Незнакомка. Снег на вершинах любви

Глава 10

В день похорон герцогини весь замок словно вымер, ибо все его обитатели, кроме, наверное, Вирджинии, отправились на церемонию погребения. Герцог выразил желание, чтобы усопшую хоронили только близкие: члены семьи, домашняя прислуга. Никого постороннего. Но даже и при таком отборе набралась толпа людей, сопровождавших гроб, усыпанный белыми лилиями. Всю дорогу от замка до семейного склепа гроб несли на руках садовники, лесничие, грумы, чередуясь друг с другом. Склеп располагался в часовне, воздвигнутой в одном из уголков парка.

Вирджиния наблюдала похоронную процессию, стоя у окна и слегка приподняв темную штору. Сверху толпа напоминала ей длинного черного крокодила, петляющего по дороге. На ярком солнце особенно нестерпимо было смотреть на это обилие черного: траурные костюмы собравшихся, густые вуали на лицах женщин.

Последние трое суток превратились в сплошной кошмар для бедной мисс Маршбэнкс. Львиная часть всех хлопот по организации похорон легла на ее плечи, и это было даже к лучшему: бесконечная вереница дел отвлекала ее от мрачных мыслей и не позволяла расслабиться и потерять контроль над собой.

От нее Вирджиния узнала, что многие родственники покойной не одобряли решение герцога похоронить мать так быстро. Их также оскорбило распоряжение герцога хоронить покойницу в закрытом гробу — почти никто из близких не смог попрощаться с герцогиней и отдать ей последние почести, как того требуют приличия.

Мисс Маршбэнкс и Вирджиния понимали, чем вызвана эта спешка и почему так необычно проходят похороны.

Поскольку у мисс Маршбэнкс не было в замке ни одного близкого человека, с которым можно поделиться, она выбрала своей наперсницей Вирджинию. Девушке пришлось выслушать все: и как обиделись местные женщины, которых в соответствии с традицией пригласили обрядить покойницу в последний путь, тем, что в комнате постоянно торчала сама мисс Маршбэнкс. И как они все время жаловались, что из-за спущенных штор в спальне герцогини темно и это мешает их работе. И как они недоумевали, почему герцог распорядился похоронить свою мать в таком дорогом и необычном колье.

— Конечно, с его светлостью они бы не посмели спорить, — тяжело вздохнула секретарша.

«Наверное, церемония уже закончена», — оторвалась от собственных мыслей Вирджиния.

Вчера поздно вечером лорд Рафтон покинул замок в закрытой карете в сопровождении двух санитаров самого могучего телосложения. А сегодня вечером, самое позднее — завтра утром разъедутся и другие гости замка.

Вирджиния искренне обрадовалась, узнав, что леди Шельмадина тоже уезжает. Однако, зная характер этой женщины, она отлично понимала, что та никогда не смирится со своим временным поражением и не перестанет вместе с Маркусом Риллом плести новые сети заговоров и интриг против герцога. Единственное, что заставляет ее покинуть замок сейчас, это отсутствие подходящей компаньонки. Оставаться же одной, без сопровождения, просто неприлично в ее нынешнем положении.

Вирджиния имела одну встречу с леди Шельмадиной сразу же после смерти герцогини, и если бы не трагизм случившегося, то эта встреча могла бы показаться даже забавной. Когда прибыл врач и не потребовалось более охранять дверь в спальню герцогини, Вирджиния отправилась к себе. Спустившись в парадный вестибюль, она поняла, что герцог уже объявил прислуге о кончине матери: шторы на окнах были приспущены, не было слышно ни голосов, ни смеха.

Вирджиния почти спустилась по лестнице, как в этот момент парадная дверь распахнулась и вошла леди Шельмадина. Скорее всего она гуляла в дворцовом парке и потому еще не знала о случившейся трагедии. Недоуменно озираясь в темноте, она подхватила свои юбки и стала торопливо подниматься на второй этаж. Прямо на лестнице красавица столкнулась с Вирджинией.

— Ах, это вы, мисс Лангхольм! — воскликнула она. — А я вас и не заметила! Здесь так темно! Эти шторы! Кто-то умер?

