Невинная страсть

Глава 12

Они дошли до пруда, и Ровена сняла руку с локтя Ноуэла. У него снова появилось то же самое выражение лица, которое было во время шахматной партии и которое, как она опасалась, не сулило ничего хорошего Святому из Севен-Дайалса.

— Вы действительно знаете или предполагаете, кто этот Святой на самом деле? — не удержавшись, спросила девушка, хотя сомневалась, что он ей ответит.

Но Пакстон ответил:

— Видите ли, если я заговорю, то у меня появится искушение рассказать вам все, что мне известно, а это было бы в высшей степени неразумно. Скажу лишь, что Святой, как мне кажется, скоро сам обнаружит себя, в том числе и перед вами.

У Ровены разгорелось любопытство. Но по выражению лица Ноуэла она поняла, что больше он ничего не скажет. Интересно, когда он назвал ее красивой, то действительно так думал или это были пустые слова? Но и об этом она, конечно, не могла спросить. Иначе выглядела бы безмозглой глупышкой.

— Вы намерены присутствовать на литературном вечере, который запланирован на сегодня леди Хардвик? — вместо этого спросила Ровена.

Он покачал головой:

— Я буду занят. Но вы, полагаю, получите удовольствие от этого мероприятия и едва ли заметите мое отсутствие.

По правде говоря, Ровена действительно ждала этого мероприятия с большим удовольствием, чем остальных увеселений, запланированных Перл.

— Мне будет не хватать вас, — автоматически сказала она, слишком поздно подумав, что, может быть, не следовало бы высказываться так откровенно. Ноуэл сказал, что восхищается ее искренностью, но ведь чаще всего это объяснялось всего лишь ее импульсивностью. Невероятно, но придется научиться продумывать свои реплики в разговоре, как ходы в шахматной игре.

— Придется утешиться этим, пока буду заниматься сегодня своими скучными служебными обязанностями. — Вынув карманные часы, Пакстон взглянул на циферблат и нахмурился. — Пора идти. Я пробыл здесь дольше, чем предполагал.

Хотя в голосе его звучало сожаление, Ровена, не желая давать ни ему, ни кому-нибудь другому повод думать, что разочарована, сказала небрежным тоном:

— Да, конечно. Было приятно снова увидеться с вами.

Искорки, блеснувшие в его светло-карих глазах, подсказали ей, что он прекрасно понимает, что она умышленно воздержалась назвать его по имени. Ровена не хотела подчеркивать близость их отношений. Однако не назвала его и мистером Пакстоном, чтобы не переходить на официальный тон.

— Это мне было приятно снова увидеть вас, Ровена.

К ее удивлению, Ноуэл поднес руку девушки к губам и задержал, поглаживая запястье большим пальцем. Эти движения неожиданно всколыхнули все чувства, которые обрушились на нее позавчера вечером. Судя по всему, именно на это он и рассчитывал.

— До встречи, — тихо сказал Пакстон, глядя в глаза Ровены, потом отпустил ее руку и, как и в субботний вечер, ушел, ни разу не оглянувшись. Девушка вздохнула, но не опечалилась, потому что в его словах был явный намек на новую встречу и продолжение их дружбы — или как там еще назвать отношения, которые складывались между ними.

Ноуэл провел вторую половину дня и весь вечер, отслеживая перемещения мистера Ричардса. То, что этот тип любил азартные игры и обычно выигрывал, его не удивляло. Однако не удивиться тому, какую огромную сумму ему проиграл брат Ровены, он не мог.

— Теперь он, наверное, по уши в долгах, — сказал Уилли, владелец популярного игрового заведения на Джермин-стрит, который уже давно был платным осведомителем Пакстона. — Ведь когда они играли, ставкой была двойная сумма долга или полное его списание.

— Насколько я помню, сэр Нельсон снова проиграл.

Уилли кивнул:

— Он всегда проигрывает. Не понимаю, почему такие джентльмены, как Риверстоун, продолжают играть, хотя лично мне это на руку. Наверное, это какая-то болезнь. Я так думаю.

