Ничего личного

Глава 6

Взгляд карих глаз Лукана стал неумолимым, его верхняя губа приподнялась, словно у рычащего зверя. «Возможно, он действительно меня ненавидит», — обиженно подумала Лекси, когда мрачное выражение лица Лукан сменилось абсолютным отвращением.

Она прерывисто вздохнула:

— Лукан…

— Вы были правы. Целуя вас, я совершил большую ошибку! — язвительно прорычал он.

Лекси облизнула напряженные губы:

— Я сказала лишь, что не считаю поцелуй очень хорошей идеей.

Лукан поджал губы в тонкую линию:

— Разве это не одно и то же?

— Вовсе нет, — оживилась Лекси, негодуя на себя за то, что позволила этому человеку обрушиться на нее. Ведь это Лукан Сент-Клер! — Я только предостерегала вас. Но слышать от мужчины, который только что тебя поцеловал, о том, что он совершил большую ошибку, ужасно обидно!

Лукан посмотрел на Лекси и почувствовал, как отвращение в его душе начинает уступать место беспокойному изумлению. Он увидел сердитый блеск в темно-голубых глазах Лекси, румянец на ее щеках и этот вызывающе вздернутый подбородок. Все указывало на то, что она действительно оскорблена тем, что он только что сказал.

Она не сердилась на то, что Лукан ее поцеловал. Она не смутилась от того, что он целовал ее обнаженную грудь. От того, что их тела прижимались друг к другу в порыве страсти.

Черт побери, они едва не занялись любовью на кухне Малберри-Холл! Если бы он не остановился, то овладел бы ею прямо здесь, на столе или на каменных плитах пола.

Лукан несколько ошеломленно покачал головой, когда осознал, что Лекси, как никакая другая женщина, которую он когда-либо знал, пробуждает в нем желание.

Длинные и красивые черные волосы выбились из косы и теперь в беспорядке ниспадали на ее тонкие плечи. Потрясающе притягательные губы Лекси припухли от поцелуев, ее кожа кое-где слегка покраснела от прикосновения щетины Лукана.

Он помрачнел, когда протянул руку и осторожно прикоснулся подушечкой пальца к покрасневшей нежной коже на щеке Лекси.

— Я думаю, мне нужно побриться, — пробормотал он.

Глаза Лекси расширились от негодования. Этот человек только что поцеловал ее, отчего она почти потеряла рассудок, затем оскорбил. И теперь он может говорить только о том, что ему нужно… побриться?

— Что это сейчас было? Извинений от вас я не дождусь? Вы не скажете «Этого больше не повторится»? Лишь «Мне нужно побриться»?

Он посмотрел на нее свысока:

— Я не вижу необходимости приносить извинения за то, что принесло вам такое же удовольствие, как и мне. — Он помрачнел и тихо прибавил: — И я не уверен, что следует давать обещание, которое я не смогу сдержать.

Несколько долгих секунд Лекси смотрела на него с недоверием, которое тут же превратилось в ярость.

— Вы слишком самоуверенный, наглый, абсолютный… — Она замолчала, будучи слишком рассерженной, чтобы подобрать правильное слово, полностью характеризующее поведение Лукана. — Осел! — подытожила она в гневе и отошла от него в сторону.

— Очень оригинально, — сдержанно протянул Лукан.

Лекси прищурилась:

— Сомневаюсь, что вам понравилось бы определение, которое я изначально придумала для вас!

Он покачал головой, по-прежнему пребывая в мрачном расположении духа:

— Оно не может быть хуже тех эпитетов, которыми я уже себя наградил.

Лекси посмотрела на него с явным разочарованием:

— Поверьте мне, если бы я могла уехать отсюда сегодня же, я бы уехала! Но так как такой возможности у меня нет… Я иду наверх спать. — Лекси схватила сумочку со стула. — Есть ли у вас пожелания по поводу того, в какой спальне мне поселиться? Спальню герцога я не займу, — презрительно прибавила она.

