Новый декан

Глава 17

Весь день я провела как в тумане, пытаясь понять, как же теперь быть. И не только с Уилли… Как быть с собственной жизнью? А если… если действительно выйдет так, что профессор Лестер в итоге предложит поехать вместе с ним и Уилли Ласлоу? Как поступить? Предложение уехать вместе из страны — это ведь не предложение руки и сердца. Это вообще ничего не значит…

А ведь уехать так хотелось. Этого желала та самая глупенькая девочка, которая то и дело выглядывала из окна кухни, чтобы убедиться — молодой веселый садовник продолжает возиться в на заднем дворе, временами поглядывая на окна.

Преподаватели, что относились ко мне хорошо, через раз спрашивали, все ли в порядке и не особенно верили, когда уверяла, что более чем благополучна. Я пребывала в настолько сильном смятении, что слышала едва ли половину из того, что говорили вокруг, до меня доходило.

Однако далеко не все были согласны общаться со мной через толстый слой воды, которым я отгородилась от всего мира.

— Эй, Мама Вэл! — буквально в самое мое ухо проорал неугомонный Джей Прескотт.

Ухо тут же прострелило болью, сильной и резкой. Парни из Зета Каппа всегда умели привлекать к себе внимание наиболее действенным способом.

— Да что с тобой сегодня, старушка? — принялся расспрашивать Джей, убедившись, что, наконец, завладел моим вниманием целиком и полностью. — Ты будто спишь на ходу. Неужто в элитный курятник снова проник лис?

«Лис» в наш курятник уже дважды проникал… Усмехнулась я, наверное, грустно или даже нервозно.

— Курятник стоит и благоденствует, насколько можно после постигшего наше сестринство несчастья, — тише обычного ответила я. — Ничего такого… Просто… Уилли сегодня сказал, профессор Лестер предложил ему уехать с ним в Вессекс.

Джей закатил глаза, всем видом давая понять, что он думает о моих бесконечных тревогах.

— И из-за этого ты ходишь как в воду опущенная?

Пусть и нехотя, но все-таки кивнула, подтверждая правоту однокурсника.

— И чего ради столько нервов, а? — совершенно не понимал моих мучения Прескотт. Но, быть может, все дело в том, что я рассказала ему только о части собственных терзаний? — Валери, Уилли не пропадет с профессором Лестером. Я пусть и считаюсь бестолковым, однако в людях все-таки разбираюсь. Наш декан не из тех, кто будет играть с людьми из одного только любопытства, чтобы потом бросить. Парнишке же действительно будет лучше, если он уберется отсюда как можно дальше.

Я тяжело, расстроенно вздохнула, с отвращением расслышав еще и собственный тихий всхлип. До чего, должно быть, жалкое зрелище представляет сейчас из себя вице-президент самого престижного женского общества университета Свонвэлли.

— Там чужие люди, которые могут желать взять под крыло юного гения. Однако они не знают, каков Уилли на самом деле. Не знают, насколько он проблемный, — выдала я толику того, что меня мучило с самого разговора с Уилли. — И что если он им настоящий не слишком понравится? Вдруг просто выкинут за порог? А там ни друзей, ни знакомых, ни родственников.

Джей Прескотт пофыркал и похлопал меня по-приятельски по плечу.

— С одной стороны, ты вроде как говоришь такие разумные и правильные вещи, вот только с другой стороны… У него и здесь, вроде как на родине, нет большого количества друзей, со знакомыми тоже негусто, а насчет родственников ты и сама все знаешь. Матушка у него двинутая на всю голову.

И с этой двинутой нам предстояло встретиться в два часа дня на семинаре. Я почти не сомневалась, Ласлоу мне на своих занятиях покоя не даст. Возможно, придется, просить заступничества декана, если ситуация зайдет слишком далеко.

Опять примутся болтать, что между нами с профессором интрижка, теперь уж этого не избежать. Начало положено, отныне и впредь едва только мы появимся с Лестером подле друг друга, как тут же начнут шептаться. Тут уж ничего не поделать. Можно хоть на телевидении и выступить с опровержением — и то не поверят, скорее уж, начнут судачить еще больше.

