Отсутствие жизни. Ночь упырей

3

– Прости-прости, я немного опоздала.

Купава изящно приземлилась на плетёный стул в кафе и повесила сумочку на спинку. Мавна чуть натянуто улыбнулась, но подруга и правда выглядела виноватой.

Они договорились позавтракать вместе в одном из любимых кафе Купавы – как раз субботнее утро располагало для дружеских посиделок. И им совершенно точно было что обсудить.

– Мне, пожалуйста, сэндвич с сёмгой и яйцом пашот, – с ходу заказала Купава, едва официант приблизился к ним с блокнотом. – Эспрессо и воду.

– А мне – панкейки с мороженым и карамельным соусом, попросила Мавна. – И какао. Большую чашку. С банановым сиропом. Побольше сиропа.

Официант ушёл, и подруги неловко замолчали. Мавна заметила, что Купава выглядела очень по-домашнему, не стала даже перед выходом рисовать свои любимые стрелки, а волосы просто наспех собрала в хвост. Конечно, даже обычный хвост выглядел на ней как предел совершенства, но всё равно…

– Как дела? – снова заговорила Купава.

Мавна повела плечами. Такой уж период настал в её жизни, что самой непонятно, как отвечать на этот вопрос.

– Нормально, – решила ответить она. – А у тебя?

Она сразу пожалела, что задала настолько дежурный, беззубый вопрос. Так и будут ходить вокруг да около.

Купава вздохнула, положив локти на стол. Её просторная рубашка цвета слоновой кости идеально гармонировала с мраморным столиком, и Мавна едва сдержалась, чтобы не хмыкнуть обиженно. Раз Купава всегда всё подбирала с такой дотошностью, то и планы по соблазнению её доверчивого брата тоже давным-давно просчитала. Только Мавне не рассказала.

– Я знаю, почему ты так смотришь, Булочка, – мягко произнесла Купава, заискивающе глядя Мавне в лицо. – Это получилось спонтанно, клянусь тебе. Не злись на меня. Ты знаешь, мне давно нравится Илар. И мы давно с ним флиртуем. Неуклюже, конечно, потому что твой братец – самый невинный скромняга из накачанных красавцев этого Удела. Но… – она обвела пальцем рисунок мрамора на столике, – мне было так паршиво. День не задался от слова «совсем». Всё навалилось, и я правда больше так не могла. Эта влюблённость без развития душила. Раз он не может сделать первый шаг, то я сама решила, что пора что-то менять. Ты на меня не злишься?

Глаза Купавы были печальными, синими и влажными, как два озера. У Мавны ёкнуло в груди. И как можно на неё обижаться? Это же её дорогая подруженька, идеальная красавица и умница, которая всегда придёт на помощь и поддержит. Почему тогда сама Мавна хоть и на день, но проявила к ней такую строгость? Неужели зачерствела?

Протянув руку, Мавна ободряюще стиснула пальцы Купавы:

– Всё хорошо. Я буду рада, если вы наконец-то сойдётесь. Просто… я побоялась, вдруг ты сделаешь Илара одним из своих парней на пару встреч? Он же не вынесет этого. Он влюблён в тебя, я вижу. Уже очень давно. Он мой брат, и я не хочу, чтобы он страдал, даже если из-за моей лучшей подруги. Ты меня понимаешь?

Купава усмехнулась и шмыгнула носом:

– Понимаю, конечно. А ты знаешь, почему я не заводила серьёзные отношения? Да потому что всё ждала, когда он наконец решится. Мне нравится позволять парням себя любить. Так я чувствую себя живой красивой девушкой, а не вечно поглощённой учёбой. Не роботом, от которого все ждут соответствия идеалам. Может быть, я ветреная. Но теперь, если Илар не отвернётся от меня, я бы хотела быть с ним. Строить нормальные отношения. Любить его. Лишь бы он не пошёл на попятную.

– Парни – странные существа, – согласилась Мавна.

Она не стала рассказывать Купаве, как Илар сегодня утром себя вёл. Мавна всегда подозревала, что её старший брат, доросший до габаритов платяного шкафа, так и не набрался ума, особенно когда дело касалось отношений с девушками. Попросту сказать, он их избегал, всегда засматриваясь на одну только Купаву. И, когда Мавна пыталась поговорить с ним сегодня, он покрылся румянцем, что-то промычал, залпом выпил стакан молока, пролив половину на себя, и убежал. «Да что ж мне второй день попадаются мужчины, обливающиеся молоком!» – подумала Мавна.

– Ну и… что в итоге? – спросила она. – По-моему, Илар в шоке. Вы договорились пойти на свидание или что-то такое? Для него это всё слишком резко. Будь с ним помягче, он всё-таки мой брат.

– Твой брат – взрослый мужчина, и он умнее, чем ты думаешь. Нам всегда кажется, что наши самые близкие люди какие-то дурачки, но на самом деле это не так. Не переживай, малышка. – Купава мягко улыбнулась. – Я не обижу твоего братика.