В голосе ее прорвались плохо скрываемое любопытство и даже какая-то тайная надежда. Выдержав секундную паузу, девушка ответила:

— Да, у нас дурные новости! В доме — покойник.

— Ах, не может быть! — возбужденно проговорила леди Шельмадина. — Бедный Себастьян! Как ужасно! Что с ним случилось?

Вирджиния снова выдержала паузу, внимательно глядя на вспыхнувшее от волнения лицо леди Шельмадины. Когда молчать уже стало просто неприлично, она спросила тихо и почти ласково:

— А почему вы решили, что умер герцог? С ним, слава Богу, все в порядке и он пребывает в отличном здравии. Умерла герцогиня!

Если бы ее страх за жизнь герцога не был столь велик, то Вирджиния просто расхохоталась бы. В считанные мгновения целая гамма настроений промелькнула на лице леди Шельмадины. Вначале растерянность, потом разочарование от того, что их с Маркусом так тщательно продуманная интрига не удалась, и, наконец, самый откровенный страх при мысли о том, что их смертоносный яд убил совсем другого человека.

— Г-г-герцогиня! — пробормотала она запинаясь.

— Да, герцогиня! — с особым ударением повторила Вирджиния. — Очень неожиданный и странный сердечный приступ. Надеюсь, врач сумеет разобраться в истинных причинах смерти!

С этими словами она отвернулась от ошарашенной дамы и пошла вниз, оставив леди Шельмадину застывшей, как изваяние, на лестнице.

Кажется, ей удалось напугать эту мерзкую женщину, подумала она удовлетворенно. Хотя бы ненадолго! Она понимала, что чем ближе назначенный срок, тем отчаяннее будет сражаться Маркус Рилл, чтобы избежать тюремного заключения и банкротства.

Все эти дни Вирджинии ни разу так и не удалось встретиться с герцогом наедине. Однажды, проходя по коридору, она увидела его в окружении родни, в другой раз — в тот момент, когда он отдавал какие-то распоряжения слугам. Казалось, Себастьян начисто забыл о ее существовании.

Девушка понимала, что самое лучшее для нее в сложившейся ситуации — это тихо и незаметно уехать в Америку. Такой поступок был бы расценен как вполне тактичный шаг. Но Вирджиния знала и другое: ничто на свете не вынудит ее оставить замок, разве что приказ самого герцога. Она останется здесь до тех пор, пока не будет уверена, что его жизнь вне опасности. И потом, по сравнению с другими дамами, гостившими в замке, светские условности не связывали ее и не ограничивали пребывания в Рилле. К тому же, в отличие от леди Шельмадины, у нее уже была компаньонка — мисс Маршбэнкс вполне могла претендовать на роль лучшей компаньонки в мире.

У Маркуса Рилла оставались в запасе ровно три дня. Три дня, в течение которых он вынужден либо уничтожить герцога, либо открыто заявить о своем банкротстве. Вирджиния не сомневалась, что к этому времени они с леди Шельмадиной израсходовали все таблетки. Следовательно, сейчас они попытаются убрать герцога другим способом. Впрочем, даже если у них и остался яд, вряд ли они рискнут пустить его в ход еще раз. Уж слишком подозрительными будут две смерти кряду, причем от какого-то непонятного сердечного приступа.

— Так все же, что предпримет Маркус Рилл? — ломала голову Вирджиния. — Застрелить герцога он не решится, ибо это сопряжено с вероятностью прямого обвинения в убийстве. Он может утопить герцога, но тот, по наблюдениям девушки, никогда не плавал в озере. Тогда что? К какому оружию прибегнет капитан на сей раз?

Внезапно Вирджиния почувствовала, как ей душно под крышей этого зловещего дома, где постоянно витает смерть. Ей захотелось убежать из сумрачных комнат с занавешенными окнами и зеркалами, прочь из атмосферы подозрительности и страха — на солнце, на волю, на свежий воздух! Там, где-нибудь в тиши парка, она сумеет собраться с мыслями и решит, что ей делать дальше. Она выбежала на улицу, даже не прихватив с собой шляпу.

