Глава 22

— Ну, всё, Гестия, это последний раз, когда тебе удалось вмешаться, — прорычал Посейдон, материализовавшись посреди леса в нескольких дюймах от неё.

Тёмноволосая богиня послала ему невинный взгляд, ничуть не смущённая своим поступком. И ни капли испуга на лице, хоть и попалась на горячем, отметил про себя Посейдон.

— Я? Да что я такого сделала?

— Сжульничала, вот что, — в мгновение ока вслед за богом морей появился Арес. — Причём, далеко не в первый раз. Мне следовало бы задать тебе хорошенькую трёпку.

Не заставил себя ждать и Аполлон, явившийся в ярком ослепляющем сиянии. А мгновенье спустя рядом с ним возникла Артемида. Она выглядела холодной, словно лёд, на фоне сияния бога солнца, и, казалось, немного приглушала свет его переливающейся ауры, будто отнимала часть силы.

Интересно. Посейдон никогда раньше этого не замечал.

Гестия бросила притворство и злобно уставилась на них.

— Как будто все вы тут невинны, аки агнцы. Я не слепая и прекрасно видела, как каждый из вас спасал своих любимчиков. И как вы набрасывались, словно коршуны, на их врагов. И даже не пытайтесь отнекиваться. Я знаю, что кое-кто даже подсказывал своим игрокам. Кроме того, у меня уже в печёнках сидит торчать здесь и ждать развязку. Я желаю покончить с этой игрой раз и навсегда, и объявить, наконец, победителя.

Посейдон скрестил руки на широкой груди. Он не мог не согласиться с Гестией. Остальные боги, очевидно, были не менее переменчивы в своих настроениях и потому разделяли его нетерпение. Их жажда к развлечениям, как и у Посейдона, была безгранична. А эта игра с течением времени начала терять свою увлекательность и уже не давала прежней остроты ощущений. Посейдон хотел вернуться в Атлантиду, к её жителям и своим забавам. А главное — он хотел убедиться, что этим богам туда дорога будет заказана.

— Может, устроим одно последнее состязание? — вмешалась Артемида. Оба её демона были уже казнены, и она, соответственно, выбыла из соревнования. Атлантиды ей не видать. Однако потерпевшая поражение богиня не покинула остров, очевидно, слишком заинтригованная итогом игры. — Мы сможем провозгласить победителя уже сегодня.

Даже воздух в лесу уплотнился от возбуждения, охватившего богов. Посейдон серьёзно разволновался по этому поводу. Последнее испытание… ему, конечно же, не составит труда помочь дракону победить. Он что-нибудь обязательно придумает.

— И что последует за этим состязанием? — спросил Аполлон, уже, очевидно, готовый согласиться.

— И что нам делать с теми, кто проиграет? — поинтересовалась Гестия, потирая руки.

— У меня есть мысль, — ответил Посейдон, и боги столпились поближе к нему, удовлетворённо улыбаясь.

* * *

Лайел так и не успел прийти в себя, когда час спустя до боли знакомый звук горна призвал атлантов на новое испытание. Царь вампиров как обычно невольно внутренне похолодел, однако, незамедлительно вскочил на ноги. После того, как видение Сьюзан рассеялось, он оделся и, обнаружив следы Делайлы, отправился на её поиски. Вампир то и дело присаживался на корточки, пытаясь рассмотреть след, но едва заметные отпечатки ног амазонки, казалось, окончательно затерялись.

Лайел должен был её отыскать, поговорить с ней, обнять. Просто… он больше не мог без неё. Если понадобится, он станет умолять о прощении. Ему следовало с самого начала бороться за Делайлу, а не гнать от себя. Теперь Лайелу оставалось лишь надеяться, что ещё не слишком поздно.

Лайел ускорил шаг, зная, что амазонка точно будет на состязании. Ощущение ледяных тисков на сердце, охватывавшее его каждый раз перед новым испытанием, отпустило, и на смену ему пришло нетерпение. «Я заставлю её поговорить со мной», — решил вампир.

За последние несколько недель он не пил ни капли крови, не спал и даже толком не ел. Он изводился мыслями о Делайле и Сьюзан. Потребность, которую он испытывал к синеволосой амазонке, вожделение, боль и изматывающие душевные страдания не давали ему покоя. Теперь он понял, что единственным, что ему было нужно, была Делайла. Вот только он оказался беспросветно слеп и не понимал, как нуждается в ней, потому что мог думать лишь о своём прошлом. Воспоминания словно завеса застилали взор мужчины, дурманящим маревом окутывая его разум.