Она протянула руку, чтобы тронуть волосы Мавны, но тут между ними вклинился официант и поставил тарелки с заказом: сэндвич и кофе с водой для Купавы, панкейки и какао для Мавны.

– Мне было неприятно, что вы решили сойтись у меня за спиной, – призналась Мавна. – Я же давно пыталась вас свести. И так, и так. А вы… Будто бы решили скрываться от меня. Я рада, конечно, но осадочек, как говорится, остался.

Купава глотнула кофе и поджала губы. Мавна почувствовала себя неудобно и уже успела раскаяться за излишнюю прямоту, но решила не скрывать обиды и не закапывать их глубже в себе.

– Ну, знаешь ли… – Купава начала недовольным тоном, но смягчилась и постаралась говорить доброжелательнее: – Мавна, мне одиноко. Ты всё больше отдаляешься. Да, я всё понимаю, у тебя тяжёлая ситуация с твоим расследованием, и ты пытаешься разобраться в личной жизни. Но мне не хватает нашей дружбы. Хотелось бы проводить с тобой больше времени, но теперь ты всегда со Смородником. Я понимаю, что вы заняты важными делами, но… – голос Купавы надломился. – Да, я эгоистка, но я хочу видеть свою подружку почаще и смотреть с ней дурацкие фильмы.

Она опустила взгляд, поспешив спрятать лицо за стаканом воды. Мавне остро, до спазма в горле стало жаль свою подружку, и было стыдно оттого, что она говорила так резко. И правда, закопавшись в своих проблемах, она совсем перестала интересоваться, как дела у Купавы и как она себя чувствует. Привыкла, что Купава выступает в роли её бесплатного психолога и будто бы обязана всегда находиться рядом, даже когда сама Мавна бродит по барам, разъезжает по болотам или напрашивается на ночёвки к мужчинам. Купава ведь не второстепенная героиня её истории. У Купавы есть своя собственная жизнь и свои желания.

– Ну прости меня. – Мавна встала со своего места и обняла Купаву со спины. На неё повеяло тяжеловатыми духами с ароматом лилий, книжных страниц и ванильных стручков. – Я плохая подруга. Хочешь, вечером куда-нибудь сходим? Или ты ко мне приходи. Посмотрим фильм или глупое шоу.

– Хочу. – Купава изящно отёрла нос и улыбнулась, глядя на Мавну снизу вверх. – Если тебя снова не украдут твои женихи.

Мавна прыснула со смеха:

– Скажешь тоже. Женихов у меня нет. Зато есть любимая подружка. И я тебя ни на кого не променяю.

От наволочки едва ощутимо повеяло чем-то знакомым: до одури сладким, вовсе не благородным. Смородник принюхался, не понимая, откуда этот запах взялся на его постельном белье. Надо бы выстирать с порошком «Свежесть горных снегов», а то совсем не годится. Или годится?..

Осознание пришло как вспышка, ударило по затылку и вбилось в голову. Мавна. Ну конечно. Она спала в его постели – даже думать об этом было странно и смущающе. И, естественно, ткань сохранила запах духов, которые были на её волосах. Со своих-то Смородник тщательно, остервенело смыл все следы вишнёвого безумия – сколько раз подряд ему пришлось вымыть голову? Не меньше семи.

Удивительно, но этот запах уже слишком ярко ассоциировался с самой Мавной. Так же как и запах её булочек с корицей, мягких и пышных до невозможности, тающих во рту сладким облаком блаженства. А теперь у неё нет этих духов, потому что он сдуру решил, что это лучший способ перебить свой запах перед походом в упыриное логово.

Выходит, он должен ей духи. Тем более что Мавна тогда очень возмущалась, чуть ли не до слёз. Некрасиво получилось.

Смородник визуально помнил, как выглядел флакон. Округлый, с золотистой крышечкой. Он размял пальцы и вбил в интернет-магазине: «духи вишня». Фильтр по цене: до четырёхсот удельцев. На странице тут же показались карточки самых разных дешёвых вишнёвых ароматов, но округлый флакончик узнавался без труда. И цена как раз та, про которую говорила Мавна.

Смородник фыркнул: да уж, ну и ерунда. Почему нельзя купить себе сразу нормальный парфюм? Стойким не придётся постоянно поливаться, хватит надолго.

Он кликнул на карточку товара. Наиглупейшее название: «Моя вишенка». Почему-то под ключицами шевельнулся тёплый язычок, будто между рёбер вкрутили горячий шуруп.

«Моя вишенка…»

Смородник провёл ладонью по щекам, ставшим вдруг горячими.

«Моя вишенка…»

Смутные образы мелькали в голове, будоража кровь. Да Темень, кто придумал такое дебильное название?!

