Ночной принц и я

Глава 7. Двое с единым сердцем

Следующие дни казались мне сплошной сказкой, а поэтому быстротекущей и хрупкой. Машины, рестораны, и синие глаза напротив… Легкие поцелуи на ночь и обжигающие утром. Школа? Какая школа, если есть он, есть больничный и те сладкие мгновения, когда наши губы соприкасаются. Он уходил ненадолго, и жизнь казалось, пустела, я заворачивалась в одеяло, в поисках тепла, но легкого дуновения южного ветра, с которым у меня ассоциировался Лекс, не было. Мне грезилось, что я обрела свою сущность, свою мистическую половинку. Я узнала, что значит любить до разрыва сердца, до боли в суставах, до помутнения сознания. Но упоённых жаром страсти ночей не было. Я не знала почему, но любимый не смел ко мне прикасаться. На восьмой день мы разговорились:

— Саш, а что с Гришей? Его… его наказали? — спросила я, лежа на одеяле и крутя иссиня-чёрную прядку.

— С Гришкой? — он задумался. — Первое время мне хотелось его убить, но потом поостыл. Ты решишь, как его наказать. Ты ведь пострадала. Привыкай, у моей невесты должны выработаться командные задатки. Иначе ты просто не выживешь в том обществе. Я очень не хочу тебя в это впутывать, но, пойми, по-другому не могу. Был бы третий вариант, я бы ухватился за него. Всеми силами, не допуская тебя в этот террариум. Но…

Любимый прижал меня к себе, давая понять, что я никогда не должна отчаиваться. Он всегда рядом: был, есть и будет.

— НЕ оставляй меня, — еле слышный шепот.

— Никогда. Даже не надейся, — усмехнулся Лекс, зарываясь ко мне в волосы. — Такое чудо будет только моим.

— Жуткий собственник.

— Какой есть.

— И мне это нравится.

Я закрыла глаза, вдыхая его аромат. Лекс развалился на постели без рубашки, в одних жёлтых шортах с пальмами до колена. Никогда бы не подумала, что он может надеть что-то в таком роде. Красивый, властный, сексуальный мужчина сейчас расслабился, урча словно кот оттого, что я совершенно инстинктивно обводила пальчиком около его соска. В конце концов, когда молчание затянулось, я откинулась на его живот, разметав волосы по накачанной груди.

— Саш, а кто такой Ночной Принц?

Мужчина подо мной вздрогнул.

— Человек.

— Знаю, — я кивнула, — ну не бегемот же. А какой он?

— Обычный. Мужчина. Молодой. А почему тебя так заинтересовал криминальный мир? Или от меня у тебя есть какие-то тайны?

Он резко перевернулся, прижав меня к кровати своим телом.

— Нет, никаких тайн, — улыбнулась я. — Знаешь, мне иногда кажется, что если бы ты был им, наша жизнь была бы намного интересней. Мне за свои шестнадцать так не хватало приключений, что я сейчас готова была бы уплыть с каким-нибудь пиратом на край света. Как в Пиратах Карибского моря…

— Тебе не хватает приключений? — удивился любимый. — Ты чуть не умерла, у тебя скончалась бабушка, ты стала моей невестой… И тебе всё ещё мало? Неужели я собираюсь жениться на сорвиголове, а ведь была такая тихая домашняя девочка…

Лекс скатился с меня, вновь уставившись в потолок. Я пододвинулась к нему, положив голову на его плечо.

— Ты невозможен. Я просто помечтала, но ты ведь никогда не станешь им. Жалко.

— Нет, дорогая, у тебя какие-то мазохистские наклонности, — рассмеялся он. — Другая бы до неба прыгала, что ей достался вполне приличный бизнесмен с кучей охраны, с денежной прорвой, а ещё безумно влюблённый в неё. А ты вздыхаешь о том, что твой суженый не криминальный авторитет.

— Да нет. Просто было бы интересно. По крайней мере, не скучно было бы жить.

— Алиса, — Лекс приподнялся, наклонившись надо мной, — ты точно хочешь, чтобы я стал им? Если бы я был им?

Я буквально кожей почувствовала, как важен ему мой ответ. Нужно ли было затрагивать эту тему? Нужно. Иначе я бы не смогла просто жить.

— Я бы всегда любила тебя. Но…

— Что но? — Лекс тихонько сжал мою руку.

— Но если бы ты был принцем, я бы хотела тела тебе кое-что рассказать, потому что…

— Потому что?

— Потому что один раз по его указке я чуть не умерла.

Лекс побледнел.

— Почему? — одними губами прошептал он. — Когда?

И я рассказала ему мою историю. Банда Принца была столь хорошо организована, что любое, даже незначительное нападение должно было отмечаться у его самого. Я это узнала не так давно, но теперь, повернувшись к нему спиной и прижавшись к груди, я выливала всё то, что накопилось за долгие годы, в плаче выплескивая всю боль, которую мне причинили одноклассники.

— Вот поэтому я боюсь больниц, хотя хотела стать врачом.

— Алиса, — Лекс перевернул меня, уставившись в мои заплаканные глаза, — я никогда бы… Господи, бедная моя девочка. Значит та девушка, которая подходила на катке…

— Она, — усмехнулась одними уголками губ я. — Ты всё правильно понял, это она.

— Моя малышка. Прости. Прости меня, если сможешь. Если бы я знал. Тогда. Никогда бы…

— Я люблю тебя, — я подняла голову и прикоснулась к его губам. — Не говори ничего. Просто помолчим.

Лекс.