Однако теперь он сумел приподнять эту завесу и впустить свет в свою душу. Теперь только Делайла была важна для Лайела. Лишь в ней одной он по-настоящему нуждался.

«Каким же я был дураком», — ругал себя вампир. Он потратил даром столько времени, а мог провести его в объятьях Делайлы. — «Я её отлюблю за всё»!

С безумно колотящимся сердцем Лайел прорывался сквозь последний ряд деревьев. Небо над головой серело, предвещая рассвет. Остальные уже прибыли на место сбора, включая Делайлу, при виде которой у вампира перехватило дыхание. «Моя», — подумал он. Амазонка стояла спиной, и её обожаемые синие волосы шелковистыми волнами спускались до самой талии. Лайелу так хотелось пропустить их сквозь пальцы, сжать локоны в кулаке и притянуть девушку к себе для поцелуя. Никогда больше он не откажет себе в сладости её восхитительных губ.

«Моя пара. Моя любовь», — пело всё внутри.

Лайелу было жизненно необходимо, чтобы Делайла его полюбила. А значит, ему нужен был тот самый шанс, который девушка однажды уже предлагала сама. И как только он получит свою синеволосую амазонку, Лайел намеревался вытащить их обоих вон с этого острова и вернуться в Атлантиду, где они смогут быть вместе в безопасности. Царь вампиров был готов отправиться, куда бы она ни пожелала. Он согласился бы поселиться даже в лагере Амазонок, если потребуется.

Вампир пошёл по пляжу, не сводя глаз с Делайлы. Амазонка даже не вздрогнула, когда он приблизился к ней. Она вообще никак не отреагировала, как будто ей было абсолютно безразлично, здесь он или нет.

Тагарт, возвышавшийся рядом, как личный телохранитель, оказался менее беспечным. Он дико зашипел на Лайела, словно голодный хищник.

Лайел не обратил на оборотня никакого внимания. Его сейчас заботила только стоявшая перед ним женщина.

— Делайла, — позвал он, смакуя это имя на языке.

— Уходи, — ответила она, послав ему скучающий взгляд.

«Заслужил», — подумал вампир. Однажды это изменится, и она снова будет смотреть на него пылающими страстью глазами. Однажды она распахнёт для него свои объятья и с радостью примет назад.

— Делайла, я хочу, чтобы ты знала, мне не важно, что ты была с драконом. Моё собственное прошлое едва ли было идеальным. Я…

— Уйдёшь, — прорычал Тагарт. — Тебе здесь не рады. Никто из нас не рад!

Брэнд тут же шагнул к своему воину и ухватил дракона за руку, вероятно, пытаясь удержать того от неминуемой драки. Ещё несколько часов назад Лайел был бы счастлив ввязаться в такую, до крови, до смерти, пока враг не будет доведён до безумия причиняемой болью. Однако сегодня вампир желал сражаться только за одно, и отнюдь не смерть дракона была его целью.

Глубоко вдохнув запах Делайлы, аромат её женственности, воплощённое удовольствие, Лайел понял, что его разум не выказал ни малейшего протеста, когда он откровенно насладился этим. Впервые за многие века в его душе по-настоящему воцарился мир.

— Ты мне нужна, — сказал он ей, и это было от чистого сердца. — Ты мне нужна больше, чем когда-либо вообще была нужна любая другая женщина.

Взгляд амазонки, наконец, обратился на вампира, но он был начисто лишён каких-либо эмоций. Всё те же фиалковые глаза, но… абсолютно пустые. В них больше не было тепла, в них не искрилась её жизнерадостность.

— Прости, но меня это больше не интересует, — ответила девушка.

«Опять же, заслужил».

Помнится, она попросила его рассказать о худшей вещи, которую он совершил. Теперь он точно знал, что это было. Это был тот его поступок, который так изменил её. Взгляд Делайлы сделался ещё более холодным. Суровым. Тяжёлым. Лайел уговаривал себя не впадать в отчаяние.

— Никогда не проси прощения. Особенно, у меня. Это я должен тысячу раз приносить тебе извинения. Я знаю, что и тысячи извинений не хватит, но, сколько бы это не заняло времени, что бы ни потребовалось, я готов сделать всё, лишь бы ты меня простила. Всё, что угодно, для тебя.