Если сэру Нельсону не везет, то едва ли Ричардс мошенничает, хотя поначалу Ноуэл на это надеялся. И все же…

— Кто еще так много проигрывал мистеру Ричардсу?

Уилли пожал плечами:

— Есть еще один чиновник… Грант, кажется? Он много ему проиграл, но сумел расплатиться. Но я его давненько здесь не видел.

— Может быть, Герейнт?

— Точно, он. Так вы его знаете?

— Знал.

Роджер Герейнт был агентом, расследовавшим в Лондоне дело Черного Епископа вплоть до своей безвременной смерти несколько недель тому назад. Судя по всему, его убили грабители, хотя министерство иностранных дел придерживалось другого мнения. Как и Ноуэл.

— Ричардс обирает их своим обычным методом, — сказал Уилли. — Сначала проигрывает одну-две игры, а потом, когда они утратят бдительность, обыгрывает их в пух и прах.

Ноуэл кивнул. Ему была знакома подобная тактика.

— Ты, как всегда, очень помог мне, Уилли, — сказал он, вложив в руку мужчины пятифунтовую купюру.

— Всегда готов внести свою лепту в превращение Лондона в безопасное место, — сказал тот с ухмылкой, засовывая купюру в нагрудный карман. — Напомните парням с Боу-стрит, что я всегда готов сотрудничать и что в моем заведении все честь по чести.

— Будь уверен, я это сделаю. Желаю тебе хороших доходов.

Возвращаясь в свое жилище, Ноуэл обдумывал по дороге все, что удалось узнать за день. По правде говоря, нового было маловато. Ричардс почти весь последний год прожил в Лондоне, но где он находился до этого, никто не знал. Возможно, конечно, что он был во Франции, но доказательств не было. Однако в любом случае маловероятно, что он участвовал в битве при Ватерлоо.

Ричардс вращался в кругу интеллектуалов, но друзей там, кажется, не завел. Он появлялся у них главным образом благодаря двум написанным прошлой осенью монографиям о правах простого человека, за которые выступали спенсианцы. Это были те самые монографии, которые привлекли к нему внимание Ровены Риверстоун.

Судя по всему, в Лондоне у него не было семьи, хотя лорд Питер Нортроп говорил, будто его отец несколько лет назад работал в Уайтхолле. Ноуэл подумал, что надо бы это проверить. Похоже, что у Ричардса не было иных источников дохода, кроме выигрышей за карточным столом.

Ноуэл не мог винить за это человека, поскольку и сам некоторое время существовал за счет карточных выигрышей. Однако он подозревал, что Ричардс преследует при этом более темные цели. Возможно, шантаж? Герейнт располагал всей информацией, которая была собрана министерством иностранных дел о Черном Епископе. Сэр Нельсон тоже имел дело с документами, которые могли оказаться полезными предателю.

Герейнт мог отказаться снабжать его информацией, и только этим можно было объяснить его убийство. Но сэр Нельсон? Ровена сказала, что ее брат продал фамильные драгоценности — предположительно в уплату карточного долга Ричардсу?

Пакстону вспомнилось также, как возбужден был сэр Нельсон на балу. Что требовал от него Ричардс? Это Ноуэл был намерен узнать обязательно.

Но сейчас ему предстояло другое: переодеться, немного перекусить, а потом нанести тайный визит в дом Маунтхитов. Святому из Севен-Дайалса предстоял увлекательный вечерок.

Вечер превзошел все ожидания Ровены. Никогда еще за всю затворническую жизнь ей не представлялось такой возможности — обменяться мнениями с целой группой начитанных, интеллектуальных людей. Она была в полном восторге.

Она участвовала в оживленной беседе с Ли Хантом, Робертом Саузи и лордом и леди Холланд из небезызвестного Холланд-Хауса. Поговорив о поэзии, перешли к политике, а эта тема особенно интересовала Ровену.

