Невеста по найму [СИ]

Глава 11. Одиночка

Утром ко мне приехала Яна. Как только я сообщила, где нахожусь, она сразу же примчалась, и я была рада. Меня радовал тот факт, что у меня появилась настоящая подруга. Маме я сказала, что все еще нахожусь на мероприятии от бара и приеду только на следующий день. Я не хотела пугать ее своим видом, потому что после ночи слез, была похожа на опухшее пугало. Под глазами пролегли такие тени, что никакой консилер не помог бы их скрыть.

— Ну, подруга, у тебя и видок, — произнесла Яна, присаживаясь на край кровати и ставя на тумбочку пакет с фруктами.

— Ян, это ты зря. Меня сегодня отпустят домой, поэтому фрукты…

— Фрукты лишними не будут, — цыкнула Яна. — Тем более в твоем положении. Уж я-то знаю.

Она бережно погладила живот, а я подумала, что не отношусь к своему состоянию так же трепетно, как и она. Считаю его скорее диагнозом, чем радостной новостью. И ночью временами я допускала мысль о том, что можно было бы сделать аборт и забыть об этом всем кошмарном сне. Я уже не хотела быть вместе с Игорем… или Дмитрием. Я поняла главную вещь — я потеряла себя, потеряла и не могу ни от кого ничего ждать, пока не найду СЕ-БЯ.

— Слушай, сложная у вас ситуация получилась, и я советовать не могу ничего, но выбирать мужчину только ради ребенка не следует. Ты можешь возненавидеть и малыша и себя, если будешь жить в браке с нелюбимым, — произнесла Яна, теребя ручку своей сумочки.

Я кивнула. Она была права. Но я и не собиралась выходить замуж за Дмитрия. Я ничего уже не понимала, но не хотела с кем-то связывать свою жизнь, пока не разберусь с ней и не прогоню тараканов, баламутящих рассудок.

— А что Игорь обо всем говорит? — наконец, спросила Яна.

Я поняла, что она давно хотела задать этот вопрос и волновалась, как он будет звучать. Я прикусила губу, которая и без того потрескалась и болела и ухмыльнулась.

— А Игорь предложил мне сделать аборт… — выдохнула, вспоминая реакцию Игоря на новость о моей беременности.

— Урод! — прошипела Яна.

— Нет, он прав. Я не собиралась вешать на него чужого ребенка. И неуверена, что сама приняла бы его дитя, если бы он… Ну ты поняла.

— Да, но это так подло с его стороны — клясться в любви, тащить тебя в постель, а потом предлагать сделать аборт. Он же вынудил тебя изменить Дмитрию…

— Нет, Ян. Меня никто не принуждал, я сама отдалась губительному порыву страсти. Это все моя вина. И в любви… — Я подумала, что Игорь признался мне в любви только здесь, в палате, когда я сказала, что мы не можем быть вместе… Может, он использовал эти слова, как спасательный круг? Только бы удержать меня?

— Он не клялся. Ничего не обещал мне. И я ему… ничего не обещала.

В палате повисла напряженная тишина. Яна ничего не смогла бы мне посоветовать, потому что ситуация получилась сложнейшая, раз я сама запуталась в ней, как муха в искусно вытканной паутине.

— Ксюша! — услышала голос влетевшего в палату Игоря. — Господи! Я так боялся, что снова не успею.

Игорь начал смотреть то на меня, то на Яну. Он явно не думал, что я буду с кем-то. А Яна сощурилась и изучала его взглядом голодного коршуна.

— А на этой нотке я тебя покину, подруга. Пиши… звони, — пожала плечами Яна и встала.

Я кивнула и поблагодарила ее за то, что приехала и привезла фрукты. Когда за ней закрылась дверь, посмотрела на Игоря.

— Ксю, я думал, что снова опоздал, что приеду сюда, а тебя нет. Я всю ночь бродил по округе, думал… Я готов стать отцом этого ребенка. Я не хочу, чтобы ты делала аборт. Я хочу, чтобы у нас была настоящая семья.

— Вчера ты говорил по-другому, — ответила ему, стараясь не смотреть в глаза.

— Вчера я испугался. Я не знаю, все это сложно. Я рассчитывал, что найду тебя в ближайшее время, потому что моему детективу удалось выйти на девчонку, вместе с которой вы снимали комнату у бабульки в пригороде. А когда увидел рядом с моим братом и узнал, что ты его невеста… Все случилось слишком быстро. Никто не был готов к такому повороту событий. Я испугался вчера. Поступил, как в прошлый раз, знаю, но я… Вот.

