О том как долг и обстоятельства создают Героя

8

Утро первого танатира встретило меня хмурым, затянутым сплошными серовато-синими тучами небом и мелким моросящим дождиком. Но, не смотря на это, настроение у меня было самое солнечное и вполне способное заменить мне острую нехватку ультрафиолета в последнюю седмицу (с тех самых пор как я приехала в Университеты солнце показывалось всего пару раз, и то только на несколько минут). Сегодня у меня был чрезвычайно важный день — через несколько часов состоится церемония официального зачисления новых студентов в УВМА или просто церемония Встречи, где будут оглашены окончательные списки студентов этого года. И я стану учащейся этого славного заведения, на самых что ни на есть законных основаниях.

За те четыре дня, что я прожила в городе, я обшарила его если не полностью, то вся его легко доступная часть мне была теперь знакома (и знакомых признаться прибавилось!). Я все еще поражалась его размерам, его архитектуре и его жителям в особенности. Они относились абсолютно спокойно, например, к тому, что какой-то маг, внезапно застыв столбом посреди улицы, начинал что-то бормотать и размахивать руками («концентрационные пассы» так мне позже объяснили). Немагическая часть населения переходила на другую сторону, но не из-за опаски, а чтобы не мешать плетению заклинания. Коллеги же мага в начале устраивали небольшой консилиум, обсуждая «способы закрепления основательных узлов» и «степень многомерности плетения», а затем, раскритиковав или взяв на заметочку, так же отходили в сторону. Я же каждый раз замирала с неэстетично отвисавшей челюстью, старательно сглатывая слюни зависти («Тоже так хочу!!»).

Все это время я жила в «МагИре» и основательно сдружилась с ее хозяином Вальдером и его милой семьей — жена Тоба закармливала меня всевозможными вкусностями, а милые, кукольного вида девочки-близняшки Ирда и Мирда, веселили одним своим видом. Они были в том необычайном возрасте, когда ребенка интересует все вокруг, и он выстреливает вопросы по тысячу штук в минуту, на зависть любому автомату. У сестер было еще двое старших братьев, но о них я слышала только то, что они оба моряки и сейчас плавают на неком торговом корабле под названием «Поющий Левиафан». И Тоба еще горевала, что их контракт заканчивается только через год, а в том районе, где они плавают, по слухам кишат пираты. Сам Вальдер относился ко мне как к еще одной дочери и всегда дожидался моего возвращения из блужданий по городу, даже если я приходила далеко за полночь. И одним из его плюсов было то, что как бы поздно я не приходила, он никогда не пилил меня по поводу «где ты шляешься?» и «ты хоть представляешь, сколько времени?», а только счастливо вздыхал, понимая, что со мной все в порядке и, пожелав спокойной ночи, сам шел спать, оставляя зажженную свечу возле тарелок с едой, если я пропускала ужин.

С Вестией и Верихом я общалась только один раз, когда Вальдер милостиво разрешил мне воспользоваться его хрустальным шаром для дальноречи — местным аналогом телефона, созданного для слабых магов или ведьм и ведьмаков, не имеющих особого дара. Устройство было весьма примитивным — нужно было, только обхватив бока шара размером с голову среднего человека, руками и сосредоточенно подумать о человеке, с которым хочешь пообщаться, при условии наличия у этого человека его шара, а дальше магия шара работала сама. Уже через пару мгновений вы могли свободно общаться. Настраивалась я на Вестию и все время разговаривала только с ней, ощущая, что Верих находится где-то рядом с женой и благодаря тесному телепатическому каналу, существующему между супругами, слышит весь наш диалог. Женщина была крайне рада, что я поступила в Университет Высшей Магии и по ее словам она ни на мгновение в этом не сомневалась. С замиранием сердца я рассказала о случае на дороге и о том, что я убила шестерых пусть и разбойников, но живых людей. После этого моего рассказа я почувствовала замешательство женщины, а затем она медленно заговорила, уговаривая, что у меня не была иного выбора. Голос ее звучал как-то глухо, а между словами иногда были слишком длинные паузы, по которым я поняла, что вампирша повторяет мне то, что говорил ей Верих. Женщина знала, что ее супругу я в таких вопросах верила чуть больше. Я сделала вид что поверила и успокоилась, хотя где-то глубоко осталось сомнение, имею ли я, простая студентка, право распоряжаться в этом чуждом для меня мире кому жить, а кому умирать. Дальше разговор ровным счетом превратился в монолог Вестии дававшей мне советы и распоряжения о том, как себя вести, что делать и где, как думать и о чем и чуть ли не как дышать и где. Я мысленно успевала только пару раз угукнуть в перерывах ее мысленного словесного извержения. Но, не смотря на общую бредовость советов, среди них проскочили несколько достойных внимания, касательно расположения некоторых магазинов, лавок и прочих товарных мест. Через час я стала замечать, что глосс Вестии звучит все глуше и женщина сказала что у заклинания заканчивается сила. Последнее что она успела мне сказать, это то, что остатки моих вещей они вышлют мне через пару дней, что бы они дошли до меня, когда я уже буду официально зачислена в Университет. Я лишь успела крикнуть «Спасибо!» когда шар, в молочное сияние которого я все это время вглядывалась, медленно потух. Вальдер немного поворчал, о том, что шару теперь придется набирать энергию пару дней, а я сделала вид, как сильно раскаиваюсь, хотя мы оба знали, что это только игра «Грозный родитель и раскаивающаяся дочь», ведущаяся к нашему обоюдному удовольствию.

В общем и целом эти пять дней я прожила как в сказке опьяненная успешным поступлением и небывалой доселе свободой. Единственной ложкой дегтя в этой бочке меда были мысли об одной особе мужского пола, особого внимания которого я удостоилась. Естественно я говорю не о настойчивом поклоннике материализовавшимся неожиданно из воздуха (хотя в городе Университетов бывало и такое), а о гэлире ректоре Аламире Дорее. Судя по его азартно блестевшим глазам, он ни на секунду не поверил в рассказанную мною историю, а если и поверил, то у него остались на мой счет громадные сомнения, которые он, так же судя по глазам, постарается развеять в ближайшее время. После сегодняшнего дня и моего официального зачисления, вслед за которым он станет хозяином моей судьбы на целых четыре года. И как ни прискорбно, я так и не могла определиться со своей гражданской позицией по вопросу доверия к ректору. Волновать своими терзаниями окружающих или тем паче приемных родителей я не собиралась, так что приходилось терзаться в одиночестве, бегая по замкнутому и хорошо известному кругу размышлений, опасений и стереотипов «начальник — лицо не заинтересованное в ваших эмоциональных страданиях». Так до конца и, не определившись, я решила, что буду соображать по ситуации.

Но вернемся в первое танатира. В день церемонии Встречи. Утро началось как обычно с громкого стука в дверь моего номера и ласкового голоса Тобы, возвестившего о наступлении долгожданного дня. Я резво вскочила (что в обычный день было для меня неестественно — я большая любительница понежиться в постели с утра) с кровати и понеслась мыться, перепрыгнув развалившегося на дороге недовольно ворчавшего тьегра.

