Новогоднее утро Аранеллы

Часть 7

Но она не знала этого, более того, даже не подозревала о подобном.

Более того, если бы ей кто-то сказал о том, что она тоже может быть счастлива, она рассмеялась бы фантазеру в лицо.

Счастлива? Ага, как же. Восемь раз!

Ладошкой стирая злые слезы, стекающие по щекам, Кастиэль судорожно вздохнула последний раз и, всхлипнув, поднялась на ноги. Она не успокоилась, нет. Она просто попыталась взять себя в руки. Выходить из комнаты с заплаканным лицом и с красными глазами было бы как-то неудобно… Неловко.

Ей просто не хотелось своим кислым видом портить праздник всем остальным. Атмосфера в саду была такой… волшебной, чудесной, романтической. Как зимняя сказка, которые читали ей в детстве. Девушка всегда в них верила, грезила ими наяву, представляла себе нечто подобное, что могло бы произойти с ней самой.

Но, к сожалению, детские мечты так и остались мечтами.

С появлением в ее жизни Лиꞌрена, этого упырева ирбиса, почившая с миром надежда о взаимной любви вновь всколыхнулась в ее душе. Но…

Она разрушила ее собственными руками.

Она любила его. Любила так, как не смогла бы полюбить никого другого. Она никогда даже не подозревала о том, что аронт, которого она ненавидела всей душой с самого первого мига их знакомства, сможет так крепко запасть ей в душу. Наглый, дерзкий, самоуверенный, вечно насмешливый и совершенно невозможный…

И в тоже время сильный, непоколебимый в своих решениях, страстный.

В какой-то момент он стал ей необходим, как воздух. Когда это началось?

Может еще в Эвритамэле? Или потом, на корабле? Или в Сальминаре? А может в ту ночь, когда он узнал о ее тщательно скрываемой слабости? Или потом, когда они вместе объехали половину мира, в поисках всех «лепестков» артефакта? А может в тот миг, когда упырев кошак узнал, наконец-то, о ее истинной сущности?

Кастиэльерра горько усмехнулась, скидывая с поникших плеч теплый плед.

Не столь важно, когда это все началось, гораздо важнее то, чем все это закончилось.

Горечью, болью, обидой, непониманием и разлукой на долгие года.

Все то время, пока ее брат был разлучен со своей Равной, принцесса Сайтаншесса страдала ничуть не меньше. Да, в отличие от Ари и Эльсами, она виделась с Лиꞌреном. Раз в год, раз в десять лет, раз месяц, раз в столетие – каждый раз срок разлуки то уменьшался, то увеличивался. Но лишь одно всегда оставалось неизменным: ее вопрос, его ответ и его уход.

А ведь ему всего-то и нужно было лишь сказать простое «да».

Всего одно слово, такое короткое, но такое нужное, чтобы прекратить эту канитель с расставанием раз и навсегда. Кастиэльерра сама уже устала от этой боли, что раз и навсегда поселилась в ее душе. Она исчезала с приходом аронта, но воскресала вновь, стоило ему уйти. Те немногие часы, что они проводили вместе, девушка была по-настоящему счастлива.

Но тот злополучный вопрос, как и ответ на него, рушил все мечты о дальнейшем совместном будущем.

Откажется ли он ради нее от своего титула и власти, что он ему давал?

Нет, никогда.

В этом был весь Лирен – если он сказал однажды что-то, то он никогда не изменит ни своего мнения, ни своего решения.

А ведь не нужна была Кастиэльерре его страна, его титул и его власть над аронтами. Она видела, с какими трудом аронт взошел на трон, через что он прошел, и какие трудности ему пришлось преодолеть на пути к заветной цели. А те годы, что он провел в рабстве по воле Игроков, потеряв любимую и едва не лишившись единственного сына?

Да что там говорить, она сама помогла ему, она была рядом с ним, сражаясь с ним бок о бок, прикрывая его спину и доверяя ему свою собственную жизнь. Она никогда не сомневалась в нем, она полностью доверяла ему. И знала, что в случае необходимости, Лиꞌрен Сайломин отдаст за нее свою жизнь.

Жизнь, но не трон.

Войдя в спальню, эльфийка взялась рукой за ручку шкафа, но так и не открыв его, вздохнула и прислонилась лбом к дверце из светлого дерева.

Осознание этого факта неприятно царапало душу изнутри. Зачем она вообще спросила его об этом?