Пустынные коридоры и холлы замка лишний раз убеждали ее в том, как опасно будет герцогу оставаться здесь одному, когда все родственники и друзья, принимавшие участие в похоронах, разъедутся по домам. Хорошо бы, если бы и герцог уехал вместе с ними. Ах, если бы только она могла забрать его с собой в Калифорнию, в Техас, в Вирджинию! Туда, куда бы не дотянулись эти злодеи! Эта мысль согрела ее душу, хотя девушка хорошо знала: герцог никуда не побежит из родного дома. Это не в его характере — трусливо уступать врагу! И все же, как было бы чудесно, если бы ей удалось убедить его!

Вирджиния вышла на лестничную площадку и посмотрела вниз на мраморный холл. И тут ее внимание привлекла женщина, двигающаяся словно тень возле самой стены. Вначале она даже подумала, что это кто-то из родственников, который по каким-то причинам не пошел на похороны. Но потом до ее сознания дошло, что женщина облачена в белое платье, а когда Вирджиния снова глянула в ту сторону, там уже никого не было. Девушка судорожно уцепилась за перила, боясь лишиться чувств.

— Мне померещилось! — попыталась уговорить она себя. — Игра света и тени, не более того.

Но, несмотря на все уговоры, Вирджиния не сомневалась, что только что видела Белую Даму. Вне всякого сомнения, это она там, внизу, — женщина в белом! Она скользнула, словно тень через парадный холл и растаяла в воздухе.

— Мне привиделось! — повторила Вирджиния вслух. — Просто игра воображения! А может, этот призрак появился в замке как напоминание о смерти герцогини?

Вирджиния понимала, что все ее аргументы весьма и весьма шатки. Призрак, согласно преданиям, появляется в замке только тогда, когда приближается смерть кого-то из Риллов. Герцогиня же была членом этой фамилии не по крови, а всего лишь в силу своего замужества.

Вирджинии захотелось закричать от ужаса, настолько невыносимой была мысль о возможной смерти герцога. И в этот момент она услышала чей-то крик. Кричала женщина, вначале громко, второй раз совсем слабо.

Девушка стремительно понеслась по коридору на зов о помощи, безошибочно определив, что крик раздался из комнаты Маркуса Рилла. Той самой, где она уже побывала в поисках яда. Она подбежала к двери, увидела, что она полуоткрыта, и распахнула ее.

В комнате на полу копошились двое. Вирджиния подумала, что они борются друг с другом. При виде постороннего человека они моментально поднялись с ковра и застыли в довольно нелепых позах с выражением ужаса на лицах.

Вирджиния сразу же узнала молоденькую розовощекую служанку Мэри. Рядом с ней смущенно пыхтел высокий красивый молодой человек — лакей Джеймс.

— Мне показалось, кто-то кричал, — нерешительно начала она.

— Ах, мисс! Прошу простить нас! — затараторила горничная. — Мы ведь не знали, что в замке кто-то есть. Решили, что все ушли на похороны. Вы ведь не скажете про нас хозяину, правда, мисс? Прошу вас! Пожалуйста! Иначе миссис Стоун немедленно выгонит меня, и без всякого рекомендательного письма!

— Не волнуйся, Мэри! — успокоила ее Вирджиния. — Мне показалось, что ты вскрикнула, и я испугалась, что с тобой что-то случилось.

— Со мной все в порядке, мисс! — заверила ее девушка. — Это просто Джеймс дразнил меня саблей! Понимаю, мы не должны были вести себя… так… в такое время… Вы простите нас, мисс?

— Саблей? Какой саблей? — удивилась Вирджиния.

— Это не совсем сабля, мэм, — вступил в разговор Джеймс. — Это не сабля, а скорее трость, которая может быть и саблей. Я обнаружил ее, когда приводил в порядок вещи капитана Рилла, и решил попугать немного Мэри. Вот она и вскрикнула. А вы услышали, вот и все.

— Сабля-трость! — задумчиво повторила Вирджиния. — Интересно! Я о таком и не слышала никогда!

— Сейчас покажу вам, мэм! — с готовностью вызвался Джеймс. — Только, пожалуйста, не говорите капитану Риллу, что я брал ее в руки.

— Не скажу! — твердо пообещала Вирджиния.

