О смертельных схватках и их победителях (СИ)

Глава 4. Гобби и его друзья

А вот пробуждение вышло оригинальным — я проснулась от того, что вторую мою руку деловито измеряли. Открыла глаза, приподнялась и тусклом свете предрассветного времени в индивидууме с измерительной лентой с удивлением узнала своего зомби.

— Гобби?

Он приложил палец к губам, призывая к молчанию, затем деловито измерил всю мою руку, плечи, расстояние от плеча до конца ног, для чего мне пришлось помочь ему и ленту подержать. После чего откланялся, неодобрительно поглядев на спящего беспробудным сном Дастела, и ушел.

Почему-то создалось впечатление, что меня только что для гроба измерили. Брр.

Я полежала немного, глядя в потолок, затем повернулась к Норту. Парень спал, держа мою ладонь возле лица и практически касаясь ее губами. Не практически — бормоча что-то во сне подтянул мою руку ближе, поцеловал, и снова замер, глубоко дыша. Выглядел он… словно вчера и не стригся. Черные волосы во всю спину, еще более заострившиеся черты лица, на пальцах ногти почернели и я сомневаюсь в том, что Дастел их накрасил. Нет, в принципе у некромантов принято закрашивать ногтевые пластины в черный цвет, это стильно и в духе поклонения смерти, а самое главное — для профессии очень удобно, все же кладбища, земля и тому подобное, но парни не красились. Ни Норт, ни Эдвин, ни Дан. Они даже веки черным не подводили, да и волосы стригли достаточно коротко. Так что, скорее всего ногти у Норта почернели из-за трансформации. Почернели, а не только выросли. И сейчас разглядывая эти когти, я откровенно поразилась тому, что меня некромант не поцарапал.

Потом подумалось, что вероятнее всего ночью был еще один приступ, иначе как объяснить отросшие волосы и ногти?!

В двери постучали.

Едва не крикнула «Войдите», но вспомнив что не одна, осторожно отняла ладонь у Дастела, поднялась и накинув халат, открыла дверь. В коридоре стоял Эдвин в костюме для тренировок.

— Пять минут на сборы, — сообщил он.

Я глянула в одну сторону коридора — тишина и явно все спят, в другую сторону — та же сонная картина.

— И что ты этой демонстрацией недоумения пытаешься мне доказать? — скептически изогнув бровь поинтересовался Эдвин.

— Все как бы спят, — неуверенно ответила я.

Усмехнувшись, парень безапелляционно сообщил:

— Это как бы их проблемы. У тебя осталось три минуты, не оденешься тренироваться пойдешь в ночнушке. А во дворе мороз, учти.

«Добрый» некромант дал мне целых четыре минуты, разрешив таки обуться. Но куртку я натягивала и волосы заплетала уже на ходу. Эдвин же шел впереди, размашисто и зло. Злой он стал едва увидел в моей постели Норта.

Едва спустились, увидели ректора — Гаэр-аш в полуодетом состоянии упражнялся с мечом. Завораживающее оказалось зрелище, и мускулатура ректора мне очень жилистое строение тела трансформированного Норта напомнило. Глава Некроса на заре кромсал внушительный столб, щепки летели во все стороны, но до земли не долетали, сгорая синим пламенем на излете. Эдвин на все это очень недовольно посмотрел, повернулся ко мне и:

— Упала, отжалась.

— За что? — возмутилась я, разом перестав таращиться на ректора.

— Дважды. Один раз ты с полета должна, второй сейчас за непослушание.

Ругаясь, правда про себя, упала, дважды отжалась от выпавшего ночью снега, поднялась, отряхивая ладони и зло глядя на Эдвина.

— Прекращай строить мне глазки, — отрезал он. — Два круга вокруг дома, марш.

Вытерла руки о штаны и побежала. А куда деваться, у Эдвина оказался не только нос длинный, но еще и память ого-го.

Оббегая дом первый раз, заметила как из одного из окон на первом этаже висит веревка сделанная из связанных вместе простыней. Тут у Гаэр-аша под домом имелся двухуровневый подвал, поэтому первый этаж здания практически был полуторным, так что да, спуститься можно было только по веревке. Вопрос лишь в том — кто тут по веревкам из дома шастает. Но пока я бежала мимо, удивленно таращась на связанные простыни, из окна высунулся Гобби, увидев меня радостно рукой помахал, и начал втягивать свое средство домопокидания обратно. М-да.

Когда вновь оказалась во дворе, ректор уже сражался не со столбом, а с Эдвином. От Эдвина щепки не летели, но искры очень даже, в смысле от клинков, едва те скрещивались. Тяжело дыша и полусогнувшись, так чтобы можно было руками упереться в колени, я остановилась, надеясь, что увлеченный фехтованием Эдвин меня не заметит.

Зря понадеялась!

— Упала, отжалась, — крикнул некромант, уходя от выпада Гаэр-аша и получая порез на рубашке, в которой, в отличие от полуобнаженного ректора, находился. — А затем еще круг.

Эдвин орудовал двуручником, ректор длинным несколько нестандартной формы мечом, который держал одной рукой. Но сражались они практически на равных.

Упав опять на снег, отжалась, подскочила и вытирая руки, снова побежала, чувствуя как настроение поднимается и вообще, мне неожиданно бегать понравилось. Когда вновь мчалась мимо окна Гобби, самого гоблина там уже не было, и веревки из простыней, и даже рама была закрыта, то есть никаких следов. Зато начала просыпаться прислуга, и в высокой ограде открылась калитка, пропуская двух служанок с корзинками, идущих видимо с рынка, а так же одного мужика, волочащего здоровенную рыбу. Все они остановились, проводив меня взглядом, и порывом ветра до меня донеслось: «Бедная девочка». Пожалеть себя, что ли…

Оббежав дом, выбежала во двор и остановилась, восстанавливая дыхание. Меня уже ждали — Эдвин в прорезанной местами рубашке и совершенно целый лорд Гаэр-аш, в черной видимо только что надетой сорочке. Оба стояли, сложив руки на груди и с видом опытных палачей взирали… на меня. Да, я решила, что мне определенно стоит себя пожалеть.

И не ошиблась, едва Эдвин произнес:

— Боевое плетение Кейвен.

Это он решил повторно прогнать материал, который мы повторяли в дилижансе во время полета. Выпрямившись, глянула на свои испачканные руки, тяжело вздохнула и начала было:

— Четвертое силовое плетение, аркан шесть «Би», вливание резе…

— Не говори, демонстрируй, — перебил ректор.

Ыыы, вот спелись.

— На ком? — спросила, надеясь, что Гаэр-аш сейчас парочку умертвий из склепа призовет.

Но ответ был не утешающим:

— На мне.

Закрыла глаза.

— Челка, — раздалось от Эдвина.

— И не так явно закрывай глаза, — ректор.

«Ыыы» три раза!

Растрепала волосы, и так к слову недорасчесанные с утра, потому что кое-кто даже толком причесаться не дал. После чего глаза полуприкрыла, и начала создавать плетение Кейвена, вплетая в него спиралевидный аркан «Энг». Получилось что-то вроде туго затянутой пружины с силовой волной, то ей как бы пробкой на конце.

— Удар, — скомандовал Гаэр-аш.

Приоткрыла один глаз, удивленно глядя на ректора, тот холодно повторил:

— Удар.

Выдохнула — нанесение удара при помощи аркана требует точности, так что никаких посторонних движений, даже дыхания, напрягла живот, мне почему-то так легче было, нанесла удар. Аркан Энг, высвобожденный мной и несущий на себе боевое плетение Кейвена сильнейшим порывом ветра ударил в грудь Гаэр-аша. От подобного удара глава Некроса должен был как минимум отлететь на пару шагов и упасть. Эдвина, стоящего рядом с ним снесло метра на три, но Гаэр-аш лишь пошатнулся и теперь стоял, вопросительно глядя на меня.

— Бах, — пробормотала почему-то.

— Это даже не «бах», Риа, — мрачно произнес он, — это легенький такой тычок, способный снести противника некроманта, но никак не боевую нежить. И это все, на что ты способна?!

Откровенно говоря да, но сказать об этом я не решилась.

Эдвин рывком вскочил, отряхивая снег с куртки подошел к ректору, глянул на меня, улыбнулся, причем одобрительно, и уже Гаэр-ашу:

— Она поняла принцип, это главное. Сила удара тоже вполне ничего.

— Не согласен.

Вновь поглядев на меня, Гаэр-аш приказал:

— Позанимайся с ней. Через полчаса Риаллин в мой кабинет. Оденься прилично.

Теперь вопросительным взгляд стал у меня, но ректор ничего не ответил. Кивнув на прощание Эдвину, повернулся и ушел в дом. Я осталась на растерзание…

— Вызвать тебе умертвие, или будешь бить по мишени? — весело поинтересовался Эдвин.

— По мишени, — печально ответила я.

— Взбодрись. Столб перед стеной видишь? Уменьши количество вливания энергии в аркан. Начали.

Тоскливо посмотрела на истерзанный ударами и острыми колющими предметами столб, до которого от меня было шагов пятьдесят, тяжело вздохнула и…

— Упала, отжалась.

— Эдвин, да я просто настраивалась! — вспылила вполне справедливо.

— Ты тормозила, — безжалостно констатировал некромант. — Упала, отжалась. Живо.

А что б тебя!

****

Через полчаса я только выползла со двора. Хождением это сложно было назвать, я по стеночке передвигалась, ненавидя всех, вся и конкретно аркан Энг. Я его до зубного скрежета возненавидела.

И вот я с трудом поднимаюсь по черной в готическом стиле выполненной с горгульями по перилам лестнице, а позади окрик:

— Риаллин!!!

Крутанулась на голос, и совершенно неожиданно для себя сжала рукой вмиг созданный аркан Энг, выплела за долю секунды боевое плетение Кейвена, выплеснула в конструкцию минимум энергетического резерва, вдох — удар!

А затем, совершенно потрясенная как собственной реакцией, так и тем, что от удара по натертому до блеска полу пронесся и врезался в стоящее у дверей изваяние воплощенного черного демона мой отчим Кассиан Даге, я беззвучно опустилась на ступеньку. У меня был шок, и кажется даже двойной.

Из распахнутой двери в кабинет ректора вышел Гаэр-аш, посмотрел на меня, на распластанного по полу моего отчима и удовлетворенно произнес:

— Вложила минимум?

Я потрясенно кивнула.

— Превосходно. Ступай, переоденься и спустись ко мне. — А затем сбежавшимся на грохот слугам: — Приведите лорда в чувство, он мне нужен живой. Пока живой.

И развернувшись, ректор вновь вошел в свой кабинет. Именно туда вслед за ним слуги внесли отчима. А я внезапно поняла, что руки, они дрожат… Сидя на холодных до блеска отполированных каменных ступенях подняла ладони, посмотрела на испачканные оттаявшей землей пальцы — дрожали. И руки. И ком в горле и… Это был какой-то дикий ужас, страх не прошедший с детства, и вот сейчас, даже когда я способна дать отпор, проявляющийся вот так. Меня трясло. Меня трясло именно так каждый раз, когда приходилось ехать домой на каникулы. И если летом удавалось оставаться и подрабатывать в мастерских, то зимние праздники неизменно проводились дома… с отчимом.

И тут из кабинета вышел ректор. Лорд Гаэр-аш остановился, сложил руки на груди и внимательно посмотрел на меня. Я медленно опустила свои дрожащие ладони, понимая, что сейчас получу за промедление, но вопреки ожиданиям ректор негромко произнес:

— Иди сюда.

Медленно поднялась и… опустилась обратно. Как-то разом навалилась усталость, безнадежность, осознание крайне безрадостного будущего. Опустив взгляд, я осталась сидеть, потерянно глядя перед собой.

— Риа, — очень мягко произнес ректор.

И не отстанет ведь. Придется встать, спуститься, встретиться с отчимом… Вот зачем он здесь?! С очередной прекрасной идеей для меня, видимо. И сейчас что, предложит еще какую-нибудь академию, где я смогу сократить срок обучения?! Ха-ха. А вместо смеха из груди вырвался всхлип.

— Забавная реакция для девушки, которая только что едва не размазала единственного родственника по полу, — улыбнувшись, произнес лорд Гаэр-аш.

И действительно, чего это я? Отчиму уже давно научилась отпор давать, от того он меня видимо и засунул в Некрос, в надежде что кинусь в ноги и буду умолять о спасении и его личной подписью под прошением об обратном переводе. Потому что без подписи опекуна мне никуда и никак — будь трижды прокляты законы Армерии.

— Иди сюда, — повторил лорд Гаэр-аш.

Поднялась, медленно спустилась по лестнице, подошла к ректору, глядя себе под ноги. Из меня словно стержень вынули, а еще разом навалилась вся усталость после тренировки с Эдвином, и… Ректор властно обнял за плечи и повел… С удивлением поняла, что не в кабинет — мы прошли мимо. Миновали еще одно помещение, зашли под лестницу и вот там, Гаэр-аш распахнув вообще неприметную дверь, завел меня, после зашел сам, я же, на миг забыв обо всем, замерла потрясенно озираясь. Это оказалось очень странное помещение, освещенное лишь льющимся через единственное окно светом, что словно растекался по удивительному полу выполненному из полупрозрачных фресок, образующих единую картинку — круга граней. И как завороженная я шагнула на первую линию, проходя первый круг, еще шаг — во втором, откуда нет возврата, ведь второй круг грани пересекают лишь мертвые… Остановилась, линии и символы под моими ногами заискрились, наполняясь силой, и я мягко шагнула назад. Замерла, затем оглядела всю картину в целом — это помещение предназначалось для ритуалов. Ритуалов некромантии. Символы, ныне засветившиеся, оказывается покрывали весь пол зала, и чего тут только не было — грани, все семь означающих переход в иную стадию смерти, звезда собственно Смерти, «зов мертвых», «призыв», «перерождение», «подчинение»… Символы, линии, знаки, и насколько мне хватало моих, должна признать весьма скудных, знаний по некромантии, все это относилось к запрещенной некромантии. А раз все символы в присутствии Гаэр-аша засветились, значит все они когда-то уже были активированы ректором. Он их использовал. И я одного не понимаю — Зачем?! Да за один лишь подобный ритуал некромантов не осуждают и не сажают, их убивают сразу и без разговоров. Это… это…

Я повернулась к Гаэр-ашу, потрясенно глядя на него.

— Как ты думаешь, Риаллин, — ректор едва заметно улыбнулся, — мог я смириться со смертью любимой женщины?

Промолчала, даже не желая думать об этом. И предпочитая попросту не знать. Правда, я не хотела об этом знать вовсе, я…

— Полагаю, твоих знаний хватило, чтобы понять насколько запрещенные ритуалы я проводил здесь с ее телом, пытаясь оживить.

Я содрогнулась, представив как здесь, на холодном полу лежала мертвая девушка…

— Да, тело мне удалось вывести, — подтвердил предположение лорд Гаэр-аш, — но я хотел… А впрочем.

Он подошел ко шокированной до крайности мне, взял за плечи, развернул лицом к этому насквозь запрещенному едва освещенному помещению, и так, стоя за моей спиной, наклонился, чтобы прошептать у виска:

— Я хотел сказать, любовь моя, что есть лишь одна вещь, достойная опасений и страха — смерть. Смерть, Риаллин. А все остальное всего лишь вполне преодолимые трудности.

От чего-то дрожь во всем теле вернулась и обхватив себя грязными руками, стараясь не выказать собственного состояния, я тихо спросила:

— Зачем вы мне это говорите?

Ладони ректора на моих плечах сжались сильнее, сам он притиснул меня к своей груди и тихо ответил:

— Фактически, я привел тебя сюда, чтобы ты поняла — панический страх перед встречей с отчимом совершенно лишен смысла. Но, — усмешка, — раз уж мы здесь, заодно решил сказать и еще кое-что.

И Гаэр-аш прижав меня так, что теперь ощущался жар его тела, полуироничным шепотом поинтересовался:

— Тебе понравится лежать совершенно обнаженной на этом полу, в моем присутствии естественно?

Я дышать от ужаса перестала.

— Мм? — насмешливо протянул ректор, прикоснувшись губами к моему виску.

— Нет! — ответила, дрожа всем телом, уже от гнева.

— Правда? — Гаэр-аш держал крепко.

А затем одним резким движением развернул меня к себе лицом, наклонился и выдохнул:

— Я искренне советую тебе, любовь моя, вспоминать об этом помещении каждый раз, когда ты сбегаешь из моего дома посреди ночи, или когда заявляешь мне про спасение Гобби, и, несомненно, я советую отчетливо восстанавливать его в памяти, едва ринешься по доброте душевной спасать кого бы то ни было!

Едва дыша, я не столько слушала слова Гаэр-аша, сколько испуганно смотрела в его глаза. В них бушевало синее пламя. Яркий синий огонь с едва уловимыми черными всполохами. Огонь! И мне казалось — я слышу его гул и его рев. И я в ужасе переводила взгляд с одного глаза на другой, и как-то слишком запоздало поняла, что ректор склонился еще ниже… Мне просто казалось, что ревущее синее пламя приближается, поглощая мою душу, грозясь сжечь меня дотла, яростное и угрожающее… А в следующий миг я вздрогнула всем телом от прикосновения сухих горячих губ к моим собственным.

Сердце пропустило удар, и остановилось вовсе, когда сильные ладони соскользнули по плечам вниз, рывком прижимая к…

Мучительный стон.

И ректор отпрянул от меня, стремительно отвернулся, тяжело дыша и сжимая кулаки. Я же едва ли могла сделать вдох.

Спустя мгновение в три удара моего сердца, Гаэр-аш все так же не оборачиваясь глухо произнес:

— Извини.

Я стояла с широко распахнутыми от потрясения глазами, сердце заколотилось как птица в силках, ладони взмокли, но хоть не дрожали больше, и почему-то отчаянно захотелось остаться одной и дать волю слезам… Только в комнате Норт, он встревожится. А в кабинете ректора… отчим.

И вместо того, чтобы уйти, едва слышно спросила:

— Зачем он здесь?

Лорд Гаэр-аш, продолжая стоять вполоборота отвернувшись от меня, сухо ответил:

— Для передачи прав опекунства.

Что?! Я даже не сразу поверила услышанному, но так как ректор шутить не умел, то следовало понимать, что и это вовсе не шутка. К слову — за один день вызвать лорда Дане не представлялось возможным, значит в столицу седьмого королевства его давно вызвали. Отчим ведь не маг, следовательно, портал ему недоступен, и вряд ли ради его персоны некроманты поднимали драконов. Значит, мой опекун здесь давно находится, либо был вызван не менее трех недель назад. То есть его появление, как и «передача прав опекунства» была запланирована. Хотя о чем это я? Какая разница, как давно планировалось, гораздо важнее — передача прав кому?!

— Предвосхищая твой вопрос, — лорд Гаэр-аш развернулся и посмотрел на меня своими нормальными темно-серыми глазами без всяческих огненных всполохов, — для передачи прав опекунства мне.

Я поняла, что сейчас закричу. Просто закричу и забьюсь в истерике. Тьма меня побери, я была готова уже сейчас полежать на этом испещренном запрещенными знаками полу, лишь бы избавиться от ректора в качестве опекуна! Проклятая нежить, мне только этого не хватало!

— Да ни за что!

— Риаллин, — в голосе Гаэр-аша промелькнули стальные нотки, — мне не понятна твоя реакция.

— Вам не понятна моя реакция?! — я, неожиданно для самой себя, сорвалась на крик.

И мой голос разнесся по всему этому странному помещению, вернулся невероятным эхом отразившись от стен, унесся завыванием призраков ввысь в темный, на первый взгляд бесконечный потолок, а в следующее мгновение разом вспыхнула вся запрещенная символика, создав впечатление, что мы с Гаэр-ашем стоим посреди звездного неба, причем сами звезды рассыпались под нашими ногами. И чувство возникло, словно парим в невесомости. Это изменение окружающей обстановки заставило отвлечься от накатывающей истерики, и взяв себя в руки, я тихо, но решительно ответила:

— Нет.

Ректор, оглядывая происходящее в зале, протянул руку и к его ладони с пола вспорхнуло несколько сотен искорок, заструившихся по спирали вверх, чтобы сложиться сверкающей горкой. Взмах — и искорки взмыли под потолок, замерли на мгновение и потекли вниз сверкающим искрящимся дождем.

А Гаэр-аш холодно произнес:

— Я не спрашивал твоего мнения, Риаллин, я поставил тебя в известность.

Проследила за тем, как сверкающие огоньки опадают на мою испачканную одежду и гаснут, отчаянно думая, что ответить. Спорить с Гаэр-ашем смысла не было, я уже слишком хорошо его знала — будет делать то, что сам считает нужным, не считаясь ни с чьим мнением. И все что мне остается, это в очередной раз бросить вызов. Я и бросила, используя свои знания в юрисдикции Армерии — в свое время пришлось немало часов посветить изучению этого вопроса.

— Мне уже семнадцать, — проговорила я, переведя взгляд на ректора, — соответственно, в документе о передачи опекунства должна стоять моя подпись, так?

Гаэр-аш кивнул, проявив некоторое удивление — видимо не ждал, что я так много обо всей этой канители знаю.

Вскинув подбородок, я прямо посмотрела в его глаза и отчеканила:

— Я не подпишу.

Губы ректора растянулись в нехорошей, какой-то очень нехорошей улыбке, но произнес он явно не то, что собирался:

— И это после того, как при одном звуке голоса отчима, ты не задумываясь отвечаешь боевым арканом, чье действие заключается в отбрасывании от тебя опасного объекта?

Я промолчала.

— К слову о «не задумываясь», — ректор, заложив руки за спину, медленно направился гулять по сверкающим символам, — очень показательная была твоя реакция, Риаллин. Знаешь, что она означает?

Страх. Страх на грани ужаса.

— Знаю, — ответила сквозь зубы.

Гаэр-аш остановился, развернулся, улыбнулся мне своей нехорошей улыбкой и сообщил:

— Я мог бы долго объяснять тебе, что это ради твоего же блага. Или продолжительно убеждать, доказывая на практике, что в ином случае лорд Даге растратит все твое наследство еще до окончания тобой Некроса. Или же сообщить, к примеру, что мерзавец уже опротестовал твою помолвку с Нортом, а для того чтобы избежать «последствий», видишь ли лорд Дастел Веридан, отец Норта, пришел в бешенство, получив от «мелкопоместного лордика» отказ, сбежал сюда, в седьмое королевство, где надеялся скрыться… Но, — ректор усмехнулся, — я не стану тратить нервы и время на бесполезные попытки убедить тебя в том, что в очередной раз что-либо делается ради твоего блага. К моему искреннему сожалению, ты на редкость упряма, любовь моя. Поэтому скажу сразу — подпишешь.

Оцепенение охватило прежде, чем я успела хоть что-то сделать. И я уже не могла ни пошевелиться, ни произнести и звука, я ничего не могла.

Лорд Гаэр-аш подошел медленно, неторопливо, остановился в полушаге, тяжело вздохнул и укоризненно произнес:

— Почему с тобой всегда так непросто, Риаллин?

Естественно я не ответила. Судорожно сглатывая, я пыталась вернуть себе возможность произнести хоть звук, но все было тщетно. Ректор с едва заметной улыбкой проследил за моими мучениями и с некоторым сожалением проговорил:

— Жаль, что ты предстанешь перед нотариусом в таком виде, но лучше закончить с этим быстрее. Идем.

Из странного зала я вышла практически не сама — мое тело двигалось без малейшего на то желания собственно его хозяйки. В холле Гаэр-аш остановил, подозвал одного из слуг — через минуту тот вернулся с двумя полотенцами — мокрым и сухим. Я тщательно протерла руки и лицо влажным, затем вытерла насухо. Оценивающе взглянув на меня, глава Некроса заставил двигаться дальше, до кабинета, перед которым меня непроизвольно вновь начало трясти.

— Смелее, любовь моя, — напутствовал Гаэр-аш, распахивая передо мной дверь.

Отчим оказался в ректорском кабинете не один. Здесь, к моему удивлению, присутствовала масса народа. За столом хозяина дома восседал худощавый седовласый мужчина в черной мантии со значком закона на воротнике, перед которым имелась папка, содержащая несколько исписанных гербовых бумаг. Возле него стоял высокий темноволосый мужчина в мундире королевской службы надзора. На одном из двух диванов, которые я помнила по вчерашнему посещению кабинета, полулежал явно чувствующий себя не слишком хорошо после моего удара отчим, рядом с ним нервно теребя платок сидел его кузен лорд Николас Даге, с ними находился еще один не известный мне мужчина в одежде поверенного. На втором диване трое лордов франтоватого вида, одетых примерно так же, как и мой отчим. Отчим. Почему-то мне удалось повернуть голову и посмотреть на своего давнего мучителя. Вот только дрожи больше не было — я слишком злилась на ректора.

— Риаллин! — отчим вскочил, пошатнулся, но устоял. — Риаллин, доченька моя, ты исхудала среди этих нелю… специалистов.

Хотелось сказать, что это по его инициативе я вообще попала в Некрос, но вместо этого я произнесла:

— Трупов, отчим.

И отчим рухнул обратно на диван. Он казался обескураженным, потрясенным, шокированным и возмущенным одновременно, хотя я решительно не могла понять почему назвала его отчимом — я всегда обращалась к нему неизменным «лорд Даге», еще со дня их с мамой свадьбы. Но понимание накрыло, едва отчим растерянно произнес:

— Даже не знаю, зачем я сюда пришел… Весь этот фарс, я не бу… — Вздрогнул всем телом и отчеканил: — Давайте покончим с этим поскорее.

Гаэр-аш управлял им. И моим опекуном и в данный момент мной. Он контролировал нас обоих, но похоже надо мной контроль был значительно сильнее — я пошевелиться даже не могла.

— Покончим, покончим, — эхом продолжил отчим.

Поднялся, подошел к столу и нетерпеливо вопросил:

— Где подписать?

И тут поднялся его кузен, Николас Даге, и, прожигая взглядом меня, прошипел:

— Кассиан, ты собирался подать претензию по поводу нападения на тебя адептки Некроса.

К слову вполне мог, тем более что имелись свидетели моей несдержанности. И остальные присутствующие закивали, но отчим, оглянувшись на меня, произнес:

— Девочка не со зла. Вернулась с тренировки, и так перепуганная всеми этими чудовищными умертвиями, а тут я со своим возгласом. Сам виноват. Где подписать?

Нотариус распахнул папку и листки гербовой бумаги вспорхнули, чтобы улечься двумя стопками. Отчиму протянули золотое перо. Лорд Кассиан Даге склонился над столом и поставил подпись на первом листке даже не спрашивая, где ее нужно ставить — или видел бумаги ранее, или же ректор теперь управлял каждым его движением. На копии, что лежала поверх второй стопки бумаг золотым свечением проявилась точная копия отчимовой подписи. Затем обе бумаги с подписями приподнялись и переложились рядом, открывая те, что находились под ними. И снова все повторилось — отчим расписывался, на копии вспыхивала золотым сиянием такая же. И так на всех семи листках.

И когда последняя подпись была поставлена, отчим как-то разом сник, словно из его спины вытянули стержень, позволяющий хоть как-то держаться. Он сник. Руки начали заметно дрожать, писчее перо мой уже бывший опекун сжал и казалось не хотел отдавать.

— Идиот, — донеслось с дивана, где сидел его кузен.

Один из трех сопровождающих лордов прошипел:

— Теперь возвращать долги не с чего, Даге!

А раньше было с чего?! И вслед за этой мыслью пришла другая — все присутствующие молчали до момента подписания отчимом договора, заговорили только теперь, получается ректор контролировал и их?! Как это возможно?!

— Господа, — произнес все так же стоящий за моей спиной Гаэр-аш, одним этим «господа» выказав всю степень своего неуважения, — полагаю, правильность поступка лорда Даге вы сможете обсудить позже. А сейчас избавьте меня от новых подробностях о ваших гнилых душонках.

В кабинете воцарилось потрясенное молчание, все пятеро означенных «господ» побагровели, сидящий за столом нотариус с трудом подавил улыбку, свидетель от королевской канцелярии скрывать улыбку не стал, с нескрываемым презрением оглядев «господ». Затем посмотрел на Гаэр-аша и кивком головы указал на меня.

А я… я неожиданно поняла, что отчим только что подписал отказ от опекунства. Отказ… А это значит, что в данный момент у меня нет опекуна! Нет! Я совершенно и полностью свободна! И пусть все равно не имею прав на свое наследство, но я без наследства как-нибудь проживу, жила же раньше, отчим мне никогда и медяка не давал. Но сейчас, я ведь получается абсолютно свободна! Я…

Молча прошла к столу, подняв голову, посмотрела на нотариуса, тихо спросила:

— Где я должна подписать?

Мне передали листок прошения о назначении моим опекуном и покровителем уважаемого главу Некроса лорда Гаэр-аша. Прошение от моего имени написанное. Затем протянули и перо, но я вцепилась в края стола, и приложила все силы к сопротивлению. Не хочу подписывать! Да, мой отчим зло, но я могу защититься от него, от ректора меня никто не защитит! Никто совершенно!

«Отпусти стол, Риаллин» — прозвучало в моей голове.

Еще отчаяннее вцепилась пальцами, закусив губу и прилагая неимоверные усилия, чтобы сопротивляться.

«Удивительно, я уже даже не злюсь», — насмешка.

И по моему телу прошла теплая волна. Одна, затем вторая. Пальцы разжались, рука поднялась, взяла протягиваемое нотариусом писчее перо, поместила его кончик в нужное место, роспись далась легко, словно поставить ее было моим самым заветным желанием.

— Вы свободны, леди кен Эриар, — произнес нотариус, забирая у меня перо.