Мужчина лежал и с ужасом слушал о злоключениях его невесты. И что самое грустное: по его вине. Он и не помнил того звонка. Он виноват в том, что сейчас его половинка выплакивает всю боль и страх, наверняка переживая всё это. Может быть, когда-нибудь она его простит, но себя нет. Собственными действиями Лекс чуть не угробил то, что сейчас стало смыслом его жизни. Вот уже два раза по его вине его маленькая принцесса оказывалась на краю пропасти. Сколько же раз она пройдёт по той тонкой нитке, живя с ним? Он покрепче сжал ей в объятиях, словно пытаясь заслонить от горьких воспоминаний. Ну же малютка, не надо плакать…

— Вот поэтому я боюсь больниц, хотя хотела стать врачом.

Мужчина тихонько перевернул девушку, уставившись в зелёные глаза. Реснички были мокрыми от слёз. И он, не выдержав, собрал солёную влагу с её глаз своими губами. Она его манила, влекла, словно магнитом и безумно возбуждала, но Лекс осаживал себя. Больно рано ей вступать в этот мир чувственных удовольствий.

— Алиса, я никогда бы… Господи, бедная моя девочка. Значит та девушка, которая подходила на катке…

Лекс даже и не знал её. Правильно, не положено начальнику знать всех своих подчинённых в лицо. А вот Шейху он надаёт по шее за такое безобразие. На его территории чёрте что творится, а он не знает. Девушка вздохнула, грустно улыбнулась и ответила:

— Она. Ты всё правильно понял, это она.

Он порвёт их на куски. Переступит через правило и разнесёт этот притон к чертовой бабушке.

— Моя малышка. Прости. Прости меня, если сможешь. Если бы я знал. Тогда. Никогда бы…

А теперь вымолить прощение у драгоценной невесты. Если надо, он будет стоять на коленях. Лекс подарил бы ей весь мир, если бы она захотела, но девушка лишь ловила его взгляд, не отпуская.

— Я люблю тебя, — Алиса подняла голову и легко поцеловала. — Не говори ничего. Просто помолчим.

Лекс ошарашено смотрел на невесту — она не просто уникальная девушка, такой больше нет. Он говорит, что виноват в её злоключениях, а она прощает. Искренне, не держа даже самой малейшей обиды. Как? Он бы давно порвал обидчика на тряпки, а эта лишь провела рукой по щеке и, улыбнувшись, простила. Ему ни за какие сокровища мира не понять её и её поступков. Никогда на своём пути Лекс не встречал таких женщин, а уж девушек тем более. Эта, с первого взгляда невинная леди, несколько дней назад раскрыла себя как весьма амбициозная личность, она смогла урезонить человека старше её, сыграла беспощадную стерву, покупающую всё за деньги, в том числе и оценки, ударила в самое больное место. Научилась защищаться, но перед ним… перед ним она совершенно беззащитна. Алиса не дала ему отпор, лишь убежала с поля боя, закрывшись в туалете, и он, наплевав на все приличия, побежал за ней. Его огненная дева оказалась такой ранимой…Он никогда и никому не позволит обидеть её. Кто бы это не был.

Лекс обнимал такую дорогую девушку, буквально минут через двадцать уснувшую в его объятиях. Он осторожно разомкнул руки, накрыл её одеялом, и пошёл на кухню. Нажал тройку для быстрого набора и через несколько секунд ему ответил бодрый голос Бродяги:

— Да, Ворон?

— Макс мне нужна твоя помощь. Где ты?

— На полпути к супермаркету. Квартиру я купил. Вполне нормальную. В центре. Правда, ремонта завились. Но я уже нанял узбеков, пускай шпатлюют, малюют, клеят. Вот думаю, какие продукты нужны для Аньки на нашем-то сроке?

— Макс мне нужен Шейх.

— Тебе-то эта шестерка зачем?

— Надо, Бродяга! Надо!

— Да ладно, ладно, — пошел на попятную Максим. — Понял я.

— И чем быстрее, тем лучше…

Лекс хлопнул слайдером, еле сдерживая гнев. Нет, всё-таки когда-нибудь он прибьет эту мразь, солидно попортившую ему нервы плюс покусившуюся на самое дорогое.

— Последний раз ты до дома проводишь меня, И к руке прикоснется рука, Мне покажется нечем дышать, Последний раз — это значит, уже никогда, Я сегодня целую тебя, В последний раз, — я танцевала, голося во всю мощь легких песню итак кричащую из стереосистемы.

Лекс куда-то ушёл, и я, почти полностью оправившаяся за эти дни, решила похозяйничать на кухне, сварганив пиццу и жаркое. Смотался он уже вот уже часа полтора назад, а минут через десять должны были заявиться Алик с Дианкой и Максим с беременной женой. Поэтому я порхала около овального столика в зале, расставляя приборы. Я даже умудрилась сделать за такое короткое время гуся в микроволновке. Как же я соскучилась по готовке. Я как раз допевала "Короли Ночной Вероны", когда раздалась короткая трель звонка. Накинув на себя черный домашний халатик (до этого я разгуливала в красной полупрозрачной пижамке, состоящей из топика и шортиков), я протанцевала к двери и не глядя в глазок распахнула её.

— Алик, — я уставилась на стоящего на площадке Кузнецова. Позади него отирались Голованов и Черняк.

Страх схватил душу коготками, но я постаралась не выдать его в глазах, оставаясь холодной и неприступной.

— Молодые люди, что вам надо? — главное, чтобы голос предательски не дрогнул.

— Не узнала нас, шлюха?

Высокий бритоголовый парень втолкнул меня в прихожую. Троица зашла в квартиру. Они дилетантски встали рядышком. По хорошему же должны были рассредоточиться — я видела, как работает охрана Лекса, поэтому сейчас в уме просчитывала пути побега. Окно — не получится, слишком хорошо закрыто, а вот балкон…

— Молодые люди, будьте добры объясните, в чём дело?

— Ты чё, шалава, базар не рубишь? — я отступила на два шага назад, Кузнецов толкнул меня в плечо, заставив сделать ещё одни шаг.

— Микра, ты чё в реале нас не признаёшь? — встрял Черняк, но Кузнец взглядом заставил его умолкнуть.