Лакей быстро извлек предмет из-под кровати, куда он швырнул его впопыхах, чтобы замести следы, и предъявил Вирджинии. Трость напоминала обычный стек, с которым часто ходят офицеры в армии. Джеймс крутнул золотой набалдашник, и трость разделилась пополам. Из нижней половины он извлек длинную, похожую на рапиру саблю, весьма зловещую на вид. Особенно угрожающим был острый как игла наконечник этого почти метрового оружия.

— Такие трости офицеры используют в тропиках, мэм, — пояснил слуга. — Я много слышал об этом оружии, но никогда не видел его собственными глазами, пока случайно не обнаружил в комнате капитана Рилла. Стал чистить набалдашник и почувствовал, что там внутри что-то поворачивается. Повернул до отказа, и вот!

— Понятно! — сказала Вирджиния.

— Наконечник этот острый как бритва, — продолжил Джеймс. — Им можно зарезать человека в два счета!

Вирджиния замерла от внезапно осенившей ее догадки.

— Спасибо тебе, Джеймс, что ты продемонстрировал мне это смертоносное оружие, — поблагодарила она лакея. — А теперь лучше положи трость туда, где она лежала. И не волнуйся, я ничего не скажу капитану Риллу!

— Слушаюсь, мэм! Странный человек этот джентльмен, доложу я вам. Я бы не хотел быть в постоянном услужении у капитана Рилла!

— Уверена, с его светлостью тебе было бы гораздо проще, — согласилась Вирджиния.

Она повернулась к Мэри, не сводившей восхищенных глаз со своего кавалера.

— Скоро все вернутся с похорон. Тебе лучше, Мэри, заняться своими обычными делами.

— Вы никому не расскажете про нас, мисс? — жалобно спросила девушка.

— Обещаю, что нет.

Находка Джеймса напугала и озадачила Вирджинию. Неужели это новое оружие Маркуса Рилла в его борьбе против герцога? То есть он все же не передумал и по-прежнему хочет убить своего кузена? Например, зарезать, когда тот будет вечером один прогуливаться по парку. Конечно, это рискованный план, но кто знает, что может взбрести в голову? Сейчас она знала только одно: нужно немедленно предупредить герцога. Он должен знать о грозящей ему новой опасности.

Но как это сделать? Герцога практически невозможно поймать одного! Мисс Маршбэнкс вернулась с похорон вся в слезах, и поэтому все заботы по дому легли на плечи Вирджинии. Она проследила за тем, чтобы во время траурного обеда все уселись на положенные им места, проверила, все ли готово к отъезду тех, кто покидает замок сегодня, и лишний раз предупредила слуг об уезжающих завтра.

К тому времени как Вирджиния управилась со всеми этими домашними хлопотами, герцог пошел к себе переодеться к ужину. Вирджиния с отчаянием подумала, что сегодня вечером ей вряд ли удастся свидеться с ним — наверняка он, как и в предыдущие вечера, допоздна засидится с родственниками.

Она надеялась, что, может быть, после ужина он сам как-нибудь попытается поговорить с ней. Но прошел ужин, а она так и не получила от него желанной записки. И тогда она поняла, что нужно самой искать с ним встречи. Но для такой встречи необходим веский предлог. Она вспомнила про те чертежи и планы, которые дал ей герцог и которые, по его же словам, были просто бесценны. Она поспешила в библиотеку, забрала папку с планами и картами и, написав коротенькую записку, вложила ее в одну из карт. Потом отправилась на поиски Мэтьюса. Поиски не увенчались успехом, зато она встретила Джеймса. Он нес поднос с грогом для гостей, собравшихся в салоне.

— Джеймс, — обратилась она к юноше, — окажите мне одну небольшую услугу.

— Слушаю, мэм, — почтительно отозвался тот.

— Отнесите эту папку в комнату его светлости и положите на видном месте, скажем, на его туалетном столике. Ясно? В папке есть нечто очень важное для его светлости, поэтому нельзя, чтобы она валялась без присмотра. Мне хочется, чтобы его светлость, вернувшись к себе в комнату, обнаружил все бумаги в целости и сохранности.

— Слушаюсь, мэм!

Вирджиния все еще стояла в нерешительности.