Он с трудом заставил себя сфокусироваться на покупке. Так. Нужно заказать эти долбаные духи взамен потраченных. Это несложно. Подарок не будет выглядеть глупо. В конце концов, она дарила ему самые нелепые и безумные вещи, начиная от булок в липком пакете и заканчивая шерстяными носками и грёбаным кабачком. Но носки, между прочим, оказались очень удобными и точно подходящими по размеру.

Взгляд зацепился за описание товара:

«Почти полный аналог аромата «Дерзкая вишня» от именитого парфюмера».

Что ещё за «Дерзкая вишня»? Ага, значит, Мавна всё-таки могла бы купить себе нормальные духи. Которые явно не имели бы этих зубодробительно-приторных нот, а звучали изысканнее.

Смородник открыл новую вкладку и вбил там название оригинального аромата. Ну вот же, совсем другое дело! Не маркетплейсы, а парфюмерные магазины предлагали стильные флаконы. Правда, за какие-то баснословные суммы, но это и логично: хорошая вещь не может стоить дёшево. Он сам давно усвоил эту несложную истину и всегда придерживался мнения, что лучше купить один раз, но потратить деньги с умом. Так же выбирал и ортопедический матрас, едва-едва втиснувшийся в двери и в квартиру, так покупал машину, так подбирал тату-мастера. Да и ботинки с курткой были у него не из дешёвых. Он экономил на еде, но все остальные вещи – да что там, даже швабры! – покупал едва ли не самые лучшие.

Интересно, если подарить Мавне вот эти, настоящие духи, она растеряется или обрадуется? Может, подумает, что дорогой подарок к чему-то её обязывает? Но Смородник ведь не просто так дарит. И не хочет показаться каким-то настойчивым ухажёром, нет, Свет упаси. Они просто друзья, и духи – меньшее, чем он может отплатить ей за расшатанные нервы, вываленную на неё информацию про Варде-упыря и прочие неприятные происшествия, которые он принёс в её тихую жизнь. Устроил переполох в булочной, можно сказать.

Да и хотелось бы, чтобы она начала себя ценить и получала то, чего достойна.

Как тому придурку вообще пришло в голову подарить такой девушке пластиковое кольцо?!

Смородник оформил срочную доставку в постамат недалеко от дома Мавны. К вечеру должны привезти. Оплатил онлайн – телефон пропел грустную трель, что на счету осталась пара тысяч удельцев. Ничего, заработает. Наверняка Сенница должна ему что-то.

Но сначала надо кое к кому наведаться в гости.

Огни на разваливающейся деревенской оградке горели ровно, не теряя силу. Смородник довольно хмыкнул себе под нос. Хорошая работа.

– Принимай гостей, Земноводное, – гаркнул Смородник, распахивая входную дверь.

Разуваться он не стал. В доме у упырька царил такой беспорядок, что не было бы разницы, даже если бы тут ходили в ботинках, густо обмазанных навозом. Смородник поморщился. М-да уж. Вонь болот и гнили, пылинки мерцают на свету, кругом куча ненужных глупых вещей… Как в этом свинарнике вообще можно жить?!

Раздался грохот, будто упырь бежал откуда-то, роняя тапки. Когда Смородник неторопливо, наслаждаясь ролью хозяина положения, вошёл в кухню-гостиную, растрёпанный Варде стоял у стола, опершись на него рукой. Волосы у него были взъерошены, а судя по припухшему лицу (сейчас больше обычного похожему на лицо подростка), он недавно дрых на своём продавленном диване, пожранном молью.

– Почему это я земноводное?

– Потому что ты повёрнут на лягушках. – Смородник с отвращением ковырнул магнит-лягушку на холодильнике.

– Ты не зашёл в магазин? – Варде нагло зевнул в кулак. – У меня кончается кровь. И карамельный соус. А ещё мука, молоко, сахар. Продукты заканчиваются, в общем.

Смородник, чуть подавшись вперёд, сделал шаг к нему навстречу, хищно оскалился.

– А хату твою не убрать? Ещё что придумаешь?

Варде невинно стрельнул зелёными глазами и пожал худыми плечами. Свитер – зелёный в тёмно-зелёную полоску – висел на нём мешком.

– Вообще-то да. Грязновато. Но я ненавижу уборку.

Варде обезоруживающе улыбнулся, но Смородник только фыркнул в ответ, ногой выдвинул стул и сел, сложив локти на столе.

– Хватит паясничать. Садись. Разговор есть.

Быстро обернувшись по сторонам, Варде оттянул пальцем ворот свитера и с опаской сел напротив. Смородник сперва сложил руки на вязаной дорожке-скатерти, но заметил, что она покрыта неряшливыми пятнами, и брезгливо убрал ладони, сложив на коленях.

– Ты был под болотами? – спросил он угрожающим тоном.

Варде хитровато сощурился.

– Доводилось.