— Я не знаю, про кого вы говорите. Мальчики вы явно ошиблись дверью.

Ещё несколько шагов внутрь квартиры.

— О, Микра, да ты тут хахаля ждешь! — масляно протянул Голованов.

— Молодые люди, будьте добры покинуть квартиру. Иначе я вызову милицию.

— Да куда ты денешься, — гоготнул Кузнецов.

Я добралась до стола и, выждав, когда бандиты подойдут на приемлемое расстояние, чтобы не промахнуться, быстро метнула две тарелки с горячим жаркое. Жалко конечно труды, но своя шкурка мне дороже. А теперь открыть балкон и постараться перебороть страх перед высотой и прыгнуть со второго этажа. Щеколды отошли по мановению моей руки, и я выскочила на балкон. Пока нападавшие отходили от "горячего" приёма, я влезла на перильца и сиганула вниз. Приземлилась на попу, закусила губу от боли и, поднявшись, рванула по направлению к лесу. Там они меня фиг найдут. По детской привычке я всегда носила дома чешки, вот и сейчас легкие туфельки послужили мне хоть какую-то службу, спасая ноги от колючего снега. Мороз ударил по лёгким, заставив меня судорожно хватать воздух. В спину зазвучали хлопки, и я с ужасом заметила фонтанчик снега, брызнувший в сантиметрах тридцати от меня. Пули? Мысль пронеслась в голове бешеным сайгаком. В меня стреляют. А если попадут? Накаркала. Плечо обожгло болью, разрезанная ткань стала мокрой.

— Идиоты! — слышались позади крики.

А я удирала, проваливалась в сугробы, петляла между сосен, как заяц. Фиг вам, а не невинная жертва. На пробегающую около рынка девушку в чёрном пеньюаре на моё искреннее удивление и сожаление никто внимания не обратил.

Я сама не поняла, как заплутала. Мобильный, лежащий в кармане, потерял сеть и, сколько бы я не брела, было бесполезно. Я отвязалась от погони, но сама загнала себя в ловушку. Не представляла, что три сосёнки могут быть такими большими. Везде был снег и гнетущая тишина. Не знаю, сколько я так проплутала, но начало смеркаться. На лес опустились сумерки, принеся с собой ещё больше холоду. Я заставляла себя больше двигаться, но ничего не получалось. Тело сковало какая-то неестественная лень. Бросало то в жар, то в холод. Я брела наобум, по солнцу ориентироваться было невозможно — его просто не было на небе, а уроки, с какой стороны растёт мох и куда надо идти, чтобы выбраться к городу я сознательно продремала. Не ожидала, что они могут мне понадобиться. Я устала, хотела есть и мне стало совсем "хорошо", когда мобильный, три раза пропищав на прощание, разрядился. Я осталась без тепла, без еды и без связи. Подлый телефон обрубил последнюю надежду на общение с цивилизацией. От всего того, что случилось я присела на пенек, окруженный сосенками, и рассмеялась, захлёбываясь рыданиями.

— Дура, какая же я дура! Что мне дома-то не сиделось под боком у Лекса? Приключений захотелось? Вот сиди и мёрзни тут дурында великовозрастная! Нашла приключения на пятую точку! Околеешь в этой чаще, и косточки твои раскопают только когда снег сойдёт — кричала я, отчитывая себя.

И вдруг сердце защемило так. Я никогда не увижу маму. Ни Лекса. Ни дедушку. Не подколю Максима, не послушаю советов Ленки. От этого стало ещё горше. Я погрозила небу кулаком и продолжила тираду:

— Ты такой умный, да? Ты бессовестный наглый мужик, который добился своего благодаря смазливой по тем в временам мордашке и умению красиво болтать! Что же ты ничего не делаешь? Ты ведь придерживаешься принципа "любовь, дружба, жвачка"… Что же ты молчишь, черт тебя побери. Такой несчастненький, да… Молитесь все ему, подносите дары… А не пошёл бы ты знаешь куда… со своей дружбой и жвачкой? Не работает твой закон, хоть ты тресни. Мой принц должен был примчаться по первому зову сердца, а чего же я замерзшая сижу тут и ни черта в твоём гребаном мире не понимаю?

Окончательно раскисшись от такой тирады я горько заплакала, поджав коленки к лицу. А через несколько секунд накатила освобождающая темнота.

Очнулась я в каком-то бревенчатом домике. Где я?

— Воды, — попросила через силу я.

Мгновением спустя передо мной возникла девушка в темном свитере и синих джинсах, в руках она держала стакан с прозрачной жидкостью. Она приподняла мне голову и я, захлёбываясь, немного отпила.

— Всё, всё. Обожди, тебе нельзя много.

— Где я?

— Ты как-то оказалась в лесу в одном халате. Теперь ты дома у моего дедушки. Он лесник. Тебя как зовут?

— Не помню, — с сомнением отозвалась я. И вправду в голове бродили какие-то смутные образы. Ни имени, ни фамилии там не было. Кто же я? Это до смерти пугало.

— Жаль, — покусала губу девушка. — Я Эрлен. Можно просто Лена.

— Эрлен, — я улыбнулась, — необычное имя для русской.

— Ага, это родители так постарались. Они у меня ярыми коммунистами были. Решили дочь Эрой Ленина назвать. Эрлен сокращённо. Сколько я с таким имечком намучилась, — покачала она головой.

— А где твои родители? — спросила я.

— Погибли в автокатастрофе.

— Ой, извини, я не знала, — смутилась я.

— Ничего. Я привыкла. Я тогда совсем крохой была. Мне и трех месяцев не исполнилось. Может поищем твоё имя?

— Поищем? — усмехнулась я. — Как? Это ж не иголка, чтоб его искать.

— Ну… я поперечисляю имена, а тебе может что и вспомниться. Ты готова?

