Отсутствие жизни. Ночь упырей

2

Мавна отказалась от того, чтобы Смородник подвозил её прямо до дверей кофейни. Ей было стыдно даже думать о том, чтобы выйти из его чёрного внедорожника после ночи, проведённой в его квартире. И всё это на глазах у Илара. Наверное, она бы просто сгорела на месте.

– Останови тут, пожалуйста, – попросила Мавна, не доезжая примерно полквартала.

Смородник послушно свернул к парковочным местам. Прежде чем разблокировать двери, он вздохнул и сообщил мрачным голосом:

– Я рассказал твоему брату, что ты была у меня.

Мавна покраснела ещё до того, как во всю мощь осознала смысл его слов.

– Ты… что??

Смородник побарабанил пальцами по рулю.

– Так было честно. Я не хочу ему врать. И твоё враньё не поддерживаю. Просто сказал, что ты в безопасности. В чародейском общежитии. И что ни один упырь даже близко к тебе не подберётся.

Мавна уставилась на него, отстранённо смотрящего в окно. В горле закипела обида.

– Ты не мой брат. И не мой отец. И вообще никто. Просто друг. Почему ты считаешь, что у тебя есть право решать за меня, как и что говорить моему брату?

– Потому что я старше. И несу за тебя ответственность. Я чародей, а ты беззащитная девушка. Ты была на моей территории. Я отвечал за твою безопасность. И мне нравится твой брат. А ещё ты обещала не врать. Так что, – он повернул лицо к Мавне и нахмурился, – я не раздумывал между ложью и правдой. К счастью, Илар не стал орать и не подумал про тебя плохо. Всё нормально, расслабься.

Мавна шмыгнула носом, смотря на Смородника с нескрываемой обидой во взгляде. С одной стороны, она понимала, что он в чём-то был прав. А с другой… Темень его забери, он не мог так подло поступить! И это после того, как они вдвоём излили друг другу души? Это нечестно. И стыдно. Опозорил её перед Иларом, а ещё ей совершенно не нравился этот назидательный тон. Он решил показать ей, как правильно? Посмотрите на него, учитель нашёлся! С себя бы сперва начал.

Мавна решительно отстегнула ремень безопасности и, не попрощавшись, вывалилась из машины.

– Про ствол не забывай, – буркнул Смородник и уткнулся лбом в руки, сложённые на руле.

Мавна хлопнула дверью так, что любой водитель заскрежетал бы зубами.

Кофейня, на удивление, оказалась закрыта. Мавна была уверена, что Илар уже как минимум полчаса на работе и открыл дверь для посетителей и служебный вход. Странно. Пожав плечами, Мавна покопалась в сумке. Хорошо, что у неё были с собой запасные ключи. Она обернулась, чтобы посмотреть, как внедорожник Смородника проезжает мимо и разворачивается на светофоре.

– Мавна!

Рука дёрнулась, чуть не уронив ключи на асфальт. Мавна рывком развернулась и увидела, что со стороны автобусной остановки к кофейне бежит Илар. Мавна нахмурилась.

– Ты что тут делаешь? – Она наконец-то открыла дверь и проследила рассеянным взглядом за автобусом, который покатился дальше. – Ты приехал на автобусе? Со стороны центра? В такую рань? Ты…

Ей в голову пришла совершенно безумная догадка, настолько бредовая, что Мавна застыла с открытым ртом, не зная, как это можно произнести. Илар залился краской и ещё сильнее взъерошил лохматые волосы. Глаза у него были сонные, а толстовка сильно помялась. Обычно он всегда сам гладил свою одежду и не надел бы настолько мятое…

– Не кричи на всю улицу. – Илар смущённо толкнул дверь и пропустил Мавну вперёд. – Я… бегал.

– По автобусу?

Илар закусил губу, молча прошёл на кухню. Мавна поплелась за ним. Он проверил заготовки, заглянул в чаны с тестом. Выложил свежую выпечку на витрину.

– Илар! – Мавна похлопала его по локтю. – Ты от меня что-то скрываешь? А ну признавайся, где ты был? Иначе я сама себе тако-о-ого нафантазирую, пожалеешь!

Наконец он развернулся к Мавне лицом и вздохнул с самым виноватым видом. Мавна помнила, конечно, что он знает про её ночёвку в общежитии, но теперь была уверена, что Илару более стыдно, чем ей. А с предателем Смородником она ещё поговорит. Мужская, чтоб её, солидарность!

– Я знаю, что ты не ночевала у Купавы… – сказал он вовсе не так строго, как Мавна ожидала. Она настороженно кивнула.

– Да, я в курсе, что он разболтал.

Илар мотнул головой, прося его не перебивать.

– …потому что у Купавы ночевал я.

– Ты… Что?!

Мавна чувствовала себя так, будто её ударили чугунной сковородкой по голове. Да, она подозревала, что Илар ночевал не дома, но… Ах они жуки!! Скрывались от неё? Прямо под носом! Или случайно так получилось? Как у неё с ночёвкой у Смородника? Но она-то не имела в виду ничего такого, а эти…

– Гады какие! – возмущённо выдохнула она и поняла, что, несмотря на праведный гнев, расплывается в улыбке. – Тихушники! Почему я ничего не знала?!

Илар снова засмущался, опустил голову, рассматривая свои кроссовки.

– Ну, теперь знаешь.

– Я пошла звонить Купаве! – заявила Мавна и схватилась за телефон. – А ты, как опоздавший, работай пока.

Варде каждый час поглядывал на люк в полу, приподнимая уголок ковра. Ничего. Заходил в общий чат упыриной стаи – там про отца тоже не обсуждали. Или у них был свой отдельный чат, куда не пригласили Варде?

Ещё эти проклятые огни… Чародей, с-собака, оцепил двор так, что и в магазин не выйдешь. А у Варде, между прочим, заканчивалась кровь в банках. И его любимый карамельный соус. Он попробовал от скуки и тревоги сделать карамель сам, по рецепту из интернета, но только зря перевёл сахар и, кажется, безнадёжно испортил кастрюлю.

Отец бы дал ему по шее за такое.

Отец…

Тысяцкий, по сути, не был Варде отцом. Этого упыря звали Карлак, но Варде привык называть его вот так. Только отец. Карлак вывел его из болот в человеческую жизнь. Помог снова вспомнить, каково это – жить на земле, а не в иллюзорном тумане. И Варде был бесконечно за это благодарен.

Утром написала Мавна, и её сообщение немного приподняло дух. Хотя бы она его не кинула на произвол судьбы. Но Варде всё ещё злился: спуталась с чародеем, который запер его пленником в собственном доме.

Варде изводился от скуки и ревности. Представлял, что делает Мавна с этим чародеем. Как там его звали? У огненных ублюдков не имена, а какие-то дикие звериные клички. Видимо, ратные главы даже не считали их за людей. И откуда Мавна его знает? Наверняка подмазался к ней, чтобы больше узнать о нежаках. Корыстная сволочь. Бандитская рожа. А Мавна, бесхитростная девочка, могла поверить в любую его ложь. Она ведь верила Варде, что не существует никаких упырей на болотах.

И Варде совсем никак не может помочь, потому что заперт в собственном доме. Был вариант, конечно, нырнуть в люк и попытаться выйти в другой точке города, но тогда ему бы не удалось снова вернуться домой. Вернее, это было бы очень сложно: материализоваться точно в конкретном месте. А ещё в последнюю вылазку он привёл с собой кучу низших упырей, и не хотелось бы, чтобы это повторилось.