К слову сказать, Шерхан все то время пока я исследовала город, занимался примерно тем же, только круг его интересов распространялся в основном за стенами города и включал в себя изучение видов живности пригодной в пищу для моего котика. Иногда он сопровождал меня, когда я отправлялась в особо опасные районы города, расположенные на брегах Теплого озера, самого большого и глубокого во всей Аманте (местный вариант Байкала). И за все это время он ни разу не попался на глаза не одному жителю города. Точнее… после той единственной встречи наглый грабитель уже вряд ли кому-то что-то расскажет. О допросе мертвеца профессиональным некромантом, коих к слову в Университетах было немало, я старалась не думать.

После принятия ванны и быстрой просушки волос, передо мной встала самая извечная из всех женских проблем: «Что мне сегодня надеть?». Знающие люди поймут, что это вопрос весьма серьезный, так как нужно произвести благоприятное впечатление и к тому же кардинально отличаться от того образа, что был создан на вступительных испытаниях. Соответственно я сразу отказалась от брюк и обратилась к своим немногочисленным платьям и юбкам. Перемерив с дюжину комбинаций, с юбками и различными блузками, я отмела и этот вариант. Остались только платья, на которых остановлюсь подробнее. Было у меня их четыре. Первое, мое самое любимое, из изумрудно-зеленого бархата, с квадратным вырезом и великолепной вышивкой по подолу из клиновых листьев. Второе, тоже бархатное, но уже густо синего цвета с узкими рукавами и отделкой по краю белым шелком и с белыми манжетами, в котором я себе порой напоминала примерную школьницу. Третье голубое из легчайшего шелка без рукавов и с небольшим круглым вырезом. Поколебавшись, я отложила его в сторону, как неприемлемый вариант, ввиду его частичной прозрачности в определенном освещении. И, наконец, четвертое, из матово поблескивающей парчи, закрывающее меня от шеи и до носочков туфель тяжелыми складками шуршащей юбки, но с потрясающей россыпью нашитых на отделанный серым кружевом лиф мелких черных жемчужин. Выбор был не велик, но дьявольски труден. И изгрызть бы мне все с таким трудом выращенные и лелеемые ногти, если бы не чудо.

Когда я уже была готова влезть в привычный зеленый бархат, раздался скромный стук в дверь. В начале я насторожилась, но, взглянув на блаженно дремлющего под кроватью Хана, куда негодник забрался, прячась от моих метаний по комнате, я расслабилась. Натянув светлый шерстяной халат, и потуже затянув его пояс, я открыла дверь. С той стороны стоял нездешний мальчик-посыльный и на вытянутых руках держал сверток, перевязанный розовой лентой. Я вопросительно вскинула брови.

— Да?

Мальчик откашлялся и ломающимся голосом спросил:

— Вы тиссэ Сайфарема Камшен?

Я кивнула.

— Чего угодно?

Посыльный расплылся в широченно улыбке и чуть выше поднял руки со свертком.

— Вам посылка, тиссэ.

Я пошире распахнула дверь.

— Заноси.

Мальчик торжественно перенес сверток через порог с таким видом, будто это подушка с императорской короной и водрузил его на стол. Я закрыла дверь и принялась развязывать ленту. Развернув оберточную бумагу, я удивленно ахнула, а мальчик протяжно присвистнул. Внутри оказалось платье. Причем не просто, а именно ПЛАТЬЕ. То самое, в котором я пойду на церемонию Встречи. Оно было именно таким, каким я хотела — строгим и изысканным: струящийся черный шелк, длинные рукава-фонарики с манжетами, оставляющие на виду только пальцы, аккуратный вырез лодочкой с отделкой серебром и поясом также вышитым серебром.

— Какая прелесть! — я не смогла сдержать восторга и, прижав наряд к груди, закружилась по комнате.

Мои восторги прервало тактичное негромкое покашливание. Я недоуменно застыла, совершенно забыв, что в комнате помимо меня есть еще кто-то. Мальчик-посыльный робко протягивал мне плоскую коробочку, обтянутую черным бархатом и прикрытую сверху прямоугольником письма.

— Что это?

От только что пережитой эйфории я существенно потеряла в интеллекте. Мальчик аккуратно положил коробочку рядом с обрывками бумаги и ленты на столе.

— Это вторая часть посылки.

Для него совершенно очевидный факт.

— Ага, спасибо. — Продолжая основательно тормозить, я, отложив платье на кровать, бросила парню серебрушку и, прикрыв дверь, подошла к столу. Первым я решила распечатать письмо, надеясь, наконец, узнать кому я обязана такой щедростью.

На листке было всего несколько ровных строк текста написанных быстрым, летящим почерком:

На глаза неожиданно навернулись слезы, и я прижала бумагу к груди. Было чертовски приятно, что Фаран обо мне не забыл и даже прислал такой необходимый подарок. Мужчина, как я знала, уехал на встречу со своим экс-учителем всего через пару дней после меня. Сейчас он находился на полпути в Асвию, выехав даже раньше намеченного срока, по причине мне не известной.

Оторвавшись от сентиментальных размышлений, я взглянула за окно на часы Башни, отлично отсюда видимой и, помянув на исконно русском себя, подарок и весь мир принялась лихорадочно переодеваться, абсолютно забыв открыть маленькую коробочку.

На мне платье смотрелось еще потряснее, словно было сшито как раз под мою особу. Не смотря на очень скромные фасон и отделку, обтягивающий как вторая кожи лиф и юбка, при каждом шаге четко обрисовывающая ноги, оставляли очень скромное место для фантазии. Осмотрев себя в зеркале, я возблагодарила Создателя и Вериха с его ежедневными тренировками, изваявшими из меня «девушку без комплексов» в плане фигуры. Я еще немного покрутилась перед зеркалом и присев на трехногую табуреточку, принялась наносить боевой раскрас, одновременно прикидывая, что мне сделать с волосами. На то что бы расплести косички мне катастрофически не хватало времени и я уже начинала ощущать как в животе разворачивает свое скользкое тело паника.

От стука в дверь я размазала по щеке тушь, моментально превратившись в жалкое подобие Пьеро.

— Д'хассе! Да?!! — нетерпеливо рявкнула я на дверь, мысленно вопросив небеса какого… этого самого, там несет.

За дверью зашуршали, и тонкий голосок невнятно промямлил:

— Тиссэ Сайфарема, это Лорда. Госпожа Тоба просила меня узнать, не нужна ли вам помощь?

Я задумалась на мгновение.

— Как у тебя с прическами?

— Многие говорят, что у меня это получается просто изумительно. — Уже буквально на грани слышимости прошептали из-за двери.

— Заходи! — Властно, но спокойнее произнесла я, остервенело оттирая тушь.

