогда снова появился в моей жизни, если по прежнему считаешь меня виновной? — я говорила с вызовом, не желая преклоняться.

— Ты носишь моего ребёнка. — казалось, москвич сосредоточен на дороге, но все его тело было напряжено.

— Ещё не так давно ты не был так уверен в своём отцовстве. — ехидно напомнила я.

— Я был твоим первым мужчиной. Или тебе так понравилось, что твой дружок стал вторым сразу же?

— Останови машину! — этому человеку нравилось меня унижать, я не могу терпеть этого больше.

На мой возглас Стас лишь молча заблокировал одной кнопкой все двери в машине, чтобы у меня не было бредовых идей выпрыгнуть.

— Мы почти приехали. — спокойно произнёс москвич.

Оглянувшись в окна, я увидела знакомые улочки и дворы. Мы подъезжали к моему дому.

Стас дал понять, что не уверен все-таки в своём отцовстве на 100%. Это делало больно мне.

Машина остановилась, но двери так и не были разблокированными. Стас поуютнее усаживался в своём кресле, давая понять, что не отпустит меня, пока не допытается до правды. Мужчина повернулся ко мне и нагло разглядывал. Теперь его внимание не приковывала дорога.

— Ты должна мне сказать. Это мой ребёнок? — москвич пристально смотрел на меня, ожидая ответа.

— Неужели ты мог подумать, что после той ночи я сразу ушла в постель к другому? — я наморщила лоб, не понимая как он мог допустить такое. Повернувшись и посмотрев на Стаса, я уверенно встретила его взгляд.

— Нет. Я даже не хочу думать об этом, несмотря на то, что долгое время ты жила с сокурсником. — при одной этой мысли мужчина содрогнулся. — Я уверен, что это мой ребёнок. Иначе, меня не было бы здесь.

И снова этот вкрадчивый, такой родной и манящий голос, который обволакивал сознание. Он смотрел пронзительно, изучая каждую родинку на лице.

— Это твой ребёнок. — искренне призналась я, вглядываясь в москвича. Какая первая эмоция будет у него?

Стас секунду внимательно смотрел на меня, а потом улыбка медленно расползлась по его лицу. Мужчина выдохнул с облегчением.

— Ты должна была давно мне сказать о ребенке. — укоризненно пожурил москвич.

— Это ничего не изменило бы.

Улыбка тут же исчезла с лица мужчины.

— Послушай, Марианна, я понимаю, что у нас было странное знакомство, свадьба, ну и так далее. — Стас старался подбирать слова. — Но наш ребёнок ни в чем не виноват, и я хочу, чтобы он рос в любви.

— Я тоже хочу, и всячески стремлюсь к этому.

— Не сомневаюсь. — Стас продолжал изучать меня. Казалось, в его взгляде появлялся знакомый огонёк, но тут же исчезал.

— Я не против, чтобы ты виделся с ребёнком. — призналась я. — И да... это она, девочка.

— Девочка? — москвич выглядел ошеломленным.

Да, прекрасная маленькая дочка. — я с трепетом думала, что скоро увижу свою малышку. — Мне пора. Ты выпустить меня?

— Да, конечно. — Стас выглядел подавленно, но нажал на кнопку фиксации замков. — Марианна, ты подписывала те документы?

Моя рука уже потянулась к дверцей автомобиля, чтобы выйти. Но его вопрос заставил меня замереть.

— Ты наконец-то спросил меня об этом, спустя много месяцев? — ехидно поинтересовалась я. Но увидев тоскливый взгляд москвича, устало ответила. — Нет, я уже говорила тебе. Я первый раз видела те документы в твоих руках, и не имею с ними ничего общего.

— Хорошо. — было не понятно поверил Стас на этот раз или делает вид ради будущего ребёнка.

Я попрощалась с москвичом и вышла из машины. Фонари его автомобиля освещали мне путь до подъезда. Я чувствовала взгляд москвича на себе.