Варде часто подходил к окну. Смотрел, как ветер срывает листья с деревьев и оставляет их качаться на поверхности пруда. И проклятые огни на заборе заговорщически перемигивались, без слов насмехаясь над ним.

К вечеру раздался стук в дверь. Варде отложил лопатку, стянул через голову фартук и убавил огонь на конфорке. На сковородке пышнели и румянились оладьи. Он пёк их в сумасшедшем количестве – не потому, что был голоден, а чтобы унять тревогу и волнение. Кажется, Мавна для этого вязала и вышивала.

– Ну и воняет тут у тебя.

Едва он приоткрыл дверь, как его грубо отпихнул чародей. Прихожая наполнилась мерзким запахом гари. Варде хотел ответить нецензурной бранью, но следом за чародеем в его доме появилась Мавна.

Варде чуть не задохнулся от радости.

Маленькая, в нелепом пушистом свитере и джинсах, такая хорошенькая и большеглазая – как же он скучал! И насколько светлее и теплее стало вдруг в доме!

– Привет, – выдохнул он, позабыв о чародее. – Как дела? Ты ко мне?

Мавна поджала губы и даже не улыбнулась в знак приветствия. Не рада встрече?

– К кому же ещё? Привет.

– Я оладушки напёк, ты проходи.

Варде мялся между прихожей и кухней-гостиной, сунув руки глубоко в карманы. Как он ни старался, а не мог спрятать улыбку, но в то же время слышал, как по его кухне тяжело ходит чародей, и это бесило.

– У тебя тут что-то горит, – отрывисто буркнул голос сзади.

– Твою мать!

Радушие Варде как ветром сдуло. Он подскочил к плите, где уже вовсю дымилась сковорода, и сгрузил безнадёжно подгоревшие оладьи в тарелку. Хорошо, что у него была партия уже готовых и идеальных.

Пока он суетился с тарелками и горящей сковородкой, Мавна прошла на кухню и села за стол. Чародей замер у окна, с мрачным удовлетворением глядя на свои проклятые огни.

– Мавна, солнце, тебе сметану или шоколадную пасту? – Варде поставил перед ней тарелку с оладьями.

– Карамели нет?

Варде приуныл:

– Закончилась.

– Тогда шоколад. – Она обернулась на чародея и позвала его своим мягким тихим голосом: – Смородник, садись. Чего ты там уставился?

– Проверяю работу защитной системы.

Варде с плохо скрываемой ненавистью смотрел, как он наклонился и поднял с пола сухой листик пеларгонии. По-хозяйски прошёл к раковине и, даже не спросив, где мусор, с первого раза безошибочно определил местоположение ведра.

– Ты чего тут хозяйничаешь, пёс?

Смородник нарочно громко хлопнул дверцей шкафа и зыркнул на Варде злобным взглядом. Сложив руки на груди, он встал у раковины.

– Раз уж я вынужден провести тут несколько минут, то сделаю твой свинарник хоть немного чище.

Варде опешил от наглости.

– Как ты назвал мой дом?! Сам-то наверняка спишь под мостом, судя по твоему виду!

– Это по какому такому виду? Что тебе конкретно не нравится?

Смородник угрожающе подался вперёд, и Варде инстинктивно отшатнулся. Не хватало ещё подраться прямо перед Мавной. Он беспомощно обернулся, но Мавна только демонстративно закатила глаза, совсем никак не показывая, что не одобряет неадекватного поведения её ручного чародея.

– Мальчики, если вы хотите убить друг друга, то не при мне, пожалуйста, – вздохнула она, ковыряя оладьи вилкой. – Варде, ты узнал что-то про Лекеша и других?

Просящий, тоскливый голос Мавны заставил его оторваться от пристального наблюдения за чародеем. Варде выдохнул, расправил плечи и сел напротив Мавны. Хотелось взять её за руку, но он не решился.

– Нет, – признался он и сухо сглотнул. – Я… побоялся ходить.

Глаза Мавны разочарованно потемнели, и Варде затараторил, чтобы не дать ей времени сказать первой:

– Я всё объясню. Я беспокоюсь за отца. Он ведь ушёл туда и не возвращается. А вдруг я уйду, а он придёт? Он же не знает про огни. – Варде заглянул Мавне в лицо, но она грустнела с каждым словом. Говорить становилось тяжелее. Варде не выдержал и опустил взгляд на стол. – В-вдруг… Вдруг папа навредит себе? Придёт, когда меня не будет, выйдет наружу и… – Варде мельком оглянулся на Смородника, с ненавистью глядя на него, – …и погибнет. Я хотел, честно хотел сходить. Планировал. Но отец…

– Слушай сюда, уродец. – Смородник рывком развернул стул и сел на него верхом, склонившись к Варде. – Ты обещал Мавне спуститься под болота сегодня. А вместо этого пёк блины и грустно смотрел в окно? Серьёзно?

– Оладьи, – огрызнулся Варде.

– Мне без разницы. Ты её обманул.

Варде вспыхнул от возмущения. В голове застучало.

– Заткнись! Я обещал, и я сделаю!

– Уже должен был сделать.

– Я не отказываюсь! Просто… подумал об отце. У меня он хотя бы есть, в отличие от тебя.

Варде помнил, как в прошлый раз ощетинился Смородник, и решил снова кольнуть его одним из немногих доступных способов.

Лицо Смородника вытянулось, глаза недобро сверкнули. Он быстро посмотрел на Мавну и рыкнул сквозь стиснутые зубы:

– Завтра я приду сюда один. И лично прослежу, чтобы ты пошёл под болота. С радостью пну тебя ногой по твоей тощей заднице. Полетишь как миленький. И только попробуй вернуться без информации. Ты меня услышал?

Варде совсем не нравилось, что Смородник будто бы пытался выставить себя в выгодном свете, унижая его перед Мавной. Нужно было найти способ поставить этого пса на место. Но, как назло, никакие остроумные ответы не приходили в голову. И обязательно придумаются ночью, когда он проснётся в два часа и будет лежать, пялясь в потолок и думая о Мавне и об отце. Надо будет записать и запомнить – не в последний же раз этот гад пытается его унизить. Привязался, чтоб его.

– Пошёл ты, – огрызнулся Варде. – Без тебя разберёмся. Проваливай.

Мавна с грохотом швырнула вилку о стол и резко встала:

– Если вы всегда будете так разговаривать, то я…

Она замолчала и поджала губы, глядя то на одного, то на другого. Глаза влажно блеснули. Она будто хотела сказать что-то ещё, но не смогла собраться с мыслями. Беспомощно всхлипнула и отвернулась к окну, прижав к щекам ладони. Варде с тревожным недовольством заметил, как смягчилось лицо Смородника, став вдруг неожиданно сочувствующим. Он протянул руку к Мавне, но Варде опередил его и, пока она ничего не поняла, вскочил и обхватил её за плечи, восхитительно тёплые под нелепым розовым свитером.

– Прости, родная, – заворковал Варде даже ласковее, чем мог бы, будь они одни. – Ты знаешь, как я не люблю чужих у нас дома. А чародеев вообще не выношу. Не приводи его больше, хорошо?

Он невесомо прикоснулся губами к макушке Мавны, но она его оттолкнула. Варде опешил от неожиданности.

– Что случилось, милая?

Подхватив сумку со спинки стула, она закинула ремешок на плечо и, опустив лицо, выскочила из дома. Смородник тут же бросился за ней, и Варде снова остался один, запертый в четырёх стенах этими проклятыми огнями.