Игорь подошел ближе и достал из кармана своей кожаной куртки красную бархатистую коробочку.

— Пожалуйста, не открывай! — прошептала, чувствуя, что снова слабею и начинаю терять контроль над собой. — Игорь, я не могу пока ничего ответить тебе. Мы все запутались. Ты прав: произошло слишком много всего… Мне нужно время, чтобы обдумать все и понять, что я на самом деле чувствую.

— Ты не любишь меня? Вчера ты сказала… — Игорь убрал коробочку в карман и стиснул зубы.

— Я знаю… Помню, что я говорила вчера, но мне нужно время, чтобы разобраться в себе и решить, как быть дальше. Игорь, пожалуйста, не дави на меня.

— Ладно. Я дам тебе время столько, сколько тебе потребуется, но не прогоняй меня от себя. Позволь быть рядом и видеться.

Я кивнула.

Как вовремя в палату вошел Дмитрий с букетом белых роз отмечать и не следует. Атмосфера в палате так накалилась, что я могла пропустить через себя ненависть, которую братья испытывали друг к другу.

— Привет! Я приехал, чтобы отвезти тебя домой, — произнес Дмитрий. — Доктор сказал, что уже все процедуры сделали…

— Я могу сам отвезти Ксюшу домой, — вмешался Игорь.

— На чем? На своих двоих или на такси? А может, в общественном транспорте повезешь ее? — процедил Дмитрий сквозь зубы, стараясь поддеть брата.

— Не спорьте! — громко произнесла я и поднялась на ноги. — Я поеду с Дмитрием. А тебе позвоню, как только немного приду в себя, — сказала в сторону Игоря и медленно пошла к дверям, взяв с тумбочки пакет с фруктами, привезенный Яной.

Дмитрий отобрал пакет. Он снова ввел себя чертовски по-джентльменски. В этом был весь он. Идеал. Дмитрий Звонарев. Ну или почти идеал. Если бы не его слепое подчинение матери…

Пока мы шли к машине, я ловила себя на мысли, что постоянно думаю о том, как повернулись бы наши отношения, если бы Евгения Александровна не вмешивалась в них, ведь мы с Дмитрием жили как в сказке, и я не вспоминала Игоря, почти не вспоминала… Пока Евгения Александровна не начала рушить эту сказку, вмешиваясь в наши отношения. У выхода из больницы, Дмитрий снял с себя пиджак и накинул мне на плечи.

— Сегодня на улице прохладно. Не хочу, чтобы ты простудилась, — произнес он, бережно надевая пиджак на мои плечи.

— Спасибо, — прошептала, запахнув его на груди.

Я не стала спрашивать, где рюкзак с моими вещами из палатки. Ничего важного там все равно не было.

Когда мы сели в машину, я сразу отвернулась в окно. Я не могла смотреть в глаза Дмитрию, после того как изменила ему. Мне было стыдно, а чувство вины пожирало изнутри, крича, что я плохой человек.

— Прости меня, — услышала мягкий бархатистый голос и вздрогнула.

Я все-таки рискнула посмотреть в его глаза, потому что иначе не смогла бы. Дмитрий извинялся, хотя я сама должна была делать это — молить его о прощении, хотя бы из уважения к прошлому, которое у нас было и из любви к общему будущему ребенку.

— За что? — слетел вопрос с губ, застывая в воздухе, переливаясь в ушах колокольным перезвоном.

— Я оскорбил тебя вчера. Я был не в себе. Что бы ни случилось, я не должен был говорить те ужасные слова, что сказал, поэтому прости меня, если сможешь.

Я сглотнула и кивнула. Те слова были сказаны вполне заслуженно, ведь я, не расторгнув помолвку с одним мужчиной, переспала с другим.

— И ты прости меня, если сможешь, — я снова отвернулась в окно и поджала губы.

Почувствовала легкое прикосновение к своей руке и покосилась на пальцы Дмитрия. Он убрал руку и завел двигатель.

— Я должна была сразу сказать тебе, что у нас с Игорем было прошлое, прошлое, которое связывало нас, которое заставило испытать прежнее влечение снова.

— Неважно. Все, что было в прошлом, там и останется. Даже то, что произошло вчера. Я понимаю, что никакой свадьбы не будет, но я прошу тебя несколько раз подумать, прежде чем ты примешь окончательное решение. Если ты решишь остаться с моим братом, то я буду всячески поддерживать тебя и нашего ребенка. Вы ни в чем не будете нуждаться.