Родители… Ее родители, вот в чем, наверное, была основная причина.

С детства наблюдая за ними, Кастиэль мечтала найти себе мужчину, похожего на отца. Сильного, уверенного, способного защитить свою семью и тех, кто ему дорог. Жесткого, но в тоже время мягкого лишь для тех, кем он дорожил. Они с Селениэль любили друг друга так сильно, что порой это сложно было описать. Это можно было только увидеть. Почувствовать. Осознать, что их не разлучит никто и никогда. Понять, что даже по прошествии веков их чувства друг к другу не угасли ни на миг. Они были готовы на все ради своей семьи… Действительно на все.

Кастиэльерра хотела так же.

Да, может это было глупой детской мечтой, но все же.

Она всегда хотела, чтобы ее мужчина любил ее так же сильно, как ее отец любил ее мать.

Таким мужчиной стал Лиꞌрен. И он оставался им до сих пор. Вот только…

Он не был готов попрощаться со своим титулом ради нее, как это сделал когда-то кронпринц Сайтаншесса ради принцессы лунных эльфов.

Легонько постучав лбом о дверцу, дочь Повелителя демонов сжала зубы до скрипа, пытаясь остановить наворачивающиеся на глаза слезы.

Да не нужна ей была его страна! Не нуж-на. Ей просто хотелось знать, что ради нее он готов пожертвовать всем.

Она бы никогда, никогда и ни за что не попросила бы его об этом, не стала бы выставлять подобных условий, не заставила бы выбирать. Но…

Ей просто нужно было знать.

Всего одно слово разбило бы десятилетия одиночества, тоски и холода, что сковывал душу эльфийки. Всего одно маленькое «да».

Касти и сама была бы рада забыть о своем дурацком вопросе раз и навсегда. Да только при каждой их встрече он невольно всплывал вновь. Как бы она не была видеть Лиꞌрена, как бы ни скучала по нему, как бы сильно не любила этого аронта, противная досада все равно заполняла ее изнутри, тяжестью ложась на сердце и отдаваясь горечью на языке.

Да, это было глупо.

Но ничего с собой поделать принцесса Сайтаншесса уже не могла.

Ариатар усмирил свою гордыню ради Эльсами, он смог совладать со своим характером, хоть нельзя сказать, что это так легко ему удалось. Но он все-таки справился, вовремя… почти вовремя воззвав ко второй стороне своей натуры. А Касти же…

К сожалению, в ее случае мягкость и гибкость эльфийского характера не смогла победить гордость и высокомерие демонов.

И благодаря им, в Новогоднюю ночь и собственный день рождения Кастиэльерра осталась одна.

Устав от долгой разлуки, не в силах терпеть одиночество и переносить тоску, снедающую ее изнутри, дочь Повелителя не выдержала и лично написала и отправила ему приглашение на бал. Она не видела аронта уже без малого тридцать пять невыносимых долгих лет, и это фактически вынудило ее сделать первый шаг. Она сама пошла ему навстречу, усмирила гордость, позвала его в самую важную для нее ночь. Вот только…

Лиꞌрен не пришел.

Ни вчера, ни сегодня.

И это ее убивало.

Всхлипнув, Кастиэльерра закрыла глаза, пытаясь сдержать поток рвущихся наружу слез. Это было сложно, но уже так привычно, хотя, как и прежде, невыносимо больно. И в этот раз, не испытывая поддержки родных, успокоиться было гораздо труднее, чем раньше.

Но она справится. Она обязательно со всем справится…

Только как?

Прийти в себя ее заставила только тишина, что царила за окном. Не сразу эльфийка поняла, что это значит, а когда догадалась, из ее груди вырвался тяжкий вздох. Дни в Эштаре зимой были короткими, и на улице уже смеркалось – наверняка ее семья и все остальные к этому времени перебрались в малую столовую, чтобы разделить праздничный обед в хорошей компании. Идти туда сейчас Кастиэль совершенно не хотела, но так было нужно. Она прекрасно понимала, что пройдет буквально полчаса, а может и меньше, и на пороге ее комнаты возникнет кто-нибудь из родных.

Огорчать их действительно не хотелось. Как и видеть их сочувствие, а может и жалость.

В голове эльфийки промелькнул укоризненный голос ее брата-близнеца и Кастиэль, поморщившись, все-таки открыла дверцы шкафа. Похоже, что она снова впала в полное уныние, раз Ариатар почувствовал ее состояние, не смотря на все возведенные ментальные щиты.