Я кивнула, развернулась и вышла, миновав улыбающегося и взирающего на меня с насмешливой иронией ректора. Стоило выйти, как дверь за моей спиной захлопнулась. А я осталась стоять с неистовым желанием отрубить палец с проклятым ректоровским кольцом! Или вернуться и устроить скандал! Или…

Дверь в дом Гаэр-аша распахнулась пропуская Эдвина и еще какого-то столь же высокого и коротко стриженного мужчину, к слову так же с внушительным носом. Незнакомец был одет в кольчугу поверх военного костюма, на поясе его имелись ножны со здоровенным двуручным мечом. Мужчина, кивнув мне, прошел в ректоровский кабинет, Эдвин подошел, вопросительно вскинул бровь, затем спросил:

— Все в порядке?

Отрицательно покачала головой, и поняла что наконец-то, о слава Тьме, снова владею собой. Или не владею, если вспомнить, что подпись я все-таки поставила. Закрыв глаза тихо простонала, понимая, кто теперь мой опекун.

Не дождавшись ответа на вопрос, Эдвин задал другой:

— Даге уже подписал?

Я распахнула ресницы и удивленно воззрилась на него. На меня вопросительно посмотрели.

— Ты знал? — выдохнула до крайности удивленная я.

— Конечно, — Эдвин пожал плечами, — Даге же мой вассал.

— В каком смысле? — не поняла я.

Снова пожав плечами, Эдвин спокойно ответил:

— Дед лорда Кассиана Даге в давние времена просил покровительства моего клана, мы защитили его владения, соответственно род Даге принял вассальную клятву, дав нам право распоряжаться судьбой и подготовкой всех своих наследников мужского пола свободных от иных обязательств. Я бы с удовольствием воспользовался своим правом распорядиться судьбой мерзавца ранее, но прикрываясь обязательствами по опеке над тобой, Даге смылся в седьмое королевство. Сейчас ректор отнял у Даге опекунство над тобой, соответственно… Да, тебе желательно теперь выбрать опекуна в кратчайшие сроки, пока королевство, а фактически семья Норта, не получила контроль над твоим состоянием, как уже фактическая семья.

Удивительно, я все еще стояла на ногах, не истерила и даже внимательно слушала. Более того, оказалась в состоянии задавать вопросы.

— Семья Норта? — голос даже не дрогнул.

Эдвин кивнул, с некоторым подозрением глядя на меня. Затем торопливо заговорил:

— Законы Армерии, Риа, все дело в законах. Изначально мы планировали просто убить уро… лорда Даге, но в этом случае ты попадала под опеку короны, соответственно тебя ждал приют, а все твое наследство переходило под управление королевской казны. И тут еще такой момент — приюты не выдают своих воспитанниц замуж до двадцати пяти лет. Сама понимаешь, такой расклад никого не устроил. В принципе Даге планировалось оставить в покое на некоторое время, но учитывая его отказ подписать согласие на твою помолвку с Нортом, а в дальнейшем достаточно грубый отказ моим представителям…

— Твоим представителям? — голос дрогнул.

— Забудь, — Эдвин широко улыбнулся. — В любом случае на каникулы приедешь ко мне в клан. Твои братики уже там, как видишь, их собственный отец сбежал, не позаботившись о детях, так что мы взяли на себя заботу о сыновьях Даге. Что касается наследства, тут тебе придется выбирать самой. Я бы с радостью стал твоим опекуном, но, к сожалению, пока никак — мне не позволяют ни возраст, ни факт незавершенного обучения, однако мой дядя соответствует всем нужным параметрам. Я вас сегодня познакомлю. Еще из вариантов есть семья Норта, они в принципе и планировали это с самого начала, но я бы на твоем месте дважды подумал. Ну и собственно всегда можешь обратиться к королю с прошением о защите и покровительстве, правда… я бы вообще не советовал это делать. Еще есть вариант с администрацией Некроса, они могут взять над тобой опекунство на время твоего обучения. Если же ты успешно закончишь и получишь лицензию… Хотя зачем я тебе об этом говорю, лицензия автоматически избавляет тебя от необходимости иметь опекуна.

— Дааа… — протянула я почти издевательски, чувствуя, как меня буквально трясет от негодования, — а как на счет того, что я могу выбрать опекуном ректора? Какие у меня в этом случае варианты, преимущества и вообще перспективы?!

Эдвин заметно удивился и переспросил:

— Гаэр-аша?

Кивнула, просто молча кивнула, сжав кулаки так, что ногти впились в кожу.

— Зачем тебе Гаэр-аш в качестве опекуна? — еще ничего не понимая, спросил Эдвин. — Нет, Риа, я бы не советовал. Администрация Некроса это одно, а Гаэр-аш это похуже, чем семья Норта будет. Да и в целом мы такой вариант даже не рассматривали и…

Он осекся, глядя на меня резко сузившимися глазами. Затем сжались челюсти, желваки затанцевали на скулах, но сказать Эдвин ничего не успел.

— Трупов, — раздалось веселое с лестницы.

И по ступеням сбежал Норт — одетый в черный костюм для сражений, с мантией перекинутой через локоть, новой прической — волосы были теперь чуть длиннее и доставали до подбородка, и довольной улыбкой.

— Риа, Эдвин, — произнес подойдя к нам. — Чего хмурые?

Глянул на дверь в ректорский кабинет и обратился к другу:

— Уже пришли? Даге подписал?

Эдвин, продолжая все так же смотреть на меня, сипло выдохнул:

— Подписал. Видишь ли, твоему родственнику крайне трудно… я бы даже сказал — невозможно отказать…

Поведя плечом, Норт с усмешкой ответил:

— Учитывая, что Даге пошел на открытый конфликт с моим отцом и сбежал, можно было ожидать чего угодно. Но подписал, так?

Эдвин кивнул, не удостоив Дастела и взглядом.

— Шикарно! — Норт улыбнулся мне. — Риа, милая, от тебя сейчас потребуется подписать прошение на имя короля о передаче прав опекунства моему отцу и…

— Не потребуется, — перебил его Эдвин.

Норт прекратил улыбаться, вопросительно посмотрел на некроманта, затем повернулся и еще более вопросительно на меня. Выдав нервный смешок, я почти издевательски произнесла:

— Видишь ли, Норт, твоему родственнику крайне трудно… я бы даже сказала — невозможно отказать… — и голос дрогнул.

Покачав головой, я прикусила губу, чтобы не расплакаться и опрометью бросилась в комнату, едва не сбив по дороге спускающегося Дана. Тот отпрянул к стене, бросив мне в спину растерянное:

— Риа, ты… Да что опять?!

Вторым, кто едва не стал жертвой моего практически забега по коридору, был Заэн — тоже к стене отпрянул, но в след крикнул:

— Риа, так что на счет артефакта? Мне очень на…

Окончание фразы я не услышала, закрыв дверь. Затем провернув ключ трижды в замке, и вот после этого, чувствуя, как слезы хлынули по щекам, медленно сползла по двери на пол. Подтянула колени к груди и заревела бы в голос, но тут в моей комнате раздалось грубым басом:

— Леди, искренне сочувствую вашему горю, но давайте сейчас о деле, а истерику уже после закатывать будете.

Не сиди я на полу, точно упала бы. Сквозь слезы мною были видны лишь размытые контуры спальни и огромной женщины в странном пышном платье, которая протягивала мне что-то. Еще несколько размытых фигур застыли у стены.

Шокированная увиденным, я торопливо смахнула слезы и вот тогда удалось разглядеть, что протягивают мне белый платок. Взяв его, вытерла слезы окончательно, подняла голову, взглянула на говорившего со мной и потеряла дар речи.

Передо мной стоял огромный боевой гоблин!

Здоровенный, широкоплечий, совершенно лысый, с серо-голубой кожей, громадным носом, ушами, по мочке и ушной раковине унизанными маленькими серебряными колечками, и огромной нижней губой, которую оттягивало массивное золотое кольцо. Гоблин был бы ужасающе страшен, если бы не одно но — на нем было женское платье, а в громадной руке он держал женский парик и кокетливую шляпку. А еще сам гоблин оказался вульгарно и безобразно накрашен! У него имелись неестественно длинные загнутые ресницы, пунцово яркие кружочки, видимо долженствующие румянец на щеках изображать и губы, вымазанные алой помадой…

— Заржешь — придушу, — сурово предупредил данный индивид.

И посмотрел на меня так, что пришлось ответить:

— Я не… не… Я нне буду ржа… смеяться… Я…

— То-то же, — мгновенно сменил гнев на милость этот неординарный гоблин. — В общем слушай сюда быстро, времени у нас мало.

Я покивала и перевела взгляд на присутствующих женщин — все они застыли во время шитья. И в руках у них имелись иголки с нитками, одна держала ножницы, вторая измерительную веревку, третья и четвертая костюм черный, судя по размеру кажется мой и…

— Э, ледя, не отвлекайся, — грубовато приказал гоблин.

Тут же поспешно перевела взгляд снова на него.

— Короче так, — монстр в женском платье присел на корточки передо мной, — это тебе деньги, — и мне на колени упал увесистый кошель с золотом, вдвое больше того, что Гобби вчера взял у торговца. — Это новые документы, — туда же на колени, поверх кошелька свалился свиток с гербовой печатью седьмого королевства. А гоблин продолжил: — На меня посмотри внимательно, смотришь?

Я кивнула, глядя на него во все глаза.

— Харю мою запомни! — приказал он. — Запомнила?

Чуть не ляпнула, что такое лицо вообще вряд ли когда забыть получится. Но решила, что он не оценит и потому просто кивнула.

— Маладца! — похвалил гоблин. — Теперь слушай внимательно — мы тебе три варианта побега подготовили. Первый — это бежать можешь в любое время. Вот как доведут тебя эти, Бездна их пожри, так и тикай — деньги у тебя теперь есть, имя у тебя в документах наше, гоблинское, так что на границе ты по любому к представителю нашего дипломатического посольства попадешь, соответственно вытащим. Вариант второй — если решишься на задуманное и сможешь вернуть жизнь Габриэлю… — гоблин вдруг судорожно выдохнул, пригорюнился, даже плечи поникли. Но взял себя в руки, шумно выдохнул и продолжил: — Так вот, если сможешь — он тебя сам выведет. Если память сохранится. Если нет — смотри на мою рожу, — я посмотрела, — там на играх буду, выведу. И третье, — поверх свитка упал едва приметный деревянный браслет, — это если твои, — кивок почему-то на входную дверь, — озвереют и побег пресекут жестоко. В таком случае ты с этим браслетом к любому дереву. Да, мы опосля друидам будем должны много и основательно, но уже одно то, что ты Габриэлю память вернула, искупает любые затраты и сложности.

«Мы опосля друидам будем должны»… Друиды еще существуют?

— Э, ледя, тебе все ясно? — прорычал поднимаясь гоблин.

Отчаянно закивала, а потом не менее отчаянно отрицательно головой помотала, а потом…

— О, идут, — сказал гоблин и торопливо натянул парик, а затем поверх него и шляпку, — я — Ыгрх. Все, прячь все. Прячь, я сказал! — спрятала даденное по карманам. — Маладца! Теперь делай естественное лицо, сейчас стазис сымать буду.

О, я сделала… Крайне потрясенное лицо я сделала! А гоблин он отошел к этим застывшим женщинам и взялся за край подшиваемых ими брюк, после чего в комнате словно что-то лопнуло, как струна, и пришедшие в движение портнихи разом воскликнули:

— А вот и леди Каро!

Да, я знаю, что сидела на полу, но у меня появилось желание лечь! И самым невероятным образом мое желание осуществилось, когда кто-то рывком распахнул дверь и я улеглась половиной тела в коридоре. Вторая половина соответственно лежала в моей комнате, а сама я смотрела очень снизу вверх на стоявшего и соответственно распахнувшего дверь ректора.

Одарив меня суровым взглядом, Гаэр-аш иронично поинтересовался:

— Удобно?

— Очень, — язвительно ответила я.

Криво усмехнулся и скомандовал:

— Поднимайся! — затем еще и добавил:- Не люблю, когда мои воспитанницы под ногами валяются.

Меня такая злость охватила. И сложив руки на груди, я зло прошипела:

— А мне как-то плевать, что вы любите, а что нет!

Улыбнулся, насмешливо поглядывая и издевательски поинтересовался:

— Хочешь, чтобы я лично поднял?

И на этом мое спокойствие закончилось. Рывком подскочив, я развернулась к ректору и прошипела:

— Спасибо, ненужно! Вы «лично» и так уже слишком много на себя взяли!

И мгновенно отшатнулась, ожидая реакции Гаэр-аша, но ее не последовало. То ли ректор был слишком доволен собой, то ли дело в появившемся в конце коридора Норте, в чьих глазах, и это было видно даже с расстояния, бушевало пламя, но вместо продолжения скандала я услышала обращенное не ко мне:

— Здесь только что была использована магия стазиса. Кто?

И вот тут я вспомнила и о гоблине, и о состоявшемся с ним разговоре. Испуганно обернулась, но Ыгрх даже не дрогнул, кромсая ножницами штанину, а вот одна из женщин, светловолосая толстушка в смешной шляпке украшенной фруктами, повернулась к двери и хихикнув произнесла:

— Безопасность, хи-хи. Не тревожьтесь, уважаемый лорд Гаэр-аш, это мои профессиональные хитрости, — она взмахнула рукой, и я отчетливо увидела метнувшиеся к удерживаемым портнихами брюкам заклинание — в тот же миг швейное изделие застыло, словно окаменев. — Так значительно проще, уж поверьте мне, хи-хи.

— Верю, — отчеканил ректор.

С нескрываемым подозрением оглядел женщин, затем повернулся ко мне, все с тем же подозрением вглядываясь. А я, помня о гоблине и нашем разговоре, не знала как себя вести, чтобы не вызвать еще большие подозрения у Гаэр-аша, и…

И меня спас Норт.

Дастел, подойдя к нам, схватил меня за руку, вытащил окончательно в коридор, а то я в дверном проеме продолжала стоять, дверь захлопнул, и, игнорируя иронично-насмешливый взгляд Гаэр-аша, произнес:

— Мы оспорим договор.

«А стоит ли?» — подумала я, если учесть, что мне вовсе не хочется видеть отца Норта своим опекуном.

Ректор, полностью игнорируя родственника, поинтересовался у меня:

— Мерки сняли?

Учитывая, что вместо снятия мерок я беседовала с гоблином, ответить оказалось затруднительно. Я и выкрутилась как могла, сказав:

— Наверное.

— Ты не уверена?

На это провокационное, ответила не менее провокационно:

— Я уже ни в чем не уверена.

На этом мною решено было завершить беседу, для чего я взялась за ручку двери, с намереньем открыть ее, зайти, и закрыть избавив себя от присутствия двух темнеющих стремительно лордов, но меня остановил ректор:

— Челку нужно отпустить сильнее.

И вот тут я решилась задать вопрос, который на языке крутился уже давно:

— А за что вообще магов смерти так не любят?

Норт нахмурился, видимо он не знал толком, или не желал говорить, Гаэр-аш улыбнулся, я же продолжила:

— В конце концов, между магией смерти и некромантией не так уж и много различий и то и другое — фактически управление неживой материей.

Ректор кивнул, приблизился ко мне на шаг, чуть наклонился и пояснил:

— Да, но разница существенна, Риаллин. Некромант способен поднять кладбище и направить умертвий в бой. А достаточно сильный маг Смерти способен одним заклинанием обратить часть войска противника в умертвия, и бросить в бой фактически против своих же. Видишь разницу? А так в целом да, между некромантией и магией смерти много общего.

Я стояла, приоткрыв рот и в ужасе смотрела на ректора. То есть живых одним заклинанием в управляемую нежить?! Живых!

— А обратный процесс возможен? — прошептала упавшим голосом.

Гаэр-аш скептически хмыкнул и ответил:

— Магов жизни не существует, Каро.

Из всего этого я поняла главное:

— То есть часть живого войска безвозвратно становится зомби?

На меня несколько недоуменно поглядели, после чего ректор поинтересовался:

— А ты как думаешь?

Я ничего не думала. Информация настолько поразила меня, что не глядя ни на Гаэр-аша, ни на притихшего Норта, я вернулась в комнату, попала в руки имеющихся женщин, налетевших на меня с измерительными лентами, не пикнув простояла весь процесс, и даже не посмотрела на Ыгрха в составе портних покинувшего меня.

Даже не знаю, что потом было, но вошедшие Норт и Эдвин застигли меня в ванной перед зеркалом в ужасе рассматривающую свои руки. Они что-то спросили, но я не расслышала, впав в какое-то странное оцепенение. Я смотрела на свои руки, пальцы, линии на ладонях и… и вспоминала, как перехватила управление инферно, отняв контроль у ректора. Как обнаружив энергетические линии, перехватила контроль над газетчиками уже ставшими умертвиями… И это далось мне легко. Я не задумывалась ранее, а теперь понимаю, что очень легко… Означает ли это, что я сильный маг Смерти? Честно говоря, я боялась узнать ответ на этот вопрос. И теперь я боялась применять свою магию, ту, что дядя Тадор спрятал в моей крови. Потому что… если Гаэр-аш прав, то одним неконтролируемым всплеском силы я половину трибун могу обратить в умертвия! Да даже если всего одного человека, мне от этого не легче. И теперь я понимаю, почему магов Смерти уничтожали не задумываясь — потому что страшно. Слишком страшно. И потому что смерть, в отличие от почти всех остальных заклинаний, необратима. И чем больше я об это думала, тем страшнее становилось. Как же теперь быть? Как я смогу теперь применять магию?!

Почему-то вовсе не волновал вопрос, что будет со мной, если кто-то опознает во мне мага Смерти, я гораздо больше боялась, что ненароком, по трижды проклятому незнанию, превращу живых в мертвых… У меня дыхание перехватывало, стоило подумать об этом…

Внезапно кто-то взял за плечи, развернул к себе, обнял крепко-крепко, успокаивающе погладил по волосам. И прижавшись лбом к мужской груди, я в первый миг подумала, что это Норт, но:

— Прежде чем почувствовать себя чудовищем, и в полной мере ужаснуться, вспомни, что я тебя полностью контролирую, и глупостей совершить не дам.

После этих слов Гаэр-аш отпустил меня, приподнял мое лицо за подбородок, вгляделся в глаза, улыбнулся и добил:

— Но теперь ты знаешь, чем опасны маги Смерти и приложишь хотя бы минимум усилий для того, чтобы не афишировать свои способности.

Я ничего не сказала. Нет, с одной стороны, невзирая на свое отношение к ректору испытала волну облегчения при мысли, что он будет все контролировать, с другой… все равно стало легче, гораздо.

Гаэр-аш весело улыбнулся, изучая взглядом мой растерянный вид, затем произнес:

— После игр мы займемся твоим обучением вплотную, а сейчас переодевайся, через час мы должны быть на открытии игр.

Нахмурившись, я уточнила:

— А бои сегодня будут?

Не то чтобы я горела желанием поучаствовать, но следовало принять меры с Гобби.

— Если выпадет по жеребьевке, — последовал ответ. — А сейчас завтракать.

С этими словами глава Некроса вышел, застегивая запонки на манжетах. Только сейчас поняла, что он толком не оделся, примчавшись в мою комнату.

Торопливо умывшись, посмотрела в зеркало на свое бледное лицо. Выглядела я оригинально — круги под глазами, бледная кожа, бледные губы — если честно, можно было спутать с умертвием.

В двери ванной постучали, едва я крикнула «войдите», вошел Норт, следом Эдвин, из комнаты донесся голос Дана:

— Риа, пошли завтракать.

Норт подошел, со спины обнял за плечи, ни о чем не спрашивая и ничего не говоря. Эдвин прикрыл дверь ведущую в комнату, и спросил:

— Гаэр-аш объяснил, чем таким особенным отличаются маги Смерти?

Я кивнула, говорить не хотелось. Повернув голову к зеркалу снова посмотрела на себя, плакать хотелось, потом перевела взгляд на Норта, парень улыбнулся и мне стало легче как-то. И как стало легче, так сразу и вопросы появились.

— Ребята, почему вы мне ничего не сказали?

Норт пожал плечами и ответил:

— Догадывался, что для тебя это станет ударом.

Да уж.

Эдвин, продолжавший стоять у двери, словно оттолкнувшись от не, подошел, взял расческу, провел по моим волосам, выпуская челку сильнее, и произнес:

— Используй то, что мы отработали сегодня, если вам выпадет бой. Это нейтральные арканы с минимум энергетических вложений. Помни о волосах — они должны прикрывать твои глаза. И самое главное — рядом с тобой будут Норт и Дан, фактически они справятся с любым противником сами.

Это я знала, но и быть обузой парням не хотелось вовсе.

— Даже не думай об этом, — словно прочитал меня Норт, — мы и сами по себе как минимум лучшие в Некросе, а это уже достижение, но с Эль-таимами, — Дастел улыбнулся моему отражению в зеркале, — скажем так, нам нет равных на этих Мертвых играх.

— Ты не обуза, ты наше сокровище, — Эдвин отложил расческу, — самая большая ценность нашей команды. А учитывая Эль-таимы, фактически удвоившие наш резерв, считай, что против команды противника будут четыре некроманта, то есть удвоенные Дан и Норт, так что не высовывайся, парни все сделают сами.

Улыбнулась Эдвину, глянула на отражение Норта, кивнула, думая, что с моей магией лучше уж точно не высовываться, и задала главный вопрос:

— То есть у нас будет бой?

— Зависит от результатов жеребьевки, — с явной неохотой отпуская меня ответил Норт. — Переодевайся и давай завтракать, я жутко голоден.

Я покивала, и стремительно выходя из ванной, крикнула:

— Идите, я чуть позже.

У меня было еще одно важное, очень важное дело — Гобби. В смысле Габриэль, но для меня он пока Гобби. Сбежав по лестнице на первый этаж, я практически нос к носу столкнулась со своим умертвием, которое раздраженно шагало видимо ко мне, а вот позади него обнаружился возмущающийся Заэн, который при виде меня воскликнул:

— Это умертвие в одежде, Риа! Ты себе можешь представить?!

— И что? — удивленно спросила я.

— Как это «что»? Это же умертвие, Риа. К тому же не человек. Да выпустить его одетым, все равно, что тебе появиться без одежды!

Гобби посмотрел на меня, я на него, он плечами пожал, мол — глупый некромант. И я вот с ним сейчас была совершенно согласна. Тем более что выглядел мой зомби замечательно — на нем был уже не мой старый спортивный костюм, а черный камзол, делающий его несуразную фигуру очень даже представительной, зауженные к низу брюки, высокие черные великолепной выделки сапоги, алая серьга в ухе, и платок повязанный на пиратский манер, закрывающий серый лысый череп. В общем и целом стало ясно, что утром Гобби бегал по магазинам и лавкам, откуда и вернулся крайне своеобразным образом, то есть по простыням взобрался.

— Заэн, — я посмотрела на некроманта, — не понимаю, что тебя возмущает, многие умертвия в одежде остаются. К примеру орк у Эдвина в брюках.

— В лохмотьях, Риа! — продолжал бушевать адепт Сорен. — В лохмотьях истлевшей ткани, а не в сапогах за двадцать золотых!

За сколько?!

Потрясенно глянула на Гобби. Мое боевое умертвие приосанилось, выставив одну ногу в безмерно дорогом сапоге, после чего полезло в карман и с самым франтовским видом достало золотые часы на цепочке, щелчком открыло крышку, глянуло и постучало черным когтем по циферблату, намекая мне, что время мол.

Кстати да, время.

— Идем, — сказала я Гобби.

И тут Заэн вдруг как-то в лице изменился, и с нескрываемым подозрением произнес:

— Риа, а как ты им управляешь? Где подчиняющий браслет? Синий такой.

На миг я замерла, потом махнула рукой, и с легкостью, которой от себя не ожидала, солгала:

— В цепочке. Я же артефактор, переделала.

И с этими словами мы с Гобби попытались банально смыться, но куда там:

— Риа, Риа, стой! — Заэн бросился за нами. — Риа, а сделай мне такой! Риа! Мне очень надо! Ри…

На верху лестницы, ведущей на второй этаж показался застегивающий манжеты на рубашке Норт. Сорен в то же мгновение смолк, а когда я обернулась он и вовсе сматывал на двор. Дастел, он такой Дастел… Но если честно:

— Спасибо, — поблагодарила я, пробегая мимо.

— Завтрак, — в очередной раз напомнил Норт.

— Бутерброд мне сделай, — попросила, ускоряясь и не оборачиваясь.

Потому что действительно время.

Вбежав в комнату, дождалась пока войдет Гобби, закрыла дверь и попросила:

— Раздевайся, — и полезла доставать сумку с артефакторскими принадлежностями.

Не издав даже «Ы», зомби торопливо начал снимать одежду. И готова поспорить — рубашка была шелковой, и не только она — на Гобби оказалось белье. Шелковое и черное. Сдержав улыбку, я достала из сумки два увеличительных стекла, совместила, и в первую очередь начала проверять плетение амулета восстановления.

И не сдержала ругательства.

— Тьма, Гобби?! — возмущено посмотрела на умертвие.

Он непонимающе на меня тусклыми зеленоватыми-светящимися глазами. А я… у меня просто слов не было — черное, идеально повторяющее венозную и артериальную системы гоблинов плетение, оплетающее тело умертвия, было местами порезано, местами из него посрывали с таким трудом вплетенные бусины дуба и осины. Где так могли повредить? Предположительно на примерке у портного! Больше никак. А камзол на Гобби был идеально по его фигуре скроен, значит ему его пошили, то есть одежда не была куплена в магазине готового платья, ее шили, а значит снимали мерки, закалывали булавки, подрезали ткань — и видимо все это прямо на теле особо нечувствительного клиента. Присмотрелась — так и есть — в деревянные бусины втыкали иголки!

— Гобби! — только и простонала я.

В первую секунду единственной мыслью было «Это конец!».

Даже руки опустились и какая апатия с безнадежностью накатили. А Гобби смотрел растерянно и виновато, и видно было, что такого он не ожидал подобных последствий от своего излишнего франтовства. Конечно, не ожидал, он же мертвый, он ни уколов иглами не ощущал, ни вообще ничего. Тот единственный участок кожи, что был живым, погиб, когда умертвие помогло мне пройти испытание Гаэр-аша, так что не удивительно, что зомби даже не подозревал о порче артефакта. А мне завыть захотелось. Отчаянно так. Потому как я никоим образом не успевала сейчас создать повторное плетение.

— Так, — откладывая в сторону прибор, медленно проговорила я, — сейчас снимаем полностью амулет восстановления, он поврежден.

Гобби сник.

Я же, подумала, что теперь нам поможет только мнооого, очень мнооооооого энергии, которая позволит единым порывом оживить ткани и…

И тут в голове что-то вспыхнуло. Идея, озарение, мысль. Я вдруг словно наяву увидела тот зал, что мне продемонстрировал вместе с угрозами ректор, но только сейчас поняла, что именно я там увидела — символику запрещенных ритуалов! Символы!

— Гобби, жди, — приказала я.

И как была, без обуви, в брюках и сорочке, метнулась прочь из комнаты, по коридору, чуть не сбив команду из академии Сирилла, вниз по лестнице, под нее и… и замерла изумленно. Дверь, та в которую мы входили с ректором чтобы попасть в этот запрещенный замок, ее не было. Передо мной находилась совершенно глухая и монолитная каменная стена.

— Тьма! — ругательство было тихим, но разнеслось по всему фойе.

Развернувшись, вышла, шлепая босыми ногами, увидела стоящего с подносом слугу и торопливо спросила:

— Где лорд Гаэр-аш?

— Второй этаж, поворот налево, вторая дверь.

— О, благодарю вас.

И я ринулась снова по лестнице вверх, опять едва не сбила команду из академии Сирилла, торопливо извинилась, оббежав прижавшихся к перилам парней, поднялась на второй этаж. Свернула в иную от обычного сторону, глянула на ряд окон, витражами расцветивших галерею во все цвета радуги, дошла до второй двери, постучалась и, дождавшись «Войдите», распахнула дверь со словами:

— Лорд Гаэр-аш, вы мне очень нужны!

С этими же словами я и вошла, а затем остановилась, застыв под двумя взглядами — одним серым ректоровским и слегка насмешливым, и вторым — черным, внимательным, изучающим. Едва не рванула в обратную сторону, узнав человека сидящего в кресле напротив Гаэр-аша — министра магии Рханэ. Молчание на миг повисло в сумрачной комнате с ярко-горящим камином и картинами древних битв на стенах, а затем, проявляя свойственную людям его положения галантность, лорд Рханэ поднялся, слегка склонил голову, и произнес:

— Рад снова видеть вас, таинственная незнакомка.

Не поднимаясь с кресла, ректор лениво представил:

— Моя воспитанница, Риа Каро, адептка второго курса, факультет боевой некромантии.

Сглотнув, хотела сделать книксен, но вспомнила как Норт говорил, что у магинь все иначе, достаточно просто кивка головой. Склонила голову, признавая авторитет и положение собеседника, затем взглянула на самого могущественного некроманта в истории человеческих королевств… Вспомнив об Гаэр-аше подумала, что на счет звания «самого могущественного некроманта» уже не очень уверена. Мило улыбнулась министру Рханэ, после чего поспешила извиниться:

— Прошу прощения, лорд Гаэр-аш, я не знала, что вы заняты. Если можно, я потревожу вас несколько позже.

И уже собиралась уйти, для чего развернулась, но в спину мне полетело несколько раздраженное:

— Когда, Риаллин? Нам выезжать через четверть часа.

Ох! Пятнадцать минут, я не успею ничего! Замерла, в отчаянии кусая губы, и тут прозвучало:

— Если леди требуется немного больше времени на подготовку, я с удовольствием пойду на встречу той, кто накануне не оставил в беде моего племянника, хоть я и подозреваю, что явно вопреки твоей воле, ведь более чем уверен — знания артефактора ты приказал держать в тайне.