Дверь скрипнула и в зеркале помимо меня отразилась худенькая заморенная фигурка девушки лет шестнадцати в зеленом форменном платье и белоснежном переднике со склоненной головой. В обеденном зале она появлялась крайне редко, особенно после одного неприятного инцидента, в ходе которого Вальдеру пришлось доходчиво (при помощи кулаков и магии) объяснить одному клиенту, что тот перепутал приличный постоялый двор с публичным домом или дешевой харчевней.

На посторонние раздумья абсолютно не было времени, и я постаралась выкинуть лишнее из головы.

— Что ты можешь мне предложить?

Девушка подняла голову и, сделав последнюю пару шагов, встала за моей спиной и в задумчивости раскинула по моим плечам косички. Закусив губу, девушка внимательно осмотрела меня своими поразительно зелеными как у кошки глазами и, наконец, произнесла:

— В вашем случае лучше всего уложить волосы в высокую прическу.

— Долго?

— Минут двадцать.

Я прикинула оставшееся время и махнула рукой. Надеюсь, они не исключат меня за опоздание.

— Действуй, но если можешь побыстрее.

— Вы спешите?

Я кивнула. На гладкий лоб служанки набежала рябь.

— Я могу быстрее, но вам может быть придется потерпеть.

— На фиг! Можешь — делай!

Она кивнула и ее руки ловко принялись закручивать и укладывать мои косички во что-то очень элегантное. Приготовившись к резким рывкам, я удивилась, ощутив только вполне терпимое натяжение волос. Наверное, раньше ей приходилось делать прически только каким-то кисейным барышням.

Я не успела даже задуматься о чем-то серьезном, как Лорда отступила на шаг назад и ее губ коснулась удовлетворенная полуулыбка.

— Все.

От удивления я даже приоткрыла рот. Все мои сорок две косички были аккуратно уложены и подобраны в высокую прическу. Снаружи остались только маленькие кончики-хвостики и скрепляющие косички, серебряные бусины. И все это великолепие за какие-то семь минут. Я ради эксперимента потрясла головой уже готовая к тому, что сейчас вся эта конструкция развалиться, но прическа держалась монолитнее железобетонной плиты.

— Не беспокойтесь, тиссэ. Прическа будет держаться, даже если вам захочется несколько раз спрыгнуть с Башни. — Лукаво заверила меня девушка, разгадав мои манипуляции.

Я скептически вздернула брови.

— Уверена?

— Да тиссэ.

— Отлично, можешь идти. Спасибо за помощь. — Лорда была уже у двери, когда я, наконец, вспомнила о бархатной шкатулочке. — Постой! Подай, пожалуйста, сюда бархатный футляр со стола.

Я была уверена что там либо колье, либо браслет. Но, открыв, я поняла, что была неправа. У Лорды вырвался восхищенно-завистливый вздох, и я была с ней солидарна, хоть и воздержалась от подобной бурной реакции. Там внутри на белом шелке лежал изящный, казалось сплетенный из серебряных лент головной обруч с черным опалом в середине.

— Какая прелесть, тиссэ! — восхищенно прошептала девушка.

— Ты права. Поможешь?

Я вынула обруч из его шелкового плена, разомкнула маленькую защелку и подняла над головой. Служанка взяла его чуть трясущимися руками и, опустив на меня, вновь закрыла. Как и платье, обруч подошел мне идеально, тут же охватив голову крепким, но не тесным и быстро теплеющим кольцом, принеся спокойствие.

Я, наконец, встала и окинула всю себя взглядом. Вроде получилось неплохо, хоть и как мне кажется излишне пафосно (не могла отделаться от ассоциаций обруча с короной, как будто я принцесса какая!).

— Вы великолепны.

— Спасибо. — Я улыбнулась. — Можешь идти. Скажи Вальдеру, что бы седлали моего коня. Я скоро спущусь.

Девушка поклонилась и просочилась за дверь. Просто выйти она почему-то не могла. Только просочиться или проскользнуть, причем сделать это как можно незаметнее для окружающих. Но и понятно — сказывается плохой опыт.

Я еще раз взглянула на свое отражение в зеркале и уже почти вышла из комнаты, когда правую руку внезапно обожгло так, словно я сунула ее в кастрюлю с кипятком. Вместе с моими сдавленными шипящими проклятиями послышалось глухое, пока, рычание вылезшего из-под кровати тьегра. На его загривке шкура собралась маленькими складочками, клыки чуть поблескивают, выглядывая из пасти — все говорило о том, что он готов броситься на врага в любую минут. А врагом его был чуть подрагивающий сундук с вещами. По крайней мере, именно на него был устремлен его пылающий взгляд.

— Что случилось, Хан?

«Магия… Опасная магия грррр…»

Я сглотнула подступивший к горлу комок и на едва гнущихся от внезапного и удушливого ужаса ногах подошла к сундуку. Шерхан держался рядом. Пара глубоких вздохов и я рывком откинула стукнувшуюся о стену крышку сундука. Небольшая горка вещей продолжала подрагивать. Осторожно раздвинув вещи я вытянула на свет божий подрагивающую как раздраженно вибрирующий мобильник сумку с моими вещими из дома из другого мира. В странной тишине расстегивание молнии было похоже на автоматную очередь. Как ни странно, но причиной всей этой катавасии стал свернутый трубочкой обычный шерстяной носок. И только взяв его в руки и ощутив горячие острые грани, я поняла, что виной всему не сам носок, а то, что в него завернуто.

Кольцо. То самое кольцо, что вымогали у меня два чудика в моем мире, ставшие косвенной причиной моей спешной и принудительной эмиграции в этот мир. То кольцо что я носила на экспертизу дяде Толе, оценившим его в несколько миллионов евро. То кольцо что перед своей смертью передал мне тот странный маг из парка, запустив своим появлением весь механизм того сумасшествия, в котором я живу последний год.

Кольцо. Оно не отпускало меня, желало, что бы я взяла его с собой.

Почувствовав мою растерянность, Хан ткнулся носом в носок и втянул воздух.

«Дааа, сильная и опасная магия… — пауза, за время которой я уже начала просматривать кадры из своей жизни, — но не для тебя…»

— Почему? — я сама с трудом узнала в этом хриплом карканье свой голос.

Меня окатила волна лукавства со стороны тьегра.

«Потому что она твоя…»

— Моя? — с легким недоумением переспросила я, но в ответе не нуждаясь.

Развернувшийся носок упал обратно в сумку, а я смело, с печатью фатализма на лице надела массивный перстень на средний палец правой руки. Ярко алый рубин в осыпи черных бриллиантов радостно полыхнул костровым заревом, и жгучая боль мгновенно пропала. Зато появилась уверенность в том, что в ближайшие месяцы я смогу его снять, только отрубив палец. И то не факт. Во мне плеснулись недовольство и опаска. Первое твердило, что глупо подчиняться желаниям какой-то пусть и магической цацки. Вторая шепотом бормотала, что такую глыбу на моей руке непременно заметит и могут опознать, если не по внешнему виду, то по фонящей магией ауре точно. Словно уловив ход моих мыслей, перстень сверкнул и под моим удивленным взором растекся по пальцу и собрался уже в виде тоненького серебряного колечка усыпанного мелкими черными камушками с магической аурой как у третьесортного амулета. Я поспешно вернула нижнюю челюсть с пола на законное место и, задвинув посторонние мысли подальше, буркнула прощальные слова вновь улегшемуся под кровать тьегру и выскочила из комнаты захлопнув дверь.