— Уходи, — велела она всё тем же скучающим голосом.

«Никогда».

— Я лишь прошу…, - начал Лайел, но его прервал высокий, наполненный бешенством визг, а в следующее мгновенье в него полетело копье. Всё случилось молниеносно, тем не менее, вампиру показалось, что мир вокруг замедлил своё движение, и происходящее виделось ему, будто неторопливо сменяющие друг друга застывшие картинки. Он отчётливо слышал свист рассекаемого воздуха и, выставив руку, с лёгкостью перехватил древко за миг до того, как остриё пронзило его сердце. Ещё секунда, и он был бы мёртв. Однако бритвенно-острый наконечник копья лишь царапнул его кожу.

Времени выяснять, кто был нападавшим, не было. Да этого и не потребовалось. Ещё до того, как Лайел успел выпустить из рук копьё, Нола сбила его с ног. Он позволил ей оседлать себя, ударить со всей силы кулаком и вцепиться когтями. Однажды вампир поклялся себе никогда не оставлять своих обидчиков без возмездия. Вот только Нолу он не тронет. Юная амазонка мстит ему за свою сестру.

Делайла наблюдала за развернувшейся сценой всё с тем же невозмутимым видом.

А её сестра тем временем сильным правым ударом разбила Лайелу нос. Ногти воительницы исполосовали ему щеёу, и затем удары градом посыпались на вампира.

— Довольно! Хватит! — скомандовал Брэнд, перехватывая руку амазонки, занесённую для очередного удара.

— Не лезь, а то будешь следующим, — рявкнула она, послав дракону убийственный взгляд.

Однако в то же мгновенье кто-то стащил её с Лайела, и девушка обрушила ворох проклятий на голову смельчака. Им оказался Зейн. Вампир едва удерживал вырывавшуюся изо всех сил Нолу.

— Не дёргайся, женщина! И помолчи, — проревел Зейн таким ужасающим тоном, какого Лайел никогда прежде от него не слышал.

Зейн, добровольно прикоснувшийся к женщине? Лайел был поражён.

— Я предупреждал тебя, что случится, если ты ещё раз к ней приблизишься! — набросился в свою очередь на воина-вампира Брэнд.

Лайел едва успел убраться, когда эти двое сцепились не на жизнь, а на смерть, и три тела клубком покатились по песку, сыпля удары без разбору друг по другу и пинаясь. Брэнд и Зейн оба пытались оттолкнуть Нолу в сторону, нещадно колотя друг друга кулаками, но она непрестанно возвращалась, стремясь добраться до горла Зейна.

Её ярости не было предела.

«Я был таким же, как она», — думал Лайел, разглядывая амазонку.

Ненависть и злость переполняли его душу на протяжении долгих лет, и единственный смысл своего существования царь вампиров видел в том, чтобы сеять смерть. Сьюзан было бы стыдно за него, случись ей повстречать Лайела таким, каким он стал. Однако Делайла сумела полюбить его именно таким.

Эта амазонка оказалась даром небес. Истинным сокровищем.

И прямо сейчас она широкими шагами направлялась к окровавленной троице, понял Лайел. Подскочив на ноги, вампир ринулся за ней, схватил за руку и потянул назад. Делайла обернулась всё с тем же отсутствующим выражением лица.

— Отпусти меня, — сказала она.

— Останься здесь. Пожалуйста. Я помогу твоей подруге, — ответил Лайел. Ему будет приятно помочь ей в этом деле.

Амазонка открыла рот, чтобы ответить, но её прервали.

— Вообще-то, их разнимем мы.

И вся тройка дерущихся замерла на месте, словно обратилась в лёд. Внутренности Лайела сковало уже привычным холодком. Как же он ненавидел этих богов и их, по всей видимости, безграничную власть.

В мгновение ока участники драки, раненые и истекающие кровью, оказались на коленях, смиренно склонив головы и хватая ртом воздух. Прозрачное желеобразное существо материализовалось перед ними. А вслед за ним другие. Их было пять. Пять существ! У Лайела глаза на лоб полезли. Он знал, что бог, дергавший их за веревочки, был не один, но он не предполагал, что их было так много.