— Нет, — проговорила она после паузы. — Будет лучше, если его светлость увидит бумаги еще раньше. Ты бы не мог вручить ему эту папку сразу же при выходе из столовой?

— Постараюсь, мэм, — бодро пообещал слуга.

— Благодарю тебя! — прочувствованно сказала девушка и заторопилась прочь, чтобы ненароком никто не заметил ее, разговаривающую с лакеем, и не стал бы потом допытываться, что ей было от него нужно.

Она отправилась в гостиную и стала ждать. Мисс Маршбэнкс категорически отказалась от ужина и пошла к себе в спальню оплакивать кончину любимой хозяйки. Вирджиния понимала, что лучше оставить безутешную женщину наедине со своим горем, ибо вряд ли есть слова, способные принести ей облегчение.

Сидеть одной и ждать было невыносимо тяжело. Но другого выхода Вирджиния не видела, и она ждала. Время тянулось мучительно медленно. Десять часов вечера, одиннадцать… Никакого знака от герцога. Она уже решила, что Джеймс скорее всего не сумел выполнить поручение, как в эту минуту появился он сам с серебряным подносом для визиток в руках.

— Его светлость просит извинить его, — торжественно объявил он, — и велит передать, чтобы вы спрятали эти бумаги в библиотеке в его столе. Он сказал, что вы знаете, где лежит ключ от него.

— Большое спасибо, Джеймс! — воскликнула Вирджиния. — Да, я знаю, где ключ.

Она с трудом дождалась, когда за слугой закроется дверь, а потом стала лихорадочно пролистывать бумаги в папке. Как она и предполагала, в одной из карт находилась записка герцога — несколько слов, нацарапанных на листочке, где велся счет выигранных партий в бридж. Но в ней заключалось все, что было нужно Вирджинии.

«Жди меня завтра в пять утра на конюшне», — писал ей герцог. Вирджиния несколько раз пробежала записку глазами и даже прижала ее к щеке.

Она прибежала на конюшню задолго до назначенного времени. Замок еще спал, когда она выскользнула из своей комнаты. Впрочем, на конюшне жизнь кипела вовсю и было полно людей. Герцог уже поджидал ее, сидя верхом на своем жеребце. Ее лошадь тоже стояла рядом, и два грума надевали на нее седло, в то время как герцог давал какие-то указания еще нескольким грумам.

— Доброе утро, мисс Лангхольм! — приветствовал ее появление герцог, слегка приподнимая шляпу. — Я подумал, что вы захотите развеяться и покататься верхом после всех этих утомительных занятий в библиотеке. Предлагаю начать рабочий день с хорошего быстрого галопа.

— Согласна, ваша светлость! — послушно ответила Вирджиния.

Грум помог ей взобраться в седло, и она поехала следом за герцогом, норовистый конь которого уже давно бил копытом от нетерпения.

— Отвык за эти дни, — пояснил грум. — Последнее время им никто не занимался. Не до того было!

— Сейчас я ему устрою урок, — пообещал герцог. — Быстро войдет в прежнюю форму и не будет пыхтеть после хорошенькой пробежки.

— Это именно то, что ему и нужно, ваша светлость, — согласился грум.

Вирджиния и герцог выехали с конюшни, стараясь держаться подальше от замка, и потому поехали в поле не через центральный въезд, а через северные ворота. Они проехали небольшое расстояние молча, жеребец все время норовил сбросить всадника. Наконец герцогу удалось совладать с ним, он повернулся к Вирджинии и улыбнулся.

— Вот теперь мы одни, и нам никто не помешает! — сказал он ей. Она тоже улыбнулась ему, внезапно почувствовав себя школьницей, прогуливающей урок.

— Я скучал по тебе! — проговорил он взволновано, и сердце ее сладостно забилось.

— Я не мог встретиться с тобой все эти дни. Надеюсь, ты понимаешь?

— Конечно, — ответила она.

— Они целыми днями крутились вокруг меня. Попадись ты им на глаза рядом со мной, и они мгновенно бы обо всем догадались!

— Догадались? О чем? — не поняла Вирджиния.