Это было плохо. Но уже неизбежно.

Не обратив ни малейшего внимания на платья, висевшие внутри, девушка быстро переоделась, выбрав в качестве наряда узкие лосины и серую тунику, которая держалась на одном плече, открывая второе и обнажая хрупкие ключицы. Забрав длинные, стального оттенка волосы в высокий хвост, она обула домашние туфли на плоской подошве и, закрыв шкаф, все-таки покинула спальню, хоть и с большой неохотой.

Преодолевая знакомые с детства дворцовые коридоры и переходы, спускаясь по лестнице, не обращая внимания на поклоны слуг и немногочисленной знати, дочь Повелителя пыталась хоть как-то вернуть себе приемлемое расположение духа. Получалось это не очень, конечно же.

Но к тому времени, когда она, распахнув двери в малую столовую, Касти была уже не в столь мрачном настроении, как раньше. Ей просто было немного тоскливо, и все.

Кивая и улыбаясь в ответ тем, кто ее приветствовал, Кастиэльерра быстро прошла вдоль длинного ряда стульев и спокойно заняла свое место, по левую руку от матери. Правящая чета сидела во главе стола, спинами к окну, рука об руку, как и всегда. Справа от Шайтанара сидел наследник Сайтаншесса – Ариатар, который вел с их отцом неспешную беседу, не собираясь, впрочем, ни на миг отпускать ладонь своей Равной, что он сжимал в своей руке. Еще больше похорошевшая после игр на свежем воздухе Саминэ счастливо улыбаясь, умудряясь не показывать то самое опасное оружие, что выдавало ее принадлежность к клыкастой расе. Впрочем, помимо клыков, она как всегда умело скрывала и парные саи, которые до сих пор оставались при ней… Терпению Ари можно было только позавидовать.

За Ариатаром обычно сидел Сайтос, но на сей раз, как Касти поняла по обрывкам разговора, Ниила утащила его в самый конец стола, мотивируя это тем, что она «не хотела бы портить убранство комнаты, когда дело дойдет до кровопускания одной хвостатой личности. А коридор ближе и отмыть его проще!». Напротив них сидели и Аста с Танорионом и блондинка, судя по всему, преследовала похожие цели, как и ее сестра. Брачные браслеты на своих запястьях она аронту, по всей видимости, так и не простила.

Фыркнув и покачав головой, Касти подперла щеки ладонями и, невольно улыбнувшись в ответ на тычок в бок от сидевшего рядом с ней Шанриэля, устремила взгляд на Кейна, который наконец-то принял человеческий облик.

Любимый шизофреник правящей династии Сайтаншесса, дай ему волю, и в столовую вполз бы на чешуйчатом брюхе, благо размеры коридоров и комнат это вполне позволяли… Но он, хвала его боязни получить по ушам от Повелительницы, не стал рисковать и сейчас спокойно прихлебывал вино, азартно о чем-то споря с сидящим рядом Дэни. К их разговорю периодически подключался соседствующий сыну Сешꞌъяр, а вот расположившаяся следом Корана вполголоса отчитывала чем-то недовольную дочь, сидящую возле нее.

Чем была недовольна насупившаяся Кара, стало понятно, как только Касти взглянула на того, кто сидел аккурат напротив нее. Им стал Остиэль, правая рука Владыки лунных эльфов. Чем он так не угодил дочери Мантикоры, было для всех загадкой… кроме, пожалуй, него самого.

Время от времени отправляя насмешливые взгляды через стол, глава внутренней разведки Эвритамэля вел неспешную беседу со своим закадычным другом – Соиꞌшеном. Наследник правящего рода золотых драконов сидел по правую руку от хамелеона, а вот по левую устроились не замечающие никого Аэрис и Рик. Да уж...

Кто бы мог подумать, что бывший упырь и представительница вымершей расы смогут так полюбить друг друга? Впрочем, Керианэль и Маркус тер Лейн, что сидели после Шанриэля, любили друг друга ничуть не меньше, хотя оба были лунными эльфами.

С трудом подавив тоскливый вздох, Касти молча отметила, как слуга наполнил бокал перед ней, и перевела взгляд на Князя Эренриха, который сегодня был соседом Кары. Уж он-то, как никто другой из присутствующих, знал, как это, страдать от неразделенной любви.

