Никогда не говори «Никогда»

Глава 1

— Венди, милая, я так надеялась, что ты приедешь поздравить Рут! Рада, что мои надежды оправдались. — И Венди оказалась в объятиях Эйлин, своей самой старинной подруги.

Только что Венди Нортон с ощущением презрительной жалости разглядывала толпу гостей, торопящихся принести свои поздравления новобрачным. Немногие из них, думалось ей, толкующих о счастье, ожидающем Рут и Клиффа в браке, могли бы, положа руку на сердце, поклясться, что их собственные семейные отношения действительно принесли им счастье. Но она постаралась, чтобы на ее лице ничего, кроме доброжелательности, не отразилось. Ведь если бы они могли прочитать ее мысли, то, без всякого сомнения, отказали бы ей, незамужней женщине, в праве на критику института брака. Однако Венди полагала, что имеет гораздо больший опыт в прелестях семейной жизни, чем любой из этих гостей…

Между тем Эйлин продолжала щебетать:

— Я так рада за маму и Клиффа, хотелось бы только, чтобы они не жили так далеко. Какая чудесная идея со стороны семьи Клиффа — устроить послесвадебный прием и пригласить нас всех, не правда ли? Да, кстати, Клифф уже заявил тебе официально, что ты получаешь контракт на проведение рекламной кампании в Европе? — добавила она, отпуская Венди.

— Нет еще.

— Но ты его непременно получишь, — настаивала Эйлин.

— Весьма вероятно, — успокоила ее Венди.

— Осталась только одна ты, — поддразнила ее подруга, меняя тему разговора. — Из тех троих, которым достался мой букет, двое уже вышли замуж, несмотря на все клятвы, что вы навсегда останетесь одинокими.

— После того как Лайзе удалось оправиться от своей девичьей влюбленности в Билли, ее свадьба с Робертом стала неизбежной, а что касается твоей мачехи… — Венди в задумчивости посмотрела в сторону Рут. Потом ее взгляд вернулся к собеседнице. — И перестань смотреть на меня так. Я твердо решила стать исключением из этого правила и намереваюсь жить сама по себе, не связывая свою жизнь долгосрочной привязанностью.

— А что, если ты полюбишь кого-нибудь? — упрямо настаивала Эйлин.

— Полюблю? Полюблю, скажем, на манер моей матери, которая влюблялась столько раз, что сама потеряла этому счет, да еще вечно перекладывает свои неприятности на головы всем окружающим? Или ты полагаешь, что я должна последовать примеру своего отца, доказавшего свою «любовь» тем, что сделал ей ребенка, а потом, найдя себе новую любовь и новую привязанность, забыл о нашем существовании?

— О, Венди, — протестующе взмолилась Эйлин, в порыве женской симпатии кладя ладонь на тонкое, загорелое запястье подруги. — Извини меня. Я…

— Не жалей меня, — решительно оборвала ее Венди. — Потому что я ни о чем не жалею. Собственно говоря, я даже благодарна своим родителям за то, что они научили меня не предаваться пустым мечтаниям. Что ж, может быть, они слишком буквально поняли современный взгляд на вещи — что каждый имеет право бороться за свое личное счастье любыми путями. Но скажи мне честно, Эйлин, как много знакомых тебе семейных пар сохранили свои первоначальные отношения после периода «медовой» эйфории?

— Ты такая циничная, — со вздохом сказала Эйлин.

— Нет, — возразила Венди, — просто я реалистка и руководствуюсь законом природы, известным любой женщине, хотя они и не желают этого признавать. А закон этот таков: организм мужчины предназначен природой для того, чтобы распространять свое семя, свои гены так широко, как это только возможно. Как следствие, он стремится сделать беременными столько женщин, сколько ему удастся, и именно поэтому чисто биологически он не в состоянии хранить верность одной женщине.

Она помолчала. Потом, пожав плечами, продолжила:

— Отсюда, по моему мнению, следует вывод, что, если женщина хочет быть счастливой, она должна вести такой же образ жизни. Она может и должна удовлетворять себя сексуально тогда, когда это подходит — ей, а не ему, подбирать себе пришедшихся по нраву сексуальных партнеров и ни в коем случае не заводить с ними никаких эмоциональных отношений. А еще обязательно помнить об одной вещи — если она решится завести ребенка, то существует вероятность того, что ей придется воспитывать его одной…

— О, Венди, это просто несправедливо, — печально перебила ее Эйлин, поморщившись при виде язвительно поднятой подругой брови. — Согласна с тобой, я знаю, что есть мужчины, подобные твоему… Мужчины, которые… не в состоянии хранить верность одной женщине, — согласилась она. — Но не все же они такие.