— И все равно, Джей… У меня сердце не на месте, едва только начинаю думать о возможном отъезде Уилли, — пробормотала я совершенно беспомощно.

Прескотт глядел на меня с сочувствием и недоумением.

— Ну так просто езжай вместе с ним в Вессекс, — произнес он это как нечто само собой разумеющееся.

Как же я растерялась, услышав один и тот же совет — или предложение? — практически подряд от Уилли Ласлоу, и от Джея Прескотта. Словно бы они сейчас на одной волне. Наверное, так влияло проживание под одной крышей, не иначе.

— И что мне там делать? В Вессексе? — спросила я обреченно, считая свой вопрос риторическим. Откуда, в самом деле, Джею было знать, что именно я смогу делать в чужой стране.

— Ну, подозреваю, профессор Лестер и твою судьбу без своего заботливого участия не оставит, — многозначительно шепнул мне на ухо однокурсник, а после еще и подмигнул, уж точно стало понятно, к чему именно он клонит.

И почему же только все верят…

— Мне и так несладко от этой досужей болтовни, — проворчала я на чересчур развеселившегося приятеля. — Вот еще и теперь ты взялся мучить меня.

В веселом обычно взгляде Прескотта проскользнула тень укоризны.

— Да кто тебя мучает-то? Любишь пострадать попусту — вот и все. Ну и вечно трясешься из-за того, кто что брякнет. Люди всегда будут болтать, любят они это дело. А я просто радуюсь за тебя.

Радуется он…

В аудиторию, где предстояла пытка преподаванием в исполнении профессора Ласлоу, я входила с тем же чувством, с которым, вероятно, приговоренные к смерти восходили на эшафот. Но подбородок мой был высоко вздернут, а плечи расправлены. В конце концов, я вхожу в элиту нашего маленького болота и это для меня щит и броня.

Моя группа, в которую — господи спасибо за это! — входил и Джей, косилась на меня с ожиданием и даже предвкушением. Вчерашний скандал, который закатила мне Эльза Ласлоу, уже стал в полной мере достоянием общественности, так что второй серии мелодрамы в реальном времени ждали, наверное, все поголовно. Наверное, даже Прескотт в каком-то смысле хотел узнать, чем закончится сюжетная линия, главными героинями являемся мы двое — злобствующая старая дева Эльза Ласлоу и я, девушка из элитного студенческого общества, с виду воплощенное благополучие.

Еще несколько дней назад я могла с уверенностью сказать, что симпатии публики целиком на моей стороне, стороне хорошей девочки, то теперь бы не поручилась, что нам обоим с профессором Ласлоу не желают падения на дно зловонной ямы. А если мы там действительно окажемся вдвоем, злорадства и мне, и матери Уилли достанется поровну, потому что правда была такова — как бы я ни лезла из кожи вон, чтобы оказаться для всех и каждого хорошим человеком, примером для подражания и прочее, прочее, прочее… Меня не так уж сильно и любили. Я добилась слишком уж большого благополучия в нашем маленьком университетском мирке, чтобы симпатия ко мне оставалась действительно искренней.

Первым порывом стало спрятаться подальше, сесть против всех своих обыкновений на последний ряд… Но в итоге, сжав зубы, я устроилась как и всегда за первой партой. За ней я сидела преимущественно одна, демонстрируя знания и готовность поделиться ими по любому поводу.

Со мной никто не пытался заговорить, даже Джей уполз в свое логово на последний ряд, чтобы там пересидеть пришествие Эльзы Ласлоу с наименьшим ущербом для себя. Впрочем, как я думала, Прескотту можно было сегодня не сомневаться, ущерба ни для кого помимо меня не предвидится. Всю злость профессор Ласлоу наверняка сегодня выплеснет исключительно на одну персону.

Она вошла в дверь как воплощение возмездия, правда, далеко не справедливого. Сегодня Эльза Ласлоу выглядела куда хуже обычного, со стороны могло показаться, будто преподавательница не спала ночь напролет: ее глаза, которые были и так уже глубоко посаженными, теперь вовсе ввалились как у покойницы, да и кожа стала серой, явно не такой, какой бывает она у людей здоровых. Профессор никогда не выглядела хоть сколько-то привлекательно или даже жизнерадостно, но сегодня ее вызывающая некрасивость открыла новые горизонты.

