Невинный обман

Глава 19

Обручальное колечко — подарок Радклиффа — прекрасно смотрелось на изящном пальце Чарли. Она полюбовалась игрой камня и грустно улыбнулась. Радклифф подарил кольцо в тот вечер, когда на пути из Гретна-Грин они сделали остановку в гостинице. С тех пор пролетели две недели. Две недели она была замужней женщиной. Вернее, считалась замужней. До сих пор Чарли не знала, можно ли с уверенностью называть этот брак законным — ведь она не ставила свою подпись… И все же чувствовала себя женой Радклиффа.

Однако жизнь замужней женщины оказалась ужасно скучной, то есть подтвердились самые худшие ее опасения. Не то чтобы Радклифф был недостаточно обходителен — напротив, он относился к ней так же трепетно, как относились к своим супругам лучшие из мужей. Лорд был вежлив, внимателен и заботлив. Но этим и ограничивалось его общение с женой. Чарли с грустью вспоминала то чудесное время, когда она, в роли Чарлза, получала от Радклиффа прекрасные уроки — он говорил с ней о своих коммерческих делах… и обо всем на свете. Более того, в то время Радклифф даже советовался с ней, перед тем как вкладывать деньги в какое-либо предприятие. Теперь же они говорили только о погоде и обменивались последними столичными сплетнями. И ни слова о делах.

Чарли не могла понять, в чем причина столь разительной перемены в Радклиффе. Временами ей казалось: еще одно его восклицание — например, «моя маленькая прелестница» — со слащавой улыбкой на губах, и она запустит в него первым попавшимся предметом. Только в постели она чувствовала себя на равных с мужем, только там Радклифф мог ненадолго забыть о своих коммерческих делах и думать лишь о прелестях молодой жены.

— Миледи… — Стоукс заглянул в гостиную.

— Да?

— К вам леди Сеггер, графиня Чилтингем! — объявил дворецкий.

Чарли просияла — визит Бесси оказался очень кстати. О тягостных мыслях можно было на время забыть.

— Бесси, дорогая! — Она бросилась к своей бывшей служанке.

Однако улыбка Чарли тотчас погасла — она увидела бледное личико с заплаканными глазами и маленькие руки, сжатые в кулачки с такой силой, что пальцы побелели.

Чарли с беспокойством взглянула на девочку:

— Бесси, да что с тобой?

— Ох, я этого больше не вынесу, — всхлипнула Бесси. — Они все такие жестокие и злые! Они ненавидят меня! Распускают сплетни за моей спиной! А кое-кто говорит гадости прямо в лицо! Называют меня…

Голос девочки сорвался, и она разрыдалась. Чарли обняла бедняжку за плечи, мысленно проклиная весь лондонский свет. Еще Элизабет по пути в Лондон говорила о своих опасениях, о том, что, возможно, пойдут слухи об их проделках и об играх в переодевание. Чарли тогда заверяла сестру, что все будет хорошо — ведь мужья не дадут их в обиду. К тому же многие мечтают стать компаньонами Радклиффа, поэтому не захотят с ним ссориться.

И Чарли оказалась права. Никто не стал осуждать сестер — напротив, их назвали отважным героинями, и вся история, таким образом, приобрела романтический оттенок. Бесси же в этом отношении не повезло, так что Чарли не зря беспокоилась за свою бывшую служанку. Лондонское общество не могло примириться с тем, чтобы представительница низшего сословия стала им ровней. Такое не прощают!

Да и дядя Генри с Карлендом, ставшие свидетелями досадной оплошности лорда Сеггера, держали рот на замке лишь до поры до времени. Впрочем, злых языков и без них хватало. По городу ходили слухи: девчонка шантажировала престарелого лорда и тем самым свела его в могилу. Кроме того, поговаривали, что Сеггер решился на этот шаг из чувства мести — хотел отомстить Элизабет, отказавшейся выходить за него замуж. А некоторые даже требовали, чтобы родственники покойного лорда оспорили правомерность брака в суде и настояли на его расторжении. И все это время несчастная Бесси, сидевшая в заточении в огромном доме своего покойного супруга, принимала многочисленных посетителей, которые наведывались поглазеть на нее, будто она была диковинным зверем, выставленным напоказ в клетке.