— В самом деле? Какого ответа еще от тебя можно было ждать? — мрачно спросила Венди. — Правда, для тебя этот вопрос имеет не только теоретический интерес, не так ли? — добавила она. — И если уж зашла речь об этом, как идут дела у вас с Билли?

— Замечательно, — быстро ответила Эйлин.

Венди хорошо знала ее. Может быть, даже слишком хорошо. Знала все ее уязвимые места, знала, как побольнее уколоть подругу, и часто делала это. Эйлин не помогало даже понимание того, что подобные атаки были для Венди просто одним из методов самозащиты. Она знала, как болезненно переносит та любое напоминание, малейший намек на свои семейные переживания. Венди была так чувствительна к ним, что немедленно отвечала нападением на слабые места «противника».

6

Конечно, ее взаимоотношения с Биллом не стали хуже, им ровным счетом ничего не угрожало, торопливо уверяла себя Эйлин. Правда, с недавних пор он стал больше работать и меньше бывать дома, но…

— Мне пора идти, — сказала она. — Билл, должно быть, удивляется, куда это я пропала.

— Угу, — пробормотала Венди, сосредоточившая все свое внимание на стоящем в нескольких метрах от нее мужчине.

Весь этот вечер он время от времени украдкой наблюдал за ней, хотя внешне уделял все свое внимание намертво прилипшей к нему женщине. У той было двое детей, маленьких и светловолосых. Не было никакого сомнения в том, что она была их матерью. Но был ли он их отцом? Венди пожала плечами: какая ей-то разница?

Она не относилась к разряду женщин, намеренно отбивающих мужчин у других и получающих от этого удовольствие. Но, с другой стороны, и не считала своей обязанностью свято оберегать чьи-то взаимоотношения.

В юности Венди пережила период сексуальных экспериментов, поменяв ряд кратковременных партнеров. Но даже в те времена она была чрезвычайно разборчива — даже слишком, как ей неоднократно говорили, — и всегда придерживалась определенных правил и стандартов, выработанных ею самой. Может быть, они не вполне соответствовали тем, по которым жило лицемерное общество, но Венди к ним привыкла, и они были важны для нее.

Первым делом ее партнер должен был обладать благоприятными медицинскими анализами и желанием доказать это. И четко понимать, что она может разделить с ним только сексуальные переживания. При этом у Венди не было никаких предубеждений или ограничений с физиологической стороны. Да и зачем? Если бы в женской натуре не была бы заложена способность к получению сексуального удовлетворения, природа не предоставила бы ей для этого средств. А если уж так, отказывать себе в этом, с точки зрения Венди, было бы большим грехом, чем придерживаться устаревшей морали, навязанной женщине мужчинами. Те желали сохранить право на удовольствие от собственной сексуальности, отказывая женщинам в праве наслаждаться своей.

И последнее, но не менее важное — партнер должен был без возражений смириться с тем, что, как только их сексуальное влечение друг к другу начнет угасать, наступает пора — хотя для нее самой это и не было обязательным — подыскивать себе другого партнера. Поэтому порой она больше времени проводила в постели одна, чем с кем-нибудь еще. И если быть честной перед самой собой, постепенно начала даже предпочитать это.

Когда ее отец ушел от матери и Венди оказалась свидетельницей вызванных этим финансовых и эмоциональных потрясения, она, несмотря на свою молодость, поклялась себе в том, что с ней ничего подобного никогда не случится. Никогда она не окажется в финансовой или какой-либо иной зависимости ни от кого, кроме самой себя. Никогда она, не в пример матери, не станет влюбляться и выходить замуж в напрасной надежде найти кого-нибудь, кто мог бы заполнить пустоту ее жизни. Впрочем, в ее жизни и в ней самой не было пустоты, триумфально решила Венди три месяца назад, когда, в двадцать четвертую годовщину своего рождения, произвела мысленную ревизию прожитых лет…

— Мама, я хочу в туалет! Нахмурившись, она вновь переключила свое внимание на замеченную ею раньше маленькую семейную группу, откуда и донесся этот пронзительный и настойчивый детский голосок.

— Рон, Бетти хочет в туалет, — услышала Венди.

— Так отведи ее, — раздраженно ответил мужчина и, когда женщина стала настаивать на том, чтобы он пошел вместе с ними, отрицательно покачал головой.

Женщина вместе с детьми двинулась через газон, разбитый перед большим родовым домом Клиффа, построенным на берегу озера, вокруг которого расположился маленький американский городок. Здесь жили он и его семья, и сюда он привез свою новую жену, мачеху Эйлин.

