Невеста для отца-одиночки

— И включи вентилятор!

Я заглядываю на кухню и вижу, как Элси пытается совладать со ступкой и пестиком.

— А вы, девочки, готовите? — спрашиваю я.

— Да, — отвечает Элси. — Так как Рита ушла, а еще потому что ты не понимаешь, как заставить девушку остаться с тобой, я решила, что мне нужно научиться готовить.

Анна улыбается мне.

— Элси помогает мне приготовить соус с травами для хлеба, а я собираюсь обжарить овощи.

— Я должен закончить эту татуировку, — говорю я. — После того, как Сантьяго закончит срать уже десятый раз за сегодня.

— Матершинник! — кричит Элси. — Девушкам не нравятся матершинники!

— Ябед тоже никто не любит, — бормочу я себе под нос, а затем я говорю громче, елейным голосом: — Не могу дождаться, когда попробую твой соус для хлеба, Элси! Бьюсь об заклад, это будет очень вкусно.

Она игнорирует меня.

Затем раздается стук в дверь.

— Держу пари, это Рита, — говорю я.

Я открываю дверь, даже не посмотрев в глазок, и натыкаюсь на женщину в полуформальной одежде и мужчину в деловом костюме.

— Да? — спрашиваю я.

Они показывают бейджи.

— Мы из службы защиты детей, — говорит женщина. — Я Кристен Вуд, а это мой коллега Даррен Альфонсо. Нам позвонили.

— Это были Майкл и Шерил? — спрашиваю я, закатывая глаза.

— Мы не можем разглашать эту информацию, — говорит Альфонсо. — Мистер Шепард?

— Да, — говорю я. — Дикон Шепард. По какому поводу они звонили?

— Вы организовали тату-салон у себя дома? — спрашивает Вуд.

— Нет, — категорично говорю я. — Магазин — это здание по соседству, — указывая рукой в том направлении. — Дом и салон никак не соприкасаются.

— Около недели назад у вашего салона произошла байкерская драка? Приехала полиция... — говорит Альфонсо, хмуро глядя на меня.

— Да, — говорю я. — Не в доме и не в салоне. Я выгнал этих двоих из своего салона, я не терплю насилия.

— Все равно это произошло на территории вашей собственности, неважно снаружи или нет. Вы действительно думаете, что это безопасная среда для вашей дочери? — спрашивает Вуд.

Альфонсо сверяется со своим блокнотом и говорит:

— Элси. Верно?

— Да, — говорю я. — Это моя сестра Анна, — указываю я на нее. — Она присматривает за Элси, когда я работаю.

Анна улыбается и протягивает руку.

— Рад с вами познакомиться.

Альфонсо берет ее за руку, словно прикоснулся к мертвой рыбе, и так же быстро отпускает.

— Все уже почти готово! — кричит Элси. — Или вот-вот будет готово!

— Отлично, милая, — кричу я в сторону кухни. Я улыбаюсь агентам. — Она делает соус для хлеба.

— Первоклассница готовит? — скептически спрашивает Вуд.

— Соус для хлеба, — говорит Анна. — Она растирает чеснок и орегано в ступке.

— Вы не будете возражать, если мы осмотримся? — спрашивает Альфонсо.

— Конечно, — говорю я. — Вперед.

— Аааа! — визжит Элси. — Он горит!

Мы все смотрим друг на друга, но я первый, кто развернулся и побежал. Я вбегаю на кухню и вижу горшок с маслом, что пылает огнем и из которого клубами валит черный дым.

Я хватаю Элси и выношу ее из кухни, после чего усаживаю ее на диван в гостиной, в то время как агенты из службы защиты детей и Анна по-прежнему пребывают в молчаливом ступоре.

Я бросаюсь обратно на кухню, которая теперь так полна черного дыма, что я едва могу видеть или дышать. Выключаю плиту и хватаю кухонное полотенце. Смачиваю полотенце водой, а затем набрасываю его на пылающий горшок.

Пламя гаснет, и еще больше дыма поднимается вверх.

Я включаю вытяжной вентилятор и отставляю дымящийся горшок из горелки. Откашливаюсь и возвращаюсь обратно в гостиную.

Дыма там практически нет, но пожарная сигнализация сработала.

Анна и Альфонсо пытаются отключить сигнализацию, а Элси кричит и плачет.

Наконец-то им удается совладать с сигнализацией, пока я пытаюсь хоть что-то разглядеть сквозь слезы из-за того, что глаза разъело дымом.

— Ну, вы сами можете убедиться, что пожарная сигнализация в исправном состоянии, — нервно смеясь, говорю я.

— О Боже, — говорит Анна. — Дикон, прости... Я забыла, что поставила на плиту разогреваться масло...

— Вы оставили свою дочь на кухне без присмотра, — говорит Вуд. — С включенной плитой и кастрюлей, полной масла.

— Если бы вы не приперлись, — огрызается Анна, — я бы ее не оставила!

Альфонсо хватает свой блокнот и начинает строчить заметки.

Я беру Элси на руки и пытаюсь ее успокоить. Она все еще плачет.

— А где ваша жена? — спрашивает Вуд, сморщив нос от дыма.

— Она... вышла, — говорю я.

— Ее нет, — говорит Альфонсо, сверяясь с записями. — Как давно?

— Как давно? — переспрашиваю я. — Вы о чем?

Я подхожу к окнам и открываю их одно за другим, все еще держа на руках Элси, которая в данный момент плачет в мою рубашку.

— Может быть, вы поссорились? — говорит Вуд. — И поэтому ее здесь нет.

— Может быть? — говорю я, закипая. — А может быть, это мои родственники позвонили вам, потому что они пытаются забрать мою дочь; и, может быть, это они наняли частного детектива, чтобы раскопать на меня компромат; и, может быть, они скормили его моей жене, и...

— Компромат? — спрашивает Альфонсо. — И в чем заключается компромат?

— У всех есть что-то, чем они не гордятся, — говорю я, усаживая Элси. — У вас когда-нибудь было, чтоб нанимали детектива собирать на вас компромат?

— Пожалуй, что нет, — говорит Вуд.

Альфонсо самодовольно улыбается и пожимает плечами.

— Итак, вы набросали свои заметки, — говорю я. — Тату-салона в доме нет, а моя сестра оставила на плите масло. Счастливы?

В тот момент распахивается дверь ванной, и худший запах, который я когда-либо ощущал, проникает в гостиную как какая-то чума.

Сантьяго вваливается в гостиную без рубашки, его татуированная спина кровоточит, а лицо покрыто каплями пота. Оно красное, словно вареный лобстер, и он настолько тяжело дышит, что его жир сотрясается при каждом вздохе.

— Чувак! — говорит он. — Неужели у тебя нет, бл*, нормального добротного вантуза, а? Тот, что здесь еще хуже, чем тот, что в салоне!

Агенты смотрят на Сантьяго с отвисшими челюстями.

Бл***дь. Я и забыл, что он здесь. А вот это уж точно дерьмово.

Сантьяго оглядывается, потом замечает Элси, которая смотрит на него широко раскрытыми глазами.

— Я только что сказал «бл*» в присутствии ребенка? — спрашивает Сантьяго. — Я имел в виду «блин». Неужели у тебя нет нормального добротного вантуза ни в одном из твоих сраль... эм... толчков. А этот ребенок достаточно взрослый, чтобы я мог говорить при нем слово «толчок»?

Глава 20

Рита

Я просыпаюсь куда менее злой, выпиваю с родителями кофе, а затем съедаю немного мюсли с молоком.

— Думаю, что вы, ребята, правы, — говорю, прикусывая губу.

Мама прикладывает ладонь к уху и наклоняется ко мне.

— Повтори это, пожалуйста.

— Ты слышала меня, — заявляю я. — Кое в чём вы правы, но не правы во многом другом.

Отец смеётся.

— Принимаю.

— Я собираюсь поговорить с Диконом, — сообщаю я. — Спасибо, что позволили переночевать здесь.

***

Я подъехала к его дому и, когда потянулась в двери, решила постучать, несмотря на то, что у меня есть ключ.

Дикон открывает дверь и хмурится на меня.

— Вернулась?

Киваю.

— Позволишь мне войти?

Он отступает с моего пути, и я вхожу внутрь.

— Мой Бог, что это за вонь?

— Сантехник пытался ободрать меня, — говорит Дикон. — Захотел 1000 баксов, чтобы прийти вчера вечером. Я сказал ему катиться ко всем чертям, так что сейчас он тянет резину.

Я слышу, в ванной гудит вентилятор, а все окна открыты.

— Мы зависаем в кухне, — поясняет он.

Вижу Элси и Анну, сидящих у кухонного стола. Элси высовывает голову из-за угла и улыбается:

— Рита!

Она подбегает ко мне и обнимает, обхватывая руками мои ноги.

— Привет, сладкая, — говорю я.

— Ты всё ещё сердишься? — спрашивает Элси.

— А, — отвечаю, глядя на Дикона. — Я изо всех сил стараюсь не сердиться.

— Папочка вчера попал в неприятности, — рассказывает она. — Анна устроила пожар, а у Санты была диарея.

— Санта? — произношу я, наклоняя голову.

— Сантьяго, — поясняет Дикон. — Парень с фениксом.

— У него была диарея здесь? — уточняю, внезапно опознав запах.

— После того, как забил туалет в салоне, — рассказывает Дикон. — Родители Стейси отправили сюда СЗД (прим. буквально, Служба Защиты Детей (Служба по делам несовершеннолетних) — инспекция, которая расследует сообщения (истинные или нет) о жестоком или небрежном отношении к детям) как раз вовремя, чтобы застать пожар и гигантскую кучу от Сантьяго.

Хмурюсь.

— Я сожалею… Я должна была быть здесь.

— Всё в порядке, — говорит Дикон. — Я должен был… лучше понимать твою точку зрения. Я работаю над этим.

Киваю.

— И я работаю над этим тоже, даже если не совсем понимаю и соглашаюсь.

Анна улыбается мне.

— Хочешь попробовать немного соуса Элси для хлеба?

— Ты сделала соус для хлеба? — спрашиваю Элси, глядя на неё удивлённо.

— Ага, — отвечает она. — Я использовала ступку и пестер.

— Пестик, — поправляет Дикон.

— Ага, — соглашается она.

Мы проходим в кухню, и Анна отламывает мне кусок хрустящего багета. Элси берёт немного своего соуса и капает его на маленькую плоскую тарелку. Дикон откупоривает бутылку хорошего оливкового масла и наливает немного поверх толчёных трав.

— Из чего он? — спрашиваю я.

Элси рассказывает:

— Тётя Анна нашла рецепт. Я помогла найти все эти штуки, собрала это и потолкла. Здесь соль, немного зелени, чеснока…

— Розмарина, — подсказывает Анна.

— Это пахнет здорово, — говорит Элси, протягивая мне бутылку.

Нюхаю.

— Ага, точно, и спорю, на вкус ещё лучше.

Дикон макает кусочек хлеба в соус и прокручивает, затем вручает его мне. Я беру. На вкус это оказывается действительно хорошо.

— Вау, Элси, это поразительно!

— Я не устраивала пожар, это сделала тётя Анна.

Анна смеётся.

— Тебе пришлось бы сильно испортить соус для хлеба, чтобы устроить пожар, — произношу я, улыбаясь.

Дикон и я извиняемся и поднимаемся наверх, пока Элси делает домашнее задание.

Как только он закрывает дверь в спальню, притягивает меня к себе, сосредотачивая взгляд на мне.

— Мы в порядке? — спрашивает Дикон

Вместо ответа я просто целую его.

Мы целуемся долго, попутно двигаясь к кровати.

Он прерывает поцелуй почти у кровати и говорит:

— Тогда, полагаю, мы в порядке. Рита… это по-другому с тобой, и я не просто говорю это.

Я действительно хочу верить ему. И я верю ему, по большей части.

Дикон прижимает меня плотнее к своему телу и сжимает через джинсы мой зад.

— Элси внизу… — говорю я.

— Тогда нам нужно быть тихими, — заявляет он.

— И… довольно быстрыми, — добавляю я.

Он смеётся.

— Так что пропустим прелюдию?

— Или просто кончим, действительно, быстро, — говорю я.

— Не выйдет, — возражает Дикон. — Я всегда держусь до последнего.

