Невнимательный жених

Глава 8

Лорд Меридан бросил взгляд на белую как снег Люсинду и молча открыл дверь в соседнюю комнату.

Он взглянул внутрь, чтобы убедиться, что она пуста.

— Идите сюда, — быстро произнес он.

Они зашли в комнату, и лорд Меридан закрыл дверь.

— А теперь расскажите, что же произошло, — сказал он.

Полный ужаса взгляд Люсинды был устремлен на лорда Меридана.

— Мне… мне кажется, что он мертв, — дрожащим голосом произнесла Люсинда.

— Кто? — спросил лорд Меридан, заранее зная ответ.

— Граф Жак де Фалез, — еле слышно ответила Люсинда.

Лицо лорда Меридана осталось невозмутимым.

— Как могло случиться, что вы убили его? — спросил он и, прежде чем она успела ответить, добавил:

— Расскажите все с самого начала.

Люсинда в отчаянии заломила руки, ее тихий голос дрожал. Всем своим видом она походила на школьника, не выучившего урок.

— Я танцевала с графом, — начала она, — а потом он предложил пойти взглянуть на картины в зале наверху. Он сказал, что здесь есть великолепные полотна, и даже описал некоторые из них.

— Продолжайте, — мрачно проговорил лорд Меридан, — эта уловка стара как мир, но откуда вам это было знать.

— Я не хотела уходить из бального зала, — продолжала Люсинда, — но он так настаивал, что мне было неловко отказаться.

— И тогда он повел вас сюда?

— Да, — подтвердила Люсинда. — Мы зашли в первую комнату, где висели картины. Когда граф увидел, что в комнате есть люди, он стал настаивать, чтобы мы прошли в другую комнату, дальше по коридору.

На секунду она замолчала, а потом еле слышно прошептала:

— Вы, должно быть, считаете, что я очень глупая.

Я действительно не понимала, что не должна идти с ним, когда он так настаивает.

— Граф очень опытен и обладает способностью убеждать — особенно, когда имеет дело с молоденькими девушками, — при этих словах лицо лорда Меридана исказилось от гнева.

— Но тогда я этого не знала, — ответила Люсинда, — и делала то, что он просил. Когда мы пришли в последнюю комнату, я вошла первой и увидела, что картин в комнате почти нет. Это был кабинет с письменным столом посередине. Повернувшись было, чтобы указать ему на его ошибку, я увидела… — Люсинда набрала побольше воздуха и вымолвила:

— Я увидела, как он… запирает дверь.

— Я же говорил вам, этому человеку не место в приличном обществе! — воскликнул лорд Меридан. — Продолжайте!

— Сначала я решила, что ошиблась, — сказала Люсинда. — Я только успела произнести: «Здесь же нет картин. Я думаю, нам лучше вернуться в бальный зал», как он…

Она закрыла лицо руками.

— Ну и что же дальше? — безжалостно настаивал лорд Меридан.

— Он подошел ко мне… и обнял. — Люсинда вся дрожала, но, сделав над собой усилие, продолжила:

— Он говорил о том, что только сейчас у него появилась возможность остаться со мной наедине, несмотря на то, что знает он меня давно. Он пытался… поцеловать меня, я сопротивлялась, но он был сильнее.

Я не смогла убежать. Я боролась, но он был так силен, что я даже не могла пошевельнуться.

Люсинда замолчала и в мольбе протянула к лорду Меридану руки:

— Это было ужасно! — вскричала она. — Я поняла, что ненавижу его! Мне было отвратительно его прикосновение… но было поздно, он впился в меня своими губами, и я не могла вырваться!

При этом воспоминании она всхлипнула.

— Как же вам удалось убежать? — спросил лорд Меридан.

— Он пригнул меня к письменному столу, — прерывающимся голосом ответила Люсинда, — и так неистово целовал, что я почувствовала, как у меня все поплыло перед глазами. Такого со мной еще не случалось. А потом… потом моя рука коснулась какого-то предмета на столе.

— Что это было? — спросил лорд Меридан.

— Подсвечник, тяжелый медный подсвечник, — ответила Люсинда. — В одно мгновение что-то снизошло на меня, и я поняла, что надо делать. Я схватила подсвечник и со всей силой обрушила ему на голову. Мне показалось, что я только слегка оглушила его, однако он отпустил меня и упал мне на плечо.

Люсинду передернуло, пережитое вызывало у нее отвращение.

— Я ударила его еще раз, — прошептала она, — а потом еще и еще — я не вполне сознавала, что делаю.

Мною овладело чувство бешеной ненависти к нему.