– Да провалились бы вы все! – выкрикнул он в пустую кухню и с силой ударил кулаком по столешнице. Кулак заныл.

Мавна рывком пристегнула ремень безопасности и упёрлась лбом в стекло, делая медленные глубокие вдохи.

Он прикоснулся к ней. От него пахло болотом. Он говорил с ней в таком тоне, будто они никогда не ссорились и будто она до сих пор была его невестой. Делал вид, что ничего не произошло. Что не врал ей.

И снова, снова соврал.

Она точно помнила, как Варде обещал спуститься под болота сегодня. Поискать пропавших детей. Обещал! И не выполнил обещание. Потому что ему не было никакого дела ни до неё самой, ни до несчастных пропавших. Он врал, всегда врал и притворялся, он не человек, упырь, чудовище…

– Ты как?

Вопрос Смородника упал тяжёлым камнем, но вдруг разбил ледяную корку, которая сковала её тело и мысли. Мавна вырвалась из оцепенения, начинающаяся истерика дрогнула и затихла.

Сев прямо, она шмыгнула, утёрла мокрые ресницы и хрипло ответила:

– Нормально.

Смородник быстро сунул ей в руку пачку бумажных платков и сосредоточенно уставился в зеркало бокового вида, выезжая со двора.

– Кофе?

– У меня есть вода.

Она достала бутылку из сумки и сделала маленький глоток. Вытерла лицо и отвернула над пассажирским местом солнцезащитный козырёк со спрятанным в нём зеркалом. Да уж… Глаза покраснели, нос распух. Веснушки выглядели ещё ярче на бледной коже, к ноябрю с неё сошёл последний летний загар. Пора всё-таки купить тональник, что ли?.. Мавна убрала зеркало обратно, чтобы ещё больше не расстраиваться от своего внешнего вида.

– Не надо было на него давить. С Варде такое не работает, – вздохнула она.

Внедорожник катился по грунтовой дороге к пригороду, мимо болот, и Мавна старалась поменьше смотреть в окна. Вдруг увидит упырей? Нервы и так уже расшатались.

Хотя минуту назад её обнимал самый настоящий упырь. Горло сдавил спазм тошноты.

– Ну извини. Упырей я привык убивать, а не болтать с ними.

– Знаю, знаю. Чародеи не промахиваются, не стесняются, чего они там ещё не делают… – Мавна остановила взгляд на руках Смородника, сжимающих руль. Её успокаивало видеть его сосредоточенным и уверенным. Хотелось верить, что если вечно дёрганый Смородник может быть таким сконцентрированным за рулём, то и она сможет справиться со своими нервами. Вдруг захотелось, чтобы он взял её за руку. Ладони у него были крупными, сухими и горячими – вот было бы здорово погреться о них.

Мавна мотнула головой. Опять какие-то глупости. Слабая бестолковая булка, вот она кто.

– Ты правда завтра к нему приедешь? – спросила она.

– Да.

– Мне лучше остаться дома?

– Угу.

Мавна вздохнула.

– Вы не убьёте друг друга? Попробуйте спокойно поговорить. Пожалуйста. Я знаю, вы оба это умеете.

Смородник ничего не ответил. Может быть, кивнул или мысленно пообещал постараться, но Мавна этого не видела.

Сегодня перед концом смены Илар отвёл её в сторону и вручил маленький перцовый баллончик. Сказал, что ей необходима защита. И что ему будет спокойнее знать, что Мавна может за себя постоять, не хватаясь за складной ножичек. Ещё добавил, что дружба с чародеем – это, конечно, очень полезно, но не всегда же он будет рядом?

И правда. Не привяжет же она его к себе.

Так сумочка Мавны за сутки стала тяжелее: от пистолета и от баллончика. И она очень надеялась, что ей не придётся применять ни первое, ни второе.

Она погладила сумку, лежащую на коленях, и вздохнула. Становилось грустно – и от Варде, и от оружия, и от того, что её брат и лучшая подруга решили сойтись у неё под носом, не сказав ей ничего. Телефонный разговор с Купавой получился скомканным: подруга была на парах, Мавна – на работе, и им совершенно точно необходимо было поболтать при личной встрече. Мавна была рада за них с братом, но за радостью в сердце просачивалась горечь, вплетаясь в обиду на то, что Смородник сдал её Илару.

– Слушай, я хотела тебя попросить, – вздохнула она, прерывая тишину в машине. – Не нужно обо всём докладывать Илару, пожалуйста. Он знает, что я сегодня еду в бар по делу пропавших детей. Просился поехать со мной, но я сказала, что это отпугнёт Лируша. Я не вру ему, правда. Ну, только иногда. Просто… Мне было стыдно сказать, что я остаюсь у тебя. Ты мужчина, и было непонятно, что подумает Илар. Вдруг он разозлился бы? На тебя. На нас обоих. Я струсила. Извини. Но и ты не должен был решать за меня, что говорить моему брату. Мне было неприятно.

Смородник сосредоточенно кивнул.

– Поэтому я взял всё на себя. Знал, что ты не расскажешь.

Мавна с новым вздохом посмотрела на него и мотнула головой. Наверное, в глубине души она была даже рада, что Смородник вытянул её из болота лжи, пусть и против воли. Была рада, что Илар знал правду о её ночёвке и воспринял всё нормально.

Ладно. Она разберётся со всем позже. Сначала надо отдать Лирушу записи.

Вывеска бара как ни в чём не бывало жизнерадостно завлекала неоновыми переливами. У дверей курили трое парней, на парковке почти все места были заняты, и ничего не говорило о том, что тут был пожар.

Смородник припарковался и оценивающе осмотрел здание. Хмыкнул себе под нос и надел солнцезащитные очки. Мавна цокнула языком:

– Опять ты ерундой занимаешься.

– Тебя спросить забыл.

Мавна ткнула его пальцем в ребро:

– Не огрызайся.

Она вышла из машины, бросила взгляд на кирпичные стены и поняла, что снова будет чувствовать себя не в своей тарелке. Домой она сегодня не заезжала, поэтому на ней была вчерашняя одежда: розовый клубничный свитер и джинсы. Даже накраситься не успела. И плакала в машине, а Мавна хорошо знала, что после слёз её лицо надолго оставалось опухшим и некрасивым. Хотя, с другой стороны, она ведь не тусоваться сюда приехала. Просто отдаст карту памяти и поедет домой.

Свет от неоновой вывески раскрашивал Смородника непривычно яркими оттенками фуксии и незабудки. Он ждал, сунув руки в карманы и чуть склонив голову.

– Пошли?

Мавна старалась не отставать и не потеряться. Парни у входа замолчали, проводили их недобрыми взглядами, и Мавне подумалось, что если бы она была одна и не пряталась за спиной Смородника, то они либо посмеялись бы над её одеждой, либо крикнули ей вслед что-то грязное. И то и другое могло быть неприятно.

– Интересно… – едва слышно пробормотал Смородник, когда они вошли внутрь. Он покрутил головой, осматривая интерьер. На первый взгляд тут всё было точно так же, как в первое посещение. Мавна помнила всё именно таким: неон, столы и стулья, стойка со стеллажом за ней, музыка и люди. Но, если постараться, можно было заметить, что стеллаж с напитками изменился – стал другого цвета, – да и бутылок заметно поубавилось. Часть стены перекрасили, нарисовав на ней граффити с девушкой, вызывающе сексуально поедающей оливку на шпажке. Смородник с шумом втянул в себя воздух и склонился к Мавне:

– До сих пор горелым пахнет. – В его голосе сквозил плохо скрываемый восторг.

