Никто, кроме нас

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ «ОБРЕТАЯ ЛЮБОВЬ» ПРОЛОГ

Но я потерял ее в самом начале истории.

(с) Скриптонит

– Даниэль! – голос срывается с рыданиями, – Пожалуйста! – судорожно кричу в трубку.

Руки покрылись мелкой дрожью. Ноги не слушали. Тело поддавалось страху, а во рту чувствовался вкус крови. Он разбил мне губу, когда ударил.

– Андреа?! – возглас в конце трубки звучит радостно. Но Даниэль не смог скрыть нотки страха, съедающие нас обоих. Он рад, что слышит меня. Его раздражает неизвестность. Дэн боится меня потерять. Но я жива. Только в данной ситуации – это вопрос времени.

– Даниэль, они…они здесь, – дышится тяжело. Болят легкие и кажется даже ребра. Не уверена, целы ли они сейчас. – Я успела выхватить телефон. Я не знаю, что делать. Я…они…они хотят…, – голос дрожит, в области груди колит от боли, а рана на губе раскрывается с новой силой, заставляя течь струйке крови по подбородку.

– Ш-ш-ш, – тихий шепот заставляет скатиться по холодной и сырой плитке туалета.

Прикрываю ладонью рот, пытаясь заглушить рыдания.

– Дыши, птичка, слышишь? – до боли любимый голос заставляет подчиниться, – Я тебя найду. Обязательно. Ты доверяешь мне?

Хочу прокричать тысячу раз «да», но топот ног и крики со стороны входа, заставляют тело отказаться функционировать.

– Они здесь. Здесь, Даниэль, – судорожно протараторила, прикусывая большой палец. Глаза наполняются страхом. Биение сердца превращается в маленький комок нервов, готовый разорваться в считанные секунды.

– Она там! – слышу мужской грубый крик.

В любом случае, я знала, что они меня поймают.

– Они…, – истерика съедает все слова, пытавшиеся вырваться из уст.

– Теперь слушай внимательно, Андреа, – резко начинает Даниэль. Его спокойный голос, в котором скрыты штурмы эмоций, дает надежду и стержень держать себя в руках.

Закрываю глаза, прислушиваясь. Наполняю лёгкие воздухом. Предчувствие того, что это возможно наш последний разговор, не дает дышать.

– В телефоне есть чип, – продолжает Дэн, – Вытащи его, подсунь под язык, а лучше проглоти. Он маленький, – быстро и чётко.

– Но он отключится. Я потеряю связь с тобой, – думать об этом, как страшный сон.

– Не потеряешь, – выдыхает Даниэль, пытаясь не поддаться эмоциям, – Послушай, птичка, я обязательно найду тебя, – хочется разреветься еще хуже, от того, как больно это звучит, – Я найду, ты же веришь? – секундная пауза. Мы оба замолчали, а я еще сильней прижимаюсь к плитке уборной, словно она может спрятать от тех, кто сейчас бежит ко мне. – А теперь разбей мобильник. Чип внутри.

Становится страшно. Господи, если это наш последний разговор, хочу сказать одно:

– Я редко говорю, но я люблю тебя, Даниэль, – телефон скрипит от того, как сильно сжимаю его, – Люблю, любила и буду любить. До самой смерти, – краткая, почти отчаянная улыбка, тенью падает на губы, – Берегите себя.

– Нет, дьяволица, – шарахаюсь от того, как что-то разбивается в конце трубки, – Черт бы все драл, не прощайся со мной, – свирепо кричит Даниэль.

– Я люблю вас, Даниэль Грассо Конселло, – отвожу трубку от уха, несмотря на крики Даниэля.

Вместе с волнительным вздохом, слышу, как дверь туалета вылетает из петель. Страх заставляет действовать быстро.

Они выбьют мою кабинку в считанные секунды.

Разбиваю мобильник об унитаз. Ударяю ещё, и на белый кафель падает маленький чип. Он маленький. Слишком.

– Открой, сука!

Подбираю чип, и положив в рот, пытаюсь проглотить. Это трудно. Я столько кричала и плакала, что слюны во рту практически не осталось. Наконец получается, и в этот же момент, кабинку ломают насквозь. Дверь отлетает и трое мужчин смотрят на меня оскалив зубы.

– Теперь ты наша, пташка, – самый главный делает шаг в маленькое пространство и силой ухватывает за плечи.

Как же давно я не чувствовала такой боли. Казалось, прошло столько лет. Но я опять здесь. И чувствую боль от избиения.

– Нет! – рыпаюсь, кусаюсь и бьюсь. Но все тщетно.

В конце концов, теперь я в их власти.

И единственная надежда на Даниэля.

Я доверяю тебе.

Я люблю тебя.

До самой смерти.