И только когда граф рухнул на пол и замер, я поняла, что натворила.

Люсинда смотрела на лорда Меридана полными слез глазами.

— Я в отчаянии, Себастьян, — пробормотала она, — я в ужасе от того, что сделала. Представляю, какой это вызовет скандал, у вас будут неприятности… И зачем только я ударила его?

Он положил ей руки на плечи.

— Вы сделали единственное, что было правильным в этой ситуации, — сказал он. — Этот подлец получил по заслугам.

— Но Олмак! — воскликнула Люсинда. — Принц и все остальные — что они скажут?

Казалось, лорд Меридан что-то обдумывает, затем, нежно прикрыв рукой ледяные пальчики жены, он сказал:

— Вы должны взять себя в руки, Люсинда, и делать в точности то, что я вам скажу.

— Вы не заставите меня возвратиться в ту комнату? — в голосе Люсинды слышался ужас.

— Ну конечно же, нет, — ответил лорд Меридан. — Идите вниз и ведите себя, как будто ничего не произошло.

Она не отвечала и смотрела на него широко раскрытыми глазами.

— Вы поняли? — спросил лорд Меридан. — Вы не должны быть втянуты в это дело. Положитесь на меня.

— Себастьян, это моя вина…

— Надеюсь, тут не будет ничьей вины. Но мы не можем больше оставаться здесь. Люсинда, посмотрите на себя — поправьте ожерелье и подберите волосы.

Бессознательно она подчинилась ему и подошла к зеркалу. Глядя на свое отражение, ей трудно было поверить, что она — убийца. Она выглядела просто великолепно, украшения таинственно сверкали в ее волосах и на изящной шейке.

— Я не могу допустить, чтобы вы взяли на себя мою вину, — сказала она, обернувшись к лорду Меридану.

— Я постараюсь устроить все так, чтобы никто не был виноват, — ответил лорд Меридан, — кроме того человека, который этого заслужил, — самого графа.

Доверьтесь мне и отдайте ключ от комнаты, в которой вы его оставили.

Люсинда протянула ему ключ.

— Идите, Люсинда, — мягко произнес лорд Меридан, — выше нос.

Они вышли в коридор. Пока они спускались вниз по лестнице, Люсинда старалась запомнить все указания лорда Меридана. Она надеялась, что, когда они подошли к переполненному бальному залу, их разговор выглядел достаточно естественно. Они вошли в зал, освещенный огромной люстрой. Лорд Меридан поискал глазами Чарльза Холстеда.

— Чарльз! — позвал лорд Меридан, и по его виду можно было догадаться, что дело очень срочное. — Мне нужно поговорить с тобой!

Направившийся к ним Чарльз был очень элегантен в темно-фиолетовом атласном камзоле, который сидел на нем как влитой.

— К твоим услугам, Себастьян, — немного насмешливо произнес он. — Ты желаешь оказать мне честь и позволить проводить Люсинду?

— Я желаю, чтобы ты пошел со мной. Это крайне важно.

Глаза Чарльза расширились от удивления. Лорд Меридан оглядел зал.

— С кем вы здесь знакомы? — тихо спросил он Люсинду.

Не успела она ответить, как на лестнице послышались голоса, а в зале воцарилась тишина, которая всегда сопровождает появление особ королевского дома.

Прибыл пышно разодетый и усыпанный бриллиантами принц Уэльский.

Он сразу же заметил лорда Меридана и Люсинду.

— А, Меридан, — весело сказал он, — я так и думал, что найду вас здесь. И леди Меридан — счастлив видеть вас. Я пришел поздно и, наверное, пропустил все самое интересное. Леди Меридан, расскажите мне, что здесь происходит и кто, за исключением вас, самый красивый сегодня.

Люсинда склонилась в глубоком реверансе.

— Почту за честь, сир, — ответила она.

— Строго между нами, — продолжал принц, — скажите, неужели Девоншир устраивает более интересные вечера, чем я, — вы повергнете меня в страшное уныние, если ответите «да»!

— Это невозможно, сир! — ответила Люсинда и лукаво добавила:

— Даже если и так, то ни я, ни кто-либо другой не отважился бы сказать это вашему высочеству!

Этот дерзкий ответ понравился принцу. Когда они, оживленно разговаривая, направлялись через зал к герцогу и герцогине Девонширским, Люсинда успела заметить, что лорд Меридан и Чарльз уже исчезли.

