Нэйт (СИ)

Глава 27

Что делает Конфедерация со своими героями? Они стирает их, как ненужный материал. Если однажды ты стал героем, с этого момента ты должен оставаться кристально безупречным до конца своих дней. Любой провал станет твоим концом. Толпа безжалостна, неумолима. Никакого прощения своих вчерашних кумиров. Гайл был кем-то вроде супер-героя для каждого новобранца гарайской армии. На него все хотели быть похожи, на него все равнялись. Новобранцы или офицеры — все заглядывали ему в рот, ловя каждое слово.

— Вы признаёте, что не выполнили контракт, заключенный вами лично с Межгалактическим советом?

Гайл молчал, стоя внизу тёмного амфитеатра со связанными руками в простой серой арестантской одежде. Его кандалы были лишь жестом унижения — не более. Куда он мог деться на планете, откуда без разрешения не могла улететь даже муха? Нам всем выдали простую холщовую серую одежду. Серый символизировал пока ещё наше неопределённое положение. Как будто они собирались нас слушать.

Я, Шиат, Иргаар, Лиана, Иллеаней — каждый сидели по отдельности в просторных стеклянных камерах и наблюдали за этим фарсом, который даже нельзя было назвать судом. Все мы, члены Судебной коллегии и каждый свидетельствующий освещались мягким светом. Многочисленные зрители, занявшие почти все верхние ярусы, наблюдали за нами из темноты. Настоящий театр.

Когда я очнулась после своего обморока в номере, вылетев в коридор, тут же наткнулась на охрану, которая вежливо вернула меня внутрь.

— Я могу поговорить хоть с кем-то? Из своих?

Они не ответили, оставив меня одну. Когда я вернулась, в номере уже были Йер и Айко. Хорошо, что им не нужны двери.

— Где ты был? — зачем-то налетела я на Йера.

— У Тенемхета. Притащил его сюда. Он будет на нашей стороне на голосовании.

— Я уже привёл сюда Терона. Его голос тоже важен, — вставил Айко.

Я не знала, почему император Сайграхары должен быть на моей стороне, но раз Айко так говорит.

— Я не понимаю, я не понимаю, объясните мне. Всё это какая-то бессмыслица! Ладно, я потеряла артефакт. Но причем здесь Гайл? А ребята? В чем их вина?

— Гайл лично заключил контракт с Межгалактическим советом. А далее он: вступил в половую связь с Объектом, — это ты. Потерял тебя на Дахрариге, просто оставив тебя без охраны…

— Там были телепорты! Они могли достать меня где угодно!

— …допустил твой преступный сговор с Инраором, когда ты была его кадетом. Ты понимаешь, что за военные преступления, совершенные кадетом отвечает его прямой командир?

— Он же не знал!

— Он сказал, что всё знал, Нэйт. Значит, он такой же соучастник.

— Это чушь, зачем он это сделал?

— Чтобы снять с тебя часть вины. Если, как старший по званию, он знал, но не остановил тебя, то таким образом одобрил твои действия. А если ты, как кадет, совершила их под протекторатом командующего, то это приравнивается к выполнению его приказа. Твоя вина смягчается. Его… сама понимаешь.

— Да влезьте же ему в голову! Любой ментал докажет, что он врёт и ничего не знал!

— Это не их дело, врёт он или нет, если при этом он признает свою вину, а не отрицает.

Йер не унимался, дорисовывал для меня полную картину:

— Он допустил уничтожение Нарах-Тена, хотя его охрана также стояла вторым пунктом его контракта.

— Бред. Бывают сопутствующие потери. Это был не он.

— Ты бесполезна для Совета без Нарах-Тена. Есть факт — ты уничтожила бесценный артефакт. А здесь, — он указал пальцем на пирамиду за окном, — почти каждый хотел и имел право воспользоваться им.

— То, что я нашлась — случайность. Они не могли рассчитывать на меня до того, как узнали обо мне.

— Да, но когда узнали — очередь на твои услуги была на несколько лет вперёд. А теперь ты для них — бесполезная биомасса. И они все очень злы, поверь.

Йер тоже был страшно зол, хоть и не на меня, но и мне он это всё говорил, свернув челюсть на бок и сжав зубы.

— Вселенная намного больше, чем несколько наших галактик, пусть даже таких весомых. Все вместе мы — всего лишь четыре процента тех империй, что освоили ресурсы Космоса, что представлены здесь. Ты понимаешь разницу между четырьмя процентами и остальными девяносто шестью? Которым абсолютно до лампочки все ваши моральные подвиги, чувства, причины.

