Обещай мне эту ночь

Глава 10

Июль 1793 г.

— Надеюсь, ты чувствуешь себя не так ужасно, как выглядишь, — сказала Оливия, когда Изабелла проснулась на следующее утро.

Иззи повернула голову, чтобы взглянуть на сестру, подтаскивавшую стул к кровати, и поморщилась от яркого света, хлынувшего в окна, которые, если бы не ее сестра, сейчас были бы все еще плотно занавешены тяжелыми шторами.

— Не могла бы ты заниматься этим, — она указала на вышивание, лежавшее у Оливии на коленях, — где-нибудь в другом месте?

— Я бы могла, — согласилась ее сестра, — но тебе было бы трудно разговаривать со мной, если бы я находилась в другой комнате.

— Поскольку я не собираюсь с тобой разговаривать, значит, нет никаких проблем, — процедила Изабелла сквозь зубы.

— Я уверена, ты передумаешь, — сказала Оливия и наклонилась, чтобы порыться в своей корзинке для рукоделия. Затем выпрямилась с торжествующей улыбкой. — У меня новости, — объявила она, размахивая куском зеленного, украшенного вышивкой шелка.

— Должно быть, ты и вправду рассчитываешь побольше выпытать, — заметила Изабелла, — если пытаешься привлечь внимание новой вышивкой.

Оливия раздраженно воскликнула:

— Не будь я хорошей, любящей сестрой!.. — Изабелла насмешливо фыркнула; не обратив на это внимания, Оливия закончила: — Я бы встала и ушла!

— Прекрасная мысль, — заявила Изабелла.

— И ты бы тогда не узнала новости, которые я хочу тебе сообщить. А я уже так долго жду подходящего момента.

Изабелла закатила глаза.

— Новости насчет твоей вышивки?

— Новости насчет Джеймса. — Оливия самодовольно улыбнулась, когда Изабелла стремительно села в постели.

— Джеймс! О, почему ты мне раньше не сказала? — Иззи подняла руку. — Подожди. Понимаю — я не спрашивала, верно? Ну ладно, продолжай, выкладывай подробно, что тебе известно.

Оливия начала говорить, но потом остановилась, задумавшись. Изабелла готова была вскочить с кровати и силой вытрясти сведения из сестры.

— Ливви! — вскрикнула она.

— Я просто пытаюсь подобрать слова, как лучше сказать тебе, чтобы ты не слишком волновалась. Мама говорила, что тебя нельзя расстраивать.

— Нельзя расстраивать… — Сердце Изабеллы гулко ухнуло в груди и мгновенно ушло в пятки. — Он покинул нас, — прошептала Иззи и в полном изнеможении опустилась на подушки.

— Покинул? — переспросила Оливия озадаченным тоном и весело рассмеялась. — Нет, Иззи, он не настолько болен. Кстати, кто тебе сказал?..

— Он болен?

— Не у каждого такое крепкое здоровье, как у тебя. — Оливия насмешливо фыркнула.

— Он болен, — тихо повторила Изабелла, как бы про себя. — Как это замечательно!

Оливия взглянула на нее с удивлением:

— Странная реакция на известие о болезни другого человека.

— Но раз он болен, — объяснила Изабелла, — он не сможет уехать. Он достаточно болен, чтобы его держали в постели?

Оливия кивнула.

— Я узнала это от мамы, которой сообщила об этом миссис Кент. Та узнала это от своего племянника, который служит конюхом в Шеффилд-Парке. А он услышал от одной из горничных, что у Джеймса лихорадка.

Изабеллу так и подмывало заметить, что в последнее время «лихорадка», пожалуй, его обычное состояние. Но она сдержалась.

— Очевидно, — продолжала Оливия, — он все время бредит. Твердит, что нужно утопить одеяло.

При упоминании об одеяле Изабелла тихонько ахнула. Хорошо, что Оливия ничего не заметила. Она продолжала говорить:

— Это было бы смешно, если бы не было настолько серьезно. Итак, что ты знаешь об этом одеяле?

Пропади все пропадом! Оливия, как назло, слишком наблюдательна.

— О каком одеяле? — спросила Изабелла, сделав вид, будто не поняла.

— Ого, ты покраснела! — воскликнула Оливия. Она сунула вышивку в корзинку и забралась на постель. — Изабелла Энн Уэстон! Ты расскажешь мне, в чем дело, сейчас же, или…

— Или что? — Что бы это ни было, — прошипела Оливия сквозь зубы, — обещаю, тебе это не понравится.

В качестве угрозы это было слабовато. Н о недостаточная изобретательность ее сестры в выборе возмездия с избытком, компенсировалась невероятным упорством и цепкостью.