Вместо приветствия женщина с оглушительным грохотом швырнула на стол свой старомодный кожаный портфель, который был у нее в руках все те годы, которые я училась в университете. Говорили, портфель этот Эльза Ласлоу носила едва не с первого своего рабочего дня в университете. Подумалось даже, возможно, ее сумка старше Уилли.

Разумеется, первого взгляда, долгого и тяжелого, словно свинцового, удостоилась именно я. Встретить его бестрепетно стоило едва не всех моих душевных сил. Профессора Ласлоу по неизвестной мне самой причине я боялась до дрожи как боялась бы встреченную лису с текущей изо рта пеной.

Проверив посещаемость, преподавательница, как я и предполагала, устроила пытку допросом по материалу. В принципе, ничего другого ожидать от нее не приходилось, Эльза Ласлоу в отличие от декана, богатой фантазией не отличалась. На наше счастье, да и то небольшое.

Нас не просто гоняли по всему курсу, здесь еще не было ничего по-настоящему ужасного… Ну, по крайней мере, для меня, но тот же Джей забуксовал на первом же вопросе и получил без долгих разговоров свое неудовлетворительно. А потом еще парочку. Не знаю уж, куда профессор Ласлоу собиралась ставить все это «великолепие».

Но то Джей, который учится кое-как и то перед экзаменами. Однако были в нашей группе ребята, не забывавшие открывать учебники, пусть и без особенного энтузиазма. Поймать их на незнании материала было куда посложней, однако Эльза Ласлоу смогла устроить ад на земле всем. И даже мне, хотя я самоуверенно полагала, что вызубрила вообще все.

Не все, как оказалось.

Из аудитории мы буквально выползли, а проводила нас профессор Ласлоу угрозами недопуска к экзаменам. К государственным экзаменам. Выпускной курс, два шага до диплома, мало кому из преподавателей приходило в голову тиранить студентов в такое время. Если уж дотянули до последнего года обучения, значит, худо-бедно, но высокого звания мага достойны. Однако Эльза Ласлоу явно посчитала нужным проявить оригинальность. Судя по всему, она не шутила насчет недопуска к экзаменам, эта женщина вообще не имела обыкновения шутить. По любому поводу. И это знали абсолютно все, поэтому однокурснику смотрели на меня с такой лютой ненавистью, что становилось не по себе.

Вряд ли всезнающая молва удержала в своей странной памяти то, что Эльза Ласлоу говорила вчера мне о своем сыне, студенчество не то время, когда всерьез интересуют чужие семейные скандалы, но вот про декана… про него-то никто не забыл. Так что можно не сомневаться, скоро заговорят, будто из-за моих шашней весь курс ходит под угрозой потери диплома. Никому и в голову не придет истинная причина ненависти ко мне профессора Ласлоу, а даже если бы однокурсники узнали, что все неприятности из-за попыток помочь Уилли, вряд ли бы относиться ко мне начали с большей симпатией.

Кому какое дело до чужих бед, если над головой нависли собственные?

Заговорил со мной только один Джей Прескотт, которого не оставило его неизменное дружелюбие. Остальные только злобно сверкали глазами в мою сторону.

— Ну, вот отмучились, — выдохнул с облегчением президент Зета Каппа Пси и приобнял меня за плечи. — Старая карга изрядно разошлась. Но ничего, мы, студенты, народ крепкий и не такое выдержим.

Вот только как выдержать, если профессор Ласлоу не поставит свою подпись на нескольких бумажках… Конечно, придется идти жаловаться декану на такой произвол, причем именно мне.

В обед в университетской столовой я чуть не почувствовала себя прокаженной. Однокурсники старательно и демонстративно обходили меня по дуге, едва не сплевывая через плечо. Вслед за ними начали коситься с подозрением и другие. Общественность демонстративно выражала мне свое неодобрение всеми доступными цивилизованными способами, но не приходилось сомневаться, что довольно скоро могут последовать и способы нецивилизованные. Люди с удовольствием делают друг другу мелкие гадости, а множество мелких гадостей легко отправит даже самую счастливую жизнь.