— Можно только удивляться твоему пылу, вампир, — сказало одно из существ, принимая облик высокого, мускулистого мужчины мрачного вида. Его глаза сверкали яростным, убийственным огнём. Арес. Когда-то во дворце Лайела хранилось много древних свитков и портретов этого бога. Он без труда его узнал. После смерти Сьюзан царь вампиров избавился от них подчистую. Лайел чувствовал себя тогда преданным забвению, покинутым, и не хотел иметь в своём доме ни малейшего напоминания о существах, которые, очевидно, были намного больше озабочены своими эгоистичными стремлениями к удовольствиям, чем мыслями о благополучии своих детей.

— Довольно, значит, довольно, — произнесла богиня, также являя себя. Гестия. Обладая самой заурядной внешностью, она, однако, излучала такую чувственность, что любой другой мужчина при виде подобного зрелища сделался бы твёрдым, как камень. Любой другой, но не Лайел. Его тело отзывалось только Делайле.

— Пришло время, наконец, покончить с этим, — произнёс другой женский голос. Эта богиня, облачённая в великолепное жёлтое платье, оказалась темноволосой и безоговорочно прелестной. Артемида, узнал вампир.

— Я тоже утомился ожиданием, — согласился мускулистый блондин, возникший в сиянии такой лучезарной ауры, что Лайелу пришлось прищуриться. Аполлон.

— Вампиры, амазонки, драконы и нимфы. Наконец, мы встретились лицом к лицу. Вы стали предсказуемы, по крайней мере, большинство из вас. И мой интерес к этой маленькой забаве быстро пошёл на спад. Вы должны были доказать нам вашу силу и продемонстрировать превосходство одной расы над другими, — это заговорил тёмноволосый бог, высокий и мускулистый муж с пронзительными синими глазами, бездонными, как само море. Посейдон. — Видите ли, мы между собой так и не пришли к согласию и даже поссорились. И вы здесь оказались, чтобы разрешить этот наш спор раз и навсегда. Однако вы пошли на поводу у своих сердец вместо того, чтобы думать о выживании, и, в результате, показали себя столь же слабыми и глупыми существами, как люди.

— Чего ещё вы хотите от нас? — спросил его Лайел, выдвигаясь вперёд и закрывая Делайлу своим телом. Он не доверял этим существам и не мог позволить, чтобы их внимание обратилось на его женщину. — Мы выполнили всё, чего вы от нас требовали.

В следующее мгновенье Лайел валялся на земле, корчась от невообразимой боли, и едва не поперхнувшись грязью, набившейся в рот, когда он попытался вдохнуть.

— Тебе тут никто не позволял задавать вопросы, вампир, — изрёк Арес. — Проклятье, ты меня разочаровал. К этому времени ты уже должен был всех их перебить.

— А ты тоже хороша, — Гестия посмотрела на Делайлу и зацокала языком. — Я возлагала такие надежды на твою независимость и силу, но ты предпочла сосредоточиться на мужчине и совершенно позабыла о главной цели.

— Я тебя знаю, — ответила Делайла, нахмурившись. — Твой голос. Ты была там. В лесу. Ты…

— Хватит болтать, — Гестия ринулась вперёд, и Делайла упала на колени. К счастью, она, по крайней мере, не корчилась от боли.

— Это всех касается! У каждого из вас был шанс, но никто им не воспользовался. И, хотя нас восхищает ваша сила духа, то, что ни один из вас так и не набрался мужества устранить угрозу со стороны своих соперников,… невероятно разочаровало нас, — сообщил Арес троице, все ещё стоявшей на коленях в нелепо склонённых позах. — Пришло время сократить количество соперников до одного представителя от каждой расы. Это значит, что в вас троих больше нет нужды. Брэнд, Зейн, Нола, встаньте!

Когда они повиновались, Гестия выступила вперёд. Все трое побледнели и открыли рот, пытаясь протестовать, но ни звука не слетало с их губ.

— Дракон, вампир, вы дрались за Амазонку, так что скоро будете окружены ими. Мы приговариваем вас обоих быть их рабами.

Зейн отпрыгнул назад, заревев с яростью и ужасом.

— Нет, — закричал он, наконец, обретя дар речи. — Нет!

— Я умоляю тебя не делать этого, — произнёс, задыхаясь, Брэнд. — Я никогда не хотел амазонку. Она мне, как сестра.