Я просто встала посередине комнаты и заорала.

— Не может быть, просто не может быть, — я не унималась. — Разве все контракты выполняются удачно? Разве за каждую неудачу наёмников наказывают?

— Это не рядовая неудача. И не рядовой контракт. Всё представлено так, будто Гайл был преступно халатен по отношению к тебе, к предателю.

— Но Айк? Разве твои свидетельства вообще ничего не стоят? Ты же знаешь, что это не было предательство, всего лишь тактический ход! Они знают, что такое тактический ход?

— Да, если «тактический ход» был совершён с одобрения МГС. Или хотя бы нашего. — Айко был спокоен. — Если бы ты поставила нас в известность, мы, как члены МГС, уже тысячу раз засвидетельствовали бы «тактический манёвр». Но, Нэйт, мы и Йер, мы уже предоставили свой мозг для полного исследования менталами.

— А почему у них нет претензий к тебе, Йер? Ты тоже был моим сопровождающим, и тоже всё «прохлопал», — Йер моргнул и удивленно уставился на меня. — Прости, я не хотела тебя обидеть, но это было бы логично? Почему всё свалилось только на Гайла?

— Ну. Потому что я просто был добровольным сопровождающим. Я совершенно случайно оказался на Гарат-Нитера. А он — наёмный работник. Они уже изнасиловали мой мозг вдоль и поперек. И убедились, что ты действительно провела нас всех как младенцев. Даже меня!

— Я не могла вам сказать! Никто из вас не согласился бы!

— Зная, что все успешные варианты — это всегда смерть Дехраит?

Все факты сходились в одном — всё происходящее было моей виной, и это чувство захлестнуло меня лавиной.

— Пусть прочешут мою голову! Они увидят там всё!

Йер и Айк переглянулись.

— Что ещё? — неужели снова плохие новости?

— Пока ты была без сознания, к тебе уже приходили. Только что. Самый сильный ментал из Судебной коллегии.

— Прекрасно! Мне нечего скрывать, что он выяснил?

— Ничего, — Йер был мрачен. — Я не знаю, что и как ты с собой сделала, и никто не знает. Но добраться ни до твоей памяти, ни до твоих мыслей, теперь невозможно ни для кого из нас. Как в сознательном, так и в бессознательном состоянии, пройти дальше «первой» комнаты, как ты её называешь, невозможно. Мы все пытались. Но важно не только это, а твоё полное игнорирование протоколов, процедур и субординации.

Дурацкая башка! Я чуть не ударилась ею о стену.

— Но как же слово оракула?

— Боюсь, его участь не лучше твоей. Он обязан был доложить о своих видениях хотя бы Эргору. Он — маленький болван. Вы совершили ужасную глупость.

— Мы убили того, кто уничтожал планеты! Того, кто захватил твоих бывших подданных, Айк! Айнов! Сколько тогда погибло на вашей Земле? Сколько планет он уничтожил? Расу квидеков? Полностью! Тай-Нарах — родную планету Гайла, и всех её жителей! Ты знаешь…

Айко встал и обнял меня, прерывая моя поток:

— Тише, слышишь. Тише. Мы всё это знаем. И ещё я знаю, что ты доверилась Дэй. С её опытом. Ты думала, что всё делаешь правильно. Наверное, вы действительно иначе не могли. И иначе не получилось бы. Но теперь нам всем нужно пройти эти новые испытания.

Я утихомирилась.

— Какие прогнозы?

— Будем добиваться, чтобы вам сохранили жизнь. По самым оптимистичным прогнозам, это всё, что можно сделать.

— Жизнь? Ты хочешь сказать, нам всем светит смертная казнь? — в глазах снова потемнело, но я удержала себя в руках.

— Ребятам, скорее всего нет, — Айко снова стал успокаивать меня. — Тебе — всё же за успешную ликвидацию Инраора, плюс наши свидетельства — тоже нет. С Гайлом будет хуже всего. Но и ты пойми: он не мог просто свалить всю вину на тебя, сказав, что ничего не знает. Он должен, обязан был знать. В конце концов, есть жучки слежения и прослушка. Вы же всё обсуждали. Это, мать его, его работа! Он не выполнил ни один из пунктов контракта, самого главного в своей жизни, его халатность была преступна. Но и это ещё не всё. Совет Тринадцати.

— Что?