— Располагайтесь в любой спальне, в том числе в герцогских апартаментах, — прибавил он жестко.

— То, что мы обменялись несколькими поцелуями, не означает, что я готова разделить с вами постель…

— Я не собираюсь ни сегодня вечером, ни когда-либо еще приближаться к герцогским апартаментам, — жестко заверил он ее. — С вами или без вас.

Лекси насторожилась:

— Почему?

Лукан отвернулся, и она заметила, как напряжена его спина.

— Прекратите задавать так много идиотских вопросов, Лекси, и отправляйтесь спать!

Лукан сделал мудрое, вернее, разумное предложение, учитывая то, что эмоции были накалены до предела. К сожалению, действия Лекси были далеки от разумных.

— Вы не пользуетесь титулом. Вы, и это очевидно, стараетесь приезжать сюда как можно реже. Теперь понятно, почему вы так негативно отреагировали на телефонный звонок Джона Бартона сегодня утром. Вы вовсе не хотели сюда приезжать!

— Какой смысл в вашем анализе? — Он резко повернулся и посмотрел на нее, предостерегающе прищурившись.

Лекси пожала плечами:

— Дом такой красивый…

— Это проклятый мавзолей! — воскликнул Лукан.

— Тогда измените его.

— Если я поменяю декор и мебель, то все равно не захочу снова жить в Малберри-Холл, — прорычал он. — Если бы я мог, то разрушил бы это проклятое место!

Лекси растерянно покачала головой:

— Я не понимаю…

— Вам и не следует понимать! — резко парировал Лукан. — То, что мы обменялись несколькими поцелуями, не дает вам право интересоваться моими проблемами.

Лукан никогда ни с кем не обсуждал свои мотивы и эмоции, даже с братьями, хотя ближе Гидеона и Джордана у него никого не было. И, вне сомнения, он не собирался рассказывать обо всем Лекси, а затем слушать ее невнятный лепет по поводу того, что ему следует побороть ощущение покинутости, которое поселилось в его душе в тот момент, когда его отец оставил семью ради другой женщины.

— Просто идите спать, Лекси, — посоветовал он глухим тоном. — Я здесь останусь, чтобы привести все в порядок.

Лекси не нужно было говорить дважды. Видя мрачное выражение лица Лукана, она знала, что уже переступила запретную черту. Он явно не намерен обсуждать с ней свои проблемы.

Однако она с еще большим любопытством стала относиться к очевидному неприятию Луканом поместья Малберри-Холл.

— Я вас искал…

Лекси резко повернулась и виновато посмотрела на Лукана, который решительно вышагивал по галерее в западном крыле дома. Лекси стояла и смотрела на фамильные портреты, висящие на длинной стене галереи. Вот портрет Александра Сент-Клера, четырнадцатого герцога Стаурбриджа, отца Лукана и любимого дедушки Лекси…

Если сравнить портрет с человеком, который теперь стоит рядом с ней, можно заметить, как сын похож на отца.

Портрет Александра, очевидно, был написан, когда ему было столько же лет, сколько сейчас Лукану. У него были такие же темные волосы, аристократические черты лица и карие глаза.

Она заставила себя шаловливо улыбнуться:

— Вы подумали, что я в конце концов решила уехать сегодня утром?

Эта мысль действительно пришла в голову Лукану, когда утром он спустился вниз и нашел на кухне свежий горячий кофе и крошки от съеденных тостов, однако физического присутствия Лекси не обнаружил. По чистой случайности он пришел в галерею в западном крыле дома, чтобы еще раз взглянуть на повреждения, прежде чем прибудут строители.

Сегодня Лекси оставила волосы распущенными, и они, красиво обрамляя ее милое лицо, буйным каскадом струились по плечам и спине, резко выделяясь на фоне красного свитера. Облегающие выцветшие джинсы провокационно подчеркивали ее округлые ягодицы.

— Это ваш отец?

