Нокс 3

Глава 10

Джон не слишком доволен тем, что я оставил Ленни в живых. Я вполне могу гнев Джона, если это значит, что подольше Ленни останется в живых. С другой стороны, мне нравится идея, что Ленни будет уничтожен одним из своих. Это даже как-то поэтично.

— Все в порядке, Джон. Увидимся завтра вечером.

— Ничего не важно, кроме Ребекки. Не забывай об этом.

— Не забуду.

— Хороший мальчик. Увидимся завтра.

Я заканчиваю разговор, и убираю телефон в карман пиджака. Вообще-то, завтра вечером я не планирую встречаться с Джоном. Я лечу в Ньюфаундленд сегодня вечером, чтобы забрать его. Но излишняя осторожность не помешает. Иногда даже главаря стоит оставить в неведении.

Я снимаю пиджак и кладу его на заднее сиденье. Затем, закатываю рукава и выхожу из машины.

Когда я иду по коридору в сторону гаража, куда пять недель назад притащил Ребекку, я с иронией думаю, что здесь все началось. Сегодня здесь все и закончится.

Еще одна причина, почему я выбрал это место, я знал, что оно будет напоминать мне о ней. И, как и сказал Джон, я должен помнить, ничего не имеет значение. Ни его побег. Ни моя месть. Ничего. Только Ребекка.

Я вхожу в гараж, и мне в нос сразу же ударяет запах. Это запах старого моторного масла, крови и мочи. Затем я вижу Нико Трапани, он сидит в центре гаража на металлическом стуле. Его руки связаны за спиной, а лодыжки привязаны к ножкам стула. Его голова опущена, а изо рта течет тонкая струйка слюны.

Пора начинать шоу.

— Что это такое, твою мать? — кричу я на Бруно.

— Ты сказал нам избить его.

— Я сказал вам избить его, но не превращать его в овощ. Вы идиоты? Убирайтесь отсюда к чертям. — Бруно и Билли выглядят сконфуженными, но подчиняются. Они хорошие актеры. — Убирайтесь.

— Извините, босс, — бормочет Бруно, проходя мимо меня.

— Позже, вам будет чертовски жаль. Убирайтесь отсюда к чертям.

Они выходят из гаража, и когда дверь за ними закрывается, представляю, как они смеются в коридоре. Славные они детишки, эти двое.

Я хватаю другой стул, ставлю его в нескольких шагах от Нико спинкой вперед. Затем сажусь на него верхом, и смотрю на Нико.

Его светло-каштановые волосы мокрые от пота, и, видимо, от крови. Его куртка Никс порвана, на его серых тренировочных брюках пятна от травы на коленях. Должно быть, он устроил драку, когда они брали его.

— Когда мне было четыре месяца, я упал с дивана и ударился ухом об деревянный пол. — Начинаю я свой рассказ. Я использовал эту историю, по крайней мере, полдюжины раз, но она очень эффективна. Если и это его не сломает…. — Моя мама отвезла меня в госпиталь, и доктор сказал, что я, вероятно, никогда не смогу слышать левым ухом. Кроме того, он сказал, что у меня, скорей всего, возникнут проблемы во время обучения, я буду отставать от всех в классе. В основном, все сводилось к тому, что я буду гребаным калекой всю оставшуюся жизнь.

Грудь Нико поднимается и опускается, но он не признает меня.

— Но, моя мама не хотела в это верить. Когда мне был год, она отправила меня к логопеду. Она не хотела слушать врачей, которые говорили, что мне нужен слуховой аппарат. Когда мне было четыре, она отвела меня к врачу, который сделал мне экспериментальную операцию, и восстановил большую часть моего слуха на левом ухе. — Я смеюсь, когда думаю о том, насколько дерьмова эта история. — Моя мама была настоящей занозой. Она была бойцом. Никогда не сдавалась. И, к тому времени, как мне исполнилось семь, логопед мне больше был не нужен.

Я толкаю свой стул ближе к Нико, и, наконец, он смотрит вверх. Его левый глаз распух и закрыт. Его сломанный нос весь в крови. Его нижняя губа разбита, поэтому он и пускает слюни как ребенок.

Меня его вид не трогает, и я продолжаю.

— Итак, ты понимаешь, я любил свою мать. Она любила помогать людям. Естественно, мне тоже нравится помогать людям. И я хочу помочь тебе, Ник. Не против, если я буду называть тебя Ник? — я делаю паузу, он ничего не говорит. — Конечно, тебе все равно. В любом случае, я хочу помочь тебе выбраться отсюда живым. Я хочу помочь твой матери, твой сестре, твоей подружке, и ребенку, которого она носит, продолжать жить, увидеть завтрашний день. Ты понимаешь, о чем я? Я хочу помочь тебе, Ник. Но я не могу этого сделать, если ты не будешь сотрудничать.