Он снимает свою рубашку и начинает расстёгивать ремень. Смотрит вверх и видит, что я просто стою там, наблюдая за ним.

— Раздевайся, — произносит он. — И закрой дверь.

Я сначала запираю дверь, потом раздеваюсь. Ощущаю, что уже немного увлажнилась, а когда штаны Дикона упали и выскочил его жёсткий стальной член, я потекла.

— Как ты хочешь сделать это? — спрашивает он, усмехаясь мне, его взгляд скользит ниже, впитывая вид моего тела.

— А.., — я запинаюсь. — Я никогда... Я хочу быть сверху.

— Ты никогда, — произносит Дикон, — Даже ни разу за всё время на корабле…

— Нет, — говорю я, качая головой. — Ты просто был таким контролирующим и…

Он откидывается на кровать и обхватывает член, оттягивая своё мужское достоинство и направляя его так, чтобы оно указывало прямо вверх.

— Забирайся.

Я смеюсь.

— Так романтично.

— Домашка Элси будет сделана примерно через тридцать минут, — сообщает Дикон. — Мы можем быть более романтичными позже, когда она будет спать.

Я улыбаюсь. Моё сердце бьётся тяжело, и я понимаю, что это, возможно, не самая романтичная вещь в мире в традиционном понимании. И всё же сделать это быстро в середине дня — главным образом потому, что мы не можем держать руки подальше друг от друга — в какой-то степени более романтично, чем свечи, цветы и бесконечная прелюдия.

Я прыгаю на кровать и ползу к его бёдрам. Обхватываю ствол его члена, а Дикон выпускает его. Я придерживаю его сверху. Если я выпущу, то член будет касаться пресса Дикона.

Я покачиваю его член, моя влажная киска прижимается к твёрдому, как камень, прессу. Скольжу назад, пока не ощущаю, что пульсирующий член прижимается к моим ягодицам.

Дикон жадно улыбается мне, а его руки дотягиваются до моего тела, изучая его, пока ладони Дикона не сжимают твёрдой хваткой мои груди. Мои глаза закатываются, стоило мне почувствовать разбухшие вены его члена между моими ягодицами. Я хотела его внутри себя.

Я отодвигаюсь, пока не оказываюсь просто прямо над ним, и обхватываю его ствол ладонью. Направляю себя прямо на него и опускаюсь до тех пор, пока он не начинает скользить внутри меня.

— Бл*дь, — шепчет Дикон. — Как же хорошо.

Я слишком сосредоточена, чтобы комментировать. Я держу его крепко и опускаюсь дюйм за дюймом. Ощущаю, как растягиваются мои половые губы, а мой канал сжимается плотнее вокруг объёма Дикона. Моя влага помогает мне скользить вниз по полной длине члена, и его тёплый ствол заполняет меня.

Опускаюсь вниз до самого конца в то время, как он заполняет меня до упора. Я достигаю и выпускаю основание его ствола. Удерживаемый лишь моей киской, он продолжает стоять перпендикулярно.

Я касаюсь пресса Дикона открытыми ладонями и вожу руками вверх и вниз по его напряжённым мышцам. Он трогает мои груди, дразня и сжимая мои напряжённые соски.

Сжимаю своими внутренними стенками его член так плотно, как только могу, пока не ощущаю пульс Дикона сквозь вены его члена.

— Твоё сердце колотится, — говорю я, сверкая порочной усмешкой.

Его ствол трепещет и увеличивается внутри меня.

— Это ты так действуешь на меня.

Двигаюсь вверх, начиная объезжать его. Моя внутренняя влажность беспрепятственно скользит по его члену, пока он едва не выходит из меня, только головка остаётся внутри. Тогда я опускаюсь обратно, и трение, жар и влажность переполняют меня.

Прежде чем осознаю, я безудержно скачу на нём вверх-вниз. Мой зад шлёпает его каждый раз, когда я опускаюсь, и я начинаю стонать.

— Ш-ш-ш, — говорит Дикон, ворчливо и напряжённо. — Элси внизу…

Прикусываю губу, подавляя всхлип глубоко в горле, пока скачу вверх-вниз на его идеальном члене.

Я подкидываю свои бёдра настолько сильно, насколько способна, получая максимум ритмичного движения и трения, в той мере как это возможно между нами.

Трахаю его так жёстко, как только могу, дико подскакивая, пока мои бёдра не начинают ощущать боль, пока моя задница не краснеет от шлепков по Дикону. Тогда я поднимаюсь настолько, что его член выскальзывает из меня.

— Что ты делаешь? — спрашивает Дикон, распахивая глаза.

— Это, — говорю я.

Поворачиваюсь к нему спиной. Обхватываю его член, который уже белый от моих соков, и скольжу обратно на него.

Его член попадает по моей точке G — напоминая мне о первом разе, когда мы спали вместе — но в этот раз контролирую я. Скольжу вверх и вниз по его стволу, регулируя угол проникновения с каждым движением. Наконец я нахожу верное положение, в котором каждый раз, как я скольжу вверх-вниз, его член восхитительно потирает моё самое чувствительное местечко.

А я тянусь вниз и начинаю теребить ещё и свой клитор. У нас заканчивается время, и я хочу кончить так бурно, как смогу.

Я мысленно готовлю себя к тому, чтобы не шуметь слишком сильно. Натираю клитор быстрее и быстрее, пока скольжу по его члену, моя точка G начинает набухать.

Всё моё тело трепещет и дрожит, а мои глаза непроизвольно закатываются. Я вскрикиваю и подавляю стон.

Я двигаюсь быстрее. Всё быстрее. Шлёпающие звуки становятся громче, но нет способа остановить это. Вместо этого я прикусываю губу так сильно, что боюсь, как бы она не начала кровоточить, и сдерживание моих восторженных стонов становится почти болезненным.

Мою грудную клетку сдавливает всё сильнее, все мои мышцы напряжены от того, как я пытаюсь сдержать звуки.

Я понимаю, что задерживаю дыхание, и моё лицо краснеет. Я пытаюсь вдохнуть, но стон вырывается из меня. Он громкий. Я прикрываю рот и прекращаю скакать на Диконе.

В тот момент, когда я останавливаюсь, его пальцы впиваются в мои бёдра, и он начинает яростно вколачиваться в меня снизу. Я снова начинаю двигаться, подстраиваясь под него и опять задерживая дыхание.

Я начинаю кончать. Мои внутренние стенки стискиваются вокруг него, а сдавленное рычание Дикона становится громче, и затем я чувствую его горячее семя, выплёскивающееся внутрь меня.

Я продолжаю сдерживать дыхание, и от недостатка кислорода сильно кружится голова. Моё тело дрожит, в то время как я удерживаю всё внутри. Толстый член Дикона начинает выскальзывать из меня, но я ощущаю, что его ствол всё ещё подрагивает глубоко внутри, наполняя меня даже больше, когда выходит.

Сила оргазма продолжает нарастать, и это чувствуется так, будто он всё ещё не может уняться. Я должна дышать. Я должна освободиться.

И я делаю это вместо того, чтобы стонать. Я кричу два слова:

— О! Ииссссусссс!

Меня накрывает в тот же момент, как только я делаю вдох, и я кончаю невероятно сильно, всё ещё находясь на члене Дикона. Он начинает исступлённо смеяться, пока я сжимаюсь и дрожу. Хоть он и заполняет меня, Дикон должен был ощутить эту интенсивную влагу и давление.

Его член вздрагивает ещё несколько раз, и я понимаю, что продолжаю натирать клитор, но он становится настолько чувствительным, что я больше даже не могу провести по нему пальцем.

Останавливаюсь и поднимаюсь с члена Дикона. Чувствую, как его семя начинает вытекать из меня, стоило только его члену выйти, и я падаю на кровать рядом с Диконом.

Я ощущаю, как он прижимается своим телом ко мне, его влажный член давит на мою поясницу. Дикон обхватывает мою талию одной рукой и целует сзади меня в шею.

— Рита, — говорит он.

У меня нет сил, чтобы разговаривать. Я пытаюсь найти их, но ничего не выходит. Целую вечность спустя, я наконец бормочу слабо:

— М…

— Думаю, что ты только что назвала имя Господа всуе, — произносит он. — И Элси с Анной, вероятно, услышали тебя.

Глава 21

Дикон

Когда мы спустились, Элси смотрит на Риту растерянно.

— Эй, — говорю я.

— Э-эй, — отвечает Анна, ухмыляясь.

— Вы опять ссорились? — спрашивает Элси.

Я смеюсь.

— Нет, — произносит Рита. — Мы не ссорились.

— Это звучало, как ссора, — заявляет Элси. — Ты кричала.

— Она молилась, — говорю я.

Я хочу спасти Риту от смущения, и это лучшее, что я могу придумать. Элси ещё не готова к урокам о пестиках и тычинках.

— Разве молятся не тихо? — спрашивает Элси.

— Не всегда… — отвечает Рита, краснея.

— Окей, — говорит Элси. — Я закончила домашнее задание, теперь мы можем поиграть?

— Конечно, — соглашаюсь я. — В «свина» (прим. «Свин» — разновидность игры с баскетбольным мячом для отработки меткости и скорости бросков. Аналог игры «лошадь», но с меньшим количеством букв: PIG — HORSE)?

— Да! — говорит она. — Я принесу баскетбольный мяч.

Мы выходим во двор. Между домом и салоном есть регулируемое кольцо и маленькая асфальтная площадка. На самом деле, этого пространства недостаточно даже для игры в стритбол*. Между бросками мне удалось удачно отрегулировать кольцо так, чтобы мы с Элси могли «честно» играть в «свина». Для этого я должен был переместить кольцо на шесть выемок между нами. Она растёт быстро, и совсем скоро это будет пять выемок.

*Прим. Стритбол — разновидность игры в баскетбол, зародившаяся в бедных негритянских кварталах в 50-х годах ХХ века. Основные отличия: маленькое игровое пространство (половина стандартной баскетбольной площадки), одно кольцо для двух групп участников, в каждой команде по три игрока и по одному запасному. Турниры по стритболу в отличие от баскетбола проводятся на свежем воздухе, иногда на самостоятельно организованных площадках, а не на специальном поле.

— Рита! — говорит Элси. — Ты знаешь правила, верно?

— Это же «лошадь» (см. комментарий про «свина»), не так ли? — уточняет Рита.

— Ага, — отвечает Анна. — Те же правила, как и в «лошади».

— Что такое «лошадь»? — спрашивает Элси.

— «Свин», — отвечаю я. — Но с большим количеством букв. Ты знаешь, как произносится по буквам «лошадь»?

— Угу, — говорит Элси. — Л-о-ш-а-д’?

— Э… Л-о-ш-а-д-ь, этот надоедливый мягкий знак! — уточняю я.

— Было бы забавно, если бы и в «свине» был один, — заявляет Элси. — С-в-и-н-ь, — она смеётся. — Свиньюшка!

— Свинюшка с «ю», — говорю я, смотря на Риту с Анной. — Иногда я думаю: это какое-то чудо, что каждый из нас научился говорить по буквам или читать. Так много дурацких правил.

— Я первая! — кричит Элси.

Кольцо уже опущено на шесть делений, так что она стоит на трёхочковой линии, которую мы обозначили мелом, и бросает мяч. Это детский баскетбол, в котором мне попадать значительно легче. Мне приходится несколько раз поддаваться.

Мяч попадает по кольцу и отскакивает.

— Дерьмо! — выкрикивает Элси.

— Элси! — предупреждаю я, поднимая палец.

— Санта говорил его! — заявляет она. — Он сказал, что я достаточно взрослая, чтобы услышать это.

— Сантьяго, — поправляю я. — Санта — это Санта. Ты же не думаешь, что Сантьяго приходит на Рождество принести тебе подарки, не так ли?

— Он бы спустился по каминной трубе, съел бы все печеньки и выпил бы молоко, потом обкакался бы в нашем туалете! — безудержно рассмеялась она, а я перехватил мяч.

Я пасую Рите и подхожу поднять кольцо.

— Я только подниму на четыре деления, — говорю я. — Если я регулировал его по высоте для Элси, то могу также хорошо подправить его и для тебя тоже.

— Ты никогда не делал этого для меня! — прокричала Анна.