Все их мольбы остались без внимания. Боги одновременным, жутким движением взмахнули руками, и оба воина исчезли. Лишь следы их ног на песке свидетельствовали, что они вообще здесь были. Лайел, потянувшийся, было, к своему солдату, схватил один воздух. Делайла рядом с ним даже не шелохнулась. Вампир опустил руку и погладил ногу амазонки, пытаясь успокоить её, хотя, казалось, что она не испытывала страха.

— О, Великие, пожалуйста, — дрожащим голосом выдохнула Нола и попятилась. — Я умоляю вас, не надо…

— Молчать! — закричала Артемида.

И наступила тишина, даже насекомые прекратили свои трели.

— Так-то лучше, — расслабленно произнесла Гестия, и черты её лица смягчились. — Мне не нравится, когда женщин делают рабынями. Одновременно, меня не прельщает и мысль о том, чтобы лишить тебя жизни, ведь у тебя так и не было шанса по-настоящему пожить. Стало быть, тебя не отдадут ни вампирам, ни драконам.

Мало-помалу Нола тоже расслабилась. Но, ненадолго…

— Ты раз за разом проваливала такую простую задачу — убить тех, кого тебе указали, — продолжила Гестия ледяным тоном, — поэтому ты приговариваешься быть рядом с ними, невидимой и неслышимой, наблюдая, как они живут полной жизнью, тогда как ты обратишься в бесплотную тень.

Богиня сделала паузу и добавила:

— Пусть это послужит тебе уроком. Когда богиня просит тебя об услуге, обещая невообразимое вознаграждение взамен, следует доводить дело до конца. Если бы ты об этом позаботилась, для тебя исход дела сегодня был бы совсем другим.

Все краски сбежали с лица Нолы. Шок и ужас отразились в её глазах, а тело сотрясала такая дрожь, будто в неё били волны океана, шумевшего неподалеку.

— Нет. Умоляю, нет. Я не стравливала их друг с другом. Не стравливала. И я пыталась убить царя. Пыталась, но он…

И Нола, не успев договорить, исчезла.

— Верни её. Немедленно, — Делайла поднялась и неспешным шагом, так не соответствовавшим её словам, пошла вперёд. Она, как будто, делала то, что ей казалось необходимым сделать, но не могла заставить себя по-настоящему переживать.

Лайел вцепился в лодыжки амазонки и дёрнул. Делайла свалилась на песок и сразу же поднялась, отплевываясь. Несмотря на всё ещё не отпустившую боль, вампир вскочил на ноги и преградил ей путь. Все остальные были бледны и безмолвны. Он хотел сказать Делайле, что позже ещё будет время, чтобы спасти их друзей, но не мог заставить себя открыть рот, опасаясь навлечь ещё большее недовольство богов.

Гестия отряхнула руки, довольная проделанной работой.

— Ты, — Арес ткнул пальцем в нимфу. — Ты выглядишь слабой.

Сглотнув, дрожащая девушка сделала неуверенный шаг назад.

— Я?

Лайелу она казалась вполне сильной, пышущей здоровьем. Он нахмурился.

— Тебя мы тоже исключаем. Здесь не место слабым. Впрочем, я решил проявить терпимость и помочь тебе восстановить силу в полном объеме. Поэтому ты отправишься в мои небесные покои и будешь там меня ждать. В скором времени я к тебе присоединюсь.

Страх, обуявший девушку, сменился радостным согласием, когда она поняла, что от неё требовалось, и нимфа исчезла, воодушевлённо охнув. Теперь до Лайела тоже дошло. Бог войны решил оставить нимфу для себя.

Посейдон нахмурился.

— Это не честно. Я хотел её.

Арес лишь неопределённо пожал плечами.

— Удача благоволит храбрым. А тот, кто колеблется, не достоин подобной красоты. Не переживай, Посейдон. Кому, как не тебе, знать, что в море достаточно и другой рыбы?

Бог морей в ответ сверкнул глазами, однако, не стал возражать.

— Наконец-то, остались четверо самых сильных соперников, — произнёс Аполлон, потирая руки. — Делайла, упрямая амазонка. Бродерик, преданный нимф. Лайел, свирепый царь вампиров. Тагарт, решительный дракон. Ну, и кто же из вас выживет? А кто из вас падёт?

— Скоро вам придётся пройти последнее испытание, и лишь один выйдет из него победителем, — добавила Гестия, широко разведя руками. — Вы спросите, и на что же может рассчитывать этот победитель? Ответ прост и, если угодно, может изменить всю вашу жизнь. Это божественный дар. Вы сможете попросить у нас всё, что угодно, и мы исполним ваше желание. Всё, что пожелаете, будет вашим.