Она старалась не думать о них, старалась все внимание уделять разговору с принцем и показать всем, как она весела и беспечна. Люсинда не совсем отдавала себе отчет в том, что она говорит, но замечала, что сказанное ею веселит принца и всех, кто окружал их. Она заставляла их смеяться, а время медленно, но неуклонно шло. Люсинде казалось, что прошла целая вечность, когда она наконец увидела идущего к ним лорда Меридана.

Увлекшись беседой с одним дипломатом, принц не обратил внимания, что Люсинда отошла от него и направилась к мужу. Она не решалась произнести вслух вопрос, написанный в ее глазах. Лорд Меридан взял ее под руку.

— Мне кажется, нам пора домой, — сказал он серьезно, — если вы, конечно, не хотите еще потанцевать.

— Уже поздно, — ответила она.

Они распрощались с принцем, с хозяевами дома и с другими гостями. Казалось, все хотели сказать несколько слов лорду Меридану и его уже знаменитой жене. То, что Люсинда практически весь вечер провела в беседе с принцем, не прошло незамеченным.

Было очевидным, что леди Меридан пользуется такой же благосклонностью принца, как и ее муж, поэтому каждый желал засвидетельствовать им свое почтение в надежде быть зачисленным в круг друзей Мериданов.

В результате они с трудом прокладывали дорогу к выходу, и Люсинде пришло в голову, что, если бы она явилась в одном из платьев, купленных матерью в приданое, ей был бы оказан совсем другой прием.

Ей крупно повезло, что в первые же дни ее пребывания в Лондоне графиня Джерси и г-н Браммель взяли ее под свое покровительство!

Если бы только все эти люди, стремящиеся завоевать ее благосклонность, знали, что она преступница, а убитый ею человек находится наверху!

Подали экипаж, и они наконец остались одни.

— И что же? — затаив дыхание спросила Люсинда.

— Все в порядке, — успокоил ее лорд Меридан, — все оказалось не так страшно.

— Он жив?

От чувства непередаваемого облегчения она чуть было не расплакалась, но вовремя вспомнила, как мужчины, и в особенности лорд Меридан, ненавидят сцены. Усилием воли она взяла себя в руки.

— Да, он жив, — ответил лорд Меридан, — но черт меня раздери, Люсинда, я и не представлял, что вы такая кровожадная! Вы его всего измочалили! Понадобится чертовски много времени, чтобы зажили его страшные раны!

— Но он жив? — спросила Люсинда, не в силах сразу поверить ему.

— Он жив, но в ужасном состоянии! — воскликнул лорд Меридан.

— О, слава богу! Как вам удалось увезти его? Где он? Что вы с ним сделали?

— Мы с Чарльзом стащили его вниз по черной лестнице, — ответил лорд Меридан. — Погрузили его в экипаж и отвезли к нему домой на Сент-Джеймс Плейс. Если нас кто и видел, могли подумать, что граф просто здорово набрался. Мы отнесли его наверх и уложили на кровать.

— Он был без сознания? — спросила Люсинда.

— Как только мы дали ему стакан бренди, он тут же пришел в себя. Мы послали за доктором его слугу, которому сказали, что его хозяин, будучи пьяным, свалился с лестницы. Слуга поверил нашему объяснению, и я думаю, что граф не скоро будет в состоянии опровергнуть это, а потом уже окажется поздно. Да он и сам не захочет.

— А если он все-таки решится рассказать? — спросила Люсинда.

Лорд Меридан улыбнулся:

— Ни один мужчина не признается, что его до потери сознания избила женщина, тем более такая хрупкая, как вы. Да его просто все засмеют. А в том, что он был пьян, нет ничего зазорного.

— Вы хотите сказать, что о моем участии в этой истории никто не узнает? — спросила Люсинда.

— Если вы сами не разболтаете, — ответил лорд Меридан.

— О, благодарю вас! Спасибо! Как вам ловко удалось… спасти меня!

В порыве благодарности она хотела обнять лорда Меридана или хотя бы дотронуться до его руки, но опять ее глаза наполнились слезами, и ей пришлось все усилия потратить на то, чтобы не расплакаться.

— Мне показалось, что вы чуть было не сказали «спрятать труп», — насмешливо произнес лорд Меридан. — Именно это мы с Чарльзом и собирались сделать, когда шли наверх, и тем более когда увидели, что вы натворили.

— А если бы граф действительно был… мертв, вы бы пошли на то, чтобы избавиться от трупа? — спросила Люсинда.

— Мне трудно ответить, — сказал лорд Меридан. — К счастью, до этого не дошло! В следующий раз, Люсинда, не бейте никого до смерти. Одного удара было вполне достаточно — остальные были уже излишни.