— Давай. Всё равно другого выхода нет, — пожала я плечами.

— Наташа? Нет? Мария? Марина? Антонина? Светлана? Оксана?

Девушка начала перечислять чуть ли не весь справочник имён, но ни одно не вызвало отклика. Я лишь мотала головой, отметая предположения.

— Хм. Если только какие-то необычные. Давай попытаемся?

— А что делать-то? Не будешь же ты звать меня "эй, ты".

— Хорошо. Россия? Америка? Афродита? Афина? Гадила? Ревмира? А может быть… Золушка?

Боль прорезала виски, вырывая из тумана до боли знакомый голос:

— Золушка. А все принцессы должны выглядеть соответственно.

— Золушка? — расширила свои глаза девушка. — Блин, в жизни бы не угадала. И как же коротко называть-то? А так и буду звать — Золушка. Мне кажется, оно как Глеб не сокращается. А ты точно ничего не помнишь? Мы нашли у тебя мобильный, только он без подзарядки, а тут электричества нет, как газа и воды. Вот свечками спасаемся, да печкой русской. А во дворе колодец. Обещали в этом месяце провести, только вон, какие сугробы намело — фиг теперь к нам кто попадёт. Тут даже танк не пролезет. До ближайшей деревни пять километров. Я вот всё думаю, как ты до нас добрела в таком наряде? И не упала по дороге? А ведь халатик явно дорогой. Значит ты дочка какого-нибудь богача… Понятно, почему тебя Золушкой назвали. Не жена точно, по глазам вижу тебе не больше семнадцати. А животика нет, значит не замужем. Да и колечка тоже.

Девушка болтала без умолку, и я медленно погружалась в дрёму. Есть такие люди, которым собеседник нужен лишь в качестве декорации. Так вот, кажется Эрлен как раз из такой категории.

— Ой, ты ведь, наверное, опять спать хочешь? — спохватилась девушка, видя, как закрываются мои глаза. — Я тебя совсем уболтала.

Мне снились чьи-то руки, убаюкивающий голос, страстные поцелуи. Черный салон большой машины, пальцы, поглаживающие мою спину под блузкой, чья-то широкая грудь, на которой я умостилась. Но всё раз за разом пропадало, сменяясь фонтанчиками снега под ногами и чувством опасности за спиной. Кто же это? Кто постоянно защищал меня от всего на свете и в кого… я была безумно влюблена? На счёт последнего я не сомневалась — при малейших воспоминаниях в животе расползалась горячая томность, руки немели, губы пересыхали… Но больше всего мне было больно от того, что имя никак не хотелось вспоминаться.

Лекс.

Мужчина говорил с Шейхом в довольно симпатичном ресторанчике, но тот лишь всё отрицал, указывая на то, кто в своём уме полезет на невесту авторитета? Это ничто иное, как способ изощрённого медленного самоубийства. Не зря в криминальных кругах он и Алик славились крутым нравом и быстрыми на расправу руками. Всех своих "сошек" они держали в таком страхе, что те даже чихнуть без разрешения не смели. Шейх это прекрасно знал и сейчас в уме перебирал всех тех дур, с которыми ему пришлось связаться в силу своей профессии. Но не одной подходящей под описание невесты он не находил. В городе ходили слухи о ней. Скромной, красивой, миниатюрной девушке с пышными каштановыми волосами, зеленоватыми глазами, прекрасной фигурой и очень умной. Так же поговаривали что невеста копия матери самого Принца, а ещё очень маленькая, ростиком еле-еле достигавшая плеча Ворона. Шейх видел их фотографию со званого вечера. Потрясающе красивая пара. Принц — мощный, с широкой грудью и холодными глазами убийцы и она хрупкая кукла по сравнению с ним. Правда лица девушки было не видно, она говорила с отцом авторитета, но по тому, как Ворон по-хозяйски обнял её за талию, наводило на мысль, что они довольно близки.

— Мне нужны вот эти люди, — Лекс пододвинул по скатерти краешек салфетки, исписанный фамилиями.

— Эту девчонку я не знаю, — он вычеркнул первую фамилию, — а вот эти — мне даже очень хорошо знакомы. Но зачем Вам обычное хулиганьё? Они даже на медвежатников не тянут. Грубые, неотёсанные дебилы. Берут силой, прут напролом. Совершенно не обучаемы. Вот этот срок мотал… Какую-то суч…

— Не смей, — холодная бездна взглянула из глаз Ворона. — Не смей так называть мою невесту.

— Так… Невеста? Но в то время… Простите. Пожалуйста, простите, — Шейх готов был прямо тут встать на колени и вымаливать прощение у этого ледяного человека. Ему слишком дорога была своя шкура. Мужчина знал, что Алекс Грозный, как они его между собой именовали, подобных ошибок не прощает. И сейчас он, возможно, живёт последние минуты своей жизни.

От рассматривания сжавшегося мужчины Лекса оторвала трель мобильного. Звонил на удивление Алик.

— Да?

— Лекс, приезжай домой, — голос друга дрожал от напряжения.

— Что-то с Бэмби?

— Приезжай. У нас ЧП.

— Вставай. Сам извинишься перед моей невестой и заставишь этих ублюдков валяться у неё в ногах. И моли Господа, чтобы моя невеста была хоть чуточку добрее меня.

Лекс бросил на стол несколько крупных купюр и вышел из ресторана, точно зная, что Шейх, как послушная шавка, следует за ним.

Через пятнадцать минут серебристый "Лексус" уже заруливал в заснеженный двор. Было необычно людно. Тут и там сновала охрана. Он жестом подозвал одного из бодигардов, но тот лишь пожал плечами в ответ на то, почему такая паника? Квартира встретила его незакрытой дверью. Лекс напрягся, положив руку в карман брюк, где был пистолет. Однако через пять минут к нему выбежала зарёванная Диана, вслед за ней вышел хмурый Алик.