Сразу после их ухода незнакомец бросил на Венди уже откровенно заинтересованный взгляд. Такие взгляды Венди не раз видела во многих мужских глазах. И, едва дождавшись, пока его жена и дети скроются из виду, мужчина двинулся в направлении Венди.

Не предпринимая никаких действий, она просто стояла, поджидая его. На вид он совсем ничего, решила она, окинув его оценивающим взглядом, хотя и не столь привлекателен, как ему это, очевидно, казалось. Впрочем, ей всегда нравились мужчины, уверенные в себе, даже несколько эгоистичные, если только они не проявляли эти качества в постели. Эгоистичные любовники были совершенно не в ее вкусе.

Ожидая его приближения, Венди, не в пример многим женщинам, не испытала никакой неловкости, как не ощутила никакой потребности пригладить волну шелковистых темно-рыжих волос, сегодня свободно спадающих ей на плечи. Не видела она нужды и в том, чтобы сделать вид, что проверяет детали своего туалета, или вообще каким-либо образом продемонстрировать свою женственность.

Ее простое платье из шелка и льна было куплено в Париже, и это чувствовалось. Оно прекрасно сидело на стройной фигуре Венди и скорее намекало на ее женские прелести, чем подчеркивало их, чего нельзя было сказать о женщине, так отчаянно и так безрезультатно цеплявшейся за этого мужчину.

Макияж Венди, так же как ее прическа и парфюмерия, был весьма скромным. Хотя отец не оказывал ей ни моральной, ни финансовой поддержки, она унаследовала от него прекрасную фигуру и отменный вкус. К тому же своим уходом от матери он дал дочери прекрасную возможность из первых рук узнать, насколько глупыми могли оказаться слишком усердные попытки ублажить противоположный пол.

Нет, вряд ли у нее возникнет искушение попытаться увлечь именно данный образчик, решила она, резко меняя свое мнение о его потенциальных возможностях, — настолько самодовольным был взгляд приближающегося мужчины, настолько лишенным юмора и ума. Несмотря на то что Венди тщательно избегала любых форм длительной эмоциональной привязанности к любовнику, ей, как и любой другой женщине, доставлял удовольствие щекочущий нервы ритуал ухаживания, особенно когда ему сопутствовал умный и веселый разговор.

Отведя от него глаза с холодным, отрешенным видом, как бы давая ему понять, что он понапрасну теряет время, Венди прислушалась к звучащим до сих пор позади нее хныканью ребенка и раздраженному голосу его матери.

— Детка, зачем ты сказала, что хочешь в туалет, если это не так? Твой отец… — Внезапно голос женщины изменился, теперь вместо раздражения в нем слышались чувственное возбуждение и приветливость.

— О, Майкл! Откуда вы взялись? Я вас не видела. Рон…

— Я знаю, где Рон. Только что видел его, — перебил ее холодный и язвительный мужской голос. По тому, как он растягивал слова, Венди поняла, что он прекрасно знает, чем занимается сейчас Рон, и, более того, не одобряет его поведения. Его голос вызвал у, нее интерес, но сам мужчина, как ей подумалось, не должен был быть в ее вкусе, слишком уж чопорным и менторским был его тон.

Венди собралась было уйти, чтобы вновь наполнить свой бокал весьма неплохим коктейлем, которым она перед этим наслаждалась, как в поле ее зрения появился целеустремленно движущийся квартет из двух взрослых и двух детей. Вернее, это было трио послушных овец, ведомое весьма крупной и уверенной в себе овчаркой в образе мужчины, чье атлетическое сложение в других обстоятельствах, несомненно, не один раз заставило бы встрепенуться ее сердце. Группа направилась к мужчине, пытавшемуся привлечь внимание Венди, но так и не успевшему подойти к ней.

Да, они разительно отличались друг от друга, подумала Венди. Рон, выглядевший несколько недовольным, почти демонстративно проигнорировал протянутую руку жены и с хмурым раздражением посмотрел на своих детей, тогда как другой, судя по голосу намеревающийся напомнить первому о его супружеском и родительском долге, выглядел… Он выглядел, как один из лучших представителей мужского пола Штатов, призналась себе Венди.

Высокий, с грациозными движениями и, судя по густым, хорошо ухоженным темно-каштановым волосам и бицепсам, которых не скрывали короткие рукава белоснежной рубашки, пышущий здоровьем. От Венди также не ускользнул короткий взгляд, брошенный в ее сторону, — взгляд, показывающий, как сильно он недоволен тем, что здесь произошло.

Стоило ей понять, в чем дело, как инстинктивная волна сексуального позыва мгновенно сменилась гораздо более сильной вспышкой гнева. Тут же забыв о том, что она никоим образом не заинтересована в этом было наметившемся знакомстве, Венди возмутилась подобным вторжением в свою жизнь.