Я кивнула. Радовало то, что Дмитрий не давит на меня. Он не требовал сохранить жизнь ребенка, но и не настаивал на том, что я не имею права сделать аборт. На улице пошел дождь. Я не могла вернуться домой сейчас, тем более сказала маме, что буду только завтра.

— Можно, я сегодня переночую у тебя в квартире? — спросила, надеясь, что Дмитрий не откажет.

Наблюдая за стекающими по стеклу каплями, ждала ответ, чувствуя пульсацию крови в венах.

— Хорошо, что у меня в зале удобный диван, и мне не придется спать на полу, — произнес Дмитрий, и я знала, что это означает согласие.

И в этот момент я была благодарна ему за то, что не стал устраивать сцены ревности, обвинять меня в измене и говорить, насколько я недостойна быть рядом. Ведь Игорь поступил бы так или нет?

Когда мы вошли в квартиру Дмитрия, а в нос ударил запах цитрусов и хвои — ароматизатор, который мы купили, перебравшись сюда из дома, сердце сжалось. Здесь все напоминало о времени, проведенном вместе, кричало, как хорошо нам было вместе, до того момента, пока мое прошлое штормом не вторглось в жизнь.

Дмитрий поставил пакет с фруктами и рюкзак с моими вещами на пол и положил букет роз на пуфик в прихожей. Он почесал затылок, переминаясь с ноги на ногу.

— Если ты хочешь, я уеду…

Я понимала, насколько неловкая сейчас ситуация сложилась между нами. И я не могла просить понимания, потому что мне самой неприятно было находиться тут, рядом с человеком, которого предала.

— Не хочу. Ксюша, ты только не злись и выслушай меня. Вчера, обдумав все, я принял решение, что даже если ты решишь уйти, то у нашего ребенка должна быть нормальная жизнь. Я передал юристам задание оформить договор дарения на тебя. Теперь это твоя квартира. Я не знал, как это сказать тебе, но теперь ты тут, и ты знаешь и… — Дмитрий замолчал. Он сомкнул губы и опустил голову. — В шкафчике твои любимые пирожные с шоколадным кремом. В холодильнике взбитые сливки. Кофе тебе сейчас нельзя, поэтому я купил травяные чаи с витаминами. Ты найдешь их. Прости, что все вот так.

Я не знала, что сказать. Мне хотелось отказаться, хотелось сказать, что этот жест глупый, но я молчала. Хлопала ресницами, глядя на Дмитрия, и молчала. Мы оба понимали, что не вынесем находиться вдвоем в одном помещении. Должно было пройти время. Даже если бы мы решили растить ребенка вместе, должно пройти время…

— Спасибо, — прошептала я, пытаясь подавить слезы.

Дмитрий кивнул. Он положил ключи на пуфик рядом с цветами и ушел, осторожно закрыв дверь, а я прислонилась к стене и закрыла глаза.

По щекам покатились слезы. В этой ситуации больше всего мне было жаль Дмитрия. Не Игоря, которым я еще два дня назад, казалось, дышала… Не себя… А Дмитрия. Он просто жертва этих гребаных обстоятельств.

Стараясь сдержать слезы, потому что знала — если заплачу, не успокоюсь, я открыла глаза и подошла к дверям. Посмотрела в глазок, на всякий случай, будто бы желала убедиться, что все это не сон, что Дмитрий не передумает и не вернется. Зачем? Закрывшись изнутри, взяла цветы и направилась на кухню. Поставила букет в воду и села за стол. Только сейчас я обратила внимание, что на моих плечах все еще болтается пиджак Дмитрия. Вещь, от которой пахло ее обладателем. Сняв пиджак, осторожно повесила на стул рядом, вспоминая мгновения утренних пробуждений и совместного завтрака.

— Если ты будешь каждое утро готовить такие вкусняшки, то скоро мне придется обновлять гардероб, — в шутку сказал Дмитрий, когда я приготовила румяные сырники.

— А я буду готовить не только завтраки, но еще обеды и ужины всю твою оставшуюся жизнь, поэтому можешь начать освобождать место в шкафу под новые вещи, — ответила ему в шутку и оказалась в теплых объятиях своего мужчины.

Стараясь избавиться от навязчивых воспоминаний, направилась в душ. Мне хотелось смыть с себя грязь измены. Я считала изменой ту ночь в лесу, потому что все еще была помолвлена с Дмитрием. Взгляд зацепился за обручальное кольцо на пальце, которое он подарил мне, делая предложение. Я не сняла украшение и не спешила расставаться с ним сейчас. Почему?

