Никаких обещаний

Глава 3

Эрик оглядел опустевшую комнату:

— Ну и беспорядок же оставили после себя ваши друзья! Но мы быстренько уберем все.

Эшли покачала головой:

— Давайте оставим все, как есть. Единственное, что я должна сделать перед тем, как лечь спать, это убрать еду в холодильник.

Но вдруг испугавшись, что ее слова, особенно после всего того, что она сказала Джун, могут быть восприняты так, будто она предлагает ему лечь вместе с ней в постель, Эшли поспешила объяснить:

— Я хочу сказать, что поставлю оставшиеся закуски в холодильник и пойду спать позже, после того как вы уйдете. Но это не значит, что вам нужно уходить прямо сейчас. Я только…

Она замолчала, боясь, что окончательно запутается в доводах, если будет продолжать объяснения. Эрик улыбнулся:

— Я думаю, мне лучше подождать несколько минут. Я не хотел бы столкнуться с той женщиной. Вдруг она решит подкараулить меня где-нибудь в коридоре?

— Это на нее похоже, — признала Эшли и сделала от двери шаг.

Он остается… Здесь, в ее квартире… В течение некоторого времени они будут вдвоем… Одни…

Но первое, что нужно сделать, это унять ту нестерпимую внутреннюю дрожь, которую она ощущала уже несколько минут, и заставить сердце перестать стучать подобно трепещущим крыльям колибри. Ее прежняя уверенность, что некоторое время, проведенное с Эриком, уменьшит его очарование, улетучилась. Ни в малейшей степени не уменьшит!

— Эта ваша Джун всегда такая? — спросил он.

Эшли взглянула на Эрика:

— Да, судя по тому, что я слышала. Но она вовсе не моя. Джун работает на Джима. Я редко ее вижу. А Вирджиния — моя секретарша. Я приняла ее на работу на этой неделе.

Почувствовав необходимость немного отдалиться от него, Эшли направилась к магнитофону. Звучавшая музыка была излишне романтична. Она остановила кассету и, присев на корточки, стала искать что-нибудь более подходящее.

— Вирджиния — хорошая девушка, — сказал Эрик, его слова прозвучали тихо и поразительно близко.

Так близко, что Эшли вздрогнула и уронила кассету. Он стоял прямо за ее спиной, и она даже не услышала, как он подошел. Нервы были уже достаточно напряжены, она затаила дыхание и ждала, готовая ко всему.

Присев рядом с ней, Эрик подобрал кассету и протянул ей, затем он взглянул на ее коллекцию.

— Давненько я не слушал подобной музыки. «Поцелуй»?

У нее перехватило дыхание, взгляд остановился на губах Эрика. Едва дыша, она облизала свои пересохшие губы.

— Тебе нравится? — спросил он, глядя на нее.

Ее сердце готово было разорваться.

— Что? Целоваться?

— Нет, группа, — он указал на единственную кассету в ее коллекции с записью музыкальной группы «Поцелуй».

— Обычная группа, — пробормотала Эшли, чувствуя себя полной идиоткой.

Она ощутила, что краснеет и у нее дрожит голос. Но если он даже и заметил это, то не подал виду. Продолжая рассматривать кассеты, Эрик вынул еще одну.

— Как насчет этой?

— «U-2»? О да, эти ребята великолепны! Я поставлю, — она взяла у него кассету и быстро сунула в магнитофон, не увеличивая громкость.

Они оба встали.

— Спасибо, что вы спасли меня от «светловолосой бомбочки», — сказал он. — Извините, что из-за меня вам пришлось прервать вечеринку.

— Было самое время заканчивать. А что касается Джун… — Эшли колебалась. — Поначалу, откровенно говоря, я сама не знала, что делать.

Она прекрасно помнила все свои ощущения в тот момент, когда, выйдя из кухни, увидела Джун, прижимавшуюся к Эрику. Ей захотелось схватить эту бабенку за волосы и выволочь ее в коридор. Но это было совсем не похоже на Эшли. Она принадлежала к тем людям, которые любой ценой избегают прямых столкновений. Особенно из-за мужчин. Не в ее правилах до такой степени сходить по кому бы то ни было с ума, чтобы ввязываться в грязную женскую драку. У нее есть цель, которую она должна во что бы то ни стало достичь, и обещания, которые она должна выполнить.