Обеденный зал встречал меня почти полным отсутствием посетителей, не считая двух, жителей постоялого двора — престарелых алхимиков. Больше внимания уделяя точной дозировке своих лекарств от прострелов и прочих болячек, чем даже внезапному начавшемуся бы мировому потопу (они не заметили бы его до тех пока приливная волна не смыла бы бесконечные штабели пузырьков с лекарствами), они совершенно не обращали внимания на окружающий мир. Но к моему удивлению встречали меня не только члены семьи Вальдера, но и неожиданный гость, потягивающий вино за стойкой и заслуживающий неодобрительные взгляды ведьмака и его жены. Так как спустилась я тихо, желая сделать сюрприз своим здешним опекунам, то могла очень хорошо рассмотреть спину вновь прибывшего. Широкая, немного полноватая в талии и обтянутая камзолом из дорогой на вид шелковой ткани густого шоколадного цвета она бастионом спокойствия возвышалась над стойкой. На плечи гостью спадали темные густые волнистые волосы, в освещении зала они то и дело вспыхивали красноватыми искорками. Посетитель о чем-то переговаривался с Вальдером, но услышать о чем мне не удавалось и соответственно терялась последняя надежда подготовиться к встрече заранее. Чутье подсказывало, что этот гость именно ко мне.

Первыми мой приход заметили близняшки. С криками повскакивав с пола, девочки подбежали ко мне и несколько раз быстро обежав вокруг, восхищенно завизжали.

— Ой, Сайфа какая ты красивая сегодня! — протянула Ирда, обняв меня где-то в районе коленок.

— Спасибо, детка. — Механически улыбнувшись, ответила я, продолжая неотрывно следить за реакцией спины. При звуке моего имени она чуть напряглась, но так и не повернулась. Видно ее хозяин дожидался пока я подойду, чтоб произвести более сильное впечатление. Ну, чтож… отодрав от своих ног Ирду и взяв за руку Мирду, я подошла к стойке. Где выслушала очередную порцию комплиментов уже о Тобы.

— Ах, девочка! Ты сегодня восхитительно красивая! Тебе очень идут платья, носи их почаще, а не эти вульгарные штаны.

Я трагически закатила глаза. Тоба женщина приятная во всех отношениях, но на счет девушек в штанах у нее пунктик. К реальности меня вернул лукавый голос неизвестного, которого я наконец-то узнала.

— А мне кажется, что такой потрясающей девушке идут и платья и штаны. И, наверное, пойдет тюремная роба! — голос был тихим почти шепчущим, бархатистым и приятным для слуха. Если бы он говорил чуть громче, мягкая ирония в его голосе была бы больше похожа на злую насмешку.

Мои губы непроизвольно расползлись в ослепительной улыбке.

— Кармий! — радостно выдохнула я.

Парень с ухмылкой поднял руки вверх.

— Вот он я!

После показавшихся совершенно естественными объятий, я уже приготовилась задать главный вопрос, но меня опередил Вальдер.

— Сайфа, ты знакома с этим гэлиром?

Продолжая улыбаться, я кивнула ведьмаку и, наконец, спросила парня:

— Как ты меня нашел?

Лукаво сверкнув сощуренными глазами, он произнес:

— У моего отца в этом городе очень широкие связи. — Секундная заминка и задумчивое хмыканье. — Как впрочем, и во всех остальных. Так что найти тебя, зная имя, было совсем не трудно.

Я заинтересовано подалась вперед.

— Любопытно кем работает твой папа.

— Он не работает. Он служит.

— Кому?

— В первую очередь самому себе. И вообще, что за допрос? Ты сама случайно на сыскарей не подрабатываешь?

Я смутилась.

— Нет, прости. Старая привычка. Так зачем ты меня искал?

Темная бровь Кармия взметнулась вверх, выражая некоторую степень недоумения.

— Что бы сопроводить тебя на церемонию Встречи, естественно.

Настала очередь мне удивляться.

— А разве туда надо приходить парами?

Хмыканье. Наклонившись к моему уху, парень заговорчески зашептал:

— Нет. Просто очень много народу видело, как мы шептались перед приемом и мне показалось забавным немного поводить всех этих хмырей за нос.

В моих глазах в ответ заплясали дьявольские огоньки.

— Чувствую, тебе нравится это дело. — Это был не вопрос, а утверждение.

Широкая и довольная улыбка.

— Что поделать — плохая наследственность. — И парень с церемониальным поклоном предложил мне дополнить незамысловатую конструкцию из двух человек. Я с удовольствием подхватила его под локоть и царственной походкой выплыла из зала, на прощанье, помахав семье Вальдера, оставшейся в полном офигении.

— Дорогая, ты что-нибудь поняла?

— Нет, милый, но надеюсь, у нее есть своя голова на плечах.

За дверями нас ждала роскошная карета, запряженная тройкой гнедых жеребцов. Как бы мало я не разбиралась в нравах местной аристократии, но было ясно, что сие сооружение создано в первую очередь, чтобы поражать богатством и только потом для передвижения по улицам.

Кармий помог мне залезть в чуть покачнувшийся экипаж, и крикнув кучеру «Трогай!» присоединился ко мне, усевшись напротив. Я восхищенно осматривала обитый бардовым бархатом салон. У Майваров тоже была карета, пользуемая только для торжественных выездов, но выглядела она и снаружи и внутри гораздо скромнее. В тоже время она была много изящнее и как-то легче — не подавляла, как здешняя роскошь.

— Нравится? — спросил парень.

Я перевела на него задумчивый взгляд.

— Да. Мне раньше не приходилось ездить в таком шикарном транспорте. Но знаешь… — я запнулась и все же мгновение спустя, продолжила — все это богатство… как-то подавляет.

Кармий серьезно кивнул.

— Ты совершенно права. Мне самому эта карета не очень нравится, но она, крыжт побери, самая представительная, а папа иногда любит пустить пыль в глаза богатеям.

Я задумчиво покосилась на него.

— Ты не слишком лестного мнения о своем сословии.

— А с чего ты взяла, что я — аристократ?

Я чуть улыбнулась.

— Осанка, манера говорить и держаться в обществе и сам язык… да и много всего. Для наблюдательного человека все вполне заметно. Даже не смотря на твою экстравагантную манеру поведения.

Кармий сощурился.

— Умненькая?

— Да не жалуюсь.

— Плохо.

Я чуть не свалилась с сиденья от изумления.

— Это еще почему?

— Умные люди мрут быстро. — Сказанное было очень похоже на угрозу.