Правда ее дядя вряд ли мог ее сейчас поддержать: на данный момент он был занят разговором с другим своим соседом по обеденному столу - им стал цепной пес кронпринца темных эльфов. Хантар де Шан был как всегда спокоен, вежлив и не обращал ровным счетом никакого внимания на свою жену – Сэми, что сидела напротив него. Эти двое, по всей видимости, снова поругались и демонстративно друг друга не замечали. Сэмира оживленно болтала с до сих пор пылающей гневом Астой. А вот после нее, в самом конце стола, сидел заметно поникший и унылый старший брат Кастиэльерры.

Бедный Ри! Кажется, только сейчас понял, что он натворил, когда решил «окольцевать» диковатую, но уже давно ставшую для всех родной блондинку.

Сайтос Эристай, первый советник Повелителя эрханов, кстати, выглядел ничуть не лучше. Как и его единственный вечно лохматый друг, он завершал ряд гостей, но уже по другую сторону стола. Но он не терял присутствия духа и преувеличенно внимательно разглядывал потолок, стараясь не замечать косые и злобные взгляды Ниилы, что сидела между ним и Хантаром. Ковыряя серебряной вилкой браслет на своем запястье, одна из дочерей Хаоса, судя по выражению ее лица, в будущем могла обеспечить наставнику Касти много новых и незабываемых ощущений.

Что даже не удивляет: как известно, у кузнецов, а в особенности у Мастеров Оружейников, рука более чем тяжелая – им ведь приходится работать металлами разных видов, а они вряд ли будут легче затылка одного всем известного языкастого демона.

Еще раз обведя взглядом собравшихся, Кастиэльерра машинально отметила, что ранее запланированная «расстановка» гостей была несколько иной. Рядом с ней должен был сидеть Сайтос, рядом с Ари – Танорион, дядя Маркус с Кери должны были быть намного ближе, Князь ятугаров тоже, да и вообще… Было похоже на то, что все расселись так, как им было удобно, легко найдя себе собеседников по интересам. И ведь всех все устраивало, большое пространство столовой оглашал громкий смех, разговоры, шутки – праздничная атмосфера захватила практически всех.

Этому ни мало поспособствовали и красивое убранство комнаты, ароматная, горячая еда, которую торопливо расставляли на столе слуги, яркий свет и снег, неспешно падающий за огромным витражным окном. Здесь, как и во многих других помещениях замка, стояла живая ель, распространяя вокруг себя приятный хвойный аромат, весело трещал огонь в большом камине…

Тут царила атмосфера праздника, атмосфера любви, атмосфера той самой желанной зимней сказки.

Желанной, но недостижимой лично для Кастиэльерры сейт Хаэл.

Она не хотела замечать того, что творилось вокруг нее. Сложив руки на столе, она положила на них голову, мечтая как можно скорее оказаться в своей комнате, и мысленно благодаря своего дядю за его разговор с сыном. Если бы не он, то Шанриэль уже наверняка всеми силами пытался бы ее отвлечь. Да, он всегда делал это незаметно, ненавязчиво, без лишнего сочувствия и жалости. И у него это наверняка получилось, вот только это стало бы не тем, что девушка хотела на самом деле.

Раньше она до безумия любила такие вечера, это чувство счастья и ощущение праздничного настроения.

Но это было раньше.

- Касти, - тихий, знакомый и такой родной голос, раздавшийся совсем рядом, словно заглушил собой все остальные звуки, что раздавались в столовой. Весь шум и веселье как-то плавно и незаметно отошли на задний план, когда обнаженной кожи на ее локте коснулись тонкие пальцы. Повернув голову на звук, девушка не смогла сдержать улыбки: рядом с ней, зеркально повторив ее позу, пристроив руки на столе и положив на них голову, легко улыбаясь, устроилась Селениэль. Шайтанар, если и заметил отвернувшуюся от него жену, то вида не подал, а вот по лицу Ари скользнула едва заметная улыбка.

Сама же Кастиэльерра не сдерживалась, просто не могла ничего с собой поделать. Ведь только ее мать, правительница Сайтаншесса, могла выкинуть нечто подобное прямо во время праздничного обеда. Или все-таки ужина?

Впрочем, это не так уж и важно.

- Касти, не грусти, - тихо и наигранно серьезно попросила Ниэль, потыкав пальцем в руку дочери. - А то от твоего вида у меня уже салат в тарелке завял, корчась в предсмертных муках.