Никакая собака с ее пресловутой костью не могла бы т сравниться с Оливией Джейн Уэстон, когда речь шла о чужих секретах. Менее чем за полчаса Ливви удалось вытянуть из Изабеллы всю историю целиком. Разумеется, не всю историю, а ее изрядно подредактированную версию — такую, в которой ни слова не говорилось о некоторых… хм… подробностях с участием одеяла и только вскользь упоминалось о приключениях в библиотеке.

— Я все еще не могу поверить, что он целовал тебя, — заметила Оливия, когда Изабелла закончила.

— Ливви!

— Извини, я не совсем точно выразилась.

— В любом случае, — уточнила Изабелла, — это я первая его поцеловала.

— Это было приятно?

— Хм, э-э, ну… — «Приятно?» Это было умопомрачительное, потрясающее наслаждение. Только одного воспоминания об этом было достаточно, чтобы соски ее превратились в маленькие затвердевшие бутоны, отчетливо видимые сквозь тонкое полотно ночной сорочки. Иззи вздрогнула и поспешно натянула на себя одеяло до плечей.

— У тебя подогнулись колени? — прошептала Оливия, пожирая сестру сапфировыми, блестящими от возбуждения глазами. — Твое сердце учащенно забилось, а внутри все перевернулось, как пишут в романах?

Иззи расплылась в улыбке и кивнула:

— Все было гораздо лучше.

Оливия в восторге захлопала в ладоши, но тут же опомнилась.

— Что ты собираешься делать?

— Что ты имеешь в виду?

— Ну, ты просто не можешь позволить ему уехать!

— Разве у меня есть выбор? — устало произнесла Изабелла. — Он отказывается жениться на мне или на любой другой женщине, и он слишком горд, чтобы принять чью-либо благотворительность, даже предложенную от чистого сердца. Поэтому он должен найти себе источник дохода. Для джентльмена его уровня есть только два варианта: духовный сан или армия.

— Духовный сан не самый удачный выбор, — согласилась Оливия. — Но если он завербуется…

— Он может погибнуть, — договорила Изабелла. Эта мысль, подобно спруту, опутала ледяными щупальцами ее сердце, сжимая и разрывая, замораживая ее изнутри. Девушку бросило в дрожь. — О Боже, Ливви! Я этого не вынесу.

— Иззи! — Оливия схватила ее за плечи. — Он не собирается умирать.

— Но может, — пробормотала она.

— Нет! — решительно заявила Оливия. — Он не умрет!

— С чего ты взяла?

— Потому что мы постараемся устроить так, чтобы у него отпала необходимость идти в армию.

Изабелла все так же безучастно смотрела на нее.

Оливия вздохнула.

— Мы должны сделать все, чтобы он женился на тебе. Тогда его наследство и его жизнь будут спасены. А теперь нам нужно составить план. — Она постучала кончиками пальцев по подбородку. — Ты помнишь Эмилию и Джордана?

— Из романа «Таинственная чародейка замка Клермон»? Там, где она… где он… Но, Ливви, это реальная жизнь, а вовсе не роман от «Минерва-Пресс».

— Ты права. — Оливия лукаво взглянула на нее и подмигнула. — Это даже лучше.

Через два дня, спускаясь из окна своей комнаты по дереву, Изабелла размышляла о том, что совершает самый безумный поступок в жизни. Не то, что карабкается по дереву, потому что она проделывала это уже сотни раз и ни разу серьезно не поранилась и не порвала одежды, так что ни родители, ни гувернантки ничего не замечали. Ее не волновало, что она спускается из окна третьего этажа. Не беспокоило ее и то, что придется взбираться назад, хотя эта задача требовала гораздо больших усилий, чем первая. Нет, дерево не имело никакого отношения к тому, что Изабелла усомнилась в том, что она в своем уме. На самом деле предметом ее раздумий был некий мужчина по имени Джеймс Шеффилд и некий заговор, разработанный ее сестрой.

Однако осуществление планов больше нельзя было откладывать, поскольку Оливии через цепочку информаторов стало известно, что на сегодняшний день Джеймс уже покинул постель, несмотря на предписание доктора? соблюдать постельный режим по меньшей мере неделю. До чего отвратительно и типично по-мужски! Хотя Джеймс еще не совсем поправился, Изабелла не сомневалась в том, что он намерен уехать в ближайшее время при первой же возможности. Поэтому она и оказалась здесь, на пути к поставленной цели — соблазнить мужчину.

Пока Иззи украдкой пробиралась к конюшне и тайком седлала Блоссом, свою маленькую гнедую кобылу, она спрашивала себя: с чего она решила, будто сумеет соблазнить Джеймса? И даже если ей удастся его соблазнить — а это было под большим вопросом, — ради чего, во имя всех святых, она на это пошла? «Потому что ты любишь Джеймса, — сказала она себе. — И разумеется, не хочешь, чтобы он отправился на войну и был убит из-за тебя!»