Его голова снова падает вперед, и я медленно вздыхаю, когда встаю со стула и откидываю его в сторону. Это привлекает его внимание, и он снова смотрит на меня.

— Пошел ты, — бормочет он. — И твоя мать тоже.

Я киваю и усмехаюсь.

— Все правильно, Ник. Давай все усложним. Это именно то, чего так жаждет твоя семья. — Я поворачиваюсь к двери и кричу, — Бруно! Тащи её сюда!

Глаза Нико расширяются, когда он смотрит на дверь. Металлическая дверь со скрипом открывается, и заходит Бруно с Женевой Анджело. У нее повязка на глазах, а руки связаны за спиной, но никто не причинил ей вред.

— Жени! — взволнованно зову я. — Давно не виделись.

— Какого черта? — спрашивает она.

— Отпусти ее! — кричит Нико. — Она не имеет к этому никакого отношения.

— Ники, это ты? Что происходит?

— Не нервничай, Жени. Стресс не очень хорошо влияет на ребенка.

— Кто ты? — вопит она, безуспешно пытаясь выбраться из хватки Бруно.

Я подхожу к ней вплотную, так она будет меня лучше слышать, но повязку с глаз не снимаю. Я вытаскиваю из заднего кармана нож, и Нико ужасом смотрит, как я раскладываю его.

— Нико, следует ли мне говорить ей, кто я? Или лучше показать?

Он качает головой, и сражается со своими путами.

— Пожалуйста, не делай этого. Я буду…

— Что ты будешь, Ник? Ты расскажешь мне то, что я хочу услышать, или ты скажешь мне правду? Потому что я-то был с тобой по-настоящему честен. Жени не оценит, если ты мне солжешь. Правда, ведь, Жени?

Я прижимаю кончик ножа к ее щеке, и она вздрагивает.

— Что это за хрень? Ники, что происходит?

— Я не могу — ревет Нико.

— Послушай свою подружку, Ник. — Я веду ножом по ее шее, и останавливаюсь над животом.

— Господи Боже, — выдыхает она. — Просто скажи ему.

Если Жени пытается уговорить Нико, сказать мне то, что я хочу, она, вероятно, думает, что я способен убить её и её не рождённого ребенка.

Напротив живота Жени я делаю маленькое движение, имитирующее разрез, и улыбаюсь Нико. Его тошнит прямо на собственные колени. В своей работе, я никогда не обидел ни одну женщину, и не собираюсь этого делать. Но Нико ведь этого не знает.

— Хорошо. Но только вытащи её отсюда.

— Молодчина, Ник. Я знал, ты сделаешь правильный выбор. — Я киваю Бруно, и он выводит Жени из гаража. Затем, я поднимаю стул, который бросил на пол, и снова сажусь напротив Нико.

— Итак, Нико. Теперь давай сделаем все по-быстрому, чтобы мы оба скорей смогли выйти отсюда. Где Тони Анджело?

Нико рассказывает мне историю о семье своего кузена, которая владеет фермой в Вермонте. Им хорошо заплатили за то, чтобы Тони, перед возвращением в Нью-Йорк с новой личностью, побыл у них последние несколько лет. У него заканчиваются наличные. И он устал жить в подвале, как крыса.

Нико настаивает, что завтра вечером семья его кузена уедет из дома, они собираются в Бенсонхерст на праздник Санта-Розалии. Он клянется, что не знает, где сейчас Ребекка, но он знает, что Тони точно звонил куда-то по поводу не ё.

Нико не знает, но он только что подписал себе смертный приговор. Я и ранее планировал убить его, но думал денек или два подержать его в гараже, чтобы он рассказал другие секреты. Теперь же, я не могу рисковать

— Спасибо, Ник. Ты мне очень помог.

— Теперь я могу иди?

Я встаю со стула, и ставлю его обратно в угол. Мысленно хлопаю себя по плечу. Всегда приятней получить то, что хочешь, без лишнего кровопролития.

— Я сказал тебе все, что знаю. Ты должен отпустить меня!

Я выхожу из гаража, Бруно с Жени ждут меня около двери.

— Отвези её в лофт на Мэдисон. Удостоверься, что у неё есть все, что нужно. Она пробудет там несколько дней.

Билли смотрит на меня с блеском в глазах. Он готов к инструкциям. Я киваю ему, а затем иду дальше по коридору, а он возвращается в гараж. Я не задерживаюсь, чтобы услышать выстрел.