— Значит, вы считаете, что действия луддитов оправданны? — спросила она у леди Холланд. — Несколько лет назад я читала мнение об этом лорде Байроне и считала, что оно обоснованно. Хотя, по-моему, ткачи должны были приложить больше усилий, чтобы предотвратить насилие над людьми.

— Насилие способно подорвать веру в любое дело, — сказал Саузи, — хотя я уверен, что многие со мной не согласятся.

Его слова положили начало новой оживленной дискуссии, к которой Ровена с интересом прислушивалась, время от времени вставляя свое замечание. Отправляясь в Лондон, она надеялась участвовать именно в таких спорах и обсуждениях.

Кто-то упомянул имя Лестера Ричардса, и мистер Хант выразил удивление по поводу его отсутствия.

— Обычно он блистает в такой среде, как здесь.

— Он говорил, что чем-то занят, — сказала Ровена. — И даже выразил свое сожаление.

— Уверен, что это одно из его проклятых спенсианских сборищ. — Мистер Саузи хмыкнул. — Вот где разжигают насилие, о котором мы только что говорили. Разумеется, вслед за Байроном Ричардс считает, что я променял свои принципы на положение увенчанного лаврами поэта. Но с возрастом начинаешь мыслить перспективно и рационально.

— Значит, по-вашему, мистер Ричардс еще не достиг нужной степени перспективного и рационального мышления? — Ровена еще в субботу заметила некоторую напряженность в отношениях между этими двумя людьми.

— Мне кажется, что он относится к категории людей, которые способны пойти на что угодно ради достижения своих целей — законных или незаконных, — пожав плечами, сказал мистер Саузи. — Я пришел к выводу, что цель не во всех случаях оправдывает средства.

Ровена кивнула, однако ей в голову пришла неожиданная мысль: не могут ли принципы мистера Ричардса оправдать даже воровство ради доброго дела? Как у Святого из Севен-Дайалса? И чем больше она думала, тем более вероятным это ей казалось.

Выкрасть драгоценности Ровены оказалось труднее, чем предполагал Ноуэл. Маунтхиты в тот день ужинали дома. У них в гостях была еще одна супружеская пара — лорд и леди Пламфилд. «Не пора ли этим людям возвращаться в свое поместье?» — раздраженно думал он, сидя на стене, окружающей сад, и наблюдая за тем, что происходило в столовой, в маленькую подзорную трубу.

На леди Маунтхит были надеты те самые украшения: серьги, колье и брошь с бриллиантами и изумрудами. А это означало, что он не сможет ничего предпринять, пока Пламфилды не уедут. Ему придется проследить, куда леди Маунтхит положит драгоценности перед тем, как лечь в постель, и молить Бога, чтобы это место находилось не в ее спальне. Усевшись поудобнее на стене, Пакстон приготовился ждать.

Наконец дамы перешли в гостиную, а лорд Маунтхит, лорд Пламфилд и молодой человек, предположительно сын Пламфилдов, остались в столовой, чтобы выпить бренди и выкурить по сигарете. С его наблюдательного пункта гостиная была не видна, но это едва ли имело значение.

Когда мужчины перешли в гостиную, он решил уйти и вернуться позднее. В туфлях на тончайшей подошве он почти бесшумно спрыгнул со стены, правда, больно ушиб при этом пальцы. Осторожно перейдя в другой конец сада, Ноуэл нашел удобное место, с которого была видна гостиная.

Вновь вооружившись подзорной трубой, он стал наблюдать, как две девицы Маунтхит бессовестно флиртуют с молодым Пламфилдом, пока их родители поглощены каким-то, несомненно, скучным разговором. Ноуэл в свою бытность Котом в Сапогах довольно хорошо овладел мастерством чтения по губам и видел, что темы для разговора довольно быстро иссякли и Пламфилды стали прощаться. После ухода гостей лорду и леди Маунтхит, судя по всему, говорить друг с другом было не о чем, хотя Фанни и Люси, уходя из комнаты, подталкивали друг друга локтем и хихикали, наверное, обмениваясь впечатлениями о молодом человеке.