- Мам, - не удержавшись, Касти фыркнула в ответ, скосив глаза на посуду, стоявшую перед принцессой лунных эльфов. - Ты не ешь зелень. Никогда.

- Допустим, - фыркнула эльфийка. - Но хотя бы отбивную мою пожалей. Засохнет так, что даже моих сил не хватит, чтобы вернуть ее к жизни.

- А ты дядю Сеша попроси, - хмыкнула в ответ Касти, внутренне настраивая себя на привычный сарказм и иронию. Но поймав выразительный и такой понимающий взгляд зеленых глаз с золотыми искорками, она все-таки не смогла ерничать дальше. Именно сейчас ей захотелось выразить все то, что творилось у нее на душе. Не словами, но своими чувствами, которые Селениэль всегда могла понять по одному лишь взгляду своей дочери. - Прости, мам. Я знаю, что порчу всем настроение своим пессимизмом. Я пытаюсь с ним бороться, но…

- Касти, я понимаю, - ободряюще улыбнулась эльфийка, не вставая со стола и поглаживая пальцами ладонь девушки, лежащую на столе рядом с ее рукой, между тарелками из старинного фарфора с затейливой голубой росписью. - Не нужно делать вид, что тебе все нравится, когда на самом деле это далеко не так. Здесь тебе не перед кем стесняться. Хочешь плакать – плачь, хочешь ругаться – ругайся. Хочешь посуду побить? Пожалуйста, вон тот сервиз перед Дэни мне никогда особо не нравился. Малыш, не сдерживайся. Тебя все поймут.

- Не хочу портить им настроение, - отрицательно качнула головой Кастиэль, вяло улыбнувшись. - Я лучше потом пореву в своей комнате. Составишь компанию?

- Обязательно, - кивнула Ниэль и хитро прищурилась. - Хотя, какого упыря? Давай лучше завтра прогуляемся, разнесем что-нибудь… Втайне от твоего отца, разумеется. Асту с собой возьмем…

- Мам, если мы захватим ее с собой, нас уже через час найдут, - скептично отозвалась Касти. - По масштабу разрушений и количеству людей, доведенных до нервного тика!

- Логично, - хихикнула Повелительница, но тут же отбросила веселье. - Касти, не стоит реветь. Я не буду говорить, что этот ободранный кошак и грязи под ногтем мизинца на твоей правой ноги не достоин…

- И не говори, это слова Кейна, - тихо хмыкнула девушка и машинально возмутилась, даже не заметив этого. - И ноги у меня чистые!

- Допустим, - хихикнув, легко согласилась Селениэль и уже куда серьезнее добавила. - Малыш, все будет хорошо. Я узнавала. Не грусти, ладно?

- Я пытаюсь, - очередной тяжелый вздох Касти не удержала, как бы не старалась. Поднявшись со стола, она откинулась на спинку стула и, медленно обведя взглядом собравшихся гостей, невесело добавила, смотря в пустую тарелку перед собой. - Но не получается. Смотря на все эти пары, на то, как они любят друг друга… Они счастливы, мам. А я нет. Я не могу чувствовать себя так же.

- Ну… - протянула было Повелительница эрханов, как вдруг ее прервал жуткий грохот, раздавшийся с противоположенного конца стола.

Невольно повернувшись, как и все остальные, пытаясь отыскать источник этого звука, Кастиэль наткнулась взглядом лишь на невинное до безобразия лицо вышеупомянутой блондинки. Место рядом с ней пустовало, но по полу возле нее со звоном катились столовые приборы, а из-под стола доносилась негромкая, витиеватая ругань знакомым до боли голосом. Ее неугомонный старший братец каким-то «чудным» образом решил вдруг поприветствовать мраморный пол при помощи крепких дружеских объятий, а его Равная, конечно же, была тут совсем ни при чем.

Ну вообще ни при чем. Никак и абсолютно!

- Я даже где-то верю, ага, - буркнула себе под нос Кастиэль, невольно комментирую вслух собственные мысли. Конечно, ей было жалко любимого лохматого братца, но в глубине души она все равно была рада за него. С Астой он был счастлив, хотя их отношения всегда были… ну, далеки от идеала. Как минимум.

Ну и пусть. Это их дело.