Она делала это ради него. Чтобы спасти его. Впрочем, она лгала себе — или, вернее, не была до конца честной. Она действительно хотела спасти Джеймса Шеффилда, но также хотела заниматься с ним любовью. Просто хотела его.

Кобыла Изабеллы внезапно споткнулась, прервав ее размышления. Девушка удивленно заморгала, увидев, что уже находится во владениях Шеффилдов. Она встряхнула головой, прогоняя дремоту. Сегодня ночью ей необходимо было быстро соображать и постоянно быть начеку. У нее был всего один шанс — одна-единственная ночь, — чтобы добиться успеха. Неудача означала бы, что Джеймс может погибнуть на каком-нибудь злосчастном кровавом поле боя. Неудача означала бы крушение всех ее надежд и мечтаний о будущем. Неудача означала бы… Нет! Она не позволит себе думать о неудаче! У нее просто нет выбора.

Иззи нашла небольшую рощицу, где можно было незаметно привязать Блоссом, и достала из кармана несколько кусочков сахара. Похлопав лошадку по бархатистому носу, девушка направилась к дому, не обращая внимания на боль, время от времени возникавшую в лодыжке. Она вздохнула с облегчением, увидев, что окно в библиотеку приоткрыто. По правде говоря, она не представляла себе, что стала бы делать, если бы пришлось его разбить. И в самом деле, раздраженно додумала она, нельзя сказать, что у нее была уйма времени, чтобы детально продумать весь план. Конечно, если быть честной, то это Оливия разработала сегодняшнюю вылазку. Изабелла не отличалась умением строить планы. Она всегда действовала быстро, дерзко, импульсивно — еще в детстве старалась постоянно участвовать в затеях мальчишек. Но это, думала она с мрачной улыбкой, подобрав юбку выше колен и забиралась на подоконник, это был слишком отчаянный поступок даже для нее.

Иззи на цыпочках пересекла комнату, благодаря Господа за толстый обюссонский ковер, застилавший пол. Затаив дыхание, она медленно приоткрыла дверь и молча вознесла хвалу миссис Бентон, с начала времен заправлявшей хозяйством в Шеффилд-Парке, — отлично смазанные петли не скрипнули. Глаза ее быстро привыкли к темноте. Она осторожно выглянула в коридор и украдкой посмотрела направо и налево. Убедившись, что ей ничто не угрожает, она торопливо направилась к парадной лестнице.

Хотя черный ход был ближе, Иззи не решилась им воспользоваться. Комната миссис Бентон располагалась наверху, совсем рядом с лестничной площадкой, а экономка, несмотря на преклонный возраст, по-прежнему отличалась необычайно острым слухом. И если воспользоваться одним из любимых маминых выражений, негоже быть застигнутой посреди ночи в Шеффилд-Парке крадущейся по коридору. Да что там, мало ли какие еще неожиданности могут подстерегать ее! Иззи едва сдержала нервный смешок.

Взглянув на широкую мраморную лестницу, Изабелла, тяжело вздохнув, сбросила туфли и чулки. Она прикусила губу, когда ее босые ступни ощутили леденящий холод каменных ступенек. Но мрамор был слишком гладким и скользким, чтобы рискнуть остаться в чулках. Настанет день, думала Иззи, торопливо поднимаясь по лестнице, и она заставит Джеймса заплатить за все страдания и муки, которые ей приходится из-за него терпеть. Девушке удалось без помех подняться наверх, и она поспешила в восточное крыло, где располагались апартаменты Джеймса. Наконец она остановилась перед дверью в его спальню. Сердце бешено колотилось в груди. Предстояло воплотить свои планы в реальность.

В голове замелькали различные варианты действий, один ужаснее другого. Изабелла уже смирилась с тем, что Джеймс при ее появлении придет в ярость. А если он так разозлится, что ей не удастся его соблазнить? Не то чтобы она была великой обольстительницей, но за прошедшую неделю познания ее заметно расширились. Однако самым критическим моментом для него было лишение ее девственности. Если Джеймс лишит ее невинности, то будет просто обязан на ней жениться. Они с Оливией не сомневались в этом. Так предписывал кодекс чести джентльмена, которым Джеймс руководствовался в жизни. Но для этого требовалось вынудить его обесчестить ее, а что, если…

Что, если его дверь заперта? Если его дверь заперта, она ничего не сможет сделать. Иззи была абсолютно уверена, что не сумеет выбить крепкую дубовую дверь, а если бы и сумела, ей не удалось бы сделать это бесшумно. Если даже у него открыто окно, вряд ли она смогла бы в него пробраться. Разве что у нее выросли бы крылья или внезапно появился волшебный боб с его толстым стволом, но это уж явно маловероятно. Нет, теперь все зависело от двери, от того, заперта она или нет.