— Это они запросили у МГС казнь Гайла.

— Нет! Этого не может быть. Он почти наш национальный герой! — правда, я не знала даже его имени до прихода в армию, но зато потом узнала, что среди военных, именно таким он и был. — Не может быть.

— Репутация гараидов как лучших наёмников в Великом Аттракторе теперь уничтожена. Это была огромная статья вашего дохода. Простое задание — довести девчонку и артефакт до Альцинирус-Вейра, которое он полностью провалил. В качестве доказательства преданности МГС ваш Совет Тринадцати отказывается от него и просит для него смертной казни.

— Нет, — я почти упала на колени. Мне было всё равно, что будет со мной. Но только не он.

Йер и Айк сели рядом со мной на ковёр.

— Нэйт. Единственное, что я могу, это спасти ему жизнь. Но вы не будете вместе.

Я вцепилась в локоть Ийеррэйто.

— Сделай это любой ценой!

— Тебе не понравится цена, — горько усмехнулся тот.

— Неужели все члены Совета Тринадцати подписали прошение?

— Кроме твоего дедушки.

— Значит, кворума тринадцати нет!

— Есть. Его заменил ваш действующий Представитель при МГС.

— Кайннан…

— Нет, предыдущий. Официально, Кайн ещё не сменил его, хотя все документы уже подготовлены.

Не знаю, стало ли мне от этого легче.

— Вы признаёте, что не выполнили контракт, заключенный вами лично с Межгалактическим советом?

Я очнулась от своих размышлений. Мы снова были в зале судебных заседаний Цитадели.

— Да. — Гайл смотрел мне в глаза. Нам так и не дали приблизиться друг к другу.

Я подвела его. Я подвела его под смерть.

Все свидетельства главных участников уже были заслушаны. Все ребята были максимально красноречивы и доказывали нашу минимальную вину. Последним шёл Эргор Хал, на которого Айк смотрел очень тяжелым взглядом.

— Я ничего не могу сказать о личных мотивах участников событий, свидетельствующих в пользу их виновности или невиновности.

— Но что-то же вы можете сказать? — раздражённо спросил председатель Судебной коллегии, пожилой гуманоидообразный рептилоид с оранжевыми глазами.

— Я могу сказать, что некоторое время прожил бок о бок с оракулом Иллеанеем, а также ныне покойной Дей-Харрой. Я также лично знаю Айко Рат-Наара.

— Ну, так поведайте нам свои соображения, — рептилоид был едва заметно ехиден.

— Сбываемость предсказаний оракула, согласно всем летописям, и моим личным наблюдениям, стопроцентная. Не было ни одной причины сомневаться в том, что и на этот раз его видения и расчёты были верны. И уничтожить Инраора можно было толко в то время и только таким способом.

— Но ведь они могли вас предупредить? Как представителя МГС? И вы могли дать разрешение на свершение их планов. Оракул, вы предвидели уничтожение бесценного Нарах-Тена?

— Предвидел, — ответил Илли. Врать не было смысла, каждое слово проверялось сильнейшими менталами.

— По какой причине вы не сообщили о своих видениях представителю МГС?

— Он бы не дал своего согласия.

— Верно, — подключился Эргор. — Как я вообще мог единолично дать такое согласие?

— Вот видите, — сказал Илли, — у нас не было времени на бюрократические проволочки. Только там и только тогда свершится могло!

— Только не впадайте тут в транс, пожалуйста. — Председатель раздраженно от него отмахнулся. — Ллейр Хал, вам есть ещё что сказать?

— Думаю, если бы у нас было больше времени, рано или поздно, после захвата ещё нескольких десятков планет и уничтожения цивилизаций, Межгалактический совет всё равно пришёл бы к выводу, что пожертвовать артефактом во имя спасения жизней можно и нужно. Эти люди лишь сократили время, за которое могли погибнуть…

— Отклонено, — председатель перебил его, ударом молотка. — Мы закончили. Командующий Дан-Эйра, исходя из всего выше заслушанного, по особому ходатайству Совета Тринадцати Гарайской конфедерации, вы приговариваетесь к смертной казни. Подчиненные из вашей группы будут лишены всех званий, накоплений и гражданства Гарайской конфедерации. Они могут поселиться, где угодно, кроме как в границах вашей Конфедерации.

Председатель снова ударил молотком.

— Нет, что с Эллнэйей? — Гайла интересовало только это. — Вы не сказали, что будет с ней?