Я пожимаю плечами.

— Как бы то ни было. Сколько делений ты хочешь?

— На одно меньше, чем для тебя, — говорит Анна. — Это более чем справедливо.

Рита стоит прямо под корзиной — прямо под ней, движение, которое вы никогда не делаете в баскетболе — она держит мяч двумя руками и подбрасывает его в корзину снизу. Сетка взлетает вверх не так, как ожидалось, и баскетбольный мяч по пути вниз приземляется на край кольца, затем скатывается.

Она вскидывает кулак в победном жесте.

— Теперь ты должен сделать это, Дикон.

Элси смеётся.

— Мы никогда так не играли! Я хочу попробовать!

— Потому что это против правил, — кричу я. — Ни за что.

— Это «свин», Дикон, — говорит Анна. — Он предполагает веселье.

— Замечательно, — отвечаю я. — Но, Рита, я знаю, что ты пыталась закинуть его так, чтобы он вылетел сверху, а не упал вот так.

— Откуда тебе знать? Я добилась именно того, что хотела.

— Тогда в следующий раз называй бросок. Любой бросок засчитывается, но тебе нужно назвать его до того, как выполнишь. Например: я собираюсь сделать бросок из-под низа, заставить мяч прокатиться по кольцу и не повторять этого. Звучит справедливо?

— А ты уверен, что ты не юрист? — спрашивает Рита, хихикая.

Она кидает мяч Анне.

Анна бросает, и мяч ударяет о кольцо, затем отскакивает вниз и ударяет её по голове.

— Ой!

Элси смеётся, но затем печалится.

— Это значит, что я не могу сделать смешной бросок!

— Какой бросок ты хочешь сделать? — спрашиваю я её. Качу мяч к Элси, затем опускаю кольцо.

— Теперь твоя очередь, папа!

— Рита права, эта игра для веселья, так что, если вы хотите сделать крутой бросок, — сделайте!

— Бросок сверху*, — говорит Элси.

*Прим. Бросок сверху (слэм-данк) — бросок в баскетболе, когда игрок выпрыгивает максимально вверх и одной или двумя руками закладывает мяч сквозь кольцо сверху вниз. Для зрелищности часто игрок повисает на кольце.

— Хорошо, — я тяну и опускаю кольцо ещё на два деления.

— Я не буду вести мяч, — говорит Элси, стискивая мяч.

Это само собой разумеется, мы играем в «свина», потому что она не может вести мяч даже ради спасения своей жизни. Ведение мяча и бег требуют большей координации движений, чем есть у первоклашки.

— Давай, Элси! — кричит Анна.

— Эл-си, Эл-си! Бросок сверху! — подбадривает Рита.

Элси бежит вперёд и подпрыгивает на несколько дюймов над землёй. Так как корзина в два раза больше, чем мяч, то он попадает прямо внутрь, проскальзывает в сетку и ударяется о тротуар.

— Бросок сверху! — кричу я.

Элси вскидывает в воздух обе руки, затем смотрит на меня.

— Я как бы смухлевала. Тебе пришлось слишком низко опустить кольцо.

Я поднимаю кольцо вверх до исходной высоты.

— Тогда давай попробуй ещё раз.

Рита смотрит на меня и смеётся.

— Не думаю, что Элси может прыгать настолько высоко, Дикон.

— Не обращай внимания на завистников, — говорю я Элси, передавая ей мяч.

— Пап… — говорит она, проследив взглядом весь путь к кольцу, словно оно было небоскрёбом.

— Не вырони мяч, — отвечаю я.

Я сгребаю Элси в охапку и поднимаю. На самый верх. Я держу её над своей головой, а она смеётся и кричит.

— Я над кольцом! — выкрикивает Элси.

— Так, ты собираешься его забить, ок? — произношу я, удерживая её.

— О да! — говорит Элси. — Давай, давай!

Я двигаюсь с ней вперёд, немного пружиня свои шаги, как только мы оказываемся у кольца. Элси поднимает мяч вверх, а я поднимаю её прямо над кольцом. Она закидывает мяч в кольцо, забивая, и затем я опускаю её вниз по дуге, как если бы она подпрыгнула, а теперь опускается.

— Бум! — говорю я, как только её ступни касаются земли. — Это настоящий бросок сверху.

Элси смеётся.

— Это всё равно остаётся каким-то мошенничеством, но, возможно, немного меньшим, чем до этого.

— Это не мошенничество! — произносит Рита. — По правде, я хочу повторить его.

Анна смеётся.

— Ты серьёзно?

— Очень серьёзно, — отвечает Рита.

Я подкрадываюсь к ней сзади и хватаю Риту за талию. Поднимаю её вверх, подныривая под неё. Устраиваю её на своих плечах.

— Также, как в «курице».

— «Курица» — это как «свин» или «лошадь»? — спрашивает Элси.

— Нет, — отвечаю я. — Эта игра в бассейне, в которую мы сможем сыграть следующим летом.

— Дайте мне мяч, — говорит Рита.

Анна поднимает мяч и передаёт его Рите.

— Готова? — спрашиваю я.

— Ага!

Я медленно двигаюсь вперёд, не желая, чтобы она потеряла равновесие и упала назад. Когда мы достигаем корзины, Рита изо всех сил бросает мяч в кольцо, но он слишком сильно ударяется о кольцо и отскакивает вверх, не попадая в её руки, падает на асфальт, так и не попав в корзину.

Элси смеётся. Я опускаю Риту.

— Полагаю, что это на самом деле не жульничество. Для такого требуется некоторый навык.

Я усмехаюсь ей, в то время как Рита медленно закипает.

— Давай посмотрим, как забьёшь ты, Дикон, — говорит Рита, скрещивая руки.

— Кто будет меня поддерживать?

— В тебе, похоже, шесть с половиной футов (прим. 195,6 см), — говорит Анна. — Не думаю, что ты получишь поддержку.

— Хорошо, — отвечаю я.

Раньше я забивал, но это было давно. Я сгрёб мяч и начал отбивать его, всё ещё оставаясь на месте. Веду, чередую руки, а затем начинаю двигаться вперёд-назад, разминая ноги. Завожу мяч между своих ног, не теряя ритм.

— Как будто забить мяч уже недостаточно, чтобы похвастаться? — спрашивает Рита. — Просто сделай это!

— Таким образом, — отвечаю я, крутя мяч на пальце, — даже если и промажу с броском, как минимум, я первым сделал все эти крутые штуки.

— Я не согласна, — говорит Рита. — Теперь, если ты промажешь, то будешь выглядеть просто слишком самоуверенным.

— Отлично, — отвечаю я, сбрасывая мяч обратно вниз и ведя его без всяких выкрутасов.

Бегу вперёд, ведя мяч, пока двигаюсь. Припадаю на ногу и готовлюсь к прыжку, схватив мяч одной рукой. Забить детским баскетбольным мячом проще, чем полноразмерным.

Подпрыгиваю в воздух, втягивая побольше воздуха. Кольцо на высоте около десяти футов (прим. 30,48 метра), но мои руки легко добавляют мне ещё два фута (прим. 60,96 сантиметра). Как только я достигаю высшей точки своего прыжка, бросаю мяч вниз, хватаясь за кольцо.

Мяч со свистом пролетает сквозь сетку, и я, понимая, что не облажался, висну на кольце, чтобы насыпать соль на рану Риты. Я вишу на кольце, а Элси смеётся и хлопает в ладоши.

Отпускаю кольцо и приземляюсь на асфальт, улыбаясь всем. Рита пытается выглядеть раздражённой, но я могу видеть её улыбку под притворно надутыми губами. Подхожу к ней и щипаю её щёки.

— Это круто. Можешь рассказать, как ты была восхищена.

— Я отчасти была восхищена, — говорит она, шлёпнув меня по руке.

— Отчасти? — уточняю я. — Да ладно! Это был чёткий данк*!

*Прим. Данк (то же, что и слэм-данк, он же бросок сверху) — вид бросков в баскетболе, когда игрок должен подпрыгнуть высоко вверх, затем одной или двумя руками выполнить бросок сквозь кольцо. Наиболее красивая разновидность бросков. Для повышения зрелищности игрок часто после данка повисает на кольце. Чем выше игрок, тем проще ему выполнить данк.

— Полагаю, я должна быть восхищена тем, что ты по-настоящему высокий? — спрашивает она.

— Элси может рассказать тебе, — говорю я, указывая на Элси, — как тяжело я работал над высотой прыжков!

— Он прыгает почти как кролик, — говорит Элси.

— Впечатляет, — отвечает Рита, усмехаясь.

На подъездной дорожке показываются два автомобиля. Чёрный внедорожник и полицейская машина.

— У тебя была ещё одна драка на газоне, пока я была на работе? — спрашивает Анна.

— Нет, — произношу я, чувствуя, как сдавливает грудь. — Не понимаю, что, чёрт побери, всё это значит.

Это не может быть из-за Эрла и Химены. Я не делал больше ничего незаконного, что значит…

Нет! Не может быть. СЗД не увидели ничего действительно плохого, это просто…

Мой худший страх становится реальностью. Я вижу сотрудников СЗД Вуд и Альфонсо, выходящих из внедорожника. Затем из машины появляется патрульный.

— Почему они вернулись? — спрашивает Анна убитым голосом.

— Вернулись? — уточняет Рита. — Кто они и что происходит?

Элси тянет меня за ногу.

— Пап, что случилось?

— СЗД, — говорю я. — Возможно…

Я не могу придумать ни одного хорошего «возможно», только не тогда, когда с ними полицейский. Это может означать лишь одно. Они забирают мою малышку.

Вуд и Альфонсо приближаются, держа руки в карманах, хмурясь и избегая зрительного контакта со мной.

Коп тащится за ними.

— Вы не посмеете, — говорю я, стоит им оказаться в пределах слышимости.

Альфонсо вытаскивает лист бумаги.

— Это судебное предписание. У нас не было выбора.

Делаю шаг вперёд, поднимая руку, и вижу, что коп тянется за пистолетом.

Снова отступаю, поднимая обе руки. Я сосредоточен на своём дыхании. Я не могу рисковать и устраивать здесь сцену. Я не могу выглядеть выбитым из колеи или нестабильным — это именно то, что Майкл и Шерил хотят, чтобы я делал. Я не желаю быть пешкой в их руках.

— На каких основаниях? — спрашиваю я. Выдёргиваю бумагу из рук Альфонсо. — Это даже не подписано судьёй Лоусон. Кто это, к чёрту, такой?

— Создание тату-салона, оказывающего услуги известным преступникам, прямо в вашем частном доме, — говорит Вуд, зачитывая с бумаги. — И обеспечение в целом ненадлежащего присмотра за вашей дочерью, что подвергает её серьёзной опасности.

— Вы никогда не оставляли кастрюлю на плите слишком долго? — спрашиваю я, — Потому что ведь именно об этом мы говорим? И о разрешении парню, у которого проблемы с желудком, воспользоваться моим туалетом? Вы забираете мою дочь из-за этого?

— Приберегите это для судебного заседания, — говорит Альфонсо. — Это уже решено.

— Я звоню своему адвокату, — говорю я, хватая телефон и набирая Эйдана. — Не прикасайтесь к моей дочери, пока мой законный представитель не будет здесь.

Маловероятно, что это поможет, но я, может быть, смогу задержать их. И только может быть, Эйдан сможет придумать лазейку, чтобы прекратить это.

Вуд и Альфонсо переглядываются, затем машут полицейскому.

— Мы подождём.

Я вижу, что патрульный вытягивает телефон.

— Кому он звонит? — спрашиваю я.

— Не ваше дело, — отвечает Вуд.

Коп бросает на меня самодовольный взгляд, и прежде, чем я добрался до него, сбрасывает вызов.

— Никто никому не звонит, сэр, — говорит он, улыбаясь.

Я проглатываю свой гнев и отступаю назад. Всё слишком гладко. Обвинения — дерьмо, они надеются, что отреагирую слишком остро и дам им что-то, что приведёт к реальным обвинениям.

Эйдан останавливается перед моим домом всего через десять минут — я предложил ему достаточно, чтобы он бросил всё, чем бы ни занимался.

