Никакой настоящей причины для этого нет

Глава двадцать вторая. Огонь, вода, любовь и другие элементы

С самого детства нас ограничивают нормы. «Так нельзя», «Здесь так не принято», «Так не делай — накажу». И мы слушаем. Потому что нельзя. Потому что накажут. Потому что не принято. И в большинстве случаев — это правильно. Вот только, что делать, если это фразу после или во время конфликта безразлично говорят обоим сторонам, а вторая сторона даже не думает подчиняться правилам?

Неправильно устраивать обструкцию парню, даже если он не ответил взаимностью на чувства. Неправильно издеваться над девушкой по указке сверху. Неправильно одаривать затрещинами и пинками полного парня. Неправильно устроить фальшивое голосование, выбрать пару в качестве «короля и Королевы вечера» и облить их бензином или чем похуже, чтоб поиздеваться. А можно зайти и дальше и все-таки этот бензин «случайно» поджечь.

Неправильно. Но вот как находятся те, кто это все равно делают. Если за поступками не следует наказание, значит, с точки зрения совершившего данный поступок, он делал ничего плохого, и это признали.

Да, попытки пригасить буллинг часто не помогают, но они хотя бы показывают, что персоналу школы не наплевать на учеников. И самые отпетые хулиганы и нарушители спокойствия знают, что за ними наблюдают. И понимают, пусть не всегда осознано, что если они пересекут определенную черту может последовать наказание. Они должны хотя бы скрывать свои действия и не показывать свои намерения напоказ.

Если же учителя, завучи и директор не делают даже этого, не очерчивают определенные границы для учеников, то конца этому не предвидится. Буллинг будет все усиливаться и усиливаться, пока не приведет к тяжелым травмам или смерти. Тогда, возможно, хулиганы отрезвеют. Если получат наказание. И если к этому моменту останутся людьми, а не озверевшими о собственной безнаказанности животными.

Ведь безнаказанность развращает. А абсолютная безнаказанность развращает абсолютно.

Кое-что все-таки зависит и от жертвы. Немного, потому что это сложно, даже очень сложно быть одному против всех. Но если вас хотя бы двое — это уже намного проще. Можно ответить намного более успешно, чем в одиночку. Особенно, если вас довели до отчаяния, и вам кажется, что бояться больше нечего.

Правда есть совсем ненулевой шанс зло не победить, а присоединиться к нему. И есть ненулевой шанс закончить свою жизнь как в прямом смысле, так и в переносном.

Можно еще раз поговорить со взрослыми, и они смогут, наконец, применить хоть какие-то меры воздействия. Хотя бы поговорят и погрозят пальчиком, пригрозят исключением или отказом в участии в кружке или секции.

Вот только обычные методы с теми, кто познал свою безнаказанность, не сработают. Они бы сработали в самом начале, когда издевательства только начались, когда свежеиспеченный «крутой парень» только начал проверяют границы дозволенного. Если же дело подзапустить, если дать ему почувствовать власть над другими, если вовремя жестко не осадить, то это уже не поможет.

Поэтому угрозы Анпан-куна никто из тех, кто привык подчинять своей воле учеников, всерьез и надолго не воспринял. На время от него и Кеко отстали, но так чтоб совсем оставить их в покое окончательно никто и не подумал.

Но и сам Хидеки отлично знал, что его ненавистники еще попробуют на нем отыграться, слишком уж вызывающе он обошелся с Хаире. Даже дважды. И даже если весь остаток года Хаире просидел тихо, никто не говорит, что он не попытается отыграться в последний день или раньше. Но вот до выпускного вечера осталась неделя, и все пока былo тихо. То, что выпускной вечер будет непростым Хидеки подозревал с момента, как их класс почти единогласно проголосовал, выбрав их с Кеко ответственными за проведение выпускного, вторым звоночком был бал-маскарад. Ну а третьим…

— Хидеки-кун, нам надо поговорить. Я могу сегодня заскочить к тебе домой? — Кеко выглядела слишком уж серьезной, пусть и прошептала это фразу практически ему на ухо, многозначительно улыбаясь. Для всего класса это было явным и наглым флиртом, но Хидеки чувствовал, что она уж слишком напряжена.