Что, черт побери, он о себе полагает? — в гневе подумала она. Ее всегда глубоко возмущали люди, пытающиеся что-то за нее решить, как-то повлиять на ее жизнь, в особенности на сексуальную жизнь. И если ему хоть на одно мгновение показалось, что, заинтересовавшись Роном всерьез, она позволила бы ему самому или разыгранной им дешевой пьесе остановить себя!.. Нахмурившись, Венди отвернулась, стараясь успокоиться.

Это совсем не похоже на нее — так легко расстраиваться из-за кого-то. Да еще из-за мужчины, которого она совсем не знает и с которым обменялась всего лишь одним мимолетным взглядом. Поймав себя на том, что тратит время на мысли о ком-то, с кем вряд ли встретится когда-либо еще раз, Венди нахмурилась еще сильнее. Внезапно, к ее глубокому удивлению, предмет ее мыслей появился прямо перед ней, загородив при этом дорогу.

Холодные, неулыбающиеся, цвета морской волны глаза Венди остановились на нем.

— Нас еще не представили друг другу, — с улыбкой начал он. К ее удивлению, его зубы отнюдь не пребывали в типичном для Америки идеальном состоянии. На одном из передних была маленькая, но вполне заметная щербинка. А улыбка была кривоватой, что придавало ему несколько мальчишеский вид. Это, несомненно, должно привлекать тех представительниц ее пола, в которых развито материнское чувство, язвительно подумала Венди. Она же, к счастью, всегда предпочитала совершенно и бесспорно взрослых мужчин.

— Насколько я знаю, нет, — согласилась Венди в ответ, оскалившись в белозубой, намеренно недружелюбной улыбке. Но когда она сделала шаг в сторону, пытаясь обойти его, он шагнул вместе с ней, опять загородив дорогу. Венди шагнула в другую сторону, и снова он повторил ее движение.

— Вы мешаете мне пройти, — резко сказала она.

— Ваш бокал пуст, — заметил он, не обращая внимания ни на слова, ни на надменное выражение лица Венди. — Позвольте мне принести вам полный.

— Благодарю вас, я вполне в состоянии взять себе выпить сама. И вообще все, что мне может понадобиться, — спокойно ответила она.

К ее удивлению, мужчина, вместо того чтобы обидеться, рассмеялся.

— А, вы сердиты на меня из-за Рона, — сказал он, понимающе кивая головой, и добавил: — Извините меня, но вас все равно ждало бы разочарование. Он не…

— Неужели? Вы необыкновенно проницательный человек, — с насмешливым восхищением воскликнула она. — Всего один взгляд — и вам тут же становится ясно, чего хочет другой человек.

— Он женатый человек, — спокойно возразил мужчина, глаза его уже не смеялись. Они были ярко-синими, с такими густыми черными ресницами, что у Венди появилось искушение потрогать их, чтобы проверить: такие ли они мягкие на ощупь, как на вид?

— Разумеется, именно это я и предполагала, — согласилась она. — Что и привлекло меня к нему в первую очередь, — добавила Венди, безбожно солгав. Никто, ни один человек не имеет права принимать за нее решения, и ей захотелось, чтобы этот вмешивающийся не в свое дело рыцарь в сверкающих доспехах хорошенько все себе уяснил. — Из женатых людей обычно получаются самые лучшие любовники, — намеренно дразнила она его. — Они обычно так рады после своих фригидных жен заполучить в кровать отвечающую на их чувства женщину, что рады услужить ей чем угодно. Ну и, разумеется, после того, как с удовольствием покончено, их всегда можно отправить домой.

— Удовольствие? Вы считаете секс удовольствием, чем-то вроде развлечения, как бейсбол? — резко спросил он.

— Конечно, — согласилась Венди, довольная тем, что ей удалось пробиться сквозь броню его спокойной самоуверенности. И спросила с явной издевкой: — А вы?

— Нет, — быстро ответил он. — Я нет. На мой взгляд, секс без эмоций, без любви, без всего, что связывает двух людей воедино, походит на цветок без запаха, привлекательный на вид, но приносящий разочарование.

— Все зависит от точки зрения, — возразила Венди и, заметив его вопросительный взгляд, добавила: — От того, хотите вы, чтобы цветок пах или нет. Некоторые люди не хотят этого, а у иных бывает даже аллергия на запахи.

В этом мужчине, кто бы он ни был, присутствовали все наиболее привлекающие ее достоинства. Жаль, что сейчас он откроет рот и, высказав свое мнение по этому поводу, все испортит. Внезапно в голову Венди пришла забавная мысль, в глазах ее появился опасный блеск. Без сомнения, он заслуживает порки за свое вмешательство и за высокомерные, ханжеские манеры, а она — небольшого удовольствия.