— Её судьба определится позже. Вы её уже не узнаете.

— Нет, — прошептал он.

Мы оба знали, что сейчас должен взять слово Тенемхет. Но услышать приговор всё равно было страшно. Вдруг Тен передумает и промолчит?

— Ллейр Предеседатель! — его громогласный голос прорезал пространство, а сам он был сразу же освещён прожектором.

— Да, номарх Тенемхет, — терпеливо ответила рептилия.

— Я ходатайствую о том, чтобы этот человек понёс наказание в границах гелиосферы моей номархии.

Наказание, которое применялось в его империи, — полное и безвозвратное стирание всех воспоминаний. Человеческая жизнь была приоритетом. Людям давали второй шанс, забирая у них всю память обо всём, что они имели в жизни.

— Основание?

Мы все прекрасно знали, что торг между ними уже прошёл заранее, до начала заседаний. Тенемхет уже побывал, вместе с Айко и Йером, в моём номере. Они путешествовали между мной и Гайлом, передавая сообщения, которые мы писали друг другу.

Коммуникаторы у нас забрали, и Гайл написал мне несколько писем. Самых настоящих писем, на обычной древней бумаге. По-моему, я не держала таких в руках с самого детства. Однажды я нашла в комнате родителей коробку с таким вот бумажными записками, которые они писали друг другу в молодости. Теперь у меня тоже будет такая коробка. Пусть в ней будет всего три письма.

Тенемхет был очень щедр и обещал МГС передать целую флотилию военных кораблей кредессов на отрицательном веществе, в дар Альцинирус-Вейра.

Как только Йер узнал об этом, в шутку возмутился:

— Я годами просил у тебя хотя бы один такой корабль!

— Ты угрожал и предлагал деньги. А эти ребята… ты только посмотри в эти глазки, — Тен с улыбкой смотрел на меня сверху вниз, но обращался по-прежнему к Йеру, как будто меня здесь вовсе не было. — С тех пор как встретил свою ллеирт, я как-то размяк. И Дехраит твою воскресим.

Это уже было для Айко.

— Какой я всё-таки хороший, — сам себя саркастично похвалил номарх. — Сам от себя в восторге.

— Меня казнят? — перебила я его представление.

— Нет. И оракула тоже. Слишком ценные мозги. А тебя, скорее всего, ещё и будут изучать. К тому же, многие надеются воссоздать твой артефакт. И если ты еще не умрешь от старости на тот момент, снова станешь полезной.

— Значит, я смогу прилететь к вам на Дахрариг рано или поздно? Смогу снова завоевать Гайла?

— Пока слишком рано делать такие оптимистичные прогнозы. Тебе запретят следовать за ним, даже приближаться к моей границе. В этом, черт возьми, смысл наказания. Стереть его личность так, чтобы связей с прошлым не было. И твоя судьба ещё действительно не решена. Кроме того, что с вероятностью девяносто процентов, тебя не казнят.

— Обоснуйте своё хадайство, номарх, — повторил вопрос Председатель Судебной коллегии.

— Он не является злоумышленником. Его халатность была преступна, но это всего лишь халатность. Я ратую за его исправление, как велят мне мои древние боги.

Когда ему было выгодно, Тенемхет прикрывался своей религией и богами, намеренно не убирая из названия империи слово «теократия». Рептилоид недовольно почавкал, делая вид, что думает.

Кайннан хотел вскочить, но я видела, как предыдущий Представитель Гарайи остановил его, заставив сидеть на месте и не вмешиваться, когда разговаривают взрослые дядюшки.

— Коллеги? — рептилоид обратился к своей коллегии, делая вид, что они действительно должны посовещаться. Я затаила дыхание, чтобы ничего не сорвалось. Все кивнули.

— Что ж, да будет так. Преступник передаётся для исполнения наказания на Дахрариге и будет подвергнут диссоциативной медикаментозной амнезии без возможности восстановления. Отбывайте немедленно. Гараидов высадить на ближайшей от Альцинирус-Вейра торговой станции. Приговоры Ищейке и Оракулу будут оглашены через несколько дней.

Нам не дали попрощаться. В зале суда, когда всё три часа мы постоянно смотрели друг другу в глаза, я видела его в последний раз. Больше он не попал в свой номер в отеле, больше к нему не допустили никого из наших друзей. И даже Тенемхет не мог остаться с ним наедине, без присмотра специальной комиссии из МГС, которая должна была следить за исполнением приговора до самого конца.