— Такого больше не случится, — быстро ответила Люсинда. — Меня теперь во второй раз не провести.

— Я же предупреждал вас, — напомнил лорд Меридан.

— Да, я помню, — ответила Люсинда. — Я по глупости не послушалась вас, но вы даже представить не можете, как было восхитительно слушать его комплименты. Он говорил мне, что я чудесно выгляжу, что красива и элегантна. — На секунду она замолчала. — Мне никто этого раньше не говорил.

— Ну, после вашего успеха у принца найдется куча людей, которые с готовностью будут осыпать вас комплиментами, — сухо заметил лорд Меридан.

— Вполне возможно, — ответила Люсинда, — но я не буду их слушать.

— Еще как будете, — сказал лорд Меридан. — Женщины любят лесть, и я не думаю, что вы исключение, — Мужчинам тоже нравится лесть, — возразила Люсинда. — Мне кажется, любому человеку доставляет удовольствие, когда им восхищаются.

— Может быть, вы и правы, — зевнув, ответил лорд Меридан. — Как бы то ни было, все позади, и мы дома. Надо отдать вам должное, Люсинда, вам удалось избавить меня от смертельной скуки, которая всегда сопровождает такие нудные вечера.

Люсинда не поняла, было ли это сказано с насмешкой. Выходя из экипажа, она бросила на него настороженный взгляд и направилась к дому.

Свечи были зажжены, и несколько лакеев ожидали их возвращения. Люсинда представила, как бы они отреагировали на ее предложение, чтобы их ждал только один лакей, а остальные шли отдыхать.

Она была уверена, что дворецкий был бы шокирован.

В настоящий момент дворецкий спрашивал, не желают ли они чего-нибудь выпить или съесть.

— Вина, — сказал лорд Меридан. — А вы, Люсинда? Вы ведь так и не ужинали?

— Я не голодна, — ответила Люсинда. После всего пережитого она даже думать не могла о еде.

— Велите принести легкую холодную закуску, — приказал лорд Меридан.

— Хорошо, милорд.

Лорд Меридан и Люсинда прошли в библиотеку.

Меридан расположился в глубоком кресле.

— Вам нужно что-нибудь съесть, — сказал он мягко. — Утром вам станет лучше. Может, хотите вина?

— Я действительно ничего не хочу, — ответила Люсинда, но почувствовав, что отказ звучит невежливо, добавила:

— Нет, я, конечно же, постараюсь съесть что-нибудь.

Лорд Меридан наблюдал, как она шла через комнату, снимая на ходу перчатки и веер с руки. Он поинтересовался:

— Вам никогда не приходило в голову, что у вас великолепная фигура?

— До моего отъезда из дому у меня не было случая задумываться над этим. — На лице Люсинды появилась слабая улыбка. — А мама была бы в ужасе, если бы кто-нибудь обсуждал столь деликатные вопросы.

— Я себе представляю, что с ней было бы, — согласился лорд Меридан, — и она права. Мы стали чересчур распущены на язык и довольно неразборчивы. Этим и объясняется, что людей, подобных графу, принимают теперь в самых лучших домах.

Люсинда подошла к камину и протянула руки к огню. Своим изяществом она могла соперничать со стоящей на камине севрской статуэткой.

— Мне было так весело сегодня, — задумчиво произнесла она, — а это ужасное происшествие все испортило. Теперь я понимаю, почему многие так стремятся попасть в высшее общество, почему это так много значит для них. Я всегда считала разговоры мамы и Эстер о высшем обществе простой болтовней, чепухой. А сейчас поняла, как все это затягивает.

— Меня подобная суета всегда утомляла, — сказал лорд Меридан.

Люсинда покачала головой:

— Вам это только так кажется. Если бы вас не приглашали в Кларенс-хауз, если бы вы не были желанным гостем на всех приемах, если бы вами не восхищались и в то же время не боялись — вы возненавидели бы весь белый свет. Вы богаты! Вам сопутствует успех, вы принадлежите к сливкам общества! Вы никогда не задумывались, каково тем, кто страстно желает вести образ жизни, подобный вашему, но не имеет такой возможности?

— Очень проникновенная речь, — саркастически заметил лорд Меридан.

— Я много размышляла над этим, — продолжала Люсинда, игнорируя его реплику. — Там, у Девонширов, когда все пытались обратить на себя наше внимание, я подумала, что было бы, если бы папа не проиграл вам в карты и вы не женились бы на мне. Возможно, я никогда не увидела бы Лондон.

— И это имело бы для вас такое большое значение? — спросил наблюдавший за ней лорд Меридан.