Захватив телефон, зашла в ванную, скинула с себя одежду и включила теплую воду. Когда воды набралось достаточно, я забралась в ванну и разблокировала экран телефона. Мне звонил Игорь. Это немудрено, если учитывать тот факт, что я решила уехать с его братом. Не знаю, зачем переселила себя, но все-таки набрала его номер телефона.

— Ксю, где ты? — спросил Игорь заплетающимся языком.

Он напился. Игорь сбегал от проблем, напивался и вел себя, словно он все еще тинейджер. И меня начало раздражать это.

— У себя дома, — ответила ему, стараясь дышать ровнее.

— А мой брат…

— Твой брат привез меня и уехал. Игорь, пожалуйста, не надо! Не начинай. Я ведь сказала тебе, мне нужно время, чтобы разобраться в себе.

— Оно у тебя будет, я же обещал его дать…

— Спасибо.

— Рад, что с тобой все в порядке. Пока.

— Игорь, поезжай, пожалуйста, домой и отоспись.

— Я подумаю.

Игорь отключил телефон, а я почувствовала, как по коже побежали мурашки. Пальцы потянулись во входящие сообщения, я открыла наш диалог с Дмитрием и набрала сообщение: «Где ты?». Однако я не имела права отправлять его, поэтому удалила и положила телефон на край ванны.

Согревшись, я уже решила вылезать, но почувствовала, как внизу живота все скрутило от острой боли. Я даже не смогла сдержаться и закричала от неожиданности. Стараясь дышать как можно ровнее и держась за край ванны, вылезла и посмотрела на напольную плитку, закапанную кровью. Глаза широко распахнулись, а сердце стало бешено биться от страха за жизнь ребенка. Надев белый махровый халат Дмитрия — первое, что попалось под руку, — я доковыляла до телефона, загибаясь от боли, и набрала номер телефона Игоря. Но он не отвечал. Сделав вдох поглубже, отважилась позвонить Дмитрию.

— Дим… — выдохнула дрожащим голосом и закричала, потому что живот схватило так сильно, что перед глазами померк свет.

Очнулась очередной раз в больничной палате. Надо мной стояло несколько врачей в шапочках и масках, они хмуро разглядывали меня и о чем-то переговаривались, но я не могла разобрать их слова.

— Она приходит в себя, — первое, что услышала четко.

— Ксения, вы слышите меня? — холодный голос доктора ворвался в сознание.

— Да, — выдавила из себя.

— Прекрасно. Кровотечение остановили. Жить будет, дальше пусть с ней работают психологи, — таким же холодным голосом произнес доктор, снял перчатки и кинул их в урну у дверей.

Со мной осталась только медсестра. Она собирала инструменты и полностью игнорировала меня.

— Что со мной? — спросила, пытаясь восстановить в памяти, что случилось.

— Жить будете, врач ведь сказал, — бросила медсестра и продолжила заниматься своими делами.

— А ребенок? Как мой ребенок?

Медсестра остановилась и приблизилась ко мне. Она сощурилась, несколько секунд глядя прямо в глаза, но вышла из кабинета, не ответив ничего.

В голове пульсировала пугающая мысль о том, что на нервной почве я лишилась ребенка. Не надо было мне звонить Игорю и расстраивать себя лишний раз. Нужно было выпить травяные чаи, которые купил Дмитрий, и лечь спать.

Вскоре в палату вошел санитар, взял каталку, на которой я лежала, и повез меня куда-то.

— Куда вы меня везете?

— В палату, — буркнул мужчина, дав понять, что продолжать разговор он не намерен.

Я была настолько ослаблена, что не могла даже подняться, чтобы сесть, уж тем более встать на ноги и пойти самостоятельно, поэтому прикрыла глаза и постаралась расслабиться, чтобы не подпускать близко плохие мысли, назойливыми мухами лезущие в голову.

В палате меня оставили одну. Странно, что никто не заходил. Телефона при себе не было. А еще меня переодели в больничную сорочку. Когда в палату вошла женщина в белом халате, я попробовала присесть.

— Не стоит перенапрягаться, лежите, — произнесла она и присела рядом. — Вы сможете перелечь на кровать через несколько часов, когда действие лекарства ослабнет, и вы сможете двигаться.

Я даже не думала о том, чтобы перебраться на кровать. Слишком была занята другими мыслями и сейчас злилась, что мне не говорят, в каком состоянии ребенок.

— Как мой ребенок? — спросила я, стараясь сдерживать эмоции.

