Нити судьбы. Новый мир 2. Финал

Глава 5

Чонсоку казалось, что всё, что могло случиться, уже случилось сегодня. На том противостоянии с магами всё не закончилось. Мальчишка, сын Ивори, словно обезумел. Он бежал по улицам, как будто за ним гнались, и хаотично выпускал небольшие огненные шары. Те, кто пытался его остановить, пострадали. Пока искали способы успокоить и обезвредить его магию, загорелось поле с посевами. Чудо, что один из магов воды был поблизости и успел погасить пламя, но часть будущего урожая пострадала. Ирвин по этому поводу закатил несвойственный ему эмоциональный скандал с требованием выбросить всех магов из города.

Когда страсти утихли, ему доложили, что одна из стен дома в невосстановленной части города решила упасть, при этом погребая под кирпичами незадачливого изимца, которому не повезло идти как раз в тот момент на свой пост. Спасательные работы организовали быстро, ведьмы своевременно оказали помощь, но и то и другое отняло ещё время и силы.

Потом к нему подошел один из людей Дария и попросил разрешения найти отдельную комнату, куда могла бы переехать леди Ивори. Когда он спросил, к чему такая срочность именно сейчас, ведь в городе так много новых людей, солдат пустился в объяснения, от которых Чонсок начал стремительно терять терпение. Ему хотелось казнить. Всех, кто смел нарушать установленный уклад жизни в городе. В империи он бы так и сделал. Поэтому потребовались дополнительные силы, чтобы убедить самого себя, что он не такой, как его отец и более… хм-м-м… понимающий. В итоге он перенаправил его к своему помощнику: если место для Ивори найдется, он не против, но и её комнату должен будет кто-нибудь занять.

В довершение дня, который всё никак не заканчивался, его нашла главная кухарка и заявила, что при таком количестве дополнительных ртов, их запасов еды не хватит, чтобы дождаться первых урожаев, и спросила, как он будет решать эту проблему. Сама же она предложила урезать рацион прямо сейчас. От таких кардинальных мер Чонсок воздержался, не рискуя подвергать людей ещё большему стрессу, чем они испытали сегодня от встречи с магами.

За ужином нужно было сделать хоть какое-то заявление и преподнести в выгодном свете новых жителей, но, увидев взвинченных изимцев, решил отложить умные речи. Всем нужно остыть. Собственное решение организовать трапезу для прибывших отдельно, казалось ему самым удачным из всего, что было сегодня принято.

И вот спустя такой полный хаоса день, Чонсок шел в свой кабинет, где его ждали Тэруми, Фенрис и Лайя. Оказаться бы дома в объятиях Руми и уже там, сидя у камина, послушать историю их с Фенрисом путешествия, потом поделиться тем, что произошло здесь, но нет, Фенрис настоял на общей встрече в кабинете, словно подчеркивая важность предстоящего разговора. Это определенно настораживало, но, как он сам себя убеждал, после всего, что сегодня произошло, готов был к чему угодно.

Чонсок занял место у себя за столом, Фенрис и Лайя расположились на стульях, а Тэруми осталась стоять у окна, подпирая бедрами подоконник. Любопытные взгляды, какие она бросала на эльфа, говорили, что и она не понимает, зачем собираться здесь.

– Почему вы так долго? – спросил сразу Чонсок, обращаясь больше к Фенрису. – Я знаю, что обратный путь вы проделали поверху, не собираясь показывать людям тайные лабиринты эльфов, но это всё равно не требовало столько времени.

– Оно и не требовало, – сказала вместо Фенриса Тэруми. – Просто в какой-то момент нашему Магистру и ещё ряду бывших кайнарис пришло на ум поиграть в великих и могучих магов-освободителей. Вот они и устраивали облавы на имперских потеряшек…

– Тэруми! – жестко перебил её небрежную манеру речи Чонсок. – Ты и сама из империи! Имей уважение!

Фенрис спас Тэруми от необходимости хоть как-то реагировать на этот выпад и продолжил рассказ сам. Сколько Чонсок слушал, столько его не покидало чувство, что эльф ловко обходит часть моментов, недоговаривая о нюансах чудесного спасения магов от целого полка имперской армии. Показательная отстраненность и скука Тэруми лишь подтверждала укрепившиеся опасения Чонсока. Что же они утаивают? Число жертв? Вспомнилась фраза Тэ про «имперских потеряшек». Они вернулись добить тех, кто выжил?