По моей спине вверх-вниз пробежали мурашки.

— А может им помогают умереть? — съехидничала я.

Молчание, за время которого я уже приготовилась выпрыгивать на ходу из кареты.

— Чаще всего. — И спокойная улыбка.

Я расслабилась и перевела разговор в другое, менее опасное русло, поставив в памяти галочку, не спрашивать у Кармия ничего о его семье. Захочет сам расскажет.

— После того как я ушла тебя быстро вызвали?

— Где-то через полчаса. Я, как и ты, фигура интересная.

И опять высунуло свой уже опухший от сегодняшних щелчков нос мое любопытство.

— В каком плане?

— В семейном.

Любопытство мгновенно юркнуло обратно. И наступило молчание. В который раз уже я задумалась что мы слишком медленно едим. Но вот кучер крикнул «Тпру!» и карета чуть качнувшись, остановилась. Кармий вышел первым и галантно подал мне руку, помогая выбраться на свежий воздух.

Мы стояли прямо напротив открытых ворот Университета, а по дорожке к главному зданию двигались фигурки празднично одетых людей. Отослав карету, Кармий предложил мне руку.

— Ну что, пошли?

Выдохнув как перед прыжком в пропасть, я, кивнув, оперлась на его локоть.

— Пошли.

И мы торжественно зашагали вперед, кивая, здоровающимся с нами людям и не только. В толпе мелькали лица светлых эльфов, с роскошными гривами волос, словно сошедших с экранов телевизоров во время рекламы шампуней, и неимоверным высокомерием во взгляде. Пара дроу, отсвечивающих своей изысканной пещерной бледностью. Несколько кряжистых гномов, целеустремленно, как ледокол «Ленин», рассекающих толпу, при движении позванивали нашитыми на куртки из коричневой толстой кожи кованными стальными пластинками и еле заметно что-то ворчали. Встречались полукровки, и мне даже на мгновение показалось, что в толпе мелькнуло красноватое лицо орка. Я заинтересованно обернулась, но так и не смогла понять, показалось мне или нет — Кармий, демонстрируя всем улыбку людоеда, тащил меня внутрь Университета, как на буксире. Я только порой возмущенно шипела и тогда смиряясь с неизбежным, он притормаживал и отвечал на так и сыпавшиеся из меня вопросы. Оказалось мой друг очень хорошо знаком с аристократической элитой не только своей страны, но и сопредельных государств. Его ответы хоть и не блистали красноречием, но содержали самые основные сведенья, о заинтересовавшем меня субъекте и походили на заметки из энциклопедии.

Следуя за людским потоком, мы, наконец, попали в зал и, сделав всего несколько шагов, я замерла с неприлично отвалившейся челюстью. Помещение было огромным и представляло собой некое подобие Колизея, только каким-то образом уместившегося в, с виду, не такое уж и большое главное здание Университета. На миг появившееся из-за туч солнце пустило по хрустальному куполу, заменявшему крышу несколько солнечных зайчиков. И я окончательно остолбенела, такой красоты невозможно было даже представить — постепенно на потолке стали проявляться узоры, словно заполняемые солнечным светом. В начале пейзаж леса на фоне величественных гор, затем парящий в небесах дракон. Его сменили танцующие в кругу то ли эльфы, то ли дриады. И в конце всё это сплетенное кружево мгновенно полыхнуло золотом и на гостей посыпались маленькие искорки, похожие на снежинки. С нескольких сторон раздались восхищенные вздохи и приглушенные вскрики.

От созерцания прекрасного меня грубо отвлек сильный рывок за правую руку, в которую как клещ вцепился Кармий. Я рассержено зашипела, машинально подогревая температуру собственной кожи на несколько градусов. Меня резко бросило в холод, а парень тихонько вскрикнув наконец отцепился и задул на обожженные пальцы.

— Ты чего?! — наивное, детское возмущение.

— Да ты мне чуть руку не сломал! — праведно вознегодовала я. — Или вообще чуть не оторвал! А я терпеть должна?

Кармий нахмурился и, тут же просветлев лицом, легкомысленно от меня отмахнулся.

— Извиняй, подруга. Просто ты застыла тут прямо посередине прохода, прям как статуя какая, а ведь сзади тоже люди идут, вот я и решил тебя поторопить. — Он пожал плечами, и предельно аккуратно и нежно взяв мою ладонь, словно она хрустальная и повел к свободным местам где-то в середине лесенки стульев, но зато недалеко от прохода, так что бы нам не пришлось тревожить слишком много народу, если придется вылезать.

Пока мы добирались, я медленно приводила в норму свою температуру и мысленно бурчала всевозможные ругательства.

Наконец устроившись на обитой серебристой тафтой скамеечке, я смогла разглядеть толпу в целом. И поняла что в отличие от многих одета чрезвычайно скромно. В принципе, присутствующих женщин, большая часть из которых вряд ли была студентками, можно разделить на две группы: «Где у тебя одежда?» и «Ювелирная выставка». Наряды первых напомнили мне фразу, брошенную моим бывшем одноклассником, когда однажды мы все летом выбрались на пляж, по поводу бикини — «Черта, черта и ничерта!». Платья у сих дам, составляли тоненькие лямочки и ленточки, вырезы до пупка и разрезы до жо… кхм, пятой точки, прозрачные лифы и декольте «мама не горюй». Вторая категория в плане одежды была более сдержана и едва не бросалась в другую крайность — полная закрытость, зато в аксессуарах, а точнее в украшениях… Такие леди сияли, искрились так, что было больно глазам — на каждом пальце кольцо, на запястьях по шесть-десять браслетов разной ширины, шею и верхнюю часть груди как воротники охватывали колье и бусы, уши оттягивали массивные серьги. О бесчисленном количестве булавок, шпилек, заколок, брошей и всевозможных цепочек я скромненько промолчу. Представив себя на их месте, я в ужасе передернула плечами — какой силой и выносливостью обладают эти казалось бы эфемерные дивы если тягают на себе несколько кило драгоценных камней и металлов, брр.

Пока я размышляла Кармий в качестве шумового сопровождения повествовал мне о пространственном расширении (о котором оказалось я знаю горазда больше), с помощью которого был создан этот зал и о самом зале (тут я слушала повнимательнее, но все равно воспринимая два слова из пяти). Мне как-то удавалось кивать и угукать в нужных местах, так что моей легкой дизориентированности он не замечал. Все мое внимание было сосредоточенно на все еще вливавшейся в зал толпе. Кое-где мелькали знакомые лица ребят, с которыми нам пришлось ждать у приемной комиссии. Самой себе в этот момент я напоминала маленького ребенка в магазине игрушек в восторге разглядывающего загруженные под завязку полки, пытаясь выбрать себе самую-самую.