– Сегодня.

– Ты уйдёшь, и я пойду.

Смородник еле сдержался, чтобы не схватить упыря за его цыплячью шею. И как Мавна могла встречаться с этим скользким типом? Представить тошно.

Смородник терпеть не мог подобные разговоры. Когда в ответ на конкретный вопрос тебя пытаются выставить идиотом. Когда юлят и выводят из равновесия. Стоит поддаться, вступить в эту игру – и всё, ты уже проиграл.

Хренов. Маленький. Провокатор.

Ладно. Он ещё найдёт как надавить на кровососа.

Снова представились картины, которые Смородник не хотел представлять. Мавна и Варде целуются за этим столом. Мавна и Варде на диване. Мавна сидит на коленях у этой жабы и нежно обнимает за тощую шею. Мавна и Варде в спальне…

К щекам прилила кровь. Смородник мотнул головой и злобно рыкнул:

– С баром что? Ты там бываешь?

– Я по барам не хожу, я хороший мальчик.

Смородник пропустил притворно-невинный тон мимо ушей.

– Бар «Пьяная дудка». Туда ходят упыри и какие-то мутные чародеи. Что ты о них знаешь? Там открылся проход.

Пожав плечами, Варде растрепал волнистые волосы и отошёл к окну, сделав вид, что очень занят комнатными растениями. Смородник испустил воздух сквозь сжатые зубы.

– Либо мы будем разговаривать, либо я сожгу твою хату к хреновой матери, – пообещал он в сердцах.

Варде не стал огрызаться. Поднял с пола маленькую лейку и стал неторопливо поливать цветы. Судя по запаху сырости, земля в горшках давно превратилась в болото и покрылась плесенью, но цветы, на удивление, не дохли. И как Мавна могла находиться в этом отвратительном месте?!

– Я знаю, что иногда там охотится кто-то из высших, – неохотно проговорил Варде, не поворачиваясь лицом. – Без убийств. Отводят пьяных за угол и сливают немного крови.

– И ты тоже так делал?

Варде обернулся с лицом, выражающим оскорблённую невинность:

– Ну делал. И что?

– Тогда говори, как у вас это устроено. Нужно ли отчитываться перед старшими, сколько крови можно брать и у кого, как вы контактируете с тысяцким и где он сейчас. Что за чародеи там ходят? И что за нежичка попадается мне второй раз? Красивая, с зелёными глазами.

Знаешь её?

– О, так ты на нежичку запал! Ну ничего себе!

– Отвечай на вопросы.

С носика лейки капнуло несколько капель мимо горшка, на пол, засыпанный чёрным земельным крошевом и опавшими листьями. Из поддона тоже потекла лишняя вода, которую земля в горшке уже не могла впитать. Смородник поморщился: его эта неаккуратность бесила до зубовного скрежета. Эх, выкинуть бы весь хлам да пройтись с моющим пылесосом по всем уголкам, протереть бы пыль и подбить-подкрасить все отслаивающиеся доски и дверные наличники – можно было бы сделать приемлемое жильё. А сейчас – так, упыриное логово.

– Да слушай, не знаю я ничего про нежичку, на которую ты запал. Она с тобой всё равно не будет. Вы слишком разные, пойми. У тебя температура как у котла, а она свеженькая. Ей будет больно. – Варде довольно хмыкнул себе под нос, отставил лейку и развернулся лицом к Смороднику. Не без удовольствия Смородник заметил, что упырь держится насторожённо, дёргано, будто ждал нападения. Это хорошо. Пускай не расслабляется. – А чего ты сразу в бар не поехал? Вынюхал бы всё. С твоим-то носом. Наверное, за километр нас чуешь, пёс.

– Чую. И воняет от тебя похуже, чем от твоих дружков. Ты хоть иногда моешься? Барахтанье в болоте не в счёт.

Приятно было увидеть, как лицо Варде покрывается пятнами ярости.

Прошлая их встреча закончилась для Смородника весьма плачевно, и он не любил о ней вспоминать – позор поражения был больнее, чем полученные травмы. Подумать только, какой-то тощий нежак – и так бесславно отпинал. Смородник держал в голове, что обязательно должен взять реванш, но не сейчас. Сейчас важнее разобраться с обещанием, которое Варде явно не собирался выполнять.

– Я регулярно принимаю прохладный душ, – оскорблённо скривил губы Варде. – И тебе бы не помешало, а то от температуры мозги кипят. Зачем пришёл? Мог бы сразу поехать в свой бар, раз тебя туда так тянет. Что, продают вещества из-под полы?

– Кстати, про «под полы». – Терпение Смородника почти иссякло. Он считал, что и без того держался достойно, раз до сих пор не сжёг к Темени эту вонючую халупу. А ведь так хотелось. Резко поднявшись, он рывком отодвинул стул и мыском поддел угол ковра. Стал виден люк в полу, из которого невыносимо тянуло грязью, тухлой водой, холодом и гнилью. Тошнота поднялась к горлу. – О… Вот и портал в страну фей. Давай. Ныряй.