Я не знала, что будет со мной. Тен обещал, что Гайл будет жить. Но никто из нас не знал, увидимся ли мы вновь. Его уводили силой. Он до последнего мгновения смотрел на меня, сжав зубы и молча сопротивляясь. А я ненавидела свои слезы, которые полностью застилали мне глаза и мешали видеть каждую черту его лица.

ЧАСТЬ 2. Глава 28

Уже целую неделю я сидела в номере отеля, ожидая своей участи. Казалось, они нарочно тянули время, держа меня под замком. Именно ожидание было худшим наказанием. Кайннан больше не являлся, что я сочла огромным благом. Его последняя агрессия не сулила ничего хорошего. Главное с ним просто больше не встречаться, и, может, со временем, его эмоции улягутся.

Тенемхет передал, что Гайл жив и здоров, и уже ничего не помнит, он уже прошёл процедуру и был на свободе. Начинал свою жизнь с чистого листа. Тогда я проплакала всю ночь. Но это было благо. Благо, что он жив. Пусть без меня. Пусть я никогда его больше не увижу. Пусть он даже полюбит кого-то ещё, но он жив. Это самое главное.

Наконец, за мной пришли, и даже одели не в серую арестантскую робу, а в цивильное платье ниже колен. Хотя в нём я больше была похожа на замученного подростка из приюта. Ввалившиеся глаза, сероватая полупрозрачная кожа, резкие скулы. За это время я потеряла, наверное, килограмм десять, и теперь кости торчали из всех мест, где раньше были приятные женственные округлости, которые нравились Гайлу. Я снова зависла перед зеркалом, вспоминая то, как он…

— Ллири? Нам пора.

— Последней волей Совета Тринадцати, настоящим Элнэйя Ллайра Энертеру Ар-Раор лишается своей гражданской правосубъектности. Рождённые гараиды не могут быть лишены формальной принадлежности Федерации, но в качестве одной из высших мер наказания могут быть лишены всех прав гражданина великой Гарайской конфедерации, ввиду прегрешений, совершенных перед лицом Конфедерации и всего Межгалактического сообщества. Она также ограничена в передвижениях на усмотрение своего куратора, который будет назначен позже.

Приговор оглашал Представитель Гарайской конфедерации собственной персоной — ллейр Кархир. Пока ещё предыдущий. Тот же, который подписал прошение о казни Гайла, пусть ему пусто будет.

— Элнэйя Ллайра Эрнетеру Ар-Раор добровольно утратила доверенный ей бесценный древнейший артефакт Нарах-Тен, равного которому нет более в Третьей Вселенной. Она нарушила все дипломатические формулы, протоколы и процедуры вступления в должность Ищейки, преступно, тайно и по собственному разумению, безо всякого одобрения со стороны вышестоящих инстанций, сговорилась с иномирным захватчиком.

Я уже наизусть знала все свои прегрешения и дальше не слушала. Сердце похолодело и, казалось, вот-вот остановится.

Они придумали для меня самое худшее — лучше бы они действительно лишили меня гражданства и навсегда выгнали из Конфедерации. Но они намертво привязали меня к территории Гарайи, лишив всех прав. Женщины такого статуса в Конфедерации имели самое низкое положение. Они трудились на самых низкооплачиваемых работах.

Но девушка моего возраста и внешности, скорее всего, могла пойти только по одному пути в Гарайе.

Я нашла глазами Кайннана, стоящего тут же, рядом с Представителем, ища у него поддержки, но на его лице блуждала лишь победная улыбка. Он смотрел на меня так хищно, что всякая надежда на какой-то благоприятный исход этой речи, таяла на глазах.

— И последнее моё слово, — молвил старец. — Настоящим передаю все права Постоянного представителя Гарайской Конфедерации Кайннану Джагаону. Он является законно назначенным преемником и отныне будет исполнять обязанности представителя Гарайи.

Я стояла на балконе, начиная замерзать в своём сиротливом казенном платьице, вцепившись в поручни так, что побелели костяшки пальцев. Рядом стоял Айко.

— Айк, я прошу убежища у… к кого-нибудь. — Я запнулась. Я не знала, к кому мне сейчас обратиться: к империи Сайграхара, к представителям айгэнтов, ведь кто-то ещё должен понимать, что я на самом деле сделала для них. Айко не колебался ни секунды:

— Как законный представитель цивилизации Идрегао-Атреут, я прошу разрешения Межгалактического совета дать ллири Ар-Раор политическое убежище.

