Никогда не целуйся с незнакомцем

∙ ГЛАВА 11 ∙
ЭДДИСОН

— Коко, можно мне приехать? — спросила я, стоя около высотки Уайлдера. Оглядываясь через плечо каждые две секунды, я молилась, чтобы он не последовал за мной. С другой стороны, он не стал уговаривать меня остаться. Не остановил лифт. Он позволил мне уйти.

— Эддисон, уже поздно, — сказала она. — Разве ты в это время не должна быть в постели?

— А ты? — задала я встречный вопрос. Обычно она вставала около трёх, чтобы подготовиться к работе.

— Приезжай, — пригласила она.

* * *

— Привет, Харрисон, — поздоровалась я, входя в их лофт. Он оторвал взгляд от кроссворда в The New York Times, который разгадывал, сидя в видавшем виды кожаном кресле и закинув ноги на пуфик.

— Рад тебя видеть, Эддисон, — его слова были сухими, и я заметила, как он взглянул на часы на каминной полке. Понятно, что время посещений давно прошло, но мне нужна была сестра. Харрисон всегда был занозой в заднице. За эти годы я научилась не реагировать на него. Большую часть времени, когда он вёл себя как полный мудак, я дразнила его и задирала, но потом мы смеялись, и всё было в порядке. Но в этот вечер я была не в настроении.

В камине пылал огонь, принося тепло в их дом, который я полюбила за эти годы. Я нашла им эту квартиру много лет назад, когда они были молодожёнами. До того, как она получила место в утреннем новостном шоу. До того, как они махнули рукой на то, что казалось идеальным союзом.

Однако яростно оберегающая натура Коко соперничала с моей, и она ровным счётом ничего и никогда не говорила мне, почему с ним развелась. И так и не рассказала, почему спустя два года они всё ещё жили вместе.

Коко оставила Харрисона, по крайней мере, на бумаге, примерно в то же время, когда рассыпался в прах наш союз с Кайлом. Слишком часто она откладывала свои личные проблемы в сторону, чтобы заниматься моими. Она была такой потрясающей. Коко была не просто моей старшей сестрой, она была моей лучшей подругой. Моей защитницей. Моим человеком.

— Входи, — сказала она. — Не обращай на него внимания.

— Вы сегодня в ссоре? — прошептала я.

— Прямо сейчас у него ну очень большая заноза в заднице, — закатила она глаза.

— Та, что была там все эти годы?

— Да. Та, которая до него передавалась из поколения в поколение в семье Биссетт, — Коко привела нас по коридору в главную спальню, в которой проживала единолично. Каким-то образом ей удалось убедить Харрисона поселиться в комнате для гостей.

Я примостилась в изножье её кровати, на том самом месте, где сама лежала, свернувшись калачиком, в ту ночь, когда узнала о Кайле и его неосмотрительных поступках. На том самом месте, где я лежала, когда отреклась от мужчин, любви, романтики и всего остального, что могло заставить меня чувствовать.

Я говорила ей, что буду независимой и самодостаточной. Что никогда больше не позволю другому мужчине снова контролировать моё сердце. Что никогда не стану полагаться на другого мужчину, чтобы подняться в профессиональном или социальном плане. Что смогу всё сделать сама. Той ночью моё сердце окуталось колючей проволокой.

— Итак, что случилось? — спросила Коко. Без грима на лице, подготовленного для съёмки, она выглядела совершенно по-другому, хотя всё равно оставалась великолепной. У нас были одинаковые миндалевидные глаза и пухлые губы в форме сердца. Высокие скулы и длинные шеи делали нас похожими на двух сестёр-аристократок, родившихся не в том веке.

Кто бы мог подумать, что мы были двумя нищими девчонками из Кентукки, вылетевшими из единственного известного нам гнезда в поисках чего-то лучшего?

Слёзы обожгли мои глаза. И попытки сморгнуть их были абсолютно бесполезны.

— Ой-ой-ой, — Коко придвинулась поближе и погладила мою спину. — Что этот ублюдок с тобой сделал?

Стук в дверь на секунду отвлёк её от меня.

— Чего ты хочешь? — спросила она, открыв дверь. Приглушённый голос Харрисона, стоящего по другую сторону, кажется, задал ей какой-то вопрос. Или попросил что-то сделать. Вероятно, последнее. — Нет, я же сказала. Нет. Не буду. Тебе придётся найти для этого интервью кого-то другого.

Харрисон сказал что-то ещё, чего я не смогла разобрать.