Ноуэл снова пересек сад, стараясь не упустить из виду леди Маунтхит. К сожалению, в спальне на верхнем этаже ему были видны лишь потолки. Однако поскольку никто не задержался внизу, можно было предположить, что драгоценности не были положены в сейф, а будут оставлены в спальне.

Пакстон вздохнул, приготовившись к утомительному периоду ожидания, пока в доме не погаснут все огни. Только когда дом погрузился во тьму, он начал действовать. Все двери и окна в доме были, конечно, заперты, но такое препятствие его не страшило. Воспользовавшись набором отмычек, он вскоре открыл боковую дверь и стал осторожно подниматься по лестнице.

Добравшись до коридора на верхнем этаже, Ноуэл по громкому храпу, доносившемуся из-за двери, определил местонахождение спальни лорда Маунтхита. Очевидно, следующая по коридору дверь вела в спальню его супруги. Он медленно повернул ручку, но дверь не поддалась. Интересно, чего боится эта женщина в собственном доме?

Неслышно вздохнув, Ноуэл снова вытащил отмычки и моментально открыл дверь. Одна дверная петля скрипнула, и он замер на месте, прислушиваясь. Все было спокойно. Однако, двинувшись вперед, он заметил на подушке физиономию с бакенбардами, принадлежавшую лорду Маунтхиту. Лорд в одиночестве спал на кровати.

Ноуэл, пятясь, вышел из комнаты и закрыл за собой дверь. Значит, это леди Маунтхит так храпит?

Он снова подошел к первой двери и открыл ее тем же способом. Храп стал еще сильнее, от него свербело в ушах. При слабом свете из окна Ноуэл разглядел на голове спящей чепец в оборочках. Значит, он попал в нужную комнату.

Подойдя к туалетному столику, он тщательно осмотрел многочисленные коробочки и баночки. Открывая их одну за другой, Пакстон понял, что может не слишком осторожничать, потому что из-за громкого храпа все равно не было слышно никаких других звуков. Неудивительно, что лорд Маунтхит спал в отдельной комнате.

Он осмотрел почти все емкости и ящики, с сожалением приходя к выводу, что драгоценности хранятся, видимо, в другом месте, как вдруг его пальцы нащупали что-то холодное и твердое на дне шкатулки с лентами. Извлекая одно украшение за другим, он достал брошь, колье и серьги. Ура!

Пакстон положил драгоценности в карман и немного помедлил: стоит ли… Потом оглянулся через плечо на спящую и усмехнулся. Быстро вынув из кармана визитную карточку, он положил ее под ленты, закрыл шкатулку и покинул спальню.

Ровена с трудом подавила зевок. Дискуссии, продолжавшиеся целый вечер, были, конечно, захватывающими, но она безумно устала. Когда ушел последний гость, часы на каминной полке показывали три часа ночи.

— Силы небесные, неужели они всегда так засиживаются? — спросила она у Перл, когда закрылась дверь за последними гостями.

— Не всегда, но частенько. А мне было показалось, что ты привыкаешь жить по-лондонски, — поддразнила ее подруга.

— Начинаю, но боюсь, что окончательно привыкну не скоро. Спасибо за великолепный вечер. — Ровена, несмотря на усталость, улыбнулась.

— Я знала, что тебе понравится. Не жалеешь, что не приехала в Лондон раньше? Я ведь говорила, что ты встретишь здесь множество интересных людей.

— Конечно, ты, как всегда, была права. А теперь не пора ли нам пойти спать?

Ровена так устала, что ей хотелось немедленно броситься в постель, даже не раздеваясь. Однако, увидев испуганную физиономию Матильды, она насторожилась.

— Что случилось?

Девушка трясущимися руками протянула ей какую-то коробку.