Но сколь бы ужасными не были собственные предположения, Чонсок был уверен, что самое отвратительное Фенрис ещё не сказал. И в подтверждение его мыслей эльф попросил Тэруми и Лайю идти домой.

– Зачем это? – не поняла Тэруми и с беспокойством перевела взгляд с Фенриса на Чона.

– Нам нужно поговорить, – ответил Фенрис и спустя паузу добавил: – Наедине.

Тэруми была очень против, но Лайя увела её за собой, доверяя решениям мужа.

– Расскажи мне про Эктиан, – спросил Фенрис, когда девушки ушли.

– Какое это имеет отношение к нам и происходящему? – Чонсок ещё больше нахмурился и скрестил руки на груди. На эльфа смотрел с подозрением.

– Я расскажу, но сначала хотелось бы услышать про Эктиан.

Побороть свой внутренний протест было очень сложно. Чонсок не раз напомнил себе, что Фенрис на его стороне, друг, часть его семьи.

– Провинция Эктиан в составе Азуриана не один десяток лет, но попытки вернуть себе независимость не оставляла никогда. Пожалуй, это самая проблемная часть империи. Активное повстанческое движение, которое у них процветает, доставляет нам немало неприятностей. Нападения на заставы и приграничные города, диверсии на границе с Иллинуей и попытки сломать защитный барьер между нашими странами, неоднократные покушения на меня и отца.

– Смена руководства и назначение своего ставленника?

– Думали об этом не раз, но слишком непредсказуемыми могли быть последствия. Народ Эктиана поддерживает свой правящий дом. Кроме того, прямой связи повстанцев с самим Чим Джи Ханом так и не нашлось. Глава дома ведет борьбу с ними, находит подпольные организованные группы, устраивает показательные казни и всегда рад нашей помощи, если отец присылает для поддержания порядка дополнительные отряды. На его семью тоже не раз покушались. Одна из таких попыток унесла жизнь его младшего сына. Иными словами, Чим Джи Хан не давал причин для недоверия.

– Но… – побудил его высказать свои мысли Фенрис, догадываясь, что Чонсок рассказал про официальную позицию своего отца.

Чонсок подался вперед, в глазах блеснул гнев.

– Но я сам сталкивался с повстанцами несколько раз и видел, что это не кучка отступников и бродяг, а хорошо обученная и вооруженная армия. Армия, которая весьма успешно противостоит нашим гвардейцам и танэри. Откуда у людей, живущих вне закона, такое оружие и доспехи? Откуда такие точные данные о передвижениях отрядов империи? За данные разведки нужно или хорошо платить, или найти способ внедриться в армию Повелителя. И то и другое невозможно без должной поддержки.

– Пробовали искать шпионов у себя?

– Ты же понимаешь нелепость вопроса? – Фенрис усмехнулся, соглашаясь. Но Чонсок всё же ответил: – Конечно, после каждого нападения повстанцев проводилось тщательное расследование с поднятием личных дел любых фигурантов событий. – Чонсок утомленно выдохнул, неожиданно теряя весь свой запал, и откинулся на спинку стула. – Я собирался лично заняться проблемой повстанцев и Эктиана, раз уж отец и Дэкстор не уделяли этому должного внимания, но… – Он убрал с лица выбившиеся пряди и закончил: – но не судьба.

Чонсок пристально посмотрел на друга, давая понять, что иных откровений не будет, и теперь ему нужно рассказать, к чему это всё. Фенрис подошел к своей сумке, которую Чон только сейчас заметил, и достал оттуда несколько объемных листов. Когда бумаги легли на стол, на сердце поселилось волнение. Чонсок подсознательно догадывался, что это может быть, но запрещал себе о подобном думать. И всё же трусом, убегающим от проблем, он никогда не был, поэтому уже через секунды первый лист держал в руках, вчитываясь в написанное. По мере чтения его бросало от эмоции к эмоции – внешне это никак не отразилось, но внутри…

Отложив договор между Эктианом и Иллинуей, Чонсок снова взглянул на эльфа, ожидая пояснений.

– Инквизитор Фредерик знал, что рано или поздно, империя предпримет попытку захватить королевство, и тщательно подготовился. Твои предположения насчет поддержки повстанцев были тоже верны. Их поддерживал сам Чим Джи Хан.