— В порядке. Вы слишком печетесь о нем для матери, которая пыталась избавиться…

— Что? — глаза широко распахнулись.

Сердце билось так, будто вот-вот выпрыгнет, чтобы настучать по голове этой врачице, посмевшей сказать подобное.

— Вы использовали народный метод избавления от нежеланного плода — погрузились в ванну с горячей водой, чтобы вызвать выкидыш.

Я никогда врачом стать не стремилась. Медицину если знала вкратце, то по большей части из уроков биологии и ОБЖ. И народной медициной я никогда не увлекалась. От обвинения стало не по себе.

— Я не знала, — прошептала, понимая, что слова тут не помогут. — С ребенком точно все в порядке?

— Да, с ним все нормально. Но о ребенке подробно поговорите с вашим лечащим врачом. Я здесь лишь для того, чтобы выяснить мотивы избавления от него, и я вижу, что вы этого не планировали.

Женщина поднялась на ноги и ушла, а в то же мгновение в палату влетела мама и бросилась ко мне.

— Что же ты творишь, глупышка? Почему не приехала домой? Почему не поговорила со мной? — запричитала она.

— Мам, все в порядке. Пожалуйста, не плачь.

— Ты могла умереть, глупышка… Зачем ты это сделала? Если уж не хочешь рожать, то почему не пошла на аборт в клинику?

И мама туда же. Она тоже обвиняла меня в том, чего я не собиралась совершать. Я закатила глаза, злясь на свою безответственность. Могла бы предположить, что горячая вода перед месячными то не рекомендуется, не то чтобы во время беременности.

— Мам, я не знала… Я не собиралась избавляться от малыша.

Мне было интересно, как много маме известно о моей беременности и треугольнике, который в последнюю половину месяца выбил из колеи.

— Дмитрий сказал, что вы разорвали помолвку. Об этом все газеты пишут, а еще про его бывшую девку, которая объявила о том, что у Звонарева есть трехлетний ребенок. Я думала ты от большой любви и разбившихся надежд и решилась на этот шаг…

Глаза широко распахнулись. Еще одна новость, выбивающая почву из-под ног. У Дмитрия уже есть ребенок от другой женщины?

— Мам, а что за женщина объявила о ребенке? — спросила я, шокированная новостями, свалившимися на голову, словно дамоклов меч.

— А черт ее знает! Какая-то вдова золотодобытчика… Ну… новости были, что скончался он несколько месяцев назад. Лариса кажется ее зовут.

«Лара»…

В голове быстро начал складываться пазл. Игорь называл девушку, которую до беспамятства любил — Лара… А еще так звали собеседницу Евгении Александровны, которая сказала, что «новости могут заставить Дмитрия отменить свадьбу».

— А ты не знала о ней? И о ребенке?

Судорожно сглотнув, помотала головой.

— Но это все уже неважно… Дмитрий рассказал тебе об Игоре?

— Рассказал. Я из него клещами все вытянула. Ну и заварила ты, дочка, кашу. Как все расхлебывать, я и не знаю, но одно скажу тебе точно, в квартире той ты жить пока не будешь одна. Поедешь домой, как выпишут. Между нами пролегла слишком большая пропасть, из-за того, что я пахала как проклятая, чтобы обеспечивать вас с Лизой. Всех денег-то не заработать, поэтому я уйду на полставки в школе и больше буду заниматься репетиторством на дому, так у меня будет чуть больше доход и гораздо больше времени на свою семью.

Я улыбнулась уголками губ. Мне действительно не хватало матери, разговоров с ней по душам, ее жизненных советов.

— Ты как оклемаешься, так и поговорим об Игоре… О Дмитрие… А пока ты выкинь их из головы и постарайся думать о ребенке. Ты у него одна. И он у тебя один.

— Спасибо, мам, — прошептала, чувствуя, что потихоньку начала расслабляться. Мама была права. Пусть между мной и ребенком, живущим внутри, связь была слишком слабая, — я не мечтала о нем и не молила бога подарить его, пила противозачаточные и сбиралась круто изменить свою жизнь, — это было неважно. Бог подарил мне этого ребенка, и верхом безрассудства было бы отказываться от него.

Мама ушла, санитар помог мне перебраться на больничную кровать и увез кушетку, а Дмитрий так и не пришел. Несколько раз я порывалась позвонить ему или написать, объяснив, что не хотела избавляться от ребенка, но так и не решилась. Игорь тоже не звонил. В эту ночь я чувствовала себя одиночкой. Идиоткой, которая погналась за двумя зайцами и осталась одна.