Взгляд неожиданно зацепился за высокую и широкоплечую фигуру молодого черноволосого мужчины в льдисто-голубом камзоле, стремительно поднимающегося наверх. Когда он проходил мимо, наши глаза неожиданно встретились, и я подарила ему самую обворожительную улыбку из своего арсенала. Плотно сжатые и оттого узкие губы чуть скривились, имитируя дружелюбие, а серо-стальные глаза так и остались по северному холодными. У меня даже по спине холодок пробежал, и я отвернулась, старательно демонстрируя всем окружающим, как я сосредоточенно разглядываю трибуну в центре сцены-арены.

— Нашла себе кого-нибудь, детка? — шепот Кармия над ухом раздался так неожиданно, что я едва не подскочила.

— Единый Создатель! — я прижала руку к груди, где галопом неслось сердце. — Кармий у меня чуть разрыв сердца не случился из-за твоих шуточек!

— Прости, солнышко! — он умильно заломил бровки, демонстрируя полное раскаяние в содеянном. — Я так виноват. — Он преданно заглянул мне в глаза. — Ты меня, такого непутевого простишь?

Я насмешливо фыркнула.

— Прекрати придуриваться. Ты уже прощен. И лучше объясни мне, отчего тут такая тьма народу. Это ведь не могут быть все студенты. Тут ведь несколько сотен человек… и не только.

Парень лукаво усмехнулся и перевел взгляд на, наконец закончившуюся и рассаживающуюся по местам, толпу.

— Ты абсолютно права Сайфа. Наших собратьев по несчастью, то бишь студентов всего одна десятая часть из всей этой орды. Основная часть здесь присутствующих это родственники студентов и преподавателей, старшие студенты и просто важные и не очень гости. В последние годы среди аристократии Аталазии и Кохрии стало модным прибывать на церемонию встречи в Университет. Это хороший шанс познакомиться и найти себе своего личного мага для каждого аристократа и в особенности для аристократки. — Кармий презрительно скривился. — Постепенно эта внутренняя и довольно личная традиция становится модным времяпрепровождением для бездельников.

Я чуть нахмурилась. В принципе он прав, но…

— А не слишком ли ты резок?

Кармий бросил на меня резкий, хладнокровный и расчетливый взгляд.

— Если кому-то не нравятся мои слова и он посчитает себя оскорбленным, то я с удовольствием приму вызов. Пусть как маг я пока еще меньше чем посредственность, то в стальном диалоге я могу потягаться с некоторыми мастерами. У меня были хорошие учителя.

— Хм, интересная точка зрения и забыли. Кстати, почему твои родные не приехали тебя поддержать? — Надеюсь, за этот вопрос он меня не прибьет, пронеслось в голове.

Парень быстро успокоился и перевел задумчивый взгляд на медленно заполняющуюся «императорскую ложу».

— Вся моя семья, занята делом, но я знаю, что они мысленно со мной и поддерживают, даже находясь так далеко, как сейчас. К тому же я уже большой мальчик и могу со своими делами разобраться сам. — Лукавая ухмылка и я спокойно перевела дыхание. — А твои почему не с тобой?

Я пожала плечами, следя за тем, как гэлир ректор поднимается на трибуну.

— У меня другая ситуация. Мои родители неизвестно где, а опекуны просто не слишком любят большие города и предпочитают не вылезать из своего горного поместья в Каваджи. — удивительно как легко и непринужденно я рассказывала только ту часть правды, которую хотела. — Но я, как и ты, чувствую их мысленную поддержку.

Кармий потянулся спросить еще что-то, но я шикнула на него. Ректор начал свою приветственную речь. Признаться честно ни чем от уже ранее слышанных мною речей двух ректоров (моего и моей подруги) она не отличалась. Самое традиционное обращение к студентам, какое можно было только представить, разве что имело небольшой политический уклон. Ведь Университет Высшей Магии являлся, можно так сказать, международным заведением, хотя чистокровные представители других рас — эльфы, дроу, гномы и другие — обучались в УВМА крайне редко так как имели собственные узкоспециализированные для собственной магии Университеты. Чаще всего в УВМА обучались дети от смешанных браков.

Сознание тщательно отфильтровывало всю вступительную муть про «Рады приветствовать», «хранилище знаний» и «достойное пополнение» и пристальнее сосредоточилось на главном, к которому традиционно подобрались под конец, когда большая часть зала успела не то что прозеваться, а даже выспаться (как например тот премилый старичок тремя рядами ниже и чуть левее умильно продолжающий похрапывать). И все же само по себе такое затянутое вступление было несколько странным для гэлира ректора. Многие называли его человеком действия, а это издевательство… хотя постойте… Я внимательнее присмотрелась к Аламиру насколько позволяло расстояние и с удивленным восхищением заметила его довольную ехидную ухмылку, скрывающуюся в уголках глаз! Это и, правда было издевательством, утонченным глумлением над всеми теми, кто пришел сюда на «ярмарку специалистов», что бы приметить и заранее переманить на свою сторону будущих магов. Мои губы непроизвольно растянулись в злорадной счастливой улыбке «Так их гадов!».

— А теперь, когда мы покончили с надлежащими церемониями, — более мягко и как-то по-домашнему продолжил ректор — можно переходить к самой важной и приятной части церемонии. Это оглашение списков студентов и представление деканам. Так же вам сегодня выдадут пропуска на территорию Университета и индивидуальные ключи от ваших комнат в общежитии. Я предоставляю слово декану Факультета Огня Элесту Онеру.

К трибуне спустился среднего роста мужчина, с бронзовой от загара кожей, жгуче черными волосами, размашистой уверенной походкой и цепким взглядом фиксирующем все вокруг. Настоящий боевой маг, прошедший суровую школу выживания в боях с кочевниками, орками и пиратами. А если абстрагироваться от всей этой магической ауры, то на возвышении стоял весьма симпатичный мужчина (на Земле его наверняка приняли бы за испанца или итальянца), в возрасте «слегка за тридцать», со смеющимися глазами и легкой плутовской улыбкой искателя приключений. С ректором они стопудово большие друзья, так сказать «братья по разуму» так как оба наверняка не могут долго прожить без поиска приключений или острых ощущений на ту часть тела, что пониже спины.

— Ну чтож уважаемые уже студенты, приступим! — голос у нашего декана тоже оказался примечательным. Раскатистый, переливчатый баритон казалось, заполнил всю комнату и, немного неприятно ввинтившись в уши, заставил прислушаться. — Я позволю себе быть несколько короче, нежели многоуважаемый ректор. — Ехидный поклон в сторону стоящего чуть позади главы Университета. — Рад приветствовать вас всех в стенах обители высшей магии и да поможет вам в постижении ее тайн благословление предков, богов или прочих эфемерных духов! Сейчас я буду в алфавитном порядке вызывать студентов набора этого года. Вы выходите к нам сюда получаете пропуск, ключ и карту для ориентирования на местности… ой, простите! Я хотел сказать путеводитель по территории Университета, — виноватая извиняющаяся улыбка, — и по собственному желанию либо покидаете сие высокое собрание, отправляясь в общежитие, куда уже были доставлены ваши вещи, либо дожидаетесь официального окончания церемонии. Тут у нас не каторга и вы существа пока еще вольные. — По залу прокатился нестройный смешок и, увязнув где-то в стороне наибольшей концентрации сонных, недовольный и прочих высокопоставленных персон, затих.