– Это смешно, – язвительно бросил Чонсок. – Договор двух мечтателей, которые возомнили себя великими борцами за свободу, не изменит расклад сил на поле боя. – Голос стал злым и надменным. Чонсок подался к Фенрису. – Ты хоть представляешь возможности империи? Её мощь?

– Нет, – спокойно ответил он и протянул ему ещё одну бумагу. – Зато представляешь ты.

Чонсок рывком забрал у него лист и развернул. На него, словно издеваясь, смотрело дополнительное соглашение, в которое Фенрис должен был вписать имя человека, что будет представлять королевство. Те пункты в договоре, которым он не придал особого значения, врезались ему в сознания, рискуя стать клеймом на душе и теле.

– Ты не понимаешь, о чем просишь, – сдавленно проговорил Чонсок. В груди заболело и стало тяжело дышать.

– Понимаю, поэтому и прошу. – Фенрис тоже подался к нему и тихо, вкрадчиво заговорил: – У нас есть маги и ведьмы. Я объединю магов, Лайя призовет ведьм. Есть союзник, который много лет готовился к этой войне. И есть Дэйлор, который, я надеюсь, тоже выступит за нас. Нам нужен тот, кто поведет за собой людей, кто объединит страну и всех нас. И я не представляю никого, кто справился бы с этим лучше тебя. Дипломатия, стратегия, военное дело – ты учился этому всю жизнь. Плюс ты сможешь заранее предугадать действия империи, а это тоже даст нам маленькое, но преимущество. Вместе у нас получится.

– Ты безумен, – покачал головой Чонсок. – Империя сотрет вас всех в порошок. Ничего не оставит. И ваши жалкие потуги противостоять ничего не изменят. – Чонсок отбросил лист с пустым местом, оставленным для имени. – Я не стану в этом участвовать.

Фенрис поднялся.

– Дело не в независимости и борьбе за территорию, дело в выживании таких, как я, Лайя, Тэруми. Если есть хоть один шанс выиграть, я им воспользуюсь. С тобой или без тебя. С тобой получилось бы минимизировать потери.

– Ты предлагаешь мне выступить против своего народа! – вскочил на ноги Чонсок. – Против отца!

– Я предлагаю тебе стать тем, кто поможет создать новый мир, в котором люди с даром будут свободны, в котором для сотен тысяч иллинуйцев будет более светлое будущее, чем то, что им уготовила империя!

– Я не стану предавать свою страну, – упрямо проговорил Чонсок.

– Я не прошу тебя давать ответ прямо сейчас, но выбрать сторону тебе придется. – В синих глазах мелькнуло сожаление, но тут же спряталось за решимостью. – Сохранить нейтралитет не выйдет. Прости.

Чонсок стоял и смотрел перед собой, от гнева сумасшедше стучало сердце, звенело в ушах и яростно сжимались кулаки. Понимая, что ещё немного и разнесет здесь всё, он схватил свою куртку и меч и бросился прочь.

***

Когда Фенрис закончил свой краткий рассказ о письме Инквизитора и о договоре с Эктианом, а также о сути разговора с Чонсоком, Тэруми вскочила на ноги. В глазах плескался ужас.

– Не нужно, – остановил её порыв Фенрис, прекрасно понимая, что она собралась делать. – Он должен принять это решение сам.

Но она уже умчалась. Чонсока она нашла в тренировочной комнате. Он стоял на коленях посреди пустой комнаты, повесив голову, и тяжело дышал. Меч лежал неподалеку. Мокрая от пота, прилипшая к телу рубашка, сообщила, что усилия, приложенные к сражению, были на грани возможности.

– Руми, – тихо позвал он.

Отчаяние пропитало его голос.

Тэруми подбежала, упала на колени возле него и крепко прижала к себе, желая уберечь от всего мира, от трудного выбора, мечтая поцелуями стереть все тревоги с лица.

– Что мне делать? – Он впервые не знал, как поступить правильно. Потому что правильного выбора для него не было. Найти способ сообщить отцу о готовящемся восстании Эктиана и о союзе с магами и предать свою новую семью? Поступить так, как должен поступить достойный азур. Или согласиться с Фенрисом? Предать Азуриан, свой народ? Или снова сбежать с Тэруми, спрятаться и жить, понимая, что предал обе стороны?