Тут зазвонил колокольчик, и Стоукс поспешил к парадной двери, оставив Чарли наедине с гостьей. Дворецкий почти тотчас же вернулся; в руке он держал свернутый в трубочку листок бумаги, перевязанный красной ленточкой.

— Это записка для хозяина. Какой-то мальчишка принес, — пояснил Стоукс. — Положу ее потом на письменный стол в библиотеке.

— Да, конечно, — кивнула Чарли. — Стоукс, может, принесете нам чаю?

Дворецкий тут же скрылся за дверью. Чарли же усадила гостью на стул и, усевшись напротив, пристально посмотрела в ее печальные глаза.

— Так ли все плохо, моя дорогая?

— Просто ужасно! Честное слово, лучше бы я стирала белье, а не встречалась с этими противными гостями, которые не дают мне покоя!

— Ох, моя милая… — Чарли с ласковой улыбкой взяла девочку за руку. — Послушай, а почему бы тебе не сказать своему дворецкому, что ты теперь не прислуга, а хозяйка?

— Я пробовала! — Бесси вскочила со стула и чуть не плача проговорила: — Пробовала, но он меня не слушает и предпочитает наблюдать за моим унижением, когда я прошу слуг что-нибудь сделать для меня. И никто во всем доме не хочет считать меня хозяйкой! Даже моя горничная не приходит на звон колокольчика. Повариха и та отказывается общаться, и мне приходится питаться лишь хлебом да сыром, что бросает мне на тарелку какая-то старуха. Честно сказать, я даже не понимаю, кто она такая. И никто не убирал в доме за все это время. В комнатах холодно, грязно, пыль лежит на мебели и… — Она всхлипнула. — По правде говоря, я не знаю, с чего начать. Чем больше проходит времени, тем отвратительнее кажется мне моя жизнь.

Чарли не сразу заметила, как в комнату вошел Стоукс с подносом в руке. Было очевидно, что рассказ бывшей служанки произвел на него сильное впечатление. И конечно же, старый опытный дворецкий, прекрасно разбиравшийся во всех тонкостях своей службы, был на стороне бедняжки Бесси и мысленно осуждал прислугу Сеггера.

Наконец Чарли откашлялась и проговорила:

— Значит, придется тебе произвести кое-какие перестановки в доме.

— Какие еще перестановки? Да что я могу?! — всхлипнула Бесси, уронив голову на руки.

— Прежде всего, дорогая, перестать думать, что все в доме принадлежит Сеггеру. Его больше нет. И не будет. И дом теперь не его — он твой. — Перехватив одобрительный взгляд Стоукса, разливавшего чай, Чарли продолжала: — И слуги больше не подчиняются Сеггеру, у них новая госпожа — ты! А если они посмеют ослушаться — выгони их! Все в твоем доме зависит только от тебя!

— Думаете, это так просто?

— Даже не сомневаюсь! — воскликнула Чарли.

— А что мне делать, если его родственники все-таки добьются своего и наш брак признают недействительным? — не унималась Бесси.

— А если не добьются? Дорогая, пойми, жизнь не может состоять из одних только «но» и «если». Тебе надо твердо знать: сейчас ты леди Сеггер, графиня Чилтингем, а они — твои слуги. От них требуется лишь одно — прислуживать тебе.

— Леди Чарли абсолютно права, — решился вмешаться Стоукс, до этого все время молчавший. — Я тоже считаю, что леди Бесси придется очистить дом от ненужных людей и нанять новую прислугу.

Чарли мысленно улыбнулась, представив, как подобные перемены в доме ее мужа отразились бы на судьбе старого Стоукса и добрейшей миссис Хартшир; После женитьбы Радклифф стал гораздо больше времени проводить дома. Хотя с уходом Бесси ее место освободилось, лорд решил не нанимать новую служанку и предложил это место поварихе — предпочитал проверенных людей. Правда, приходящая прислуга менялась довольно часто, но Радклифф не придавал этому особого значения.

— Кажется, я знаю одну хорошую книгу, с помощью которой ты могла бы решить все свои проблемы, — неожиданно проговорила Чарли. — Ее написала одна старая герцогиня, и называется она… «Как управлять прислугой». Кажется, так, если не ошибаюсь.

— Да-да, — закивал Стоукс. — Припоминаю такую. По-моему, она есть в библиотеке милорда. Вам принести ее, миледи?