Венди постаралась вспомнить, когда в последний раз она уделяла свою энергию чему-нибудь, кроме работы. Ее последняя связь разорвалась вот уже… Ого!.. К ее великому удивлению, обнаружилось, что с тех пор, как она сказала Рикардо, что их и так слишком затянувшиеся отношения подошли к концу, прошло уже почти два года.

Вот уже два года, как она ведет жизнь монашенки! Поразительно!.. Да, самое время немного поразвлечься.

Так, значит, он не верит в секс без эмоций? Что ж, а она не верит ему. Он, без сомнения, считает это хорошей выдумкой, способной одурачить женщину, но она не обычная женщина. В реальной действительности ни один мужчина не желает связывать себя обязательствами. И никому из них не нужна от женщины верная любовь. О, поначалу они действительно могут так говорить, но рано или поздно им захочется перемен… Захочется обладать новой, свежей женщиной. Венди много раз видела, как это случалось.

Да, забавно будет преподать этому человеку урок, позволить ему поверить в то, что она поддалась на этот обман… А еще забавнее будет довести его до такого состояния, когда он окажется вынужденным признать, насколько хорош может быть чистый секс — секс, как он есть. И она заставит его признать это, никаких сомнений.

— Такое мнение разделяют многие женщины, — поигрывая пустым бокалом, сказала она, заставляя свой голос смягчиться и добавляя в него легкую хрипоту, бросила на него откровенно призывный взгляд и шепнула: — Пожалуй, я все-таки выпью еще бокал.

Даже неважно, были ли его слова ложью или действительно выражали его взгляды, думала она, пока он, приноравливаясь к ее шагам, проводил ее сквозь толпу к официанту, держащему полный поднос с бокалами. Мужчины всякий раз попадаются на приманку, жадно заглатывают ее, не думая о том, что могут подавиться.

Не родился еще мужчина, в котором ум преобладал бы над похотью, решила Венди, принимая из его рук полный бокал и при этом как бы ненароком пролила несколько капель себе на руку. Вызывающе рассмеявшись, она начала было слизывать капли, а потом, бросив на него искушающий взгляд, протянула запястье и прошептала.

— А теперь вы…

Но, к ее крайнему разочарованию, вместо того чтобы поддаться соблазну, он вытащил из кармана большой носовой платок и, тщательно вытерев ее руку, спокойно сказал:

— Боюсь, что рука останется немного липкой. Вы не обрызгали свое платье? Оно может…

— Нет, платье в полном порядке, — сердито ответила Венди, отдергивая руку и ощущая, как горит ее лицо от чувства, которое, как она с ужасом поняла, было чувством унижения.

Ни один мужчина!.. Ни один мужчина на ее памяти не вел себя подобным образом, и этому никоим образом нельзя было позволить стать первым. Проглотить свою гордость и остаться стоять где была, вместо того чтобы повернуться и просто отойти от него, оказалось труднее, чем она ожидала. Но ей каким-то образом все же удалось сделать это.

— Вы член семьи Клиффа? — спросила Венди, украдкой оглядывая мужчину с головы до ног.

Он выглядел просто атлетом. Чем он занимается? — гадала она. Вероятно, чем-то связанным с пребыванием на свежем воздухе.

— Нет. А вы родственница Рут? — Чувствовалось, что с его стороны это скорее дань вежливости, чем искренний интерес. Но Венди не сдавалась.

— Нет, я подруга Эйлин, падчерицы Рут, — объяснила она. — Мы с ней дружим еще со школьных лет, но я нахожусь здесь не только в этом качестве, а еще и по делам. Я консультант по рекламе, и Клифф попросил у меня совета, каким образом можно повысить имидж их британского отделения…

Это было некоторым преувеличением, но в данных обстоятельствах ее можно было извинить. Обычно Венди никогда не преувеличивала важность собственной персоны. Но сейчас она поняла, что если сообщит ему о себе много больше, чем обычно при первом знакомстве, то и достигнет гораздо большего.

Ведь дело было не просто в сексе, не просто в том, что ей понравился мужчина и она захотела переспать с ним. Дело было в принципе, в самоутверждении. Надо было поставить его на место, вынудить признаться во лжи, в том, что он вовсе не такой праведник, — и сделать это прямо сейчас!

Поглощенная своими мыслями, Венди не заметила странного выражения, промелькнувшего в его глазах.

— Так, значит, вас не будет на сегодняшнем семейном ужине, — заметила она и с намеком продолжала: — Меня тоже.