Мавна закатила глаза:

– И чем ты гордишься? Радуйся, что тебя вышибалы не выкинули. И веди себя прилично, пожалуйста. Ни на кого не бросайся. Договорились?

Он махнул рукой, будто Мавна сказала сущую глупость.

С трудом отыскав свободный столик в дальнем углу, они сели, и Мавна, всё время растерянно рассматривающая посетителей, отправила Лирушу сообщение. Она сжала ремешок сумки, чувствуя, как ладони становятся влажными. Да, как она и предполагала, её накрыло ощущение своей неуместности. За соседним столиком три подружки в пиджаках, расшитых стеклярусом, громко смеялись, потягивая коктейли из высоких бокалов. У стойки несколько парней спорили, кто угостит игристым длинноногую красотку в ярком платье. Голосов не разобрать, но всё было ясно по жестам. Вокруг кричало, смеялось, сверкало, и люди собрались под стать.

Мавна обхватила ладонями плечи, пытаясь скрыть глупые клубничины на своём свитере.

– Ты в порядке? – нахмурился Смородник. Если бы Мавна его не знала, то по презрительно искривлённым губам подумала бы, что ему тоже неприятно находиться рядом с такой нелепой девчонкой. Но она успела понять, что это его обычное выражение лица – будто лимон лизнул. Из-за громкой музыки его вопрос трудно было расслышать, и Мавна подозревала, что её ответ прозвучал ещё тише и неразборчивее.

– Мне тут некомфортно.

Но Смородник услышал.

– Можем пока выйти. Передашь записи на улице.

Мавна недоверчиво посмотрела на него. Он выглядел настолько закрытым в своей наглухо застёгнутой куртке и в крупных тёмных очках, что казалось, будто сидишь рядом с манекеном, а не с живым человеком. А ведь правда. Никто не заставлял её находиться там, где ей не нравилось. Но…

– Я хочу выпить, – призналась Мавна. – Я устала на работе, меня расстроил Варде, и я не знаю, стоит ли обижаться на Купаву и Илара. Закажи мне коктейль с виски и вишнёвым соком, пожалуйста. Я оплачу. Просто… – она вспыхнула, – …просто стесняюсь идти к стойке. И… меня за ней почти не будет видно.

Смородник выгнулся, рассматривая народ у стойки.

– Только если ты обещаешь не впутываться в неприятности, пока меня не будет.

– О, на этот счёт не переживай. У меня с собой перцовый баллончик. И твой пистолет.

Громко заиграла новая песня, девушки за соседним столиком радостно заголосили и побежали танцевать, но Мавна всё равно была готова поклясться, что расслышала, как Смородник буркнул что-то про опасную булку.

Едва он ушёл, Мавна пожалела о своей просьбе. А вдруг это о нём надо беспокоиться? В прошлый раз он тут в заварушку попал. Вдруг и сейчас привлечёт каких-нибудь отморозков? Или сам начнёт кого-то задирать?

Закусив губу, она развернулась так, чтобы со своего места видеть высокую фигуру в чёрном. Руку Мавна держала на телефоне, и вообще хотелось постоянно следить за своими вещами. Не то чтобы тут могли ограбить… Но было спокойнее, когда пальцы ощупывали то сумку, то телефон, то карманы. Или саму себя.

– Ух, ничего себе, какая ты сегодня сладкая клубничка!

Озорно сверкая глазами, на стул перед ней плюхнулся Лируш. Он был в бордовой рубашке с каким-то безумным жабо, но Лирушу яркая одежда очень шла, подчёркивая открытую белозубую улыбку.

– Привет, – Мавна вздрогнула. – Ты так внезапно. Напугал меня.

Лируш махнул рукой и рассмеялся:

– Ой, да брось. Ты же ждала меня. И приехала ко мне. Кого ты тут надеялась увидеть? Деда Мороза?

Рядом со столиком вырос Смородник с двумя стаканами в руках: в одном был коктейль для Мавны, во втором – вода с мятой и лимоном. Грозно нависая над Лирушем, он недвусмысленно давал понять, что второй стул предназначался для него. Лируш приоткрыл рот, глядя то на Мавну, то на Смородника.

– Ого, так это ж Ягода-Малинка! И ты, Клубничка, выходит… – он покрутил пальцем, будто помешивал воздух, – компот с ним варишь? Ну, типа это и есть твой парень? Ого.

– Нет, – одновременно ответили Мавна и Смородник. Мавна – смущённо, Смородник – ледяным тоном.

– А, то есть мутишь с одним, а в бар тебя водит другой? – Лируш присвистнул. – Не ожидал, думал, ты скромница. Почему тогда я не встраиваюсь в твою систему парней?

– Она разрешила тебе оценивать свои действия? – Смородник поставил стаканы и бесцеремонно дёрнул Лируша за локоть, поднимая со стула. – Рот закрой, пока зубы целы.

– Смо! – воскликнула Мавна. – Не тряси его так, ты чего?

Смородник оттолкнул от себя Лируша, и тот едва удержался на ногах. Оправив рубашку, он пригладил волосы и выдохнул с восторженной ухмылкой.

– Ого, какой он у тебя темпераментный. Ты это, Клубничка, присмотрись.

Мавна вспыхнула до корней волос. Конечно, Лируш шутил, он вообще не мог быть серьёзным нигде, кроме своих трукрайм-роликов. Но почему-то от его слов стало жарко. Она покосилась на Смородника, который с явным раздражением сел за столик и агрессивно хлебнул воды с лимоном. Вспомнив про свой коктейль, Мавна подвинула стакан ближе, берясь за трубочку.

– Сколько я тебе должна? Сейчас переведу.

– Потом рассчитаемся.

Лируш приволок откуда-то третий стул и втиснул локти на столик, чуть не опрокинув оба напитка. Лируш так хитро косился на Мавну и Смородника, что хотелось толкнуть его в коленку. Мавна засуетилась, нащупала в маленьком кармашке сумки карту памяти и шлёпнула её на стол перед Лирушем, припечатав подушечками пальцев, словно это была фишка в азартной игре.

– Вот. – Мавна заправила волосы за уши. – Тут кое-что интересное.

Лируш хмыкнул и подцепил карту ногтем.

– Слушай, ты говоришь как настоящая мафиози. Это точно законно? За мной не придёт спецназ?

Смородник что-то глухо пробурчал.

– Всё законно. – Мавна постаралась произнести это весомо и с нажимом, чтобы перестать казаться дурочкой в розовом свитере, которая решила поиграть в шпионку. Хотя кого она пыталась обмануть? Так всё и было. – Это записи с камер в… кое-где. Тебе пригодится для ролика про упырей.

– Говори тише! – рыкнул Смородник. – Не здесь.

Мавна похлопала себя по губам и обернулась. Вроде бы никто ничего не заметил, бар продолжил шуметь, греметь музыкой и звенеть смехом и стеклом.

– Ты ему строгий ошейник купи, – посоветовал Лируш. – Ну чисто сторожевой доберман. Одобряю, таких типов нужно таскать с собой. Ты не промах, Клубничка.

– А ты купи себе намордник, – ощетинился Смородник.

– Я всё поняла, – вздохнула Мавна. – Ты патологически ссоришься со всеми парнями. Удивительно, что с Иларом вы спелись. Наверное, потому что оба бешеные. Лируш, – она тронула его за локоть, и Лируш расплылся в подхалимской улыбке, – обещай не говорить, что это я передала тебе записи.