Иззи глубоко вздохнула и уставилась на дверную ручку. Был только один способ выяснить это. Она вытерла вспотевшую ладонь о юбку и сжала холодный металл в руке. Сейчас или никогда. Словно так было предначертано судьбой давным-давно, ручка легко повернулась, и дверь отворилась.

Изабелла крадучись проскользнула в комнату, освещенную только угасающим пламенем догорающего камина. А там, на кровати, глазам ее представилось такое зрелище, что сердце в ее груди, лихорадочно колотившееся весь вечер, казалось, внезапно остановилось. Она вздрогнула всем телом и выронила из рук туфли и чулки.

Джеймс лежал, распростершись на животе, смяв и сбросив простыню ногами. Янтарные отблески пламени играли на его обнаженном теле, окружая его золотистым сиянием. Изабелла подумала, что никогда в жизни не видела ничего прекраснее. Он походил на греческую статую, но те были мраморными, холодными и недостижимыми. Мужчина же перед ней был живым! Ей хотелось броситься к нему, прижаться к нему всем телом, убедиться, так ли он неотразим, как кажется. Джеймс неотразим? Иззи не знала, откуда пришла эта мысль, но да, да, да! Ей хотелось расцеловать его всего, не только его изумительные губы.

А может быть — только может быть! — ей хотелось куснуть его в то местечко, где его крепкая шея встречалась с сильным мускулистым плечом. Неужели ей хотелось укусить его? Она нервно хихикнула.

Иззи подошла ближе и ощутила в воздухе сладковатый запах бренди; Взглянув на прикроватную тумбочку, она с неудовольствием отметила почти пустой графин. Очевидно, кое-кто занимался самолечением.

Но если хорошенько подумать, возможно, бренди не такая уж глупая идея. В романах мужчины всегда подбадривали себя спиртным, перед тем как отправиться на битву с риском лишиться жизни или конечностей. Не то чтобы она сильно рисковала, но, с другой стороны, разве репутация женщины стоит меньше, чем конечности джентльмена?

Изабелла прошла вперед и взяла с тумбочки хрустальный графин, однако не обнаружила поблизости никаких признаков бокала. Пожав плечами, она поднесла графин к губам и сделала большой глоток.

Это был, вне всякого сомнения, самый отвратительный напиток, который она когда-либо пробовала. Иззи выплюнула половину жидкости себе на платье задыхаясь и давясь остальным. На глазах ее выступили слезы. Она осторожно поставила графин на место и, держась за живот, опустилась на пол. Взглянув на Джеймса, она с облегчением увидела, что он по-прежнему крепко спит. Силы небесные, как только мужчины могут поглощать столь значительные количества этого адского зелья? Хотя она вынуждена была признать, что не все так уж плохо теперь, когда огненные пары бренди согревали ее изнутри.

Иззи протянула руку, схватила графин и, запрокинув голову, сделала вторую попытку. Уже гораздо лучше, признала она, опуская графин на колени. На глазах ее снова выступили слезы, но это была незначительная плата за приятное возбуждающее тепло, распространившееся по телу. «Сколько же бренди нужно выпить, чтобы укрепить нервы?» — задумалась Изабелла. Она сделала еще один маленький глоток и обнаружила, что если задержать дыхание, то совсем не чувствуешь вкуса. Так было намного лучше.

Сделав еще несколько глотков, Изабелла отставила графин в сторону. Во-первых, он был уже пуст, хотя она, хоть убей, представления не имела, куда все делось. Во-вторых, в комнате стало невыносимо жарко. Иззи с трудом поднялась на ноги, помедлив, когда комната зашаталась перед ней, и обмахнулась ладонями. Она действительно слишком перегрелась. Внезапно ее осенила отличная идея — снять с себя платье. Тогда ей уже не будет так жарко, и, кроме того, радостно сообразила она, это прекрасный способ приступить к обольщению.

Оливия посоветовала ей надеть простое платье, которое легко снять. Такое заявление из уст младшей сестры поначалу смутило Изабеллу, но оказалось, что это было мудрое решение, потому что пальцы ее, похоже, совсем не слушались. Потратив около пяти минут на то, чтобы кое-как справиться с тремя пуговицами, скреплявшими полочки лифа, Изабелла в конце концов сбросила платье на пол. Поскольку корсет она не надела, следом туда же отправилась сорочка, оставив ее скандально не одетой и скандально не обеспокоенной на этот счет.

Изабелла расплела косы, распустив волосы, и танцующей походкой направилась к кровати. Она вскарабкалась на постель и скользнула под простыню, которую сбросил Джеймс, наслаждаясь прикосновением прохладного полотна к обнаженной коже. Обольщение, решила она, изумительно непристойное занятие. А впереди предстояло еще так много всего…