По правде говоря, она была приглашена. Но Эйлин и Рут не будут против ее отсутствия.

— Нет, меня там не будет, — согласился он. Его невозможно синие глаза — будь он женщиной, Венди сразу бы заподозрила наличие контактных линз, но что-то говорило ей, что этот человек никогда не унизится до подобного тщеславия, — встретились с ее глазами, и она почувствовала, что сердце забилось сильнее. Да, он определенно в ее вкусе, по крайней мере по физическим показателям.

— Значит, мы оба оказались у разбитого корыта, — заключила Венди. Она уже начала сомневаться, не выдала ли она желаемое за действительное, решив, что его глаза светятся умом, — уж слишком он был тяжел на подъем.

— Да, похоже на это… — протянул мужчина.

— Но мы можем поужинать вдвоем, — упорствовала Венди, — в моем отеле. Я остановилась в «Дубовой Роще», — добавила она, припомнив название самого фешенебельного отеля в городе, принадлежащего гостиничной империи Асторов.

— В «Дубовой Роще»… — Он взглянул на часы — простые, без затей, на поношенном кожаном ремешке. — Можно встретить вас внизу в восемь?

— В восемь будет просто прекрасно, — заверила его Венди, удивляясь самой себе: какого черта она ввязалась в эту историю?

То же самое она сказала себе несколькими минутами позже, когда, наткнувшись на гуляющих по газону Эйлин и Билла, решила воспользоваться случаем, чтобы извиниться за отказ от приглашения на ужин, объяснив при этом, почему она отказывается.

— Надеюсь, что мне придется потратить в постели столько же сил, сколько я потратила на то, чтобы уговорить его поужинать со мной, — с пафосом сказала она своей подруге.

Эйлин рассмеялась, но Билл, как заметила Венди, почувствовал себя несколько неловко. Мужчины не любят, когда женщины проявляют агрессивность в сексе. Они теряют уверенность в себе, это кажется им опасным…

— Где он? Покажи мне его, — потребовала Эйлин.

— Не могу, он куда-то исчез, — ответила Венди, окинув взглядом толпящихся на лужайке гостей.

— Может быть, он просто испугался и решил убежать, — предположил Билл.

Венди бросила на него холодный взгляд.

— Если это даже и так, то на его место найдется много других.

Она увидела, как Эйлин, закусив губу, бросила на открывшего было рот для ответа Билла предупреждающий взгляд. А когда он, принеся извинения, оставил их, мягко сказала подруге:

— Все в порядке, Эйлин, не надо защищать меня от Билла. Я знаю, что он не одобряет моего поведения.

— Это не так, — возразила та. — Просто ему…

— Просто ему не нравится, когда женщина ведет себя по-мужски?

— Ты специально стараешься создать у него превратное представление о себе, — возразила Эйлин в защиту мужа. — Ведешь себя так, что ему кажется…

— Что ему кажется? — язвительно спросила Венди. — Что я люблю секс… люблю мужчин…

— Но ведь это не так? — быстро перебила ее Эйлин, заставив Венди замолчать в недоумении. Затем, спеша развить свой успех, подруга добавила: — На самом деле ты совсем не любишь мужчин, ты их презираешь… Ты считаешь, что все мужчины похожи на твоего отца, — грустно продолжила она, — но это не так…

— Хватит! — огрызнулась Венди. — Посмотрим, что ты скажешь через десять лет, моя милая, добрая Эйлин.

— Постой, Венди, — беспомощно воззвала Эйлин вслед уходящей подруге.

— Куда ушла Венди? — спросил свою жену несколькими минутами позже вновь присоединившийся к ней Билл. — Очередная охота на мужчин?

— О, Билли, она совсем не такая. Совсем не такая, — возразила та. — Просто она… просто она очень ранима, поверь мне. Венди болезненно перенесла уход отца от матери и его попытку отказаться от нее, когда он заявил, что она не его дочь. А потом в жизни ее матери было так много неудачных связей, столько любовных интрижек с плохим концом… Это только укрепило ее веру в то, что мужчинам доверять нельзя. Она пытается делать вид, что ей это все равно, даже шутит, что, мол, уже не помнит, сколько у нее сводных братьев и сестер, так велико их число, но я знаю, как ей тяжело, как она…

— Ты слишком мягкосердечна, — сказал Билл, с любовью глядя на жену, и, обняв ее за талию, повернул лицом к себе. — Не знаю, может быть, это действие свежего воздуха, но я почему-то вдруг очень проголодался.