Но сегодня она готова была подраться из-за Эрика и не могла поверить своим собственным неожиданно произнесенным тогда словам.

— Я надеюсь, вас не покоробили мои слова, будто вы принадлежите мне. Это первое, что пришло мне в голову в той ситуации.

Очень медленно его взгляд скользнул от ее лица к блузке и ниже, к кожаным брюкам. Когда их глаза снова встретились, тень улыбки коснулась его губ.

— Мне трудно представить кого-либо, кому я с большей охотой мог бы принадлежать.

То, что было легкой внутренней дрожью, превратилось теперь в настоящий приступ лихорадки.

— Ну, ну… — сказала Эшли, почти умоляющим голосом. — Я уверена, у вас есть где-нибудь подружка. Может быть, в Японии?

Он отрицательно покачал головой:

— Нет никакой подружки, ни здесь, ни в Японии. А как насчет вас? У вас есть друг?

И вновь она ощутила завораживающую силу его взгляда. Она не смогла бы солгать, даже если б и захотела.

— У меня никого нет, — прошептала Эшли.

Но внезапно испугавшись тех эмоций, что росли и заполняли ей грудь, она поспешила добавить:

— Я хочу сказать, что у меня нет времени для романтических приключений, Я собираюсь переехать в Чикаго. Я…

Она замолчала, и он ничего не сказал. Единственным звуком в комнате был пульсирующий ритм музыки, доносившийся из магнитофона, да еще звук их дыхания, причем дыхание Эрика было столь же частым, как и у Эшли.

Взгляд его глаз притягивал.

Медленно и осторожно он протянул руку и коснулся ее щеки. Потом он заговорил:

— Ты очень хороша собой, Эшли-сан.

А он был так сексуален и так волновал ее, что она не смогла удержаться и повторила его движение, коснувшись пальцами его щеки. Она не почувствовала даже намека на щетину. Ее пальцы ощутили прохладу его кожи и легкое подергивание мимических мышц лица. От силы его взгляда у нее перехватило дыхание.

— А ты… ты очень привлекателен.

Он улыбнулся и взял ее за руку.

— Это ты привлекательна. Вспышка огня. Свежий ветер. Суть женственности.

— Неужели?

Она подыскивала слова, чтобы, в свою очередь, описать его: эмоциональное торнадо? олицетворенная мужественность?

— Что ты ищешь, Эшли-сан? — спросил Эрик тихо.

Она думала о том, что ей непременно нужно придумать способ разгадать источник его чар, этого желания прикасаться к нему и быть рядом. Способ изгнать его из своих мыслей и мечтаний. Способ заставить сердце перестать так страшно биться всякий раз, когда он ей улыбается. Она хотела преодолеть это безумие и вновь возвратить себе власть над собственными мыслями и чувствами. Все это ужасало.

Резким движением она высвободила руку из его руки и сделала шаг назад.

— Я ищу… ничего необычного: счастья, денег… и… — она знала, что нужно как-то сменить тему разговора, который становился слишком серьезным, — …и, может быть, немного вина, купленного Чарли?

Она отошла еще дальше от него.

Эрик покачал головой:

— Спасибо, нет.

— Что-нибудь другое?

Она повернулась и пошла в сторону кухни. Эрик не мог оторвать взгляда от плавного покачивания бедер, кожа брюк делала их еще более соблазнительными, мягко подчеркивая каждый манящий изгиб. Ему казалось, что буквально все в ней сводит его с ума: то, как она говорит и улыбается, то, как ходит, и ее сексуальные бедра.

У обеденного столика она остановилась и оглянулась:

— Я забыла. Вы, кажется, хотели пива, не так ли?

— О, не беспокойтесь!

Ему не нужно было никакое пиво. В чем он сейчас действительно нуждался, так это в холодном душе. Физическое влечение между ними сделалось реальной силой, пробудив у него желание, дремавшее в течение многих месяцев, желание, из-за которого джинсы Эрика начали неожиданно казаться слишком узкими.