Я села за пустой стол у окна, ожидая, что как и обычно ко мне подсядет кто-то из ребят с моего факультета, с которыми я приятельствовала. Ну не могут же они, в самом деле, поддаться общим настроениям. Но нет, видимо, сегодня мне предстояло вкусить горькую чашу до конца — меня игнорировали и те, на кого я рассчитывала.

Наверное, любая ссора, пусть даже с рукоприкладством, не так ужасна, как тот вакуум, который окружает тебя постепенно и становится все гуще от каждого равнодушного или же, напротив, злорадного взгляда. И молчания.

Никогда еще не случалось так, чтобы меня настолько демонстративно не замечали. Я была из Тета Пи Омега, меня попросту не могли не замечать!

Однако все когда-то происходит впервые… Но как же отвратительно я себя почувствовала, оказавшись в зоне отчуждения. И с этой бедой уже не побежишь к профессору Лестеру. Что он может противопоставить общественному осуждению?

Впрочем, мое уныние длилось не так чтобы слишком долго: уже через пару минут после моего появления ситуация выровнялась сама собой как по волшебству. За пустой стол, который я заняла, сперва как ни в чем не бывало уселась со всей возможной грациозностью Харпер, одна из моих сестер по Тета Пи Омега. Та самая Алекс Харпер, которой по воле Блэр пришлось убирать чердак в доме нашего сестринства. Наказание достаточно серьезное, стоит сказать. Следом подоспела и Кирстен. Она опять же вела себя так, словно все идет как всегда, буднично. Через минуту подоспела еще одна моя сестра, Салли Карвер, как всегда одним глазом в телефоне, зато второй, кажется, мог повернуться в любую сторону будто у хамелеона. Все знали, что Салли подмечает абсолютно все.

Разговор тут же завязался, бодрый умеренно жизнерадостный (все-таки у нас был траур), который сам собой подтверждал, что у меня, Валери Сеймур, все более чем хорошо. Последней за стол опустилась Джейн Шепард с непримиримым выражением на лице, которое частенько появлялось у нее, когда девушка собиралась задать кому-то отличную трепку.

Девочки, которые этой ночью даже не посчитали нужным выйти из комнат в момент опасности, сейчас сомкнули вокруг меня свои ряды, с решительностью древних воинов, идущих в смертельную битву. Сестры по Тета Пи Омега могли бы хорошенько макнуть меня в грязь сами, но позволить сделать это кому-то другому? Увольте. Низведение вице-президента Тета Пи Омега посторонними — дело совершенно невозможное, практически святотатственное. А еще мое падение могло ударить и по положению всего сестринства разом.

— Шерил звонила сегодня, — обронила словно между прочим Салли Карвер и поглядела как будто самую малость виновато, однако, возможно, я приняла желаемое за действительное. — Сказала, что у нее сильное сотрясение, ну и нервный срыв заодно. В общем, ее подержат в больнице Святого Кристофера еще неделю.

Значит, вина во взгляде Карвер все-таки не померещилась, она не зря упомянула, где именно лежит Ламберт. Больница Святого Кристофера не имела никакого отношения к тем специализированным клиникам, где содержатся умалишенные, и об этом знали все и каждый.

Я хмыкнула и обозначила на лице улыбку, пусть и самую малость мрачную. Девушки поняли, что обвинения их были ложными и теперь пытались как-то так вывернуться, чтобы не потерять лицо окончательно, однако при этом и вернуть мое расположение. Хитрые бестии. Впрочем, с меня хватило и того, что сестры поддержали меня в нынешней не самой легкой ситуации.

— Надеюсь, она вернется к нам совершенно здоровой, — улыбнулась я чуть более широко, чем прежде. — Тета Пи Омега уже достаточно потеряло. Нам нужен наш президент.