— Нет, я сама, — сказала Чарли. — Может быть, там найдутся и другие книги по ведению домашнего хозяйства. А вы, Стоукс, как добрый и мудрый друг леди Бесси, лучше останьтесь и поговорите с ней по душам.

Стоукс кивнул, приосанился и, деликатно откашлявшись, принялся объяснять юной графине, как управляться с нерадивой прислугой. Лишь оказавшись за порогом гостиной, Чарли наконец-то рассмеялась. Пожилой дворецкий, всегда такой невозмутимый и сдержанный, на сей раз дал волю своим чувствам — очень уж он переживал за бедняжку Бесси.

Однако до самого последнего времени Чарли не замечала в поведении дворецкого каких-либо изменений. Не замечала до того, как они вернулись из Гретна-Грин. А вот после возвращения Стоукса словно подменили. Чарли не сомневалась: причина — миссис Хартшир. Стоукс души не чаял в этой женщине, он даже возился с ее детьми. Она же отвечала ему взаимностью, и Чарли искренне радовалась за повариху — теперь все в ее жизни изменилось к лучшему. Во всяком случае, было очевидно: миссис Хартшир едва ли сумела бы найти более надежного защитника, чем Стоукс.

Размышляя таким образом, Чарли вошла в библиотеку и сняла со стеллажа нужную книгу. Том оказался довольно тяжелым, и, положив его на письменный стол, она вернулась к полкам — поискать что-нибудь о ведении домашнего хозяйства. Наконец, отыскав еще три полезных издания, Чарли опустилась на стул, чтобы пролистать книги. И тут ее внимание привлекла свернутая в трубочку записка, та самая, которую мальчишка передал Стоуксу для лорда. Чарли невольно нахмурилась. Кроваво-красная лента… Она тотчас же вспомнила о письмах вымогателя. Чувствуя неприятный озноб, Чарли отодвинула книги на край стола и потянулась к листку. Развязала ленточку и стала читать: «Если хотите познакомиться с тем, кто шантажировал вашу невесту, приходите к Эгги сегодня в одиннадцать».

Чарли подняла голову и взглянула на настенные часы. О Боже, до указанного времени оставалось всего десять минут! А Радклиффа еще нет дома… Выходит, он не прочтет записку и не успеет на свидание.

Чарли задумалась… А стоит ли вообще встречаться с шантажистом? Ведь теперь они с Радклиффом муж и жена, и ей уже нечего опасаться… Она стала читать оставшиеся строки: «В противном случае не сомневайтесь, что весь Лондон узнает о том, что ваша невеста побывала в борделе».

Пожалуй, это маленькое приключение являлось единственным по-настоящему скандальным эпизодом в ее жизни. Чарли стало не по себе. Она представила, какой шум произвело бы в обществе известие о том, что леди Радклифф посещает бордели. Но что же делать?

Она вскочила со стула и машинально скомкала листок. Затем принялась нервно расхаживать по комнате. Наконец покинула библиотеку и, стремительно взбежав по лестнице, проскользнула в спальню.

Хотя секрет сестер-близнецов давно был раскрыт, среди ее нарядов оставался один, в котором она изображала Чарлза. Чарли искренне недоумевала: почему сразу же по возвращении из Гретна-Грин лорд потребовал, чтобы ее мужские костюмы были отданы Стоуксу для скорейшего от них избавления? Однако один костюм почему-то остался, и теперь она извлекала его из сундука. Но неужели Радклифф оказался настолько дальновидным? Неужели предполагал, что костюм еще может понадобиться? Подозревал ли он, что похитители еще заявят о себе? Чарли не знала ответов на эти вопросы, знала лишь одно: теперь она замужем, а значит, в безопасности. И ее муж сумеет защитить жену. Или у Радклиффа хватило ума сообразить, что она захочет принять облик «Чарлза» и самостоятельно защищаться от шантажистов?

Чарли невольно пожала плечами: трудно понять этих мужчин, порой в их действиях отсутствует всякая логика… Она стянула грудь повязкой, надела бриджи и камзол, затем, спрятав волосы за воротник, потянулась к парику.

Одевшись, Чарли взяла маленький ключик и отперла ларец, стоявший на столике возле кровати. Достав из ларца горстку монет, она стремительно сбежала по лестнице и, стараясь не привлекать к себе внимания, выскользнула из дома. Стоукс и миссис Хартшир наверняка стали бы отговаривать ее от поездки, и она только время потеряла бы, доказывая, что поступает правильно. А ведь медлить нельзя: негодяй, никого не дождавшись, мог осуществить свою угрозу.