Когда они с Эшли прикасались друг к другу и даже еще до этого, он заметил признаки возбуждения не только у себя: у Эшли покраснели щеки, внезапно потемнела голубизна глаз, соски сделались твердыми и отчетливо проступили из-под шелка блузки. Было ясно: Эшли борется со своими чувствами, как ему следовало бы бороться со своими! Они противоположны друг другу. Они принадлежат разным мирам.

Из кухни доносился звон бокалов и браслетов, что заставило Эрика тяжело вздохнуть. Да, слово «привлекательный» больше подходит ей, а не ему. Он не понимал Эшли… или своего отношения к ней? Ему следует уйти и стереть ее из своей памяти.

— Я должен идти, — крикнул он и направился в коридор к двери.

— Я налила вам пива, — сказала она, входя в гостиную с бокалом вина в одной руке и большой пластмассовой кружкой в другой. — Я только что налила его из бочонка. Вы можете захватить с собой, если хотите.

— Я должен идти, — повторил он, но, взглянув на нее, почувствовал, как его решимость слабеет. — Уже поздно.

— Очень поздно, — согласилась она, подходя к нему.

Он оставался неподвижен. Эрик не был одним из тех, кто пускается в бегство при первых же признаках опасности, даже если эта опасность чисто эмоционального характера. Бегство ничего не решает. Ему нужно остаться, взглянуть в глаза сложным чувствам, охватившим его, и попытаться их осмыслить.

В конце концов он решился. Приложив все силы, он сумеет справиться со своим влечением к Эшли. Справиться и, следовательно, проигнорировать это влечение.

Он пошел ей навстречу.

— Пожалуй, я все-таки выпью у вас пиво. Вы часто устраиваете такие вечеринки!

— О нет! Это всего лишь вторая за те три года, что я живу здесь. Вечеринки устраиваются в честь крупных достижений.

Он взял кружку из ее руки, их пальцы соприкоснулись, искра острого ощущения близости пробежала по его телу, и, взглянув в расширившиеся глаза Эшли, он понял, она чувствует приблизительно то же самое. Он отступил, чтобы сохранить расстояние между ними, и тихо рассмеялся над собой. Вот и все, что осталось от умения управлять чувствами!

Казалось, в этом отношении она его превзошла.

— Когда у меня появился первый клиент, — сказала Эшли, окинув комнату взглядом, — я купила бочонок пива, и мы гуляли всю ночь. Теперь, когда я стала одним из директоров фирмы, мы пьем не только пиво, но и вино.

Она подняла бокал:

— Если… нет, когда я добьюсь перевода в Чикаго, будет шампанское.

— Тогда за шампанское, — сказал Эрик, поднимая свою кружку.

— За шампанское.

Он наблюдал, как она делает большой глоток вина, затем отпил из своей кружки. Пиво было холодным, пенистым и резким. Опустив бокал, Эшли облизала губы кончиком языка, и Эрику едва удалось подавить стон. Ему захотелось провести своим языком по этим губам, попробовать их вкус, ощутить упругость и холодность ее губ или, напротив, мягкость и теплоту.

Она перехватила его взгляд, и он резко отвел глаза. Сознание вышло из-под контроля, несмотря на все тренировки. То же самое происходило и с его телом.

Он заставил себя сконцентрироваться на том, что говорит Эшли.

— Вы соперничаете из-за этого перевода в Чикаго с каким-то мужчиной?

— С Джимом. Да. И, возможно, еще с полдюжиной других директоров из различных отделений фирмы. Ближайшие несколько месяцев должны стать решающими. Я обязана произвести потрясающее впечатление на комиссию. Из кожи вон вылезти.

— Звучит интересно, — Эрик не смог удержаться от взгляда на ее кожаные брюки.

Он подумал, что у Эшли, должно быть, очень красивая своя кожа под этой кожей брюк.

Она заметила направление его взгляда и нахмурилась.

— Вы, наверное, думаете, я говорю несерьезно, но я вполне серьезна. У меня нет времени на мужчин, романтические приключения или что-то другое в этом роде. Ни на что, кроме моей работы.

— Я хорошо вас понимаю, — Эрик сам приносил своей работе много жертв в течение долгих лет и, вероятно, еще долгое время будет их приносить. — Когда чего-либо очень хочется, приходится выбирать. Иногда этот выбор означает отказ от удовольствий.

О, если бы он мог убедить в этом свое тело!