— Конечно, Кеко, — так же многозначительно улыбнулся он, не особо понижая голос. Поскольку прошел последний урок, он закинул на плечо сумку, взял под руку ожидающую его Кеко, и под целым сонмом взглядов, от завистливых до ненавидящих, вышел с ней из класса.

В последние пару месяцев Кеко не так уж и редко заскакивала к Хидеки, но обычно это решалось по дороге, они разговаривали и обсуждали, что будут делать дальше. Иногда расходились и просто созванивались или переписывались. Иногда заходили к Хидеки. Изредка заглядывали домой к Кеко.

Хидеки наблюдал за Кеко, она аккуратно сняла школьные туфли и надела уже давно купленные специально для нее тапочки.

— Простите за вторжение.

— Я дома.

— Добро пожаловать домой, братик, Кеко-чан.

— Здравствуй, Юмико-чан.

— Да-да, привет, старшая сестрица. Опять с братиком в комнате запретесь и меня не пустите? И зачем?

— Им-менно так, Юмико-сан. — Кеко не стала отрицать, немного покраснела и потянула Хидеки за руку в его комнату, так и не ответив на последний вопрос.

Кеко усадила Хидеки за низкий столик в его комнате, сама уселась напротив и серьезно на него посмотрела.

— Кеко?

— Мы не говорили об этом в последнее время, Хидеки-кун, но ты не передумал насчет поступления вместе?

— Нет, — Хидеки не задумался ни на секунду.

— И, возможно, жить вместе? — Кеко очень старалась не покраснеть, но уши ее все-таки выдали.

— Да! И с твоими родителями поговорю…

— Это точно лишнее… — пробормотала Кеко, но все-таки добавила, — посмотрим. Но я сейчас хочу обсудить кое-что другое. Хидеки-кун, нам надо…

Напросившись со своей компанией помочь с уборкой зала, Гила за два дня до выпускного вечера проверила все приготовления и осталась довольна. Аппарат для выливания бензина проверили несколько раз, правда, с водой, но все работало четко. Короны с тупыми шипами прорывали подушечку только при достаточно сильном нажатии, но даже если ее прорвать не получится сначала, то Хаире-кун обещал позаботится об этом попозже, просто надавить на корону. На всякий случай были подготовлены и бюллетени для голосования на самую лучшую пару, каких, в принципе было не так много. Одной из таких пар (наконец-то!) стали Гила с Хаире. Убедить Хаире, что так им будет проще действовать, особенно если они станут парой номер два, было просто. Белые принц и принцесса, что может стать более впечатляющим!

В подобранном ей воздушном костюме принцессы Гила выглядела воздушной неземной феей, которой, по словам ее подружек, «только и хотелось восхищаться». Она все еще надеялась использовать эту последнюю возможность, чтоб как следует впечатлить Хаире. Сам Хаире, встреченный ей недалеко от входа, казался ей таким красивым, что у нее в очередной раз перехватило дыхание.

Впрочем, пусть сам Хаире в ответ на ее приветствие ограничился только.

— Хорошо выглядишь, Гила-сан. — Сама Гила была довольна и этим до поры до времени.

Вечер начался. Хидеки и Кеко на глаза не показывались, будучи заняты организацией. Гила вытягивала шею, пытаясь хоть как-то тех разглядеть, но так и не смогла их найти и увидеть, пока не начался конкурс пар, в котором те участвовали.

Первым неприятным сюрпризом для устроителей неприятностей для Кеко и Хидеки были их костюмы. Кеко и в школьной форме выглядела ослепительно. В повседневной же одежде ее по случаю видели только несколько одноклассников, но даже они, включая Хаире не были к этому готовы. Аме Кеко в черно — алом костюме суккуба, в обтягивающем коротком платье, белых чулках, черных туфельках на высоком каблуке, коротким хвостиком с сердечком на конце и кокетливыми рожками короной вокруг головы была сногсшибательна. За костюм стоило благодарить Акиту-сан, менеджера ее сестры. Она же предлагала помочь с костюмом и Хидеки, но то поблагодарил за несколько аксессуаров, сказал, что о костюме позаботится сам. И позаботился на славу. Черный костюм, белая рубашка без галстука, черный с кровавым подбоем плащ, такие же опоясывающие голову рожки и небольшой жезл. Если подытожить, таком костюме Хидеки уже не выглядел смешным толстячком, а скорее большим парнем, вызывающим опасение, и чуть ли не трепет.