Но только кто бы знал, что в душе самой Кастиэльерры, кроме всего прочего, начинало поселяться и такое неприятное чувство, как банальная зависть…

Поморщившись от осознания это факта, девушка протянула руку и, взяв со стола бокал, до краев наполненный вином, откинулась обратно на спинку, рассматривая его содержимое. Если совсем недавно, благодаря словам матери ей стало хоть немного легче, то сейчас на душе вновь опаршивело настолько, что хоть диким зверем вой, благо вторая ипостась вполне позволяла это сделать.

Не выдержав внутреннего напряжения и, не дожидаясь традиционного тоста отца, Касти залпом выпила бокал, крепко зажмурившись. Со стуком поставив его на стол, она потянулась тарелке с нарезанным сыром, стоящей неподалеку, как вдруг последняя капля вина, что она проглотила, сильно обожгла горло. Невольно замерев, девушка кашлянула, почувствовав сильную сухость во рту, а затем кашлянула еще раз, и еще, когда сухость стала уже куда более заметной. Она внезапно растеклась по всему рту, обволокла щеки изнутри, затянула нёбо и буквально осушила язык… Чтобы затем смениться ужасающим жжением везде, где ранее терпкое вино оставило свой след.

Никто из гостей сначала не понял, почему принцесса Сайтаншесса внезапно закашлялась, схватившись руками за горло.

Первым неладное заметил сидящий рядом Шанриэль.

Невольно нахмурившись, он аккуратно похлопал по спине сестры, думая, что она просто подавилась. Но кашель не прошел, а наоборот, только усилился. Кронпринц лунных эльфов удвоил усилие, добавив немного магии, чтобы помочь сестре, но и это не сработало. Судорожный кашель Кастиэльерры уже заметили многие, разговоры потихоньку стали смолкать, кто-то пытался встать из-за стола, чтобы помочь… Шайтанар невольно нахмурился, а Селениэль же, совсем наоборот, удивленно вскинула брови. Ариатар практически мгновенно оказался рядом с сестрой, но та наоборот, оттолкнула его руку, отрицательно качнув головой и пытаясь встать и выйти из-за стола.

И ей почти удалось.

Сделав всего один единственный шаг, дочь Повелителя Сайтаншесса рухнула на пол.

Гости мгновенно вскочили со своих мест, кто-то бросился на помощь, кто-то еще не мог понять, что происходит, некоторые растерялись… В малой столовой замка праздничная атмосфера сразу же сошла на нет, оставив после себя напряжение и легкое предчувствие беды. Нападения никто из присутствующих не ожидал, боле того, никому и в голову не могло прийти, что в такой день, и в таком обществе кого-то из них попробуют отравить! Однако, кажется, это все-таки случилось…

Первым возле дочери оказался Шайтанар.

Едва схватив девушку за плечи, он понял, что ее тело сотрясают конвульсии, а руки и ноги свело судорогой. С трудом перевернув дергавшуюся эльфийку на спину, Повелитель демонов почувствовал, как его сердце дрогнуло, а в душе что-то оборвалось: обильная пена, шедшая изо рта его собственного ребенка, говорила о том, что помочь Кастиэльерре было уже нельзя.

Она дергалась сильно, практически не давая шанса ее удержать, ее глаза закатывалась, а из ушей тонкими струйками сочилась кровь – барабанные перепонки, не выдержав напряжения, лопнули. Тонкая алая сетка капилляров смешалась с алым узором на радужке, выпущенные инстинктивно крылья бились, не давая подойти остальным, а хвост быстро метался по полу, выгибаясь под неестественным углом, извиваясь и ударяя по ногам всех, кто пытался помочь.

Острые когти второй ипостаси с громким скрежетом прошлись по гладкому мрамору, издав душераздирающий скрежет и высекая искры. Громко хлопнули и раскрылись черные крылья, хрупкое тело в руках Шайтанара пронзила судорога, оно сильно выгнулось… И замерло.

Девушка обмякла, ее глаза закрылись, а крылья безвольно опали на пол. Хвост дернулся последний раз и затих, острые когти уже не скребли по мраморному полу, не пузырилась пена у рта, незаметно стекая по подбородку…

Кастиэльерра была мертва.

Нависшая в комнате тишина давила сильнее самой могущественной магии.

Не было ни громких вскриков, ни охов, ни плача. Никто не бросался на помощь, не обсуждал произошедшее, не впадал в истерику. Все просто замерли, не зная, как реагировать.