Платформа со всеми членами Управляющего Совета всплыла прямо перед нашими глазами. Двадцать одно хищное лицо, чьи нерушимые протоколы и правила я нарушила, холодно взирали на нас так, словно не были людьми. Многие из них и не были. Все они думали как один, им не нужно было советоваться. Они находились на постоянной ментальной связи друго с другом. Айко послал мне мысль:

«Они не разрешают».

«Почему?»

«Все проголосовали против. Ты не лишена гражданства Гарайи, но ограничена в передвижениях».

«Это ещё хуже, чем заключение под стражу. В тюрьме я была бы в большей безопасности».

— Убежище просить ни к чему. — Молвил равнодушно один из них.

— Хорошо, почему я не могу поселиться там, где хочу?

Айк смотрел на них исподлобья, и я понимала, что его внутреннее благородство и данные мне обещания сейчас не позволят ему отступить. Но это также могло лишить его политической силы. Ему итак досталось слишком много. И ему нужно было вернуть Дехраит к жизни, а он не сможет это провернуть, если попадёт в список таких же отверженных, как я.

Я положила руку ему на плечо, за которым только что пряталась.

— Айк, не нужно ради меня. У тебя ещё много дел, и большая ответственность. Тебя ждут твои люди, и… и Дехраит. Тебе нужно заниматься этим. Меня не сажают в тюрьму, и меня не убивают. Мне даже не… — голос начал дрожать — … не стирают память. Я послушаю, что они предлагают дальше. А ты пока займись действительно важными делами.

Айк очень долго смотрел на меня. Не из вежливости. Не бравады ради, чтобы показать, какой из него мог бы получиться хороший защитник.

— Нет, я помогу тебе.

— Айк. Поможешь, когда вернешь её. Сделай это, а потом возвращайся за мной и вытащи меня отсюда.

— Если верну…

— Когда вернешь! — я твердо смотрела ему в глаза. — Сейчас, мне всё равно нужно понять, как жить дальше. Без него. Может быть, понять, как вернуть его. Тоже. Я… я полечу за ним на Дахрариг. Найду его, и даже если он меня не вспомнит…

Я не смогла дальше говорить из-за кома в горле. Мы оба смотрели друг на друга, мы оба потеряли наших любимых. Может, по-разному, но мы оба надеялись их вернуть.

— Нельзя сдаваться, — шепнула я. — Я не буду.

Он крепко обнял меня, и я почти утонула в этих широких объятиях.

— Арханагор! Ты принял решение?

— Давай, — шепнула я, похлопав его по спине. — Я справлюсь ещё немного.

Он молча, но виновато кивнул им.

Общее собрание начало расходиться. Из нашей ложи мы с Айко вышли в коридор.

Сквозь толпу я уже увидела Кайннана с мрачной решимостью приближающегося к нам, он подошёл слишком быстро, не ожидая того, что сейчас вытворит Айко. Тот приподнял его к стене рукой, оторвав ноги на метр от пола. Здесь никто не мог использовать свои супер-способности. В Цитадели постоянно жили несколько представителей расы каонов — подавляющих любые сверхвибрации, дающие некоторым расы сверхъестественные способности к телекинезу, телепатии и многим другим сверх-вещам.

— Если с головы Нэйт упадёт хоть один волос, я начну сжигать тебя изнутри, очень медленно. Я начну выпаривать из твоих костей костный мозг, пока ты ещё будешь жив, и ты будешь это чувствовать. Ты меня понял, дружок?

— Да, — Кайннан нашёл в себе силы выговорить это громко и без всякого страха. Айк резко его отпустил, но тот не упал, а аккуратно и пружинисто приземлился.

— Сейчас я не могу прочитать твои мысли, но ты должен дать обещание, что всю свою ревность ты оставишь при себе. И вместо мести, позаботишься о своей соотечественнице.

— Я думаю, он понял, Айк, хватит всех пугать.

— Я не испугался, — сказал Кайн, пытаясь обратить ситуацию в шутку.

Айко крепко обнял меня.

— Давай, котенок. До встречи. Мы с Дэй вернёмся за тобой.

Уходя, он несколько раз обернулся. Кайн протянул мне руку с натянутой улыбкой:

— Опасные у тебя друзья.

Я не знала, стоит ли брать её в ответ, он приподнял бровь и улыбался, как будто и не было той отвратительной сцены на террасе.

— Сейчас я единственный, кто протягивает тебе руку.