– И из целей конфиденциальности не стала присылать по имейлу? – догадался он. Судя по хитрому лицу, это его заинтересовало даже больше, чем потенциальное видео с упырями. – Круто! Представляешь, какой кликбейтный заголовок можно поставить? – Лируш вытянул руку перед глазами, обводя несуществующие буквы в воздухе: – «Информация от источника, пожелавшего остаться неизвестным». Нет, лучше: «Вы не поверите, кто слил мне эти данные…» Нет, звучит слишком дёшево.

Он постоянно жестикулировал и елозил на стуле, покачивая стол, и Мавне приходилось крепко хватать стакан, чтобы не расплескать коктейль. Судя по лицу Смородника, он едва сдерживался, чтобы не врезать Лирушу по лбу для успокоения.

– Дай обещание, – грозно обронил Смородник.

– А?

– Пообещай Мавне. Никакой клоунады. Ты не скажешь, от кого это.

Лируш разочарованно опустил плечи:

– Ну, Малинка, ты всю малину портишь.

– Смородник, – поправил он. – Иначе я сожгу тут всё. Камня на камне не останется.

– На твоём месте я бы поверила, – предупредила Мавна.

– Тогда, чтобы проверить, тебе придётся подписаться на мой канал, нажать на колокольчик и внимательно смотреть все новые видео сразу после выхода. – Лируш снова улыбнулся, так лучезарно, будто ему не угрожал хмурый татуированный тип. Мавна даже позавидовала его лёгкости и несерьёзному подходу к жизни. Наверное, было бы здорово научиться хотя бы немного так же легко относиться ко всему. Не грызть себя за каждое неловкое движение или слово. Не ощущать себя постоянно глупой и неуместной. Да что там, наверняка у Лируша нет ни единого комплекса по поводу внешности. Он-то образцовый миловидный красавчик с картинки.

– Обязательно, – заверил его Смородник.

Он достал телефон, что-то вбил в поиске и сунул экран под нос Лирушу. Мавна увидела оформленную подписку на канал. Лируш нервно сглотнул, но тут же снова улыбнулся.

– Приветствую тебя, мой новый подписчик! Надеюсь, тебе понравится.

– Уже.

– Откуда ты узнал мой канал?

Смородник положил телефон экраном вниз.

– Вбил имя.

– А… И правда… Это было несложно.

Лируш расстегнул пуговицу над жабо. Откинулся на двух ножках стула, разглядывая ряды бутылок за барменом, и вздохнул.

– В твоём разгроме, голубчик, много элитного алкоголя пострадало. Тебе повезло, что хозяин не заявил в полицию. Но я считаю, ты должен возместить ущерб. Мне очень нравились некоторые крафтовые ликёры и наливки. Повторить такие будет сложно.

– Пей воду, – посоветовал Смородник, но от него это прозвучало как «иди к Темени».

Лируш хотел сказать что-то в ответ, но вдруг к столику, испуганно озираясь, подошла девушка в блестящем чёрном платье. У неё были большие влажные глаза сероватого или болотного оттенка – в неоновом свете Мавна не разобрала, но отметила, что она была красива нежной благородной красотой, будто сбежала с бала двумя столетиями ранее. Бросив встревоженный взгляд на Смородника, девушка склонилась над Лирушем и что-то зашептала. Мавне хотелось подслушать, но из-за громкой музыки всё равно ничего не получилось бы разобрать, и она уткнулась в свой коктейль.

Смородник вытянулся и даже снял очки, пристально уставившись на незнакомку. Мавна хмыкнула в трубочку, случайно запустив в коктейль булькнувшие пузырьки воздуха. Понятное дело, что эта девушка красотка, но вот так беззастенчиво рассматривать её? Перебор.

Заметив на себе пристальный взгляд, девушка оторвалась от Лируша и, помявшись, выпалила:

– Чародей, помоги.

Мавна снова булькнула в напиток. И снова случайно.

– Что случилось? – буркнул Смородник. – Нежичка просит помощи у чародея?

– О, так вы знакомы, – радостно догадался Лируш. – Прекрасно. Но… погодите-ка… Неж… Кто-кто?

Упырица затравленно обернулась и пробралась ближе к Смороднику. По скованным движениям Мавна понимала, что она побаивается чародея. Или же ей просто неприятно находиться рядом.

– Там, в туалете, драка, – затараторила упырица. – Наши с чародеями. Что-то не поделили. Помоги. Иначе бар разнесут.

– Веди.

– Так ты что, тоже из этих, что ли?! – возмущённо завопил Лируш, наконец-то догадавшись, о чём речь.

Смородник встал и подался за упырицей. Мавна быстро допила коктейль и пошла за ними.

– Сиди тут, – бросил Смородник.

– Нет уж. А вдруг тут опять что-то начнётся? Ты же говоришь, в прошлый раз было неспокойно.

Смородник скривил губы, окинув Мавну таким взглядом, будто она была назойливой мухой.

– Вызвать тебе такси?

– Чтобы тебе без присмотра снова голову пробили? Кто-то должен за тобой следить.

– Позвоню Илару, он тебя заберёт.

Он развернулся к упырице, но Мавна схватила его за руку повыше запястья. Смороднику пришлось остановиться.

– А вдруг это ловушка, Смо? – Мавна не сводила глаз с его лица, стараясь без слов передать все сомнения и просьбы. То ли на неё так подействовал коктейль, то ли толпа, то ли новости от упырицы, но на душе было неспокойно, и в груди стянуло от волнения. Она представила, что со Смородником вновь случится беда – и что тогда? Не может же ему вечно везти? Он и так постоянно будто бежит от опасности и смерти, а они всё равно нагоняют и кусают за пятки. Вот и теперь – откуда ни возьмись свалилась эта красивая упырица с глазами-болотами. Что ей надо? Как можно вот так слепо за ней идти? Что, если она выслеживает чародеев по одному и просто убивает их? Конечно, Смородник бы не дал себя в обиду, но кто знает, сколько там упырей и что за чародеи? Едва ли ей вообще можно доверять.

– Хватит геройствовать, – попросила Мавна. – Это глупо. Очнись уже. Почему ты ей веришь?

Смородник посмотрел на ждущую упырицу и снова на Мавну. Пожал плечами.

– Нужно проверить. Тут какие-то мутные дела. Поэтому тебе лучше уехать сейчас. Передала записи, и хватит.

– Я тебя не брошу. У меня пистолет и перцовый баллончик. Мы будем командой.

Со стороны туалетов правда донёсся какой-то шум. Свет в баре мигнул, и остались только красные лампы – более яркие, чем в чародейском общежитии.

– Ствол доставай уже сейчас, – бросил Смородник и потянул Мавну мимо барной стойки к коридору, выложенному чёрной плиткой. – Не выпускай мою руку. Так тебя не заденет огнём, если мне придётся его метать. И постарайся быть внимательной и быстрой. Я тебе обещаю, – он склонился ниже и посмотрел прямо на Мавну, – с тобой ничего не случится.

Она молча кивнула. И поняла: она в самом деле ему верит.

Через шумы бара Мавна слышала, как разрывается телефон Смородника, вещая об «отсутствии жизни». Значит ли это, что…

Он резко остановился за углом коридора, ведущего к туалетам. Мавна врезалась лицом в его спину и ойкнула. Она успела увидеть вспышки света и услышать крики. Мелькнули тени, дверь одной из кабинок открылась с такой силой, что чуть не слетела с петель.