Намек был достаточно прозрачным, чтобы даже до круглых идиоток дошло: узурпировать место главы сестринства в мои планы никак не входит. По счастью идиоток в Тета Пи Омега не водилось уже очень, очень давно. Мэделин и Блэр следили за тем, чтобы к нам попадали девушки не только красивые и состоятельные, но еще и хоть сколько-нибудь умные. Теперь мне предстояло наслаждаться плодами чужой селекции.

Девочки снова защебетали жизнерадостно и совершенно спокойно, всем и каждому демонстрируя — в Тета Пи Омега все в порядке, мы едины и своих не отдаем. А еще Тета Пи Омега неприкосновенно, потому что мы — соль земли, лучшие девушки всего университета Свонвэлли и никому — вообще никому! — нас трогать не дозволено.

Я больше не была один на один с презирающими меня однокурсниками, которые решили указать мне мое место, я была частью грозной силы — частью сестринства, в которое стремится любая девушка в Свонвэлли, а любой парень хочет встречаться с одной из сестер Тета Пи Омега.

Краем глаза я увидела, как в столовую в окружении своей банды вошел Джей. Зета Каппа Пси как всегда производили столько шума, что посоперничать с этими ребятами могла бы только полноценная стройка по-соседству. Одного взгляда Прескотту хватило, чтобы понять — я вполне благополучна и его помощь не требуется. Парень украдкой мне кивнул, а я ответила легкомысленной улыбкой. Полное взаимопонимание.

Уилли Ласлоу вместе со своими братьями из Зета Каппа Пси не пришел, и это меня не насторожило, а, напротив, успокоило. Ребята все-таки безалаберны, а никак не глупы и не станут подставляться сами и подставлять нашего «найденыша», давая его злобствующей матушке лишний шанс найти его. Еще я подметила, что один из ребят Зета Каппа пришел с коробкой для ланча. Это уже само по себе могло вызвать вопросы — парни не умели готовить все до единого, но, приглядевшись, я заметила, что коробка была совершенно пустой и наполнить ее полагалось уже в столовой.

Что же, Уилли голодным, похоже, не останется и без вмешательства сердобольного профессора Лестера, что, кажется, только и делает, что помогает своим студентам и не только в учебе.

Вечером мне пришлось задержаться в библиотеке по вполне веской причине: планировал ли за мной ухаживать профессор Лестер или нет, но в первую очередь он намеревался вытрясти из меня душу и диплом. Причем не абы какой диплом, а соответствующий высоким требованиям, которые выдвигал профессор Лестер, в прошлом мошенник, а нынче светило науки. Чертовски придирчивое светило науки. Теперь, когда, в целом, стало понятно, что подозревать его, в целом, не в чем, пришлось как следует повозиться с огромным перечнем замечаний, которые предъявил мне декан. А было их немало. Что самое обидное, все дельные, все до единого, но тем обиднее оказалось признавать, что я, лучшая на курсе, завершающую работу написала далеко не настолько идеально, как сперва казалось.

Это было как пощечина — сражаться с каждым замечанием преподавателя и понимать, что человек, который их написал, не просто опытный, но более умный, более одаренный, чем я когда бы то ни было стану.

Но если я разберусь со своим дипломом, сделаю так, как настоятельно рекомендует декан, о моей посредственности узнает только он сам. А все прочие преподаватели — они увидят исключительно прекрасную работу, возможно, даже идеальную.

Такими мыслями я утешала себя, не отрываясь от книг, копируя, вбивая новые абзацы в свои черновики, которым после предстояло стать частью моей дипломной работы. За временем не следила и даже поразилась, когда сообразила — за окном уже стемнело, на часах уже половина десятого.

За столами работало еще человека три, может, где-то за книжными полками притаилась еще парочка студентах, корпевших за книгами, но, в целом, обитель знаний уже опустела. То ли в начале года книги еще не так сильно манили учащихся университета Свонвэлли, то ли просто все вняли предупреждению полиции не бродить по ночам. Библиотекарь сидела за своим столом и дремала над книгой. Проходя мимо я бросила взгляд на страницы книги и чуть не рассмеялась. Солидная дама, одна из тех, кого могли украдкой назвать «академическими», читала любовный роман. Бывает же.