— Что случилось? — у мужчины защемило сердце.

— Алиса пропала.

— Как пропала? — не понял Лекс. — Я звонил ей полчаса назад — всё было в порядке, Она ужин готовила. Куда могла деться женщина в запертой изнутри квартире с наказом никому чужому не открывать и кучей охраны тут и там?

— А вот этих надо спросить, — Алик щелкнул пальцами и через несколько секунд под синие очи Ворона бросили трёх парней.

Шейх мелко затрясся, узнав молодых людей.

— Эй, поосторожней, братан, не мешок с дерьмом кидаешь, — вякнул один из них, отчего тут же получил хорошую затрещину от Принца.

— Здесь была молодая женщина? Что вы с ней сделали?

— Да какая нафиг женщина, братан? Здесь была местная шалав… — бритоголового остановил ещё один хлесткий удар.

— Ты чё, совсем опупел? Да я, да я… — завыпендривался пацан.

Однако и тут его ждала неудача, теперь пощёчину получил от известной ему личности — Шейха.

— Думай с кем говоришь, шестерка.

— Кто они? — Принц обернулся к замершему Шейху.

— Это те самые, — промямлил мужчина.

В глазах Принца читался смертный приговор. Без особого напряжения, подняв самого старшего за грудки, он прижал его к стенке, держа за горло. Парень побледнел, начиная задыхаться.

— Ты знаешь кто я, щенок?

Бритоголовый хотел что-то ответить, но сил у него хватило только на еле слышный сип.

— Я - твоя смерть, — без эмоций ответил на свой же вопрос Лекс. — Не здесь и не сейчас, но смерть.

— Это же Ворон, — вдруг узнал его один из ребят.

— Ночной Принц, — эхом повторил за ним второй.

В глазах бритоголового зажёгся страх. Он тоже был наслышан о репутации этого палача. И теперь герой, которому он хотел подражать ему во всем, держал его за шею, сдавливая гортань. Он не сомневался, что нажми мужчина чуть сильнее, и парнишка тут же свалился бы со сломанными позвонками.

— Ворон, — от удушения Лекса отвлёк голос Максима, — кажется, мы нашли след.

Авторитет отбросил от себя подростка, обернувшись к охраннику.

— Вы нашли её?

— Нет.

— Пока не найдёте, можешь даже не приходить с докладом. Хотя… куда он ведет?

— В лес. А дальше до того путаный, что сам чёрт не разберет. Ворон, она ранена.

— ЧТО? — взревел мужчина, буквально парализуя взглядом трех подростков.

— Ранена. Не сильно, правда. Но не знаем куда, — тихо отрапортовал Макс.

— Чёрт! Все вон! Я хочу поговорить с этими ублюдками наедине. Алик успокой Ди. Нам только тут не хватало женских слёз, — он взглядом попросил друга отвести девушку куда-нибудь.

Все без возражений вымелись из комнаты, прикрыв за собой дверь. Лекс же бездумно обходил залу по периметру, замечая разбитые тарелки, валяющиеся на полу остатки жаркого, не тронутый гусь и шикарная пицца, не распакованная бутылка красного вина. Его девочка старалась для него и гостей. Она ждала их прихода, поэтому готовила и накрывала на стол, а эти сволочи ранили её. Немного успокоившись, он полез за смартфоном в карман и набрал номер Алисы.

— Телефон абонента вне зоны действия сети, — произнесла стандартную фразу девушка-робот.

Главное не отчаиваться. Лекс вздохнул и нашел фотографию его и Алисы на фоне купленной ей красного миниатюрного джипа. Девушка была в новенькой шубке и, прижимаясь, улыбалась во все тридцать два зуба. На безымянном пальце сверкало обручальное кольцо. Его Бэмби была до одури счастлива.

— Вы знаете, кто эта девушка? — он поднес к носу каждого мобильный.

Один за другим подростки бледнели, узнавая. Но разве могла та забитая отличница стать не просто женой (юные бандиты не разобрались в назначении кольца) обычного бизнесмена, а женой самого Ночного Принца. Где они могли пересечься? И как она, девочка с двумя мышиными косичками, могла влюбить в себя, его? Каким образом, если он, бывало, отказывал и таким цыпочкам, что все трое просто стелились под их ногами мягкими ковриками из макраме.

— Это Алиса, — тихо проговорил один, — наша одноклассница. Бывшая.

— Нет, — усмехнулся Лекс. — Она вам не Алиса. Для вас троих щенки — она Алиса Яковлевна. Царица и богиня, ибо одно её слово, и вы трое будете мертвы. Вас пустят в расход, потому что вы не можете отличить тех, на кого можно нападать и тех на кого нарываться ни за что нельзя. ГДЕ ОНА??? — напоследок рявкнул Лекс.

— О..о..она убежала, — заикаясь, проговорил довольно маленький щуплый паренек.

— В чем?

— Короткий чёрный халат и какие-то тапочки, типа балеток, — отчеканил третий.

Лекс покачнулся и подошёл к окну, посмотреть на термометр. Минус тринадцать. И его девочка там, в одном халатике и чешках. И что он делает здесь? Чего хочет?

— Под охрану их, — рявкнул он, напугав молодого телохранителя и хлопнув дверью вылетел на улицу.

Во дворе было всё так же людно. Кто-то догадался привезти собак и теперь к шуму голосов примешивался собачий лай. Соседи то и дело выглядывали в окна, не понимая, из-за чего разгорелся этот сыр-бор. Но спрашивать боялись, тут и там среди рассевшихся, словно снегири на ветках, старушек ходил слушок, что наверное это КГБ кого-то ищет. Или ещё что похуже. Но Лексу сейчас было не до этого. Мужчина помнил, где в последний раз они гуляли с Алисой, когда ей стало лучше. И она говорила, что знает этот лес, как свои пять пальцев. Но сможет ли сейчас это знание хоть на каплю ей помочь, ведь сейчас она наверняка замерзла, устала и хочет есть. Господи, Бэмби, куда тебя понесло?