– Что там…

Смородник резко развернулся и прижал Мавну к стене, закрывая своим телом. Он склонил голову так, чтобы со стороны они выглядели как влюблённая парочка. Мавна заметила, что он расстегнул кобуру на поясе и положил пальцы на пистолет.

Тело Смородника перекрывало практически весь обзор. От него исходил жар, и Мавна слышала, как часто бьётся его сердце где-то на уровне её лица. Покровители, и правда, какой же высокий! Наверное, во всём был виноват алкоголь, но в голове проскочила шальная мысль: а как с ним целоваться? Не дотянется ведь. Если только она встанет на цыпочки, а он наклонится. Но для этого он сам должен захотеть. Случайно подстроить поцелуй никак не получится…

Покровители, почему это вообще лезет в голову в такой момент?!

Что-то крупное пробежало по коридору. Смородник подался вперёд, вжимаясь в Мавну так, что ей стало тяжело дышать. Теперь он тоже наверняка ощущал её сердцебиение, быстрое, как у пташки. Она судорожно вдохнула ртом, не понимая, чего ей хочется больше – оттолкнуть его и вырваться или обвить его руками, желательно запустив ладони под футболку.

– На счёт «три» ты побежишь к выходу. Договорились? – хрипло прошептал он ей на ухо, и Мавна не сразу поняла смысл слов. Сказанное её разочаровало.

– Х-хорошо, – ответила она сбившимся голосом.

– Раз. – Горячее дыхание щекотнуло прядку волос у виска.

– Два.

Мавна заглянула ему в глаза снизу вверх и не смогла разобрать, что выражало его лицо, расчерченное красным светом и резкими чёрными тенями. Сосредоточенность? Страх? Решимость? После коктейля упорно казалось, будто бы даже страсть.

– Три.

Смородник резко развернулся и вытолкнул Мавну назад по коридору. Она побежала со всех ног, зажимая уши. Позади раздались выстрелы, крики и прокатились яркие волны пламени.

Бар наполнился воплями, люди повскакивали со своих мест, пытаясь пробиться к выходу. Мавну кто-то толкнул в бок. Случайно ударили по голове. На ходу она кое-как вытащила баллончик и стиснула в ладони. Пистолетом пользоваться всё-таки боялась, да и перспектива стрелять в кого-нибудь её до одури пугала. Не для того она родилась. Не причинять боль.

Свет неона окончательно погас, несколько раз лихорадочно мелькнув красными всполохами. Закричали громче. Послышался звук бьющихся бутылок. Зарево огня то вспыхивало, то гасло, за криками людей Мавна ясно различала рыки чудовищ, невидимых отсюда, и от этих звуков у неё холодели ноги. Хотелось бы броситься на помощь – может, баллончик бы помог против упырей? Но её уже так плотно обступила толпа, что оставалось только покориться и позволить нести себя к выходу. Теперь казалось странным, насколько иначе воспринималось, когда Смородник так же тесно прижимался к ней всего минуту назад, – тогда это было до мурашек волнующе и приятно, а теперь хотелось, чтобы её скорее выпустили на свободу.

Только по холодному воздуху Мавна поняла, что толпой её вынесло наружу. На улице тоже погас свет: ни фонарей, ни вывесок, ни горящих окон, только фары проезжающих машин больно били по глазам.

Позади раздался скрежещущий вопль. Мимо Мавны пронёсся упырь – мелькнула четвероногая тень, обдало смрадным болотистым духом. Упырь набросился на девушку, которая бежала к автобусной остановке, и прыгнул ей на спину. Несколько мужчин поспешили отбить жертву у монстра, крики людей и нежити смешались в общий страшный гвалт. Мавна кинулась за мусорный бак, судорожно сжимая баллончик в дрожащей руке.

Что-то схватило её за плечо и рывком дёрнуло наверх. Мавна взвизгнула и направила перцовую струю в голову нападавшего.

И по разразившемуся потоку цветистой ругани поняла, что ошиблась.

– Смо, это… ты?

Одно радовало: баллончик оказался исправным и от упырей мог бы защитить. Только вот упыри её не тронули.

Мавна выбралась из укрытия. Глаза привыкли к темноте, и она увидела Смородника, сложившегося в три погибели. Он плевался, ругался и пытался вытереть лицо краем толстовки.

– Надо… проваливать, – неразборчиво прорычал он, отплёвываясь и заходясь кашлем. – Т-темень… Чтоб тебя, Мавна!

– Прости! – Она схватила его за локоть и потянула к машине. – Уже проваливаем. Ты цел?

– Нет, бл…!

– А если не считать этих… травм?

Смородник зашипел.

Мавна и сама ощущала едкий запах, от которого слезились глаза и хотелось кашлять. В груди сжалось от сочувствия. Дура, дура, ну кто её просил? А вдруг вместо баллончика она схватила бы пистолет? Мавна прижала ладонь к щеке. Покровители были к ним милосердны, получается.

– Прости, пожалуйста, – бормотала она всю дорогу до машины, пока Смородник, заливающийся слезами и соплями, спотыкался и плёлся за ней, не переставая материться и кашлять. – Я не хотела, Смонь! Извини, я такая дура…

– Ключи в кармане.

Он повернулся к ней левым боком.

– Ч-что?

– Водить умеешь?

– Права есть, но не то чтобы…

– Заводись!

– А ещё я пьяная!

– А я вышел из строя.

Он всё так же прижимал руку к лицу, а второй держался за плечо Мавны, поэтому ей пришлось самой вытаскивать ключи из его джинсов.

Права-то она с горем пополам получила, но нормально водить так и не научилась. Да и не любила никогда, в автошколу пошла только потому, что Илар все уши прожужжал, как это важно и здорово. И безопасно. Мавна думала, что обязательно потренируется и ещё успеет полюбить вождение, но потом пропал Лекеш, и за руль она не садилась уже очень давно. Не было ни настроения, ни желания.

При мысли, что придётся вести огромный Смородников внедорожник, слабели коленки.

Но когда за спиной раздались крики нескольких упырей, коленки задрожали уже совсем не от перспективы сесть за руль.

– Ты не можешь их… огнём? – спросила она без особой надежды.

– Вслепую? Среди машин и людей? Отличная идея. Заводись уже!

Мавна открыла перед Смородником дверь со стороны пассажирского места и помогла ему неуклюже ввалиться в салон. Сама села за руль. Ох, Покровители, как же далеко кресло от педалей! У него что, ноги в три раза длиннее, чем у неё? С колотящимся сердцем Мавна настроила место под себя и завела мотор.

– К-куда едем?

– В супермаркет. За молоком.

Мавна хотела огрызнуться, но вовремя поняла, что Смородник не шутит. Она с тревогой посмотрела на него, согнувшегося в кресле. Ругань сменилась шипением и глухими стонами. Она открыла окна, чтобы в салоне не воняло баллончиком.

– Прости, прости, пожалуйста, – в который раз повторила Мавна и медленно, едва дыша, выкатила автомобиль на дорогу, на всякий случай включив аварийку – если будет ехать совсем уж непозволительно медленно.

Она снова бросила полный сочувствия взгляд на страдающего Смородника, который тихо скулил, заливаясь слезами.

– Дать тебе воды? – спохватилась Мавна. – У тебя же есть в рюкзаке. Полить тебе в руки? Умоешься.

– Нет, – процедил он сквозь зубы. – Будет только хуже. Нужно молоко.