— Думаю, я никогда бы и не узнала, чего лишилась, — ответила Люсинда. — Но сейчас я счастлива, что так получилось. Я могу казаться вам глупой, но я набираюсь опыта… я стараюсь узнать как можно больше.

— Какая вы удивительная девушка! — изумился лорд Меридан.

— Другими словами, я не та жена, которую вы рассчитывали получить! — воскликнула Люсинда.

— Я этого не говорил, — ответил лорд Меридан.

— Но вы это подумали, — с обидой в голосе произнесла Люсинда.

— Я не могу даже сказать, чего я ожидал, — сказал лорд Меридан, и Люсинда поняла, что в настоящий момент его слова искренни. — Ну уж, конечно же, я не рассчитывал, что моя жена будет до смерти избивать своих слишком страстных поклонников.

— А сейчас вы жестоки, — промолвила Люсинда.

— Разве? — Он мягко улыбнулся и добавил:

— По крайней мере, теперь у меня есть жена, которая не только имеет успех в обществе, но и ведет себя довольно оригинально.

Их глаза встретились, и в наступившей тишине что-то промелькнуло между ними. Люсинда даже не успела понять, что это было.

Тут дверь внезапно распахнулась, и волшебное ощущение исчезло.

Вошел лакей с подносом, заставленным блюдами со всевозможными закусками, графинами с вином, чашками с кофе и шоколадом. Только теперь Люсинда почувствовала сильную усталость, которая была реакцией на сегодняшние события.

— Я, наверное, пойду к себе, — сказала она, протягивая лакею почти нетронутую тарелку.

— Я тоже с удовольствием отправился бы спать, — заметил лорд Меридан, — но меня у Брукса ждет Чарльз.

— Не слишком ли поздно? — спросила Люсинда, бросив взгляд на часы.

— Завсегдатаи будут играть до рассвета, — ответил лорд Меридан.

— В таком случае, спокойной ночи, милорд, — сказала Люсинда, — и еще раз спасибо вам.

Большего она сказать не могла, потому что в комнате находились слуги. Лорд Меридан поцеловал ей руку.

Люсинда направилась в спальню с единственным желанием заснуть и забыть пережитый ужас.

Проснулась она поздно, и первой ее мыслью было: что сказала бы мама, если бы узнала, что она до полудня нежится в постели? Она позвонила горничной, которая принесла чашку шоколада.

— Его светлость уже ушли? — поинтересовалась Люсинда.

Неизвестно почему у нее возникла уверенность, что он оставил ей записку. События последней ночи сблизили их, и она надеялась, что ему, может быть, захочется отправиться с ней на прогулку.

— Мне кажется, его светлость уехал в Рейнлаф, — ответила горничная.

Со вздохом Люсинда подошла к письменному столу, заваленному грудой приглашений. Ее приглашали в ассамблеи, на приемы, костюмированные балы, на чай, завтраки и обеды — на столе лежали десятки белых пригласительных билетов от хозяек самых модных салонов.

— Ну и неразбериха! — воскликнула Люсинда.

— Прошу прощения, ваша светлость, — сказала горничная. — Я забыла сообщить вам, что секретарь его светлости передал вам список, в котором все ваши визиты расписаны по дням.

— Это мне очень поможет, — заметила Люсинда.

Она взяла протянутый горничной список, написанный четким, разборчивым почерком секретаря.

Ей показалось, что дел слишком много, а у нее не было ни малейшего желания вообще что-либо делать.

— Никак не решу, с чего начать, — сказала она, нетерпеливо бросая список на стол. — Поеду-ка я к мадам Бертен. Велите передать Кингсклеру, что прежде, чем подадут экипаж, я хочу осмотреть лошадей… и моего ослика, пока его не отправили в имение.

Кингсклер нашел ослику пристанище у одного своего престарелого родственника, за небольшую плату присматривавшего за животными, хозяева которых хотели дать им возможность спокойно дожить свой век. Люсинду уверили, что ослику там будет хорошо и ему обеспечат необходимый уход.

При этих мыслях Люсинда улыбнулась, и страх одиночества перестал мучить ее. У нее всегда будут лошади. Наверное, Кингсклер уже отыскал какую-нибудь новую кобылу или жеребца для ее прогулок верхом, а может, это будет новая пара для ее фаэтона, который изготовили в мастерских Сен-Джеймского дворца.

«Я трачу кучу денег», — виновато подумала Люсинда, прибавив к своим расходам стоимость подарков, отправленных в Хертфордшир для Эстер, отца и матери и, конечно же, для Ната.