— Лекс, ты куда? — на полпути к лесу его нагнал Николя. — Куда понёсся?

— Её искать, отстань! — не захотел слушать он своего крестного.

Вот ведь знало сердце, не стоит идти на встречу с шейхом. Но так не хотелось его приводить в их уютное гнездышко. В этот рай, пускай только временный, но рай, созданный им для его Золушки. Сколько же раз он так её называл? Сто? Тысячу? Миллион? А в ответ она только смеялась, прося хрустальную туфельку. Ведь у каждой Золушки должна быть такая вещица. Да что туфельку, в этот момент Лекс готов был ей подарить хоть целый гардероб туфелек, платьев, украшений из того, чего пожелает… Хоть из хрусталя, хоть из парчи, хоть из платины. Лишь бы его солнышко осталась жива.

— Алиса! — прокричал он. — Алиса! Зая! Золушка моя!

Сердце почему-то знало, что девушка была жива, но словно сильно замерзла, и её клонило в сон.

— Не надо, только не засыпай, — мужчина, будто ищейка, отыскивал невидимые следы пребывания в этом лесу любимой. — Молю тебя не спи. Иди куда-нибудь. Только не спи! Умоляю тебя. НЕ ЗАСЫПАЙ!

Последнюю фразу он словно нашептывал, словно молитву, боясь худшего. Его Бэмби умная девочка, она найдёт выход, сможет дойти до жилья, а потом уж как-нибудь и до города доберется. Главное, чтобы не сдалась, отчаявшись.

— Лекс, пойдём домой. Начинается метель.

Мужчина посмотрел на серое небо, которое застлали тучи. Сейчас шел легкий снег, а ветер быстро крепчал. Николя говорил правду, если они не выберутся в эти несколько часов — в метель им будет намного хуже.

— Николя, следы заметет! Мы не найдём её.

— Лекс мы здесь сами загнемся, если не поторопимся. И тогда уже твою суженую некому искать будет, так что ноги в руки и топаем домой. Не пропадет твоя Алиса, не из таких передряг выбиралась. Не девушка, а стойкий оловянный солдатик, — мужчина постарался поддержать совсем павшего духом Принца, но у того чуть ли глаза не на мокром месте были.

— Я не могу, — Лекс остановился, вновь направившись в чащу леса.

— Прекрати вести себя как девчонка, — Николя перехватил его и для привода в чувство отвесил ему сильную затрещину. — Мы сейчас ничего не сможем поделать. Ты прекрасно знаешь, что за эту девочку я пройду, как и ты, огонь, воду и медные трубы. Однако сейчас не та ситуация, чтобы строить из себя супергероя. Кроме тебя этот лес обшаривают сто человек. Думаешь это много на семнадцать километров?

Тем временем скорость ветра все нарастала, порывы, чуть ли не сбивали с ног, снежинки острыми гранями кололи лицо и руки без перчаток. Сердце рвалось на части, душа считала его ничтожеством, но ум упрямо отвечал, что надо поручить это дело профессионалам.

Ни в тот день, ни на завтра "профи" ничего не нашли. Лекс рвал и метал, обещаясь перейти от слов к делу и воспользоваться пытками инквизиции. Два раза звонила мама Алисы, но он отговаривался тем, что Алиса либо в школе, либо ушла в магазин, либо в душе, стараясь сдержать в голосе панику. Так же он распорядился продлить ещё на две недели пребывание дедушки и будущей тещи в Иерусалиме и перевести на их счёт дополнительные деньги. Его люди обшаривали ближайшие к городу деревни и опрашивали, видел ли кто девушку в темном халатике и в чешках. Самое интересное, что до избушки лесника они не дошли около сотни метров. Собаки потеряли след из-за того, что дед разлил по округе жидкость, отпугивающую волков.

Алиса.

Так потянулись мои дни в сторожке лесника. Сам дедушка Эрлен оказался шустрым седовласым старичком. Этакий старичок — лесовичок, как с картинки. Он подивился моему странному имени, посетовав, что экстравагантной молодежи развелось, не меряно, но Золушку всё-таки сократил до Оли. Три дня я не вставала, а метель, начавшаяся ещё до моего пробуждение не прекращалась. Мы с Эрлен с грустью рассматривали творящийся за окном кавардак. Ефим Егорович, так звали деда, не разрешал нам выходить из дому. Отсутствие воспоминаний меня пугало, а попытки что-нибудь вспомнить, приносили нестерпимую головную боль. Эрлен, словно какая-нибудь знахарка, пичкала меня различными настойками на травах, совала мне в руки дешевые любовные романчики в непрезентабельных потертых обложках и рассказывала о своей жизни.

Эрлен родилась в Москве в семье архитектора и заведующей кафедрой философии в одном из московских вузов. Родители давно хотели ребенка, но забеременеть Марысе Ефимовне (а я то думала, что у одной Эрлен такое имечко!) всё как-то не получалось, поэтому вконец отчаявшаяся женщина в один прекрасный день решила напиться, да и сброситься с крыши. Ну а что, раз ребенка нет, значит неспособная ни на что я! Однако муж её стащил с козырька и в ту же ночь, по крайней мере, так рассказывал дедушка Лене, была зачата Эрлен. Три года пролетели как птицы. В ту дождливую ночь родители возвращались с работы и на светофоре их протаранил какой-то пьяный политик. Погибли все. И родители, и виновник аварии. Через неделю за бедной испуганной Эрлен приехал дедушка и забрал её с квартиры няни, которая находилась с ней в отсутствие родителей. Квартиру сдали в наём, а девочка получила солидную пенсию. Вот такая вот незамысловатая трагичная история.

