Облепиха для мажора (СИ)

Глава 50

Машина Макса тормозит возле въезда в жилой комплекс «Лаванда». Я что-то в этом роде примерно такое себе и представляла.

Зная Макса, можно было предположить, что он выберет именно эти новостройки. Собственный парк, охрана, панорамное остекление и, можно не сомневаться, лучший вид из окна в городе.

Мы выходим из лифта, на котором прибыли прямо из подземного гаража, на двадцать первом этаже. Я оглядываюсь по сторонам, потому что здесь очень красиво. Везде стоят цветы, подсвечивается тёплым жёлтым светом табличка с номерами квартир, «французские» окна ведут на общий балкон, где просматривается зимний сад.

Повернув голову, ловлю довольный и торжествующий взгляд Макса. В этот момент он, наверное, решил, что, наконец, купил меня окончательно. Но он не прав, ничто не заставило бы меня быть с ним, если бы я не влюбилась.

Мы подходим к двери, которую он открывает, приложив свой смартфон. Кстати, где расположены другие квартиры, я так и не поняла.

Пропускает, как всегда, меня вперёд, легонько подталкивая сзади. Точнее, похлопывая по пятой точке.

Вокруг нас зажигается свет — срабатывает умная автоматика. Подсвечивается потолок и набирают силу чёрные светильники, расположенные вдоль длинной стены, которая ведёт в гостиную.

Макс с большой сумкой туда и направляется. Мне не остаётся ничего другого, как пойти за ним. Гостиная оказалась совмещённой с кухней и небольшим баром. Вот почему он сюда пошёл. Разобраться с продуктами.

Он удивлённо оборачивается, слыша мои шаги, но не произносит ни слова. После слов «я устал ждать» в нашей с Женькой квартире он молчит.

Молчал, когда помог мне усесться в машину, когда пристегнулся ремнём, когда ехал по городу и когда поднимались в квартиру.

Я несмело на цыпочках подхожу к нему, пока он раскладывает провизию в огромнейший двухдверный холодильник. Интересно, как ему удаётся сохранять такую спортивную форму. Впрочем, при такой энергии это не должно быть трудно.

Стою за его спиной и стараюсь не дышать. Он замедляется в своих движениях, а для последней пачки молока старательно ищет место, передвигая и переставляя другие упаковки по полкам.

Тянет время. Думает, что мне сказать или подавляет свою злость? А мне всё равно. Если заслужила, то я готова понести наказание.

Осторожно кладу руки на его лопатки. Чувствую, как напрягаются мышцы под моими пальцами, а майка становится влажной. Да он в таком же состоянии, как и я! С трудом сдерживается, чтобы не схватить меня в охапку и… И уже не отпускать довольно длительный период времени.

Совсем не помню того мгновения, когда оказалась в его руках, и стала отвечать на нежные поцелуи. Ласково ныряю рукой в его шевелюру, а он прижимается своей щекой к моей.

— Максим…

— Тсс…

Затыкает мне рот известным способом и поднимает меня руки. Я обхватываю его за шею и шепчу прямо в ухо:

— Прости меня.

— Всё потом, Заяц. Сейчас у нас другие планы.

Просыпаюсь, потому что мне в лицо светит лампа. Открываю глаза и вижу перед собой, как огненный шар опускается за линию горизонта, оставляя после себя внушительную и яркую палитру красок.

Кровать стоит так близко к остеклению, что, кажется, мы парим в небесах. Завороженно слежу за тем, как быстро исчезает солнце, но расплавленное пурпурное золото остаётся в облаках.

Эта картина немного грустная, успеваю подумать перед тем, как Макс притягивает к себе и целует меня в затылок.

— Тут есть другая спальня. Там можно встречать рассвет. Хочешь, там будешь спать?

— В смысле это будет моя комната?

— В смысле это будет наша спальня на двоих, — кусает меня за ухо и разворачивает к себе.

— Ясно, — соглашаюсь без боя, чего уж тут, сама согласилась на всё. — Я долго спала?

— Солнце уже село, — он гладит меня по щеке.

— А ты отдохнул?

— Не получилось уснуть. Кофе перепил в дороге. Так что сегодня у тебя будет бессонная ночь. Ты, кажется, что-то сказать хотела?

— Не помню, — делаю удивлённое лицо.

— Лера, такая Лера. Извиняется только раз. Да?

— Ну, почему же. Если надо, значит, надо. Могу долго извиняться, пока не простят.

Макс нависает надо мной и проводит рукой по волосам. Потом запускает пальцы в них, накручивая и пропуская пряди между ними. Я жмурюсь от удовольствия. И мне хочется сделать что-нибудь приятное и для него.

Провожу ладонью по его руке, поднимаюсь выше, трогаю мышцы на плечах. Он перехватывает мою руку и целует её.

— Хорошо, что ты накосячила.

— Это почему?

— Быстро согласилась переехать. А так жди неизвестно сколько погоды у синего моря.

— Я что-то не поняла, свадьба отменяется? — дразню его.

— Я тебе отменю. Я уже в Загсе договорился, между прочим.

— Как? — я подскакиваю на кровати.

А он мягко укладывает меня обратно.

— Папа по моей просьбе всё сделал. Так что через три недели станешь Быстровой. И Наталья Николаевна подлечится за это время. Только это и остановило. А так бы сегодня уже штамп стоял в паспорте.

Я откидываюсь на подушки и пытаюсь переварить услышанное. Макс хмурится, снова целует мои руки и кладёт голову мне на грудь.

— Максим, мы не торопимся с тобой?

— А ты предпочитаешь проверять друг друга гражданским браком. Или бегать на свидания?

— Честно? Я не знаю. Нет, мне всё нравится, всё устраивает. Но как-то всё…

— Сказочно, — он заканчивает за меня фразу. — Человек всегда боится, что случится что-нибудь плохое, если всё идёт гладко.

Я вздыхаю. Да, мне всё кажется, что скоро я проснусь, и всё будет по-старому.

— Ты ещё совсем недавно тусовался в окружении девиц, проводил весело время…

— Не говори того, чего не знаешь, — зло бросает мне на мои слова-обвинения. — Могу дать слово, что для своей семьи я сделаю всё, чтобы родные не переживали и не волновались.

Теперь я хмурюсь.

— И ещё есть одна причина. Существенная.

— Что за она? — лениво спрашивает Макс.

— Ты не признался мне в любви.

— Как? Миллион раз это уже сделал.

— Во-первых, не миллион. А, во-вторых, говорил, что влюбился.

— А это что, не одно и то же? — он поднимает голову и смотрит, улыбаясь, мне в глаза.

— Нет. Не одно и то же. Влюблённость и любовь — это разные понятия.

— Ах вот так, — протягивает он.

Чешет голову и собирается что-то сказать, но кто-то звонит в домофон.