От восхищения и нетерпения я ерзала по сиденью, совершенно не заботясь о сохранности обивки. Я была в восторге от того, с какой тонкостью, фантазией и размахом проводилось опускание в лужу всех тех, кто пришел сюда как на представление. Удивительно то, что если ректор и его деканы с таким единодушием намекают аристократической общественности о том, что они тут нежеланные гости, как им хватает выдержки не только терпеть эти издевательства весь вечер, но возвращаться сюда каждый год? На импровизацию все вашепроизошедшее действо не тянуло в связи со слишком отлаженным механизмом речей, улыбок и выражений лиц. Такое мастерство можно встретить только в театре, где актеры играют давно заученные роли в любимом спектакле. И мне нетерпелось лично выказать свое восхищение, хоть кому-нибудь из актеров. Судя по лицу Кармия, он остался в высшей мере доволен случившемся и сейчас походил на обожравшегося сметаной чеширского кота. Особенно знаковой была улыбка «тридцать два — это норма!».

— Я думаю можно начинать? — утвердительный кивок ректора и на весь зал прогрохотало первое имя из аккуратно развернутого свитка, с которого свисала уйма печатей. — Аморен Шабант!

Чуть выше и сильно правее наших мест поднялась невзрачная, не смотря на немалый рост, серая личность и с серьезным, даже скорее постным выражением лица проследовала на арену к трибуне. Получив все полагающееся, личность поклонилась на все четыре стороны, послушала сдержанные хлопки, пожала руки ректору и декану и отправилась на свое место. От дальнейшего созерцания своих будущих одногруппников я отказалась намеренно, желая положиться на первое впечатление, которое меня признаться, никогда не обманывало. Поэтому все то время пока звучали чьи-то имена я, с нескрываемым удовольствием, наблюдала за игрой света на хрустальном потолке. И вот, наконец, когда Кармий преодолел большую часть обратного пути, сжимая в руках неотъемлемые, на целых как минимум четыре года, атрибуты своего студенчества, прозвучало родное:

— Сайфарема Камшен, приемная дочь магистров Майвар!

Я, кожей ощущая заинтересованные взгляды окружающих, в данный момент наверняка разбирающих меня по кусочкам, с гордо поднятой головой и невидимыми под платьем трясущимися коленками, спустилась вниз. На полпути ободренная улыбкой Кармия, поднялась на трибуну. Мой декан аккуратно надел мне на шею две цепочки с кулонами. Один из них, амулет-пропуск, похожий на пресловутый вечный двигатель — несколько вращающихся колец вокруг металлического шарика, на котором выгравирован герб Университета (четырехконечная звезда на фоне соединенных воедино луны и солнца). Второй — индивидуальный ключ от комнаты — на параллелепипед длинной с мизинец и на каждой из четырех сторон которого, несколько драгоценных камней образовывали своеобразный индивидуальный код, предназначенный для запирания и открывания дверного замка. Поразительно насколько одинаковыми путями идут мысли у людей из совершенно разных миров. Только в нашем мире подобные цифровые ключи, появившиеся не более десяти лет назад и используются исключительно в банках.

В то время, когда декан произносил короткую личную поздравительную речь, не сильно отличающейся от общей, его взгляд показался мне странным. Словно и сосредоточенно меня рассматривающим, и в то же время отстраненным и рассеянным. Это показалось мне знакомым. Одновременно я ощутила, как кто-то разглядывает меня со спины, и я остро пожалела оттого, что не могу в силу регламента внимательно осмотреть всех сидящих сзади в данный момент.

Не отказываясь от мысли поделиться своим восхищением с ректором, я с вежливой и довольной улыбкой пожала руку задумчивому гэлиру декану и повернулась к ректору. Когда наши руки соприкоснулись в ритуальном пожатии, я постаралась ясно сформулировать мысль и послать ее не на общей волне, а через ощущаемую мной теплую и чуть шершавую ладонь.

«Великолепное представление, гэлир ректор! Я восхищена и преклоняюсь перед вашим талантом. Мне до таких высот еще далеко».

И уже ощутив, что мысль достигла адресата, разорвала контакт и, поразившись фривольности и легкости, с которой я обратилась к, наверняка, не последнему человеку в политике Аманты поспешно поклонилась собравшимся и поспешила на место, напоследок уловив удивленный и задумчивый взгляд Элеста Онера.

Усевшись рядом с вежливо подвинувшимся Кармием, и сказав что-то одобрительное по поводу его немного детских восторгов я неожиданно для себя погрузилась в созерцательное безразличие. В голове стоял густой туман. Думать не хотелось и не моглось. Голова просто отказывалась работать, а сознание уплыло куда-то за океаны, оставив несчастное тело на попечение инстинктов и подсознания, сославшись на повышенную загруженность в последние седмицы. Последней яркой бабочкой мигнуло любопытство «Интересно, отчего у декана было такое задумчивое лицо?» а дальше белое пятно.

Собственно мысли декана Факультета Огня Элеста Онера были не такими уж и загадочными. Признаться это были и не совсем его мысли, но обо всем по порядку. Когда он назвал запомнившееся еще с вступительных испытаний имя и увидел, кто на него откликнулся, то был, мягко сказать, поражен. Будь Элест в более неформальной обстановке, то непременно присвистнул бы от удивления. Девушка, грациозно спускавшаяся по лестнице, имела так мало общего с той, что стояла перед отборочной комиссией всего шесть дней назад, что он сперва подумал, что это кто-то другой, но, присмотревшись внимательнее, понял, что не ошибся. Это просто еще одно лицо его новой, загадочной во всех отношениях, студентки Сайфаремы Камшен, приемной дочери магистров Майвар. Сколько же их на самом деле и есть ли среди них истинное, ему предстояло выяснить в последующие четыре года.

Девушка, на фоне разноряженных и расфуфыренных аристократов, которые его раздражали, даже не смотря на то, что он сам барон, выделялась весьма скромным, но элегантным и баснословно дорогим нарядом, из искристого тсаудзенского шелка. Ничего лишнего в аксессуарах и отделке, все просто и со вкусом. Платье подчеркивало экзотичную внешность своей хозяйки и представляло ее достоинства в самом выгодном свете. Поймав себя на том, что смотрит на то, как шелковая юбка обвивает ноги тассэ Сайфаремы с чисто мужским удовольствием, Элест поспешил вернуть свои мысли в более благопристойное русло. Не хватало еще только влюбиться в собственную студентку!

«Верно. К тому же, тебе пришлось бы встать в очередь». — Раздался в голове привычный насмешливый голос друга.

Элест незаметно скривился и ответил:

«Что, уже застолбил ее для себя? Ты ведь раньше не интересовался симпатичными студентками, друг мой».