Впрочем, Чарли боялась не столько за себя, сколько за Радклиффа. Скандал, который скорее всего разразится, будет для него слишком жестоким ударом. А ведь он избавил ее от Карленда, возможно, спас от смерти… Нет, она не могла допустить, чтобы муж из-за нее пострадал, она и так в долгу перед этим благородным человеком.

Чарли села в наемный экипаж и вскоре подъехала к заведению Эгги. Протянув кучеру монету, она спрыгнула на булыжную мостовую.

— Думаю, они еще не открывали, сэр, — сказал кучер, заметив, что дверь не распахнута и не слышно привычного шума. — Наверное, еще не проснулись, отсыпаются… — Он пожал плечами. — Может быть, милорд пожелает куда-нибудь в другое место?

— Нет, не стоит. Спасибо, — буркнула Чарли и постучалась.

К ее удивлению, дверь сразу же открылась, и на нее в изумлении уставился рослый мужчина.

— Пока закрыто, слишком рано, — проворчал он.

Чарли откашлялась и, приосанившись, проговорила:

— Лорд Радклифф к вашим услугам. Меня ждут.

Мохнатые рыжие брови верзилы поползли на лоб. Вероятно, он получил описание внешности Радклиффа и теперь, увидев перед собой хрупкого невысокого юношу, не знал, что предпринять. Но Чарли презрительно взглянув на стража, заставила его посторониться и переступила порог заведения.

— Прошу за мной, милорд, — сказал верзила и повел девушку наверх.

Они поднялись по знакомой лестнице, затем прошли по длинному коридору и остановились возле той самой комнаты, где Чарли когда-то повстречала Бесси. Воспоминания о той ужасной ночи, казалось, пригвоздили ее к месту. Однако надо было действовать, и девушка, приоткрыв дверь, заглянула в комнату. У окна, спиной к ней, стоял какой-то мужчина.

Собравшись с духом, она переступила порог и приготовилась к самому худшему. Дверь за ней с грохотом захлопнулась, однако стоявший у окна мужчина не обратил на это ни малейшего внимания. Прошло несколько секунд, и Чарли, не выдержав, с деланным безразличием произнесла:

— Ну?..

— Ну-ну, — усмехнулся незнакомец и повернулся к ней лицом; в его руке сверкнул пистолет.

Увидев оружие, Чарли глазам своим не поверила. Взглянув же в лицо мужчины, едва не лишилась чувств.

— Норвич?! — воскликнула она, в ужасе глядя на пистолет в его руке.

Почему-то Чарли нисколько не сомневалась: дуло смотрит прямо на нее. «Но почему же он с пистолетом?» — промелькнуло у Чарли.

— Что вы здесь делаете? — проговорила она с дрожью в голосе.

— Я… — Норвич умолк, и рука с пистолетом опустилась. — Вы и сами все прекрасно знаете, — пробормотал он, нахмурившись.

— Назначенное место встречи? — спросила Чарли. — Так это вы нас шантажировали? Все это время?

Норвич вздохнул:

— А что делать? Лондонская жизнь так разорительна.

— Как вы догадались, кто мы на самом деле?

— Я давно знаю Генри Уэстерли. Даже бывал в вашем поместье. Правда, то была очень недолгая остановка. Ваш дядя брал у меня взаймы, и я приезжал, чтобы получить свои деньги. Вы с сестрой в то время уходили на прогулку, и я видел вас лишь мельком, когда собирался в обратный путь. — Норвич снова вздохнул и, шагнув к столику у кровати, положил пистолет. Затем, скрестив на груди руки, продолжал: — Поэтому я не очень-то хорошо запомнил вас и не сразу узнал, когда через год увидел в Лондоне. К тому же вы поступили разумно, представившись братом и сестрой. — Он посмотрел на девушку с нескрываемым восхищением. — Весьма изобретательно!

— И все-таки вы нас узнали, — заметила Чарли.

— Ох… — Он махнул рукой. — Это была случайность. Я состоял с Радклиффом в родственных отношениях через своего брата и знал, что у него нет родственников. Это и навело меня на мысль… В общем, я понял, кто вы. К тому же вы не изменили имена, так что мне не составило труда догадаться…

Чарли нахмурилась. А ведь они с сестрой действительно не все продумали — например, забыли сменить имена.