– Ох. – И снова добавила: – Прости, пожалуйста. Я ж не знала, кто меня схватил. Мог бы предупредить!

Больше сорока километров в час Мавна не решалась разогнаться. Вцепившиеся в руль пальцы задеревенели. От ответственности, страха и ужасной вины остатки коктейля выветрились из головы, но всё равно бы Мавне и Смороднику крепко попало, останови их полиция. Можно было только молиться, чтобы никто их не заметил. Хотя с такой скоростью навлечь на себя подозрения – проще простого. Да уж, страшно представить, сколько штрафов в случае чего выпишут Смороднику. Наверное, их оплачивает чародейская Матушка? Хотелось бы верить.

Фонари на улице так и не заработали, и лишь после, выехав на освещённую часть, она слегка выдохнула. Всё же ориентироваться стало попроще.

Красная вывеска магазина замаячила впереди как настоящее спасение. Мавна издала восторженный возглас и сманеврировала в правый ряд. Даже взяла гордость за себя: ого, она всё-таки едет, пусть и плетется как черепаха, – зато смогла перестроиться и даже осталась в пределах полосы, а не поехала посередине дороги.

Парковочные карманы шли под прямым углом к улице, но Мавна поняла, что ни за что не сможет вписаться. К счастью, с края парковки было три свободных места, и Мавна заняла их все, встав поперёк. Ещё один штраф. А что она должна делать? Пытаться встать под углом? Тогда она заденет либо соседнюю машину, либо разобьёт бампер о бордюр, либо просто перекроет проезжую часть, пока будет пристраивать внедорожник. Штрафы Смородник переживёт, а вот разбитую машину – вряд ли.

Кое-как припарковавшись, Мавна дрожащей от волнения рукой легонько похлопала Смородника по плечу:

– Жди здесь, никуда не уходи. Тебе ещё что-то купить?

– Молоко должно быть жирным, – откашлялся он, не поднимая головы.

Мавна деловито кивнула, подхватила сумку и выскочила из машины. Пока она неслась к дверям супермаркета, в голове наперебой стучали тяжёлые мысли, с трудом помещающиеся в мозгу:

«Я смогла повести машину!»

«Да не просто какую-то, а огромный внедорожник, в который раньше и садилась-то с опаской».

«Даже ни разу не перепутала тормоз с газом, вау!»

«А ещё я была прилично пьяная. Так делать нельзя ни в коем случае, но… жизнь заставила».

«Я. Брызнула. Перцовым баллончиком. Смороднику. В лицо. Идиотка».

Самое жирное молоко, которое она смогла найти на полках, было четырёхпроцентным. Недолго подумав, Мавна схватила ещё и двадцатипроцентные сливки. На всякий случай. И у кассы сгребла в руки с десяток шоколадных батончиков с карамелью и арахисом. В компенсацию за страдания.

И только подбегая к машине, она с ужасом подумала, что, возможно, ей придётся и дальше ехать за рулём… До общежития? Но она не знает дороги. И точно в кого-нибудь врежется. Или собьёт самокатчика. Или пешехода. И встретит старость в тюрьме…

Покровители, пусть Смородник согласится оставить тут машину и поехать на такси! Она ради этого даже готова попробовать припарковаться по правилам!

– На, держи своё молоко.

Мавна, запыхавшись, распахнула пассажирскую дверь и сунула пакет в руку Смородника. Он неуклюже вывалился из машины, не прекращая шипеть и ругаться, на ощупь добрался до капота и сел. Открутил крышку и, задрав голову, вылил молоко себе на лицо, отфыркиваясь и обильно заливая глаза. Мавна стояла рядом, вцепившись в ремешок сумки, и постоянно вздыхала.

Одежда Смородника намокла, волосы тоже, и по капоту на асфальт уже натекла молочная лужа. Он всё лил и лил, в глаза, в нос, набирал молоко ртом и отплёвывался, уже совершенно не заботясь о своей чистоте. Мавна поняла, что продолжает сжимать в руках шоколадные батончики, которые купила ему.

– Ты как? – осторожно спросила она, когда Смородник вылил себе в рот последние капли молока и отшвырнул в сторону пустой пакет. Надо отдать ему должное, всё-таки в сторону урны.

Он сжал щепотью глаза, смахнул капли с ресниц и наконец-то посмотрел на Мавну.

– Ты сочувствуешь или насмехаешься? – Голос у него был низким и сиплым.

– Вообще-то раскаиваюсь.

– Тогда тащи воду.

Дважды просить не пришлось. Мавна так старалась загладить вину, что метнулась в машину и моментально отыскала в бездонном рюкзаке полуторалитровую бутылку воды. Предусмотрительно открутила крышку и протянула бутылку Смороднику.

Тот снова вылил всё себе на лицо и на голову, став таким мокрым, будто нырял в бассейн, даже не сняв куртку. Смотреть на него было холодно.

– Ты опять простынешь! – возмутилась Мавна. – Давай в машину. И вообще… может, такси?

Смородник проморгался, протёр лицо концом толстовки и зачесал назад мокрые пряди волос. Несколько раз глубоко вдохнул, приходя в себя, и прочистил горло.

Выглядел он уже получше. Мавна надеялась, что и чувствовал себя тоже неплохо.

– Нет. Сам.

Мавна подпрыгнула от радости:

– Точно? Ты нормально видишь? А чувствуешь себя как? Может, всё-таки вызовем такси? Машину завтра заберёшь.

– Бывало хуже. Меняемся местами.

– Ох, а я тут это… сливки ещё купила, – спохватилась Мавна. – Надо?

Смородник поднял бровь.

– Будем готовить пасту карбонара?

– В карбонару не идут сливки…

– Знаю. Тогда пойдут в кофе.

Он обошёл машину спереди и сел за руль, с трудом запихнув ноги в уменьшившееся расстояние между сиденьем и педалями. Покряхтев, отодвинул сиденье и долго настраивал зеркала. Мавна с готовностью устроилась на своём привычном месте и продемонстрировала Смороднику шоколадки:

– Я тебе их купила. В знак извинений. Прости, пожалуйста. Я такая дурочка.

– Проехали.

Смородник надел очки – всё-таки фары встречных машин больно били по пострадавшим глазам, как поняла Мавна. Всю дорогу он то и дело шмыгал носом и кривил рот, но ругаться и кашлять перестал. Мавна сидела тихо, боясь разозлить его, и пыталась придумать, что она может сделать, чтобы загладить вину. Шоколадок, наверное, мало. Приготовить ещё один ужин? Оплатить штрафы? Испечь торт? Подарить сертификат в магазин бытовой химии?

И всё-таки ехать в машине в качестве пассажира было куда менее стрессово, чем самой сидеть за рулём. Отдельно она радовалась за то, что не попадётся полицейским пьяной за рулём.

Покровители, всё-таки она молодец, что никого не сбила!

До общежития они доехали минут за двадцать пять. Смородник сразу схватил чистую одежду и закрылся в ванной, а Мавна принялась хозяйничать на кухне. Набор продуктов был ещё скромнее, чем в прошлый раз, – она так спешила взять молоко, что совсем не подумала о еде на вечер. Хотя скорее даже не допускала мысль, что придётся снова, второй день подряд, готовить ужин на его кухне. Тем не менее Мавна обжарила остатки кабачка и приготовила лапшу с яйцом – и сделала всё даже быстрее, чем Смородник вышел из ванной.