— Именно так, — сказала она не без некоторого энтузиазма. — Я хочу сказать, это не значит, что время от времени меня не привлекают мужчины…

Она остановилась, ее взгляд был прикован к его лицу. И все же ей удалось, отрицательно покачав головой, отвести взгляд в сторону.

— Но не сейчас. Сейчас я не могу себе этого позволить.

— Вы стремитесь к поставленной цели, я вас понимаю.

— Да, — она отвернулась и подошла к столику с бутербродами. — К примеру, — сказала она, отламывая кусочки от печенья и других остатков угощения, которые еще не успела поставить в холодильник, — если бы мне случилось завязать какие-то отношения с мужчиной, ему бы хотелось быть постоянно со мной, он бы ревновал меня ко всему тому времени, которое я провожу в офисе, и его расстраивала бы та работа, что я беру на дом, и притом довольно часто. Вскоре мы начали бы ссориться, и, в конце концов, все завершилось бы жутким крахом.

— Жутким и полным крахом, — согласился он. — Точно таким же крахом, каким закончились бы и мои отношения с женщиной, не уяснившей, чего я ищу в жизни. Любая связь подразумевает слишком много осложнений. Лучшее, что можно сделать, — это избегать подобных ситуаций.

Эшли пристально посмотрела на Эрика. Он все понимает. Но почему же, подумала она, ее одолевают странные сомнения, и почему она так смущена? И так разочарована его ответом!

Эшли надкусила морковку, положила в рот несколько картофельных чипсов и сделала еще один глоток вина. Чарли был прав. Это хорошее вино. Выдержанное.

Крепкое.

Она ощутила легкий гул в голове. Кроме того, она чувствовала на себе пристальный взгляд Эрика, когда потянулась за чипсами. Эшли теряла нить происходящего — зачем она все это делает: ест, пьет? Ее подташнивало, и любая еда была совершенно не логична, так же, как и алкоголь, сладковатый, расслабляюще-отупляющий.

Так же, как и Эрик Ньюмен.

И все же она хотела узнать его лучше. Ей хотелось получить возможность понять, что именно делает его столь привлекательным. Она медленно направилась к нему.

— А чего вы ищете в жизни, мистер Эрик Ньюмен?

— Постижения истины.

— Постижения истины?

Эшли могла понять потребность в любви, возможно, лучше многих других. Или стремление к финансовому успеху. Или к славе. Но постижение истины… это какая-то абстрактная философская цель, в ней отсутствует конкретная суть, нечто ощутимое.

Шаг за шагом она подходила все ближе.

— А как вы узнаете, что достигли этого самого постижения истины?

Он усмехнулся гортанно, взглянув на нее утомленным взглядом.

— Я полагаю, что как только вы постигаете истину, вам это сразу же становится известно.

— Думаю, это весьма разумный ответ, — она рассмеялась громче, чем нужно, и поняла, что пьяна.

А как же иначе? В противном случае, она не стала бы заигрывать с опасностью. Эшли остановилась прямо рядом с ним.

— А что значит быть ниндзя?

— Ничего похожего на то, что обычно можно увидеть по телевизору или в кино.

— Так вы тот самый ниндзя, который работал на полицию? — она приближалась, дразня его. — Вы тот, кто стремится сделать этот мир чище, чтобы в нем могли обитать бедные и беззащитные девы вроде меня?

Он кашлянул, вздохнул и спросил:

— Разве вы беззащитная дева?

— Ну конечно, — Эшли знала, что терзает его, но теперь это казалось ей вполне справедливым.

В течение нескольких последних ночей она сама терзалась мыслями о нем.

— Вы спасете меня?

— От чего?

— От вас.

Она прикоснулась ладонью к его груди и ощутила тепло мужского сильного тела и биение сердца. Эшли собиралась лишить его уверенности в себе, но сама же попалась в собственную ловушку.

Отдернув руку, она повернулась и сделала шаг назад.

— Зачем вы приехали в Анн-Арбор?

— Это хороший город, не слишком большой и не слишком маленький. По своим прежним университетским связям я знаю многих людей в этом городе, и у меня уже есть несколько учеников для моего додзо. Ну, а почему переезд в Чикаго так важен, для вас?

Она была рада, что он задал этот вопрос. Ей необходимо было напоминание.