От библиотеки до дома Тета Пи Омега идти было что-то около четверти часа, а если быстрым шагом, то и вовсе десять минут, так что я не особенно беспокоилась по поводу собственной безопасности. Всего какие-то жалкие, ничтожные десять минут. Пустяк.

Так что я спокойно и уверенно вышла из здания библиотеки, намереваясь проделать путь до почти родного дома сестринства как можно быстрее, бегом. Сегодня я мудро выбрала кеды, так что проблем не предвиделось. И даже обезлюдевший кампус не испугал так уж сильно. Напротив, все показалось таким умиротворенным, спокойным, что бежать я себя буквально заставила. Хотелось, напротив, идти спокойно, смотреть в синеву ночного неба, пытаясь разглядеть знакомые созвездия. Наивно, учитывая, что я была очень слаба в астрономии.

И тут позади раздался рык. Глухой, глубокий и безо всякого сомнения угрожающий. Кто-то пришел за моей жизнью и теперь поспешил об этом сообщить самым доходчивым способом.

Я оборачивалась медленно, настолько медленно, что за это время меня могли уже десять раз сожрать. Но слава богу не сожрали.

В нескольких футах от меня стоял тот самый монстр, убивший уже троих, и скалился старательно, чтобы точно не возникло ни единого сомнения — он пришел убивать и все всерьез. Я могла разглядеть во всех подробностях разглядеть каждый клык зверя, которого я вчера гладила по черной безволосой шкуре. Сегодня здоровенная тварюга выглядела уже далеко не такой дружелюбной как прошлым вечером.

Зверь снова зарычал, басовито, яростно и осел на задние лапы, но не как перед прыжком. Со стороны могло показаться, будто кто-то дал чудовищу команду «сидеть» и теперь оно раздумывает, выполнять приказ или нет. Я машинально нашарила в кармане леденец, который тут же отправился в спасительный для меня полет.

Я пожелала, чтобы здесь и сейчас рядом со мной находился Дин Лестер, профессор Дин Лестер. В это мгновение он казался буквально всемогущим, всесильным. Он уже один раз обратил в бегство это черное чудовище. Быть может, обратит еще раз?!

Пожалуйста, только один раз…

Господи, пожалуйста…

Только бы не подвел Лиам.

Лиам Крайтон на этот раз не подвел — декан бежал прямо через газон, проламывая зеленую ограду, которой не посчастливилось оказаться на его пути.

— Сидеть! — рявкнул оглушительно Дин, и зверь действительно хлопнулся на зад, выпучив золотые глаза от усердия.

Лестер, узрев, что его команду выполнили, с облегчением выдохнул и сбросил скорость, впрочем, не слишком сильно. Ко мне преподаватель все равно подбежал, схватил за плечи и прижал к себе в коротком, сильном до боли объятии.

— Цела?

И никаких тебе «мисс Сеймур», к которому я привыкла. Теперь страх — страх за меня! — содрал с мясом с лица маску идеальных манер и светского лоска с лица профессора Лестера.

— Цела, — выдохнула я и позволила себе неслыханную роскошь — уткнулась в плечо своего спасителя.

Когда мы через несколько секунд расцепились, зверюга все еще сидела на земле, замерев как изваяние и только моргала изредка, не сводя с нас взгляда желтых глаз с вертикальным зрачком. Больше черная тварь не рычала и не скалилась, даже не пыталась.

Лестер глядел на зверя также молча, задумчиво, склонив голову на бок.

Через мгновение мужчина присел на корточки и протянул обе руки к чудовищу. Я содрогнулась от ужаса. В таком положении дать отпор куда сложней, практически невозможно, даже для сильного мага.

В таком положении человек уязвим.

Но, похоже, профессор и не собирался давать отпор. Он казался абсолютно расслабленным, только глаза у мужчины стали желтыми, не такими как у зверя, но уже точно не такими, как у нормального человека.

— Ну же, мальчик, иди сюда, — позвал профессор Лестер настолько ласково, что я даже ахнула от возмущения.