— Что всё это значит? — спрашивает он у сотрудников СЗД, как только выходит из машины. — Дата слушания ещё даже не определена, и вы не имеете права забирать под опеку…

Альфонсо суёт бумаги в лицо Эйдану. Он хватает их и читает. Я жду, надеясь, что он рассмеётся. Что он ответит им на их хрень.

— Как, чёрт побери, вы получили это? Почему привлечён второй судья?

Рита сжимает мою руку.

— Они же не могут забрать её, не так ли?

— Они могут, — говорит Эйдан. — С этим, — он трясёт бумагой. — Но они не должны были оказаться способны получить это, это безумно неоднозначно.

— Кто они? — шепчет Рита.

Подъезжает другая машина, и я указываю:

— Они.

Майкл и Шерил выходят из машины, делая вид, что сбиты с толку.

— Что происходит?

— Как будто вы не знаете, — криво усмехаюсь я.

Эйдан хватает меня за руку.

— Дикон, не нужно.

Я прикусываю язык и смотрю на них сверху вниз с каменным лицом. Элси смотрит на меня:

— Почему бабушка и дедушка здесь?

— Анна, — говорю я. — Забери Элси в дом.

— Нет, — вмешивается Альфонсо. — Вы не можете.

— Вы издеваетесь надо мной? — огрызаюсь я. — Вы хотите, чтобы она была здесь, слыша всё это?

— Она может подождать в нашей машине, — говорит Майкл.

— Как вы вообще догадались приехать сюда? — спрашиваю я, бросая взгляд на Майкла и копа. Никто никому не звонит, едрить мой зад.

— С нами связался наш адвокат, — произносит Шерил.

— Папочка, ты обещал, — говорит Элси. — Ты обещал, что мне не придётся идти с ними.

Я уставился на родителей Стейси, пылая яростью в каждой клеточке своего тела.

— Эйдан, — спрашиваю я, — есть ли хоть что-нибудь, что мы можем сделать?

Он просматривает бумаги.

— Родители Стейси получают временную опеку, и слушание уже назначено и ускорено — через неделю. Слушание определит окончательную опеку.

— Так, — произношу я, — вы собираетесь травмировать мою дочь, заставив её думать, что она теряет своего папочку на целую неделю, только чтобы я выиграл суд и получил её обратно?

— Посмотрим, — отвечает Майкл. — Это к лучшему, что она будет в безопасности от тебя так быстро, как только возможно.

В безопасности от меня. Безопасности… от меня.

Чувствую, как Эйдан хватает меня за руку, которая сжимается и разжимается для удара, и шепчет мне на ухо:

— Я не думаю, что у них высокие шансы. Разве что ты прямо сейчас сделаешь что-то довольно глупое, что даст им тогда реальный шанс.

Я впиваюсь ногтями в свою ладонь.

— Элси, иди с бабушкой и дедушкой. Ты останешься у них на выходные и ещё на несколько дней после.

— Я не хочу, — говорит она. — Тётя Анна или Рита не могут присмотреть за мной?

— Нет, — отвечаю я. — Нам всем приходится делать что-то важное. Тебе придётся остаться с бабушкой и дедушкой ненадолго.

У Элси, Риты и Анны — у всех глаза полны слёз.

Майкл протягивает руку к Элси, она вскрикивает, бьёт его по руке и убегает прочь.

Я догоняю её и подхватываю на руки.

— Смотри, Элси, мне так жаль, что это происходит с тобой… с нами.

Она плачет так громко, что я даже не знаю, слышит ли она меня.

— Тебе придётся остаться у них ненадолго. Они твои дедушка и бабушка, ты будешь в порядке. Это не будет длиться…

Боюсь, что лгу ей. Снова. Боюсь проиграть иск, и тогда она возненавидит меня, когда вырастет. Что Майкл и Шерил настроят её против меня, а последняя вещь, которую я ей говорю, пока она всё ещё со мной, — ложь.

Но нет, я не проиграю. Она моя дочь, и я умру прежде, чем потеряю её.

Я отвожу её к машине Майкла и Шерил. Коп двигается ко мне, словно собирается выхватить её из моих рук. Бросаю на него такой угрожающий взгляд, что он отступает, ни мгновения не колеблясь.

Помогаю Элси устроиться на заднем сидении и пристёгиваю её.

— Я не хочу уезжать, — говорит она, её лицо красное и мокрое от слёз.

— Знаю, — отвечаю я. — Я тоже не хочу, чтобы ты уезжала, но ты должна верить мне, окей? Я знаю, ты уже большая девочка, и знаю, что ты можешь понять, что происходит, верно?

— Бабушка и дедушка хотят забрать меня, — произносит она. — Ты им не нравишься.

Я киваю.

— И полиция приняла сторону бабушки с дедушкой.

— Но ты — мой папочка!

— Я знаю, что так и есть, — отвечаю я. — И всегда буду, и никогда не откажусь от тебя, Элси.

— Так не заставляй меня уезжать!

Я смотрю обратно на копа.

— Если ты не поедешь, тогда полицейский арестует меня. Если он арестует меня, я никогда не смогу забрать тебя обратно, понимаешь?

Её губа дрожит, пока Элси смотрит на меня, а затем обнимает.

— Пожалуйста, забери меня обратно, пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста!

— Заберу, — отвечаю я.

Рита, Анна и я стоим там, пока Майкл и Шерил садятся в машину. Элси не прекращает плакать и, не отводя взгляда, смотрит на меня, пока коп закрывает дверь перед ней. Внедорожник отъезжает, увозя мою дочь от меня.

Сотрудники СЗД и полицейский покидают нас, оставляя то, что осталось от моей семьи, и меня наедине с Эйданом.

— Как это могло случиться? — произношу я, опустив взгляд на Эйдана.

— Твои родственники, должно быть, кому-то заплатили, — говорит Эйдан. — Не Лоусону, а другому судье.

— Прекрасно! — отвечаю я. — У них СЗД и копы, но не Лоусон, спасибо за великолепные грёбаные новости, мудак.

— Эй, — говорит Эйдан. — Не стреляй в курьера! И Лоусон всё ещё остаётся судьёй, которая примет окончательное решение. Смотри, насколько я могу судить, это всё, что они смогли потянуть. Они запаниковали, что ты намерен победить на слушании, и подкупили всех, кого смогли. Если бы тот парень не забил твой туалет, если бы не было пожара, я даже не знаю, удалось ли бы им хоть что-то сделать против тебя.

— Великолепно, — отвечаю я.

— СЗД были отправлены найти что-нибудь, всё, что угодно, и получили это, верно? Может быть, если бы они не увидели то, что видели, они бы попытались усилить противостояние с тобой и довести тебя до состояния, когда бы ты сам слетел с катушек.

— Почему все думают, что у меня настолько бешеный грёбаный характер? — рычу я.

Все трое смотрят на меня, как на идиота.

— Потому что так и есть, — говорит Эйдан. — И они пытаются использовать это против тебя. Не позволяй им. Эти следующие несколько дней чрезвычайно важны. Ты должен вести себя как можно лучше. Я бы отменил все твои встречи с клиентами — мы не можем рисковать нарваться на очередную байкерскую разборку.

— Отлично, — заявляю я. — Сделано. Что ещё?

— Как я сказал, — произносит Эйдан, — судья не у них в кармане. Её нельзя купить, так что воспользуйся, насколько сможешь, шансом доказать, что обстановка здесь, с тобой и Ритой, является безопасной и это хорошее место для развития Элси… и тогда ты справишься с этим.

— Мы справимся с этим вместе, — отвечаю я, сжимая ладонь Риты.

— Отличная работа с поддельной женой, — заявляет Эйдан. — Кстати, очень благопристойно выглядит. Во сколько она тебе обходится?

— Извините меня? — говорит Рита, вспыхивая.

— Ох, — произносит он. — Не поддельная? Даже лучше.

Глава 22

Рита

Мы все входим в дом после того, как Эйдан уехал. Дом стал таким пустым без Элси. Тихим, пустым и холодным.

И Дикон, словно бурлящий котёл, ожидающий момента, чтобы выплеснуться наружу. Я не знаю, как успокоить или утешить его.

Я кладу ладонь на его предплечье, а он напрягается и сжимается.

Анна начинает готовить, я думаю, не потому, что кто-то из нас хочет есть. Она, наверное, просто не знает, что ещё делать. Я, чёрт подери, сама не знаю, как поступить.

— Мне нужно выбраться отсюда, — произносит Дикон, поднимаясь. Его стул проезжает по деревянному полу.

— Куда мы идём? — спрашиваю я.

Он бросает на меня взгляд, открывает свой рот, потом закрывает его.

— Дикон? — требую я.

— Мне нужно пройтись где-нибудь в одиночестве, — отвечает он.

— Где? — настаиваю я.

— Дай мне немного пространства, Рита, хорошо?

— Я просто хотела узнать, где…

— Снаружи, — говорит он. — Окей? Я не могу справиться со всем этим дерьмом, мне просто нужно, нужно…

Я вспоминаю, что он рассказывал. Выпивка или наркота никогда не были его пороками — были женщины.

— Мы можем, — говорю я, чувствуя себя неловко и слишком по-девчачьи, — сделать что-то… вместе, если ты понимаешь, что я имею в виду…

Он фыркает.

— Я ухожу. Не беспокойся обо мне.

Он выходит, едва не хлопнув дверью.

Я начинаю плакать, как только он уходит.

Анна выбегает из кухни.

— Что произошло? Дикон ушёл? Вы… — она смотрит на меня сверху вниз.

Она садится рядом со мной, подтягивает стул и обнимает меня.

— В чём дело?

— Я не знаю, куда он отправился, но… но… что если он, ну ты знаешь? Ушёл, чтобы подцепить другую женщину?

— Он без ума от тебя… — говорит Анна не совсем уверено.

— Тогда почему он оставил меня, когда больше всего нуждается во мне?

Анна нахмурилась.

— Мужчины не всегда поступают осмысленно, Рита. Иногда они думают, что должны брать все тяготы на себя. Они считают, что доставляют тебе неудобство, делясь своим горем с тобой. Когда Стейси умерла, было также. Он не хотел разговаривать со мной, даже несмотря на то, что я его сестра.

— Я его жена, — говорю я, чувствуя себя опустошённой и подавленной. — Его поддельная жена, ты же слышала, что сказал тот тупой адвокат?

Анна похлопывает меня по спине.

— И Дикон даже не сказал, что я настоящая! Он просто позволил этому бестолковому адвокату думать всё, что ему захочется.

— Давай забудем об адвокате, — произносит Анна. — Никого не волнует, что думает этот мудак.

— Хочешь выпить со мной? — спрашиваю я, сопя. — Прошло немало времени с тех пор, как мы пили вместе.

— Конечно, — отвечает Анна. — Позволь мне только выключить плиту, прежде чем опять начнётся пожар.

Глава 23

Дикон

Выхожу из машины, чувствуя себя виноватым, как смертный грех. Я не должен чувствовать вину, но чувствую. Иду сквозь темноту, между участками света, отбрасываемого уличными фонарями. Без единого звука прохожу сквозь хорошо смазанные ворота и ступаю на покрытую росой траву.

Уже поздно. Я часами колесил по округе. В таком состоянии я бесполезен для Риты. Последнее, что мне нужно, это излить свой гнев на неё. Элси была, по сути, силой увезена от нас, что было уже достаточно травматичным. Рите не нужно видеть всю силу моей ярости.

Я проглочу это сейчас. Мне нужно сосредоточиться. Мне нужно направить это в нужное русло. Моя ярость должна стать моей решимостью. Я не могу рисковать, тратя в пустую свою энергию и ресурсы. Всё, что у меня есть, должно быть сфокусировано и направлено на то, чтобы вернуть Элси обратно.

Я прохожу дальше и вижу такие знакомые очертания. Надгробная плита Стейси.

Я останавливаюсь неподалёку от неё. Цветов, которые я положил на могилу, когда был здесь в последний раз, уже нет. У меня нет свежих цветов, чтобы заменить их. Осталось только моё горе, которое я принёс к Стейси в этот раз.

— Давно не виделись, — говорю я. — Прости.

Внезапно ощущаю, как будто просто разговариваю сам с собой.