Лукан стиснул зубы и насупился. Войдя в галерею, он увидел Лекси, которая рассматривала портрет Александра. Лукан с трудом заставил себя перевести взгляд с восхитительных округлых ягодиц Лекси на портрет отца. К неудовольствию Лукана, портрет избежал повреждений.

— Да, — натянуто подтвердил он.

Она медленно кивнула:

— Вы очень похожи.

Лукан поджал губы, превратившиеся в тонкую линию:

— Только внешне, уверяю вас.

Она наклонила голову и с любопытством спросила:

— Похоже, вы не слишком любили вашего отца?

Лукан прищурился, когда снова поднял глаза на портрет Александра, написанный сорок лет назад.

— Я знал его недостаточно хорошо для того, чтобы любить или не любить, — холодно произнес он наконец.

— Я…

— Лекси, мы можем поговорить о чем-то еще? — Лукан намеренно повернулся спиной к портрету своего отца и насмешливо выгнул бровь, глядя на нее сверху вниз. — Как вам спалось?

Так получилось, что Лекси спала плохо. Отчасти потому, что знала, как неустойчиво ее положение, пока она находится здесь. В любой момент какой-нибудь житель деревни, например Кэти Бартон, может появиться в Малберри-Холл и узнать ее…

Но в основном она не могла спать из-за инцидента с Луканом. Хотя вряд ли это можно было назвать инцидентом.

Лекси никогда еще так необузданно не реагировала на поцелуи мужчины, как вчера вечером. Никогда не была так возбуждена, поэтому забыла обо всех причинах ненавидеть и презирать Лукана.

Лежа в постели, Лекси снова и снова воспроизводила в памяти ощущения, которые переживала от поцелуев и прикосновений рук Лукана. И она теперь отлично понимала, что больше не может сопротивляться влечению к этому мужчине.

Она смотрела на него и осознавала, что испытывает желание к человеку, который возненавидит ее сразу же, как только узнает, что она внучка Сиан Томас.

— Я никогда не высыпаюсь в чужой постели, особенно в первую ночь, — резко ответила она.

— Должно быть, это приносит вам некоторые неудобства, — протянул он насмешливо.

— Не совсем, — отрезала она, зная точно, что Лукан подразумевает.

Что бы Лукан сказал, если бы узнал, что у нее не было никакого опыта сексуальной жизни? Что она встречалась с мужчинами, но ее отношения с ними ограничивались поцелуями?

— Мне интересно, кто эти четверо? — Она шагнула в сторону, чтобы посмотреть на картину на противоположной стене.

Лукан заметил, что всего несколько секунд назад Лекси смотрела на него жадно и страстно. Но, видимо, поддавшись доводам рассудка, она поборола свои эмоции.

Он и сам признавал, что вел себя отнюдь не разумно. Его физически влекло к Лекси Гамильтон — женщине, которая совсем не была похожа на утонченных женщин, с которыми он привык встречаться.

Лекси говорила первое, что приходило в голову, невзирая на лица. Своими вопросами и намеками она бередила душевные раны Лукана, и он тем не менее был готов обсуждать с ней такие вопросы, которые не обсуждал ни с кем.

— Мужчину в центре картины зовут Хок. Это десятый герцог Стаурбридж, остальные — два его родных брата, Себастьян и Лукиан, и родная сестра Арабелла, — резко ответил Лукан.

Она подняла брови:

— Ваше имя является производным от имени Лукиан?

— Вероятно, — натянуто ответил он. — В нашей семье мальчиков нередко называли Гидеон. Я полагаю, — пренебрежительно продолжал Лукан, — имя Гидеон пришло в семью, когда леди Арабелла дала это имя своему первенцу в честь человека, который спас ей жизнь.

Лекси округлила глаза:

— Как он это сделал?

— Понятия не имею. — Тон Лукана был практически равнодушным. — Я думаю, что мы должны вернуться на первый этаж. В любой момент приедут строители.