Но тут она вспомнила свой первый визит к мадам Бертен и те шесть платьев для леди Деверо! Она фыркнула и презрительно пожала плечами.

Люсинда направилась в конюшню. Спускаясь по лестнице, она увидела, что к ней направляется лакей с подносом, на котором лежало письмо.

— Только что принесли для вашей светлости.

Ожидая, что это еще одно приглашение, Люсинда отнеслась к письму с полным безразличием. Но, к ее удивлению, письмо оказалось надушенным очень странными духами, а в обратном адресе значилась Хаф-Мун-стрит. Вот что прочла Люсинда:

«Миледи, если вы беспокоитесь о своем муже и желаете ему доброго здоровья, умоляю вас встретиться со мной немедленно, так как мне надо сообщить вам что-то особенно важное.

Не рассказывайте никому о письме, иначе вы оба можете оказаться в опасности».

Почерк был ужасным, письмо изобиловало ошибками, но никакого сомнения не вызывала стоящая в конце подпись: Хуанита да Рива.

Люсинда дважды перечитала письмо.

— Кто его принес? — спросила она у лакея.

— Какой-то слуга, миледи, но он не стал дожидаться ответа.

— Спасибо, — сказала Люсинда.

Она сунула письмо в висевший на руке ридикюль.

— Скажите, что экипаж мне сейчас не понадобится, — сказала она, — я пойду прогуляюсь.

— Вы желаете, чтобы вас кто-либо сопровождал, миледи?

— Нет, я пойду одна.

Люсинда вышла на залитую солнечным светом улицу и направилась к расположенной неподалеку Хаф-Мун-стрит. Она чувствовала, что лорд Меридан не одобрил бы ее поступка, но, если ему угрожала опасность, она должна была узнать, в чем дело! «Что ему может угрожать? — думала она. — И кто?»

Ей было известно, что это беспрецедентный случай — любовница мужчины пишет письмо его жене.

А то, что жена отправлялась на встречу с любовницей мужа, было вообще немыслимо. И все-таки подобные условности не волновали Люсинду. Если Себастьян действительно в опасности, она должна сделать все возможное, чтобы предупредить его.

На всем пути до Хаф-Мун-стрит Люсинда остановилась только раз, чтобы бросить монетку в маленькую красную шапочку, которую держала в лапках обезьянка шарманщика.

Люсинда дернула за шнурок звонка. Ее провели в маленькую, довольно скромную прихожую, и она поднялась по лестнице в гостиную Хуаниты да Рива.

Как и ожидалось, весь дом был выдержан в чрезмерно пышном испанском стиле. Но цветы, которые украшали комнату и являлись данью восхищения талантом танцовщицы, были прекрасны.

Сама Хуанита в платье, отделанном темно-зелеными лентами, с небольшим ожерельем из неограненных изумрудов и с огненно-рыжими волосами, ниспадавшими на плечи, оказалась даже более красивой, чем Люсинда могла предположить. Хуанита была полна жизненной энергии, каждое ее движение приковывало внимание. Огромные глаза и чувственные губы дополняли красоту так же, как и низкий музыкальный голос.

— Итак, вы пришел, мадам! — с удивлением воскликнула она, рассматривая появившуюся в дверях Люсинду.

— Вы не ожидали, что я приду? — спросила Люсинда.

— Нет! Нет! Я был уверен, что вы не отказать, — ответила Хуанита. — Прошу садиться, пожалуйста.

Люсинда опустилась на обитый дорогой парчой диван. Интересно, подумала она, платил ли Себастьян за всю слишком вычурную мебель, загромождавшую комнату.

— Мадам, вы не такой — как бы говорить, не такой, как я представить вас, — нахмурившись, произнесла Хуанита.

Люсинда догадалась, что в то время, как она разглядывала убранство комнаты, хозяйка критически изучала ее саму. Сейчас в ее огромных темных глазах Люсинда увидела любопытство и даже что-то сродни ненависти.

— Чего вы ожидали? — спросила Люсинда.

— Какой-нибудь деревенский, тихий и — как говорить англичане — благопристойный. Но вы другой.

Они много говорить о вас.

— Неужели? — спросила Люсинда. — Однако я пришла сюда не для того, чтобы обсуждать подобные вопросы. Вы написали, что моему мужу грозит опасность.

— Я очень хотеть видеть вас, — сказала Хуанита, не обращая внимания на слова Люсинды. — Говорить, что вы самый шикарный и модный после две недели в Лондон! Я думать, они врут!

Речь Хуаниты была столь не правильна, что производила ужасающее впечатление.