— Чёрт, я даже не знаю, слышишь ли ты меня, Стейси. Матфей, Марк, Лука, Иоан и Второзаконие. Это те книги в Библии, которые мне известны, хотя я не изучил их достаточно хорошо. Есть там хоть что-нибудь о том, могут ли слышать тебя люди, находящиеся в раю, если ты разговариваешь с надгробием? Или люди начали делать это в кино, а остальные решили, что это сработает? Я не знаю на самом деле…

Сейчас я просто несу бессмыслицу, полную фигню. Тяну время. Не хочу сообщать ей то, что приехал сообщить.

— Я просто скажу это, Стейси, — произношу. — Я женился снова. На Рите. Предполагалось, что это будет фиктивный брак, но теперь, я думаю, он настоящий. Ладно, возможно, она не согласится… но думаю, она изменит своё мнение. Я знаю, что вы, девочки, не были самыми лучшими подругами, но она хорошо относится ко мне и хорошо относится к Элси. Чёрт, Стейси, если бы ты только смогла побыть с ней на несколько лет дольше. Она прекрасна, идеальна и она для меня целый мир…

Я чувствую, мои губы дрожат. Я почти сдерживаюсь. Почти. Ладно, настолько, что одна слеза всё-таки скатывается, но только одна. Соскальзывает в мою щетину, но я не смахиваю слезу.

— Я не знаю, что творят твои родители, Стейси. Я просто не понимаю этого. Разве они не видят, что я люблю её? Что я отдал бы за неё весь мир? Почему они делают это с нами? Твой уход однажды уже разорвал семью, а сейчас они хотят уничтожить то, что от неё осталось. Я знаю, что Библия ничего не говорит об этом, но если есть хоть какой-то способ, которым ты могла бы передать сообщение — или мысль, намёк на идею — в головы своих родителей: что я хороший отец, и Элси должна быть со мной… Я вынужден просить тебя сделать это для меня, Стейси. Я знаю, что шансов мало, и понимаю, что ты можешь быть не способна услышать меня, но если есть хоть что-нибудь, что ты можешь сделать для меня сейчас, то самое время. Может быть, Бог даёт тебе только одно-единственное сообщение на всю вечность, чтобы отправить сюда, и если это так — самое время использовать его.

Я чувствую, как бурлит ярость, поднимаясь вверх, и заталкиваю её обратно.

— Я расскажу Элси, что ты любишь её. Тебе не нужно тратить сообщение на это, я рассказываю ей это всё время. Это бесплатно — я угощаю. Я не позволю ей забыть, что ты любила её, — что ты всегда будешь любить её. Договорились? Так объясни своим родителям — скажи им, чтобы позволили мне быть отцом для нашей дочери.

Я стою там ещё какое-то время, словно это может каким-то образом усилить моё послание.

Затем я ухожу. Мне нужно будет вернуться позже, чтобы привезти цветы. Я знаю, что вернусь сюда, и знаю, что не хочу приводить Риту сюда. По крайней мере, не сейчас. Ей нужно понять, что в моём сердце всегда будет место для Стейси, даже тогда, когда я отдам Рите всё, что смогу.

Глава 24

Рита

Дикон входит в комнату, когда мы с Анной на четвёртой или пятой «Маргарите».

— О, — произношу я. — Ты вернулся. А мы напиваемся.

Он смотрит на меня, затем на выпивку.

— Делайте, что хотите.

— Ты собираешься рассказать, где был? — спрашиваю я. — Я знаю, что выпивка не твой порок.

— Ты думаешь, я занимался именно этим? — отвечает Дикон. — Думаешь, что я изменил тебе?

Анна поднимает свой коктейль, делает большой глоток и выходит из комнаты.

— Возможно ли вообще изменить фиктивной жене? — спрашиваю я, смеясь.

— Ладно тебе, Рита, — отвечает он. — Это…

— Где ты был, Дикон?

— Не могу поверить, что ты думаешь, будто я так поступил, — заявляет он. — Сразу после того, как увезли Элси?

— Ты сделал так в прошлый раз, прямо сразу после того, как Стейси умерла!

— Ты злобная, когда пьяна, — говорит он, резко разворачиваясь и выходя мимо меня прочь.

Я поднимаюсь и хватаюсь за него.

— Дикон, объясни мне, где ты был. Если ты изменил, я должна…

Он обернулся и посмотрел на меня сверху-вниз.

— Я был со Стейси, — произносит Дикон. — На кладбище.

— Со Стейси… — бормочу я. — Ой, я подумала,..

— Я понял, что ты подумала, — отвечает он. — Ты озвучила свои подозрения довольно ясно. И, возможно, имеешь право на это. Я попросил тебя стать моей фиктивной женой, не так ли? И я в последнее время трахал всё вокруг, как только со мной случалось что-то плохое.

Смотрю на него с отвисшей челюстью. Я чувствовала себя дерьмово, но по большей части из-за того, как сильно кружилась моя голова от алкоголя.

— Извини, — говорю я.

— Не извиняйся, — отвечает Дикон, хватая мою ладонь.

Он начинает стягивать кольцо прямо с моего пальца.

— Иисусе! — кричу я. — Что ты делаешь? Разве всё настолько плохо, чтобы ты, чёрт возьми, так перегибал палку, Дикон?

Он сжимает кольцо в своей ладони, опускается на колено и протягивает кольцо на раскрытой ладони.

— Рита, — произносит Дикон, — ты выйдешь за меня? По-настоящему? Ты станешь моей настоящей женой? Без притворства, без лжи, я хочу тебя в своей жизни постоянно и навсегда. Хочу, чтобы ты знала, я вырос и тебе не придётся беспокоиться о том, что я трахаю всё вокруг. Ты — единственная, с кем я хочу спать сейчас и так долго, как мы оба будем способны, а затем я приму немного виагры, и мы сможем делать это даже дольше, и…

— Я поняла, — произношу, смеясь и икая. — Теперь я могу получить кольцо обратно?

— Так это «да»? — спрашивает он, глядя на меня снизу-вверх.

Я беру кольцо и надеваю его обратно на свой палец.

— Это, определённо, «да», — отвечаю, улыбаясь. — Вероятно, это первый раз в истории, когда кто-либо сделал предложение с обручальным кольцом.

Дикон поднимается и хватает меня, крепко прижимая к своему телу. Мы долго целуемся, глубоко и страстно.

Я слышу, что Анна вошла в то время, как мы целовались, и отстраняюсь от Дикона.

— Мы делаем это настоящим, Анна. Дикон сделал предложение снова!

Она улыбается.

— Я видела, что все идет к этому.

Я надуваю губы.

— Ты всё обломала, нужно было изобразить удивление!

— Я не удивлена, — отвечает Анна. — Но я офигенно счастлива за вас!

Она обнимает меня, не выпуская свой бокал. Немного «Маргариты» выплёскивается, но никого из нас это не волнует.

— Я думаю... — говорит Дикон. — Я думаю, когда судья увидит это, увидит, что мы настоящая семья, думаю, она поймёт, что место Элси здесь. Она увидит, что есть между нами, и поймёт, что у нас есть много любви, чтобы подарить… и…

— Ты говоришь, что любишь меня? — спрашиваю я, усмехаясь.

— Не ведись так сильно на это! — огрызается Анна.

— Он почти сказал это! — говорю я. — Он мог забыть, что ещё не говорил этого, и считать, что сказал. Я хотела напомнить ему в случае…

— Я люблю тебя, Рита, — произносит Дикон и целует меня снова прежде, чем мне удаётся вставить хоть слово.

Когда мы прекращаем целоваться, долгое время спустя, Анны опять нет. Дикон улыбается мне. Это искушающая улыбка, и я очень чётко понимаю, чем он искушает нас заняться.

— Я тоже люблю тебя, Дикон, — я смеюсь. — Боже, никогда не думала, что из всех людей скажу это тебе!

— Ты всегда была влюблена в меня, — усмехается он. — Ты должна была, как минимум, фантазировать об этом или хотя бы о тех вещах, которые мы уже проделали друг с другом, — подмигивает Дикон.

— Заткнись, — отвечаю я, ударяя его в грудь. — Я не была влюблена в тебя, идиот!

Он ухмыляется, затем берёт меня за руку и увлекает вверх по лестнице в свою спальню.

Мы в рекордное время избавляемся от своей одежды.

— Есть какие-либо другие позиции, которые ты не пробовала? — спрашивает Дикон. — Думаю, мы можем по-быстрому опробовать их все…

Я нервно смеюсь, обдумывая целый ряд идей.

— Есть кое-что, что я хотела бы сделать, — произношу я. — Не позиция, не совсем.

— О, — говорит Дикон, выгибая бровь.

— Не то, — отвечаю я. — Я говорю о душе.

— А-а-а, — произносит Дикон, усмехаясь. — Я всегда готов к хорошему душевому траху.

— Ты только что сказал, что любишь меня. Тебе обязательно продолжать называть это душевым трахом?

— Душевой любовью, — говорит он, широко улыбаясь.

— Это даже хуже, — заявляю я. — Просто не называй это вообще никак.

— Разве Брайн не делал этого в душе? — спрашивает Дикон.

— Он утверждал, что душ предназначен для очищения, а этот наш греховный добрачный секс был грязным.

Дикон смеётся. Слишком сильно.

— Как будто эти две вещи не уравновешивают друг друга в таком случае? Смыть грех?

— Я пыталась привести этот аргумент! — говорю я. — Но он не желал слушать.

— Меня тебе не придётся убеждать, — произносит Дикон, включая воду.

Скольжу взглядом вниз по его телу, бугрящемуся мускулами и покрытому чернилами. Его член сейчас ещё недостаточно возбуждён — это первый раз, когда я вижу его в состоянии ином, нежели полное возбуждение и подрагивание.

— Ты в порядке? — спрашиваю я.

— Это сложно: выбросить Элси из головы, — говорит Дикон. — Эйдан сказал, что мне даже не разрешено звонить ей.

Я вхожу в душевую кабинку, беру Дикона за ладонь и тяну его к себе.

— Я улучшу тебе настроение прямо сейчас, а затем мы вернём её обратно, вместе.

Мы ступаем под воду, и я беру его большой толстый член в свою ладонь. Пробегаю нежно рукой вдоль его мужского достоинства и чувствую, как оно растёт и твердеет, в то время как я вожу рукой по его длине.

После всего десяти или около того секунд, я могу видеть, как вздуваются его вены, а член становится настолько большим, что я больше не могу сомкнуть пальцы вокруг него.

Я обхватываю его яйца, а Дикон тянется губами вниз к моей шее. Он поднимается поцелуями по моей шее, пока не достигает мочки моего уха. Дикон прикусывает её, и я ощущаю его язык, который легко касается моего уха. Он покусывает моё ухо, когда я начинаю ритмично поглаживать его толстый член.

Горячая вода бьёт по нашей коже, и я выдавливаю немного геля для душа на ладонь. Вспениваю его и возвращаюсь к работе над членом Дикона.

— Твой член такой грязный, Дикон, — шепчу я. — Мне нужно вымыть его.

— Убедись, что он благопристойный и чистый, — произносит Дикон, постанывая, пока я глажу его.

Дикон прислоняется к стене, в то время как моя ладонь скользит и двигается по всей длине его члена. Я замечаю, что трение кружит ему голову и всё тело Дикона напрягается.

— Иисусе, Рита.

— Не поминай Господа всуе, — говорю я, прислоняясь и кусая его губу.

— Бл*дь, — выдаёт Дикон.

Я кусаю сильнее.

Он внезапно пробирается между моих ног и пальцем скользит прямо внутрь меня. Я задыхаюсь. Я уже мокрая и понимаю, что в то время, как его палец проникает в меня, я чувствую себя мокрее, чем даже в душе.

Дикон прижимает меня к стене, меняясь со мной местами. Затем проникает в меня ещё одним пальцем, и я чувствую, что мои колени слабеют. Дикон сильнее прижимает меня к стене, чтобы я не упала, но вместо этого я обхватываю его руками и плотно вжимаю своё тело в него. Я хватаюсь за его сильную спину, пока он скользит вперёд-назад своими пальцами во мне.

— Я хочу твой член, Дикон, — прошу я.

— Он благопристоен и чист, — отвечает Дикон. — Лицом к стене.

Я подчиняюсь.

Опираюсь руками в дальнюю стенку душевой кабинки и наклоняюсь, пока моя задница не выпячена так далеко, насколько это возможно.