Вот так сходу и одной фразой Рхане обозначил, что ему все известно. Я развернулась, виновато посмотрела на ректора. Гаэр-аш сидел, едва заметно улыбаясь. Эта улыбка играла на его губах с момента моего появления, и сейчас, после того как министр магии седьмого королевства выложил все карты на стол, на лице главы Некроса не дрогнул ни один мускул. Более того — он даже чуть шире улыбнулся, демонстрируя полнейшее спокойствие, после чего произнес:

— Танаэш будет использовать свой Эль-таим на играх?

— Мы слегка изменили правила, — Рханэ вновь сел в кресло.

— Это ответ? — с некоторой ленцой поинтересовался ректор.

— Естественно.

Легкий кивок и насмешливое:

— Мы предполагали нечто подобное… — многозначительная пауза.

Рханэ отзеркалил ироничную улыбку Гаэр-аша и вопросил:

— Именно поэтому в качестве дополнительного игрока протащили на Мертвые игры артефактора?

Практически упрек. Я стояла замерев, дыша через раз и слушая эту беседу двух аристократических хищников, чувствовала нарастающий ужас от того, насколько быстро министр магии вскрывал все наши козыри. Зато Гаэр-аш был само спокойствие.

— Нет, — усмешка, — Риа участник команды. Запасной — Эдвин Харн.

Рханэ, чуть сузив глаза, слегка подался вперед, и пристально глядя на ректора, произнес:

— Девочка — артефактор. Прирожденный артефактор, раз сумела не только определить, что артефакт Танаэша взламывают, но и безошибочно указать на тех, кто это делает.

И что на это фактически обвинение ответил лорд Гаэр-аш?

Ничего. Ректор сидел и продолжал иронично-издевательски улыбаться. Рханэ тоже не спешил продолжать, я не знала, куда себя деть и стояла, едва дыша. А затем Гаэр-аш произнес:

— Риаллин моя воспитанница.

— Это ответ? — вопрос министра магии.

— Это ее статус. Со всеми вытекающими.

Слегка нахмурившись, взглянула на ректора — к чему он это сказал сейчас.

— То есть, — Рханэ несколько неприятно улыбнулся, — как и во времена твоей весьма бурной молодости, я должен смотреть на ситуацию сквозь пальцы?

Ничуть не устыдившись, Гаэр-аш ответил:

— Примерно так.

Теперь каменную невозмутимость хранил на лице министр магии седьмого королевства. Я снова стою, не зная, куда себя деть и испытывая жгучее желание деть хоть куда-то. Закончилось все фразой Рханэ:

— Сообщу Ташши, что ему держаться от нее подальше.

— Благоразумное решение, — кивнул Гаэр-аш.

— Он желал выразить благодарность.

— Не стоит.

— Даже так?! — Рханэ усмехнулся.

У меня же сдали нервы.

— Я уже могу идти? — робко осведомилась.

Министр повернулся ко мне, тепло по-доброму улыбнулся, и произнес:

— Так сколько времени вам требуется, очаровательное создание?

Смутившись от «очаровательного создания», тем не менее дала поспешный ответ:

— Час-полтора.

И еще мне требовался лорд Гаэр-аш, но об этом я говорить не стала.

— Что ж, — Рханэ поднялся с кресла, — мы перенесем открытие игр на два часа.

— О, — только и смогла выдохнуть я.

— Не благодарите, — ответил министр магии. — И если, — взгляд на невозмутимого Гаэр-аша, — ваш опекун позволит, я бы хотел привлечь вас к расследованию, в частности к поиску способа которым наш неведомый противник вскрыл амулеты защиты на дверях таверны.

— Нет, — кратко и безапелляционно произнес Гаэр-аш.

Рханэ кивнул, принимая его ответ. Ректор поднялся и молча, повел своего собеседника к выходу, бросив мне:

— Жди здесь.

Я осталась ждать, переминаясь босыми ногами на холодном полу. Прошла, встала перед камином, надеясь, что хоть тут пол теплый. Напрасно надеялась. Оглядела комнату — из мебели здесь имелось всего два кресла, на полу стоять становилось все холоднее. Посмотрела на кресло в котором сидел министр Рханэ, подумала, пошла и забралась с ногами на кресло Гаэр-аша, почему-то так было комфортнее что ли.

Дверь распахнулась, стремительно вошел злой ректор, захлопнув несчастную створку на ходу, прошел, остановился перед испуганно сжавшейся мной, несколько секунд хмуро смотрел, затем произнес:

— Я все думал, от чего же Рханэ не заявился ко мне ночью, или как минимум на рассвете, оказалось он консультировался с артефакторами.

Жутко было находиться с Гаэр-ашем в одном помещении, вообще хотелось спрятаться и стать незаметной, но любопытство…

— Почему вы так решили? — спросила я.

— Риаллин, — раздражение в голосе, — учись слушать. Рханэ произнес «Прирожденный артефактор, раз сумела не только определить, что артефакт Танаэша взламывают, но и безошибочно указать на тех, кто это делает.» — неужели ты полагаешь, он сам мог прийти к таким выводам?!

Если честно, я даже не подумала об этом, просто испугалась.

Ректор укоризненно покачал головой, после чего круто развернулся, прошел, сел в кресло напротив меня, и постукивая ногтями по подлокотнику, поинтересовался, пристально глядя на меня:

— Надеюсь, теперь ты понимаешь, зачем мне потребовалось опекунство над тобой?

Хотелось промолчать. Но под требовательным взглядом ответила как на экзамене:

— Чтобы обеспечить мою неприкосновенность.

Ректор кивнул, несколько благожелательно улыбнувшись. Мне же, отчетливо осознающей что в данной ситуации стоит помалкивать, сдержаться не удалось и я выпалила:

— Можно было бы сразу мне об этом сказать. Я все же разумный человек, а не марионетка, лорд Гаэр-аш, и быть вашей марионеткой это…

— Стоп! — ледяным не терпящим возражений тоном перебил меня глава Некроса.

Я умолкла, зло, глядя на ректора.

— Риаллин, — уже гораздо мягче продолжил он, — ты конечно разумный человек, я с этим спорить не буду, но у тебя какой-то извращенный разум, любовь моя, и если когда речь идет о спасении того же Гобби или о жизнях ребят ты вполне разумна, то едва речь заходит о тебе, начинаются извращения.

Прежде чем даже понять сказанное, разъяренно потребовала:

— Не называйте меня так!

На что мне холодно отрезали:

— Я не закончил.

Умолкла, мечтая лишь об одном — исчезнуть отсюда.

Гаэр-аш удовлетворенно кивнул, принимая мое молчание и продолжил:

— Я хотел объяснить. Привел в тайный ритуальный зал, в который помимо меня не вступала нога ни единого живого человека, попытался объяснить, что жизнь — это единственная невозвратимая ценность, и что хватит беспрестанно подвергать себя опасности ради Гобби, но ты этого не услышала. Ты просто не желаешь понять, что тебе грозить смертельная опасность, и вчера я едва успел, Риаллин. Едва успел спасти от гибели, но не успел уберечь от очередной ошибки, и теперь один из опаснейших магов в семи королевствах осведомлен о том, что ты уникум — талантливый прирожденный артефактор, способный чувствовать магические вещи. Тебе рассказать, как поступают с такими уникальными специалистами?

Я сжалась. Мне не нужно было рассказывать, я и так знала… И теперь просто испуганно смотрела на Гаэр-аша, осознавая… как умудрилась вляпаться!

— Норт, — уже значительно мягче продолжил ректор, — еще не король. Он никто. Здесь, в седьмом королевстве на данный момент практически никто, и учитывая позицию излишней лояльности нашего короля к его высочеству Танаэшу, теряет значение даже высокое происхождение Дастела. Я — родной внук вдовствующей королевы, то есть неприкосновенная личность, и ты, как моя воспитанница, соответственно так же. На этом тему опекунства мы закрываем. И я не желаю более слышать об этом до тех пор, пока ты не начнешь адекватно относиться к ситуации. Соответственно уровню опасности.

Мне оставалось лишь потрясенно молчать.

Гаэр-аш же продолжил:

— Я вижу, ты простила Норта.

Вздрогнув при этих словах, я все же не издала ни звука, но теперь опустила взгляд и смотрела на пол перед собой.

— Ему повезло, — продолжил глава Некроса. — Буду откровенен, всегда несколько завидовал его свободе, его умению добиваться желаемого, его готовности на все, ради достижения цели, но так как сейчас… Чувствую себя завистливым гаденышем.

Я еще более упорно начала смотреть в пол.

— Кто бы мог подумать, что присутствие и поддержка любимой женщины так сильно облегчают трансформацию… Кто бы мог… Впрочем, я хотел поговорить не об этом. Ты долго будешь любоваться полом?

Почему-то кивнула.

— Прекращай. И пожалуйста, серьезно отнесись к тому, что я сейчас скажу.

Подняла голову, посмотрела на ректора. Гаэр-аш, глядя мне в глаза, отчеканил:

— Очень важно, что бы ты сейчас продемонстрировала всем, что ты с Нортом. А это значит — никаких бесед с другими игроками. Никаких двусмысленных ситуаций, как во время тренировок с Харном. Никаких взглядов на сторону. Невеста Нортаэша Дастел Веридан должна быть безупречна, Риаллин. Безупречна настолько, чтобы все великие династии признали твое право быть рядом с тем, кто претендует на трон Армерии. Ведь как его невеста и ты претендуешь на трон королевы.

— Я не… — начала было.

— Ты станешь королевой, — не дал мне вымолвить и слова Гаэр-аш. — Это важно для Норта, Норт важен для тебя, итог закономерен. Можешь еще поупираться и поуспокаивать себя саму заявлениями вроде — «я никогда», «не претендую», «мне это не нужно», но в конечном итоге все закончится твоей коронацией, и мне бы очень не хотелось, чтобы став королевой тебе пришлось дорого платить за ошибки молодости. Ошибок не должно быть, Риаллин. С этого момента никаких ошибок, никаких прогулок по ночному городу, никаких компрометирующих встреч с молодыми людьми вроде его высочества Танаэша. И никто, никогда не должен даже заподозрить, что у тебя есть дар мага Смерти, Риа. И ты должна отдавать себе отчет в том, что ты будешь единственной девушкой среди участников этих мертвых игр, а значит все внимание будет приковано именно к тебе.

Именно в этот момент я испытала дикое сожаление, что вообще попала на эти Мертвые игры! Все оказалось не просто сложно, а неимоверно сложно! И я бы отказалась от участия вот сейчас, вот прямо в этот момент но… Гобби. Точнее уже Габриэль. И я не могу, просто не в силах лишить его надежды на обретение жизни. Я должна попробовать. Да, мне будет сложно, и мне уже очень страшно, страшно настолько, что захотелось все бросить и уехать обратно в столицу четвертого королевства и спокойно учиться на артефакторском, но… Гобби. Не прощу самой себе, если хотя бы не попытаюсь.

— Теперь говори, зачем примчалась, — произнес лорд Гаэр-аш.

Поежившись от его тона, нерешительно начала:

— У вас в том… — как же его назвать, — зале для ритуалов, есть… символы и…

Умолкла под внимательным взглядом ректора. Сжалась.

— То есть обладания магией Смерти тебе мало, хочешь еще и в запрещенных ритуалах погрязнуть?!

Почему-то накатило чувство жгучей обиды и я резко ответила:

— Вы сами в них в свое время погрязли!

Слегка поморщившись от моего восклицания, Гаэр-аш спокойно ответил:

— У меня была цель, стоящая даже такого.

— У меня она тоже есть! — напомнила срывающимся голосом.

Ректор возразил глухим:

— Я любил эту женщину, ты подобрала приблудного зомби.

Даже говорить ничего не стала, хмуро глядя на Гаэр-аша. Он вопросительно вскинул бровь в ответ. Я продолжала молчать. Ректор усмехнулся и демонстративно расслабился в кресле, недвусмысленно намекая, что у него еще масса свободного времени, а проситель тут к слову я. Пришлось к этим самым словам и перейти:

— Я люблю Гобби, и он не приблудный, он просто зомби. И…

Гаэр-аш резким движением поднялся. Прошел к стене, протянув ладонь несколько секунд стоял молча, а затем… затем я почему-то спросила:

— А почему я сейчас могу разглядеть заклинания некромантов только с закрытыми глазами?

— Это очень сложный вопрос, Риаллин. Я могу ответить кратко и точно, но в этом случае ты повторно впадешь в истерику, а на вторую твою истерику времени нет.

Такая отповедь обидела. И я зло ответила:

— Я не истеричка, лорд Гаэр-аш.

Пожав плечами, глава Некроса насмешливо произнес:

— Ладно. У тебя глаза мертвых.

Это очень хорошо, что я сидела. Это даже замечательно. Это…

— Что?! — голос упал до сиплого шепота.

Обернувшись через плечо, Гаэр-аш со своим издевательским спокойствием пояснил:

— Ты видишь магию так, как ее видят мертвые. Особенность магии Смерти.

Резко выдохнув, я раздраженно проговорила:

— Знаете ли, вторая фраза гораздо более щадящая, нежели первая. И да — после заявления, что у меня мертвые глаза, действительно можно впасть в истерику!

— А я предупреждал, — усмехнулся ректор, и вывел знак семи печатей.

Запрещенный знак. Им обычно самую неспокойную нежить упокаивают.

— Магия Смерти передается по крови, — неожиданно продолжил Гаэр-аш. — Я не знаю где Тадор Шерарн взял кровь столь сильного мага Смерти, чтобы застраховать тебя от выгорания, но… Сложно сказать, Риа, что для тебя было бы лучше — стать магом, крайне опасным и запрещенным, или выгореть тогда. Чем дальше, тем больше я склоняюсь к мысли, что выгорание было твоим единственным спасением.

Я так не считала вовсе.

— Ты стремишься к свободе, — ректор, начал вырисовывать на стене знак Кхада, чем сильно удивил меня, — но обладаешь именно теми способностями, какие весь магический мир держит под строгим контролем, а проще говоря — под замком. Что артефакторы никогда не получают вожделенной свободы, что маги Смерти. Слишком опасны, особенно если обладают выдающимися способностями, а ты крайне одаренный артефактор и, безусловно, сильный маг Смерти.

Ощущение, что навалилась тяжеленная плита. Могильная.

Еще одно движение Гаэр-аша, или может символ… я не разглядела, впав в какое-то странное оцепенение, и стена начала таять. Прямо на глазах истончилась и рухнула на пол тончайшей тканью, открывая книжную полку. Обычную, правда каменную, книжную полку, содержащую несколько потрепанных томиков.

— И кстати, — ректор выбрал из книг одну с самым потертым корешком, взмахнул рукой, заставляя стену всколыхнуться, подняться и вновь стать монолитным камнем, — если, — он обернулся ко мне, — тебе каким-то невероятным образом удастся оживить Гобби, в чем я искренне сомневаюсь…

— Получится! — решительно заявила я.

— Посмотрим, — Гаэр-аш подошел и протянул мне книгу. — Мне в свое время не удалось.

Он произнес эту фразу ровным голосом, но у меня все равно что-то дрогнуло внутри, от проскользнувшей в голосе ректора безнадежности.

— У вас не было артефактора, — тихо сказала я, беря протянутое.

— Был, — нехотя ответил лорд Гаэр-аш, возвращаясь в свое кресло, — но Рханэ его скажем так… забрал.

Я удивленно посмотрела на ректора, и он нехотя пояснил:

— Именно в благодарность за свое спасение, этот артефактор и сотворил Эль-таим для принца Танаэша.

Догадываюсь, что за этими словами скрывается крайне интересная история. Но мне сейчас было не до прошлого Гаэр-аша. Положив книгу на колени, провела рукой по ссохшейся коже переплета, распахнула первую страницу и потрясенно затаила дыхание — почерком ректора там было выведено «Древние рунические символы периода расцвета империи Хешисаи». Этого не может быть! Руны павшей империи недоступны даже отступникам, о чем часто сожалел дядя Тадор!

Подняв голову, потрясенно посмотрела на Лорда Гаэр-аша. Он, с легкой усмешкой ответил:

— У меня обрывочные сведения.

— А… я… откуда?

— Листар, — просто ответил ректор.

А заметив совершеннейшее недоумение на моем лице, пояснил:

— Остров морских ведьм.

Я в общем и целом не поняла о чем он. Совершенно не поняла. Гаэр-аш грустно улыбнулся и, соединив пальцы под подбородком, рассказал:

— Не добившись ничего в седьмом королевстве, я некоторое время прожил в пятом. Помнишь, я уже рассказывал тебе о замке на берегу моря. Именно там от местных жителей в прибрежной деревушке узнал о морских ведьмах и их технологиях взращивания жизни. Сама понимаешь, я не мог упустить шанс. Я слишком сильно любил эту женщину, чтобы так просто сдаться.

Его глаза полыхнули синим пламенем. Огонь мгновенно погас, но теперь на меня словно смотрел не уже знакомый мне Гаэр-аш, с чуть уставшим от жизни серым взглядом проницательных глаз, нет — ныне меня изучающе рассматривал темный лорд, практически высшее существо враждующей с нами империи…

И как-то само собой сорвалось:

— Вам тяжело далась… трансформация?

— Тяжелее, чем Норту, — последовал ледяной ответ.

Без намека на просьбу о жалости, исключительно констатация факта. А затем и столь же циничное продолжение:

— Сложнее оказалось принять тот факт, что я превращаюсь в жестокое чудовище, вроде… дорогого дядюшки.

При воспоминании о короле Армерии меня передернуло. При воспоминании о том, что как маг смерти я не менее опасное чудовище, передернуло повторно. Но вместе с тем неожиданно мелькнула мысль — дядя Тадор не мог со мной так поступить. Он слишком хорошо меня знал, чтобы наделить таким «даром». Он…

Сейчас не время об этом думать! Совершенно не время!

Поэтому я спросила:

— Эти руны, они помогли вам?

— Нет, — лицо ректора словно окаменело, — было уже слишком поздно. И да, — он взглянул мне в глаза, — если тебе удастся оживить Гобби. А, впрочем… Ступай.

Я торопливо поднялась, прижимая тетрадь, пробормотав «спасибо», бросилась к Гобби.

По коридору почти пробежалась, ворвалась в свою комнату, закрыла двери, следом еще и на замок закрыла, повернулась к Гобби, раскрыла тетрадь и…

— Ыыы! — внезапно завопил мой зобми.

А затем рванул у меня тетрадь, и начал стремительно листать страницы, потрясенно глядя на выведенные уверенной ректоровской рукой руны.

— Ыыыыыы! — раздалось снова.

— Да, руны Хешисаи, — подтвердила я.

Гобби покивал, затем как был в своем черном шелковом белье метнулся к столу, схватил бумагу и карандаш и вернувшись, торопливо написал, сев рядом так чтобы я видела:

«Откуда???».

— Гаэр-аш, — просто пояснила я.

Умертвие, издав рык, продолжило:

«Верни!»

— Что вернуть? — удивленно спросила я.

«Верни ему! Сейчас! Немедленно!» — у Гобби дрожали челюсть и руки.

А заметив, что я перевожу потрясенный взгляд с рун на него, добавил:

«За эти знания убивают, Риа!».

И вот тут я уже сорвалась. Села удобнее, и начав перелистывать страницы, грубо ответила:

— За знания артефакторов тоже убивают. И за владение магией Смерти. И вообще, я уже труп прямоходячий и не первой свежести, если вас всех послушать!

Гобби пригорюнился, плечи его поникли, голова опустилась. Даже неудобно стало за свой выплеск. Но зомби взял и устало как-то написал:

«Я понял, вчера в портницкой мне изрезали сотканный тобой поддерживающий жизнь артефакт. Прости. Слишком увлекся, я почему-то решил, что снова жив. Пусть немой, но при деньгах, со старыми связями, что это снова я…»

Он обронил карандаш. Посидел несколько секунд, не поднимая его, затем наклонился, взял и вновь начал писать:

«Это из-за меня все… Эти Мертвые игры, это внимание к тебе сразу двух темных, и твоя новая магия… И ты несешься дальше к Бездне, что все неизбежнее, а я, дурак, решил отвлечься и почувствовать себя живым.»

— Гобби, ты не… — начала было я.

Но он перебил написав резко и торопливо:

«Откажись от Мертвых игр, и от идеи вернуть мне жизнь. У нас никаких гарантий на успех, но уже можно сказать со сто процентной уверенностью — себя ты губишь!»

Пожав плечами, я вновь устремила свой взгляд в тетрадь, резонно заметив умертвию:

— Не попробуешь, не узнаешь.

Гобби психанул, смял лист, вышвырнул его под стол, поднялся и пошел за следующим. И вот уже на другом листе написал:

«Я послал весточку Паулю, он поможет с этим плетением».

— Не стоит, я справлюсь.

Пауль с Салли смылись сразу по прилету, так как Салли собиралась побегать по родственникам и познакомить своего возлюбленного с ними, так что я не хотела его тревожить. И к слову я вообще не поняла, каким образом Гобби смог ему эту самую весточку послать. Словно поняв о чем мой сомнительно-вопросительный взгляд, зомби на моих глазах в углу листочка написал «Давай быстрее», оторвал часть бумаги с надписью, свернул, подписал «Саллиэн лин Огневурка», подошел к горящей на столике свече и… сжег.

Вернувшись к донельзя потрясенной мне написал:

«Да, я теперь тоже подозреваю огненных саламандр во всемирной слежке. Это же получается, что все сожженные письма они прочитывают».

У меня почему-то тоже такие мысли возникли.

«Вообще уникальный народец» — приписал Гобби.

Я кивнула. И потрясенно уставилась на свечку, пламя над которой вдруг на две ладони взвилось вверх, затем раскрылось огненной щелью, а после из этой щели на пол спрыгнул Пауль! После чего огонек на фитиле снова стал прежним! А мое мелкое умертвие, встрепенувшись и издав радостное «Ииии» бросилось к нам!

Я была так рада ему, что подхватив прыгнувшее ко мне умертвие, затискала сначала и только после спросила:

— Как дела? Где Салли?!

— И! И иии! — бодро начал паук, смешно подпрыгивая на всех лапках и в пантомиме изобразив родителей Салли — огромного огненного саламандра и скромную саламандрочку размерами как и его любимая ящерка. Из пантомимы мы поняли, что парочка ввалилась на какое-то семейное торжество, посвященное обручению нашей Салли. По крайней мере надевание торопливо сотканных обручей на мохнатые паучьи ножки мы поняли именно так. Потом был бой, точнее мордобой, в котором Пауль раскатал новоявленого жениха без всяческих разговоров, а Салли млела от восторга, после чего кинулась своему спасителю на шею и обещалась принадлежать ему на веки. Затем все родственники Салли падали ниц перед Паулем, восторгаясь его силой и мужеством и теперь Пауль герой и жених Салли. Мы с Гобби взирали на представление раскрыв рты. После чего Гобби поинтересовался, а где же наша Салли. Пауль заверил, что саломандрочка будет сию минуту, а пока выбирает себе свадебный наряд.

И словно в подтверждение его слов огонь над свечей снова затрещал и увеличился, из него на стол плавно спрыгнула Салли, кивнула нам, здороваясь, после чего поднявшись на задние лапки и упираясь на хвост, продемонстрировала нам две вешалки. На одной имелся черный вытканый словно из паутинки полупрозрачный наряд, где на лапках сверкало капельками огня кружево, а второй, долженствующий как перчатка обтянуть все тельце ящерки созданный из сверкающих чешуек и усыпанный осколками драгоценных камней. После демонстрации Салли вопросительно уставилась на меня. Я… ну я несколько обалдев от неожиданности вопроса, всмотрелась внимательнее в наряды, после на саму ящерку, снова на наряды и неуверенно спросила:

— Чешуйчатый более традиционный?

Кивнув, саломандрочка неожиданно бросила платья, и, бегая по столу, начала возмущено изображать пантомиму, в которой они с Паулем появились в самый торжественный момент — из изгнания вернулся старый друг Салли, которого она не видела с далекого детства, и с которым они поклялись быть друзьями навек, для чего когда были совсем крошками обменялись браслетиками из паутинки.

Мы с Гобби разом повернулись к Паулю — паучок хранил смущенное молчание, и делал вид, что он нам вообще ничего не рассказывал. Дальше больше — Салли, дрожа от переполняющих эмоций и возмущения, сообщила, что взревновавший Пауль бросился на этого ее друга, был бит, не сдался, бросился снова, был бит, не сдался — бросился опять, разломал все, что имелось в огненном домике Саллиных родителей, заехал даже будущему тестю по мордашке, после чего гордо заявил, что он тоже свободен в своем выборе и вообще пойдет искать себе паучиху! И только благодаря тому, что разъяренный отец Салли схватил будущего родственика за грудки, сегодня они женятся. Причем практически прямо сейчас, так что, какое ей выбрать платье.

Мы с Гобби не задумываясь указали на черное, оно больше подходило Паулю, в смысле так они с Салли будут смотреться парой, после чего, поблагодарив, саломандрочка сиганула обратно в огонь. А мы снова посмотрели на Пауля — то развел лапками, мол и такая интерпретация событий тоже имеет право на жизнь, после чего спросил:

— И ииии? — в смысле чего хотели.

Мы не хотели. В смысле мы с Гобби, а вот одна я хотела попробовать нечто — повернув тетрадь к Гобби, я указала на символы и спросила:

— Сплести сможешь?

Вообще я хотела, чтобы Пауль помог подлатать то, что так безжалостно порезали и порвали, но почему-то вдруг возникла вот такая безумная идея. И где-то внутри я чувствовала — сработает. И сработает куда лучше, чем прежний классический вариант поддерживающего и питающего артефакта. Должно сработать.

И тут Гобби попытался отобрать у меня тетрадь! Попытался, потому, как отдавать ее никто не собирался. Знания не отдают, а я получила ценнейший источник запрещенных, покрытых пылью веков, таинственных знаний прошлого. И не знаю понимал ли лорд Гаэр-аш насколько могущественную силу дал мне. Так что:

— Гобби, есть такая древняя поговорка: не можешь помешать — возглавь!

Умертвие сощурившись, посмотрело на меня, после махнуло рукой и потопало доставать мои артефакторские принадлежности. Получив весь мешок, который он просто уронил у моих ног, я торопливо достала остатки черной шелковой нити, несколько кристаллов преломления, паяльник, спиртовку, пластинки тонкого податливого металла, которые хранила в коробочке с заготовками. Потому как больше никто не должен был повредить артефакт.

— Пока что сядь и не двигайся, — потребовала у Гобби.

Подбежавшему Паулю протянула моток ниток, себе принесла лист бумаги и карандаш.

— Очень быстро, — начала говорить паучку, — я рисую, ты плетешь четко по схеме.

— Ии!

И тут раздался стук в двери.

— Нельзя, — крикнула, забыв о том, что уже заперла вход, — ко мне просто нельзя!

Стучать перестали. С другой стороны теперь если бы и стучали — не услышала бы. Идея захватила полностью и абсолютно и, позабыв обо всем, я словно следуя пальцами по энергетическим линиям, исследовала плетение амулета восстановления. Дошла до участка, где повредили саму нить, зафиксировала, открыла тетрадь с рунами, с замиранием сердца обнаружила руну непрерывности жизни, торопливо срисовала, затем набросала схему плетения, рассчитав сохранение энергетического потока — передала Паулю. Паучок, выдав длинное удивленное «Ииииу», взялся за работу. Причем у него с плетением макраме выходило куда лучше моего — руна была выплетена менее чем за минуту, после чего передана мне. Аккуратно, действуя спицами, вплела ее в участок поврежденной нити и затаила дыхание, едва по плетению пробежала искра энергии.

— О, Тьма, — выдохнула неосознанно.

— Ыы… — сказал Гобби.

А я продолжила работу: руны непрерывности, руны движения и направления, руна защиты от взгляда, маскирующая всю конструкцию от магического поиска, руна охраны, защищающая амулет восстановления от повреждений, руна наследия — так, на всякий случай, чтобы после оживления тело не забыло, как двигаться и ходить. И мои руки нервно подрагивали каждый раз, когда те крохи энергии что у меня были, и те заставляли плетения реагировать — это было волшебно. Это было потрясающе. Это было, как прикоснуться к вечности — мощь и сила древнего знания, использованная не для заклинаний, не в качестве закрепителя проклятий, а в изделии, в амулете.

И когда мы закончили работу, Пауль, пискнув, повалился на пол, изображая крайнюю степень усталости, а я едва дышала от восторга. И мы справились так быстро и…

И тут дверь аккуратно выломали.

Я удивленно повернулась и увидела лорда Гаэр-аша, который прислонив створку к стене, ласково мне улыбнулся и почти нежно произнес:

— Два часа, Риаллин.

В общем, справились мы не быстро. Но справились же!

— Одевайся, быстро, — отчеканил ректор.

После чего покинул мою комнату.

То как мы с Гобби одевались — отдельная история. На бегу, на ходу и подпрыгивая всовывали ноги в штанины. Гобби хоть Пауль пуговицы застегивать помогал, а мне помочь было некому, так что по ступеням вниз я неслась, расчесывая волосы и размышляя о том, что пуговки неправильно застегнула… У подножия лестницы стояла моя команда — Норт, Дан и Эдвин. Норт мягко перехватил с трудом затормозившую меня, отобрал расческу, развернул к себе спиной и причесал. Эдвин молча застегнул те пуговицы, что я не успела, Дан всунул бутерброд с сыром и чашку с чаем.

— Спашибо, — жуя, поблагодарила разом всех троих.

Ненароком взглянула на дверь — там, чуть ли не открыв рты, стояла команда по мертвым играм из академии Сирилла. И под их потрясенными взглядами я даже смутилась. Но это было не последним потрясением для ребят — по лестнице вниз сбежало мое боевое умертвие — в начищенных до блеска тех самых жутко дорогих сапогах. Радостно всем оскалившись, Гобби поправил воротничок-бабочку, потер лысый череп, огладил так же дико дорогой сюртук и…

— Риа, зачем ты его так разодела? — не выдержал Заэн.