— Ах, мисс! Я вышла из комнаты на минутку — сходила в кухню за водой для вас, — а когда вернулась, это лежало на вашей подушке.

— Ты спрашивала у Молли? — Ровена, нахмурив лоб, взяла коробку. — Может быть, она что-нибудь знает?

Молли была горничной, которая приходила, чтобы перестелить постельное белье и вытереть пыль.

— Да, мисс. Это первое, что я сделала. Но она и понятия не имеет, как это сюда попало. Может, это грабители?

— Грабитель, который, вместо того чтобы красть, оставляет подарки? Это маловероятно. Ну что ж, посмотрим, что там внутри, — сказала Ровена, развертывая коробочку. — Ты уверена, что никого не видела, Матильда?

— Нет, мисс, клянусь. — Служанка наклонилась над коробкой. — Да ведь это драгоценности леди Риверстоун!

Ровена кивнула, все еще озадаченно глядя на комплект украшений с бриллиантами и изумрудами.

— Похоже, вы их где-нибудь оставили и вам их вернули, — с явным облегчением от того, что загадка разгадана, заявила Матильда.

Нет, тут все не так просто.

— Да, наверное, так оно и было. Не сомневаюсь, что утром мы узнаем, кто их здесь оставил.

На самом деле девушка думала, что это маловероятно. Тот, кто вернул драгоценности, видимо, выкрал их у леди Маунтхит. Но сейчас она слишком устала, чтобы обдумывать возможные варианты решения этой загадки.

— Во всяком случае, нам ничто не угрожает, — успокоила она служанку. — Помоги мне раздеться, Матильда.

Хорошо, что Перл не запланировала никаких мероприятий на утро, потому что Ровена на следующий день проснулась только после полудня. Первым, что она увидела, были драгоценности ее матери, лежавшие на туалетном столике.

Загадку их появления она решила разгадать… однако, если драгоценности действительно были выкрадены, ей придется пока их припрятать. Завернув украшения в носовой платок, она засунула их в самый дальний угол ящика письменного стола.

Через полчаса, когда она спустилась вниз, Перл сказала:

— Только что ушли первые визитеры. Мистер Ричардс спрашивал о тебе и оставил вот это. — Она указала жестом на небольшой букет, составленный из гвоздик и душистого горошка.

Ровена, как ни странно, была польщена. Еще никогда ни один джентльмен не присылал ей цветы.

— Это очень любезно с его стороны.

— Он извинился за свое вчерашнее отсутствие, но сказал, что ты поймешь: иногда дела бывают важнее, чем приятное общение. — Перл поглядывала на подругу с явным любопытством, однако Ровена не могла ответить на ее немой вопрос.

— Он не говорил мне, что у него за дела… — начала было она, но замолчала. Драгоценности… не этим ли мистер Ричарде занимался прошлым вечером? Он высказывал сожаления, что долг Нельсона затронул ее интересы. Может быть, он таким образом хотел возместить ей ущерб?

— Ровена?

Тряхнув головой, девушка неуверенно улыбнулась:

— Я пыталась вспомнить, о чем он говорил, но ничего особенного не припомнила. Так что не знаю, какие дела имел в виду Ричардс. Наверное, он сам потом все объяснит.

Перл, казалось, хотела задать еще какие-то вопросы, но в это время объявили о приходе следующего визитера, мистера Пакстона.

— Добрый день, милые дамы, — сказал он, кланяясь. Ровена не могла не обратить внимания на то, что он выглядит особенно красивым в ладно сидевшем на нем костюме для верховой езды и высоких сапогах. — Надеюсь, что вы хорошо себя чувствуете.

— Спасибо, мистер Пакстон, — сказала Перл. — Вчера вечером нам вас не хватало.

— Служебные обязанности не всегда позволяют мне следовать своим желаниям. — Ноуэл бросил на Ровену выразительный взгляд, от которого у нее участились удары сердца.