Взгляд Хаире на Аме резанул ее по сердцу ржавым тупым ножом. Гримасу на ее лице заметил Мотояма и тихо пробормотал про себя:

— Ничего Терикото-сан, уже скоро.

Конкурс прошел четко по их плану, Хидеки с Кеко получили первый приз, но когда короны, провожаемые беспокойным взглядом Мотоямы, попытались возложить на их голову возникла одна, непрогнозируемая никем проблема.

Проблемой же для их недругов было то, что их накладные рога уже выглядели короной, и в еще одной короне они не нуждались, да и надеть ее на рога нет никакой возможности. И ответственная за этот пункт Ямагава заколебалась, не понимая, что делать.

Поэтому не дожидаясь этого пункта плана, Гила решила поторопить события. Но как стоило ей надавить кнопку, как Хидеки, вроде бы стоявший спокойно, откинул в сторону Ямагаву, метнулся к Кеко, поднял правую полу плаща и ухитрился укрыть с головой ее и себя. Жидкость же частично стекла на пол, частично окатила передние ряды, включая Хаире и Гилу, заставив последнюю поморщится от запаха бензина. Впрочем, и сам Хидеки стоял в луже, состоявшей из жидкости, стекавшей с его плаща. Хидеки шепнул что-то Кеко, которая кивнула, взяла в руку одну из корон, и отступила немного назад. Хидеки ухмыльнулся улыбкой короля демонов и подошел к микрофону, укрепленному на стойке. После непонятного происшествия вся толпа выпускных классов шумела и гул стоял довольно сильный.

— Доброго вечера всем! — проговорил в микрофон Хидеки, и шум немного утих, он вытащил микрофон со стойки и сейчас в левой руке держал микрофон, а в правой — «корону короля», «Демонский королевский жезл» же он заткнул за пояс, — Я еще буду благодарить всех за такой лестный нам с Аме-сан выбор, но сначала позвольте мне надеть короны тем, кто заслужил их не меньше чем я, Хаире Лину и Гиле Терикото.

Кайдзи Мотояма, буквально несколько минут назад утащивший из зала Мизури— сенсей, их классного руководителя и по совместительству единственного учителя в зале замер на месте в дверях. Поскольку сцена в зале была невысокой, высотой всего в две-три ступеньки, Хидеки с легкостью спустился и надел на голову оторопевшему от такого поворота событий Хаире корону. Гиле же корону одела быстро и как-то незаметно со стороны подошедшая Кеко.

Ни Хаире, ни Гила не успевали ни начать протестовать, ни сопротивляться.

— Как-то они не так сидят, — бросил Хидеки, — Ты не находишь, Кеко?

— Мне тоже так кажется, — Кеко стала совсем рядом, и ее голос был слышен в микрофоне достаточно хорошо, — Надо бы поправить.

Мотояма издал какой-то странный звук, между хрипением и плачем, и, наплевав на свою мнимую болезнь, понесся в сторону Гилы, четко понимая, что не успевает. То вещество, что он зарядил в подушечки короны, которые вот-вот проколятся, было не обычной бытовой хлоркой, в которой приятного мало, и если быстро не отреагировать, можно и слепым остаться, а соляной кислотой, растворяющий мягкие ткани на раз два, и слепота была наименьшей из проблем. Убийцей Мотояма становится тоже не хотел, поэтому раствор был достаточно сильным, чтобы оставить плохо излечимые и болезненные шрамы, но все же не настолько концентрированным, чтоб убить. Но ему и в страшном сне не могло присниться, что орудие его мести может быть применено против Гилы.

Хидеки посмотрел на короны, на Хаире и Гилу, и синхронно с Кеко они хлопнули их по коронам, насаживая их поглубже на голову, и как знали все заинтересованные, пробивая подушечки. Мотояма в этот момент был на полпути, и только и мог смотреть… как струйки грязной воды стекают по лицам Хаире и Гилы. Гила закричала… Крик ее рванул сердце Мотоямы, но спустя секунду он понял, что кричала она не от боли, а от ярости…

— Что такое Терикото-сан, размер не подошел? — с фальшивым участием спросил Хидеки. — Ой-ой.