— Должен же в нашей компании хоть кто-то быть красивым, — не задумываясь, ответила я.

Норт даже расчесывать перестал, Эдвин застегнул последнюю пуговку и с усмешкой щелкнул меня по носу, Дан протянул:

— Ну ты и скажешь тоже.

Улыбнулась. Постаралась радостно, получилось не очень. Неожиданно накатила тревога, осознание того что мы все жутко опаздываем, при чем из-за меня, и толика радости по поводу удавшегося эксперимента с Гобби, вот только… сработает ли? В глубине души была уверена, что да, а как выйдет на деле?

Открылась входная дверь, вошел лорд Гаэр-аш и сурово произнес:

— Пора.

Кусок бутерброда чуть в горле не застрял. Мужественно проглотив, я повторно сказала ребятам «Спасибо» и первая двинулась на выход. Вот только проходящую мимо меня, ректор придержал и язвительно поинтересовался:

— Ничего не забыла?

Взгляд опасно-предупреждающий.

— Помню все дословно! — поспешила заверить я.

Глава Некроса посмотрел вверх, тяжело вздохнул и… И тут снова влез Заэн:

— Риа, а почему твоя нежить без подчиняющего браслета?

Я рот открыла чтобы ответить, Гаэр-аш молча протянул собственно парные браслеты — сталь, закованное в нее сине-фиолетовое стекло, зрительно видимый магический блеск. С несколько виноватым видом одела свой, кинула Гобби его пару. Умертвие, под потрясенными взглядами команды академии Сирилла, надел на свое запястье. Защелкнул.

И тут вновь Заэн:

— Так без подчиняющего заклинания… э… Это вообще что было? Риа, твой зомби сам на себя… он…

Гобби, которого явно достал этот конкретный адепт, молча указал на него пальцем, а затем недвусмысленно взял и продемонстрировал разрезающий шею жест. Сорен заткнулся.

Найк Эвардс громко хмыкнул и произнес:

— Да брось, я это убогое умертвие сам уложу одним ударом.

Я обернулась, чтобы не дать Гобби выдать еще что-либо в его духе, и заметила, как блеснули синим глаза Норта, после чего парень с намеком протянул:

— Не скажи, Эвардс, это «убогое умертвие» на мертвых играх мою Яду обставило… в легкую.

Четыре бледных длинноволосых некроманта с подведенными сурьмой глазами удивленно уставились на Гобби, который гордо выпятив впалую грудь, изображал сильного и всемогучего, Пауль на его плече не отставал и тоже пыжился вовсю. Ровно до того момента, как не затрещала ближайшая свеча и из нее не показалась лапка Салли. Вот тогда наш паучок с самым серьезным видом пожал руку тоже посуровевшего Гобби, после чего прыгнул ко мне обниматься, и… и очень важно и неторопливо прошел по лестнице к свече, куда, обернувшись напоследок, и шагнул.

— Счастливой свадьбы! — крикнула я ему вслед.

— Ыыы! — вторил мне Гобби.

Из огня высунулась счастливая мордочка Салли в веночке и черной фате. Затем саламандрочка не удержалась, выскользнула вся, покрутилось под мое восторженное «Ух ты!» и не менее восторженное «Ыыы!» от Гобби, смутилась, как все приличные невесты, сделала всем лапкой и умчалась в пламя.

А я осталась под всеобщими вопросительными взглядами.

— У них свадьба сегодня, — объявила присутствующим.

— Уау! — выдал Дан.

— Шустро, — заметил Эдвин.

— Любовь, — улыбнулся Норт.

— Между саламандрой и умертвием? — возмутился Заэн.

Тут я тоже возмутилась и выходя ответила:

— Любовь — чувство, на которое имеет право любое сердце! И это чудесно!

«Да неужели?!» — раздалось полуиздевательское в моей голове.

А Норт просто взял за руку так, что я сразу поняла — он полностью со мной согласен, и мы вышли на заснеженный двор — я и почти что темный лорд. Но такой теплый темный лорд, от одного прикосновения которого и мне стало теплее.

Дальше все было быстро. Нас уже ожидали две кареты — матово-черная, с костяным драконом и символом мертвого сердца на дверце наша, и черная блестящая с огненным алым кристаллом — парней из академии Сирилла. На нашей карете сидели Коготь и Яда — начищенные до блеска, с подчиняющими фиолетовыми ошейниками оба, Культяпка грузно забирался внутрь. На карете сирилланцев восседали два зеленых демона низшего порядка, горгул, чьи перья были связаны магией и потому искрились и тощий дракончик.

— Мой! — гордо заявил Заэн.

Дракончик уныло повернул голову, глянул на хозяина, рыкнул и отвернулся. Причем когда он поворачивался, на голове заметно сверкнуло нечто! Сверкнуло черным бриллиантом! Это был точно черный бриллиант! И очень мне знакомый бриллиант — артефакторы в таких вещах не ошибаются! Я знала, что это такое, потому что я же это и изготовила.

— Заэн, — голос мой задрожал от возмущения. — Заэн, ты… ты…

— А я пытался с тобой поговорить! — ничуть не виновато, а очень даже гордо сообщил адепт. — И да — этому амулету требуется перезарядка.

— Артефакту, — прошипела злая я.

— Что? — не расслышал Заэн.

— Артефакту! — чуть не заорала.

Подошедший лорд Гаэр-аш сухо спросил:

— Риаллин, в чем проблема?

А проблема была в том, что адепт Заэн Сорен происходил из богатой, очень богатой семьи, и вместо того чтобы нормально учиться, весь семестр развлекался по тавернам и трактирам с кабаками. А перед сессией прибегал ко мне, и со свойственной ему настойчивостью просил помочь. В какой-то момент мне это надоело, используя принесенный Заэном редчайший черный бриллиант (выломанный парнем из ожерелья его матери), который давал временное усиление мыслительных способностей, но именно что временное и для постоянного использования не годился — слишком вредно для мозга. Для живого мозга, но не для мертвого. И вот итог! Этот взял и нацепил его на свою нежить!

Дракончик, неожиданно посмотрел на меня и… произнес глухо порыкивая:

— А вы не могли бы попросить владельца данного особняка, позволить мне воспользоваться его библиотекой?

Я чуть не рухнула — к счастью Норт придержал, нежно обняв. Ректор мрачно помянул Тьму, Заэн разъяренно развернувшись к умертвию, заорал:

— Сколько тебе можно повторять, чтобы ты заглох, скотина безмозглая?! Я тебя на ремни пущу, харя тупоры…

Но больше Заэн почему-то ничего не смог сказать. Внезапно он выпрямился так, словно ему в позвоночник шпагу вставили, после чего с огромными от ужаса глазами сипло произнес:

— Ммможешь оставаться здесь, подойди, я сниму ошейник.

Мы с Эдвином мгновенно поняли в чем дело, и почувствовали себя как-то… как соучастники преступления, хотя я лично с поступком Гаэр-аша была полностью согласна. А дракончик, проявив действительно незаурядный ум, посмотрел на ректора и с искренней благодарностью произнес:

— Спасибо.

— Не стоит, — с достоинством свойственным главе Некроса, ответил лорд Гаэр-аш, — и моя библиотека в полнейшем вашем распоряжении.

— Благодарю, — дракончик спрыгнул с кареты, прошествовал к застывшему Заэну, протянул голову, подставляя шею так, чтобы парню было удобнее снять ошейник, — вы избавили меня от созерцания бессмысленного насилия.

Заэн с щелчком расстегнул подчиняющий амулет, после чего руки его безвольно опали.

— Полагаю, адепту Сорену стоит остаться в своей комнате до нашего возвращения, — холодно поставил нас всех в известность лорд Гаэр-аш.

Никто из нас ничего не сказал. С одной стороны было неимоверно жаль его, с другой… жаль дракончика. И тот как Заэн начал орать на него… словом никто ничего не сказал. Лишь когда подошли к каретам, Нив своим задумчиво озвучил:

— Становится понятным, с чего у Сорена так резко успеваемость повысилась.

В кареты все сели молча. Ректор, едва транспорт двинулся, мрачно воззрился на меня, сидящую рядом с Нортом и холодно поинтересовался:

— И сколько еще запрещенных артефактов ты изготовила, проблема ходячая?

Насупившись, пробормотала:

— Я не ходячая про…

— Как скажешь, сидячая проблема, — насмешливо перебил Гаэр-аш. — Так сколько?!

Я промолчала.

Норт, обнял чуть крепче и произнес:

— Полагаю достаточно, если учесть что отчим оставил ее совершенно без средств.

— Кстати о средствах, — ректор полез во внутренний карман, достал мешочек с деньгами, ловко кинул мне на колени. Сопроводив данное действо обращенной к потрясенной мне фразой: — По завещанию, оставленному твоим отцом, ты должна была получать эту сумму ежемесячно. Очень жаль, что лорд Даге… скажем так — проигнорировал данный пункт. Я, как твой опекун, намерен восстановить справедливость. Но…

Внимательный взгляд и наставительное:

— Когда ты с Нортом, деньги на тебя тратит Норт. И это не обсуждается.

После ледяного «и это не обсуждается» действительно пропало всяческое желание что-либо обсуждать. Зато оно имелось у ректора:

— Так сколько запрещенных артефактов ты изготовила, Риаллин?

Призадумавшись, честно ответила:

— Артефактов мало.

Лорд Гаэр-аш кивнул, принимая мой ответ, и продолжил практически допрос:

— Тот, что сотворила для адепта Сорина, единственный?

Теперь кивнула я и пояснила:

— Черные бриллианты сами по себе редкость.

Внезапно меня словно окатило ледяной яростью, а следом отчетливо услышала взбешенное:

«Ты хотя бы осознаешь, что натворила?!»

Сжавшись, испуганно смотрю на ректора. На лице Гаэр-аша ни одной эмоции, взгляд спокоен, поза — расслабленно-вальяжная. Я сижу рядом с обнимающим меня Нортом, и ощущаю, как все тело словно сковывает от страха…

«Сколько еще „сюрпризов“ мне ожидать, Риа?»

Мне захотелось выбежать из кареты, и не важно, что та неслась на полном ходу, потому что мы опаздывали.

— А вообще я так понял, у вас эти запрещенные артефакты все продавали? — неожиданно спросил Дан.

Испытав к нему искреннюю и глубочайшую благодарность, торопливо поправила:

— Амулеты. Артефакты слишком сильные, их не каждый даже мастер способен сделать. А так да, мы на артефакторском принимали заказы и делали амулеты на самые разные случаи жизни.

— Незаконно, — вставил лорд Гаэр-аш.

Поежившись, придвинулась ближе к Норту, несколько напряженно меня разглядывающему, и ответила:

— Скажем так — на это смотрели сквозь пальцы.

«И в Некросе ты собиралась заняться подобным?» — прозвучало в моей голове.

А я не стала отвечать, носом уткнувшись в Норта и делая вид, что меня вообще здесь нет. Но внутри нарастало чувство и обиды, и осознания несправедливости упреков вместе с пониманием их обоснованности, и раздражения на лорда Гаэр-аша за все и…

«Да собиралась, — ответила мысленно и для успокоения себя самой, потому что вслух такого сказать бы точно не решилась. И даже раздраженно продолжила: — Потому что жить на что-то нужно было, и как-то в общем и целом рассчитывать я привыкла на себя и только на себя. И… а к Тьме вас, ваши Мертвые игры, планы и вообще все! Надоело! Тьма! Тьма! Тьма!!!»

Но вот чего я не ожидала, так это холодного:

«Как эмоционально».

Вздрогнула, испуганно посмотрела на ректора. Лорд Гаэр-аш ответил мне спокойным взглядом, и расмешливо-задумчивым:

«Новое неожиданно-приятное открытие — я могу ощущать твои мысли в момент твоего эмоционального напряжения и при наличии четкого зрительного контакта. Что ж, если подобные способности присутствуют и у короля… это многое объясняет».

Неожиданно ощутила трудности при попытке сделать вдох… От шока!

«Что ж, — ректор продолжал спокойно смотреть на меня, — я рад. Это позволит избежать многих трудностей.»

Вдох сделать удалось. И выдох. И вот после этого, я нервно поинтересовалась, мысленно очень четко проговорив каждое слово:

«Каких именно?»

«Там будет видно, — последовал ответ с нехилой долей иронии. — Как минимум смогу понять, если тебя в очередной раз попытаются прибить, чтобы под ногами не путалась».

И Гаэр-аш улыбнулся. Улыбка сверкнула в полумраке кареты, после чего глава Некроса отвернулся к окну.

И тут прозвучало:

— Я не совсем понял, — Норт крепче обнял меня, — что происходит между вами двумя?

— Как и всегда, Дастел, ты снова ничего не понял.

Повисшее в нашем транспорте напряжение ощущалось почти физически. Я не выдержала, и тихо сказала:

— Лорд Гаэр-аш опасается, что я что-то не то сделаю на играх, и изводит меня этими опасениями.

— Обоснованными опасениями, — вставил ректор, продолжая смотреть в окно.

И совершенно без перехода:

— Норт, не подпускай Танаэша к Риаллин и близко. Я предупредил Рханэ, но его племянник всегда отличался особым отношением к послушанию.

И вот после такого!

Подавшись вперед, я едва не прорычала:

— Лорд Гаэр-аш, да с чего вы вообще взяли, что его высочество…

В этот момент в сумраке едущей кареты неожиданно что-то вспыхнуло над нашими головами. Затем запахло свежесорванными розами. А в следующий миг самым невероятным образом мне на колени упал букет ярко-алых роз. И над ним золотыми буквами вспыхнуло «Самой прекрасной незнакомке. С бесконечным восхищением, Ташши».

Подхватив розы, я несколько секунд непонимающе смотрела на яркие покрытые капельками тающих снежинок розы, затем почему-то улыбнулась, вспомнив сообщение, а после…

— Я убью его, — с прорывающимися рычащими нотками внезапно произнес Норт.

И восторженно-радостное ощущение волшебства лопнуло мыльным пузырем. Я молча сгребла цветы со своих коленей, переложила стебли на сидение между собой и сидящим у самой стенки Гобби, вытерла руки, отодвинулась от Норта и начала смотреть в окно, на мелькающие за шторками дома и улицы. Говорить что-либо не хотелось. Оправдываться мне было не за что. Объяснять так же нечего. А от тяжелой давящей атмосферы и вовсе появлялось единственное желание — сбежать. В конце концов — идея делать вид, что мы с Нортом помолвлены, принадлежала вовсе не мне. Как и все остальное. Все чего хотела я — попасть на Мертвые игры, чтобы оживить Гобби. Все.

В следующее мгновение мои розы завяли, обратились в тлен, затем в пыль, были подхвачены ворвавшимся сквозь приоткрывшуюся дверь ветром и собственно полностью исчезли. И как-то в единый миг мне понравилась идея Гобби о побеге к проклятой Тьме от этих темных лордов. И дело не в розах, дело в отношении ко мне. И в претензиях, совершенно необоснованных.

Все молчали.

В этой нарушаемой лишь поскрипыванием рессор тишине, отчетливо были слышны отдаленные крики и шум, к которым мы неторопливо приближались. Интересно, какой он будет, этот полигон с трибунами? И сколько там будет народу? И…

— Я запрещаю даже смотреть в сторону Танаэша Рханэ, — ледяным тоном произнес лорд Гаэр-аш.

Продолжая глядеть в окно, раздраженно ответила:

— Да, вы это очень любите — запрещать и командовать.

И тишина стала практически угрожающей.

Вообще ощущение, что мы в вакууме напряженной угрожающей тишины близимся к пропасти заполненной звуками, голосами, шумом, топотом и приятным мелодичным голосом:

«И мы рады приветствовать команды четвертого королевства!»

Шум толпы от которого словно завибрировал воздух.

А затем все тот же девичий голос:

— Адепты академии великого Сирилла! Найк Эвардс, Нив Гейман, Люк Вин и… и… и…

Пауза неловкая.

— И, Бажена, Заэна Сорена они где-то потеряли, — вступил еще один девичий голос. — Хлопцы, на каком кладбище друга угробили… эээ… всмысле потеряли?

— Любава, отдай говорник!

Мы все изумленно прислушивались. А ведущие этого мероприятия, как будто совершенно наплевав на то, что их слушают, начали ругаться.

— Не говорник, а говоритель! — возразила та, которая, кажется Любава.

— Любава! — взвизгнула ведущая.

— Шо сразу Любава? Я вже висимнадцать рокив Любава! А ты со своим «и… и… и…» без меня бы не выкрутилась. А покуда бы выкрутилась, мы бы все с тоски померли!

Теперь в нашей карете царило изумленное молчание. Ровно до того мгновения, как проехав еще немного карета остановилась и раздалось:

— Легендарная команда из еще более легендарного, скрытого мертвыми лесами, отгороженного тысяченной нежитью, вечно мрачного Некроса! Они те — кому удалось убить лорда-Отступника! Самая невероятная команда этих игр…

— Ну, после Ташшика, — вновь вставила Любава.

— С этим никто и не спорил! — возмутилась первая из девушек.

Я не выдержав, хихикнула. Просто забавная такая перепалка у них выходила.

— Ведьмочки, — одним словом выразил отношение к происходящему ректор.

— Ведьмочек действительно допустили к организации мертвых игр? — не поверил Дан.

Норт, пожав плечами и попытавшись вновь обнять меня, ответил, словно говорил о само собой разумеющемся:

— Ярослава Лирская невеста наследного принца Танаэша. Естественно ей дозволяется все, любая блажь включая столь ответственное мероприятие как игры.

— Да, Танаэшу повезло — получить полный и нескончаемый резерв в свое полное распоряжение, дорогого стоит, — вставил Эдвин.

Я слушала затаив дыхание. Ведьмочки, в моем понимании, это вообще что-то сказочное, невероятное, удивительное. Для магов они источник постоянной силы, все равно, что для обычных смертных передвигающаяся и гуляющая без охраны куча золотых слитков — просто протяни руку и возьми хоть один, пусть самый маленький. Ведьмочки ресурсные, именно ресурсные и он у них практически нескончаем. По легенде, о которой как-то обмолвился один из преподавателей по древним артефактам, именно союз ведьм и эльфийских магов в давние смутные времена сумел остановить неудержимых темных всадников и остановить непомерные аппетиты Темной империи. И в благодарность за мрачные времена, когда ведьмы гибли, но продолжали стоять рядом со сражающимися эльфами, отдавая себя до последней капли, лесные волшебники наградили их такими бесценными артефактами как метлы, безразмерные передники, единая ученическая тетрадь и… да много чем. Эти настолько идеальные магические артефакты воспринимались специалистами, как некое сказочное волшебство коему просто нет аналогов.

— Она не простая ведьма, — вновь заговорил Гаэр-аш, — у Ярославы весьма примечательное происхождение и для Танаэша это очень удачная партия.

Подумалось о моем собственном происхождении. И о словах советника короля про деда из крестьян, и о собственной силе… Нет, я не собиралась становиться женой Норта и королевой, это не мой путь, но в общем и целом — на фоне идеальной, даже с точки зрения придирчивой бабушки Гаэр-аша, суженой принца Танаэша, я значительно проигрывала. Значительно — не то слово. И, на мой взгляд, это не слишком умный шаг — представлять меня на этих играх как невесту Дастела.

Однако, было уже поздно — карета остановилась, дверцы распахнулись и над ожидающей нас толпой прозвучало:

— Норт Дастел, Эдвин Харн, Дан Шейн и единственная девушка на играх, невероятно таинственная даже по меркам Некроса — Риа Каро!

Дан вышел первым, следом Эдвин, Норт, обернувшись ко мне, тихо спросил:

— В чем дело, Риа?

А в чем дело? Дело все в том, что я вдруг поняла, как невероятно устала за одно это утро. И как не хочу выходить из кареты. И как мне не нравится все то, что взвалил на меня лорд Гаэр-аш. И цветы почему-то жалко, причем именно как цветы, а не как подарок призрачного принца, у которого есть своя идеальная принцесса и я вообще не понимаю, с чего въелись эти… темные лорды. И…

— У вас договор, — ледяным тоном напомнил ректор. — И ваша задержка в карете выглядит, мягко говоря…

Я без разговоров протянула руку Дастелу. Норт сжал мои пальцы, поднялся, и потянул меня за собой на выход.

И стоило покинуть карету как яркое зимнее солнце ослепило, вынудив зажмуриться, холодный ветер впился в кожу тысячей мелких иголочек, вокруг неожиданно вся толпа заорала «Некрос, Некрос, Некрос!». Я распахнула ресницы, вздрогнула, осознав, сколько здесь присутствует народа и сжала край мантии, последовав примеру ребят. Темная ткань мгновенно превратилась в тьму, окутавшую нас живыми волнами мрака.

— Нооооооорт, я люблю тебя! — заорал кто-то истеричным женским воплем в толпе.

В первый миг я даже как-то оторопела, но тут уже слаженным хором:

— Норт! Норт! Нортииииик! Нортооочкаааа! Норт!

Мы все после такого посмотрели на Дастела. Дастел стоял и величественно улыбаясь принимал овации и поклонения, собственно одним этим напомнив, кто у нас тайный король Некроса. Впрочем, если совсем откровенно, он внешне был куда красивее и Эдвина и Дана, просто я как-то перестала это замечать. Но сейчас, с его гордой выправкой, аристократическим профилем, непоколебимой уверенностью — он в целом был невероятно притягательным. Особенно если учесть легкую усмешку, в которой читалось что-то искусительно-загадочное, оно же коварно-соблазнительное. Короче король принимал поклонение с истинно королевским величием, и в свете этого я осторожненько спросила:

— Норт, а может я не буду твоей невестой на этих играх, а?

На лице Дастела не дрогнул ни один мускул, но ладонь, в которой была моя рука, на миг сжалась, после конечно уже не так сильно он меня держал, но жутко так стало.

А затем под приветственные крики мы двинулись по красной домотканой ковровой дорожке ко входу в огромное овальное строение без крыши, над которым шли… мы. Я даже не сразу это поняла — фигуры были громадными, с нашего места немного расплывчатыми, как цветные облака в ярко-синем небе, и лишь после поняла, что это мы. Мы, только огромные, фантомные и немного замедленные. И вот мы идем, все вокруг продолжают скандировать, кто «Некрос», кто «Норт», а огромный призрачный Дастел вдруг склоняется к огромной призрачной мне и…

— Никому не отдам, — прозвучало совсем не от призраков.

Я, повернув голову, взглянула на Норта, но он продолжал идти, улыбаясь и величественно помахивая толпе, и делал вид, словно ничего сейчас не говорил. Оглянувшись, из-за спины следующего за нами Дана, увидела, как уезжает наша карета с ректором и сидящей на верху нежитью, после транспорт затерялся за толпой. Настигла жуткая мысль — во что я ввязалась… Потом вспомнила про Гобби, и свою фактическую цель всего этого, чуть отпустило.

Некоторое время мы шли по этой красной ковровой дорожке, затем миновали высокую деревянную арку проема ведущего, как я догадываюсь на арену. Хотя едва миновали, оказалось что нет — мы вошли в просторное помещение, в двери с противоположной стороны которого в данный момент умертвие, бывшее возничим нашего транспорта, заводило нашу нежить, вслед на ним заходила и нежить команды академии Сирилла. И да — мы были не единственными оказавшимися в этом просторном помещении с высоким потолком из полупрозрачного голубого стекла, белыми стенами и рядами удобных кресел обращенными к востоку, где располагался громадный стеклянный шар — здесь присутствовали практически все команды. Некроманты и их нежить. И повсюду куда не глянь худощавые длинноволосые, бледные некроманты в основном с подведенными черным глазами и монстры, монстры, монстры. Громадные, чешуйчатые, гибкие и подвижные, закованные в латы, облаченные в костюмы боевые умертвия. И на фоне всей этой мрачной компании мы сильно выделялись — Норт, Эдвин и Дан — могучие, широкоплечие, с короткими стрижками и ни грамма косметики на лицах, и я — тоже без косметики и вовсе не с черными волосами. Самое забавное, что Некрос — старейшая академия некромантии во всех семи королевствах, но именно мы и не придерживались классического образа мрачного бледного некроманта. Разве что от плеч и до пола нас окутывала иллюзорная тьма, а так…

— Тьфу ты, и это Некрос! — раздалось презрительное от одного из самых смуглых некромантов в зале.

Дан выразительно глянул на наглеца, Эдвин еще более выразительно откинул полу плаща и положил ладонь на рукоять своего двуручника, Норт… Норт стоял, продолжая держать меня за руку и сосредоточенно глядел в пол. Вид у него при этом был… испуганный? И это заметила не только я, переглянулись Дан и Эдвин, присутствующие все беззастенчиво воззрились на капитана нашей команды, я… Я повернулась к Норту, подошла близко-близко, заглянула в его глаза — огонь полыхал как на пожарище, поэтому Дастел и держал голову опущенной.

— Норт, — тихо позвала.

Вздрогнул.

— Норт, что с тобой? — протянула руку, коснулась его щеки. Щетина у побрившегося утром Дастела ощутимо кололась, но это было первым ощущением, вторым — исходящий от парня жар.

Глянул на меня, улыбнулся уголками губ, накрыл мою ладонь своей и тихо, так чтобы услышала только я:

— Меня ломает.

О, Тьма.

— Ощущение, что все суставы выворачивает, — продолжил он.

Мне вспомнились цветы в карете. Моя реакция… Глупо, ректор ведь предупреждал, а получается я взбрыкнула, в итоге у Норта очередной всплеск трансформации… Чем я думала?!

— И если бы только это, — Дастел гулко сглотнул, — я начинаю видеть иначе.

Почему-то мне вспомнилось сказанное Гаэр-ашем «у тебя глаза мертвых».

— Как иначе? — спросила одними губами.

Норт на мгновение перевел взгляд на них, затем снова взглянул мне в глаза и выдохнул:

— Какая же ты красивая.

Что ж во мне красивого? Некроманты — странные все-таки, я ведь столько лет на артефакторском училась, хоть бы кто-то, хоть раз внимание обратил или даже симпатичной назвал. А тут… Но от его слов почему-то улыбнулась и смущенно поблагодарила:

— Спасибо.

— Тебе спасибо, — ответил Норт, перехватил мою руку, с нежностью поцеловал.

А я даже не сопротивлялась, потому что чувствовала, как спадает у него жар, как расслабляются напряженные мышцы.

— Ооо, ну давайте еще и интимом нас порадуйте! — воскликнул все тот же противный голос. — Дастел, так тебя от страха трясет или от недо… эм… страсти, что ли…

Норт усмехнулся, очень как-то зло, вскинул голову, прямо взглянул на говорившего, слегка прищурился и издевательски-иронично ответил:

— Грауд, не стоит столь явно демонстрировать те чувства, что преобладают в твоем характере. А что касается моей минутной задумчивости, — истинно королевским жестом повернул голову ко входу, чуть нахмурился и произнес вроде не громко, но так, чтобы все услышали: — Дан, ты не помнишь, я подчиняющий ошейник на свою гештьяру надел?

И зал ахнул и дрогнул! Реально, ощутимо дрогнул! Несколько некромантов мгновенно засияли защитными плетениями, парочка призвала свою нежить и только три команды остались совершенно невозмутимы. Я как раз повернулась, потому и увидела. Норт обнял за талию, Эдвин спокойно оглядывал присутствующих, Дан тихо произнес, видимо для меня:

— Ну вот и наши основные соперники.

Что ж, с двумя командами мы уже были знакомы: трое высоких бледных некромантов в черных мантиях с белой отторочкой и лежащие перед ними умертвия, что и после смерти сохраняли магию в себе. Рвары. Опаснейшие обитатели снежной пустоши предгорий Приграничья, те, кого опасаются даже в Хаосе, что уж говорить о человеческих королевствах. И что еще примечательно — живыми эти создания не подчиняются никому кроме демонов, но в качестве нежити — любую нежить можно подчинить. Взглянула на братьев — Олнар, Гентар и Джекар Дгейты все как один смотрели на меня почему-то. Вздрогнула, перевела взгляд на следующую команду — трое худощавых загорелых жилистых парня, один с бородкой, волосы до плеч, одеты в кожаные жилетки, свободные шаровары, черные плащи отброшены за спину и их почти не видно. И нежить под стать — огромный скорпион, и я не я если это не измененная нежить, змеелюд — громаднее того, который был задействован на мертвых играх в Некросе раза в два и она — возвышающаяся над всей командой жуткая черная змея с не менее жутким именем Хаммана. От всей команды АнМора веяло уверенностью в себе, своих силах, победе. И еще изрядная доля презрения ко всем, кто сейчас испугался возможности спущенной с поводка гештьяры. Да, пожалуй, презрения в них было столько же, сколько и уверенности — еще бы, учитывая какой главный козырь в рукаве у этих некромантов.

Зато третья команда меня откровенно удивила — четверо невзрачных ребят в черных мантиях с коричневой отторочкой. Типичные некроманты — бледные, черноглазые, длинные волосы, чуть мечтательный вид. И на миг стало непонятно — они не испугались потому что уверены в себе, или от того что просто не прислушивались к беседе. Но один взгляд капитана их команды на меня, и сердце невольно замирает от ужаса — так может смотреть лишь убийца. Безумный убийца. Жуткий.

— Не нравится мне команда из шестого королевства, — задумчиво протянул Норт, касаясь губами моих волос.

— А команды Мернийса и АнМора нравятся? — насмешливо поинтересовался Дан.

— От них по крайней мере знаешь чего ждать, — вместо Норта ответил Эдвин.