Он качнул головой, указывая на люк. Красные пятна на щеках Варде стремительно сменились мертвенной бледностью.

– Ты… Какого хрена ты мой ковёр трогаешь?!

– Да так. Захотел убедиться, что всю грязь ты заметаешь под него.

Варде сжал кулаки и шагнул на Смородника. Смородник рывком дёрнул на себя крышку люка и чуть не потерял сознание от отвратительного мертвецкого запаха, хлынувшего на него оттуда вперемешку с ледяным воздухом. Это было настолько неожиданно, что Смородник даже не понял, что произошло. Его будто отбросило назад – на много лет. Вот он – мальчишка, который смотрит на истерзанные тела. Кругом холод и кровь, и её железистый запах режет ноздри. В груди резко закончился воздух. Темень, почему так холодно? Будто что-то пытается вытянуть из него жизнь – через кожу, через дыхание, проникая в самое сердце.

– Что у вас там за преисподняя, – буркнул он, зажимая рот и нос рукавом.

– Закрой! – прикрикнул Варде и кинулся к люку. Смородник резво выставил ногу вперёд, и Варде полетел на пол, чуть не ударившись головой об угол стола. Смородник перехватил его поперёк тела и сам грузно завалился на пол.

– Никаких «закрой», – рыкнул он на ухо Варде, борясь с отвращением. – Ты сейчас же туда лезешь. И не возвращаешься, пока не выяснишь всё про пленников. Услышал?

Варде изворачивался, как уж, пытаясь пнуть Смородника коленом в живот, но в этот раз Смородник знал, насколько коварна упыриная натура. Увернувшись от суматошных ударов, Смородник стиснул запястья Варде, зажав его руки выше головы, и навалился на него всей тяжестью. Варде закряхтел.

– Мальчики?..

Продолжая прижимать брыкающегося Варде к пыльному полу, Смородник повернул голову в сторону двери.

У входа на кухню стояла Мавна с пакетом из продуктового магазина.

Пихнув напоследок Варде под челюсть, Смородник шустро поднялся на ноги и отряхнулся от пыли. Варде за его спиной с кряхтением перевалился на четвереньки и тоже встал, держась одной рукой за стол.

– Ну мальчики… – Мавна поставила пакеты на пол и разочарованно вздохнула. Она старалась оставаться спокойной, но Смородник заметил, как от злости у неё очаровательно покраснели щёки. – Я вам тут пельменей домашних принесла и купила всякого, а вы что устроили? А если бы я пришла позже, то нашла бы два трупа, да?

– Один, – буркнул Варде.

Смородник смерил его презрительным взглядом.

– Сил никаких с вами нет! – раздражённо фыркнула Мавна, выкладывая содержимое пакетов на стол. В дверях вслед за ней появился Илар. Увидев помятых Смородника и Варде, он вопросительно поднял брови.

– Привет, – процедил Смородник.

– Привет. Мотоцикл твой увидел и удивился. – Илар и Смородник потянулись друг к другу через весь стол, чтобы пожать руки. – Но Мавна сказала, что ты хотел проведать нашего… кхм… общего друга. Ну, как дела? Что-то удалось узнать?

Последнее уже было обращено к Варде. Тот неопределённо развёл руками и послал Илару стеснительную улыбку. Потом скосился на Мавну и произнёс громче, чем это было необходимо:

– Вот как раз собирался. Ваш ручной чародей мне помогал. Прямо сейчас и пойду.

Смородник недоверчиво обернулся к Варде:

– Так чего тянешь?

– Вот вообще не тяну.

Виновато улыбнувшись и убедившись, что Мавна смотрит, Варде глубоко вдохнул и прыгнул в открытый люк. Послышался глухой тягучий плеск, будто вместо воды там был остывший кисель. Сильнее завоняло гнилым болотом.

– А как же пельмени?! – закричала Мавна ему вслед.

– Ну и дела… – Мавна опустила руки. С одной стороны, ей бы радоваться, что Варде всё-таки отправился под болота – хотелось верить, что ради неё. И что это поможет узнать что-то о Лекеше. Но с другой – как-то сумбурно вышло. Даже не поел. А она ведь старалась. Мавна угрюмо посмотрела на Илара. Он с утра витал в облаках и даже не догадался предложить ей помочь донести сумки от машины – они приехали на отцовской. И, слава Покровителям, Мавне не пришлось садиться за руль.

– А вы это, может, люк закроете? – подал голос Илар, переступая с ноги на ногу. – Дует.