— А что станет с остальными? — спросил Лайел, внутренне приготовившись понести кару за вмешательство. — Что будет с проигравшими?

Посейдон лишь бросил на него резкий взгляд.

— На это тоже ответ прост. Проигравшие умрут!

Умрут. Страшное слово стучало молотом в висках, заставляя при мысли об этой зловещей угрозе позабыть про всё ещё не отпустившую тело боль. Боги. Лайел собирался выйти победителем из этого состязания. И потребовать жизнь Делайлы в качестве награды. Когда-то он воспользовался бы этой возможностью, чтобы уничтожить драконов. Но не сейчас. Теперь Делайла была важнее.

— Однако пока рано говорить о награде. Сначала вы должны пройти испытание. Теперь слушайте внимательно, каждое слово, потому что не всегда то, что вы видите, является тем, чем кажется. Каждый из вас должен будет подняться на вершину горы, что прямо за вами, — сообщила Артемида. — Там вы обнаружите то, что самых смелых из мужей способно обратить в бегство. Вам следует встретиться с этим лицом к лицу и победить.

До сих пор на острове не было никакой горы, но Лайел мог поклясться, что если сейчас обернётся, она окажется прямо у него за спиной.

Посейдон ухмыльнулся, услышав о такой развязке своего развлечения.

— Но не бойтесь, храбрые атланты, — сказал он. — Я возвращаю вам всё оружие, которое вы сделали. И разве это не более достойная возможность воспользоваться им? Тем не менее,… возможно, у вас и без этого оружия уже есть всё необходимое, чтобы победить?

Лайел неожиданно согнулся под тяжестью мечей, кинжалов и копий. А затем боги друг за другом растворились в воздухе.

— И пусть победит сильнейший, — прошелестел ветер им вслед.

Боль, сковывавшая вампира, немедленно прошла. Задыхаясь и обливаясь потом, он распрямил плечи, бросив взгляд на Делайлу. Амазонка смотрела прямо на него с ничего не выражающим лицом, на котором невозможно было ничего прочесть. Несколько секунд, показавшихся Лайелу вечностью, они так и смотрели друг на друга, не произнося ни слова.

— Один из нас умрёт, — прервала молчание девушка, и в её голосе читалось абсолютное безразличие к тому, кого из них постигнет эта участь.

«Это точно не будет она», — поклялся Лайел. Он скорее умрёт первым, прежде чем позволит причинить вред своей женщине.

— Нет, — покачал головой вампир. — Один из нас добудет награду. Всё, что мы пожелаем, даже жизнь другого из нас.

Делайла чуть склонила голову, явно обдумывая сказанное.

— Или жизнь кого-то ещё. Твоя жена могла бы вернуться к жизни.

На мгновенье Лайел пошатнулся от этой мысли. Сьюзан… могла бы вернуться к нему. Вампир никак не мог перевести дыхание. Перед глазами засверкали белые пятна. Однако одного взгляда на Делайлу было достаточно, чтобы Лайел тут же пришёл в себя. Он больше не хотел возвращения Сьюзан. Пришло время отпустить её и позволить, наконец, упокоиться с миром. Лайел понял это ещё тогда у водопада. Он хотел Делайлу. Амазонка была его настоящим, амазонка была его будущим.

— Я хочу только тебя, — выдохнул он.

Делайла лишь пожала плечами.

Тагарт приблизился к ним, недобро сузив глаза в сторону Лайела.

— Пошли, — скомандовал он амазонке. — Мы поднимемся на гору вместе.

Лайел задохнулся от бешенства. Все его инстинкты кричали: «Моя!»

— Не прикасайся к ней. Ей твоя помощь не нужна. Я буду помогать ей, — проревел вампир.

Делайла с неизменным безразличным видом скинула руку Тагарта со своего плеча.

— Ты ставил мне ультиматум за ультиматумом, дракон. Я должна была под страхом смерти следовать за тобой. Что ж, знай, мне это надоело. Наш союз потерял всякую силу в тот момент, когда распустили команды. Думаю, теперь тебе выгодна моя смерть. Ты пойдёшь на что угодно, лишь бы отомстить вампиру. Так что, я отправлюсь на гору одна. Кроме всего прочего, я амазонка и абсолютно не нуждаюсь в помощи мужчин.