Он обнял её в ответ и спрятал свой нос в её волосах, с наслаждением вдыхая родной запах.

Тэруми слушала его взволнованный, пропитанный горечью и сомнениями стук сердца, и понимала… Фенрис был прав. Чон должен был принять это решение сам. Всё, что она могла сделать, это быть рядом.

– Что бы ты ни выбрал, я буду рядом с тобой. – Она отстранилась и добавила: – Тхарамэ и вэн даур. Ты же помнишь?

Они ещё постояли, цепляясь друг за друга, словно объятия могли бы удержать их на плаву в шторме, надвигающегося на мир, а потом Чонсок разжал руки. Тэруми всё поняла без слов и прошептала:

– Я буду ждать тебя дома. – А затем ушла.

Гнев уже давно растаял. Отчаяние утихло. Страх ошибиться тоже перестал терзать его. Как никогда, ясный ум вернул контроль разума над всеми остальными чувствами. И в этот момент Чонсок вспомнил невидящий взор золотоволосой эльфийки и её голос, проникающий в его суть, считывающий душу, его судьбу, от которой он не смог уйти и которая настигала его раз от раза.

– Наказанием его быть рожден. Быть его главным разочарованием. Предавать будешь. Снова и снова… И каждый раз всё горше…

Чонсок горько рассмеялся, на мгновение прикрывая глаза, уже не надеясь отгородится от правды, но давая себе ещё несколько секунд на принятие того факта, что выбора у него уже давно не было, потому что он сделал его несколько лет назад, когда решил уйти с Тэруми.

***

По затравленному взгляду сестры Лайя поняла, что хороших новостей ждать не приходилось, но всё равно спросила:

– Как он?

– Я не знаю, – тихо ответила Тэруми. – Он не приходил ночевать.

Они обе обернулись посмотреть на Фенриса в надежде, что он хоть как-то успокоит и обнадежит.

– Идем на завтрак, как и собирались, – сказал он и мягко подтолкнул их пройти дальше и не толпиться у входа в столовую.

Аларик первым заметил неладное, уж слишком странными были выражения лиц привычной четверки. Точнее, тройки: Чонсока не было.

– Всё нормально? – обеспокоенно спросил изимец.

– Ещё не знаем, – неожиданно правдиво ответил Фенрис, заставляя сильнее волноваться.

– Всем доброе утро, – раздался бодрый голос Чонсока, и все трое уставились на него, пытаясь по его выражению лица определить, всё ли с ним хорошо.

Чонсок сел, подтянул к себе тарелку поближе и стал есть. Когда к нему обращались его помощники, отвечал, попутно задавал вопросы о планах на день. Всё было настолько обыденно и как всегда, что Лайя, Тэруми и Фенрис терялись в догадках.

– Амэнэ, – не выдержала Тэруми, чувствуя, что от беспокойства не сможет проглотить ни кусочка.

– Ешь, – предопределил её возможное продолжение он, ласково улыбнулся и поправил её длинную челку, чтобы не лезла в глаза. А потом мельком посмотрел на Фенриса и Лайю. – После завтрака жду всех у себя.

После этих слов аппетит и вовсе пропал, поэтому Чонсок не стал затягивать завтрак и уже через несколько минут покинул столовую. До кабинета дошли в молчании. Обращенных на себя взглядов воин старался не замечать. Когда все расселись по своим местам, он спросил, поочередно смотря на Фенриса и Тэруми:

– А теперь рассказывайте то, о чем умолчали вчера. Численность гарнизона, который застали у Башни? Скольких удалось уничтожить? Получилось ли кого-нибудь допросить?

– Амэнэ, – выдохнула Тэруми, и на глаза навернулись слезы от того, что ему придется разбираться с этим.

Чон бросил на неё недовольный взгляд, открыто не одобряя проявленную эмоциональность, когда решались военные вопросы. И Тэруми сразу же подобралась и сдержанно кивнула, как если бы он был данхне, её начальником, а не мужем.

Фенрис кратко дополнил рассказанное вчера. Новость, что никого допрашивать не стали, получила неодобрение Чонсока. Но спустя паузу он заговорил:

– Вчера было не до этого, поэтому я забыл вам сказать. Нам с Лайей удалось поймать шпиона Азуриана. Допрашивать его не стали, поскольку он утверждает, что его зовут Анн Сэм Инн.

Тэруми изумленно распахнула глаза.