— И еще неизвестно, кого притащит Танаэш, — продолжая осторожно целовать мои волосы, произнес Дастел. — Насколько Артану удалось выяснить, отборочные игры в академии Визериуса Молниеносного были сорваны, так что его высочество набирал себе команду по собственному желанию. Я даже не уверен, что они некроманты.

И тут в моей голове прозвучало «Братья Блаэд. Тьма, у вас ни шанса».

Я лично ничего не поняла, повернулась как и все когда над всем игровым павильоном раздалось: «А вот и наши победители! Наш славный принц Ташшунечка…», «Любава, твою мать!», «Ташшик, мы все за тебя…», «Угу, умрем. Любава, отдай говоритель!», «Баж, чего ты завелась, нормально я его поприветствовала! Он же наш пусечка и победитель! Давай ему сразу приз вручим, а?!», «Все, я тебя убью!». После чего раздался грохот, шум, вопль: «Тока не метлой, тока не метлой, Баж!», ему ответствовало грозное: «Да тебя токмо поганой метлой и гнать надобно! Вон из говорильни!».

В общем, это очень примечательное представление последних участников было, но затем уже официальным и строгим голосом та, которая более серьезная ведьмочка, произнесла: «И команда нашей славной молниеносной академии Танаэш Рхане, Людвиг Блаэд и Никас Блаэд! Приветствуем!».

Громкие овации, истошные девичьи «Ташшшик, я тебя люблю!», «Никас, Никас, Никас», и не обошлось даже без «Людвиг, ты самый-самый!».

Дверь в наш зал распахнулась и танцующей походкой вошел принц Танаэш! О, это было явление достойное Гобби. Его высочество явно был веселым парнем, потому как, войдя, вскинул руки вверх, мол «где мои овации?!», тряхнул головой, отбрасывая косую челку со лба, сверкнул самой радушной улыбкой и вместо приветствия сообщил:

— Всем участникам команд во всех заведениях столицы выпивка за мой счет!

Опустил руки, и продолжил:

— Желаю всем пить исключительно за собственную победу, ну а если не повезет — не отчаивайтесь, всегда остается шанс поучаствовать в следующем году!

Прозвучало очень радушно и дружелюбно, и многие невольно заулыбались, но улыбки погасли, едва следом за принцем вошло двое… братьев. Они были очень похожи на некромантов — бледная кожа, длинные волосы, разве что фигуры более точеные и движения на порядок плавнее. Ну а красные бордово-алые глаза не оставляли сомнений в том, что перед нами вампиры. Жуткие, кровососущие монстры… и…

— Ох, и зажжем! — воскликнул первый.

— Да, это будет потрясно! — вторил ему второй. — Так, всем, как закончится бадяга с жеребьевкой, пошли бухать!

И тут лучезарная улыбка принца померкла, Ташши передернул плечом, и сокрушенно сообщил:

— Я с вами больше не ходок, Ник.

— Это еще почему? — удивился первый вампир, как понимаю Людвиг.

— Потому что вы как напьетесь, у вас планка падает и вы тащите меня на границу «завалить еще одного отступничка». Причем в прошлый раз благородно уступили эту миссию мне, как царскому лицу поперед которого вы ни коим образом лезть не можете.

— Ну и? — искренне удивился Никас Блаэд. — Весело же было!

— Вам да, — согласился принц. — А мне, знаете ли, как-то не очень понравилось трезветь в столь нестандартной обстановке как петляющий бег по лесу от обозленных отступников. Так что я с вами больше не пью, ребят, без обид.

И тут Танаэш увидел меня, расцвел лучезарной улыбкой, отвесил галантный поклон и радостно направился к нашей команде. Руки обнимающего меня Норта заметно напряглись, Эдвин очень нехотя убрал руку с рукояти меча, Дан был рад и последовавшим за принцем вампирам и самому наследнику, и вообще встретил как родных.

— Никас, Людвиг, я с вами! — заявил наш рыжий, едва команда подошла. И протянув руку, представился: — Дан.

Слегка скривившись, Ташши искренне посоветовал:

— Дан, не стоит, серьезно. Они ж вампиры. Они как напьются, могут и тобой закусить.

— Да брось, — Людвиг, он чуть повыше брата был, хлопнул принца по плечу, тот изобразил что готов упасть от такого толчка, и вообще едва удержался, и все это так по-доброму поясничая, — мы если и пьем кровь, то только у красивых девственниц.

— Кстати да, — второй вампир очаровательно оскалился мне, — у вас тут имеются красивые девственницы?

Моя команда от такой наглости слегка оторопела, не зная как реагировать, поэтому ответила я:

— Нет, красивых не имеется.

И улыбнулась. Мне почему-то стало очень весело.

— Ну это вы девушка на себя наговариваете, — у Никаса были основательно заметные клыки, но это почему-то ему очень шло, — вы очень даже красивая. Но, — взгляд на Норта, — есть опасения, что если я вас попробую, без зубов останусь.

— Вряд ли, — Норт продолжал меня обнимать, — скорее лишишься последних еще до того, как попробуешь.

После чего протянул руку принцу и представился:

— Норт.

— Ташши, — отвечая на рукопожатие, произнес принц.

После чего протянул руку, Эдвину, и тот тоже представился.

И вот затем и вампиры и Танаэш выразительно посмотрели на меня.

— Риа, — представилась, не протянув руки.

Ибо ну его — с принца станется галантно поцеловать мне ладонь, а с Норта вспыхнуть из-за этого синим пламенем в буквальном смысле. Так что, очаровательно улыбаясь, я продолжала стоять в полуобъятиях Дастела, и мне там было тепло, хорошо и спокойно.

— Какое имя необычное, — задумчиво протянул Никас.

— Это заморочки Некроса, у нас как бы все равны, поэтому дворянские имена сокращаются, чтобы не отличатся от имен людей менее высокого происхождения, — произнес Дан.

— Или чтобы не афишировать наименование клана, — добавил Эдвин.

— Да у вас там все сложно, — Ташши оглядел нашу дружную компанию, и обратился к Норту:- Моя невеста приглашает тебя и твою невесту на чаепитие в пять часов в академии. Я хотел во дворце, но Ярослава решила, что будет проще в академии, у них в общежитии. Что скажешь?

В общежитии у ведьмочек? У настоящих ведьмочек? Хочу! Очень хочу!

Запрокинула голову, выразительно посмотрела на Норта. Дастел ответил на мой молящей взгляд снисходительной улыбкой, кивнул и ответил:

— Как пожелает моя прекрасная леди.

Я чуть не запрыгала от радости, но естественно осталась стоять, разве что улыбка у меня теперь была радостная такая.

И тут двери распахнулись и вошли три ведьмочки. Ведьмочки… Три натуральных, сверкающих практически сокровища. Три легенды. Три…. Тьма, даже не знаю, как выразить, что чувствуешь, при виде ведьмочек. Они внешне как обычные девушки, разве что идеальная осанка и грация отличают, от обычных. И они на вид такие хрупкие, совершенно иное ощущение, чем при виде магинь. Да и выглядят ведьмочки удивительно — все как одна темненькие, с волосами собранными в длинную, ниже пояса, косу, в черных длинных платьях с белыми кружевными воротничками и манжетами, в белых кружевных передниках, ухоженными ручками, красивой кожей с румянцем и блеском в глазах. Говоря откровенно — глаз от них не оторвать даже обычным людям, а уж магам, которые видят их энергетическую ресурстность и вовсе. Это все равно, что смотреть на пламя свечи — завораживает!

Девушки на миг остановились. Та, что вошла первая, оглядела зал, увидела нас, лицо ее озарила невероятная улыбка и летящей, легкой походкой ведьмочка поспешила к нам. Две другие радушно улыбнулись некромантам и грациозно-загадочно направились к постаменту, держа в руках странные хрустальные шарики. Но если честно я перестала за ними следить, едва поняла, что первая, смотрит на меня и идет целенаправленно именно ко мне.

И она подошла, мимоходом одарив любящим взглядом принца, протянула мне руку, вопреки вообще всем требованиям безопасности для ведьмочек, и представилась:

— Ярослава.

Я оторопела, даже не делая попытки ответить на рукопожатие, ведьмочка же, поспешила произнести:

— Да не бойтесь, меня можно трогать, мне это не повредит ни капельки, на мне защитные амулеты!

Ой, я бы на них посмотрела. Собственно почти сразу и увидела — серьга в ухе, это раз, слабенький амулет, реагирующий на любую попытку отобрать даже толику ресурса у ведьмочки, что-то вроде Плети Ситха, обойти его в пять секунд — достаточно надеть оникс. Браслеты на обеих руках это два — тоже амулеты, вот они уже посильнее, но реагируют только тогда, когда срабатывает амулет в виде серьги. В общем и целом — защита так себе.

Но, понимая, что девушка так и будет стоять с протянутой рукой, протянула свою, осторожно коснулась ее ладони. Ведьмочка же, обхватив мою руку обеими своими, радостно затрясла и:

— Я вам так благодарна! Я вам настолько благодарна, вы себе даже не представляете! — и она так это воодушевленно говорила, что я, прикасающаяся фактически к чуду, стояла вообще едва ли не приоткрыв рот. — То, что вы сделали… Это, знаете… это… — она повернулась к принцу: — Ташшунечка, а ты конфеты девушке передал от меня?

Откровенно посмеивающийся над ситуацией наследник седьмого королевства улыбаясь ответил:

— Не успел. Сама вручишь, Норт и Риа согласились прийти к нам на чай.

— Ой, как здорово! — радостно воскликнула Ярослава, снова повернувшись ко мне. — Ой, я вам там все выскажу, а то главный запретил. Ой, и мы вас чаем напоим. А тетя Матрена пирогов напечет! И какао сварит с ванилькой! И…

— Ярославушка, отпусти девушку. Она магиня, к ведьмочкам с вашей открытостью не привыкла, она от тебя в шоке.

— Ой, — мою ладонь мгновенно выпустили и девушка смущено отступила. — Извините, — смущено пожала плечиками, — просто вы как-то на магинь не похожи совершенно. Вообще не похожи, я и не с ассоциировала.

— Все в порядке, мне очень приятно и я с удовольствием навещу вас, — от чего-то хотелось улыбаться и восторженно таращиться на ведьмочку, но достаточно было сурового вида взглянувшего на меня Эдвина, чтобы взять себя в руки.

Ведьмочка тоже опомнилась, охнула, оглядела всю нашу команду и отступив еще на шаг, сдержанно попросила:

— Ташши, представь меня.

Приобняв ее тонкий стан одной рукой, его высочество подчеркнуто церемонно произнес:

— Дорогая, позволь представить тебе команду из легендарного Некроса — Нортаэш Дастел Веридан, Эдвин Харн, Дан Шейн и Риа Каро. Господа и… — взгляд на меня, — прекрасная леди, позвольте представить вам мою невесту — Ярославу Лирскую.

Весь торжественный момент испортил Людвиг, закатив свои бордовые глаза к потолку и простонав:

— О, Бездна, сейчас еще расшаркиваться начнут! Ыы!

— Ты чего страдаешь? — поинтересовался Дан.

Вампир тряхнул волосами, и выдал:

— Так, это один принц и его принцесса, это другой принц и его принцесса, а бедному вампиру опять никого не досталось!

И тут позади него раздалось:

— Ыыы!

Вампир дернулся, стремительно обернулся одновременно призывая магию, и я испуганно выкрикнула:

— Это Гобби!

И Людвиг, стряхнув основы плетения с пальцев, повернулся ко мне, скривился и пробормотал:

— Всем по принцессе, а мне тупое умертвие…

— Он умный, — не согласилась я.

— Да брось! — воскликнул Никас. — Где ты вообще видела умное умертвие?!

После чего подошел к Гобби, наклонился к его лицу и протянул:

— Эй, ты меня не съешь, зомб… — и умолк.

На лице вампира промелькнуло странное выражение, после чего он странно посмотрел на брата. Снова уставился на Гобби. Выпрямился, тряхнул головой, и, пробормотав «Не, показалось явно», отошел. А Гобби стоял, пристально следя за вампиром и словно чего-то ожидая. Не дождался. Тяжело вздохнул, выдав вмиг собственное разочарование — не могут дышать умертвия, это по старой, живой, привычке он вдох изобразил, подошел ко мне, придав лицу выражение тупой покорности. Я не выдержала, протянула рукой, коснулась его затянутой в перчатку ладони, ободряюще сжала.

— А чего ты… — начал было удивленно на меня взиравший Людвиг.

Но его оборвал принц Танаэш:

— Некоторые люди добры настолько, что их доброе отношение распространяется и на мертвых. — Взгляд на меня и несколько напряженное: — Я одного не понимаю, как вы будете сражаться, леди Каро?

— Блестяще, как и всегда, — заверил его Норт.

— Риа полна сюрпризов, — поддержал Эдвин.

— Но в одном ты прав, наше сокровище иногда с добротой перебарщивает, — добавил Дан. — Хотя о чем это я, точнее о каком «иногда», это у нас ВСЕГДА происходит.

И все трое посмотрели на меня с нескрываемой, точнее излишне подчеркнутой нежностью. Вообще я видела двоих, но запрокинула голову — так и есть, Норт тоже паясничает.

— Спасибо, ребята, — процедила, пытаясь вырваться из объятий Дастела. — Вы, как и ВСЕГДА умеете поддержать там, обнадежить что-ли и вообще, — психанув отчеканила, — между прочим в Некросе первое место было мое. Это так, к слову.

— Серьезно? — совершенно не поверил Никас.

— Да более чем! — сорвалась я.

— С этим? — изумился Людвиг, указывая на мое боевое умертвие.

«Боевое умертвие» в данный момент рассматривало собственные ногти. После реплики некроманта удостоило последнего мрачного взгляда и гордо подтвердило «Ы!».

— Да ладно! — воскликнул Никас. — Это явно шутка, причем не слишком хорошая, скажу я вам.

— Поддерживаю, паршивая шутка, — согласился второй вампир.

Гобби нехорошо так прищурился. Очень нехорошо.

— Задай им, — тихо произнес Норт.

И в его голосе проскользнуло нечто с нотками несвойственного ему ранее авантюризма. От этого тона даже я на миг дыхание задержала. А зомби кивнул. Бросил выразительный взгляд на вампиров, после чего развернулся и пошел по залу к другим, занятым беседами между собой командам. А мы все удивленно следили, точнее все удивленно, а я уже предчувствую грядущие неприятности.

Гобби неторопливо прошел по залу, затем решительно взял и направился к команде АН-Мора, которая стояла и напряженно что-то обсуждала.

— Гобби, не… — попыталась было крикнуть я.

Но Норт взял, зажал мне рот ладонью, а затем наклонился к уху и прошептал:

— Не мешай, Гобби умненькое умертвие, ко всему прочему его нетронут — запрещено правилами. Расслабься и получай удовольствие, сейчас явно будет весело.

Весело?!

Я снова попыталась вырваться, но затем просто оторопела! Потому что Гобби, мой умненький Гобби одетый едва ли не лучше всех в этом зале, замахнулся ногой и врезал капитану команды Ан-Мора под зад. Загорелый некромант от неожиданности подпрыгнул! А вот затем взбешенный развернулся, молниеносным движением достав кинжал, и склонился над зомби, с рыком «Сдохнешь!!!» В следующее мгновение парень осознал, что со сдыханием у умертвия и так явные проблемы, нахмурился, выпрямился и прошипел: «Кто твой хозяин?». Я и вовсе дышать перестала, уже предчувствуя малоприятный разговор, но тут Гобби… Мой Гобби повернулся и демонстративно указал на Никаса!

У вампира от такой подставы отвисла челюсть.

А вот у капитана команды Ан-Мора челюсти сжались, и парень, все так же удерживая кинжал боевым хватом, направился к нам.

— Слушай, друг, это не мое умертвие, — еще на подходе начал Никас. — Это… Это… Да у меня вообще дра…

Договорить он не успел — некромант второго королевства приблизился, ничуть не убоявшись того что перед ним самый настоящий вампир протянул руку, схватил его за шиворот и прошипел:

— На арене, я тебя на куски порежу. Тебя и твое убогое умертвие!

И Никас перестал оправдываться, просто перехватил запястье некроманта, чуть сжал, вынуждая отпустить его ворот, и ответил:

— Запаришься резать, некросик.

— Как ты меня назвал?! — прошипел некромант из Ан-Мора.

Вампир подался к нему, и издевательски ответил:

— Ласково.

Я в ужасе смотрела на этих двоих — явно издевающегося вампира в черной с фиолетовым мантии и заметно приходящего в бешенство некроманта второго королевства в длинном черном отороченном золотом плаще. А затем почему-то посмотрела на принца Танаэша, который внезапно прекратив обнимать свою ведьмочку ринулся к нам с Нортом. И Норт как-то основательно напрягся, сжав меня сильнее.

И в этот миг совсем рядом со мной раздалось угрожающее «Сшшш».

Совершенно не задумываясь, я протянула руку на звук, погладила чешуйчатую голову и сказала:

— Яда, не сейчас.

Шипение мгновенно прекратилось. Принц Танаэш замер в шаге от нас. Оба вампира к нам развернулись и почему-то даже капитан команды Ан-Мора тоже. И самое неприятное — все смотрели на меня.

Откровенно смутившись, я нервно спросила:

— В чем дело?!

Никто не ответил, кроме гештьяры, которая, снова решила пошипеть. Руку я от нее так и не убрала, и сейчас скользнула под голову, почесала под мордочкой и попросила:

— Не сейчас, хорошо?

— Шшш, — согласилась Яда и потерлась о мою ладонь.

Это было как-то не свойственно для гештьяры, и ничего удивительного, что несколько изумленная этим, я повернулась и взглянула на нее… и чуть не заорала от ужаса. Потому что это была не Яда! На меня обескуражено и потрясенно взирала жуткая змея капитана команды АнМора!

Я на нее!

— Тише, — успокаивающе прошептал Норт, — сейчас мы не на арене, она не нападет в любом случае, просто поддержать хозяина приползла. Не вздрагивай так, я рядом, она при всем желании напасть не сможет.

Да дело в том, что она и не собиралась! Хаммана посмотрела на меня округлившимися глазами, затем высунула сизый язык, будто пробуя воздух на вкус, тряхнула жуткой головой и… и стремительно приблизила голову к моей руке, недвусмысленно намекая на то, что ей очень понравилось. Совершенно автоматически я ее погладила, с каким-то священным ужасом глядя на то, как громадная смертоносная змея сощурилась от удовольствия и вообще…

— Ты, — прозвучал дрогнувший от удивления голос капитана команды АнМора, — ты как это делаешь?

Я не знала, что на это вообще ответить, потрясенно глядя, как переливается свет на черных чешуйках откровенно ластившегося ко мне существа, которое вообще-то привыкло убивать, что ректор нам наглядно продемонстрировал.

К счастью, отвечать мне и не пришлось.

— Повежливее с моей невестой, — отчеканил Норт.

Парень глянул на него, и прошипел не хуже Хамманы:

— Ваша невеста лапает мою змею!

— Это ваша змея пристала к моей невесте! — не согласился с ним Норт.

— И продолжает приставать, — вставил Эдвин. — Что крайне нервирует всю нашу команду.

Я едва ли слышала их, потрясенная этим созданием пустыни. Никогда не любила змей. Да что там «не любила» — я боюсь их до дрожжи. Но это умертвие было совершенно удивительным, и то как она поворачивала голову, подставляя под мои пальцы еще не тронутые участки кожи, это было так трогательно.

— Хаммана, к ноге! — прошипел капитан команды АнМора.

Змея дернулась, открыла глаза, с явным сожалением посмотрела на меня и скользнула к своему хозяину, чтобы переместив все свое громадное тело, подняться над парнем, и уже из-за его спины с явным интересом разглядывать снова меня.

— Такая красивая, — пробормотала я, в свою очередь разглядывая нежить.

— Это какая-то магия?! — не спросил, а скорее потребовал ответа ее хозяин.

Я рассеянно посмотрела на него и отрицательно покачала головой.

— Слушай, сокровище Некроса, — Людвиг как и все на меня смотрел, — ты бы завязывала с добротой, это все таки боевое умертвие, а не ласковый котенок.

И вот зря он так сказал. Потому что даже капитан команды АнМора внезапно улыбнулся и произнес:

— Сокровище Некроса значит? Что ж, не зря вас так старательно охраняют, — и он выразительно посмотрел на Норта.

Затем развернулся и, бросив Никасу «Еще встретимся», ушел, приказав Хаммане следовать за ним. Змейка, подмигнув мне, уползла за хозяином, а я осталась. Под всеобщими удивленно-ошарашенными взглядами, потому как если удар Гобби остался незамеченным, то поползновение боевой нежити к нам и мое с Хамманной общение привлекло всеобщее внимание. И теперь на меня взирали все — и некроманты и их нежить. Нежить как-то особенно плотоядно почему-то… И мне захотелось провалиться сквозь землю, если честно, но тут Норт взял и развернул лицом к себе. Улыбнулся моему удивленному взгляду, наклонился и легонько поцеловал в кончик носа.

— Не делай так больше, — с нескрываемой нежностью попросил он.

— Да я… я думала это Яда…

— Я понял, сокровище мое, — в его глазах танцевали синие искорки, — но больше так не делай.

Улыбнувшись ему, тихо спросила:

— На меня все так же смотрят?

— Ничего удивительного, — Норт откровенно любовался моей улыбкой, — у них просто шок. Прости им их несовершенную психику, сама понимаешь — некроманты, нервы расшатаны, да и репутация у них.

— У нас, — шепотом поправила я.

— Сокровище мое, — Норт усмехнулся, — для некроманта, у тебя слишком доброе сердце и высокие идеалы. Закончим этот год в Некросе и ты вернешься к любимым артефактам, это все же твое, а не горы трупов различной степени сохранности.

И я поняла, что абсолютно и полностью с ним согласна. Некромантия явно не мое. И да — внезапно поняла, что лорд Кассиан Даге более не мой опекун, так что оставаться в Некросе мне совершенно не требуется! Я могу вернуться на артефакторский факультет и… И у меня теперь есть деньги, причем мои деньги и…

«За каким проклятым трупом, Риаллин?!» — раздалось разъяренное в моей голове.

И всю эйфорию смыло проливным дождем нахлынувшего осознания ситуации. Да, лорда Кассиана Даге теперь нет, зато есть Гаэр-аш и я не знаю, что хуже. После всего изученного в Некросе дать отпор отчиму я могла с легкостью, но мне не хватит и десятка лет обучения, чтобы противостоять ректору. Тьма!

«Давай откровенно, тебе не хватит и сотни лет обучения, — зло проинформировал меня о том, что считал все мысли Гаэр-аш. — Вы очень мило смотритесь с Дастелом, вот и постарайся больше внимания уделять жениху, и меньше чужой нежити!»

Вздрогнув, спрятала лицо у Норта на груди, и постаралась не думать о ректоре вовсе. Во имя проклятых, я уже была готова на многое, чтобы избавиться от голоса Гаэр-аша в моей голове и вообще… Но вспомнила о том, какой магией сейчас обладаю, содрогнулась от осознания того, что могу натворить и решила, что ректор все же лучшее из зол.

«Неужели? — прозвучало издевательское. — К слову, помнишь Мертвый лес вокруг Некроса? Работа магов смерти. Следствие неконтролируемого выброса силы. Это так, к слову.»

«Спасибо, что напомнили!» — мрачно ответила я, естественно тоже мысленно.

«Не язви».

«Это был сарказм!» — даже не знаю, что на меня нашло.

— Риа, что с тобой? — встревожено спросил Норт.

«Пререкаюсь с ректором!» — зло подумала я. Подняла голову, посмотрела на Дастела и ответила:

— Все хорошо. Они уже перестали смотреть все?

Норт хмыкнул и неожиданно ответил:

— Естественно. Теперь все наблюдают за тем, как Никас носится за Гобби.

Я кивнула, расслабилась и…

— Что?!

Капитан нашей команды молча взял меня за плечи и развернул в сторону творящегося безобразия! Именно, что безобразия, потому что Гобби как раз подбежал к очередному участнику игр, пнул его, не то чтобы сильно, но крайне обидно, после чего развернулся к торопливо преследующему его Никасу, поклонился с видом «да, хозяин, я все исполнил, хозяин», и рванул дальше, оставив вампира разбираться с очередным разгневанным некромантом! Я так поняла, что это был уже второй, а то и третий пострадавший!

— Гго… — едва было не заорала я.

Но Норт прошептал на ухо:

— Браслет, Риа.

Это было очень здравой мыслью! Поднеся браслет к губам, потребовала: «Иди сюда немедленно!». Гобби тоскливо посмотрел на меня, развел руками, мол «все веселье испортила» и покорно поплелся к нам.

И в этот момент я ощутила опасность. Сложно описать, что именно почувствовала — дрожь прошлась по рукам, кончики пальцев закололо, словно пронизывало магией, сердце замерло, воздух будто сгустился, обволакивая сумраком.

«Риаллин?» — тихий вопрос.

Покалывание прекратилось, я, вздрогнув, посмотрела на вход.

Он не шел — медленно вплывал заставляя умолкнуть всех вокруг, включая одного из пнутых моим умертвием игроков, который теперь практически орал на беспрестанно извиняющегося Никаса. Но с его появлением умокли все. Остановился и он — громадный, с почерневшей кожей, косматой гривой бело-желтых спутанных волос, громадными крючковатыми пальцами, в длинной наполненной тьмой мантией. Вечный. Вечный, с темно-фиолетовым ошейником, что прямо указывало на его рабское положение. Вечный, что даже после смерти был крайне опасен.

Норт, ощутив, что я начала дрожать, сжал сильнее, наклонился и что-то прошептал, но я не слушала — как и все взирая на явление монстра. Я отчетливо помнила того, другого, кто сказал мне «Мара-марэха, эсс унарг хэ!» будучи полностью уверенным, что выпьет в следующее мгновение. И если в первое мгновение не смогла понять, почему возникла такая отчетливая ассоциация, то уже в следующее — это был не рядовой отступник! Нет! В зал с игроками вплыл лорд вечных!

«Риаллин, — вновь прозвучало в моей голове, — успокойся, его контролирует не только принц, но и министр Рханэ, если ты присмотришься к левой руке умертвия, заметишь второй браслет».

Присмотрелась. Второй подчиняющий артефакт действительно имелся, но мне от этого почему-то легче не стало. Потому что от всей этой неестественно высокой фигуры я отчетливо ощущала опасность. Не так как от Хамманы или даже рваров братьев Дгейт. Отступник не был полностью мертв! Не был. Я не понимаю, как остальные некроманты этого не видели, как этого в принципе не понял принц Танаэш! Да и не может быть полностью мертв тот, кто выпивает жизни — в нем отчетливо ощущалась искра разума. Его разума.

«Зачем… — внутренне я вся дрожала от смеси и негодования и страха, — зачем было притаскивать на эти игры вечного?!»

«Отступника, Риа, даже мысленно называй их отступниками. Один раз упомянешь термин „вечный“ и для знающих станет очевидно, что тебе известно гораздо больше, чем следовало бы».

«Но, лорд Гаэр-аш, неужели никто не понимает, что этот вечный он…»

«Отступник, Риаллин, — вновь осадил меня ректор. — Понимают. Отчетливо осознают, я не зря указал тебе на второй браслет, но у них особо нет выбора».

Я перевела взгляд на Танаэша, с удивлением отметила, что он неотрывно смотрит на меня, обнимая одной рукой свою невероятную невесту, которая весело щебетала ему что-то на ухо, для чего приподнялась на носочки. Почувствовала себя неловко, будто подглядываю, улыбнулась виновато, извиняясь таким глупым образом, вновь посмотрела на отступника. В мертвых тускло светящихся мутнозеленым отчетливо ощущалось презрение. Такое осознанное презрение.

«Я не понимаю, зачем?!» — к слову мне было непонятно и то, почему я сама, по собственному желанию разговариваю с ректором.

Но лорд Гаэр-аш кажется не был против, ответил он почти сразу:

«Седьмое королевство уже более двенадцати лет воюет с отступниками. В последние годы проклятые маги начали массированное наступление, силы королевства терпят поражение за поражением, вынуждая отдавать врагам уже не только деревеньки, но и города. На самом деле положение крайне серьезное, Риаллин. Седьмому королевству требуются союзники, требуются незамедлительно, но все человеческие королевства готовы поддержать лишь на словах — отступников боятся, Риа. Это почти панический, священный ужас. Все дело в том, что проклятые маги мстят за своих до последнего… история твоего отца прямое тому подтверждение. Рханэ сейчас делает великое дело — он демонстрирует всем королевствам, что способен держать отступника под контролем, в надежде, что проклятых перестанут столь панически страшиться и у седьмого королевства появятся союзники».

Тряхнув головой, я на миг замерла, а после спросила:

«То есть это не было идеей принца?»

«Для всех это всего лишь блажь наследника, на самом деле ради королевства Танаэш пошел на риск. На огромный риск. Мертвый отступник все равно остается отступником, и Ташши приходится постоянно, каждую секунду его контролировать. Парень прекрасно держится, но попробуй закрыть глаза, думаю, с твоими способностями ты увидишь».

Последовала совету незамедлительно и порадовалась тому, что рядом со мной Норт, Эдвин и Дан. Они стояли в расслабленных позах, Норт так и вовсе будто просто небрежно обнимал, а на деле с появлением отступника все трое активировали щиты, закрыв меня. Видимо прекрасно помнили, что им, защищенным Эль-таимами даже тьма изначальная не страшна, а обо мне позаботились, причем не сговариваясь и явно не зная о том, что щит создал каждый. Теплая волна благодарности поднялась. Затем я посмотрела на принца и вздрогнула — внешне Ташши тоже казался невозмутим и расслаблен, даже весело ответил что-то Ярославе, но… Но! Но сейчас я отчетливо видела не нить — сплетение нитей силы, что вели от его высочества к отступнику. Танаэш не просто контролировал, он руководил каждым шагом, каждым движением своей боевой нежити. Как этот веселый парень справлялся, я лично ума не приложу, и страшно подумать, какой ценой ему это давалось!