— Никогда, ни через миллион, ни через миллиард лет. Я не буду брать это интервью, — сказала Коко, топнув ногой по ковру. — Я с сестрой. Не знаю, почему ты решил обсудить это именно сейчас.

Она захлопнула дверь и вернулась на своё место рядом со мной, выглядя взволнованной и раскрасневшейся.

— Я никак не могу понять, почему вы до сих пор живёте вместе, — вздохнула я, почти благодарная, что появилась причина не говорить о собственной проблеме.

— Меня устраивает, — пожала она плечами. — И знаешь почему? Потому что мне наплевать. Если тебе не всё равно, ты в заднице. Но если тебе всё равно, ты обнаружишь, что действительно сможешь со многим мириться. Если Харрисон завтра уйдёт и найдёт своё собственное жильё, я буду в восторге. Потому что мне наплевать.

Я не поверила ей ни на секунду, но у меня не было сил спорить с ней по этому поводу. Мы и раньше затрагивали эту тему, и каждый раз я проигрывала. Коко быстро вставала на ноги, когда ей приходилось защищать свой жизненный выбор.

— А если ты захочешь с кем-нибудь встречаться? — спросила я. — Ты не сможешь привести парня в дом, который делишь со своим бывшим мужем.

Она поджала губы, насмешливо глядя на меня.

— Ты же знаешь, у меня нет времени на свидания.

Это была правда. Прежде, чем стать ведущей новостей, она колесила по всему миру, чтобы готовить репортажи об Олимпийских играх или о королевских свадьбах.

— Ладно, хватит обо мне. Что происходит с тобой? Ты никогда не приходила так поздно.

— Я сегодня обедала с Уайлдером, — сказал я.

— О, значит, у него есть имя.

— Предполагалось, что мы должны были встретиться всего лишь раз, Коко. Один раз. Я позволила ему уговорить меня ещё на одну встречу. И ещё на одну. А потом он остался на ночь. И в следующий раз мы вместе поужинали, — мои плечи опустились, как будто вес проблем был для них слишком тяжёл, чтобы выдержать ещё секунду. — Он пригласил меня остаться сегодня на ночь.

— Похоже, он действительно хороший парень.

— В этом вся проблема. Он начинает мне нравиться. Я не хотела, чтобы это зашло так далеко. Я оказалась в полной заднице.

— В каком смысле?

— Если я уйду от него, — начала объяснять я, — то буду скучать по нему как сумасшедшая. И всегда буду задаваться вопросом, что могло бы быть с нами дальше. А если я с ним останусь, попытаюсь заставить отношения работать, какими бы они ни оказались, то знаю, что не смогу совмещать свою карьеру и отношения с кем-то вроде него. У меня и так слишком много забот. И я не хочу снова страдать…

— Эддисон, остановись. — Коко накрыла своей ладонью мою. — Успокойся. Ты начинаешь накручивать себя. Тебе нужно отпустить идею, что ты можешь всё контролировать.

Я фыркнула. Коко Биссетт говорила самой помешанной на контроле женщине в мире, что она не сможет больше контролировать ни одну чёртову вещь.

— Ты ни коим образом не можешь контролировать свои чувства к этому парню, — сказала она. — Ты не можешь заставить себя не любить его. И ты не можешь контролировать, будет тебе больно снова или нет.

— Ты права, — я громко втянула воздух. В комнате Коко пахло лавандой и ванилью, совсем не так, как в пропахшей табачным дымом спальне трейлера, которую мы когда-то делили. Я провела рукой по мягкой ткани её пухового одеяла, которое несколько лет назад мы выбрали вместе в Neiman Marcus, когда я помогала ей в организации свадьбы. Готова поспорить, когда мы его выбирали, она даже не могла подумать, что всего через несколько лет будет спать на нём одна. — Ты когда-нибудь жалела, что вышла замуж за Харрисона?

— Никогда, — без промедления ответила она. — Я любила его, Эддисон. У нас было несколько удивительных лет вместе. Мы могли ссориться как кошка с собакой, но я бы не променяла нашу историю ни на что в мире.

Я поднесла пальцы к губам, вспоминая, как ощущался поцелуй Уайлдера в такси. Я ему нравилась. Я ему очень нравилась. Находясь рядом с ним, я всегда оставалась самой собой и всё равно нравилась ему.