— Конечно. — Лекси скривилась, идя следом за Луканом. Она чувствовала себя немного разочарованной тем, что Лукан не захотел делиться с ней историей леди Арабеллы. — Как вы отнесетесь к тому, что я схожу погулять в деревню, пока вы разговариваете со строителями? — непринужденно спросила она.

Лекси изо всех сил стремилась показать, что эта прогулка в принципе не столь для нее интересна. Она не хотела, чтобы Лукан догадался, насколько важно ей посетить коттедж своей бабушки.

— Скоро пойдет снег, — предупредил ее Лукан, нахмурившись.

Лекси посмотрела на него насмешливо:

— Откуда вы это знаете?

Он выглядел раздраженным:

— Я знаю, потому что слушал прогноз погоды по радио на кухне несколько минут назад!

— Нет необходимости так злиться, — поддразнила она его.

— Я не злюсь. — Лукан резко замолчал и глубоко вздохнул, чтобы успокоиться. — Вам приносит удовольствие раздражать меня, не так ли? — Он посмотрел на нее исподлобья и увидел озорные искорки в ее темно-голубых глазах.

— Я это обожаю, — дерзко призналась она.

— Потому что я слишком самоуверенный, наглый и абсолютный осел? — сухо спросил он.

У Лекси покраснели щеки, когда она вспомнила, как называла его накануне вечером. Она поморщилась:

— Вы помните каждое слово…

— Ну конечно, я помню каждое слово! — хохотнул Лукан. — Каждое из них в своем роде уникально.

Она нахмурилась, глядя на него:

— В каком смысле?

— Во всех смыслах. — Лукан все еще улыбался.

Лекси непроизвольно вздрогнула:

— Это означает, что никто никогда не говорил с вами так, как я?

— Это означает, что никто никогда не говорил со мной так, как вы, — повторил он насмешливо.

Она вздохнула:

— О боже…

Лукан снова хохотнул. Он ничего не мог с собой поделать, когда сталкивался с откровенностью Лекси.

— Вам бы следовало не быть такой самодовольной! Вы всегда говорите первое, что приходит в голову?

Лекси кивнула:

— Как правило.

«Но не всегда», — подумала она. В компании Лукана ей определенно необходимо проявлять осторожность. Но осторожничать рядом с Луканом ей хотелось все меньше и меньше…

Ей было весело, когда она дразнила Лукана, видела его улыбку и слышала его смех, ибо на несколько минут забывала, кто он такой и кто она такая.

Лекси уже совершила достаточно глупостей. Во-первых, она решила стать временным личным секретарем Лукана. Во-вторых, она начинает терять от него голову…

Она повернулась, чтобы посмотреть на него с вызовом:

— К примеру, в данный момент я хочу сказать, что мне действительно нужно выбраться из этой душной атмосферы на свежий воздух!

Лукан прищурился, выдерживая ее взгляд:

— Вы считаете душным дом или мое общество?

— А это вы сами решайте! — нахально ответила она, схватила пальто со спинки стула и ушла, не давая Лукану возможности ответить.

Не то чтобы Лукан собирался ответить ей или побежать за ней. Никогда прежде он не бегал за женщинами. Но сейчас ему почему-то захотелось это сделать.

Лекси шла по заснеженной тропинке через лес, расположенный за особняком Малберри-Холл, в дом своей бабушки, который находился на самом краю деревни.

Лекси шла по тропинке, по которой в прошлом часто вышагивал Александр Сент-Клер, пока ходил на свидание к любимой женщине…

Коттедж ее бабушки выглядел так же, как и прежде: небольшое белое здание со сверкающими чистотой окнами и соломенной крышей. Из небольшой трубы на крыше шел дымок.

Лекси глубоко вздохнула и помедлила у входа в дом, зная, что ей сейчас предстоит нелегкая задача — надо объясниться с бабушкой.

Но в одном она была убеждена: не следует говорить с Сиан Томас о том, что ее внучку так неотвратимо влечет к старшему сыну дедушки Алекса.