– Было бы неплохо. – Смородник злорадно сверкнул зубами. Он стоял над люком, чуть склонив голову набок, как ворона, изучающая любопытный объект. – Но тогда упырь не выпрыгнет обратно. Хотя у него и без того проблемы с возвращениями в нужных местах. Но мне определённо нравится мысль прихлопнуть крышку у него над головой.

– Смо! – ахнула Мавна, продолжая выкладывать продукты из пакетов на стол. – Ты что такой кровожадный сегодня? Не выспался? Помоги лучше. Я буду тебе подавать, а ты складывай в холодильник.

Она потянулась через стол и сунула Смороднику в руку пачку масла. Он замолчал, послушно переложил масло в холодильник и перехватил из её ладоней пакет молока.

Илар сопел, топчась сзади. При нём Мавна не могла завести разговор о «Пьяной дудке» и о том, что Лируш написал утром: обошлось без жертв, и он уже сел монтировать ролик со съёмкой из кофейни. Илару стало бы плохо, узнай он, что Мавна выкрала их записи. А ещё она должна была Смороднику пятьсот удельцев за коктейль. Пятьсот! Больше, чем стоили её любимые духи. Наверное, это была её самая бездумная трата.

– Айна там одна справится в кофейне? – невинным тоном поинтересовалась Мавна, оборачиваясь на Илара.

– М-м-м, – промычал он. – Наверное. – Он не сводил глаз с открытого люка. Задумчиво поскрёб шею с бесцветной короткой щетиной. – Слушайте, ребята, а вот эта вот штука… Ну, туда правда прыгнуть можно?

– Нет!

– Попробуй.

Мавна и Смородник произнесли это одновременно. Она – с возмущением, он – равнодушно. Мавна метнула на него гневный взгляд и слегка наступила ему на ногу под столом. Смородник махнул рукой:

– Да ладно, он же не идиот. Всё равно не станет.

– А вдруг! – шикнула Мавна.

Они встретились взглядами. Мавна пыталась рассмотреть, не осталось ли красных пятен после вчерашнего. Ей показалось, что глаза у него были уставшие. Наверное, ещё не до конца прошли. В горле сжалось от сочувствия и вины, захотелось снова опустить пальцы в банку с прохладной мазью и провести по его горячей коже, очертить линию скул, тронуть бровь, рассечённую шрамом, опуститься к губам…

Смородник слегка смущённо улыбнулся, и Мавна поняла, что беззастенчиво пялится. Она чуть не задохнулась от стыда и поспешила спрятать покрасневшее лицо, низко наклонившись к почти пустому пакету.

Илар прошёл к самому краю открытого люка. Оттуда и правда тянуло холодом и неприятно пахло, да и в целом было жутко осознавать, что прямо тут, в уютной просторной кухне-гостиной, открыт портал в какой-то потусторонний болотный мир. Что, если оттуда сейчас полезут упыри? Смородник справится? Он же один. И всегда такой уставший, даже огрызается – Мавна была в этом уверена – от усталости и оттого, что постоянно ждёт подвоха от окружающих.

– Лучше не суйся. – Смородник хлопнул Илара по плечу и указал на диван: – Жди там. Не знаю, сколько он там пробудет и вернётся ли этим путём. Так что… Увози Мавну, а сам приезжай, если хочешь. Если нет – то я найду чем заняться. Тут такой… такое… грязно, в общем.

Мавну удивило, что он не ввернул какое-нибудь привычное нецензурное словечко, будто бы вдруг застеснялся выражаться при Иларе. Странно.

– И как ты будешь тут один? Позови чародеев на подмогу. Не геройствуй, – попросила она.

– Они не придут, – отчеканил Смородник и пнул мыском сухой листок на полу. – Я рассказывал.

– А… Ну да.

Она сникла. Конечно, эти сволочи все отвернулись от Смородника, стоило ему немного оступиться. Что за сообщество такое? Шакалы, жаждущие крови товарища по стае, не иначе. Но оставлять его одного было боязно. А вдвоём с Иларом – ещё страшнее. Смородник хотя бы бешеный и умеет кидаться огнём, а Илар – просто дурачок с битой.

– А ты можешь окружить этот люк огнями? – робко спросила она. – Если покажется Варде, ты снимешь защиту. Если кто-то другой, то оставишь. Я бы не хотела, чтобы ты или Илар подвергали себя опасности. Варде и так уже… там. – Она почесала нос, чтобы скрыть, что готова пустить слезу. – Вы, мальчики, все дураки. Не щадите себя, а я ведь переживаю.

– Отвези Мавну. И уезжай сам. Занимайся делами. – Смородник рублено сказал это и слегка поморщился. Сгорбился чуть сильнее, сунув руки глубоко в карманы, и сразу стал казаться меньше: и ростом, и в плечах.

– Не сутулься, пожалуйста, – машинально напомнила Мавна. Она села за стол и подперла щёку ладонью. Сумки были разобраны, холодильник Варде снова полон. Только продержится ли он без крови? Достаточно ли запасов «чайного гриба»? Или ему помогут соплеменники-упыри?