Коридоры Цитадели уже почти опустели, и мы стояли с ним абсолютно одни.

— Я не думаю, что сейчас у тебя богатый выбор. Свобода перемещения ограничена. Тебе придется пойти со мной. Или как со своим другом или как со своим куратором. Выбирай.

— Куратором?

Он протянул мне пластик с документом:

«Настоящим, назначенным куратором для Эллнейи Ллайры Эрнетеру Ар-Раор, объявляется Постоянный представитель Гарайской конфедерации при Международном галактическом совете Кайннан Рахнарит Нитер-Дари Джагаон».

Мне всё больше и больше не нравилось то, как близко подбирается ко мне Кайн, но я надеялась, что он хочет лишь позаботиться обо мне. Он ведь никогда не был плохим человеком. Может быть, немного заносчивым, но он всегда боролся с этой своей чертой. По крайней мере раньше.

— Хочешь сказать, что всё ещё остаешься моим другом после того, так…

— Что? После того, как предала меня? После того, как бросила? Изменила с первым встречным?

Я опустила руку, которую уже хотела протянуть, но он резко схватил меня.

— Пойдем.

Надежда на его добрые намерения снова исчезла.

Меня не отправили снова в «Семиконечную звезду». Вместо этого Кайн довольно аккуратно усадил меня в аэрокар.

— Теперь ты будешь проживать на территории представительства Гарайи, — он сел напроти в аэрокаре, спиной к водителю, и уставился на меня. — Помнишь, когда мы последний раз летели вместе вот так?

Его глаза блестели в полумраке затемненного салона. Конечно, я помнила, женщины никогда не забывают свою первую ночь. Я слишком поторопилась тогда и теперь жалела об этом.

— Нэйт, прекрати ёжится каждый раз, когда я разговариваю с тобой. Как будто я собираюсь тебя ударить. Что с тобой? Или это из-за чувства вины передо мной?

— Вины? Это из-за той безобразной сцены, которую ты устроил на террасе! Ты повел себя не достойно благородного мужчины нашего круга!

Кайннан сжал зубы и хотел сказать что-то ещё, но вовремя остановился, уставившись в окно. Его кулаки то и дело сжимались и разжимались, а зубы были плотно сжаты. Я видела, как в нем идет внутренняя борьба эмоций и воспитания, его истинной сути и тем, кем он хотел казаться для общества. И для меня.

— Когда ты отправишь меня на Гарат-Нитера?

Я так понимаю, теперь и речи не было ни о каких порталах или высокоскоростных кораблях. Передвигаться буду по старинке, и я была рада предстоящему путешествию, надеясь хотя бы на месяц остаться наедине со своими мыслями, чтобы привести их в порядок.

Мне нужно было разобраться во всем, развести, как обычно, по разным комнатам душевную боль, ярость и злость, растерянность и какую-то надломленность. Сейчас я мечтала о том, чтобы залечь на несколько недель на койке какой-нибудь неприметной каюты дешёвого транспортника и смотреть в потолок.

Кайннан не отвечал, и я оставила его в покое.

Все небоскребы в Вар-Рате были не такими высокими, как на Гарат-Нитера, до пятидесяти этажей, и многие были выполнены в форме стеклянных многоступенчатых пирамид, напоминающих зиккураты, полностью скрывающихся под террасами, зеленью и стеклом. Пирамиды домов постепенно сужались кверху, но и верхние этажи, пентхаусы, были огромными, не меньше трехсот квадратных метров.

Внутри домов были огромные патио, повторяющие пирамидальную форму, украшенные водопадами, скульптурами и прочими декоративными чудесами. Каждый из этажей или несколько, как правило, были заняты представительством или резиденцией какой-нибудь расы или империи.

Если честно, я была крайне удивлена, когда мы приземлились на террасе пентхауса дома, расположенного на самом центральном проспекте города.

— Это — наше представительство? — хмыкнула я. — Не знала, что Конфедерация настолько богата.

— Богатство Конфедерации зависит от богатства её олигархов.

С этими размышлениями Кайна, который не видел ничего дальше своего обеспеченного мира, я могла бы поспорить, но не сейчас.

— Ты ведь не хочешь сказать, что всё это оплачивается из частного кошелька?