— Потому что с десяти лет Чикаго стал моей целью. Этот город — то обещание, которое я дала.

— А если вы не добьетесь желаемого?

Эшли никогда не позволяла себе принимать во внимание такую возможность.

— Я добьюсь, — твердо сказала она.

— В таком случае вам нужно как можно чаще носить все эти очаровательные вещи, — широко улыбнулся Эрик, оглядывая ее с ног до головы.

Она тоже оглядела себя и провела рукой по мягкой коже, покрывавшей ей бедра.

— Я не понимаю, — сказала она, хмурясь.

— Ну, если вы собираетесь из кожи вон вылезти, как вы сами это определили, я не думаю, что вам после достижения цели понадобятся эти восхитительные штанишки или, по крайней мере, что они будут вам так же по фигуре, как сейчас.

Его взгляд переместился с бедер на ее лицо, и в течение очень короткого мгновения Эшли видела грубое мужское желание в его глазах. Потом Эрик глубоко вздохнул и поставил свою почти пустую кружку на ближайший столик.

— Ну, а теперь я действительно ухожу.

— Да, уходи, — прошептала она, — убирайся из моей жизни, из моих снов.

Проблема заключалась в том, что прогнать его вовсе не означало для нее исцеление и удовлетворение любопытства. «Если у тебя возникла проблема, взгляни на нее пристально и честно», — так говорил отец ее брату, когда у того возникали трудности. Ну что ж, настало время и для Эшли взглянуть на свою проблему пристально и честно и заняться ею по-настоящему.

— Знаете ли, — сказала она тихо, — а вы ведь не поздравили меня с назначением на директорскую должность.

— Извините, — Эрик наклонил голову. — Я очень рад за вас, Эшли-сан.

Ослепляя его улыбкой искусительницы, она поставила свой бокал на ближайший столик рядом с кружкой.

— Большинство поздравлявших целовали меня.

Он насторожился:

— Вы действительно думаете, что это разумная мысль?

— Боитесь?

Она сама боялась, и все же знала из прежнего опыта, что предчувствие поцелуя возбуждает всегда значительно больше, чем сам поцелуй.

— Небольшая мера страха может иногда помешать совершению роковой ошибки.

— Или помешать узнать нечто совершенно потрясающее, — обняв его, она поднялась на цыпочки. — Мне кажется, я сейчас ничем не отличаюсь от Джун.

— О, вы совсем не похожи на Джун, — сказал он хрипло, но не прикоснулся к ней, ничем не поощрив ее откровенность.

— Дело только в том, что я нахожу вас необычайно загадочным.

— И я нахожу вас не менее загадочной. Но мы ведь будем сопротивляться этому чувству, не правда ли?

Тем не менее он нащупал в ее волосах заколки и начал расстегивать их.

— Сопротивляться… — сказала она хрипловато, наблюдая за движением его губ в то время, как он сосредоточился на заколках.

— Вы никогда не носите волосы распущенными? — спросил Эрик, погружая пальцы в ворох ее густых волос, которые в эту минуту освобождались от последних удерживавших их заколок и готовы уже были свободно рассыпаться по плечам.

— Женщина, занимающаяся бизнесом, выглядит слишком легкомысленно с распущенными волосами.

— Легкомысленно, — повторил он, его пальцы следовали за потоком волос по плечам и спине. — У вас волосы цвета конфет-ирисок. Это их естественный цвет?

— Да.

Такой же естественный, как и естественно ощущение прикосновений его рук к ее телу. Естественное и… такое, как нужно.

Волнующее.

Она застонала, прижимаясь к нему.

И тогда Эрик поцеловал Эшли. Его губы охватили ее губы с мастерством и силой. Поцелуй был энергичен и страстен, и пальцы Эшли впились ему в плечи.

Она ошибалась. Предчувствия и предвкушения не подготовили ее к этому мгновению. Она не ощутила разочарования. О, вовсе нет! Разочарование было невозможно. С таким мужчиной. При таком поцелуе.

Ощутить прикосновение его губ к своим — это было то, о чем она мечтала все последние дни и ночи, и даже больше того. Он был сильным и нежным одновременно. Требовательный и щедрый. Ее руки скользнули по его плечам к шее, затем к волосам.

— Да, — шепнули ее губы. — О да!