«Ты абсолютно прав, Эл, но эта девочка особенная». — Загадочная мысленная улыбка.

Огневик в это время поздравлял новую студентку своего факультета и вручал ей знаки, удостоверявшие всех и каждого в том, что эта девушка отныне находится под покровительством Университета Высшей Магии Аманты.

«Интересно чем она тебя так зацепила, Мир? Не поверю, что только своей таинственной историей с опекунством твоей первой преподавательницей — Вестией Майвар».

«Ты прав, не только этим. Но и еще кое-чем. Присмотрись внимательнее к ее ауре».

Элест мгновенно последовал совету ректора и своего ближайшего друга вот уже на протяжении двадцати лет. Небольшое усилие и вокруг живых существ, предметов и даже стен расплылись то четкие, то размытые полотнища аур. У девушки она была очень красивой. Эмоциональные вихри закручивались так туго, что рассмотреть точно какие она испытывает сейчас чувства, было чрезвычайно сложно. Зато ее магические способности были отчетливо видны — огненно-красные ленты маги Огня переплетались с черными всех видов магии Тьмы, на их кончиках, и вообще по всей ауре, рассыпаны яркие золотистые искры нерастраченной силы. Действительно красиво, но ничего необычного, он не заметил.

«Все вроде как у всех. Разве что избыток нерастраченной силы присутствует».

«А как глубоко ты смотрел? Ты пробовал заглянуть под ауру?» — Лукавый смешок.

Заглянуть под ауру… странно. Это возможно, но не принесет ничего нового. Душу разглядеть вряд ли удастся, такое без умерщвления только некромантам и доступно, а на телесную оболочку он уже налюбовался. И все же привыкнув доверять другу, сделал, как тот предлагал. И едва не сорвался на испуганный, восхищенный, недоуменный вопль. Под аурой бала… еще одна аура! Прозрачная и незавершенная, с открытыми энерго-каналами, почти идентичная первой, но гораздо более высокого порядка, на уровне одного из Высших богов. Но такого не должно быть! Ведь при всем своем магическом могуществе эта девушка всего лишь человек, даже без примеси крови Старших рас!

Бросив по соединявшему их защищенному от прослушивания ментальному каналу скомканный образ он спросил:

«Как такое возможно?!»

«В этом мире возможно все…» — загадочно ответил ректор, наблюдая как Сайфарема разглядывает ключ от комнаты. Их разговор шел гораздо быстрее, чем текло время в реальности, поэтому мир казался чуточку заторможенным — недостаток всех долговременных искусственных ментальных каналов.

«Ты видел нечто подобное?» — С замиранием сердца спросил Элест.

«Да, но там строительство второй ауры уже давно завершено и ею вовсю пользуются».

«Но как такое возможно…» — растерянное недоумение.

«Тут замешано…» — Аламир не успел закончить фразу, так как контакт прервался. Как раз в это время девушка традиционно пожимала руку ректору и только с того расстояния, на котором находился Элест, можно было заметить, как изумленно расширились глаза гэлира ректора. В тот же момент, когда девушка поспешно выдернула ладонь из руки Аламира, восстановился и ментальный контакт, по которому сплошным потоком хлынуло растерянное удивление ректора.

Поспешно отгородившись от шквала эмоций захлестнувшего друга, Элест спросил:

«Что случилось, Мир? Ты начал что-то говорить и неожиданно связь пропала… — косой взгляд на медленно поднимающуюся по лестнице фигурку девушки, закутанную в черный шелк. — Это как-то связано с ней?..»

Долгое задумчивое молчание, за время которого огневик вызвал очередного студента, вернее студентку — ослепительно красивую, закутанную в зеленый и золотистый шифон девушку с кричащей примесью светлоэльфийской крови, а затем очень серьезное:

«Она неплохо знакома с ментальными техниками… Знает что при тесном тактильном контакте переданную мысль не может услышать более некто, кроме того кому она адресована… наверно поэтому прервалась наша с тобой связь…»

Тело действовало совершенно автономно, управляясь крохотной частью сознания, в то время как другая, большая часть, активно работала.

«Но это же замечательно! Нам давно не приходилось обучать столь талантливых студентов…»

Усталый вздох.

«Ты прав, Эл. Просто меня поразило, как четко прозвучал ее мысленный голос и… что я при этом почувствовал…»

Элест затаил дыхание.

«И что ты почувствовал?»

Молчание, а затем:

«Я почувствовал то, что помнил всегда, но так давно об этом забыл, что не смог бы найти даже тени воспоминаний… без нее…»

«Аламир, ты хоть понял, что сейчас сказал? Это же чушь собачья…» — растерянное недоумение декана Факультета Огня полыхнуло ярким костром.

Слабая улыбка чуть приподняла уголки губ и отразилась в глазах, когда они, наконец, расправились со студентами-огневиками, и Элест уступил трибунное возвышение своему недругу — декану Водного Факультета Нирму Дорне.

«Это не только мой секрет, Эл, поэтому поделиться я с тобой им не могу. Может лет через пять… а может и раньше».

«Ладно, а что она тебе сказала? Ну, когда пожимала руку».

Аламир улыбнулся уже в открытую:

«Выразила свое восхищение устроенному мной приему для нашего цвета аристократии. Сказала, что сама таких высот еще не достигла».

Огневик хмыкнул и больше ничего не спрашивал. За годы дружбы он научился отличать этот тон даже при их мысленном разговоре — больше чем сейчас гэлир ректор не расскажет. Придется ждать или разбираться самому, что он и собирался сделать. Элест Онер ненавидел ждать и бездействовать.

Удобно устроившись в специально для него принесенном кресле ректор откинул гудящую голову на спинку и прикрыл глаза, все еще продолжая наблюдать за девушкой, сидящей с отсутствующим видом, с тех пор как она вернулась на свое место. Неприятные ощущения от неумелого, но мощного вторжения в его сознание этой недоучкой (или всезнайкой?) медленно сходили на нет, оставляя только пищу для размышлений и болезненные воспоминания. Не его воспоминания. Картинки, присыпанные грустью, печалью и отчаянием от сознания того, что ни чем не можешь помочь захватывали, завораживали и грозили свести с ума, если бы не его железная воля. От общения с противоположной стороной ощущения были обратными и не такими глубокими. От этой двойственности восприятия можно было легко заработать раздвоение, а то и разтроение личности, но он был готов стерпеть и не такое для восстановления естественного баланса Сил. Ведь его предшественники справлялись как-то с этим…

Что интересно, не смотря на раннее время, процесс шел полным ходом и даже кажется быстрее, чем это возможно — чего стоит только эта недосплетенная вторая аура. По большинству источников этот признак появлялся только через пару лет, но никак ни через год. А это значит, у него появился уникальный шанс пронаблюдать столь удивительный процесс своими глазами и самому, наконец, завершить полную трансформацию. Впервые за более чем полтора столетия хранитель Радужной Башни будет иметь возможность полностью использовать свой дар.