— О том, что я люблю тебя, — последовал ответ. — Все это время, каждую минуту, каждую секунду, я не переставал думать о тебе! Единственным утешением было для меня знать, что ты здесь, в замке, рядом со мной. И даже несмотря на то, что мы не могли быть вместе, твое присутствие значило для меня необыкновенно много.

— Я хочу тебе кое-что сообщить, — перебила его Вирджиния.

Но герцог сделал нетерпеливый жест.

— Потом! Давай вначале поговорим о нас с тобой. Ах, Вирджиния! Мне кажется, прошла уже целая вечность с нашей последней встречи. Больше всего на свете мне хотелось говорить с тобой… целовать тебя!

Когда герцог говорил с ней вот так, Вирджиния всегда ощущала, как у нее занимает дыхание, ибо ее любовь к нему была не менее сильной и всепоглощающей. Но потому, что она любит его, она и должна немедленно сообщить ему все, что ей удалось узнать.

— Послушай! — начала она. — У капитана Рилла в комнате есть трость-сабля. Я никогда не встречалась ни с чем подобным. Это очень опасное и грозное оружие. Пока я догадываюсь об одной-единственной причине, по которой он прихватил это оружие с собой.

— Будь он неладен! — возмутился герцог. — Неужели он всегда будет маячить где-то за нашими спинами и мешать нашему счастью? Забудь о нем, Вирджиния! Прошу тебя! Хотя бы на время. Пока мы не вернулись домой, в замок. Дай мне свою руку!

Он подъехал к ней совсем близко, и Вирджиния, взяв поводья в одну руку, протянула ему вторую. Он осторожно снял с руки перчатку, и она почувствовала тепло его пальцев. Одного его прикосновения оказалось достаточно, чтобы отступили прочь все ее страхи и сомнения. Осталась лишь одна радость, радость от того, что они вместе, что он гладит ее руку. Вот он нагнулся и стал осторожно целовать ее пальцы, но в этот момент жеребец нервно рванул в сторону и разъединил их.

— Давай спешимся! — предложил герцог. — Пусть лошади немного погуляют на воле, а мы тем временем спокойно побеседуем.

— А куда мы сейчас держим путь? — спросила Вирджиния, только теперь заметив, что окружающие места ей совсем незнакомы.

— Мои люди называют эту местность «долинами», — ответил герцог. — Здесь есть где покататься верхом, да и посторонних глаз не будет.

Он пришпорил коня, и очень скоро они выехали за пределы парка на открытое поле, тянувшееся то вверх, то вниз до самого горизонта. Лошади стремительно понеслись вперед по упругому дерну. Ветер бил прямо в лицо, слышались только поскрипывание седел да топот копыт.

Так они проскакали плечом к плечу около мили, пока наконец герцог не остановил своего жеребца. Вирджиния резко осадила свою лошадь рядом с ним и рассмеялась счастливо, встретившись взглядом с глазами герцога. Волосы ее слегка растрепались на ветру, лицо разрумянилось от быстрой езды, глаза искрились на солнце.

— Замечательно! — восторженно воскликнула она.

— Простор и воля! — поддержал ее герцог. — Никаких тебе интриг и заговоров!

— Какое прекрасное место для скачек верхом! Но ты говоришь, что в эти места никто не заглядывает. Почему?

— Сейчас покажу почему.

Они проехали еще немного, и герцог махнул рукой вперед.

— Видишь вон там?

— Что это? — спросила Вирджиния, глядя на полуразрушенную шахту, возвышающуюся над поверхностью земли.

— Старый заброшенный рудник, где добывали олово еще римляне, когда они впервые заселили эти места, в том числе и там, где сейчас стоит замок. Рудник эксплуатировали многие и многие столетия, но сейчас он закрыт. Его забросили потому, что добыча стала очень опасной, жила ушла вниз, на большую глубину. Поэтому фермеры стараются держать свой скот подальше от этой шахты, и пастухи никогда не пасут здесь овец.

Они подъехали совсем близко к шахте, и Вирджиния заглянула в бездонный колодец с оползшей по краям землей. Смертельная ловушка для всякого, подумала она, будь то человек или животное, особенно в ненастную погоду.

— Ты должен огородить это опасное место! — рассудительно сказала она.

Герцог рассмеялся.