— Я тоже слышала о вас, — сказала Люсинда. — Я уверена, вы прекрасно танцуете. Надеюсь, когда-нибудь я увижу вас в «Ковент-Тардене».

— А мой лорд говорить обо мне? — поинтересовалась Хуанита.

— Нет, конечно же, мой муж не упоминал вас, — ответила Люсинда.

— Тогда почему, почему вы приходить ко мне?

Люсинда достала из ридикюля письмо.

— Сеньорита, я получила от вас вот это, — сухо произнесла она. — Вы написали, что моему мужу грозит опасность. Я пришла сюда, чтобы поговорить об этом, — и больше ничего. Если ему действительно что-то угрожает, я хочу знать, что именно или кто.

Хуанита быстро наклонилась и вырвала у Люсинды письмо.

— Я же говорить, я хотел видеть вас, — сказала она. — Я хотел спросить, почему вы прятать его от меня? Я не верить, что вы приходить ко мне, но я знать, что, если писать об опасность, вы приходить побыстрей.

— Так это была ловушка? — спросила Люсинда.

Хуанита разорвала письмо на мелкие клочки и бросила их на пол.

— Вы не понимать! — кричала она, топая ногой. — Каждый мужчина в Лондон — каждый важный — иметь любовница! Но жена не вмешивать, понимать! Жена не влезать. Но вы, вы влезать! Мой лорд не приходить ко мне — ни раз после жениться на вас!

— Серьезно? — спросила Люсинда. — И что, это вас удивляет?

— Конечно, очень! — Хуанита бушевала подобно урагану, ее глаза сверкали, грудь вздымалась. — Раньше мой лорд приходить много раз — теперь никогда!

— Вы считаете, что здесь есть моя вина? — удивилась Люсинда.

Эта женщина совершенно ее не испугала и даже не привела в замешательство. Люсинда внезапно поняла, что Хуанита была именно такой, как она ожидала: бурной, вспыльчивой, но под всем этим скрывалась простолюдинка, старающаяся своей красотой обеспечить себе роскошное существование.

Люсинда чувствовала, что Хуанита никогда не владела сердцем Себастьяна, для него она была только развлечением, и со всей своей яркой красотой она была менее опасна, чем белокурая леди Деверо.

— Я писать мой лорд, я посылать ему письма, я посылать ему записка, но он не приходить! — пронзительно кричала Хуанита. — Почему! Почему! Разве вы не останавливать его?

— Уверяю вас, мой муж делает то, что он пожелает, — ответила Люсинда.

— Очень хорошо! — взорвалась Хуанита, ее глаза метали молнии. — Он от меня уставать. Тогда я убивать его — или я умереть!

Она схватила со стола тонкий стилет, зловеще сверкнувший в ее руке, и Люсинда подумала, что она сама может стать жертвой. Внезапно ее осенила идея.

— Я вижу, сеньорита, что должна сказать вам правду, — тихо сказала Люсинда. — Уберите это страшное оружие и послушайте меня.

— Говорить вам, он не доставаться другой женщина! — кричала Хуанита. — Клянусь! Жена — она ничто, пока она не мешать! А мой лорд обещать, что жена не иметь значения, она не вставать между нами!

— Мой… мой муж давал вам подобное обещание? — спросила Люсинда.

— Да, да! Он обещать, клятва, вы понимать? Он любить меня, он любить меня так сильно — меня, Хуанита, которая может иметь любой мужчина, любой мужчина, я выбирать! Но я выбирать его, мой лорд, потому что я любить его и он любить меня!

— Вы так сильно его любите? — мягко спросила Люсинда.

— Больше жизнь! — ответ Хуаниты был полон драматизма.

— Садитесь, и давайте поговорим, — сказала Люсинда. — Мне надо вам кое-что рассказать.

Хуанита насторожилась.

— Это плохой новость?

— Да, — со вздохом ответила Люсинда, — боюсь, это плохая новость.

Неохотно, будто наслаждаясь всем представлением, Хуанита опустила на стол стилет и села рядом с Люсиндой.

— То, что я хочу сказать вам, — начала Люсинда, — должно остаться между нами. Вы должны поклясться мне, что никому ничего не расскажете, потому что сведения, которые я сообщу вам, могут исходить только от меня. Я окажусь в неловком положении, если что-то станет известно. Вы обещаете?

— Я обещать, — ответила Хуанита, — но если это касаться мой лорд, я не держать обещание.

Вдруг она с подозрением взглянула на Люсинду.

— Вы ждать ребенок! Вот что вы хотеть сказать мне!