«Как он это выдерживает?» — мысленно прошептала я.

«Молча, — последовал ответ. — Танаэш будущий король, он умеет держать лицо при любых обстоятельствах. Как впрочем, и Дастел и Харн, воспитание Шейна все же попроще. И вам будет сложно победить, учитывая, что Рханэ вынуждены поставить на кон».

Я была очень далека от политики, но даже я поняла — Ташши необходимо победить, чтобы продемонстрировать умение держать отступников под контролем и собственную силу. Ведь союзники придут лишь к сильному, в поддержке слабых никакого резона нет.

«Если их победа так важна, почему бы нам просто не уступить? — спросила я».

«Не все так просто, Риаллин. — мне показалось, что Гаэр-аш усмехнулся. — В случае вашего проигрыша, наш давно лишившийся разума правитель отдаст Армерию династии Рханэ, как впрочем и планировал с того момента, как я отказался от власти. А теперь прояви сообразительность и ответь, что ждет четвертое королевство в случае присоединения к седьмому?»

Я задумчиво погладила пальцами ладони обнимающего меня Норта, и неуверенно ответила:

«Изменение законодательства? Более прогрессивная политика?» — думать о том, что король демонстративно отдаст меня Танаэшу не хотелось.

«Война, Риаллин, — жестко ответил ректор. — И весь выпускной курс Некроса строевым шагом отправится сражаться с отступниками. А если учесть, что Эль-таимы вещь редкая и мало кому доступная, а сила некромантов для вечных самая необходимая, можно сделать неутешительные выводы — их всех выпьют в первом же сражении. Так что вы должны победить, и без вариантов.»

Внезапно я подумала, что отстранить короля от власти, было бы гораздо проще.

«Любовь моя, ты сильно ошибаешься, если думаешь что это так просто. Не забывай о том, что дядя полностью проявившийся темный лорд. Это не мы с Нортом, это абсолютно владеющий собой и своими способностями темный лорд. Да, не скрою, что твое влияние и наши проснувшиеся способности стали несомненным преимуществом, но я брошу вызов кровному родственнику лишь в одном случае… тебе не стоит об этом знать. А Норт без меня с королем не справится, даже при всей поддержке рода.»

Это «Любовь моя» отрезвило в единый миг. Я открыла глаза, прерывая разговор, осмотрелась — отступник вместе с нежитью братьев Блаэд стоял теперь позади команды седьмого королевства, Ташши о чем-то разговаривал с Ярославой, и та водила пальцем по его ладони. Они смотрелись так тепло и естественно, как очень близкие люди, но стоило мне сомкнуть ресницы и стало ясно — наследник седьмого королевства сейчас занят вовсе не невестой, а отступник… отступник слегка повернул голову и смотрит на меня. И Ташши отследил его движение, тоже посмотрел в мою сторону.

Мгновенно приоткрыла глаза, сделала вид, что рассматриваю манжет на рукаве обнимающего меня Норта, потом подняла руку, коснулась теплой щеки Дастела, а едва он ко мне наклонился, тихо спросила:

— А чего мы все ждем?

Норт потерся щекой о мою ладонь и ответил:

— Ведьмочки готовят команды к жеребьевке.

— Будет жеребьевка?

Дастел стянул перчатку с моей ладони, перехватил руку, когда я попыталась ее отнять, поднес к губам, и увлеченно целуя мои пальцы, ответил:

— Да. Сейчас распределят с какими командами мы будем сражаться в полуфинале.

Я посмотрела в центр зала на засверкавший всеми цветами и переливами радуги громадный стеклянный шар и заметила, что половина присутствующих, поглядывает на меня. Беспомощно взглянула на Эдвина — парень молча встал перед нами с Нортом, закрывая от всех своей широкой спиной. Норт, перестав целовать мои пальцы, просто обнял, а Дан произнес:

— Интересно, что придумают на эти игры?

Мне было интересно, чего дальше ждать и вообще как произойдет жеребьевка. И я ждала с нетерпением. Эдвин, сурово разглядывающий наших будущих противников, внезапно произнес:

— После инцидента с Хамманой возможно Гаэр-ашу удастся договориться, чтобы я сменил тебя до финала.

— Пппочему? — не поняла я.

— Потому что тебе здесь не место, — неожиданно сурово, совершенно нетипичным для него серьезным тоном произнес Дан.

Я вот не поняла, что с ними, а после различила неприятный чавкающе-шипящий звук… Звук, пробирающий до костей. И если честно я сначала решила, что ошиблась, поэтому и вопрос задала с нервным смешком:

— Сюда что, гуля притащили?!

Дан повернулся, взглянул на меня, тяжело вздохнул, Эдвин хранил мрачное молчание, Норт наклонился ко мне и прошептал у самого уха:

— Мое сокровище разбирается в том, кто такие гули?

И вот тогда меня передернуло. Прижавшись к Норту сильнее, я очень жалобно, хотя зря вообще так открыто свой страх продемонстрировала, спросила:

— Действительно притащили?

— А второе королевство вообще решило отличиться на этих играх, — мрачно констатировал Дан. — Песчаный креш, гуль и дикий орк. Похоже, в этом году ШахназХала решила посоперничать сАнМора на равных.

— Морат и Зандарат тоже крайне примечательны, — медленно проговорил Эдвин.

— Я одного не могу понять… — Дан хохотнул. — Гном?! Кабан?! Эй, парни, я чего-то не понял…

Людвиг и Никас, подошли, встали в наш круг, переглянулись, Никас начал первым:

— Нормальная у меня нежить.

Оглянулся на незримый для меня из-за внушительной фигуры Эдвина список команд и их нежити, пожал плечами, улыбнулся всем нам, сверкнув чуть заметными клыками, пожал плечами и начал:

— Короче дело было темной ночью — мы с Ташши пошли на дело по добыванию нежити. Я просто замотался там…

— Загулялся, — вставил Людвиг, после чего вновь уставился в потолок, что-то насвистывая.

Типа не он короче это сказал.

— В общем, утром отборочные игры, а я без нежити, — продолжил Никас. — Вот мы и пошли добывать зомби.

— И после моего печального опыта на заброшенном кладбище в лесу, они потопали на древнее городское, — снова вставил Людвиг.

И снова с самым невозмутимым видом. Дан восторженно переводил взгляд с одного вампира на другого и стало определенно ясно — он выбрал себе компанию для походов по тавернам, потому что у него с парнями было явно много общего.

Хмуро глянув на брата, Никас продолжил:

— А там как раз зависали расхитители гробниц.

И тут к нам подошел Ташши, уже без своей невероятной ведьмочки, поправил воротник мантии, и поинтересовался:

— Про Уха рассказываешь?

Никас кивнул и продолжил:

— Мы с Ташши решили проучить ворюг.

Принц хохотнул, но тут же сделал суровый вид будущего наследника королевства.

— Да, — Никас тоже заулыбался, — было весело. Ночь, покрытые мхами захоронения, выделяющийся могильный холм над погребением легендарного гнома, который сражался с предками Ташши спина к спине, десяток измазанных землей вандалов в паутине и тут над всем этим раздается боевой клич этого самого гнома, у которого ироды уволокли боевой топор.

— Убежать не успели, — Ташши сдержанно улыбнулся, — там недалеко имелось захоронение гурий гулящего дома, которые за триста лет очень по мужской ласке соскучились.

— Да, — Никас едва сдерживал смех, — Ташши им ускорительных способностей добавил, так что они догнали… и потребовали нежности и ласки.

Дан захохотал, Норт уже давно посмеивался, он обнимал меня, так что очень чувствовалось, как от смеха сотрясается, Эдвин сохранял сдержанную суровость.

— А в целом они нам сорвали всю операцию по добыванию боевой нежити, — Никас вздохнул, — и мы решили, что я подберу себе что-нибудь в бестиарии министра магии. Так что навели порядок на кладбище, я отнес топор боевой этому захороненному гному, положил его в соответствии с традициями, и мы ушли.

— А ночью в общежитии раздался визг перепуганного вампира, — ехидно сообщил нам Людвиг.

— Да испугался я! — возмутился Никас. — Спишь себе, никого не трогаешь, тут над ухом раздается «Ух!»

— И шлем на голову и холодный топор на грудь в соответствии со всеми погребательными традициями гномов. — Ташши просто сиял улыбкой. — Я как ворвался в их комнату, чуть не рухнул — Ник лежит с огромными круглыми глазами в позе захороненного гнома, Людвиг под потолком завис (вампиры же, они с перепугу зависают), а перед кроватью Ника стоит здоровенный бородатый гном и, судя по шевелению губ, приносит клятву верности.

— Да, — Никас закивал, — он из всего может произносить только боевое «ух», так что беззвучно… я тогда сам чуть под потолком не завис, но у меня нервная система более стойкая! — сказано было с налетом превосходства по отношению к брату.

— Да ты бы завис, просто тебя тяжелым топором придавило! — прошипел Людвиг.

— Но не завис же! — гордо подытожил Никас.

— Зато визжал как девчонка, — добил Людвиг.

— Это была боевая тактика обескураживания противника! — вывернулся Никас. После чего мне пожаловался: — Совсем ничего в боевых тактиках не понимает.

— Ага, — поддакнула я, как и все с трудом удерживаясь от смеха.

— Так, подождите, не понял, — Норт чуть вперед подался, — вы кладбище же усыпили перед уходом, или как?

— Да в том то и дело, что усыпили, — ответил Ташши. — У нас в отличие от вас нет ни Мертвого леса, ни подготовленного к бродячей нежити населения, так что первое чему нас учат — убирать за собой. И мы вычищаем не только заклинания, но и всю остаточную энергию. Безопасность превыше всего, у нас же тут люди кругом, а в столице настолько спокойно, что многие по ночам двери в домах не запирают.

— Тогда от чего же он поднялся? — нахмурился Эдвин.

Я понимала его настороженность — столкнувшись с тем, что Культяпкой управляла другая сущность, Эдвин теперь был подозрителен ко всякого рода неожиданностям.

— Тьма его знает, — пожал плечами Ташши. — Есть подозрение, что дело как раз в топоре — это сильный магический артефакт, многократно увеличивающий силу удара.

О, как интересно…

И тут я заметила, что Ташши на меня смотрит. Причем так с интересом… Хотя чему я удивляюсь, наследник седьмого королевства в курсе, что я артефактор, а тут речь зашла о таком древнем и уникальном артефакте как боевой топор гномов и… На самом деле о топоре как таковом я только сейчас подумала, а сходу как услышала мысли были об артефакте Кхада, нацепленном мною на Гобби — ведь теперь случись что с колебаниями магии на полигоне подумают в первую очередь на этот топор. Ведь он как минимум накопитель.

И я улыбнулась Ташши в ответ, чувствуя как медленно, но верно в груди растет приятное чувство — у меня все получится. Должно получиться.

— Так значит вы протащите на полигон артефакт с неизвестными свойствами? — уточнил Эдвин, явно подумав о том же, что и я.

— Как и большинство присутствующих, — спокойно ответил Танаэш, оторвав взгляд от меня и посмотрев на Эдвина.

— Какие правила? Никаких правил! — воскликнул Дан.

Ему происходящее судя по всему безумно нравилось.

— Вот только сокровище свое вы зря притащили, — серьезно произнес Людвиг. — Бои будут жаркими, кровь ожидается так же, достаточно на команду Зандарата глянуть.

И все собственно «глянули». То есть разом обернулись и посмотрели, открыв и мне вид на засветившийся стеклянный шар, в котором, сменяя друг друга, загорались надписи, вспыхивали, вылетая из шара, понимались выше и складывались в общую схему на потолке:

1 СарХин

участники: Олнар, Гентар и Джекар Дгейты рвары (Каси, Этин, Уйру) Академия магических искусств (АМИ) — больше иллюзионисты

Участники: Йен Танат (белый медведь Экт)

Кират Анма (полярный волк Сарди)

Суан Ярт (черный волк Вихрь)

2 АнМора

Аббар Джуд (змея Хаммана)

Ихар Марва (скорпион Шерт)

Сабир Фат (змеелюд Сахти)

Академия магии ШахназХала (ореол гордости)

Шан Адер (песчаный креш Ришет)

Юсеф Джуда (гуль Кшор

Самкар Эмни (Дикий орк Сат)

4 Некрос

Риа Каро (гоблин Гобби)

Норт Дастел (гештьяра Яда)

Дан Шейн (дракон Коготь)

Эдвин Харн (орк Культяпка) Академия общей магии имени Сирилла

Найк Эвардс (дракон Шайкан)

Нив Гейман (дракон Кирс)

Люк Вин (грифон Вельн)

Заэн Сорен (дракон)

5 Морат

Люсио Сайко (грон Шахди

Тадэо Норв (оборотень Сот)

Кетан Дадеж(сонм Акса)

6 Зандарат

Баяр Ласн (аксум Хордан

Ерден Ждуд (натор Хайд

Юрун Дорг(дракон Суртан)

7 Академия общей магии им Визериуса Молниеносного

Танаэш Рханэ (отступник)

Никас Блаэд (боевой гном Ух)

Людвиг Блаэд (кабан Хорхе)

Королевства обозначались цифрами. Команды мерцали, возле каждого имени вспыхивали движущиеся изображения, и я увидела под символом Некроса себя, Норта и Дана. Нас запечатлели вчера в момент прибытия в столицу, поэтому мы красовались на огненной лестнице в ореоле плащей из живой тьмы и выглядели на порядок ярче всех игроков. Зато Зандарат выделялся двумя невероятными монстрами — казалось созданным из серо-синей стали резким, угловатым натором и темно-зеленым могучим с когтями каждый с острый кинжал аксумом. И это была нежить, которую к примеру у нас в Мертвом лесу поднимать и подчинять было запрещено! И если бы только Зандарат выделялся монстрами — под надписью Морат оказалось два не менее жутких создания Тьмы, подобный хищной рыбе на четырех лапах грон, и двупалый облезлый морской сонм, жуткий настолько, что я себя в центре кошмара ощутила. Это вообще что?! Нам с этим предстоит сражаться?! И да, в команде второго королевства от академии ШахназХала был гуль! Реальный гуль! С шипами выступающего позвоночника, сдвигающимися суставами жутких завершающихся когтями чрезмерно подвижных пальцев и выдвигающейся челюстью!

— Норт, — я обернулась к Дастелу, — Норт, они…

Да меня попросту трясти начало.

— Ага, — обняв за плечи и с азартом разглядывая изображенную на потолке нежить пробормотал Норт, — это уже интересно. Крайне интересно.

Мама, я не хочу в этом участвовать!

И тут Танаэш произнес:

— Слушайте, я могу поговорить с дядей, в конце концов, у вас есть запасной игрок, можно изменить правила и заменить игрока до финала. Не просто можно, я уверен, что все согласятся.

Норт оторвался от жадного изучения предстоящих противников, посмотрел на Ташши, затем перевел взгляд на меня. Я… мне стало стыдно. И самое ужасное — мне стало стыдно перед Гобби, он и так себя виноватым чувствует, а тут еще и моя тихая истерика. И вымученно улыбнувшись, я подняла голову, узрела еще и подобного взлетающему червю кшора, сглотнула, но бодренько заявила:

— Ух какая замечательная нежить! Как же весело будет сражаться! Я просто вся в нетерпении!

Команда Некроса и команда академии магии имени Визериуса Молниеностного разом скептически уставились на меня. Нет, они решили меня смутить? Совершенно напрасно.

— И вот этот замечательный дикий орк, — воскликнула, рассматривая выдающуюся во всех смыслах команду ШахназХала.

Орк там был здоровее Культяпки, зеленый, подобный горилле, в красно-рыжей шерсти, с огромным кольцом в носу, которое и являлось подчиняющим амулетом.

— Хорошенький такой! — преувеличенно бодро продолжила я. — Зелененький. Мускулатура прекрасно сохранилась. А ноги у него тоже с подвижными пальцами, то есть фактически у него четыре хватательных конечности, да? Ой, замечательный какой!

На кривые от нескрываемого скептицизма лица парней я старательно не смотрела, стараясь выглядеть воодушевленной предстоящим… заберите меня отсюда кто-нибудь, но когда рядом раздалось рычащее «Гррх», испуганно повернулась и чуть не заорала. Ко мне по-звериному пригибаясь, подобрался тот самый дикий орк команды второго королевства, которого я только что радостно расхваливала. Зеленый. В красно-рыжей шерсти на голове и спине. С выдающимися из-под толстых губ клыками! И вот это чудище смотрело на меня ожидающе-вопросительно. И тускло-светящиеся глаза такие несчастные. И тишина вокруг установилась практически мертвая. И я себя чувствую дурой полной и…

И хорошо, что левая рука в перчатке — протянула ладонь, погладила монстра. Орк, прикрыв глаза, блаженно заурчал, кто-то где-то свалился, ко мне поспешил разъяренный некромант в черном с золотом мантии, заорав на весь зал:

— Не сметь гладить мою боевую нежить!

Исключительно из вредности еще и потрепала жуткую образину по щечке, после чего ласково сказала:

— Иди к папочке, не заставляй его нервничать, а то у некромантов и так с нервами не очень.

Орк моргнул, ткнулся носом мне в ладонь, после чего повернулся и передвигаясь подобно горилле, направился к хозяину. Парень остановился, разъяренно раздувая ноздри — жители пустыни, они вообще вспыльчивые, а если еще и некроманты.

И тут случилось нечто.

— Эй, мальчик, подойди-ка, — с совершенно не свойственными ему нотками, не громко, но как-то так что услышали все, произнес Норт, обращаясь к Самкар Эмни. Нет, мы не были представлены, но судя по табличке с составами команд, зеленый орк принадлежал как раз Самкару Эмни, соответственно это мог быть только он.

Некромант застыл, неверяще округлив довольно узкие глаза.

— Со слухом проблемы? — издевательски осведомился Норт.

Я испуганно оглянулась на Дастела и вздрогнула — потому что если и имелся монстр в этом зале сейчас, то это был Норт. Норт, в чьих глазах разгорался нехороший огонек, а кожа едва заметно потемнела.

— Что ты делаешь? — шепотом спросила я.

И пошатнулась, услышав внутри себя злое:

«Никто не смеет с тобой так разговаривать!»

Я ушам своим не поверила! Себе не поверила! Я… Глядя на некроманта огромными от удивления глазами, тихо позвала:

«Норт?»

Он вздрогнул, перевел убийственный взгляд с несчастного Самкара Эмни на меня, и взгляд его стал мягче, удивленнее до изумления, после чего я абсолютно четко внутри услышала потрясенно-вопросительное:

«Риа?»

«Я тебя слышу…» — сглотнула, чувствуя, как холодеют руки.

«Я тебя… — ответил Норт»

И мы потрясенно смотрели друг на друга, когда рядом раздалось:

— Ну и чего звал, Дастел?!

В следующее мгновение я отчетливо ощутила гнев. Он рождался где-то внутри, чуть выше живота, он воспламенился словно горючий газ от единственной искры, он охватил все мое существо и отразился синим отблеском в глазах Норта — лишь тогда пришло осознание, что этот гнев не мой! Но я ощутила его всем существом, а затем Самкар Эмни захрипел, и пылающая внутри Норта ярость стала почти ощутима на вкус, вкус с оттенком металла.

— Не надо, — раздался тихий голос Эдвина.

И ярость вмиг сжалась, смятая железной волей. Но не исчезла — затаилась как жар в камине где-то там, внутри души темного лорда, каковым окончательно становился Норт. Но лишь когда из его глаз исчезло пламя, Дастел перестал смотреть на меня, обратив внимание на некроманта со второго королевства. Я так же повернулась, и увидела что Самкар упав на одно колено корчится от боли. Азатем резко вскидывает голову, в бешенстве глядя на Норта.

И в мертвой тишине зала раздался спокойный, но с чуть насмешливо-издевательскими нотками голос Дастела:

— Первого я простил. Второму, позволившему неуважительное отношение к моей невесте, преподал урок. Третьего — убью.

Тишину теперь можно было резать кусками и продавать на черном рынке. Я возмущенно посмотрела на Норта, остальные молчали, и лишь Танаэш высказался:

— Не слишком ли радикально?

Норт перевел взгляд на него и спокойно ответил:

— Нет.

А затем, обняв меня за талию и прижав к себе, добавил:

— У моего сокровища очень ранимое сердечко, и всякие неспособные контролировать собственную нежить не имеют никакого права ее расстраивать. — А затем тоном, в котором звенел металл: — Я сказал, все услышали.

Эдвин подал руку Самкару, помог подняться, и добил некроманта поучительным:

— Впредь контролируй своего орка.

Как парень из второго королевства уходил, я не видела. Отвернувшись от всех, мрачно смотрела на серебристую застежку на мантии Норта, изображавшую смерть с косой. И злилась неимоверно. В итоге не выдержала:

«Зачем? Вот скажи мне, зачем было это делать? Ты его унизил!»

«Я его поставил на место, — спокойно ответил мне Норт».

«Это было жестоко!»

«Среди парней это нормально».

«Сильно сомневаюсь», — Тьма, как же я была зла.

«Правда? И что же послужило поводом для сомнений?»

Я даже в первый миг не поверила, что это Норт произнес. Слишком уж смахивало на Гаэр-аша. Подняла глаза, посмотрела на Дастела.

«Издеваешься?» — спросила прямо.

Совершенно не устыдившись, Дастел ответил:

«Риа, у тебя даже парней не было. Весь твой опыт общения с противоположным полом ограничивается мной, Эдвином и Даном. Так откуда сомнения в моих словах?»

«Интересный вопрос» — не скрывая сарказма, подумала я.

«Среди парней принято жестко ставить на место тех, кто посмел неучтиво разговаривать с девушкой.»

Я в сердцах ответила:

«Ты не прав. Единственный парень, который у меня был… Рик себе подобного не позволял!»

Одарив меня насмешливым взглядом, Дастел хлестко ответил:

«Рик был не в состоянии позволить себе подобное. Силенками не вышел.»

И тут Танаэш неожиданно произнес:

— Риа, а хотите какао с ванилью?

Вопрос был настолько внезапен, что перестав обмениваться с Нортом злыми взглядами, я повернулась к его высочеству и переспросила:

— Что?

— Сладкое какао с ванилью, — очаровательно улыбнувшись, повторил Ташши. — Ярослава говорит, что это поистине волшебное средство в деле поднимания настроения, а вы заметно расстроены. Ну так как, не откажетесь?

И не дожидаясь моего ответа, он позвал одну из ведьмочек, суетящихся у огромного светящегося шара с именами участников команд, видимо готовя его к предстоящей жеребьевке. Та подошла, выслушала, улыбнулась мне и убежала. И не прошло и трех минут, как в зал вплыла… домовая.

Домовая!

Настоящая!

Это создание из маленького народа, полненькое, румяное, с венком из волос на голове и в цветастом сарафане, держа поднос с чашкой напитка шоколадного цвета, гордо лавируя между умертвиями, которые направлялись к своим хозяивам, приблизилась к нам, причитая:

— Ой, где ж эта бледная некроманточка? Совсем довели ироды бедную деточку, лозины на них нима! Ой и… — и домовая остановилась.

И на меня посмотрела! На меня… домовая. Тьма, я едва дышала от восторга. Ведьмочки! Домовая! Глазам не верю.

А эта румяная сказочная представительница маленького народа, вдруг остановилась… шагах в пяти от меня. Слегка сощурилась, полуобернувшись посмотрела на его высочество, затем на меня, на его высочество, тяжело вздохнула и почему-то грустно сообщила:

— А я знала, что ничего не выйдет! Вот как чувствовала!

— Что не выйдет, тетя Матрена? — спросил наследник седьмого королевства.

— Ничего хорошего не выйдет, Ташшунечка, — ворчливо ответила домовиха, и вновь засеменила ко мне.

Подошла, как-то недобро совсем на меня и на Норта поглядывая. Языком поцокала, головой покачала. После поднос повыше подняла и пробурчала:

— Бери уже, несчастье ходячее.

Немного опешив от такого, я наклонилась, взяла чашку и прошептала:

— Спасибо.

Домовиха ничего не сказала в ответ, только смотрела теперь очень-очень внимательно. Словно насквозь видела. Затем головой покачала и вымолвила:

— Оно может и стоило бы разозлиться, много бед принесешь, сердцем чую, да доброты в тебе не взвесить, да не измерить, некроманточка. А еще смерть за тобой ходит…

Я чуть чашку от такого не выронила, насилу выпрямилась и стою, что сказать в такой ситуации вообще не знаю!

— Тетя Матрена, что вы такое говорите, — Ташши подошел к нам. — Риа, наша гостья, и вы…

— А что я такого говорю?! — вскинулась домовая. — Что есть, то и говорю! Смерть за ней ходит. Та же смерть, что и за тобой. Кого из вас двоих предпочтет даже и не ведаю, а метки на обоих одному исчадию тьмы принадлежат.

Затем неожиданно на Норта посмотрела и сурово так:

— Вижу, любишь ее больше жизни, надышаться не можешь. А сможешь ли удержать дыхание свое?

— Смогу, — уверенно ответил Норт.

Я сосредоточилась на чашке с ароматным какао и постаралась ничем не выдать своих мыслей. Дядя Тадор говорил, что маленький народ очень проницательны, но словно всей кожей ощутила взгляд. Посмотрела на домовую — тетя Матрена не сводила с меня мрачного взгляда. Вздохнула тяжело, суетливым движением перехватила поднос и сказала, как прокляла:

— Доброта тебя и погубит.

Я вздрогнула, чуть какао не расплескав, а домовиха добавила:

— И этот ушастый, что рядом стоит. Справа.

Я обернулась — справа стоял Гобби и судя по отвисшей челюсти тоже был сильно удивлен происходящим и вообще произносимым тетей Матреной.

Затем домовиха развернулась и ушла. Я осталась. И все сказанное тетей Матреной тоже осталось, словно в воздухе повисло. Гобби стоял, опустив голову. Норт как-то крепче обнял, что-то пытался мысленно мне сказать, но я почему-то не слышала, упрямо глядя на шоколадное молоко, которое чуть подрагивало в чашке, так как у меня дрожали руки. Его высочество, подойдя пытался извиниться и в целом понять не мог что нашло на домовую, Эдвин мрачно обронил «Разберемся с этой ходячей смертью», Дан вставил «Давно говорил, что с добротой пора завязывать», а вырвал меня из состояния ступора Никас.

Потому что вампир неожиданно спросил:

— Риа, я вам рассказывал, как у Людвига в боевую нежить кабан затесался?

— Нет, — подняла на него глаза, надеясь, что они не блестят от с трудом сдерживаемых слез, — не рассказывали.

Никас откинул длинные волосы назад, чуть выставил правую ногу вперед, почему-то слегка напомнив мне этим жестом Гобби, руку к груди приложил, словно клятву возвестить собирается, и…

— В лесу, в общем, — начал и закончил он свой рассказ.

— Что? — изумилась я столь короткой истории.

Людвиг, на которого я вопросительно посмотрела, ответил загадочной клыкастой улыбкой. Но затем взял и рассказал:

— После провала с нежитью Никаса, я решил обходить стороной городские, даже самые старые и охраняемые кладбища. В результате мы отправились в лес.

— Лес? — переспросила, украдкой смахнув все же скатившиеся с ресниц слезинки.

— Да, — совершенно серьезно подтвердил Людвиг. — Старое заброшенное кладбище близ границы. Я подумал, что там непременно обнаружу для себя экземплярчик чего-нибудь посмертоностнее, но мы нарвались на кабана. Ты… в смысле вы не поверите, Риа, но это кладбище располагалось на территории занятой вот… моим кабаном.

В этот момент от двери к нам протрусило громадное нечто, коричневое, косматое, чем-то напоминающее снаряд, с огромными клыками. По факту — самый большой дикий кабан из всех мною виденных.

— Мой Хорхито, — Людвиг потрепал подтрусившего зверя по холке, — мой герой. Да, герой?

— Хрю, — согласилось умертвие.

— Хорхе был ранен, — продолжил для меня рассказывать Никас, — но когда мы заявились на кладбище, начал бой за свою территорию, причем с магами зверь раньше имел дело.

— Да, Хорхе отлично умел уворачиваться от заклинаний и четко осознавал, что деревья поглощают магические импульсы. — Людвиг снова погладил умертвие, с откровенной гордостью глядя на бывшего лестного хозяина. — Жаль, не было никакой возможности его вылечить, так что когда Хорхе от бессилия свалился, я поднял его уже в новой ипостаси.

— Мы решили, что надо же хоть кому-то продолжать защищать то кладбище, на котором много чего интересного обнаружилось.

— Но Хорхито увязался за мной, — Людвиг нам клыкасто улыбнулся.

Мы все стояли в некотором оцепенении. Да, диких кабанов в боевой нежити еще ни у кого не было. Но если говорить положа руку на сердце — Хорхе выглядел на уровне опаснейшей нежити. Говоря еще более откровенно, единственным, кто не выглядел опасным был мой Гобби.

А нам предстояло выйти на арену…

Как-то разом навалилась апатия, и еще почему-то глаза жгли слезы после слов домовой. Безумно захотелось побыть одной, хотя бы умыться.

— Сейчас вернусь, — сказала я Норту, и с извиняющейся улыбкой посмотрев на парней, поспешила в дальний конец зала.

Выход в широкий просторный коридор служебных помещений был еще как-то обитаем — здесь бегали маги, помогающие в подготовке и организации игр, я увидела нескольких лекарей, одного сверхзадумчивого иллюзиониста, прошедшего мимо меня шевеля длинными чрезмерно подвижными пальцами, словно рисовал что-то незримое. Выйдя в служебный коридор, прошла мимо рядов дверей, так и не найдя дамскую комнату. Зато едва не оказалась в толпе зрителей, отделенных от прохода лишь мерцающей дымкой охранного заклинания. Прошла дальше, и в самом конце коридора услышала шум торопливых шагов.