Они просто стояли.

Просто стояли и смотрели на распростертое на полу тело принцессы Сайтаншесса, из которого только что на их глазах ушла жизнь. Они действительно не знали, как на это реагировать…

В реальность происходящего верилось с трудом.

- Как же это… - раздался тихий, полный боли и недоверия шепот Керианель. Эльфийка стояла неподалеку, не сводя взгляда со своей племянницы, прижимая руку ко рту. Все, что она могла сейчас сделать – это недоверчиво качать головой, выражая чувства, которые испытывали практически все присутствующие.

Страх. Недоверие. Боль.

Впервые на памяти всех, кто знал Шайтанара лично, руки самого сильного из демонов тряслись. Внешний облик мужчины ничего не выражал, но застывшие глаза на восковой маске лица говорили о многом. Его ладонь невыразимо нежным жестом коснулась лица дочери, пальцами он провел по ее бровям, прикоснулся к закрытым векам, аккуратно стер остатки пены с ее лица и шеи…

Он только что потерял ту, что так любил, не смотря на ее скверный порой характер, взбалмошность, упрямство и непоседливость. Свою единственную дочь.

Медленно, невыносимо медленно он поднял взгляд на свою жену, которая так и осталась сидеть во главе стола…

На что она не обратила никакого внимания.

Закинув ноги на стул, где ранее сидел Повелитель Эштара, Селениэль невозмутимо вертела в пальцах крохотный стеклянный флакон, содержимое которого минуту назад она лично подлила в бокал собственной дочери, как раз в тот момент, когда все отвлеклись на небольшие семейные разборки Асты и Танориона.

Даже не взглянув на неподвижное тело Кастиэльерры, полностью проигнорировав полные боли и непонимания взгляд мужа, сына и брата, недоверчивые и полные ужаса взгляды остальных, она задумчиво протянула:

- Так вот он каков, тот самый пресловутый побочный эффект…

По залу пронесся едва уловимый шепот, выражающий шок, недоумение, неверие – все то, что испытали все присутствующие. Все говорило о том, что Ниэль, которую все так хорошо знали, только что… собственноручно… отравила Кастиэль?

Да как это вообще может быть?!

- Ниэль.

Этот холодный, жесткий голос, не предвещающий ничего хорошего, сегодня уже слышали многие. Но вот только намного раньше, в саду, и принадлежал он наследнику Сайтаншесса. Теперь же тот страшный, спокойный, но леденящий душу тон казался практически нежным на фоне того, как одно-единственное слово произнес Шайтанар.

Но Ниэль не вздрогнула, как большинство присутствующих. Не отреагировав и на сгущающуюся вокруг магию, рваные клоки Тьмы, что начинали клубиться у ее ног, эльфийка обвела медленным и даже чуточку насмешливым взглядом серьезных и сосредоточенных гостей, равнодушно посмотрела на мужа и, остановив взор на своем сыне, вопросительно вскинула брови. Краешек ее губ дрогнул в едва заметной улыбке и…

Ариатар первым понял, что было в этом происшествии что-то не так. Ему казалось, что все было не тем, чем казалось на первый взгляд. Его мать не могла отравить Касти, меньше всего в жизни она хотела бы смерти собственной дочери, да и… Стоп!

- Касти! – сообразив, наконец, в чем был тот самый подвох, который не давал ему покоя все последние минуты, Ари метнулся вперед и, опустившись на одно колено, приложил пальцы к шее сестры. И спустя долгий, томительный миг ожидания, он повернулся к отцу, не в силах сдержать возглас удивления и недоверия пополам с радостью. - Она жива.

Не поверив сыну с первого раза, Шайтанар быстро приложил и свою руку… Вскинув брови, он мельком взглянул на Ариатара и, прижавшись ухом к груди дочери, мгновенно убедился в его правоте. Ему не было нужды даже слушать ее сердцебиение – грудь девушки под его щекой поднималась. Не слишком заметно со стороны, медленно, почти неохотно, с заметным трудом, но все же.

Касти действительно была жива.

Да и как иначе? Они ведь близнецы. Умри Кастиэльерра на самом деле, не смог бы выжить и Ариатар.

Странно, что все присутствующие об этом далеко не сразу вспомнили.

Ниэль едва удержалась от того, чтобы не фыркнуть и, скинув ноги на пол, подперев ладонями щеки и выставив локти на стол, осталась наблюдать за тем, как ее муж осторожно пытается привести Кастиэль в чувство. Остальные же просто наблюдали со стороны, не опускаясь до споров, советов и лишней суеты.