Она тяжело вздохнула и обвела гостиную тоскливым взглядом. Сколько раз она беззаботно сидела тут с Варде, не подозревая, что совсем рядом – люк с проходом под болота? Ведь тогда тоже из люка могли вылезти упыри? Или нет? Во рту стало горько. Не хотелось думать о том, что Варде мог так беспечно относиться к её безопасности.

Смородник выпрямился в ответ на её замечание и мрачно сел на соседний стул, поближе к люку. Судя по отвращению, написанному на его лице, вонь болота была для него невыносимой. Стряхнув с пальцев сгустки огней, он развесил искристую поволоку над открытым проёмом в полу.

– Теперь не пройдут. Если будет Варде, уберу защиту.

– А если он вернётся через город? Как в прошлый раз?

Смородник пожал плечами:

– Дай ему мой номер. Пусть звонит. Впущу в дом.

Мавна посмотрела на его горбоносый профиль.

– Про «Дудку» я кое-что узнала, – известила она доверительным шёпотом, наклонившись поближе, так, чтобы Илар не слышал. – Всё более-менее. Там выключился свет, так что есть только мои записи. Но Лируш уже работает. Он не пострадал.

Смородник едва заметно качнул головой:

– Это хорошо. Съезжу туда тоже. Может, найдётся чародей, с которым удастся поговорить. А ты езжай домой. Нечего тут делать.

Мавна пихнула его кулаком в бок:

– Прозвучало обидно.

– Эй, вы чего там шепчетесь? – возмутился Илар. – А ну вслух давайте. Иначе я что-нибудь не то подумаю.

– Обсуждали общего знакомого. – Смородник развернулся всем телом к Илару. – Возвращайтесь домой. Я позабочусь о вашем упырьке.

– Ну, ты… это… сам смотри. – Илар взъерошил волосы. – Если помощь нужна, то не стесняйся, говори. Ничего такого тут нет. Мы с пацанами тоже не в одиночку охотимся. Один в поле не воин, знаешь, мужик.

Смородник усмехнулся:

– Я понял. Спасибо. Всё хорошо.

Мавна крутила головой, смотря то на одного, то на другого. Они были так непохожи, но в то же время похожи до того, что щемило в груди. Немногословные, честные, не привыкшие жаловаться и открывать душу. Храбрые и сильные мужчины, рядом с которыми она ощущала себя маленькой, защищённой и спокойной. На них всегда можно было положиться, и они всегда защитили бы её. По-своему, не без ошибок и промахов, но всё же рядом с ними ей уже ничего не было страшно.

– Ой, мальчики, – второй раз за день прошептала она, растекаясь от нежности. – Ты только береги себя. – Она не удержалась и боднула лбом Смородника в плечо, даже сквозь одежду ощутив его тепло. От него пахло сигаретами, бензином и чем-то сладким – так странно и в то же время уже привычно настолько, что запах бензина даже не вызывал отвращения. Мавна знала, что так пахнет только от куртки, а если он переоденется в домашнее, то останутся только приятные ароматы лаванды, мяты, шоколада и совсем немного – табака, и пахнуть им будет преимущественно от волос и лица. – Если что-то пойдёт не так, зови на помощь, пожалуйста. Это правда не стыдно. И напиши мне, когда Варде вернётся, хорошо?

Смородник удивлённо посмотрел, как она прижималась головой к его рукаву, и тепло улыбнулся:

– Договорились.

Туманный город снова встретил Варде холодом и ветром, такими промозглыми, что от досады захотелось плакать. Проклятое место, ну неужели тут никогда небо не бывает ясным? Что нужно сделать, чтобы оно стало хоть немного приятнее?

Поёжившись, он втянул голову в плечи и угрюмо пробрёл вдоль улицы. Снова к остановке подкатил троллейбус без машиниста, и снова по тротуару катились осенние листья. Всё как всегда. Ничего нового, даже тошно.

Но и от себя делалось тошно. Если бы не Мавна, как долго он бы сопротивлялся? Да сколько угодно, лишь бы не поддаваться чародею. Надо бы ясно дать ему понять, что Варде только сам принимает решения. И никакой чародей ему не указ.

Зажмурившись, Варде несколько раз глубоко вдохнул. Воздух пах дикой острой свежестью, как после сильной грозы: озон, асфальт, сырая земля, потоки воды и колючие укусы ветра. Прохлада пробиралась под кожу, выстуживала из него остатки тепла и жизни, которую он так берёг. Темень, а ведь и кровь в банках скоро закончится. Что тогда делать? Сжирать курьеров с пиццей?

Если подумать, то он сейчас может обрести свободу. Просто материализоваться в любой точке города, и всё. Ограбить жертву, снять жильё или хотя бы койку в хостеле.