Эта гадина собиралась меня убить! И вот декан так нежно зовет его «мальчиком»?! Что за бред?!

— Давай, малыш, — продолжал ворковать мужчина, не двигаясь с места. — Иди ко мне.

И «малыш» шел. Здоровенная злобная зверюга на полусогнутых ползла к Дину Лестеру, сопя то ли от усердия, то ли просто недовольно. Добравшись до ног преподавателя, существо упало ниц, уткнувшись носом прямиком в ботинки. И замерло неподвижно как изваяние, только изредка глядя на профессора Лестера с таким смирением, что мне приходилось заставлять себя не забывать, что пару минут назад зверь рычал на меня так пугающе.

Наградой за такое послушание стало ласковое поглаживание лобастой головы. Зверь ответил басовитым ворчанием или же мурлыканьем.

— Но… — прошептала я, взирая на эту практически пасторальную картину перед собой.

— Хороший мальчик, — с прежней нежностью, почти любовью произнес Дин Лестер. Он улыбался и улыбался совершенно спокойно. — Замечательный мальчик. Не бойся, Валери, ты в полной безопасности. Сейчас он никого не тронет. Он не хочет, не так ли, малыш?

«Малыш» чуть нервно дрогнул хвостом, но не пошевелился и мурлыкать не перестал, однако теперь в этом мурлыканье звучала не радость, а как будто мольба.

— Не хочет, — сам ответил на свой вопрос декан. — А пока моя воля сильна, никто тебя и не заставит, слышишь, малыш?

Последняя фраза была обращена уже к зверю, который поводил ушами, давая понять, что, по крайней мере, слышит слова, однако вряд ли понимает. Лестер резко подцепил ту самую бечевку, которая висела на шее зверя и потянул, но тут повторилась та же история, что и со мной: зверюга судорожно дернула головой, после подпрыгнула и, вывернувшись из-под рук декана рванулась прочь, в темноту.

— Даже так, — задумчиво протянул Лестер и поднялся на ноги.

Я, кажется, против собственной воли привалилась к плечу мужчины, ни на секунду не сомневаясь в том, что меня поддержат. Так и случилось: Дин Лестер не отшатнулся, напротив, приобнял за плечи, давая иллюзию защиты.

— Ну зачем только пошла одна? Впрочем, тут и не одна… Всегда — ты слышишь меня? — всегда звони мне, если приходится выходить куда-то после захода солнца. По крайней мере, пока мы не разберемся со всей этой историей…

Моя голова легла на его грудь, сердце в ней билось ровно и сильно. Декан был совершенно спокоен и даже более.

— Оно хотело меня убить, — пробормотала я так тихо, что сама едва разбирала слова.

Дин Лестер тяжело вздохнул.

— Не оно, но определенно хотело, тут не поспоришь. Я отведу вас в домой, мисс Сеймур. Вам нужно поспать, успокоиться. И больше никогда не делайте глупостей, — мягко и вкрадчиво озвучивал свои планы профессор Лестер.

Но у меня было столько вопросов! Просто бесконечное множество!

Обращение «мисс Сеймур» буквально резануло по ушам. Наши отношения снова возвращались к тотальной благопристойности. Стало даже самую малость обидно.

— Да кто вы, черт подери, такой? Почему он вам подчиняется?! Что с вами не так?!

Мужчина покосился на меня, на мгновение его сердце сбилось с ритма. Я это слышала.

— Ну, вам ведь уже сказали, я темный маг, — тихо отозвался после недолгих раздумий преподаватель, размыкая объятия и предлагая мне жестом взять его под руку. — Ничего такого уж сверхъестественного, если быть до конца честным. Просто другое взаимодействие с магией, другой источник силы. И пара родовых фокусов, не без того, мисс Сеймур. Но, в целом, человек как человек. Но эти родовые фокусы… Впрочем, дело не только и даже не столько в них. Потерпите до утра, прошу вас. Переговорим все вместе, заодно наши друзья-полицейские притащат из своих закромов новости и информацию. И до этих пор вам не стоит открывать окна.

Вряд ли мне вообще хоть когда-то придет в голову открывать окна.