— Слышу голос практичной американки! Не думаю, чтобы кому-нибудь из местных такая мысль пришла в голову. Все знают, что сюда нельзя, и этого достаточно. Только я приезжаю в долину, да и то изредка, когда хочу как следует размять своего жеребца.

— А сегодня и я с тобой приехала!

— Думаешь, я забыл об этом хоть на мгновение? Послушай, Вирджиния! Мое предложение остается в силе. Видишь вон тот лесок на бугорке? Там и поговорим.

Вирджиния отлично знала, что герцогу не столько хочется поговорить с ней, сколько просто прикоснуться, обнять, поцеловать. Да и сама она в эту минуту больше всего на свете хотела того же. И по тому, как взволнованно стала подниматься ее грудь, как вспыхнуло от смущения лицо, герцогу стало понятно, что ему совсем не обязательно ждать ответа на свое предложение.

— Нам есть о чем поговорить, — почти машинально сказала она.

— Пожалуй, — согласился герцог. — Хотя сейчас, рядом с тобой, мне трудно думать о чем-то ином, кроме тебя.

Она молчала, а он продолжал свои размышления вслух:

— Никогда не видел лучшей наездницы, чем ты! А я был уверен, что только англичанки умеют держаться в седле. Готов поспорить с Любым — ты дашь фору даже самой классной наезднице! Я бы очень хотел взять тебя когда-нибудь с собой на охоту. Правда, не в таком наряде! Сама понимаешь, положение обязывает… Я бы с удовольствием понаблюдал за тем, как ты берешь препятствия…

Герцог замолчал на полуслове, и Вирджиния подумала, что он, наверное, внезапно представил себе, как трудно будет ему объяснить присутствие этой чужеземки всем участникам охоты. Но она быстро отбросила эти невеселые мысли. Какая разница, что с ними будет потом, завтра? Главное — сейчас они вместе!

Вот и лесок. Сверху открывался чудесный вид на окрестности, и замок был виден как на ладони. Вдруг в поле ее зрения попал одинокий всадник, выехавший, по-видимому, из замка. Герцог, увлеченный созерцанием своей возлюбленной, не обращал внимания на окружающее.

— Посмотри! Кто-то скачет сюда! — сказала Вирджиния.

Он повернул голову в указанном направлении, и на его лице мелькнула нескрываемая досада.

— Это Маркус! — раздраженно бросил он.

— Разве он знал, что ты будешь здесь?

— Нет! Но в конюшне я предупредил грумов, куда еду.

— Думаешь, он расспрашивал их?

— Думаю, он ищет встречи со мной, — медленно проговорил герцог.

— О нет! Только не это! — воскликнула с ужасом Вирджиния. — Давай укроемся в тени деревьев! Быстрее! Он не увидит нас!

— Я не хочу, чтобы он видел тебя, Вирджиния! Это самое главное! Он не должен связывать нас вместе. Поэтому немедленно поезжай в замок! Вот по этой тропинке. Она выведет тебя прямо к границам парка.

— А ты остаешься здесь один?

— Рано или поздно наша встреча с ним с глазу на глаз должна была состояться. Раз он ищет меня, значит, ему есть что сказать мне.

— Нет, пожалуйста! Не встречайся с ним! — стала молить Вирджиния. — По крайней мере, не здесь, в лесу!

— Дорогая! Но что он может со мной сделать?

— А его трость-сабля? Ты о ней забыл?

— Моя лошадь быстрее, чем его, и намного. И потом, согласись, трудно будет объяснить случившееся, когда меня обнаружат убитым с торчащей в груди рапирой. Причем рапирой, принадлежащей Маркусу.

— Себастьян, он ни перед чем не остановится!

— Не волнуйся, дорогая! — успокоил ее герцог. — Я не собираюсь умирать. Во всяком случае до того, как не поцеловал тебя! — Он улыбнулся девушке и повернул свою лошадь. — Вирджиния, делай, что я велел тебе, — скомандовал он строгим голосом. — И учти, я могу рассердиться, если ты не станешь слушать меня. Я знаю, родная, что так лучше для нас. А теперь уезжай! И немедленно!