Ну хоть до этого додумались!

А то это ж надо, подумать, что она способна отравить собственную дочь!

Нет, ну ладно некоторые из присутствующих, но Шай-то куда? Слишком твердый снежок ему в голову прилетел, что ли…

- Жива, - огромное облегчение послышалось в голосе правителя эрханов, когда его дочь наконец-то, не сразу, но все же открыла глаза. - Слава Хаосу, Касти… Я испугался за тебя.

- Прости пап, - хрипло отозвалась эльфийка, даже не пытаясь подняться с колен отца, на которых полулежала. Что неудивительно – ее состояние сейчас явно оставляло желать лучшего. - Я не хотела. Но… что это было?

- Я бы тоже хотел это знать, - хмуро произнес Шайтанар, снова переводя взгляд на свою супругу… которая задолжала ему немало объяснений. Впрочем Селениэль, кажется, останавливаться на достигнутом явно не собиралась.

Не обращая внимания на десятки впившихся в нее взглядов, враждебных, злобных, да и просто любопытных, она едва заметно усмехнулась и, подняв руку, щелкнула пальцами.

Повинуясь ее воле, за спиной эльфийки распахнулись огромные витражные окна. В столовую мгновенно ворвался прохладный ветер, бросив в тех, кто находился поблизости, пригоршни свежевыпавшего снега. Самой виновнице буйства стихии снежинок не досталось из-за высокой спинки стула, а вот на тех, кто был рядом…

Когда все устремили взгляды на Ниэль, встал и Ариатар, тем самым открыв взгляду матери свою сестру. И это движение стало его ошибкой: в тот миг, когда зимняя стужа ворвалась в столовую, Касти осталась без прикрытия, а быстро среагировать никто из ее близких просто не успел.

На лицо, шею, ключицы, плечо и грудь девушки в тех местах, где ее не защищала ткань одежды, попал снег.

От неожиданности Касти вскрикнула. Крепко зажмурившись, ожидая боли, она закрыла лицо руками, машинально съежившись и прижавшись к груди Шайтанара, словно ища защиты. И, пожалуй, она действительно в ней нуждалась, ведь за те годы, что она успела пожить, Кастиэльерра хорошо знала, что с ней будет, если на открытые участки ее тела попадет снег…

Минута, две, три.

Боли не было.

Ставшая привычной и почти родной, та, что приходила каждый год с наступлением зимы – боль в этот раз не посетила эльфийку. Кроме нее не наступило ни привычное жжение, не поднимался жар, не было зуда. Вопреки всему ее самочувствие не ухудшалось, не было ни единого следа лихорадки, не ломило кости и суставы.

Кастиэль чувствовала себя так, словно ничего не произошло.

Но ведь этого не могло быть!

Попадание такого количества снега на столь приличную по размеру площадь поверхности тела не могло обойтись без последствий!

Не в силах поверить в то, что ничего не случилось с ней на самом деле, Касти резко отпрянула от отца. Вытянув руку, она судорожно ее осмотрела, провела пальцами по гладкой, без единого вздувшегося волдыря коже, быстро и придирчиво осмотрела пальцы, напрасно пытаясь отыскать красноту. Недоверчиво прикоснулась к щекам, провела по лбу, ощупала шею…

Ничего. Ни единого следа аллергии на ней просто не было!

- Касти, - в голосе присевшего возле нее на корточки Ариатара была слышна плохо сдерживаемая радость. - На тебе ничего нет. Ни единого следа! Похоже, снег тебе больше не страшен. Поздравляю, сестренка!

- Да… - невнятно кивнула шокированная Кастиэльерра, которая до сих пор с трудом могла поверить в происходящее. Продолжая держать ладони на шее, она подняла взгляд на своего брата, шокировано прошептав. - Но как?

И только тогда, сопоставив все имеющиеся факты и вспомнив до мелочей все последние события, сначала Шайтанар, а потом и все остальные вновь устремили взгляд на Ниэль.

А та, как ни в чем не бывало, закрывала окна, пряча то и дело пытающуюся заползти на ее лицо улыбку. И только когда ей удалось-таки ее скрыть, она с невозмутимым лицом повернулась, услышав тихое обращение к ней:

- Ма-а-а-ам?