Но тогда до него могут добраться приспешники Калеха. Так что нужно признать, огни вокруг дома защищали не от Варде, а самого Варде.

– Да чтоб этот чародей провалился, – рыкнул Варде, открыл глаза и угрюмо поплёлся в сторону торгового центра.

Но площадь перед стеклянно-бетонным зданием оказалась оцеплена. Красно-белые ленты натягивались на ветру, намотанные на переносные ограждения, и в целом площадь выглядела ещё более заброшенной, чем что-либо в Туманном городе.

– Что за ерунда, – пробормотал Варде.

Только сейчас Варде стал понимать, что в целом с площадью что-то гораздо больше не так, чем он предполагал.

Запах. К привычной сырости и гнили прибавился новый, совсем чужеродный для этого места. Запах гари. Но тут, под болотами, он был ещё хуже, чем доносящийся от живых чародеев. Вонь горелой головни, которую сунули в стоячую несвежую воду. Запах отсыревшего угля, больше не дымящего, но оттого ещё более мерзкого.

– Что за бред?! – возмутился он ещё громче, совсем ничего не понимая.

Варде попытался напрячь зрение и слух. Тут всегда было такое ощущение: полусон-полуявь, будто на голову надели непрозрачный мешок и лишь позволяют додумать несуществующие образы и звуки. Но должно же тут быть что-то истинное? Что-то, принадлежащее не воображению гостя, а самому Туманному городу?

Варде изо всех сил всмотрелся в полумрак. В настоящих, живых Сонных Топях за торговым центром была улочка с тополями. Здесь же только мерцала дымка, переливаясь от тёмно-серого до бордового. Будто за зданиями бушевала песчаная буря, скрадывающая очертания деревьев, домов, не позволяя оценить пространство.

Со звуками дела обстояли не лучше. Уши словно заложили ватой – или залило болотной водой. Через пелену пытались пробиться неясные крики, шум и гул, но всё смешивалось в неясное месиво. Нарастало, словно гудение ветра, спадало, сменялось звонкой тишиной – и разрасталось с новой силой. Смешивались неясные голоса, и Варде даже не мог понять, кому они принадлежат и на каком языке звучат.

Мавна. Он здесь ради Мавны. Чтобы её руки вновь грели его, чтобы её мягкие губы ласкали, а в уши проникал её манящий шёпот.

Жаль, что он не догадался захватить с собой из живого мира что-то материальное. То, что можно было бы сжимать в ладони и напоминать себе: болото его не затянет, не растворит его мысли и не сотрёт ощущения. Он не отсюда. Он живой – почти живой, правда ведь? – он с поверхности, он дышит и мечтает, чувствует и любит. Ему нельзя теряться здесь.

Варде лихорадочно ощупал себя. В карманах пусто. На шее тоже ничего нет, никакого украшения. И тут он вспомнил: этот свитер он ведь нашёл в секонд-хенде. Мавна нашла. Цвета хаки с тёмно-зелёными полосами. У него в гардеробе таких зелёно-полосатых свитеров было штук сто, все похожие, но в то же время разные. Теплее и холоднее, более мягкие и более колючие, в полоску и в ромб, болотные, травянистые, бутылочные, салатовые, изумрудные… Но у этого свитера на рукаве была дырка. Варде и сам мог бы поставить заплатку, но Мавна решила иначе.

Заплаткой стал кусочек тёмного фетра, на котором она вышила грибы и веточки папоротника, а под папоротником – маленького лягушонка. Стежки были совсем крошечными, пусть и не совсем аккуратными, но Варде не переставал умиляться им.

Он перевернул рукав так, чтобы видеть вышивку на заплатке. Стиснул фетр пальцами, ощутив подушечками тёплую неровность ниток. Зажмурился и выдохнул.

Ноги стоят на асфальте. В лёгкие входит воздух. Прохладный и влажный, но воздух. Не болотная прель. На нём надет свитер. Обыкновенный человеческий свитер с поверхности, который чуть колется вокруг шеи и на груди. А под пальцами – то, что сотворила Мавна. Его тёплый якорь в мире живых. Его заботливая и земная девушка. Это её маленькие пальцы вытягивали нитки из мотков и протыкали иголкой фетр. Это в её голове рождался рисунок. Это она вшила в его свитер частичку своей души и своего тепла.

– Проход запрещён! Не двигаться!

Сквозь гул и несмолкающий неясный шум вдруг пробился чёткий мужской голос, грубо окрикнувший Варде. Запахи стали резче, он открыл глаза и понял, что площадь с торговым центром тоже будто бы выступила из дымки.

Только навстречу ему бежало пятеро людей в костюмах химзащиты, размахивая оружием. Даже через костюмы от них ощущался запах гари.

Чародеи. Под болотами.

Сердце Варде пустилось вскачь, вместо уверенности горло стиснул страх, и он бросился бежать обратно, в сторону троллейбусной остановки.