Эрик чувствовал, как ее ногти касаются его головы, вызывая приятное покалывание, разливающееся по всему телу. Ее браслеты издавали музыкальный звон у самого его уха, и мелодии тысячелетий растекались по телу, песнь желаний и вожделения, страсти и похоти. Она приоткрыла рот, и он ворвался в него, возжаждав все, что она предлагала ему, и то, что могла предложить.

Он чувствовал ее дурманящий вкус. Дурманящие линии тела. Ему хотелось вобрать ее в себя и самому слиться с ней, руки его скользили по мягкому шелку блузки до тугой кожи брюк, покрывающей ягодицы. И когда он коснулся их, дрожь пробежала по всему его телу. Никогда раньше он не чувствовал себя настолько утратившим над собой контроль.

И Эшли могла лишь держаться за него, разум давно ее оставил. Она столько мечтала о поцелуе, думая, что он излечит ее от безумных мечтаний, от неутолимого желания, которое этот мужчина возбуждал в ней. Теперь же она поняла, что всего лишь открыла ящик Пандоры. Он вмещал в себя тьму тайн и свет ясности. Соблазн. И опасность.

Эрик Ньюмен был именно тем человеком, кого она с такой тщательностью избегала так много лет — мужчина, поцеловав которого, она уже никогда не сможет его забыть.

Он гладил и ласкал ее, все время повторяя какие-то слова, шепча их у губ, щек, глаз… Незнакомые слова чужого языка она понимала не больше, чем свои чувства. Ничто не имело никакого смысла, больше ничто не имело смысла. И все-таки имело особый смысл.

Руки Эшли двигались по его спине, касаясь гладкой ткани водолазки и тела под нею, столь же напряженного, как сжатая пружина. Где-то глубоко в тумане сознания она услышала его стон и почувствовала, как он резким движением отстранился от нее. Какое-то мгновение она еще удерживала Эрика, вдыхая, вбирая в себя каждое чудесное и загадочное ощущение, исходящее от него. Затем она отступила перед реальностью и оттолкнула от себя Эрика, почти утратив равновесие физическое, так же, как уже давно утратила равновесие душевное.

Он схватил ее за руку, не позволив упасть. В его глазах она все еще видела страсть и желание.

— Это может зайти очень далеко, — сказал он.

Очень далеко… Это уже зашло слишком далеко и в то же время недостаточно далеко. Она пребывала в еще большем замешательстве, чем прежде. Подавленная и неудовлетворенная.

— Мы должны остановиться, — сказала она, хотя ее тело умоляло об обратном. — Я…

Эшли не смогла закончить фразу. Но слова были бессмысленны, они все равно ничего не объясняли. И все же он понял.

— Я думаю, мне лучше уйти.

Она ничего не сказала, чтобы остановить его. Сплетя свои пальцы с его пальцами, Эшли сделала шаг назад. Медленно, но неуклонно она продвигалась к входной двери, не отрывая глаз от его лица, учащенно дыша и продолжая держать пальцы сплетенными с его пальцами.

Когда они подошли к двери и открыли ее, она все еще держала его руку. Эрик подумал, не исключено, им придется провести остаток ночи в коридоре, взявшись вот так за руки, но она вдруг высвободила его руку, и ее руки беспомощно и безнадежно повисли по сторонам, оставшись без поддержки.

— Удачи вам с вашей школой боевых единоборств.

— Спасибо.

Он не мог просто взять и уйти. В ту секунду, когда Эшли отпустила его руку, у него возникло ощущение тяжелой утраты. Как он мог уйти с этим чувством?

Но как он мог остаться?

Сделав глубокий вздох, вздох очищения, Эрик перешагнул порог и оказался в коридоре.

— Удачи вам с переездом в Чикаго.

— Спасибо, — ей удалось некое подобие улыбки. — Как-нибудь увидимся.

Эшли поспешно захлопнула дверь. Он остался стоять в коридоре, тупо уставившись на дверной глазок, его мысли смешались в нечленораздельном хаосе. Годы многочасовых тренировок и суровой дисциплины вступили в борьбу с природными инстинктами. Он знал, как увернуться от удара меча, кинжала или трости, но женский поцелуй — поцелуй этой женщины — оказался значительно более смертельным ударом.