— Проголодался?.. — Эйлин взглянула на него с удивлением. — Мы же только что поели в этом прекрасном буфете; не мог же ты…

— А кто сказал, что мне хочется есть? — прошептал ей на ухо муж. — Мне хочется тебя… Ты очень, очень вкусная…

— Билли, — запротестовала Эйлин, чувствуя, что он начал покусывать мочку ее уха, и, рассмеявшись, попыталась оттолкнуть его.

С противоположного конца лужайки за ними наблюдал Майкл. Он хорошо видел и то, как они говорили с Венди, и то, как та, явно возмущенная, удалилась. Как ни странно, но, хотя он много слышал о Венди и от Эйлин и от Рут, но понял, что это именно она, только услышав о ее работе на Клиффа.

Слушая их рассказы об обстоятельствах ее жизни, о случае со свадебным букетом Эйлин и о клятве троих не выходить замуж, не обращая внимания ни на какие суеверия, он чувствовал некоторую жалось к неведомой молодой женщине. И, если быть честным, испытывал несколько самодовольную гордость тем, что сам оказался выше того, чтобы исповедовать подобный извращенный взгляд на жизнь. А ведь такое, принимая во внимание историю его собственной семьи, вполне могло случиться.

Его мать, бросаясь в объятия очередного любовника, регулярно оставляла Майкла на попечение любого, кто соглашался о нем позаботиться. Наконец отец, хотя и не скрывая, что не слишком нуждается в нем, все же вынужден был принять Майкла под свой кров. Но, к счастью, горечь переживаний, которая могла бы отравить всю его дальнейшую жизнь, не оказала на него влияния. Она была смыта потоком любви, буквально излитым на него старшей сестрой мачехи. О потере этой женщины, заменившей ему мать, он скорбел до сих пор.

Но теперь… теперь Майкл, увидев Венди воочию, ощутил на себе воздействие ее мощной, бурной, неотразимой сексуальности, почувствовал реакцию на нее своего собственного тела. И еще какую реакцию!.. Если быть честным, оно до сих пор не могло успокоиться. Разумом он понимал всю опасность мыслей, которые крутились сейчас в его голове, но вот телом…

Перед глазами Майкла до сих пор стояло лицо Венди и тот взгляд, который она кинула на него, когда он воспрепятствовал заигрываниям Рона. И другой, еще более высокомерный, вызванный его мнением о ее взглядах на секс без эмоций. Он знал причину, по которой она так настойчиво добивалась ужина с ним, и эта причина не имела ничего общего с желанием заполучить его в свою постель. Как хотел бы Майкл сказать о своих желаниях то же самое!

Сама мысль о способах, с помощью которых он желал бы доставить ей удовольствие в постели, если бы она лежала распростертая под ним, приводила его в неистовство, приносила боль, быстро перерастающую в неодолимое желание. Для начала он хотел бы увидеть ее гладко причесанные волосы раскинутыми в беспорядке по подушке, а глаза цвета морской волны, в которых до этого горел вызов, затуманенными от наслаждения. И уж конечно, желал бы ощущать, как ее полные, решительно сжатые губы обмякают под натиском его губ, тянутся к ним, как его руки ласкают нежную, шелковистую кожу. Да, ему очень хотелось всего этого. И многого другого.

Хотелось освободить ее от одежды и вместе пуститься в долгое, кружащее голову, перехватывающее дыхание чувственное восхождение. Сперва по осторожному, подчеркнуто эротическому подножию совместных любовных игр. А потом, через плато все воспаляющегося желания, к самому пику, с высоты которого они могут взглянуть на простирающийся под их ногами мир и на мгновение поверить в свою сверхчеловеческую природу, в свое бессмертие. Правда, для этого необходимо достичь не только физического единения друг с другом, но и эмоционального, а Венди более чем ясно дала ему понять, что это вовсе не ее амплуа.

Майкл не лгал, говоря ей, что, с его точки зрения, секс без эмоций похож на цветок без запаха. К человеку, не испытывающему подобных эмоций, он испытывал такую же жалость и сочувствие, как к лишенному дара зрения.

Бывали, разумеется, случаи в молодости, когда он тоже очертя голову бросался в омут чисто чувственных наслаждений. Но с той поры в его жизни были только две серьезные связи — одна со студенткой колледжа, где он и сам учился, оборвавшаяся вскоре после окончания по обоюдному молчаливому согласию, и другая, конец которой наступил несколько лет назад, когда Майкл, покинув Чикаго, решил обосноваться в этом тихом, солидном американском городе. Он сохранил дружеские отношения с обеими своими бывшими любовницами и был крестным отцом их старших сыновей.