Впрочем, нет, не забыли, а просто решили, что Чарлз и Бет звучит очень неплохо и даже аристократически. К тому же выдуманные имена — это чрезвычайно неудобно, поскольку непременно возникла бы путаница, то есть сестра забывала бы, как зовут ее брата, а брат не откликался бы на зов сестры. Кроме того, они прекрасно знали: в Лондоне почти никто не сможет их узнать — ведь родители очень редко принимали гостей…

— Жаль, что Радклифф не пришел на эту встречу, — снова заговорил Норвич.

Чарли взглянула на него с удивлением:

— О… знаете ли, его просто не оказалось дома. А в записке указывалось: если встреча не состоится, о моем визите к Эгги станет известно всем. Кстати, а почему лорд должен вам платить? Ведь мы с сестрой одурачили его, как и всех остальных!

— Как?! Разве он не знал, что вы сестры?

Чарли усмехнулась.

— А вы полагаете, он повез бы меня в бордель, если бы знал, что я не мужчина?

— Веский аргумент. Между прочим, именно здесь, в борделе, я впервые увидел вас.

— Здесь? — изумилась Чарли.

— Да. Я заметил, как вы выскочили из комнаты и побежали по коридору, открывая одну дверь за другой в поисках… Кстати, кого вы тогда разыскивали?

— Радклиффа, — ответила Чарли, вспоминая свои приключения.

— Я сразу понял, что вы не мужчина.

— Ни за что не поверю! — засмеялась Чарли. — Никто в Лондоне не понял, а вы поняли?

Норвич пожал плечами.

— Все дело в первом взгляде. Если бы я увидел вас впервые где-нибудь в театре или на балу, то я, как и все, был бы одурачен. Но я увидел вас именно в борделе. — Перехватив вопросительный взгляд девушки, Норвич продолжал: — Обитательницы этого заведения иногда одеваются так же, как вы тогда, чтобы привлечь гостей, а я как раз увидел вас со спины…

— И что же?

— Ваши ягодицы слишком уж велики и круглы. Такие пухленькие и очаровательные… Так вот, я никогда не испытывал влечения к мужчинам, поэтому сразу догадался, что передо мною женщина!

Чарли покраснела, и Норвич удовлетворенно хмыкнул.

— Мне тогда показалось, что вы — одна из новеньких, специально разыгрывающая роль мальчика для привлечения гостей.

— Да-а… — протянула Чарли. — Затем нас представили вам как родственников Радклиффа, а вы были уверены, что никаких родственников у Радклиффа нет. Вот и решили нас шантажировать.

— Вы говорите так, словно я совершил какую-то подлость!

— А разве нет?

Он невесело рассмеялся:

— Все еще впереди!

Норвич потянулся к пистолету, и Чарли, проследив за движением его руки, вдруг увидела инициалы, выгравированные на стальном стволе.

— Гостиница! — вырвалось у нее.

— Что? — Норвич взглянул на девушку с неподдельным изумлением.

— Вот откуда у вас это оружие! Небольшая придорожная гостиница… Хозяин показывал мне этот пистолет. Он рассказал тогда, что некий молодой джентльмен, проиграв все свои деньги одному из постояльцев, решил сбежать, не заплатив за ночлег. Тот пистолет очень похож на ваш. А те инициалы на стволе… — Чарли закрыла глаза, пытаясь вспомнить буквы.

— «Р.Н.»? — спросил Норвич.

— Да-да, именно они. — А вас же зовут Джордж, не так ли?

— «Р» — означает Роберт. Роберт Норвич. Мой брат. Это был один из его пистолетов. Прекрасный экземпляр, вы сами видели. Он перешел ко мне после смерти брата, и я бережно хранил его как память… о безвременно почившем. Вот почему я с величайшей неохотой отдал пистолет трактирщику как плату за ночлег.

— Должно быть, вы очень любили брата.

— О нет, я терпеть его не мог. Но я непременно вернусь в ту гостиницу и выкуплю оружие, как только заполучу деньги Радклиффа.

— Почему? — удивилась Чарли. — Ведь вы сказали, что терпеть его не могли. Зачем же вам его пистолеты? И о какой памяти вы говорили?

— Пистолет дорог мне только потому, что именно из него я застрелил своего брата.