Дикон крепко обхватывает мою талию, и я чувствую, как он шлёпает своим большим членом — красным и жарким от горячей воды — по моим набухшим внешним губам. Я задыхаюсь и стону, а следующее, что я осознаю, это его разгорячённый ствол, скользящий внутри меня.

Он настолько толще пальцев Дикона, что раскрывает меня ещё шире. Я сильнее давлю на стену, а пальцы Дикона впиваются в плоть моих бёдер и задницы.

— Да, — произношу я. — Глубже, глубже.

Он откликается и глубже вдавливается в меня. Вскоре я ощущаю, как его жёсткое тело бьётся о мягкость моих ягодиц, пока моя киска принимает всю его длину и объём снова и снова.

Я могу слышать его шлепки об меня даже сквозь громкий шум воды в душе, а потом слышу свой собственный голос, выкрикивающий имя Дикона.

— Да! Да! — ору я.

Дикон дотягивается снизу ко мне и обхватывает мои груди, а его бёдра вколачиваются в меня всё быстрее и быстрее, в то время как его член пульсирует во мне снова и снова.

Я чувствую оргазм, накрывающий меня быстрее, чем я ожидала, и начинаю кричать. Я пытаюсь не упасть, а моя киска сдавливает и выдаивает член Дикона.

— О да, — произносит он. — Уф, это так чертовски здорово. Я кончаю!

Его член содрогается в унисон с моим влагалищем, и мы срываемся с обрыва вместе, идеально синхронно и гармонично. Густая сперма капает с моего бедра. Она настолько густая, что вода даже не сразу смывает её.

Глава 25

Дикон

Я проснулся, разбуженный вибрацией телефона на тумбочке. Даже не получаю двух-трёх секунд блаженного неведения. Отсутствие Элси — первое, что приходит мне в голову сразу после пробуждения. Это огромная дыра в моём сердце и пустота в моём животе. Я смотрю на Риту, которая продолжает спать, и чувствую себя немного лучше. По крайней мере, у меня есть она.

Я хватаю телефон. Это Майкл и Шерил. Должен ли я вообще отвечать?

Как я могу не ответить?

— Что? — рявкаю я в телефон.

— Папочка, — шепчет голосок Элси. — Это я. Я не должна была звонить тебе.

— Я знаю, сладенькая, — говорю я. — Ты не должна была,.. но, Господи, как же здорово слышать твой голосок.

Рита просыпается и смотрит на меня. Она восторженно одними губами называет мне имя Элси. Я киваю.

— Я хочу домой, — тихо говорит Элси. — Бабушка и дедушка заставляют меня делать выставку красоты.

— Конкурс красоты? — спрашиваю я. Чувствую ярость, клокочущую в моём голосе. — Они не могут…

— Они говорят, что я должна это сделать, — хнычет Элси. — Что мне это понравится, как только я выиграю. Но я, на самом деле, не хочу.

— Мы заберём тебя обратно, — отвечаю я. — Просто подожди, сладкая, мы с Ритой заберём тебя обратно. Всего ещё шесть дней — быстрее, если я смогу…

— Я слышу бабушку, — шепчет Элси испуганно. — Я должна идти. Люблю тебя, папочка.

— Я тоже люблю тебя.

Телефон отключается.

Выскакиваю из кровати и натягиваю футболку. Хватаю пару джинсов и запрыгиваю в них.

— Дикон, — спрашивает Рита, — что ты делаешь?

— Я собираюсь поделиться с ними своим мнением и, может быть, своим кулаком тоже, если…

— Дикон, — говорит она, выскакивая из кровати и хватая мою руку, — ты не можешь. Вспомни, что сказал Эйдан…

— Грёбаные адвокаты, — рычу я. — Если бы закон был, прежде всего, справедлив, Элси была бы здесь со мной. Что закон сделал для меня? Элси моя дочь, и я верну её.

Я могу добраться на своём байке и меньше чем через двадцать минут забрать её. Я могу увезти её в безопасное место и как можно дальше.

Открываю дверь, а Рита продолжает цепляться за меня.

— Дикон, не надо!

Анна выходит в холл, потирая глаза.

— Что происходит?

— Дикон пытается уехать, чтобы забрать Элси, — говорит Рита.

Анна бросается вперёд, пытаясь заблокировать меня.

— Дикон, мы выиграем слушание…

— Моя дочь не будет выставлена на показ подобным образом просто ради того, чтобы эти вампиры могли жить за её счёт! Им глубоко насрать на то, что она хочет или что для неё хорошо. Для них она всего лишь инструмент! Мне нужно спасти её от этого!

— Одна неделя, — произносит Рита. — Дикон, нет, даже меньше, ещё шесть дней. Просто… просто…

— Я позвоню Эйдану, — бросает Анна, убегая в свою спальню. Она хватает телефон и останавливается в дверном проёме своей спальни.

— Нет, — категорически заявляю я.

Она захлопывает дверь у меня перед носом, и я слышу щелчок чёртова замка.

— Проклятие! Анна, не звони ему!

— Он остановит тебя, — говорит Рита. — Позже ты поблагодаришь её за это.

— Проклятье! — ору я, ударяя дверь.

Я могу сесть на свой байк, и что Эйдан сделает, чтобы помешать мне? Он не коп. Физически он не сможет удержать меня. Мало кто может.

Я слышу крик Анны через дверь.

— Он на срочной встрече с судьёй Лоусон, — её голос приглушён, но её слова завладевают моим вниманием.

— Срочная встреча? — спрашиваю я.

— Да, — отвечает Анна. — Он уже находится на ней, так что не забирай Элси.

— Открой дверь, — кричу я. — И дай мне свой телефон. Я хочу поговорить с ним.

Дверь открывается, и я выхватываю телефон у Анны.

— Эйдан, — произношу я. — В чём дело?

— Иисус, Дикон, я слышал, что ты едва не облажался, пожалуйста, успокойся…

— Я спокоен, мать твою! — кричу я. — Расскажи мне.

Наступает неловкое молчание, а затем он ровным голосом рассказывает:

— Судья Лоусон не была судьёй, который распорядился о временном изменении опеки. Я обратился напрямую к Лоусон, и она не была рада услышать о нарушении протокола. Она хочет встретиться с обеими сторонами: с тобой и…

— Я знаю, кто является сторонами! — ворчу я.

— Верно, — произносит Эйдан. — Так что сегодня днём обе стороны встречаются с Лоусон на предварительном слушании.

— Предварительное слушание, — бурчу я. — Только адвокаты и судьи могли придумать всё это дерьмо. Если мы встретимся с ней в любом случае, почему это уже не может быть слушанием?

— Это не работает так, — говорит Эйдан. — Но смотри, просто упомяни об этом конкурсе красоты перед Лоусон, заставь их защищаться. Я клянусь, Дикон, они всего лишь стараются вынудить тебя сорваться на них…

— Сегодня днём, — произношу я, прерывая его.

— В два часа, — уточняет он.

— Я буду там.

***

Я надеваю свой костюм, а Рита — одежду для собеседований.

— Иногда сомневаюсь, а смогу ли я вообще попасть на ещё одно интервью, — произносит она, хмурясь, разглядывая свой наряд. — Я имею в виду, настоящую себя, а не видимость, созданную для Майкла и Шерил.

— Ты сможешь, — отвечаю я. — Ты решительная, способная и квалифицированная…

Она улыбается мне.

— Я не слишком много знаю о собеседованиях или резюме, но, может быть, Анна сможет помочь тебе.

— Может быть, — говорит она.

Сейчас я спокоен. Начинаю понимать, что, возможно, все были правы. Мне нужно держать себя в руках. По крайней мере, когда это касается того, что люди, которых я люблю, могут оказаться в опасности. Хотя разве это не естественная человеческая реакция? Насколько мелкий член должен быть у чувака, если он не испытывает ярость от того, что его дочь или жена подверглись опасности?

Мы берём машину Риты. Анна отправляется с нами.

В здании суда женщина за стойкой объясняет нам, что встреча пройдёт в офисе судьи Лоусон.

Мы прибыли несколько раньше, но, когда добираемся до офиса судьи, дверь открыта, а снаружи ждёт Эйдан.

— Дикон, — говорит он, останавливая меня. — Ты должен сохранять спокойствие. Скоро они будут здесь, а Лоусон намерена понаблюдать за всеми вами.

— Я понимаю, — отвечаю, подтягивая галстук. — Я буду спокоен.

— Он хорошо выглядит в костюме, — говорит Рита, похлопывая меня по предплечью.

— Ага, — соглашается Эйдан. — Так и есть.

— Проходите, — произносит Эйдан, указывая на дверь.

Мы вчетвером заходим, и судья Лоусон улыбается.

— Рада видеть вас снова, мистер Шеппард.

Я усмехаюсь.

— И я вас тоже, судья Лоусон.

Мы все садимся на стулья, расположенные в линию под одной из стен. Ещё три стула стоят у стены напротив. Все стулья выглядят так, словно их принесли только ради этой встречи, потому что не сочетаются с остальной деревянной мебелью в кабинете Лоусон.

Судья смотрит на свои наручные часы.

— Я всегда чувствовала, что на пять минут раньше — это как раз вовремя, а всё остальное — уже опоздание.

— Полностью с вами согласен, — произношу я. Пытаюсь не усмехаться шире, торжествуя и понимая, что она жалуется на опоздание родителей Стейси.

Наклоняюсь к Эйдану и шепчу:

— Нужно ли мне начинать уже о чём-либо рассказывать до того, как они появятся здесь?

— Нет, — отвечает Эйдан. — Говори как можно меньше.

— Я могу включить своё обаяние, — уточняю я.

Эйдан бросает на меня предупреждающий взгляд.

— Расслабься, — говорю я.

Беру Риту за ладонь, сжимаю её и произношу:

— Моя жена и я очень благодарны, судья Лоусон, что вы захотели встретиться с нами.

— Не нужно целовать мой зад, мистер Шепард, — отвечает Лоусон. — Но не за что.

Эйдан закатывает глаза передо мной.

— Я думаю, она немного улыбнулась, — шепчу я ему. — Не беспокойся.

В холле раздаются звуки шагов, и, поднимая взгляд, я вижу входящих Майкла и Шерил. Они дышат тяжело.

— Вы опоздали, — произносит Лоусон.

— Мы получили сообщение слишком поздно, — отвечает Шерил. — И нам нужно было найти няню для Элси.

Сжимаю руки в кулаки и стискиваю зубы. Вдыхаю через нос и выдыхаю через рот, пытаясь сохранить спокойствие. Лоусон уже разозлилась на них, так что мне не нужно рисовать мишень на своей спине.

Они садятся, и Лоусон спрашивает:

— Вы будете привлекать адвоката?

Они смотрят на Эйдана и мрачнеют.

— Мы не сделали ничего плохого… — произносит Шерил.

— Присутствие адвоката никоим образом не подразумевает вину, — поясняет Лоусон. — Так вы подтверждаете, что отказываетесь от присутствия своего адвоката?

Они перешёптываются. Майкл кажется немного раздосадованным, но Шерил поднимает голову и говорит:

— Ещё раз повторяю, нам нечего скрывать, так что да, мы подтверждаем, что отказываемся от присутствия своего адвоката.

— Тогда хорошо, — заявляет Лоусон. — Я собрала вас всех здесь, потому что слишком много интереснейших событий случились стремительно, но без моего ведома и разрешения. Я намеревалась дать мистеру Шепарду несколько месяцев, чтобы подготовиться к финальному слушанию и привести доводы в свою…

— Это звучит предвзято по отношению к нам, — встревает Майкл.

Я сжимаю ладонь Риты, сдерживая сильнейший порыв рассмеяться.

— В этом нет предвзятости против кого-либо, — отвечает Лоусон. — Вы просите многого, мистер и миссис Силбер, и обвиняете мистера Шепарда в том, что он не достоин быть отцом. Бремя привести доказательства ложится на вас.

Шерил прочищает горло и поднимает руку.

— Отлично, я думаю, что обнаруженные СЗД и зафиксированные в недавних отчётах полиции бандитские разборки, проходившие в салоне Дикона, существенно перевесят бремя доказательств в нашу пользу.