С этими словами она повернулась и зашагала прочь. Лайел проводил её широко распахнутыми от удивления глазами. Делайла приближалась к высоченной горе, нависавшей каменной громадой над пляжем, тёмной и отбрасывающей мрачные, ужасающие тени. Там, на её вершине, по словам богов, их ожидало нечто, от чего самые мужественные храбрецы побегут в ужасе.

Тагарт, воспользовавшись замешательством Лайела, незамедлительно набросился на него, впиваясь когтями в грудь вампира. Лайел же вместо того, чтобы ввязаться в драку, просто растворился в воздухе. Сейчас только одно имело значение — и впервые, это была не смерть дракона.

* * *

У Делайлы было ощущение, что у неё внутри всё умерло. Девушка ускорила шаг, а потом бросилась бежать, не разбирая дороги и едва успевая уворачиваться от деревьев и хлещущих по ней ветвей, перепрыгивая через толстые, торчащие над землёй корни. То там, то тут временами раздавалось жуткое рычание какого-то животного, но она не обращала на него внимания. Очень скоро амазонка поняла, что совершенно сбила дыхание и заблудилась. Она не знала, где оказалась и куда ей двигаться дальше, и ещё ей вдруг всё это стало совершенно безразлично.

Её сестру отослали и обрекли на физические и моральные страдания, а она ничего не смогла с этим поделать. Лайел зачем-то затеял с ней эту странную игру, предлагая ни с того ни с сего то, чего она когда-то так страстно желала. «Я хочу тебя», — сказал вампир. Она же так и не смогла заставить себя хоть что-то почувствовать в ответ — даже если мужчина действительно имел в виду то, что сказал.

«Я должна была почувствовать хоть что-то», — думала Делайла, осознавая, что каким-то образом все её чувства и эмоции умерли, охладели, исчезли. Впрочем, прислушавшись к пустоте собственного сердца, она поняла, что совершенно не печалится об этом. Амазонка не испытывала счастья, но и не знала забот.

— Делайла, — позвал мужской голос.

Ноги вдруг оторвались от земли, и она поняла, что уже не бежит, а парит в воздухе. Делайла принялась отчаянно вырываться из удерживающих её рук, пока не узнала запах этого мужчины, запах силы и крови. Всевозможное оружие, которым он был обвешан с головы до ног, вонзилось в самые разные части её тела, царапая кожу.

— Поставь меня на ноги, — велела она.

— Держись за меня, — ответил сдавленным от напряжения голосом Лайел. Капли пота выступили на его лице и морщинки, залёгшие вокруг глаз и рта, выдавали усталость. Никогда прежде он не выглядел более истощённым.

— Поставь меня на ноги. — На мгновенье Делайла будто отбросила пелену с сознания и попыталась стряхнуть оцепенение, в котором находилась. На секунду ей показалось, что она начинает понимать, что с ней происходит. Но это быстро прошло, и уже привычная холодность сковала изнутри. Что же с ней было не так?

— Я обидел тебя, — прошептал вампир ей на ухо. — Я так виноват перед тобой, не нахожу себе покоя от вины.

— Так же, как и из-за смерти своей жены? — неожиданно спросила она. Ей было плевать на ответ, но что-то всё же заставило её задать этот вопрос.

— Да, — ответил он без колебаний.

— Нет нужды лгать. Ты для меня уже ничего не значишь. Мне было просто любопытно.

В глазах мужчины блеснула боль, наполняя их синеву тёмной печалью.

— Я хочу быть всем для тебя, — прошептал вампир в ответ.

Ещё несколько часов назад амазонка пришла бы в восторг. Но сейчас…

— Я же сказала, я больше не хочу тебя.

И это была чистая правда. В сердце было пусто, там не осталось ничего, что девушка могла бы ему дать. Или кому бы то ни было вообще, если уж на то пошло.

— Я хочу тебя. Ты — это всё, что мне нужно для счастья. И вместо того, чтобы носить тебя на руках, я был жесток с тобой. Умоляю, прости меня за это. Я готов на всё, лишь бы ты меня простила.

Лайел с надеждой смотрел на неё, но Делайла молчала.

— Ненавижу себя за то, что сделал с тобой, за то, что ты смотришь на меня сейчас, будто я невидимка, — добавил он.