От Перл не укрылся этот безмолвный обмен взглядами. Поднявшись на ноги, она промолвила:

— Я должна кое-что сказать экономке. Извините, мистер Пакстон, я скоро вернусь. — С обворожительной улыбкой женщина выпорхнула из гостиной, естественно, не прикрыв за собой дверь.

— Успешно ли вы выполнили свои «скучные служебные обязанности»? — спросила Ровена скорее из вежливости, чем из желания услышать подробности. Все равно Ноуэл не будет рассказывать о них.

Он и не рассказал.

— Отчасти они и впрямь были скучными, тем не менее принесли удовлетворение. Наверное, ваш вечер был не только более интересным, но и принес не меньшее удовлетворение. — Он уселся за стол напротив нее.

— Это правда, — сказала Ровена и принялась рассказывать кое-какие подробности дискуссии, наблюдая при этом за выражением его лица. — Мистер Саузи оказался более консервативным, чем я ожидала, зато мистер Хант показал себя пламенным сторонником реформ и был полон энтузиазма.

— Наверное, я бы чувствовал себя там не в своей тарелке, — с улыбкой сказал Пакстон. Потом с нарочито безразличным видом спросил: — Полагаю, Лестер Ричардс тоже преуспел?

— Нет, он не мог прийти, — сказала она и, заметив, что это его обрадовало, добавила: — Он прислал сегодня эти цветы с извинениями.

— Вот как? — Ноуэл хмуро взглянул на букет. — Понятно. Казалось, он не решается что-то сказать. Потом все-таки подвинул стул ближе к Ровене и тихо произнес:

— Ровена, надеюсь, вы не слишком доверяете мистеру Ричардсу. У меня есть основания подозревать, что он не такой, каким кажется.

Ах-ха! Значит, он все-таки подозревает, что мистер Ричардс и есть Святой! Ровена была очень довольна своей проницательностью, потому что самостоятельно пришла к тому же выводу.

— Думаю, что большинство мужчин являются не такими, какими кажутся, — тем не менее ответила она, намереваясь таким образом отвести подозрения Ноуэла от мистера Ричардса.

Он наклонился вперед и накрыл ее руку своей рукой.

— Возможно, вы правы. Я хотел бы… — Пакстон не договорил фразу и заглянул ей в глаза. Потом медленно приблизил к ней лицо.

Его губы прикоснулись к ее губам, и у Ровены бешено забилось сердце. Она пыталась напомнить себе о том, что этому человеку не следует доверять, но тщетно. Ее разум быстро сдавал позиции эмоциям, которые были целиком и полностью на стороне Ноуэла.

На мгновение забыв обо всем, она позволила чувству взять верх над разумом и, раскрыв губы, впустила его внутрь. Они все еще держались за руки, и он поглаживал ее запястье над перчаткой, отчего по всему ее телу разливалась волна удовольствия. Его поцелуй был скорее нежным, чем требовательным, однако она испытывала непреодолимое желание отдаться ему целиком.

— Ровена, — прошептал он, — я…

В коридоре послышались шаги, и они сразу же отпрянули друг от друга. Ровена с удовлетворением отметила, что покраснела не только она, но и мистер Пакстон. Потом они оба одновременно повернулись к двери с любезными и вежливыми улыбками на лицах.

— Ну, все уладилось, — сказала, входя в комнату, Перл. — Я боялась, что у нас не хватит рыбы для сегодняшнего ужина, но мистер Поте заверил меня… — Она не закончила фразу и остановилась, удивленно подняв брови и переводя взгляд с Ровены на Ноуэла и обратно. — Надеюсь, вы не поссорились?

У Ровены дрогнули губы, а рядом закашлялся Ноуэл, явно пытавшийся подавить смех.

— Не беспокойся, Перл, ничего серьезного не произошло, — сказала Ровена с самым серьезным выражением лица. — Ты ведь знаешь, что мы оба любим спорить. Не так ли, мистер Пакстон?

— Именно так, — подтвердил он. — Так что вы говорили относительно рыбы?