— Мы прибережём это непосредственно для самого слушания, — говорит Лоусон. — Я пригласила вас сюда, мистер и миссис Силбер, чтобы вынести вам строгое предупреждение.

Они оба хмурятся. Я делаю вид, что чешу щетину на своей щеке. Моя ладонь прикрывает грёбаную улыбку на моём лице. Рита касается моего локтя.

— Что вы имеете в виду? — уточняет Майкл.

— Меня уведомили, что в тот же день, как вы получили временную опеку над Элси, вы сразу же зарегистрировали её для участия в детском конкурсе красоты.

— Она росла в тату-салоне, — говорит Шерил, указывая на меня, словно я кусок мусора. — Это будет вредить её развитию в качестве юной женщины, ведь у неё нет верных женских ролевых моделей.

Анна кашляет и смотрит сердито, а Рита сидит прямо, глядя на Шерил.

— И вы думаете, — спрашивает Лоусон, — что участие шестилетней девочки в конкурсе красоты будет противодействовать этому предполагаемому негативному влиянию?

Предполагаемому. Я изо всех сил сдерживаю смех. Бл*дь, я почти выиграл это дело, разве нет?

— Сотрите эту ухмылку со своего лица, мистер Шепард, — фыркает Лоусон.

Я прикусываю губу и заставляю своё лицо принять нейтральное выражение.

Майкл ухмыляется мне.

— Ваша честь, — говорит Шерил. — Участие в конкурсе красоты — это здоровый способ для нашей внучки понять, как принять свою женственность, ощутить гордость за свою внешность и…

— И… — вклинивается Лоусон, — вы знаете, что люди, управляющие этим конкурсом, находятся под следствием в Штате Пенсильвания из-за многочисленных нарушений законов об использовании детского труда и эксплуатации?

— Нет, — отвечает Шерил, прижимая ладонь к груди и имитируя шок, — я не имела представления, я…

— Сколько бы ваша внучка получила, заняв первое место? — спрашивает Лоусон.

— Ох, — произносит Шерил. — Я не знаю. Там сначала был денежный приз…

— Пятьдесят тысяч долларов, — говорит Лоусон.

— Они были бы направлены в её фонд для оплаты колледжа, — огрызается Майкл.

— Я думала, вы не знали? — говорит Рита, бросаясь вперёд и тыкая в него пальцем.

— Миссис Шепард, пожалуйста, — произносит Лоусон.

Рита вспыхивает и скрещивает руки. Она садится обратно на свой стул. Я улыбаюсь ей.

— Итак, вот что я хочу сделать, — говорит Лоусон. — Я хочу изъять этот ордер целиком, но мне потребуется больше недели, чтобы разобраться со всем. Я объясню вам всё прямо сейчас. Если не произойдёт ничего совершенно непредвиденного, что изменит ситуацию, то я приму решение в пользу отца…

Майкл подпрыгивает на своём стуле.

— Но, ваша честь, он…

— Тихо! — требует Лоусон, указывая на него. — Сядьте и слушайте.

Он садится. Я чувствую, как колотится моё сердце. Это слишком хорошо, чтобы быть правдой, не так ли? Я уже выиграл? Элси моя, моя битва окончена. Рита и Элси обе мои.

— Она останется с вами до официального слушания, которое я не могу ускорить. Я также не могу отменить запрет на общение и посещения мистером Шепардом своей дочери, так что, мистер Шепард, вам, к сожалению, придётся придерживаться этого правила в следующие шесть дней.

— Но после она моя, — выпаливаю я. — А так как есть закон о запрете двойного привлечения (прим. закон о запрете привлечения к ответственности за одно и то же преступление дважды) и прочее, то они не смогут позже лезть ко мне с этим дерь... вещами снова?

— Вы получите опеку, — объясняет Лоусон, — если только не совершите что-то невероятно глупое или не докажете каким-то образом, что вы не являетесь хорошим отцом — что мне кажется маловероятным — так что да, ваша дочь будет в безопасности с вами.

Шерил подпрыгивает.

— Ваша честь, я не понимаю, как вы можете подвергать опасности нашу внучку с этим человеком, он…

— Я не «этот человек»! — ору я. — Я её отец!

— Тихо! — кричит Лоусон. — Мне не нужно всё это в моём кабинете. Вы все такие громкие. Мистер Шепард, я настоятельно советую вам держать своих клиентов подальше от частной территории… не важно, как сильно они хотят помочиться.

Это было не «помочиться». Но я не буду её поправлять.

— Сделано, ваша честь. И я позабочусь, чтобы моя сестра была более осторожна, когда готовит.

— Отлично, — отвечает Лоусон. — Ни одна из этих вещей не должна была быть воспринята серьёзно СЗД, — она пристально смотрит на Майкла и Шерил. — Так что теперь вы можете отправляться домой, — говорит судья. — Всё так же, как было. Но, мистер и миссис Силбер, я настоятельно рекомендую вам не продолжать дело с конкурсом на протяжении следующих шести дней. Я уже с подозрением отношусь к участию СЗД. А если я услышу хоть единый шепоток, что вы заставляете эту бедную девочку надевать платья, делать макияж и выходить на подиум ради вашего собственного извращённого удовольствия, то спрошу с вас по всей строгости настолько жёстко, что вы никогда ни о чём не будете жалеть так сильно, как о том моменте, когда решили подать это обращение. Понятно?

Они оба кивают, не произнося ни слова.

Мы собрались уходить, но Лоусон просит:

— Останьтесь, мистер и миссис Шепард.

Шерил и Майкл бросают на меня последний косой взгляд перед тем, как сваливают из кабинета Лоусон.

— Я начала расследование по ним, — сообщает Лоусон, — за подкуп государственных служащих. Я не хотела ничего говорить, пока они были здесь, но как только будет вручено постановление об аресте, вы получите полную опеку. Это будет не позднее завтрашнего дня.

— Арестовать… — бормочу я. — Арестовать Шерил и Майкла?

Рита трясёт мою руку.

— Это хорошо, Дикон. Это значит, что мы быстрее вернём Элси обратно.

Я стою там, шокированный.

— Что если… я не хочу выдвигать обвинения?

Лоусон, прищурившись, смотрит на меня. От этого она выглядит злой.

— Не важно, что вы хотите, мистер Шепард. Они вероятнее всего подкупили государственных служащих и чертовски плохо скрыли это. Оставили за собой очень жирный след. Они должны столкнуться лицом с последствиями своих действий и предстать перед судом.

— Я понимаю, что они пытались отобрать мою дочь, — говорю я. — Я не самый большой их фанат, если не сказать больше. Но… они остаются дедушкой и бабушкой Элси, я не хочу, чтобы они оказались в тюрьме.

Лоусон пожимает плечами.

— Это не ко мне, мистер Шепард. Просто радуйтесь тому, что получите свою дочь обратно.

***

Следующей ночью звонит телефон, а когда я отвечаю, могу сказать, что это плохо.

— Мистер Шепард? — спрашивает глубокий голос.

— Да?

— Я — офицер Рейес из полевого офиса ТПП в Эль-Пасо…

— ТПП? — спрашиваю я. Почему каждый считает, что я знаю их грёбаные аббревиатуры?

— Таможня и Пограничный контроль, — отвечает он. — Мы обнаружили вашу дочь с…

— В долбанном Эль-Пасо? — спрашиваю я, сжимая телефон так сильно, что удивлён, как он не сломался.

— Она была со своими дедушкой и бабушкой, — поясняет офицер. — Мы остановили их потому, что они выглядели по-настоящему нервными. Ваша дочь говорила тоже, мистер Шепард. Когда мы пробили их паспорта, то увидели постановление на их арест, которое было выдано всего несколькими часами ранее.

— Вы забрали Элси? Она в безопасности?

— Мы забрали её в участок, а офицер, который присматривает за девочкой, всё время с ней.

Выдыхаю с облегчением, но я в ярости. Она была так близка к тому, чтобы её забрали у меня. Я мог никогда не найти её снова, если бы их не остановили на границе.

Что Элси подумает обо всём этом? Она будет в ужасе, разве нет? Как она сможет чувствовать себя снова в безопасности, зная, что с ней могло произойти подобное дерьмо? Она слишком юная, чтобы осваивать такие суровые истины.

— Что с Шерил и Майклом? — спрашиваю я.

Раньше я хотел, чтобы закон был к ним мягче, но сейчас я хочу видеть, как они будут гнить в тюрьме.

— Я не знаю, — отвечает Рейес. — Они задержаны, но я не могу сказать вам, что с ними будет дальше. Они не выйдут на свободу, это всё, что я знаю.

— Хорошо, — говорю я.

Элси может чувствовать себя безопаснее, если будет знать, что они не смогут добраться до неё.

Я слышу, как открывается дверь, и вижу Риту и Анну с кучей пакетов с продуктами. Как только девушки видят моё лицо, они бросают пакеты и спрашивают меня, что произошло.

— Дайте мне адрес, — говорю я.

Рейес сообщает мне свой адрес и даёт мне номер для обратного звонка. Я записываю его и вешаю трубку.

— Ребята, хотите отправиться в незапланированный отпуск в Мехико? — спрашиваю я, усмехаясь.

Глава 26

Рита

Мы едем от аэропорта к полицейскому участку. Я всё ещё не могу поверить, что родители Стейси могли похитить Элси. Одно дело — сбежать самим, но забрать Элси с собой — чистое зло.

— Надеюсь, что я не увижу их, — говорю я, кипя. — Я не знаю, что сделаю, если…

— Их нет, — отвечает Дикон. — Их уже забрали обратно в Питтсбург. Лоусон, я полагаю, собирается проделать две новые дырки в их задницах.

— Как ты узнал? — спрашиваю я. — Ты разговаривал с ней?

— Я позвонил ей, — объясняет Дикон. — И рассказал, что изменил своё мнение и не хочу никакого снисхождения к ним.

Я смеюсь.

— Не могу поверить, что ты сделал это, Дикон.

— Лоусон ответила мне то же самое, что и тогда, когда я сказал, что хотел бы, чтобы с ними обошлись помягче. Это не зависит от неё, и они должны предстать перед судом. Она сказала, что они должны заплатить за свои преступления, — говорит Дикон. — И она звучала уверенно, говоря о плате.

— Хорошо, — соглашаюсь я, кивая. — Они должны заплатить. Бедная Элси.

Анна наклоняется к нам с заднего сидения и оказывается между нами.

— Ты уверен, что это хорошая идея, Дикон?

Он кивает.

— Подумай об этом. Если мы просто полетим обратно Питтсбург, все её воспоминания о случившемся будут лишь о том, как она была напугана, а срочное возвращение домой сделают эти воспоминания только крепче. Если мы превратим это во что-нибудь забавное, то именно оно станет тем, что запомнит Элси.

Я не уверена, что согласна с Диконом, но он, кажется, верит в своё решение, и в этот момент я сомневаюсь, что попытка преодолеть случившееся, предложенным им способом, может быть в чём-либо хуже, чем уже произошедшее.

Мы добираемся до полицейского участка, и как только Дикон показывает своё удостоверение личности офицеру за стойкой, тот поднимает телефон.

Элси врывается в холл лишь несколько мгновений спустя и врезается в Дикона так сильно, что я удивляюсь, как она не сбивает его с ног. Он наклоняется вниз и поднимает её в воздух, крепко обнимает, прижимая к себе. Они оба смеются, пока он кружит её.

— Папочка! У меня голова закружилась! — кричит она.

Он прекращает кружить её и ставит на ноги.

— Прости, я просто слишком рад тебя видеть.

Элси тянется и крепко обнимает меня, затем обнимает Анну. Я чувствую, что на глазах наворачиваются слёзы, и я хочу стереть их рукавом, но понимаю, что на мне футболка, так что просто использую свою ладонь.

— Не печалься, Рита, — говорит Элси. — Теперь мы снова все вместе.

— Я знаю, сладкая, — отвечаю я.— Я просто счастлива до слёз. Вот и всё.

— Я плачу только тогда, когда мне грустно, — произносит Элси. — Или когда хочу, чтобы папочка сделал для меня что-то, что он не хочет делать.

— Я знал это! — восклицает Дикон, указывая на неё пальцем. — Я знал, что ты притворялась!

— Это не было притворством! — протестует она. — Если я действительно хочу что-то, я становлюсь печальной и плачу.