Он переоделся в мягкий серый комплект из футболки с длинными рукавами и спортивных штанов. Мавна ухмыльнулась себе под нос. В сером он выглядел домашним и смирным, вовсе не скажешь, что этот парень – самый безрассудный чародей в округе. Она поставила тарелки с едой на стол, а Смородник вынул из холодильника свою банку с чародейской мазью. Мавна наблюдала, как он садится на стул и откручивает крышку.

– Ты будешь мазать лицо? – осторожно спросила она.

– Угу.

– А можно… Можно я?

Её тут же захлестнуло смущение, и Мавна поспешила объясниться:

– Мне на руки ничего не попадало, и так будет удобнее. Я помажу, где увижу покраснения. Хорошо? Позволь, пожалуйста. Я очень виновата перед тобой. Прости.

Смородник задумчиво посмотрел на неё припухшими глазами, молча кивнул и поставил открытую банку с мазью на стол.

Мавна подошла к нему ближе, взяла мазь и склонилась. Видеть Смородника с такого ракурса было очень непривычно, и он казался совсем безобидным, даже беззащитным в своей серой одежде, с влажными волосами и опухшим лицом.

Мавна зачерпнула пальцами мазь и замерла, наконец-то хорошо разглядев, какими красными были его глаза и веки. От жалости неприятно скрутило в груди, и у Мавны выступили слёзы.

– Какая же я дура, – выдохнула она со злостью к себе. – Прости меня, пожалуйста. Я не хотела. Мне так жаль. Очень больно было?

Смородник моргнул и болезненно сощурился:

– Ну… Ты слышала.

– Точно.

Мавна легонько нанесла мазь на ожоги на скуле. Прошлась по виску и по лбу. Трогать веки не решилась: кто знает, как эта мазь действует у глаз? Вдруг сделает хуже? Смородник сидел смирно, сложив ладони на коленях и подставляя лицо. Мавна не понимала, приятны ли ему её невесомые прикосновения, или всё-таки она делает больно? На всякий случай она несколько раз нежно подула, прежде чем переходить к подбородку.

Она очень старалась не пропустить ни одного красного пятна и прикасалась едва-едва, самыми кончиками пальцев, скорее щекоча, чем поглаживая. Набрав ещё мази, она тронула уголок рта и остановилась.

Покровители, а раньше она и не замечала, какие красивые у него губы! Чуть припухли от баллончика, но ведь и без этого их форма, оказывается, была привлекательной. Особенно если он не кривил рот и не скалился. Да и горбинка на носу сейчас казалась очень даже милой.

Мавна почувствовала, как ей становится жарко от странных мыслей. Наверняка это всё ещё действовал коктейль. Она ведь пила его голодная. А сейчас комнату наполнял травяной запах мази и аппетитные ароматы ужина, вот у неё и закружилась голова…

Задумавшись, она осторожно очертила пальцем линию нижней губы Смородника и склонилась ближе. Интересно… они мягкие, если их целовать? Совершенно точно – тёплые. Слишком. Мазь на его коже быстро растекалась и впитывалась, и вроде бы красные пятна правда становились менее заметными.

– Мавна, – предостерегающе прошептал Смородник и отвернул лицо. – Не надо. Лучше я сам.

Она отшатнулась на шаг назад и врезалась в стол. Суетливо сунула банку с мазью Смороднику, слушая, как глухо колотится собственное сердце. Покровители, какая она глупая и ветреная! Чуть не поцеловала мужчину, который не был её парнем и никогда не давал никаких намёков. Хорошо, что он сам заподозрил неладное. И что теперь он про неё подумает? Или он не понял, что она на него засмотрелась?

Покровители, да он даже не в её вкусе! Ей всегда нравились миловидные светловолосые мальчишки, а хмурых сычей она никогда не рассматривала.

– Прости, – прошептала она. – Я всегда всё порчу. Я пойду домой.

– Не раньше, чем поужинаешь. Позвонить твоему брату, чтобы забрал тебя?

Смородник говорил скованным тоном, будто его тоже всё-таки смутило, как она вторглась в его личные границы.

Да, напрашиваться на вторую ночёвку подряд явно будет перебором. Порядочные девушки так не поступают. Она кивнула:

– Я сама напишу ему. Прости меня ещё раз. Я такая дурочка.

Смородник махнул рукой и сел за стол. Указал Мавне на свободный стул.

– Со всеми бывает. Хорошо, что в ход пошёл только баллончик. И хорошо, что ты всё-таки не впала в ступор. Сможешь применить в случае опасности. – Он взял в руку вилку, но, прежде чем начать есть, пристально посмотрел на Мавну слезящимися сощуренными глазами, которые сейчас казались ещё чернее, чем обычно. – Не называй себя дурочкой. Ты ничего не портишь. Ты держалась молодцом. Без тебя я бы нескоро выбрался оттуда.

– Без меня ты был бы в строю. – Мавна кисло ковырнула кусочек кабачка.

Смородник криво, но искренне улыбнулся.

– Что есть, то есть. Зато какой драйв…

Мавна не выдержала и хихикнула. Весь вечер нервы у неё были напряжены: сначала Варде с его нежеланием помогать, потом происшествие в баре, «ранение» Смородника, поездка за рулём, а помимо всего этого – фоновая обида на Купаву, которая не рассказала, что встречается с Иларом. И сейчас, когда она убедилась, что Смородник не собирается проклинать её, напряжение будто резко спало.

Она снова сидела в этой крошечной квартирке. Снова приготовила свой несчастный переросший кабачок, и он даже получился сносно. И снова ей хотелось сидеть тут, в тепле и безопасности, как можно дольше.

Мавна рассмеялась, прикрыв рот ладонью. Смех получился нервным, с всхлипываниями, но всё равно принёс облегчение. Как хорошо, что день заканчивается так и ничего хуже с ними не произошло.

– Но тебе правда получше? Ответь, пожалуйста, а то я буду страдать, – попросила она, отсмеявшись.

Смородник задумчиво обвёл пальцем губу – в точности там, где совсем недавно трогала Мавна.

– Лучше. Ты хорошо справилась. С утра ещё схожу к Калиннику – может, что-то посоветует. Но бывало и намного хуже. Перцовый баллончик – ерунда. Мучительно, конечно, но не смертельно. Получать укусы упырей куда неприятнее.

– А я нарушила правила музея, – брякнула Мавна. Смородник непонимающе склонил голову, и она добавила: – Ну, трогать же нельзя. Только смотреть. А я тебя потрогала.

– Ты меня уже сто раз трогала, – хмыкнул он.

Мавна смущённо уткнулась в тарелку:

– А ты считаешь?

– Считаю, – неожиданно серьёзно ответил Смородник.

– Ого.

Мавна не знала, что ещё сказать. Хотелось надеяться, что он снова шутит – тоже на нервах. Иначе этот разговор звучал уж очень неловко. Спохватившись, Мавна спросила о по-настоящему важном:

– Что там произошло? В баре. Тебя не ранили?

Смородник мотнул головой:

– Не ранили. Там открылся упыриный проход. Без гнезда. Просто эти твари просочились будто бы из труб. Не знаю, как это возможно. С этим баром вообще много странного, там и чародеи эти непонятные, из другой рати. Кто-то кого-то покрывает. И хорошо, что почти никто не пострадал.

– Зато в новостях точно будет что-то интересное, – подытожила Мавна. – Не только «Булка» может прославиться в дурных слухах. Будем наблюдать.

– Будем наблюдать, – эхом согласился Смородник. – И разбираться.

– И разбираться.