Что-то в голосе герцога заставило Вирджинию повиноваться. Она отъехала в глубь леса и стала смотреть, как Себастьян поехал навстречу кузену. Маркус уже успел приблизиться к долине и теперь несся вперед очертя голову. Герцог выехал из леса и остановился, поджидая Маркуса. Вирджиния невольно залюбовалась им. Казалось, он слился в единое целое со своим породистым жеребцом черной масти. Он держался в седле уверенно. Надменно вскинув голову и натянув поводья, всадник словно готовился бросить вызов любому, кто посмеет стать на его пути.

— Он великолепен! — прошептала Вирджиния и повернула голову туда, откуда приближался Маркус Рилл.

Он был уже совсем близко, и несмотря на то, что деревья мешали девушке, она разглядела знакомый стек в руке капитана. Вот он крутанул его и извлек из ножен свою рапиру. Вирджиния хотела вскрикнуть, предупредить герцога, но вовремя спохватилась, зная, что герцог не хуже ее заметил это движение кузена. Она снова посмотрела на своего возлюбленного. Он с прежним хладнокровием восседал в седле, не сводя глаз с приближающегося к нему кузена.

— Он не посмеет! — подумала Вирджиния. — Он не решится вот так, просто, подъехать и ударить герцога саблей!

Она оцепенело наблюдала за тем, как Маркус все ближе подъезжает к тому месту, где стоял герцог, словно все то, что разворачивалось на ее глазах, происходило в каком-то страшном сне.

Вот всадник на полном скаку приблизился к герцогу и, объехав его сзади, сделал стремительный выпад и отскочил в сторону.

Вирджиния застонала. Маркус Рилл нанес удар не по герцогу, а со всего размаха полоснул саблей жеребца.

Животное вздыбилось от боли и дико заржало. Рана была глубокой, сабля вошла в бок жеребца, и оттуда фонтаном хлынула кровь.

Герцог изо всех сил пытался совладать с обезумевшим от боли животным, но тщетно. Жеребец, закусив удила, понесся по полю, не разбирая дороги, а Маркус Рилл гнался за ним следом, прижав голову к шее своего коня и время от времени тыкая острым концом сабли в кровоточащую рану. Внезапно до Вирджинии дошла вся чудовищность замысла Маркуса Рилла. Он гнал жеребца через поле прямо к заброшенной шахте. Снова и снова наносил он свои удары по его спине, животное дико ржало, поднималось на дыбы и неслось вперед.

Вирджиния слышала крики, ругань, но ветер относил голоса в сторону и она не могла различить, кто кричал: то ли герцог, то ли сам Маркус Рилл. Лошади стремительно приближались к роковому месту. Вирджиния стояла затаив дыхание, не в силах ни кричать, ни скакать следом.

Чувствуя, что вот-вот лишится чувств, девушка пыталась из последних сил рассмотреть, что творится на поле. Ужас объял все ее существо при мысли о возможной развязке этого страшного поединка. И тут она увидела, как в самый последний момент, буквально в нескольких метрах от шахты, герцог каким-то чудом умудрился развернуть своего израненного коня и отскочить в сторону. Маркус Рилл с саблей наперевес помчался галопом вперед, не успев вовремя среагировать на маневр своего противника. Зияющая пропасть разверзлась перед ним совершенно неожиданно. Лошадь взметнулась вверх, на какое-то мгновение на фоне яркого неба застыл силуэт всадника на вздыбленной лошади, раздался дикий крик и все исчезло. Последняя отчаянная попытка Маркуса Рилла спастись не удалась — бездна поглотила его.

У Вирджинии потемнело в глазах, и она почувствовала, что съезжает с седла. Нечеловеческим усилием воли она заставила себя сесть. И только тогда с ее уст сорвался тот крик, который, казалось, застрял у нее в горле.

Каким-то боковым зрением она увидела приближающегося к ней герцога.

Герцог спрыгнул с коня и принялся осторожно гладить перепуганное до смерти животное по голове, пытаясь успокоить его. Потом повернулся в ту сторону, где была девушка, и, взяв жеребца под уздцы, направился к ней. Она сидела в седле и думала, что только что прямо на ее глазах произошло ужасное, но даже если бы сейчас рухнул мир, это неважно. Главное, что Себастьян жив. Он жив и идет к ней.