Я же рассказывала девушке о своих маленьких успехах:

— Я помню, как плутала, как кто-то гнался за мной. Свистели выстрелы. Пули фонтанчиками взрывали снег у моих ног. Было страшно, — пересиливая себя проговорила я.

— Ух, ты, — в который перебила меня девушка. — Я думала так только в романах бывает. Ну там у Донцовой, Шиловой… А тут жизнь. Может твой отец игрок и задолжал каким-то бандитам, и они решили взяться за тебя, а ты убежала?

Бандиты… Слово отдалось в голове тупой болью. Но ведь преследовали меня именно они — я в этом уверена на все сто. Так почему же надо вспомнить что-то ещё? Какая-то мысль колотится в голове, а я вижу только её хвостик. Должно быть что-то ещё. Что-то такое, что я могла вспомнить, безошибочно узнать.

— Нет, не так. Я почему-то это знаю. А ещё в моей жизни есть Он. Брюнет. Накачанный, но не слишком. Умный. Ласковый. Я помню прикосновения его рук к своей коже, помню губы, а вот лицо… Только улыбку — словно яркое солнышко.

— Ух, ты, а сейчас ты прям какого-то горца описывала. Может это твои фантазии после Монинг и парень саамы обыкновенный, щупленький такой, неказистый.

— Я вспомнила ещё кое-что Лен, — несколькими минутами позже сказала я. — У меня есть подруга Лена и я…я обручена.

— Обручена? — глаза Эрлен расширились.

— Вот это знак нашей помолвки, — я вытащила из-под свитера, в котором сидела на кровати Розовую мечту, — а ещё кольцо. Только я его, кажется, в лесу где-то потеряла, когда убегала.

— Да уж, — вздохнула девушка, — ну и задачку ты мне задала Золушка. Покруче чем в романах будет.

Ещё через два дня, когда я могла уже нормально ходить по дому, не опираясь на руку Эрлен, мы решили идти в город. Для этого мне выделили пару лыж и показали, как на них можно ходить. До города было около восьми километров. Эрлен приготовила для нас небольшой запас еды, два сменных свитера и взяла две тысячи на дорогу. В город ей нужно было по двум причинам — проведать квартиру дедушки и покормить кота, жившего там, а заодно показать мне все, что может пробудить мою довольно храпящую память. До города мы дошли в половине десятого, хотя выходили в пять утра. Ноги у меня уже просто не гнулись, видимо я была непривычна к таким нагрузкам или просто давала знать о себе слабость. В общем, я провела у лесника неделю, при этом кое-как выздоровев от жуткого гриппа и два первых дня прометавшись в горячке.

Зачехлив лыжи и кое-как придя в себя от довольно быстрого (для меня, Лена придерживалась мнения, что плетемся мы как черепахи) путешествия. На автобусе мы доехали до маленького покосившегося двухэтажного и двухподъездного дома. Старушки ехидными взглядами проводили нас, держащихся за руки, но ничего особого не сказали. Эрлен всех поприветствовала и мы зашли в подъезд. Тут пахло деревом. Наверное, так бывает лишь в таких домах, ну и в избах, конечно же. Ступеньки тихонько поскрипывали под нашим весом, пока мы забирались на второй этаж. Квартира нас встретила раздражающим мявом откуда-то из трех комнат.

— Проходи, — Эрлен быстро снимала с себя валенки и шубку, вешая одежду на крючок, — ты только Васьки не бойся. Он вообще-то добрый. Просто незнакомых людей не любит.

В то время, пока мы ехали, я думала что Васька, как назвала его Лена, это обычный дворовый кот серо-черной раскраски в полосочку. Однако, как только я прошла в большую комнату, на меня вышло нечто окраса "вискас". Это был неимоверно толстый шотландский вислоухий котяра, который пер на меня, одновременно с этим хлестая себя хвостом по бокам. Я, не скрывая страха перед таким терминатором, позорно начала отступать к стене.

— Кыш! — я топнула ногой, думая отогнать этакую заразу, только это не подействовало, кот и так от природы вислоухий, ещё сильнее прижал к морде свои органы слуха и зашипел.

— Ми-и-илая ки-и-иса, — я решила зайти с другой стороны.

Киса не повела ухом, лишь на мою вытянутую руку вновь зашипела, сопроводив это нехилым ударом лапы. Я отдернула поцарапанную конечность. Вот гад!

— Золушка, ты ещё долго? — в комнату словно ураганчик влетела Эрлен и увидев сию "дивную" сцену подхватила агрессора на руки. — Ты как? Не поцарапала этакая зараза тебя?

— Да нет, всё ок.

— Хорошо, иди мой руки. Я в микроволновку котлеты закинула и воду для вермишели поставила. Ща есть будем, — она улыбнулась мне и повернулась к коту. Взяв его под подмышки, она начала вдохновенно читать животному нотацию. — Вася, так делать нельзя! Золушка наш друг! Очень хороший друг! Она очень добрая, очень умная, очень…

Последнего "очень" я не услышала, так как уже включила в ванной краник. Теплая вода моментально согрела озябшие руки, заставив заколоть иголочками кончики пальцев. Всё-таки я замерзла.

Через полчаса, совсем отогревшись, мы завалились смотреть телевизор. Вернее завалилась я, а Эрлен, даже не принимая моих возражений, ушла мыть посуду. Каналов было всего три ОРТ, Россия и областной. По первому шёл Малахов, которого я почему-то не взлюбила после нескольких предложений, по второй — фильм ужасов, а по третьей новости. Решив, что лучше информационная программа тут, чем кошмары во сне, я уселась смотреть известия.

— Итак, — вещал диктор. — Переходим к новостям криминального мира. В эту субботу на главу нашего города было совершено покушение. Неизвестные напали на мэра и под дулом пистолета забрали у него портфель…

Криминал, как же он задолбал меня это криминал! Тут, там… Везде. Никуда от него деться нельзя. И ведь как то и моя жизнь с этим связана.