Испуганно обернулась и увидела мужчину, смутно знакомого, со злыми сузившимися глазами, бледным аристократическим лицом, с трудом, но угадывающимися чертами лица. Вот эта его схожесть и вынудила вежливо спросить:

— Что вы?..

Договорить не успела, как мне в лицо швырнули странный порошок.

Крик так и не вырвался из горла, туман, серый как и сыпучая субстанция окружил, лишая дыхания. Стены зашатались, я, пытаясь удержаться, протянула руку, и ухватиться за нападавшего… Но в следующее мгновение как в кошмарном сне увидела замах дубинки, а после меня оглушило треском, с которым это орудие опустилось на голову мужчины. Он рухнул. Я, неведомо как удерживающаяся на ногах увидела громадного, накрашенного под необъятных размеров бабу из селения уже знакомого мне боевого гоблина! Ыгрх осторожно пнул ногой нападавшего, и его пронеся по далеко не скользкому полу к самой стене, в стену и впечатало. С крайне неприятным треском.

— Ледя, ты бы это, не ходила сама, — почесывая шею, посоветовал мне Ыгрх, пряча дубину в корзину, от которой пахло свежей выпечкой. — Бублик хошь?

Отрицательно качнула головой, чувствуя, что неизменно рухну в обморок.

— Выглядишь плохо, — посетовал гоблин, извлекая из корзины здоровенный румяный бублик и откусывая от него едва ли меньше половины. — Я это, — продолжил он, — если хошь могу дубину того, выкинуть, тебя в корзину и уже к закату на границе будем, а то, чувствую, упокоят тебя, если не темные выродки, так левый хтось.

И тут же жевать перестал, прислушался, нахмурился.

— За тобой бегут, почуяли беду. Ну так как, лезешь в корзину?

Мотнула головой, с трудом ответила:

— Ннемоггу… Гобби…

Тяжело вздохнув так, что накладная грудь едва не вынудила цветастый сарафан лопнуть по шву, гоблин сказал:

— Ну, как знаешь. Если что, я тут, поблизости. Ты это, не ходила бы одна, а то врагов, сдается мне, у тебя, шо тараканов в доме нерадивой хозяйки.

И с этими словами гоблин с удивительной для его комплекции подвижностью юркнул в дверь дамской комнаты, до которой я так и не успела дойти. В тот же миг в конце коридора, вывернув из-за угла показался бегущий ко мне лорд Гаэр-аш. Он оказался рядом в какой-то смазанный тающей реальностью миг и подхватил падающую меня. Норт оказался рядом почти сразу, и проваливаясь в небытие, я услышала его слова:

— Снотворное. Сильнодействующее, не яд.

— Слава Тьме, — хрипло произнес ректор, крепко прижав к себе.

— Нет, помощь целителя не потребуется. Единственное, что я сейчас хочу знать — как Николас Даге проник на защищенную территорию? — донесся до меня голос Гаэр-аша.

И чей-то чеканный ответ, в котором чувствовался страх:

— Лорд Даге не маг, не имел при себе магических предметов, не имел отравящих веществ — охранная система пропустила его, как не представляющего угрозу.

— Не представляющего угрозу?! — ледяной тон ректора.

— Мне очень жаль вашу воспитанницу, лорд Гаэр-аш, я… мы… мы возьмем все объекты под жесткий контроль, я гарантирую, что ничего подобного более…

Но глава Некроса прервал его невнятные оправдания ледяным:

— Гоблина нашли?

И я распахнула ресницы.

И встретилась с внимательным взглядом темно-серых глаз лорда Гаэр-аша, у которого практически лежала на руках, в то время как сам ректор сидел на черном кожаном невысоком диване. Повернула голову, увидела теплую улыбку Норта, чья ладонь располагалась у меня на груди, и от нее тоже было тепло.

— Уже почти закончил, — сообщил мне Норт.

— Как себя чувствуешь? — спросил ректор.

Чувствовала я себя неуютно, хотелось встать и отодвинуться. Подальше. Еще лучше уйти. Подальше.

«Можешь не продолжать» — считал все, что я думаю лорд Гаэр-аш. — «Норт закончит и отпущу. Может быть. Не уверен».

Снова посмотрела на него, поняла, что откровенно издевается.

Следующий вопрос заставил вздрогнуть:

«Откуда гоблин?!»

И взгляд жесткий, испытующий, пристальный.

От ответа меня избавила распахнувшаяся дверь. Само помещение оказалось небольшим, всего-то огромный магический экран во всю стену, кресло перед ним, с ментальным магом в нем, этот небольшой черный диванчик и собственно вся обстановка помещения. Поэтому когда стремительно вошли министр Рханэ и его высочество принц Танаэш, двум присутствующим кроме нас боевым магам пришлось отойти у магу менталисту, частично закрыв ему обзор.

Министр магии обвел стремительным взглядом собравшихся, посмотрел на меня и искренне произнес:

— Мне очень жаль, леди Каро.

На этом с извинениями было покончено, и ректору был задан прямой вопрос:

— Почему гоблин?

— Нашли? — лениво-издевательски поинтересовался лорд Гаэр-аш.

— Нет, — с некоторой заминкой ответил министр Рханэ. И тут же вновь требовательно: — Так почему гоблин?!

Ответил Норт:

— Удар по голове лорда Николаса Даге был нанесен гоблинской дубиной, очень характерные повреждения.

Николас Даге, кузен отчима, так вот почему мне показалось, что черты лица знакомые. Я просто видела его всего раз — сегодня, в кабинете ректора. Он был из тех, кто не горел энтузиазмом по поводу лишения отчима прав опекунства. Но все же зачем было это нападение?! И… удар гоблинской дубинкой?!

— О, Тьма, он жив? — испуганно спросила я.

В помещении повисла тишина.

Я посмотрела на Норта, Норт сделал вид, что занят исключительно моим лечением, министр Рханэ удивленно приподнял бровь, но тоже промолчал, Ташши опустил глаза, ректор ответил на мой вопросительный взгляд в своей издевательской манере:

— Могу оживить, если тебе от этого станет легче.

— Умер… — со всей очевидностью поняла я.

— Да, с раздробленным черепом обычно не живут, — подтвердил Гаэр-аш.

Мне захотелось подняться, но Норт, придавив ладонью, сказал:

— Полежи, я еще не закончил.

И тут министр магии произнес:

— Как я понимаю, леди Каро с убитым была знакома, а значит и проникновение лорда Даге и нападение на леди Каро было спланированным?

Ответил ему Гаэр-аш:

— Да, у моей воспитанницы есть враги.

Криво усмехнувшись, лорд Рханэ произнес неожиданное:

— Видимо она совсем недавно стала вашей воспитанницей, раз враги все еще «есть».

— Мои враги, как и ваши, долго не живут, — спокойно ответил Гаэр-аш. И задал провокационный вопрос: — Как давно на территории Седьмого королевства появились не улавлимые магическим поиском гоблины?

Рханэ промолчал.

Гаэр-аш прищурил глаза. Министр магии посмотрел на присутствующих магов — маги все поняли и вышли. Остались только я, Норт, Гаэр-аш, Ташши и сам министр.

Когда дверь за вышедшими закрылась, лорд Рханэ прошел к освободившемуся крутящемуся креслу, сел развернулся к нам, побарабанил пальцами по подлокотнику и взглянув на ректора, сообщил невероятное:

— Давность их появления такая же, как и в четвертом королевстве. И так же как у вас гоблины наблюдают, собирают информацию, ни во что не вмешиваются и исчезают, не обнаруживаясь ни магическим поиском, ни иными.

— Вот как, — лорд Гаэр-аш задумчиво посмотрел на меня, — не знал.

— Насколько мне известно, отдавая долг роду, вы последние шесть с половиной лет провели в Некросе, не вникая в дела государства, — не знаю почему, но мне показалось, что в голосе министра Рханэ прозвучал упрек.

Никак не отреагировав на упрек, ректор поинтересовался:

— Гоблины представляют угрозу?

— Сложно сказать, — главный некромант седьмого королевства, полуобернувшись, взглянул на мерцающий магический экран, — империя гоблинов на данный момент уже та сила, с которой приходится считаться даже Темной империи. Насколько мне стало известно, ведутся переговоры о браке между наследником царства Теней и кронпринцессой Алитеррой. Если они увенчаются успехом, государство гоблинов вступит на политическую арену практически наравне с Хаосом, Даррантом и Темной Империей.

— И таким образом против семи разрозненных человеческих королевств будет уже не три, способные снести нас государства, а четыре, — вставил принц Танаэш.

Норт, искоса взглянув на него, вновь уделил все внимание лечению меня, но все же высказался:

— Империю Хешисаи единство не спасло.

— Да, спасли маги Смерти и проклятийники, те две специальности магии, что безжалостно уничтожались и утрачены ныне, — министр Рханэ криво усмехнулся, доброй улыбкой встретил мой испуганный взгляд.

Я вообще полулежа только и крутила головой, потрясенно глядя то на одного присутствующего, то на другого, то на третьего… В общем на них на всех. Новости были одна другой потрясательнее! Хотя вот окончательно добило прозвучавшее фактически — маги Смерти спасли человеческие государства во время наступления темных всадников.

— Леди Каро, вы так реагируете… Я прошу прощения, мне казалось приемлемым вести подобный разговор при вас, учитывая, кто ваш жених и чьей воспитанницей вы являетесь, — извиняющиеся произнес лорд Рханэ.

И после его слов на меня посмотрели все присутствующие.

— Цена спасения устроила не всех, — слегка растягивая гласные, произнес ректор. И уже резче: — Норт, ты закончил?

О, я бы тоже очень хотела, чтобы Норт уже закончил и я могла встать с колен Гаэр-аша и вообще избавиться от этого весьма нерадостного положения, но меня не обрадовали.

— Не совсем. Риа, полежи.

И тут я услышала, как отголосок, как эхо, как звук голоса, перекрываемый шумом ветра:

«Снотворное удалил, блокиратор магии не полностью.»

«Еще и блокиратор? Не удивлен».

«Да, Риа научилась давать отпор, они это поняли.»

Пауза и вопрос Норта:

«Ты поэтому взял ее в Некрос? Чтобы научилась давать отпор?»

«Да. Частично. Про отчима я не знал.»

«А в чем конкретно причина была?»

«Характеристика от декана артефакторского факультета. Риаллин слишком талантливый артефактор, по окончанию обучения ее никто не планировал отпускать, она попала бы прямиком в королевские магические мастерские. Под замок. Лорд Даге это понял, поэтому и поспешил перевести в единственное учебное заведение, с которым никто не стал бы связываться. В Некрос».

И тут зависшее в комнате молчание нарушил принц Танаэш:

— Дядя, раз уж все заинтересованные и ответственные лица здесь, я бы хотел обратиться к тебе с просьбой — изменить правила и отстранить леди Каро от участия в играх.

Ректор посмотрел на меня и холодно произнес:

— Прекрасная идея.

— Я не возражаю, — отозвался министр Рханэ.

Норт посмотрел на меня, я решительно ответила всем:

— Нет.

И все. И даже объяснять ничего не стала. Просто нет и точка. Но вместе с тем вдруг подумалось — а кого все эти годы искали наводнившие человеческие королевства гоблины? Неужели Гобби, в смысле Габриэля?! И те слова, что Ыгрх сказал мне в доме ректора, что они обязаны мне уже одним тем, что к Гобби сознание вернулось… Что же такое известно Гобби, что его убили?! И что это вообще за знания, из-за которых его сознание так цеплялось за остатки тела?

— Лорд Гаэр-аш, — неожиданно обратился к нему министр Рханэ, — вы выпустите вашу воспитанницу на арену?

«Все больше склоняюсь к тому, что нет…» — прозвучало в моей голове.

— Вы обещали, — отчеканила я. — Норт, все?

Дастел убрал руки и я стремительно поднялась. Оправила мантию, пошатнулась. Встала ровнее. Вскинула подбородок, демонстрируя все, что я по их поводу думаю, попыталась уйти для чего сделала шаг и была вынуждена не просто остановиться, а ухватиться за руку Норта, который поспешил меня поддержать.

— Вынужден признать, что я в целом не понимаю, как столь одаренного атефактора могли определить в некроманты, — лорд Рханэ поднялся. — Более того, считаю некоторым капризом, ваше желание участвовать в боях, где вам могут как минимум навредить. И если мне понятно желание лорда Дастела исполнять желания, пусть даже и капризы любимой девушки, то ваше потакание вздорному поведению, лорд Гаэр-аш, можно объяснить только одним — на кону нечто большее, чем просто победа в играх.

После чего черные глаза министра испытующе взглянули на ректора. Я на Гаэр-аша взглянула немного испуганно, честно говоря остерегаясь его ответа. Но глава Некроса извернулся с истинно аристократической грацией:

— Как и у вас, лорд Рханэ, на кону действительно нечто крайне важное, за что как минимум двое в нашей команде готовы рискнуть жизнью.

И я даже слегка преисполнилась гордостью после его слов, но Гаэр-аш добил язвительным и сказанным только для меня:

«И не всегда своей!»

И посмотрел. Обвинительно. Намекая на то, что своим решением я ставлю под удар Норта и Дана. Вот только я не ставила. Для них не будет практически никакой угрозы, на них Эль-таимы. И если я и рискую, то только собственной жизнью.

От этого поединка взглядов, нас отвлек задумчивый голос министра магии:

— Очень жаль, — холодно произнес он, — потому что нет ни единого сомнения в том, что победит наша команда.

Гаэр-аш повернулся к нему, улыбнулся и ответил:

— Я бы не был столь самонадеян.

Едва не взвыв, я обратилась к Норту:

— А жеребьевка уже была?

Улыбнувшись мне, мой жених обнял за талию и вывел из маленького помещения, в котором давил не столько размер, сколько атмосфера. Принц Танаэш вышел вместе с нами, оставив двух уверенных в победе продолжать разговор о своей уверенности.

И вот когда мы зашагали по коридору Ташши произнес:

— У ШахназХалла неожиданно сильная команда.

— Да, — поддержал разговор Норт, — креш, гуль и дикий орк — это достаточно серьезно.

— Учитывая, что креш способен выпрыгивать из песка на высоту пяти человеческих ростов я бы поберег вашего дракона. О броне на брюхо не думали?

Норт кивнул, и ответил:

— Хорошая идея.

Я молчала, наблюдая за тем как Норт, перехвативший мою ладонь, переплетает наши пальцы. И тут Дастел спросил:

— Как вы будете защищать Хорхе от аксума?

— Да, — Ташши нахмурился, — там когти в размер Хорхито. Не знаю еще, я…

И тут я, воочию представив себе длинные плоские лезвия когтей аксума, почему-то сказала:

— Артефакт скольжения мастера Гейрома. Гейром же из седьмого королевства, да?

Ташши с удивлением посмотрел на меня, Норт поднес мою руку к губам, поцеловал и с нежностью произнес:

— Сокровище ты мое.

От улыбки, заигравшей при этих словах на лице Танаэша я откровенно смутилась, а принц пообещал:

— Я выясню.

— Его использовали эльфы для перемещения по северным склонам, озерам и рекам. Лезвие коньков с ним скользит, но не режет, — вспомнила я информацию из истории артефакторики.

— Период союза с эльфами… — Танаэш призадумался, — видимо это древняя разработка, я не знаю, есть ли они сейчас…

— В музее имени мастера Гейрома должен был сохраниться хоть один, — предположила я.

Ташши движением головы откинул челку с глаз, усмехнулся, и протянул:

— Да, достану.

И мы вошли в зал.

Там на огромном магическом экране всеми цветами радуги светились результаты жеребьевки, и ярко пульсировала темно-синяя надпись:

Мне и так нехорошо стало, а тут еще и в голове раздалось:

«Я одного не могу понять, Риаллин, почему за тебя вступился гоблин?»

«Из соображений присутствующего в нем благородства», — мрачно ответила я.

И дабы прекратить беседу, которая могла подтолкнуть ректора к ненужным для меня последствиям, спросила Норта:

— Идем?

— Куда? — не понял он.

— Сражаться, — бодро ответила ему.

И начала озираться в поисках своей нежити и Дана.

— Уверена? — чуть подтрунивая, поинтересовался Норт.

— Абсолютно, пошли на полигон ждать боя, — ответила, продолжая выискивать взглядом Гобби.

— Как скажешь, — ответил Дастел.

И вот понять бы с чего он посмеивается.

— Хм, а вы уверены, что хотите простоять на полигоне до утра? — спросил Ташши.

Развернувшись к нему, выговорила:

— То есть бой завтра? Но как же… говорили ведь, что сегодня, я…

Эти двое переглянулись и Норт, прижав к себе, прошептал:

— Какая ты кровожадная.

Принц Танаэш пояснил:

— Команда Мората попросила перенести бой на завтра. Я так полагаю, они вас опасаются.

— Меня? — он вероятно шутил.

— Тебя, сокровище мое, — подтвердил Норт.

Эдвин, стоящий рядом с Даном, Никасом и Людвигом которые активно общались, повернулся, взглянул на нас, кивком головы позвал к ним. Мы и пошли, и пока топали я обратила внимание, что наши две команды единственные, которые вообще между собой общались — остальные стояли обособленно и… подальше от нас. Еще дальше находилась их нежить, причем все своих умертвий контролировали и зло на меня смотрели, почему-то. И едва я подошла, раздалось с десяток команд, после которых нежить синхронно отодвинулась от меня подальше.

— О, вот и некросовское сокровище, — Никас изобразил приветственный полупоклон. — Про скандал парни уже доложили?

Отрицательно помотала головой.

Дан широко мне улыбнулся, а в итоге захохотал, угорая над чем-то мне неведомым. Людвиг с трудом сдерживал смех, но плечи его сотрясались, да и улыбка нет-нет, да и воцарялась пугая всех окружающих присущим вампирам оскалом. Норт и Ташши сдержанно улыбались, хмурым оставался один Эдвин.

— А что случилось? — переводя взгляд с одного на другого, спросила я.

Никас, хохотнув, подался ко мне и заговорщицки поведал:

— Как объявили итоги жеребьевки и команды участники первого боя, капитан команды Мората как заорет визгливым голосом: «Она моего Шахди приручит вмиг! Я требую отсрочки боя! Это какая-то паршивая магия! Она любовным зельем обрызгалась! Кто вообще пустил девчонку на игры?!»

Я стояла потрясенная до глубины души, а вот Эдвин мрачно произнес:

— Что примечательно — никто из присутствующих даже не улыбнулся. После того как ты фактически у всех на глазах без каких-либо усилий приручила Хамману, игроки заслуженно опасаются тебя, Риа. Понимаешь, что это значит?

Растерянно посмотрев на него, отрицательно покачала головой. Харн, поджав губы, пояснил:

— Ты — станешь приоритетной целью для первой атаки. Ты. Не Яда, не Коготь, не Гобби, и не Норт с Даном, а ты! И учитывая твою боевую и физическую подготовку, я склонен согласиться с Гаэр-ашем — тебе не место на Мертвых играх, вся эта затея ничем хорошим не закончится.

От его тона мне окончательно стало нехорошо, хотя куда уж больше, и я чуть язвительно поинтересовалась:

— Упасть отжаться?

Улыбнулся краем рта, укоризненно посмотрел и не стал ничего говорить.

И тут, словно шелест раздались шепотки по притихшему залу, я, как и все наши повернулась, и увидела шедшую к нам ведьмочку. Она была как и все в черном платье с белыми манжетами и воротничком и в белом кружевном фартучке, руки сложены сзади в замок, от чего осанка и так очень красивая у всех ведьмочек, была еще прямее. Головка чуть приподнята, глазки опущены, черная длинная коса перекинута на плечо, движения плавные, и вектор направления явно в нашу сторону. И улыбка такая слегка загадочная, но больше чуть самодовольная, словно она точно знает, что все сейчас смотрят исключительно на нее. Шагах в десяти от нас ведьмочка грациозным движением отбросила косу на спину, вскинула подбородок и посмотрела… на Норта. Прямо на Норта, исключительно на него. И взгляд был такой… вызывающий, провокационный, заигрывающий. А может мне просто показалось, но в следующий миг на красивом лице расцвела сверкающая улыбка, а затем ведьмочка весело подмигнула все так же Норту. Норт взял и обнял меня, привлекая к себе ближе, хотя я и так совсем рядом стояла. Ведьмочка улыбнулась еще лучезарнее, окинула меня насмешливым взглядом, вновь посмотрела на Норта и… и остановилась, потому что уже подошла к нам.

После чего повернулась к принцу и приятным мелодичным голосом произнесла:

— Ташши, мы уже можем начинать? — искоса взгляд на Норта. Затем вновь посмотрела на его высочество:- Или еще подождем?

Наследник седьмого королевства, удивленно уточнил:

— А чего мы ждем, Милолика?

Нахальная ведьмочка, одарив очередным проникновенным взглядом Норта, язвительно ответила:

— Кого… Инар вернулся. Ярослава занята выяснением отношений. В очередной раз. Так нам начинать без нее?

После чего выразительно посмотрела на Ташши. Я посмотрела тоже, и сильно пожалела об этом — принц на миг, на какой-то краткий миг утратил и свое спокойствие, и расслабленность и уверенность… На один краткий миг, но в это мгновение я поняла, что передо мной глубоко несчастный парень. Несчастный настолько, что мне за него стало больно. Но уже в следующее мгновение улыбнулся, сделав вид, что его это все вовсе не касается, откинул челку со лба одним движением головы, и произнес:

— Что ж, начинайте. Все ждут.

Прозвучало как-то обреченно. Парни вообще сделали вид, что ничего не слышали, а я внезапно вспомнила этот голос, и как наяву увидела золото осенней листвы, Некрос не тронутый разрушением вдали и эльфа, который тогда произнес «Моя невеста… не смогла прийти. Так что, бал мне не в радость».

— Ташши, вы были эльфом! — воскликнула я, проигнорировав вредную ведьмочку, которая продолжала недвусмысленно строить глазки Норту.

Принц вскинул бровь, взглянув на меня.

— Да, вы! — не знаю, откуда взялся этот порыв неостановимой речи, просто захотелось поддержать парня. — Вы мне про бал рассказывали!

Секундное замешательство и Танаэш воскликнул:

— Точно! Вы та удивительно добрая некромантка явно из Некроса! С вами был на редкость молчаливый спутник…

И тут Никас и Людвиг на пару воскликнули:

— Гарри! Так ты подружка Гарри!

После чего эта парочка клыкастых повернулась к Дану с вопросом:

— Ты был Гарри?!

Дан отрицательно покачал головой. Зато Гобби, Гобби гордо вышел из-за колонны, грудь колесом, сапоги начищены.

— А вы… — я потрясенно смотрела на братьев Блаэд, — это вы драконов подняли! И скелетов! Вы…

— Так, — Никас прищурился, — только не говори мне, что мы тогда с твоим умертвием зажигали!

И тут Норт расслабленно-опасно произнес:

— Никас, ты обращаешься к леди.

Я мельком отметила, что действительно на «ты» перешли, а Никас вовсе не обратил внимания на слова Норта и продолжил с восторженной улыбкой:

— Гаррри и Ррррита! Нет, ну надо же! А мы про вас часто вспоминали, такая парочка колоритная!

— Отличнички! — я тоже улыбалась вовсю.

— Ну так да, — Людвиг хлопнул брата по плечу, — мы с Ташши лучшие на факультете.

Все посмотрели на Ташши. Принц, хоть и улыбался, и даже кивнул в тему, подтверждая, что да, таки лучшие, но взгляд его был направлен в конец зала. Там, в окружении подруг стояла Ярослава и не отрываясь смотрела на невысокого темноволосого парня, стремительно покидающего зал. Одна из ведьмочек удерживая ее за руку, что-то выговаривала, то ли успокаивая, то ли ругая.

А я, я вспомнила то, что как-то затерялось в памяти. Моя дурацкая привычка — не вспоминать о хорошем. Просто очень больно было тогда, в детстве, когда погиб дядя Тадор и любое воспоминание о нем приводило к потоку слез. Вот я и научилась хранить хорошее где-то в самой глубине памяти, а сейчас неожиданно вспомнился тот эльф номер два, танец в прошлом Некроса, то как он кружил меня по залу, успокаивая, и поцелуй… который я спрятала еще глубже и даже не вспоминала ни разу. Вспомнила сейчас, как и сказанное тогда Нортом, прикинувшимся Риком Норт: «Один из преподавателей седьмого королевства». Потом вспомнила как этот «эльф номер два» разговаривал с Ташши и поняла, что спросить о том, кто это был не рискну. Да и стоит ли? Наверное, нет.

— О чем задумалась? — спросил Норт, погладив по щеке.

— Не имеет значения, — улыбнулась его внимательному взгляду.

Потом принцу, повернувшемуся к нам. После обратившемуся к продолжающей стоять рядом и демонстративно рассматривать Дастела ведьмочке:

— Милолика, что-то еще?

— А? — отозвалась та. — Нет-нет, начинаем.

Еще один страстный взгляд на Норта, после грациозный поворот и ведьмочка удалилась, раза три оглянувшись на Дастела.

— Эм… на ведьмочек иногда находит… — Никас единственный кто решился проккоментировать ситуацию.

— Играют с огнем, — Людвиг явно не одобрял подобного поведения.

Я запрокинула голову и посмотрела на Норта. Норт спокойно на меня. Улыбнулся. Улыбнулась в ответ.

— Риа, — неожиданно позвал Эдвин, — можно тебя на минуточку.

Я кивнула, но тут над всеми нами раздалось:

— Начинается представление команд!

И я хотела бы сказать Эдвину, что не успею с ним поговорить и вообще, но некромант, игнорируя всех присутствующих и даже Норта, схватил меня за руку, рванул к себе, вырывая из объятий Дастела, после потащил за собой к служебным помещениям.

— Эээм… — понеслось нам вслед задумчивое от Никаса, — я тут…

— Может разговор важный… — предположил Людвиг.

Эдвин не отреагировал. Протащив меня через весь зал, открыл ближайшую дверь, втолкнул меня в мрачное подсобное помещение и глухо скомандовал:

— Снимай мантию.

Посмотрела на его бескомпромиссное выражение лица и предположила:

— Щит.

Кивнул.

Открылась дверь вошел Норт, прикрыл за собой дверь и привалившись плечом к стене, с некоторым недовольством произнес:

— Эдвин, это все-таки моя невеста.

— И ты всем это уже недвусмысленно продемонстрировал, — помогая мне расстегнуть застежку, прошипел Эдвин.

На этот раз щит он наложил в разы быстрее, чем тогда перед моим испытательным боем. Не просто щит — теперь были защищены и руки и шея. Закончив, вернул мне мантию, помог надеть, после вгляделся в мои глаза и практически попросил:

— Будь осторожна.

— Это всего лишь представление команд.

Ничего более не говоря, некромант молча отступил. Норт вывел меня и оказалось вовремя, как раз наступила очередь нашей команды, а над залом разнеслось:

— Некрос.

Пока мы с Нортом шли к выходу, открывшемуся прямо за сверкающим шаром посредством которого и проходила жеребьевка, я думала о многом… о том, как уютно моей ладони в руке Дастела, об Эдвине, оставшемся в зале, о принце ташши и его отношениях с Ярославой, о том почему на меня напал кузен отчима, о…

Свет вспыхнул, стоило вступить в проход и почти сразу раздался оглушительный рев толпы «Некрос! Некрос! Некрос!», и я, повинуясь жесту Норта, активировала амулет иллюзии — мантии вмиг стали словно живыми порождениями Тьмы, неподвластными яркому свету, что казалось, высвечивал каждую частицу на полигоне. Свет был всюду. Пылающие синие факелы высотой по колено освещали тропинку, указывая куда идти, овальную арену по периметру освещали огромные на древках размером с деревце полыхающие алым факелы. Над всей ареной, оставив лишь просвет в середине, сверкали желтовато-белые магические шары, не оставляя и шанса ни единой тени. Теней тут не было. А вот тьма, окутавшая меня, Норта и Дана была. Тьма казалась вызовом этому яркому разнообразному свету, и Норт решил усилить этот эффект, видимо чтобы окончательно выделить нашу команду.

— Дан, поддержишь? — едва слышный вопрос.

— Завсегда, — весело ответил некромант.

«Не вмешивайся» — мысленно приказал мне Норт.

А в это момент над ареной звучало:

«На самом краю четвертого королевства, посреди наполненного нежитью Мертвого леса, стоит самая древнейшая Академия Некромантии — Некрос!» — голос кажется, принадлежал той самой Бажене, которая и встречала нас.

И второй более резкий, низкий и с легким деревенским акцентом:

«Ото единственна академия с обленившимися некромантами, где нежить на тренировочные бои сама заявляется, да еще и просит настойчиво, чтобы адепты ее убили, а они, неразумныя, от нее сверкая пятками бегут, да преподавателей на помощь визгливо кличут, особливо Норт со товарищи!»

Норт, как раз готовящийся призвать тьму и впечатлить всех нашим появлением — застыл.

Да и в целом все попритихли, внимательно слушая.

— Лллюбава, — раздалось над ареной, — ты что читаешь?

— Как что? — возмущенно переспросила ведьмочка. — Тут газетчик заходил, сказал, что ты речь про Некрос поменяла, да и сунул мне эти листки.

Послышался щелчок открываемой двери, и затем тихий голос Эдвина:

— Простите, девушки, можно мне остаток этой замечательной речи?

Шорох передаваемых листков.

— Благодарю. А не подскажете, как этот газетчик выглядел?

Говорил Эдвин невероятно — негромкий приятный словно бархатистый голос будто обволакивал, и звучало по-доброму и благожелательно очень, так что я бы на месте ведьмочек сразу и ответила бы.