Кайн не ответил, а только самодовольно ухмыльнулся, явно желая произвести на меня впечатление. Моя семья тоже была очень не бедной, но я знала, что Джагаоны были на несколько порядков состоятельнее, ведь владели множеством оружейных компаний по всей системе. Кайн точно хотел впечатлить меня, не догадываясь, что с некоторых пор я скорее испытывала жалость к такого рода «достижениям» по той причине, что сам он ещё не сделал и не добился ничего.

— А где само Представительство? — когда мы вошли внутрь, я поняла, что помещение было жилым. Ни офисов, ни сотрудников. Скорее огромный, ужасно пафосный особняк на вершине. Я озиралась вокруг.

— Все офисы и квартиры сотрудников — в соседнем квартале. Это частная резиденция.

— Ллейра Кархира? — я выплюнула имя предыдущего Представителя Гарайи, так как уже ненавидела старую мумию, подписавшую приговор Гайла. Если б Кайн тоже поставил там свою подпись, я бы уже вцепилась ему в глаза, и думаю, он намеренно обезопасил себя, повременив со вступлением в должность.

— Нет. Я купил эту резиденцию для себя несколько недель назад.

Купил? Теперь понятно, почему Кайн так бравировал и улыбался. Видимо, собирался быть здесь действительно долго. Обычно Представители занимали эту должность почти всю жизнь. Внезапно я спохватилась, что он привез меня в свои личные апартаменты, и теперь мы с ним здесь одни.

— Кайн, я бы хотела остановиться на территории официального Представительства. Там, где квартиры, которые мы снимаем сотрудникам.

Он поставил на пол небольшой кофр с моими немногочисленными пожитками с Тиакаона и медленно подошёл, но не слишком близко, видя, как я снова внутренне сжалась. И всё-таки протянул руку, прикасаясь к щеке:

— Ты… слишком похудела, тебе не идёт.

— Рада, что тебе не нравится, — всё-таки съязвила я, а он только снисходительно улыбнулся, как будто я была капризным ребенком.

— Ничего, я позабочусь о тебе, и ты придешь в порядок.

— Я же сказала, что хочу жить с остальными сотрудниками, пока не отправлюсь в Гарайю.

— Нэйт, — он сделал вид, будто удивился моей непонятливости, — ты не отправишься на Гарат-Нитера, ты будешь жить здесь, со мной. Ведь я — твой куратор.

— Но ведь не хозяин!

— А ты хочешь, чтобы у тебя появился хозяин, когда ты вернёшься на Гарат-Нитера? Ты ведь уже догадываешься, что тебя там ждет.

— Дедушка обо мне позаботится!

— Нэйт? Ты не знаешь? Тебе не сказали?

— Что?

— Аргатэрэй умер три недели назад, мои соболезнования.

— Нет… нет… — я не поверила тому, что услышала, — нет.

— Нэйт, садись, — он заботливо усадил меня на огромный белый диван, в мягкости которого я практически утонула. Я видела: он искренне считал, что я знаю об этом.

— Нет. Как? Почему мне никто не сказал? Как бабушка?

— Она… она не очень, она сейчас в специальной лечебнице. У неё не лады с психикой, ты же знаешь, регенераторы не справляются с некоторыми психическими срывами.

До меня все ещё не доходило. На лице Кайна было написано искреннее сочувствие. Он тоже знал и даже любил дедулю.

— Нэйт, брат не будет о тебе заботиться, он не пойдет против моей семьи.

О моей старшей сестре уже лет пятнадцать ничего не было слышно, она исчезла, пустившись в вольные путешествия в поисках духовного пути, и с тех пор лишь раз в год присылала вести о том, что жива и здорова.

— Что значит против твоей семьи?

— Как твой куратор, я сказал, ты будешь жить здесь, — жёстко повторил Кайн.

— Нет, — я всё ещё повторяла это, глядя в пол. До самого конца дня я так и сидела в выделенной мне комнате и повторяла это слово.

Это была даже не комната, скорее — волшебная шкатулка — мечта любой женщины. Кремовые цвета, огромная гардеробная, потрясающая, утопленная в полу ванная, больше похожая на бассейн. Огромное количество безумно дорогого текстиля. Комната была угловой, две стены которой были полностью стеклянными, выходящими прямо на проспект Тхири-Рах. Днём она всегда была залита солнцем.

— Нет. Нет.

Я легла на кровать и уставилась в окно пока не стемнело, и весь проспект не зажёгся яркими, праздничными огнями витрин магазинов и неоновых вывесок.

— Нет.

Кайн больше не стал меня трогать, лишь дрон привёз еду, к которой я не притронулась.