— Да нет же, нет, — ответила Люсинда. — Ничего подобного. Если вы не дадите обещание держать все в тайне, я не буду ничего рассказывать. — Она поднялась с дивана. — Сеньорита, в таком случае нам больше не о чем говорить.

— Нет, нет! Не уходить! — воскликнула Хуанита. — Этот секрет я обещать не рассказывать! Вы мне рассказывать, хорошо?

— Хорошо, я расскажу вам, — сказала Люсинда. — Дайте мне клятву, что будете держать все в тайне.

Она посмотрела на камин и увидела на нем четки.

— Вы католичка? — Хуанита в ответ кивнула. Люсинда протянула ей четки.

— Поклянитесь, — произнесла она, — что вы никогда не сообщите моему мужу то, что я вам сейчас скажу.

Мгновение Хуанита колебалась, но потом взяла четки в руки.

— Клянусь! — мрачно проговорила она. — Я клянусь!

Люсинда опять села.

— Тайна заключается в том, — начала она тихо, — что мой муж потерял почти все свои деньги!

Она услышала, как у Хуаниты перехватило дыхание от удивления, и продолжала:

— Конечно, если ваше чувство к его светлости настолько глубоко, как вы говорите, именно для вас изменение его положения не будет иметь значения. Теперь у него нет возможности давать вам столько денег, покупать лошадей, драгоценности, но ваша нежность и любовь выше всех этих пустяков. Вы останетесь его любовницей, и он сможет рассчитывать на вашу помощь и поддержку в трудное для него время.

— Когда это происходить? — спросила Хуанита.

— Мы только что узнали, — ответила Люсинда, — что его поверенный, которому мой муж полностью доверял, сбежал, похитив большую часть его состояния. Но никто не должен знать — было бы глупо, как вы понимаете, дать понять кредиторам, что им еще долго придется ждать своих денег.

— Да, да, это я понимать, — сказала Хуанита.

— Вы можете себе представить, в каком отчаянии его светлость, — продолжала Люсинда, — но он не хочет, чтобы о его несчастье стало известно. И только ваша столь искренне проявленная преданность позволила мне открыть вам секрет.

— Это есть правда? — спросила Хуанита. — Мне говорить, что его светлость очень богат — один из самый богатый джентльмен в Англия.

— Так и было, — со вздохом ответила Люсинда, — всего несколько недель назад. Теперь на него обрушилось это бедствие.

— Это есть беда» — согласилась Хуанита, — очень большой беда.

Ее тон изменился. Она резко встала и бросила взгляд на каминные часы.

— Скоро мне ходить в «Ковент-Гарден», — сказала она. — Но сначала я сделать что-то. Я писать письмо, да!

— Надеюсь, не моему мужу? — быстро спросила Люсинда. — Помните, что вы мне обещали.

— Нет, нет, не мой лорд. Джентльмену, который пригласить меня на ужин. Очень приятный джентльмен, очень богатый. Я ему еще не давать ответ.

А теперь я ему говорить «да», мы будем ужин, вы понимать?

— Понимаю, — ответила Люсинда.

— Это не значить, что я больше не любить мой лорд, — продолжала Хуанита, — я его любить очень сильно, но женщина должна позаботиться о себе, вы понимать?

— Понимаю, — опять ответила Люсинда.

— Я думать, мой лорд очень счастливый иметь такой очаровательный и элегантный жена, — улыбнулась Хуанита. — И вы очень счастливый тоже, что он — как говорить по-английски — такой неотразимый. Я его любил очень сильно.

Люсинда заметила, что последние слова Хуанита произнесла в прошедшем времени. Люсинда с улыбкой протянула руку.

— Желаю вам счастья, сеньорита, — сказала она. — Надеюсь, что в один прекрасный день я увижу вас в театре.

— Дайте мне знать, когда вы приходить в «Ковент-Гарден», — сказала танцовщица, — и я буду танцевать очень хороший, очень лучший, только для вас, да?

— Я буду очень рада, — ответила Люсинда.

Танцовщица открыла дверь:

— Я был бы рад говорить: «Передавать привет мой лорд», но я знать, что вы не говорить ему о наш встреча.

— Нет, он не должен об этом знать, — искренне ответила Люсинда.

— Никогда не рассказывать ему, я обещать, — сказала Хуанита. — Но вы быть добрый к нему, потому что он такой неотразимый. Вы любить его?

Несмотря на столь откровенный разговор, Люсинда колебалась, прежде чем ответить. И неожиданно для самой себя она внезапно произнесла:

— Да… я люблю его.