После смерти Агаты, его «приемной» матери, началось самокопание, что и привело к разрыву чикагской связи. Именно тогда Майкл понял, что чувство, связывающее его с Жаклин, скорее похоже на близкую дружбу, чем на любовь. И когда он наконец решился на объяснение, она призналась ему в том, что испытывает то же чувство.

Покидая Чикаго, Майкл поклялся себе, что следующая любовь будет последней, до конца жизни. Возможно, поэтому, а может быть, из-за того, что он стал старше, мудрее и не столь энергичен, он не испытывал особого желания заводить новую связь. Майкл чувствовал: в конечном счете это не поможет ему достичь своего идеала, своей мечты навечно связать жизнь с женщиной, которая примет и полюбит его таким, какой он есть, и наоборот.

Майкл знал, что многие из его друзей считают его чудаком и идеалистом. Ну и что, почему бы и нет? Стоит ли стыдиться своих чувств и желаний? Иногда, временами, его тело все же напоминало, что физическое желание и эмоциональные устремления не всегда идут рука об руку. Но теперь это случалось так редко… Так редко, что ему не без труда удалось признаться себе в том, что воссоединение Мэри и девочек с «блудным» Роном он затеял, в общем-то, не ради восстановления справедливости. Майклу очень захотелось удовлетворить свое любопытство и узнать — выглядит ли роскошная, рыжеволосая женщина, на которую обратил свой взор Рон, так же хорошо спереди, как и сзади?

Оказалось, что да… К несчастью для него.

Он взглянул на часы. Пора было уходить, надо еще просмотреть некоторые деловые бумаги. Он направился было к своему автомобилю, как рядом с ним внезапно материализовался Клифф.

— Майкл! — воскликнул тот улыбаясь. — Ты еще не познакомился с Венди? Я хочу представить вас друг другу, все равно теперь, когда ты согласился сменить Рендольфа Уоллеса в Англии, вам придется работать в тесном контакте. Я еще не обсудил с ней контракт в деталях, но по тому, что мне известно о ее работе, нет никаких сомнений, что она прекрасно справится.

Майкл слушал не перебивая.

— Как ты знаешь, с конца следующей недели Уоллес уходит в месячный отпуск. Я хочу, чтобы вы с ним до этого встретились и ты принял от него дела. Разумеется, когда он вернется, вы будете продолжать работать рука об руку. Надеюсь, он тебе понравится, вы сработаетесь. Рендольф понимает, как важно для нас подогнать британскую дилерскую сеть под наши стандарты.

Клифф вздохнул, а потом высказал главное, то, из-за чего и затеял этот не совсем уместный на собственной свадьбе разговор:

— Хотя это и будет нелегко. Самая трудная задача — подобрать подходящий персонал. Не по профессиональным качествам, нет, — все они обладают необходимой квалификацией. Насколько я понимаю, это скорее проблема мотивации.

— Да, я уже размышлял об этом, — ответил Майкл. — Одним из путей достижения этого будет, думается, нечто вроде курсов повышения квалификации в сочетании с вознаграждением за инициативу… Но, разумеется, сначала я должен буду обсудить это с Уоллесом, — дипломатично добавил он.

— Ну что ж, именно над этим ты, Рендольф и Венди и будете работать, — сказал Клифф. — Так ты познакомился с ней?

— Не совсем… Вернее, не официально. — Майкл намеренно выразился несколько туманно.

— Ладно, я позабочусь о том, чтобы у вас появилась возможность встретиться до твоего отлета, — пообещал Клифф. — Ты же знаешь, как я ценю все, что ты для нас сделал, не так ли? С моей точки зрения, дилерская сеть, которую ты организовал, послужила одной из главных причин нашего успеха в Штатах. Качество продукции, конечно, очень важно. Но еще важнее умение предоставить ее заказчику в удобное для него время и в нужном ему месте, установить ее и поддерживать в рабочем состоянии.

Майкл слегка пожал плечами.

— Да, важно и то и другое. Мы займемся распространением, а вы не забывайте: сколь бы хороша ни была дилерская сеть, она не будет эффективно работать без надежной продукции.

— Мы с тобой прекрасно сработались, — улыбнулся Клифф. — Не скрою — я надеюсь на то, что ты поможешь нам добиться в Англии такого же успеха, как и здесь.

Майкл открыл дверцу машины.

— Ты не присоединишься к нам за ужином сегодня вечером? — спросил Клифф.

Вот прекрасная возможность отказаться от ужина с Венди, подумал Майкл. Он будет последним идиотом, если не сделает этого — в предвидение всех грозящих последствий.

Десятью минутами позже, по дороге к своему, тоже расположенному на берегу озера, дому, он скривился, вспомнив вежливый отказ, которым он ответил на приглашение Клиффа.

Что ж, значит, такой уж он идиот!