И они ответили:

— Невысокий такой, не то, что вы… В сером камзоле, лысенький, пенсне на глазу правом… а, и да, у него значок «Столичные вести» был на камзоле вышит. Знаете такого?

— Узнаю, — искренне заверил Эдвин.

И так он заверил, что все разом и поверили.

— Спасибо, девушки, — поблагодарил некромант, после чего дверь открылась и снова закрылась.

Секундная пауза…

И тут на рядах зрителей началось какое-то шевеление. Мы сразу и не поняли в чем дело, из-за яркого света зрители были плохо видны, но присмотревшись, увидели, как один мужик бежит изо всех сил, срывая с себя по дороге пенсне, камзол… на этом он почему-то не остановился, и, расстегивая рубашку, продолжил стремительный бег.

А над нами раздалось:

— Какой мущщина… Это Некрос, да? — произнесла явно та, которая Любава.

— Угу, Эдвин Харн, молодой глава клана Меча.

— Ох ты ж земля матушка, де они ж такие водются…

В следующее мгновение Норт выпустил тьму.

Темные клубы непроницаемого мрака вырвались из его ладоней, хлынули волной впереди нас, ударили будто оскалы, расплескавшись фиолетовыми искрами, с тихим шелестом разлились, как вода по кромки до ног остальных команд, а мы шли по покорной черной глади… Ровно до вступления в игру Дана. Его волна абсолютного мрака была втрое больше, чем у Норта, все же Дан сильнейший некромант в нашей команде, и она всколыхнулась, выплеснулась над нами, словно мы с Нортом одинокий утес в бушующем океане, и чуть опала, открывая заревевшего над ареной Когтя. Остальные некроманты, отойдя от потрясения, решили, что это не дело — полностью отдавать внимание зрителей нам, и разом прокатился слаженный рев всей боевой нежити. Норт оглянулся на Дана, Дан ответил ухмылкой, мол «Мы их сейчас сделаем», и они сделали! Они такое сделали! Дан шагнул вперед, сжал мою ладонь, и я оказалась зажата между двумя некромантами. А затем, разом, парни вскинули руки вверх. И я ощутила лишь отголосок силы, но над нами уже взметнулась волна мрака, значительно превосходящая две предыдущие! Тьма всплеском поднялась над ареной, невообразимым драконом расправила крылья, заревела так, что содрогнулась земля и сложилась надписью «Некрос» в небе! Надпись вспыхнула мраком, разошлась черным дымком и оставила после себя рисунок смеющейся смерти, что трогает пальцем острие собственной косы, словно проверяет качество заточки.

Толпа ахнула.

А смерть, по лезвию косы которой бликом промчался синий огонь, чуть склонила голову, словно приветствуя нас, а затем, раскинула скрытые под мантией руки и провозгласила не то, что над ареной, над всей столицей седьмого королевства:

«Мертвые игры начались!»

И из ее рта вырвалось черное пламя, чтобы порывом ветра разойтись по всем рядам зрителей. И площадь не просто погрузилась в потрясенное молчание, площадь утонула в нем. А смерть, наша некросовская эмблема, чуть склонившись к нам, вроде как заговорщицки, но на самом деле достаточно громко, прошептала:

— Сделайте их.

— Непременно, — гордо пообещал Норт.

Руки к тому времени мы уже опустили, так что смотрелось данное представление откровенным благословлением нас самой смертью. Сказать, что после такого все присутствующие команды были деморализованы, это ничего не сказать. Все были в шоке!

И вот в этом всеобщем шоке, под всеобщими потрясенными взглядами, во всеобщем потрясенном молчании, мы и проследовали на свое место. Все так же держась за руки, как самая сплоченная команда на свете.

Сверху раздался перепуганный голос одной из ведьмочек, кажется Любавы:

— Гхм… м… эм… Смерть, простите, можно к вам так обращаться?

Дан покровительственно улыбнулся. Нет, если бы парадом командовал Норт, думаю он бы уже прекратил этот фарс, но Дан… Дан дорвался до развлечения, и потому затмевавшая небо чисто некросовская смерть, приставив когтистую лапу к месту где по идее у нее было ухо, произнесла:

— Да-да?

И там наверху кто-то грохнулся. Не знаю кто, но звук явно принадлежал упавшему телу — мы, некроманты, в таких звуках разбираемся. После секундная тишина, и раздался строгий голос уже Бажены:

— Многоуважаемая Смерть, не могли бы вы… Понимаете, нам представление вести нужно дальше, а вы…

Дан посмотрел на Гобби, Гобби осклабился и полез в карман, из которого жестом фокусника извлек блокнот и карандаш. И я поняла, что все, это конец, потому что эти двое спелись!

И смерть в небе, кокетливым жестом поправив призрачно-черный капюшон, игриво произнесла:

— Ну если вы так просите, то несомненно, как же я могу отказать столь дивным источникам пита… эм… резервуарам энерги… эм…

В момент когда внимание всех приковано к откровенно паясничающей смерти, Гобби едва заметным быстрым движением передает первый листок Дану. Некромант бегло читает все за секунду, Смерть над ареной тут же вскидывается и звучит мрачно-злорадное:

— За мою помощь вы заплатите кро-о-о-о-у-увью!

Миг тишины. И где-то там наверху раздается звук упавшего тела.

— Да, Любава, сколько вже можно?! — восклицает раздраженная Бажена.

— Вот шо ты голосишь, — последовал приглушенный меланхоличный ответ, — деревенския я, из дальних угорских лесов, с детства наученная — коли опасность так сразу притворись мертвой. Помогает, между прочим.

— Да? — скептически переспросила Бажена. — А шишки на затылке как, не мешают?

— От шишаков лед помогае, — с совершенным смирением к своей нелегкой судьбе ответила ведьмочка.

— Да?! — уже взбешенно прошипела Бажена. — Слышь ты, а от злой меня тебе кто поможет?

— Эдвин Харн, — ответила находчивая Любава. — Он такоооой, такой… он поможет…

В тишине, а зрительские ряды все еще были погружены в потрясенное молчание, раздался один отдаленный вопль. Повернув головы все узрели газетчика, распятого в воздухе в паре метров от земли, и Эдвина, вскинувшего руку и сжимающего воздух так, что сразу становилось понятно, кто держит газетчика за горло, пусть даже и на расстоянии… Ну и собственно уже ни у кого не осталось сомнений, что Эдвин Харн может спасти всех, не то, что какую-то ведьмочку.

— Любава! — у первой ведьмочки уже кажется, начали сдавать нервы. — Любава, хватит квашней на полу валяться, нам еще представление игроков вести!

— А нам смерть поможет. Вишь, она вся в энтузиазме уже.

Смерть да, вся на энтузиазме была! Она протянула сверкнувшее сталью острие косы к повисшему в воздухе газетчику, которому и без нее страшно было, подцепила мужика за воротник, подтянула на арену, подкинула вверх и… съела.

Наверху раздался звук еще одного упавшего тела. Не газетчика, нет, похоже и Бажена свалилась в обморок.

А смерть, изобразив сытое поглаживание по призрачному животу… ее фантом животом и заканчивался к слову, вскинула вверх руку с косой, и над ареной прозвучал ее скрипящий голос:

— Да откроются великие Королевские Мертвые Игры! Добро пожаловать в царство боли, мрака, отваги и чести! Вам, — она обвела участников игр косой, — предстоит пройти по самой грани между жизнью и смертью! Узнать, что скрывается там, в глубине ваших душ! Понять, на что вы способны ради победы! И сделать выбор…

Смерть допустила многозначительную паузу и я сразу поняла, что текст писал Гобби. Он склонен недоговаривать.

— Встаньте, — смерть указала на ряды зрителей, — и стоя приветствуйте великих воинов!

И что примечательно — все мгновенно поднялись, с интересом наблюдая за происходящим. Я же посмотрела на Эдвина — парень стоял, сложив руки на груди и… участвовал в творящемся безобразии. По крайней мере зеленовато-серая призрачная дымка потянувшаяся по трибунам, принадлежала точно ему. И мне стало очень радостно от того, что Эдвин хоть и не на арене, но все-таки с нами, с командой.

И тут Гобби передал Дану листок.

И мне бы заранее догадаться, что будет, но кто ж знал!

— Далеко-далеко, — замогильным голосом заговорила Смерть, — среди заснеженных гор Первого королевства…

«Ой…» — сразу подумалось мне.

Просто текст же Гобби писал.

— Среди заснеженных гор Первого королевства шла извечная битва, где с трех сторон участвовали клыки, когти и… молочные зубы!

Трибуны и самих участников охватила заинтригованная заинтересованность — в смысле при чем тут молочные зубы к извечной битве?!

— Да, — продолжила смерть, — с раннего детства братья Дгейты дрались за соску!

Все ахнули, кое-где послышался смех.

— А что делать, — смерть развела костлявыми руками, — братьев трое, сил много, магии много, а соска одна. Непорядочек. — И уже торжественным голосом: — Узрите братьев Дгейтов, в битвах за любимую пустышку отточивших навыки боя до заснеженных вершин! И приветствуйте тех единственных, кто единством и сплоченностью превосходит все команды! Братья Дгейт и их верные рвары!

Толпа загудела, зааплодировала, послышались выкрики «Дгейт! Дгейт! Дгейт!». Сами братья, после упоминания пустышки стоявшие хмурыми, тут же приосанились, вскинули подбородки и вообще заценили сами себя, но тут…

— Жаль только пустышку с собой не взяли, — ехидно продолжила смерть. — Ну ту самую… — Некроманты в мантиях оттороченных белым мрачно на нее посмотрели. — А что я? — притворно удивилась та. — Вот если бы взяли, победа точно была бы ваша, а так…

И тут один из братьев взял и достал из кармана что-то на цепочке. Все подались вперед, вглядываясь, а этот самый Олнар громко так:

— Взяли. Она наш талисман на удачу.

Что тут началось. Свист! Крики. Зрители кто аплодирует, кто хохочет, а Гобби не бдит, Гобби пишет! И я хотела было забрать очередной листок, который мое умертвие протянуло Дану, но меня Норт удержал, а еще он задумчиво произнес:

— Откуда Гобби знал про соску?

«Разведка донесла!» — раздраженно подумала я.

А дальше было не до раздумий, потому что смерть она… ну в общем она!

— Правее Великих Снежных гор непоколебимо стоит горный хребет покрытый вечными голубыми льдами!

И все поняли, что смерть избрала новую жертву, а потому жадно посмотрели на вторую команду из первого королевства, ожидая… очередной сенсации. Видимо момент с соской все понравился, ждали еще чего-нибудь эдакого.

И дождались же!

— Приветствуйте команду Академии Магических Искусств! Йен Танат — самый низкорослый некромант в истории!

Все уставились на высоченного, с Норта точно, парня. Парень мрачно взирал на смерть.

— Чего стесняешься? — не смутилась та. — Все ж свои, семья практически. Давай уже, слезай с ходулей.

Тот взял и… спрыгнул. С ног спрыгнул на примятый снег. И оказалось, что реально ходил на ходулях, замаскированных под высокие сапоги. Вот сапоги на снегу и остались, а некромант взял и гордо выпрямился, мол я и так тут всех, вот просто всех уложу. Причем смерть первую.

Смерть криво ухмыльнувшись, продолжила:

— Приветствуйте капитана команды академии Магических Искусств — Кирата Анма! — пауза и: — Единственного в истории лысого некроманта!

«Это что у них за команда такая?» — отрешенно подумала я.

Все остальные, видимо, подумали так же. А Кират Анма молча стянул с головы свои великолепные черные длинные волосы и бросил вызов зимнему морозу совершенной лысиной. Блестящей и словно отполированной. Мне же вспомнилось, что он был одним из тех, кто критиковал нашу команду за несоответствие классическому некромантскому виду. А оно вон как все…

Ничего удивительного, что после случившегося всеобщие взоры обратились на третьего участника команды. Некромант в черной с голубой отторочкой мантии заметив всеобщее направленное на него внимание пожал плечами и произнес:

— А я… нормальный.

Все посмотрели на Смерть.

Смерти явно было нечего сказать, и потому она лично воззрилась на горизонт так, словно смотрела в вечность и ей вообще было не до нас, смертных. Все воззрились на горизонт, пытаясь тоже там чего-нибудь разглядеть. Гобби быстренько передал Дану очередной листок. И смерть тут же оживилась вся, хмыкнула, укоризненно погрозила пальцем Суану Ярту и издевательски так:

— Нормальный… почти…

Толпа заинтригованно молчала.

Смерть издевательски продолжила:

— Немного иллюзии там, чуть-чуть магии здесь, восковые нашлепки на уши и да… почти нормальный. Я бы даже сказала совсем нормальный… эльф!

Все ахнули!

Суан Ярт вскинул руки, разъяренно содрал с ушей восковые нашлепки имитирующие строение нормального человеческого уха, швырнул их на снег, щелкнул пальцами и его иссиня черные волосы мгновенно обратились копной золотистых сияющих локонов, кожа посветлела, черты лица заострились, нос вырос… И в общем да, перед нами стоял классический эльф, вот только с некромантски подведенными черным глазищами смотрелся он очень даже необычно.

Мгновение потрясенного молчания и торжественно-пафосное восклицание смерти:

— Приветствуйте воинов академии Магических Искусств! Воинов, в совершенстве постигших магию иллюзий, что нам наглядно и продемонстрировали!

Карлик, лысый и эльф разъяренно взирали на смерть. Смерть совершенно не волновалась по поводу их злости, более того, перешла к следующим жертвам:

— Затерянная среди песков, припорошенная многочисленными песчаными бурями, залитая солнцем академия АнМора и ее представители!

Представители как-то молча и слаженно перехватили оружие в левые руки, освободив правые явно непросто так — правой обычно наносят магические удары. Но предпринять что-либо им не дала сама смерть:

— Эй-эй, гордый дюнный народец, не нервничайте вы так, никто и не собирается рассказывать, что вы вашу змейку на живых людей натаскивали… Хих, или собирается…

Хаммана, приподнявшись над кольцами, медленно раскачивалась, в глазах ее было единственное желание… подобраться ко мне. С явно не убийственными намерениями, потому как чудовище старательно строило мне глазки, намекая, что ее можно не только погладить, но еще и обнять и вообще она несчастная и одинокая. Просто смерть, которую явно уже очень хотели прибить все игроки, но некроманты из АнМора особенно, она по центру арены располагалась, а мы как бы стояли слева от игроков данного учебного заведения, так что куда смотрела Хаммана всем было ясно. В смысле на кого.

И тут откуда-то из уже нестройных рядов участников предстоящих событий раздалось испуганное:

— В каком смысле на людей натаскивали?!

— А в прямом! — с готовностью ответила говорливая смерть, и невинно так, нос намеком прошлась костистым пальчиком по лезвию своей косы. — А что, никто не знал, да?

Нет, ну мы-то знали, нам ректор сказал… Теперь собственно не только мы знаем, а ректор, кажется, Дана и Гобби убивать будет за излишнюю болтливость.

— Правда не знали? Думали, нежить будет нападать только на нежить? — притворно изумилась смерть, играя соответственно всем правилам лицедейского искусства. — А что, все игроки искренне верят, что уйдут с арены живыми и здоровыми?

Судя по лицам, все искренне верили, что уйдут отсюда победителями.

— Зато могу обрадовать, — смерть просто таки лучилась счастьем, — я всех жду к себе. Обещаю даже закатить вечеринку! Особо нервных, ну у кого слабое сердце, шалящая печень и дерганные почки, могу прихватить уже прямо сейчас — раньше сядем, дольше сидеть будем!

Люк Вин из родной мне академии Сирилла, попытался было смыться с арены, но его собратья по несчастью удержали. Кажется, это и была самая слабая команда на играх.

— Так-с, продолжим, — радостно возвестила смерть.

На нее смотрели не радостно, все уже поняли, что ждать от смерти ничего хорошего не приходится. Хорошо, что еще никто не понял, кому смерть обязана столь излишней говорливостью.

— Ох ты ж тьма… — потрясенно прошептал Дан.

— Что там? — вскинув бровь, поинтересовался Норт.

— В ШахназХала один из игроков песчаный демон. Информацию придавать огласке?

«А мне вот лично интересно, откуда у Гобби такая информация», — прозвучало голосом ректора в моей голове.

— Да, говори, — решил Норт. — Для Ташши это важная информация, он слишком сконцентрирован на управлении отступником, может пропустить удар.

«Скажи Норту нет!» — последовал приказ Гаэр-аша.

А мне напротив благородство Дастела очень по душе пришлось, и потому я промолчала, только сжала его руку одобряюще и поэтому, никто препятствовать говорливой смерти не стал. Та и проговорила:

— А и славна команда ШахназХала, а и великие у нее игроки, а и демоны песчаные среди них обретаются!

Все посмотрели на команду ШахназХала и теперь стало понятно, кто додумался притащить самого настоящего гуля на игры! Только тот, кто был способен с ним справиться практически голыми руками — а у Юсефа Джуда были такие руки… длинные, перевитые жгутами каменных мышц, завершающиеся острыми когтями, вырывающиеся из оков одежды — потому что мантия трещала на парне разрываясь от наливающегося яростью и увеличивающегося тела.

— Ксахэ! — кратко приказал капитан команды Шан Адер.

И демон мгновенно успокоился, мигом вернув себе человеческую форму.

А все присутствующие поняли, кто на самом деле является главным козырем этой команды. Сильной команды. Смертельно опасной команды… Команды, с которой лично мне бы вовсе не хотелось встречаться. Но придется.

— Еще сюрпризы есть? — тихо спросила я у своего умертвия.

Гобби взглянул на меня, и торопливо написал на листочке: «Бежим?!». Я глянула на песчаного демона, вспомнила сколько энергии высвобождается при смене ими ипостаси, и решила, что может удастся оживить Гобби еще и до финала? Эльфы, кстати, обычно нехило энергией разбрасываются. Отрицательно покачала головой, Гобби изобразив скорбный вздох, передал следующий листочек.

А я услышала раздраженное:

«Это благородство, может стоить Норту победы, а тебе… Впрочем, о чем я, для тебя все в любом случае закончится достаточно хорошо».

Захотелось спросить в каком смысле, но я не стала. У меня первоочередная задача оживить Гобби, об остальном я потом подумаю.

— Некрос! — громко возвестила смерть.

Удивительно, несмотря на все только что произошедшее, едва прозвучало название нашей академии, как трибуны тут же подхватили и над ареной раздалось слаженное «Некрос! Некрос! Некрос!» и чье-то истошное «Нооорт, я люблю тебя!».

— Некрос… — продолжила было смерть.

И тут случилось странное. Я ощутила это порывом ветра, Норт изумленно повернулся ко входу на арену, Дан тихо выругался, а вот смерть…

Она как-то по-другому, с иными интонациями выдала:

— Среди Мертвых лесов, на останках обители последних магов смерти, высится мрачная Академия Некроманти, в которой учебный материал бродит строем и порознь среди окрестных кусов и деревьев, и где три талантливых некроманта-выпускника совершили невозможное, в одиночку убив лорда-оступника!

Посмотрела на Дана, тот потрясенно прошептал «Это не я». И я сразу поняла, что это не он, потому что далее смерть продолжила:

— Всего трое адептов — против опаснейшего из вечных! Одного из тех, кто существует еще со времен великой Хешисаи! Мыслимо ли подобное? Можно ли бросить сумасшедший по своей сути вызов тому, кто убивал дольше, чем существуют наши королевства? Оказалось можно. Если за твоей спиной есть та, из-за кого сердце быстрее бьется. Та, ради которой готов умереть. Та, чей взгляд сияет ярче тысячи звезд. Та, что легкими, неуверенными, несмелыми и робкими шагами ведет команду к победе, отдавая всю себя. Приветствуйте команду Некроса! Капитан команды новым указом короля наследный принц четвертого королевства Норт Дастел! Сильнейший некромант в истории, чья мощь неизмерима — Дан Шей! Запасной игрок, глава легендарного клана Меча, носитель пугающей магии Смерти, сильнейший из выпускников некроса, виртуозно владеющий двуручным мечом Эдвин Харн! И казалось бы самое слабое звено, но поистине сила духа всей команды таинственная, прекрасная и удивительная Риа Каро, по праву носящая звание Сокровище Некроса!

«Некрос! Некрос! Некрос!» — завопили трибуны.

Мы все втроем переглянулись и Норт вынес вердикт:

— Ташши.

Дан гулко сглотнул, и прошептал:

— Он перехватил управление моей иллюзией. Ты представляешь, насколько он силен?!

— Ну это ожидаемо, — Дастел пожал плечами. — Династия Рханэ всегда славилась мощью.

Гобби взял и написал на листке, после продемонстрировал нам запись:

«И сообразительностью. Управление смертью нужно перехватить обратно, дальше самое интересное будет».

Но перехватывать ничего не пришлось — представив нашу команду принц седьмого королевства галантно вернул Дану инициативу, явно ожидая продолжения представления. Да что он — все ждали с интересом и предвкушением. И как только Дан выдохнул «Все, она моя», все продолжилось.

— Дамы и господа! Лорды и леди! А теперь позвольте представить вам единственную нормальную команду Королевских Мертвых Игр — команда академия Сирилла!

И вот даже мне не очень понравилось, как смерть представила ребят из моего родного учебного заведения. Глянула на Гобби. Гобби развел руками, демонстрируя, что он тут не при чем, а вот Дан нагло заявил:

— Мне лично не нравится, что ты их тоже считаешь своими. Я слегка… ревную, что ли.

— Они из четвертого королевства, — заметил Норт.

— Им тут совершенно нечего делать, — не согласился Дан.

Гобби торопливо дописал что-то на листке, протянул ему. Наш рыжий впечатлился и смерть, перекрывая звучавшие аплодисменты, продолжила:

— Лучшие выпускники академии, сильнейшие из сильнейших, ве…

Смерть продолжала что-то еще говорить, но я вдруг перестала ее слышать. Почему-то вместо ее речи мне вдруг начал слышаться шум нарастающего дождя, и этот дождь все усиливался, а падающие на землю и в лужи капли стали непроницаемой звуковой завесой, словно отгородившей меня от всего мира… И перенесшей в какой-то другой, потусторонний мир…

«Где я?» — послышался неожиданный вопрос.

Я растерянно оглянулась на звук голоса и вздрогнула всем телом — арены не было. Высоких ограждений, игроков, нежити, города — ничего не было. Только непрерывно льющийся дождь и стоящий шагах в пятидесяти от меня… вечный.

«Где я?!» — снова вопрос, от которого пробрало холодом.

А в следующий миг вечный поднял голову и меня затрясло от его мутного синего взгляда…

Огонь.

Яркое, сине-голубое пламя окружило кольцом, согревая, защищая, отгораживая и в то же мгновение в моей голове раздался голос, в котором за мнимым спокойствием, слышалось раздражение и ярость:

«Я же сказал — никаких внетелесных путешествий, Риа!»

Ничего не смогла ответить ему, наблюдая как огонь сжигает и иллюзию дождя, и иллюзию пустого пространства, возвращая меня в шумную сопровождаемую голосом окончательно распоясавшейся смерти.

«Риаллин!» — требовательно позвал Гаэр-аш.

В его тоне опять толком не разобрать эмоций, но судя по проскользнувшим тревожным ноткам, спрашивает что случилось. И я, стараясь представить себе главу Некроса, чтобы услышал, ответила:

«Я не знаю. Это не было никаким осознанным путешествием. Внезапно нахлынул шум дождя, и все исчезло кроме… дождя. Затем я увидела вечного, потерянного вечного, который не знает где он. После вечный увидел меня… Что это было?»

«Замкнутый круг».

«Что?!»

Ответил ректор весьма задумчиво:

«Похоже, что отступника… потрудись к слову забыть термин „вечный“ в принципе. Похоже, что отступника замкнули на моменте его смерти. Этим можно было бы объяснить факт контроля, над сущностью. И стремление отступников отправить Танаэша в мир иной теперь так же становятся более чем объясним».

«Не понимаю…»

К моему удивлению Гаэр-аш снизошел до ответа:

«Разомкнуть „Замкнутый круг“ может лишь смерть того, кто наложил заклинание. В данном случае это Танаэш. На будущее — постарайся держать себя в руках, а свой не в меру находчивый, причем находчивый исключительно проблемы, разум в пределах тела».

И на этом контакт с ректором был прекращен. Я растерянно огляделась — смерть, судя по тому, что указывала острием косы на пылающих праведным гневом участников команды Мората, измывалась как раз над ними.

— Риа, — Норт обнял за плечи, привлекая к себе, — что с тобой?

Так тепло от его прикосновений. Заметила, что он все еще держит меня за руку, невольно улыбнулась.

А над всей ареной звучало:

— Зандарат — это не только участники игр с труднопроизносимыми именами, но еще и два умертвия из древних рас Хаоса, явно поднятых из захоронений времен Хешисаи. Впрочем, зубодробительные имена похлеще милой травмоопасной нежити будут!

Милая травмоопасная нежить разом заревела, а у Зандарата это были аксум и натор, монстры чья челюсть при реве выдавалась вперед, а горло начинало вибрировать, так что от их рева все дрогнули. Я так вовсе к Норту прижалась, а смерть… смерть неожиданно выдала:

— Но самый большой секрет хранит команда Мората…

Договорить смерть не успела — капитан команды Мората Люсио Сайко вскинул руки и ударил вмиг призванными инферно, обнаружив тем самым свой высочайший уровень владения мастерством. Инферно во всем Некросе был способен призвать один лишь Гаэр-аш, а тут…

А тут такое началось — десятки тысяч светящихся призрачно-зеленых черепов вихрем окружили нашу естественно перепуганную подобным поворотом дел смерть. Смерть была перепугана лишь первые пару секунд, а после взяла косу наизготовку.

И все зрители на трибунах приготовились смотреть интересное светопреставление, они решили, что это все по программе и сейчас будет нечто. А вот все игроки, присутствующие на арене, ощутили как начало подрагивать и рваться магическое поле, ощущение такое, словно стоишь по пояс в воде, на которой круги находят на круги по причине начавшегося града, который вспарывает эту воду. И всем присутствующим некромантом стал ясен крайне неприятный факт — капитан Мората инферно выпустил, видимо в порыве гнева, а вот управлять им оказался не способен. И хватило одного взгляда на Люсио Сайко чтобы предположение подтвердилось — парень стоял бледный, ладони его, все также выброшенные вперед, дрожали, по бледному лицу потекли капли пота…

— Гнилой орочий зуб! — потрясенно выругался кто-то неподалеку от нас.

Оглянулись — парень из академии ШахназХала, растерявший вмиг весь свой ореол гордости. Еще бы — целое напоенное яростью инферно! И если зрителей защищает ограждающий арену полог, то мы все попадем под удар. И да — это примерно как град, вот только крупный, примерно с яйцо размером, так что мало не покажется. Щиты активировали все и разом. И над игроками замерцало визуально единое призрачно зеленоватое поле, которое только добавило красок разыгравшемуся между инферно и Смертью сражением.

И в довершение ко всему, Дан простонал:

— Слишком много энергии, я теряю контроль над фантомом.

Это подтвердило и падение из чрева Смерти того самого газетчика, которого наш фантом так показательно сожрал. Гобби не растерялся, чирканул пару строк, передал бледнеющему Дану, и тот сумел вложить силы еще и в забивание крошки гроба несчастного — Смерть подхватила его двумя костистыми пальцами, бережно перенесла за ограждение, поставила в проход между трибунами, послала воздушный поцелуй и крикнула:

— Спасибо за информацию, милый.

Вот так легким росчерком гоблинского карандаша газетчику явно наступил полный апокалипсис — теперь игроки были четко уверены в том, кто их сдал.

А потом Дан едва не рухнул. Норт отпустив меня, поддержал, подставил плечо, и… начал лечить тут же. Так что за несколько секунд бледность покинула лицо парня, а после Дан даже улыбнулся в ответ на мой встревоженный взгляд и шепотом ответил:

— Мелочи, с Эль-таимом резерв быстро восстановится, а вот у капитана Мората нет, значит завтра сделаем их команду влегкую.

Почему-то я усомнилась в этом. Видимо у Мората было что скрывать, раз их капитан пошел на подобный выплеск сил.

Магическое поле дрогнуло снова, начался шквал, по поверхности натянутых щитов закружились энергетические вихри, послышался треск высвобождаемой энергии, фантом Смерти, более неподконтрольный Дану, стремительно терял очаровательность, являя миру облик чудовищного монстра, вспарываемого многочисленными светящимися черепами — частичками инферно. В небе начали стремительно собираться тучи, прогремел первый угрожающий гром — энергия притягивает энергию…

А затем все кончилось.

Вмиг застыла Смерть, прекратив сражаться с инферно, само неконтролируемое явление десятками тысяч искорок взвилось вверх, где закружившись по спирали, ввинтилось в черную тучу. А сама Смерть вскинув руку с косой вверх возвестила:

— Объявляю Королевские Мертвые Игры открытыми!

Небо в след за этими словами содрогнулось огромный фейерверком и к земле устремились мириады зеленых и голубых искорок.

Затем так же фейерверком взорвалась Смерть, она осыпалась синеватыми сверкающими искорками. Едва мы все поняли, что опастность миновала, как перестали мерцать щиты, и арена погрузилась в сумрачно-красноватый свет от факелов, а мы увидели стоящих у входа взбешенных некромантов — Гаэр-аша и Рханэ. И я почему-то сразу подумала, что они наверное родственники — выражения лиц были одинаковыми. И ярость на них зашкаливала. И выглядели они очень для всех нас, игроков, угрожающими, но если честно я как и все выдохнула восторженное:

— Ого…

Ну я «ого» остальные кто-как, но смысл был примерно тот же — мы были потрясены мощью этих двух самых сильных некромантов во всех человеческих королевствах. И эти сильнейшие только что спасли наши шкуры, грубо говоря. Хотя как ни скажи — спасли.