Делайла внимательно вглядывалась в лицо вампира, а ветер тем временем развевал синие локоны вокруг её лица. Она видела то, что на протяжении стольких долгих дней так хотела в нём увидеть: нежность, доброту, заботу. Она видела… любовь? Делайла даже подумала, что ей жаль, ведь она ничего не чувствует в ответ.

— Ты звал её по имени. Ты просил у неё прощения, — ответила она, наконец.

Лайел смущённо нахмурился.

— Когда?… А, да. Это так. Я должен был попрощаться с ней.

— Ты… — Делайла не могла подобрать нужных слов, не могла осознать, что именно он ей говорил.

— Я прощался с ней, — повторил Лайел. — Сьюзан больше мне не жена. Её нет, а я здесь, я живу. И я хочу тебя. Хочу быть с тобой. Хочу жить дальше и разделить эту жизнь с тобой, Делайла.

— Лайел…

— Ты просила дать тебе шанс, но я не дал его тебе. Теперь я умоляю о том же для себя. — Он развернул амазонку к себе лицом так, что Делайле пришлось обхватить его ногами за талию и скрестить лодыжки за спиной мужчины, чтобы хоть как-то удержать равновесие. — Прошу тебя. Я сделаю всё, что ты пожелаешь. Всё, что угодно.

Они парили высоко над деревьями в окружении белых пушистых облаков. Делайла обвила шею Лайела руками и заглянула глубоко в его сияющие голубые глаза.

— Прости. У меня в душе не осталось ничего, что я могла бы тебе дать. Кроме того, на это нет времени. Тагарт и Бродерик уже выслеживают чудовище, или что бы там ни было выдуманное богами, за чем мы охотимся, чтобы убить.

— Мы найдём время. Для меня ничто не может быть важнее, чем ты. Даже победа!

— Но, лишившись победы, мы можем умереть.

Лайел вздохнул.

— Как бы мне хотелось, чтобы это было не так, но, увы, ты права. Однако, — он потёрся носом о нежную щёку, — что по-настоящему беспокоит меня, это пустота в твоих глазах. Это рвёт меня на части. Что я могу сделать? Скажи, что мне сделать, чтобы помочь тебе?

— Если бы я знала. Одна из богинь недавно встретилась со мной. Теперь я знаю, это была Гестия. Она хотела, чтобы я выбросила тебя из головы и сконцентрировалась на игре, поэтому она… она… — Делайла запнулась. Лиловые глаза расширились, когда пришло понимание. — Она забрала мою любовь к тебе, чтобы я не ставила тебя превыше победы.

Руки Лайела сжались вокруг стана девушки, и гнев исказил его черты.

— Я не понимаю, — прорычал он.

— Я не испытываю никаких эмоций. Она лишила меня их. Она забрала их все.

Раньше Делайла уже пришла бы в бешенство от этого, но сейчас внутри было неизменно пусто, ничего, даже намёка на ярость, которая была такой ожидаемой в данной ситуации.

— Ты любишь меня? — спросил потрясённый Лайел.

— Любила, — ответила она, не находя причин, по которым ей следовало бы это отрицать. — Да.

— И богиня сделала так, чтобы ты больше ничего не чувствовала? — уточнил он ещё раз.

— Да, — повторила она.

— О, Делайла, милая Делайла. Мне так жаль. Кажется, я должен просить прощение за много большее, чем думал раньше. — Тёплое дыхание мужчины коснулось её уха опьяняющей лаской, которой амазонка должна была наслаждаться, но не наслаждалась. — Тогда мне придётся испытывать чувства за нас обоих, потому что я люблю тебя, родная. Люблю тебя так сильно, что просто не могу отпустить.

Делайла всегда мечтала услышать однажды нечто подобное. Сильный, властный мужчина смотрел на неё, как на сокровище, говорил такие вещи, что не оставалось сомнений, он станет сражаться с любым и каждым за её честь. И это происходило прямо сейчас, наяву, а не в её фантазиях. Вампир смотрел так, будто не собирался вообще выпускать её из своих объятий. И всё же, амазонку по-прежнему это никак не волновало.

— Я найду способ исцелить тебя, — поклялся Лайел.

Если это вообще возможно. Любой из них, одержав победу, мог бы попросить у богов жизнь другого в качестве награды. Но, в таком случае они не смогут попросить вернуть Делайле её эмоции.

Казалось, каков бы ни был исход их борьбы, они в любом случае обречены.

Загрузка...