— Так что, если ты спрашиваешь моё мнение, должна ли ты остаться с этим парнем, — сказала Коко, — мой ответ «да». Если он тебе нравится, будь с ним. Обо всём остальном не беспокойся. Всё встанет на свои места.

— Мне нужно время всё обдумать, — я заправила прядь волос за правое ухо. — Всё произошло так быстро.

— Хорошо. Установи срок. Дай себе время до конца недели и реши, что ты хочешь.

Моё тело с головы до пят охватила сильная усталость, хотя я подозревала, что какая-то часть её была эмоциональной, а не физической.

— Мне пора идти. Уже поздно.

— Тебе уже лучше? — спросила Коко. — Весь груз скинула с плеч, как хотела?

Мы встали, я обняла сестру, вдыхая запах смягчителя ткани и аромат духов от Jo Malone, и она проводила меня до двери.

— Позвони, если тебе что-нибудь понадобится, хорошо? — сказала она, наблюдая, как я ухожу. И я могла бы поклясться, что услышала её шёпот: — Не бойся, сестрёнка.

Хотя, это могло быть воспоминанием из детства, звучащим в моей голове. Она всегда была моим голосом разума и единственным человеком, к которому я обращалась, когда не знала, к кому ещё можно обратиться. Её ответ всегда был прост: «Не бойся, сестрёнка».

* * *

Той ночью я оставила Уайлдеру голосовое сообщение, в котором говорилось, что мне нужно побыть одной. Я не стала вдаваться в подробности и описывать детали. Мне не хотелось давать ему ложную надежду, но и проворачивать всаженный по рукоять нож я тоже не желала. Просто сказала, что мне нужно пространство.

И он дал мне это пространство.

Я искала его глазами везде, куда бы ни пошла, гадая, столкнусь ли я с ним, обедая с клиентами или заворачивая за угол своего дома. Я искала его, когда устраивала открытый показ, задаваясь вопросом, зайдёт ли он. Проходя мимо кабинета Кайла, заглядывала в него, желая узнать, не собираются ли они встретиться. Но хуже всего было то, что мои руки искали его ранним утром, вспоминая тот раз, когда он остался со мной на всю ночь.

Я с головой ушла в работу. Закрытие сделок. Предложения. Показы. Выезды. Потенциальные клиенты. Встречи. Анализ рынка. Списки. Договоры аренды и покупки. Я была полностью убеждена, что оставаясь достаточно занятой, на некоторое время о нём забуду. Мне нужно было прочистить голову. Уайлдер крутился в моём мозгу, как навязчивый мотив, и я уже запомнила его вкус, его прикосновения, то, как он чувствовался внутри меня. То, как вибрировал его низкий голос и эхом отдавался в барабанной перепонке, доводя моё тело до истерики.

Я так с ним и не столкнулась. Но не переставала о нём думать. Особенно в конце дня, когда вся работа была выполнена. Когда телевизор был выключен и молчал телефон. Когда меня целиком поглощала кромешная тьма моей комнаты, и прохладные простыни, обёрнутые вокруг тела, заставляли желать кого—то тёплого, чтобы свернуться рядом с ним калачиком. Это были моменты, когда Уайлдер вторгался в мои мысли с удвоенной силой.

* * *

— Ты сегодня на удивление поздно, — войдя следующим утром в офис, я обнаружила Бренду Блисс, стоящую у стола Скайлар. Я опоздала всего на двадцать семь минут, если она хотела быть точной.

С тех пор как я начала на неё работать, каждый будний день я приходила ровно без четверти восемь. Мой распорядок никогда не менялся. Я отмечалась на работе. Связывалась с новыми клиентами, появившимися накануне вечером, и продолжала заниматься старыми. Искала любые новые объявления о продаже недвижимости, которые могли появиться за ночь. Сверяла своё расписание и проводила остаток дня, встречаясь с клиентами и носясь по городу, показывая объекты. Если я не встречалась за ужином с клиентом, то возвращалась домой в конце дня. Умывалась. И всё снова повторялось. Бренда внимательно следила за всеми нами, запоминая наши расписания, потому что ей больше нечем было заняться в своём огромном офисе.

— Сегодня утром у меня был показ, — солгала я. Правда заключалась в том, что этим утром по дороге на работу мне в голову пришла неожиданная идея. На полпути я решила сделать крюк и направилась в квартал Уайлдера. Я стояла в вестибюле и звонила по домофону в его пентхаус, только он не отвечал. Позвонила ему по телефону, но также не дождалась ответа.