Дикон усмехается.

— Что ты хочешь сейчас? У меня есть идея, как бы мы могли повеселиться, пока мы здесь.

— Правда? — спрашивает Элси. — Я на самом деле не знаю, где мы, — дедушка и бабушка не стали объяснять мне.

Дикон приседает и становится ближе к Элси. Он держит перед ней раскрытую ладонь, на которой рисует пальцем:

— Мы здесь, в Техасе. Ты знаешь, где находится Техас?

— Нет, — говорит она.

— Это штат, как Пенсильвания, но намного южнее. На самом краю страны, так что если ты отправишься немного дальше на юг — юг внизу — от того места, где мы находимся прямо сейчас, то мы попадём в Мексику, другую страну.

— Я знаю о Мексике, — отвечает Элси. — Так мы можем отправиться туда?

— Если ты захочешь, — говорит Дикон.

Элси не нужно время на принятие решения.

— Да! Давай!

Мы отправляемся в Чихуахуа, и лицо Элси в первый час-два поездки приклеено к окну.

— Ты когда-нибудь видела такие горы, как эти? — спрашиваю я её.

— Нет, — отвечает она. — Я видела только горы, покрытые травой, а эти горы каменные. Мы можем пойти к вершине?

— Не в этих горах, — произношу я. — Но как только мы доберёмся до Чихуахуа, там будут горы, на которые мы сможем подняться.

— Чихуахуа? — спрашивает Элси, её лицо светлеет. — Мы заведём собачку?

Дикон смеётся.

— Нет, мы направляемся в место, которое так прославили чихуахуа, что в их честь был назван город.

— Так я могу увидеть собачек?

— Определённо, — отвечаю я.

Дикон наклоняется ко мне ближе и шепчет:

— Возможно, мы сможем взять собаку.

***

Мы начали поход в горы утром следующего дня. Как только солнце начинает подниматься, я вручаю Элси бутылку воды.

— Тебе нужно постараться пить больше, чем ты привыкла. Здесь воздух значительно суше, так что тебе чаще будет хотеться пить. Мы взяли много воды, поэтому пей.

Дикон держит меня за руку, когда поднимаемся по тропе. Предполагалось, что этот маршрут подарит нам прекрасный вид на город, как только мы достигнем вершины, но мы доберёмся до неё не раньше, чем через час. Я начинаю ощущать, что потею, но понимаю, что пот тут же испаряется.

— Становится жарко, — говорю я.

Дикон улыбается:

— Здорово, да?

— Я хочу получить солнечный ожог! — заявляет Элси. — Мы можем пойти поплавать потом?

— Солнечный загар? — уточняет Анна. — Солнечный ожог — это когда ты красная, как лобстер, и по-настоящему очень больно.

— Ты слишком юная для этого, — говорит Дикон. — Мы можем пойти поплавать, но тебе нужно будет намазаться солнцезащитным кремом.

Элси недовольно дует губы, и я показываю ей свои бледные белые руки.

— Смотри, Элси, у меня тоже нет загара. Для кожи намного лучше избегать солнца.

Мы все намазались солнцезащитным кремом только ради похода. Я планировала освежать слой крема каждые несколько часов, чтобы исключить малейший риск получить солнечный ожог.

Когда Элси устаёт, Дикон несёт её на своих плечах, и вскоре мы добираемся до вершины туристической тропы. На самом деле, это не вершина горы — слишком крутой становится гора у вершины — но достаточно высоко, чтобы открывшийся вид был потрясающим.

Мы достигаем площадки, где торчит несколько камней, и Элси пытается бежать к обрыву. Дикон подхватывает её на руки и говорит:

— Осторожнее! Это крутой утёс. Это не как мультике, когда продолжаешь бежать после того, как срываешься с обрыва. Ты бы упала прямо вниз.

— О чём ты говоришь? — спрашивает Элси. — Почему я бы продолжила бежать? Конечно, я бы упала вниз. Я собиралась остановиться!

— Я должен заставить тебя посмотреть «Дорожного бегуна» (прим. американский многосерийный мультфильм про койота и птицу-бегуна), мультфильмы тех дней…

— Ты звучишь так старо, Дикон, — заявляю я, смеясь.

Элси держит меня за руку с одной стороны и Дикона — с другой, мы осторожно приближаемся к обрыву. Анна достаёт свою камеру и начинает фотографировать.

— Вау! — восклицает Элси. — Мы как будто поднялись в воздух на 100 миль! (прим. 1 американская сухопутная миля равна 1,609 километра).

Отсюда город выглядит крошечным, и это удивительный вид. Здесь ещё больше гор, окружающих город, покрытый тонким слоем тумана, из-за которого всё выглядит призрачно и сюрреалистично.

— Ты не забудешь это, — произносит Дикон. — Верно, Элси?

— Зачем мне забывать это? — спрашивает Элси.

— Не бери в голову, — отвечает Дикон.

Затем к нам поднимается другая семья, и Дикон обращается к ним по-испански, чтобы попросить их сфотографировать нас. Отец берёт камеру у Дикона и улыбается нам.

Я стою рядом с Диконом, держу его за руку, а Элси становится перед нами, Анна обнимает меня, и все мы улыбаемся, пока мужчина держит камеру и делает несколько снимков.

Даже без фото я, определённо, никогда не забуду. Путешествие было, действительно, замечательной идеей.

Глава 27

Дикон

— О Боже мой! — говорит Элси. — Собачки! Папочка! Смотри! Смотри! Папочка! Ты не смотришь!

— Я смотрю! — отвечаю я. — Успокойся!

— Они такие милые! — твердит Элси. — О чём здесь говорится? Что на табличке написано?

Я смотрю на табличку и перевожу её для Элси:

— Тут написано, что этим собакам нужен хороший дом. Собаки для спасения (прим. Rescue dogs — собака, спасённая от усыпления, жестокого обращения со стороны хозяев или ставшая ненужной хозяину).

В небольшом вольере на улице находятся шесть маленьких чихуахуа, и все они, положив передние лапки на стенки загона, виляют хвостами, выпрашивая внимание Элси.

— Эти милые маленькие собачки могут спасать людей? — спрашивает Элси.

— Нет, — смеется Рита. — Это значит, что в спасении нуждаются они.

— От чего? — интересуется Элси.

— Кто-то купил их, — поясняю я, — но потом решил, что забота о них — это слишком хлопотное дело. Разве это не ужасно, Элси? Что кто-то не осознавал насколько это большая и важная ответственность — забота о собаке?

Рита улыбается.

— Вау, — произносит Элси. — Этому я нравлюсь.

Один чихуахуа облизывает её ладошки и пристально смотрит на неё своими большими выпученными глазками.

Подходит мужчина и обращается к Элси на английском:

— Забирай её!

— А можно? — спрашивает Элси.

— Конечно, — говорю я.

Элси тянется вниз и берёт собаку. Та сворачивается в клубочек у груди Элси и отводит назад свои большие уши, всё ещё продолжая вилять хвостом.

— Похоже, она нашла свой новый дом, — отмечает Анна.

— Можно я спасу её? — спрашивает Элси. — Я хочу назвать её Чихуахуа.

Мужчина смеётся:

— Они все чихуахуа!

— Это будет моя Чихуахуа, — заявляет Элси.

Эпилог

Рита

— Можно она будет моей настоящей сестрой, мамочка? — спрашивает меня Элси.

Я улыбаюсь.

— Она уже твоя настоящая сестра, — отвечаю я.

— Брендон рассказывал, что она всего лишь моя сводная сестра.

— Технически, да, — объясняю я, опуская Дину в колыбельку.

Дикон обнимает меня.

— Две девочки… дом полный девочек.

Дина родилась всего пять дней назад. Ещё даже не чувствуется, что это правда.

— Сводная сестра — это настоящая сестра, — говорит Дикон. — Просто относись к ней, как к своей сестре, и вы обе будете сёстрами. Быть старшей сестрой — большая работа, Элси: тебе нужно будет многому научить Дину.

— Разве это не твоя работа? — спрашивает Элси Дикона.

Я смеюсь.

— Всё это наша общая работа, сладенькая, нам нужно работать всем вместе, чтобы Дина чувствовала, что ей рады, и чтобы научить её тому, как быть хорошим человеком.

В комнату вбегает Чихуахуа, взволнованно лает и поднимается так, что её когти прижимаются к колыбели. Собака виляет хвостом.

Чихуахуа одержима Диной с того момента, как только мы принесли её домой. Элси думает, причина в том, что Дина — единственный в доме человек, который меньше Чихуахуа.

— Я учила Чихуахуа быть хорошей девочкой, — говорит Элси. — Я могу научить и Дину тоже. Можно, Чихуахуа поцелует Дину?

— Сейчас Дине нужно отдохнуть, — объясняю я. — Может быть, позже. Попросишь Чихуахуа быть хорошей девочкой и дать Дине поспать?

Элси гладит Чихуахуа и говорит:

— Чихуахуа, сидеть!

Чихуахуа смотрит вверх на Элси мятежным взглядом. И по этому взгляду я уже могу сказать, собака понимает, ей предложат сделать то, что она делать не хочет.

Чихуахуа смотрит обратно на Дину.

— Чихуахуа! — говорит Элси, голос твёрдый. — Сидеть!

Собака снова смотрит на Элси, затем убирает лапы от колыбели и садится, виляя хвостом и откидывая свои уши назад.

— Хорошая девочка! — произносит Элси, обнимая Чихуахуа.

Дикон

Я забираю Элси и Чихуахуа на прогулку, чтобы дать Рите несколько мгновений покоя, пока Дина спит. Чихуахуа находит палку и пытается её поднять, но палка слишком велика для неё, и собака продолжает ронять её.

Элси смеётся и хихикает над героической попыткой маленькой собачки.

Я нахожу в траве меньшую по размеру палку, затем отдаю её Чихуахуа. Она быстро забывает о большой палке и бежит вперёд с высоко поднятой головой и виляющим хвостом.

— Она выглядит гордой, да? — говорю я Элси.

— Ага, — отвечает она.

— Когда Дина станет старше, — рассказываю я, — ты сможешь ей помогать также. Ты понимаешь, что я имею в виду?

— Думаю, да, — отвечает Элси.

— Ты будешь старшей сестрой, а Дина будет брать с тебя пример. Иногда ты будешь замечать, что Дина откусывает больше, чем способна прожевать, но ты должна будешь помочь ей почувствовать себя справившейся с тем, что ей по силам.

— Дина уже достаточно сильная, — отмечает Элси. — Я думаю, что она способна нести большую палку.

— Не только с палками, — объясняю я. — Со всем, что она делает. Ты просто можешь подбодрить её, когда она борется изо всех сил.

— Окей, — отвечает Элси.

Я заканчиваю давать урок. Иногда я не знаю, как много Элси действительно усваивает, а порой думаю, что не слышит ни слова из того, что я говорю. Но потом, иногда недели или месяцы спустя, она сделает или скажет что-то такое, что показывает, она на самом деле обратила внимание. Так что с первого дня я пытаюсь научить её, как правильно вести себя с сестрой. Чтобы она не стала дразнить Дину, как я обычно дразнил Анну.

Когда мы возвращаемся в дом, Чихуахуа громко хлебает воду из своей миски, почти ныряя своей головой в неё.

Я осматриваюсь и вижу, что Рита держит Дину на руках, а Дина сжимает большой палец Риты своей маленькой ладошкой.

— Она сжимает мой палец, — говорит Рита, улыбаясь. — У неё сильная хватка.

Элси тянет ладошку и аккуратно надавливает своим мизинцем на сморщенную розовую ладошку Дины. Ладошка сжимается.

— Вау, — произносит Элси. — Она, на самом деле, сильная. Я говорила тебе! Отличная работа, Дина!

Я улыбаюсь.

— Папочка, — говорит Элси. — Она, действительно, сильная! Я не просто вру, чтобы она чувствовала себя лучше, как ты рассказывал мне на…

Рита бросает на меня взгляд.

Ладно, а иногда Элси не понимает урок, который я пытался донести до неё, и это приводит к тому, что Рита злится на меня.

Я просто вздыхаю и смеюсь, чувствуя себя чертовски благодарным, что в итоге всё сработало. Я получил свою семью, и теперь ничто не сможет отобрать её у меня.

Конец