— В покушении на губернатора неофициально подозревают владельца крупной сети ночных клубов "Империя Голливуд" Воронцова Александра Аркадьевича. Эта одиозная личность прославилась своей лояльностью к криминалитету…

— КОГО??? — зашелся мозг в крике, после которого наступила сильнейшая за все время боль.

— Так же многие из нижегородцев знают его под псевдонимом "Ночной Принц". Кроме того, в высшем свете разнеслась весть о том что он, как возглавляющий пятерку холостяков области, наконец-то собрался жениться.

Мучительно приходили воспоминания. Каток. Снегопад. Синяя бездна глаз. Смерть бабушки. Шикарные похороны. Его дом. Вечер. Роза. Отравление. Гришка. Направленный на меня пистолет. Воспоминание о гипнозе. Школа. И обжигающий поцелуй на виду у всех.

На экране появилась наша с ним фотография. Он высокий и накачанный во фраке и я худенькая, маленькая в слишком коротком платьице. Голиаф и Дюймовочка. Однако несмотря на разницу в росте выглядели мы довольно красивой парой. Я смотрела в телевизор и не могла оторваться. Слёзы застилали глаза. Саша, Сашенька…

— Эрлен! — крикнула я.

— Что? — прибежала Лена с кухни.

— Лен, это он! Лекс, — я гладила уже сменившийся экран, утирая одной рукой соленые капли. — Он мой жених.

— Золушка, — начала Эрлен.

— Я не Золушка. Я Алиса. Золушкой меня называл Лекс. Поэтому я вспомнила это имя. Мне нужен мой мобильный. Боже, он наверное всю голову сломал, куда я могла подеваться. Он беспокоиться.

— Не выйдет, — Лена вздохнула. — Сима твоя испорчена, да и телефон тоже надо в ремонт нести. А ты не помнишь его мобильный?

Я покачала головой. Его номер до сих пор блуждал в закоулках моей памяти, отказываясь выбираться наружу.

— Ты вспомнила, где живешь?

— Да. Ты думаешь, он там?

— Может быть. Раз любит, должен же он тебя искать. Посуди сама.

— О, конечно, правда.

Сонного настроения как не бывало. Мы как ошпаренные помчались ко мне в квартиру. Однако никто не открывал дверь. Она явно пустовала. Куда теперь?

— Так. Значит, тут нет. Я, пока ты телик смотрела, на газету наткнулась. Говорят, у нас в городе тоже его клуб открылся недавно. Может туда?

Я потерла глаза. Куда я такая? В старых заляпанных джинсах, болоневой курточке и вязаной синей шапке. На кого, а вот на хозяйку я точно не тяну. Значит, будем брать нахрапом… Через полчаса мы уже стояли около дверей в клуб и отчаянно молотили в неё кулачками. Нам не отрывали! Нет не так. МНЕ не открывали! Мне, невесте этого шалопая НЕ ОТКРЫВАЛИ! В конец разозлив охранника я проорала очень нецензурную тираду в их адрес и на удивление дверка открылась. Давно бы так. Но только для того, чтобы втащить нас обоих за шиворот в помещение. Я аж побелела от такой наглости.

— Деточка, а тебе не стыдно так разговаривать с дяденьками и колотиться со всей дури во взрослый клуб? — охранник, лысый лоб под два метра прищурился, с отвращением взглянув на меня.

— Мне — нет. А вот тебе будет стыдно, если сию минуту не позовешь сюда Лекса, — я сняла шапку и стала индиффирентно стряхивать с неё снег на ковёр. Светло-бежевый.

— Кого? — опешил охранник.

— Воронцова Александра Аркадьевича, — пояснила я.

— Знаешь что, деточка, — покраснел охранник, — прием поклонниц на сегодня закрыт. Александр Аркадьевич отдыхает.

Он хотел было протянуть свои лапы ко мне, но его остановил холодный голос Эрлен.

— Только тронь, — в свете люминесцентных ламп сверкнула сталь.

Он потянулся выхватить у неё нож, а она толкнула меня к единственному проходу. Не помня себя я мчалась по длинному коридору, пока наконец не нашла дверь с табличкой "Директор". Открыв пинком дверь я застала ругающегося с миловидной брюнеткой Максима.

— Бродяга? — против воли вырвалось у меня.

— Максим Андреевич, — в эту же секунду меня настиг охранник, закрутив руки за спиной. — Извините, Максим Андреевич, тут просто две девчонки ворвались. Мы сейчас их прогоним.

Макс обернулся и долго всматривался в моё лицо, пока не узнал. Расширившимися глазами он оглядывал мою одежду, волосы, упавшую на пол из зажатых рук шапку. Я же просто улыбалась ему.

— Алиса? — протянул он заворожено.

— Если этот бугай отпустит мне руки я даже приведу доказательство. Розовая Мечта на мне.

— ВОРОН!!! — закричал Максим. — ВОРОН, БЭМБИ НАШЛАСЬ!!!

Охранник, услышав моё прозвище, тут же убрал руки, во все глаза таращась на меня. Тем временем дверь в приёмной открылась, явив мне похмельного Лекса с бутылкой виски в руке.

— Что ты орешь? Алиса мертва! Её нигде нет. И целая неделя уже прошла, — спокойно отвечал он.

— Сашенька, — протянула я. — Сашенька, драгоценный мой.

Сделав несколько шагов, я оказалась в поле его зрения. Минут пять просто стояла перед ним, пока хмель из головы окончательно не выветрился и он не узнал меня. Тёмные от утраты глаза вновь полыхнули любовью, превратившись в мою любимую синюю бездну. Бутылка выпала из дрожащих рук, разбившись об пол и расплескав содержимое по полу.

— Бэмби! — выдохнул он, рухнув на колени и целуя мои холодные руки. — Бэмби, малютка, ты вернулась.