Выйдя из его дома, зашла в кофейню, взяла самый большой из предложенных в меню капучино и присовокупила к нему гигантский банановый кекс с шоколадной крошкой. Потом остановилась в парке на скамейке и наслаждалась завтраком.

Я просто хотела доказать себе, что мне не нужен привычный распорядок, чтобы хорошо себя чувствовать. Что бы ни случилось с Уайлдером, со мной всё будет хорошо. Отказ от заведённого порядка – единственная вещь, заставившая меня ощущать себя такой защищённой и сильной, была самой освобождающей вещью, которую я когда-либо делала.

— Зайди ко мне в кабинет, — сказала она, кивая на открытую дверь. — Сейчас.

Я последовала за ней с колотящимся сердцем и комком, поднявшимся к горлу. Булочка, которую я съела раньше, вдруг показалась мне тяжёлой, она плескалась у меня в животе, как густая жижа. Личные встречи с Брендой всегда вызывали у меня миниприступы паники.

— Присаживайся, Эддисон, — тихо сказала она, закрывая за нами дверь. Потом заняла место в своём наироскошнейшем кожаном кресле и придвинулась. — Я хотела с тобой поговорить о нашем новом клиенте, мистере Ван Клифе.

Моё горло сжалось, и я почувствовала, как от лица отхлынула кровь.

— Для меня это стало полной неожиданностью, — продолжила она, — но мистер Ван Клиф совершенно разочаровался в Кайле.

Я поджала губы, борясь с улыбкой, которая так отчаянно хотела вырваться наружу. Мне потребовались все силы, чтобы не сказать ей: «Я же предупреждала».

— Он говорит, что хочет блондинку, — пожала плечами Бренда. — Ему нужна ты. На самом деле, он ждёт тебя прямо сейчас. В твоём кабинете.

Выйдя из кабинета Бренды, я направилась к себе, и как только мой взгляд упал на его шоколадно-каштановые волосы, желудок сделал сальто.

— Доброе утро, мистер Ван Клиф, — произнесла я самым профессиональным тоном. Он медленно повернулся, и в ту секунду, когда наши глаза встретились, его лицо просветлело. Закрыв за собой дверь, я направилась к своему креслу. — Мне жаль, что не удалось сработаться с мистером Максвеллом.

— Да, — сказал он. — Я позаботился, чтобы Бренда узнала, как глубоко разочарован работой мистера Максвелла и как непрофессионально он себя вёл.

Я сглотнула, почти уверенная, что он это услышал. Знал ли Уайлдер обо мне и Кайле?

— Я обратил её внимание на то, что присутствие в команде такого члена, как мистер Максвелл, является полным самоубийством для агентства, — продолжил он. — Наличие в вашей команде агента с полным отсутствием этики может очень плохо сказаться на бизнесе. Она, похоже, с этим согласилась.

— Ты ей посоветовал его уволить? — прищурившись, посмотрела я на него через стол.

— Ну, не такими словами.

— Но почему?

— У меня есть свои причины, — сказал он. — Кроме того, я предпочёл бы работать с тобой, и теперь, если мы перестали развлекаться, я бы хотел нанять тебя.

— Я не знала, что мы официально больше не развлекаемся, — я скрестила руки на груди.

— В ту ночь, когда я привёз тебя домой, ты предельно ясно выразила свои намерения.

— Неужели?

— Когда ты убежала из пентхауса, а потом, после моих признаний в своих чувствах к тебе, попросила дать тебе пространство, я предположил, что ты хочешь пространства от нас обоих, — его глаза на мгновение опустились на выпуклость члена. — Это вроде как идёт в комплекте.

Уайлдер встал, обошёл стол и приблизился ко мне. Он поднял меня и заключил в крепкие объятия.

— Я больше не могу встречаться без обязательств, — сказал он. — Не с тобой. С любой другой девушкой – пожалуйста. Но не с тобой.

Я проглотила комок в горле, но он тут же образовался снова.

— Я не могу продолжать трахать тебя, и смотреть в эти пустые глаза, — он обхватил рукой мой подбородок, приподнимая мой рот к своему, но держась достаточно далеко, чтобы наши губы не встретились.

— Может быть, мои глаза и были пусты, — смиренно призналась я, — но сердце – никогда. Ты просто не мог этого увидеть.

И с этими словами я стёрла черту, которую провела на песке в ту ночь, когда его встретила, черту, которую пересекала раз за разом.

— Итак, всё решено, — сказал он. — Ты будешь моим агентом и моей девушкой.