Мотояма упал на месте, где стоял.

— Лин-сан! — требовательно обратилась Гила к Хаире. Мотояма и его маневры остались незамеченными. То есть она видела, что он куда-то там бежал, но никакой важности этому не придала. Хаире пожал плечами. Внимание всего зала было приковано к ним с Хидеки.

— Да как ты! — прорычал Хаире. Впрочем, микрофон Хидеки держал цепко, и его рычание в отличие от ответа Хидеки в микрофон было мало кем услышано.

— Да ладно, что ты мне сделаешь, Лин-сан?! Духу у тебя не хватит.

Хаире вместо ответа достал из кармана зажигалку. Хидеки не сделал ни попытки убежать, не противостоять, просто ждал, что придало Хаире смелости. Огоньком зажигалки он ткнул в плащ Хидеки, в то место, где виднелись потеки жидкости. В толпе раздались сдержанные вздохи. Большинство убедили проголосовать за Анпан-куна, уговаривая, что «будет прикольно». Но то, что дело закончится поджогом никто и не думал, и сейчас люди стали немного побаиваться, чем это закончится. Мизури-сенсей, до этого пытавшаяся подойти к сцене, от вида огня замерла на месте.

Пламя пожирало бензин на плаще Хидеки, поднимаясь все выше, Хидеки просто отогнул воротник и вообще не был похож на человека, одежда которого горит.

— Ой-ой, горю! Лин-сан, ты все-таки смог. Ну так и я смогу.

Хидеки, нажал какую-то кнопку на своем жезле и ткнул в лужу разлитую рядом с Хаире. Из-под ног Хаире взметнулось пламя, и он с писком отскочил назад. Что характерно, Гилу стоявшую рядом, он оттащить даже и не подумал. Последнее сделал Мотояма, уже отошедший от шока и с тревогой вглядывавшийся до этого в лицо Гилы, не нашедший никаких следов повреждения кислотой, а просто потеки грязной воды, частично размыли макияж, и сделавшие ее вид похожим на вид поклонницы глэм-рока.

Раздался еще какой-то шум и, наконец, завыла и запустилась система пожаротушения

— А что это у нас течет? — задал наводящий вопрос Хидеки, — Запах какой-то странный. Вроде даже не вода. А ну как из-за огня Лин-сана загорится, — проговорил он во все еще работающий микрофон.

Но тут все в зале осознали, что то, что потекло из системы пожаротушения не совсем вода. А скорее даже совсем не вода и не пена для пожаротушения.

— Неужели тоже бензин? — Задал риторический вопрос Хидеки, — Надо же и кто это заменил бензином воду в системе пожаротушения, не вы ли, Лин — сама?

Хаире уже давно отбросил зажигалку, на полу огонь все еще горел, а вот плащ Хидеки уже почти прекратил гореть, огонь еще виднелся на его волочившейся по полу нижней части плаща. Резко развернувшись Хидеки задел плащом рукав Хаире, который тут же занялся.

— Какая неприятность Лин — сама, вы же сейчас всех подожжете. Вы бы поосторожнее, что ли…

Смотревшая на все это с тяжелым молчанием толпа дошла до мысли, что их полили бензином и один из них уже горит. И толпа рванула к выходам. Кого-то помяли, кого-то придавили. Паника — страшная вещь. Сбили с ног и прошлись по пару раз Мотояме, который до последнего пытался защитить «принцессу Гилу». Отбегали как от прокаженного от так же идущего к выходу Хаире. Обгорелый принц, скинул рубашку и торчал в одиночестве посреди уже почти пустого зала и не знал, что делать. Праздничные огни постепенно гасли, а вот огонь у сцены перекинулся и начал разгораться все сильнее.

— Уходим, — Хидеки потянул Кеко. Та показала ему глазами на фигуру недалеко от них.

Хидеки оглянулся и потянул замершую как кролик перед удавом старосту к запасному выходу позади сцены. Туда же, куда пошла Кеко. Как только они вышли за дверь, Хидеки он снял плащ, корону, и они с Кеко смешались с бежавшей толпой и спокойно ушли к выходу со школы, не забыл прихватить находившуюся в явном шоке старосту, которую пришлось еще потом доставлять домой.