Обнаженный мишка

Глава 4

Кейд склонился над столом в офисе Лии, подписал чек на пятьдесят две штуки баксов и небольшое пояснение. Он передал Лии чек, и визитную карточку с адресом его пентхауса на Манхеттене, куда хотел доставить картины. Это был шанс для кучи глянцевых черно-белых пейзажей сельской Америки, но, поскольку Лии они искренне нравились, это заставляло их стоить каждого пенса.

Кейдену нужно было доказать ей насколько серьезно — и насколько определенно — она должна принадлежать ему. С этой связью между парой нельзя было поспорить. С каждым днем животный инстинкт Лии будет становиться все сильнее и сильнее, его невозможно будет игнорировать. И, кроме того, если он будет держаться от девушки подальше, то будет медленно сходить с ума, пока не станет бездумным рабом своих низменных желаний. В качестве перевертыша, двойственность природы Кейда была уникальна. Для существ, созданных с помощью укуса, таких как оборотень, животная часть психики жила, как отдельная личность. Два существа, живших в одном теле. Кейд родился перевертышем. Он и Медведь — это одно и то же. Одно существо, две стороны одной медали.

Он не мог сказать той его части, которая очень хотела соединиться с Лией, замолчать и уйти. Лия потребовала Кейда. Он признал ее своей парой. Он хотел ее. И, черт побери, он получит ее.

Лия наклонилась, чтобы набрать что-то на компьютере, и Кейд едва смог удержаться от того, чтобы полностью нагнуть ее над столом и задрать эту обтягивающую серую юбку-карандаш. Мужской взгляд пробежался по изгибам женской аппетитной попки, к ножкам на высоких шпильках, и он представил, как эти ножки будут фантастически выглядеть, когда он перевернет ее на спину и закинет их себе на плечо, прежде чем войти в нее. Кейд потянулся к ширинке, чтобы поправить член, который неудобно прижимался к застежке-молнии. Возможно, он ушел тогда, но не потому, что не хотел Лию. Нет, он ушел, потому что он хотел ее слишком, черт побери, сильно.

— Все в порядке, все готово. — Лия нажала кнопку на клавиатуре и выпрямилась. Спустя минуту принтер выплюнул лист бумаги, и она протянула ему оплаченную накладную. — Коллекция будет доставлена за пару недель. Я бы сделала это пораньше, но у меня слишком много дел перед свадьбой, чтобы все упаковать и подготовить к отправке. Я уверена, что тебе не терпится вернуться к своей жизни сейчас, когда ты знаешь, что Луэнн чувствует себя лучше.

Кейд взял у нее накладную и отперся бедром о стол.

— Все еще упрямишься, после всех этих лет. Не будет никакой свадьбы, Лия, и ты это знаешь.

— Хватит, Кейд. — Лия протянула руку и вытащила одну шпильку из волос, а затем другую. Она взбила узел на затылке, и освобожденные пряди ее каштановых волос растеклись по плечам. Красиво. Она помассировала виски подушечками пальцев, словно выпуская напряжение. — Свадьба будет, и никакие наводящие разговоры с тобой меня не переубедят.

— Наводящие? — сказал Кейд с ухмылкой. — Я не завожу наводящих разговоров. Я обещаю. Я приказываю. И ожидаю повиновения.

В ее глазах вспыхнул жар. Лия могла притворяться, что он не цеплял ее, но Кейд знал лучше. Собственное тело предало ее, и мужчине достаточно повезло, что у него был острый глаз — это позволит ему получать данные о признаках ее желания.

— Тогда ты лаешь на дерево, — ответила Лия. — Потому что я ни за что не буду повиноваться.

Кейд легко мог поставить Лию на колени. Сегодня была хорошая ночь, чтобы доказать ей это. Он подошел к ней вплотную, не давая упрямице иного выбора, кроме как повернуться к нему. Лия схватилась руками за край стола, и Кейд встал между ее ног, задрав в процессе подол ее юбки. Лия всегда была бесстрашной. Неповинующейся. Но это в нем было одно из многих вещей, которое ее пугало и волновало. Девушка вздернула подбородок, сурово сжав челюсти, и встретила его взгляд, будто решаясь сделать все еще хуже.

— Ты ушел из моей жизни, Кейд. Не думай, что легко и просто сможешь вернуться обратно.

— О, любимая, но я могу. Ты удостоверилась в этом, когда потребовала меня. — Кейд протянул руку и схватил локон Лии большим и указательным пальцами. Прядь выскользнула из его рук, как шелк. Ее губы приоткрылись, грудь поднялась от вдоха выше декольте нетронутой белой блузки. Лия оставила ее расстегнутой опасно низко так, чтобы вырез показывал ее груди. Более дразнящего вида Кейд никогда не видел. Он убрал руку от ее волос, провел пальцем вдоль одной открытой выпуклости.

— Потребовала тебя? — спросила Лия с недоверчивым смешком. — Ты говоришь так, будто я должна знать, что это означает. Ты понимаешь, насколько сумасшедше это звучит?

— Ты скоро поймешь, Лия. Мне многое нужно тебе объяснить, и у меня чертовски мало времени, чтобы сделать это. — Макалистер дышал ему в затылок и требовал, чтобы он немедленно тащил свою задницу в Лос-Анджелес. Одна вещь была бесспорной: он не сдвинется ни на проклятый дюйм, пока отношения между ним и Лией не буду улажены. — Доверься тому, что ты чувствуешь. Тому, что ты знаешь верно. Ты моя. Ты отдала мне себя в тот момент, когда взяла меня за руку и сделала меня своим. Скажи, что ты не хочешь меня, Лия.

Он позволил пальцам пробежаться по ее ключице, к бледному горлу.

— Скажи мне, что ты не чувствуешь меня каждой микроскопической клеткой твоего тела. — Его пальцы коснулись места, где чувствовался ее пульс. Его большой палец скользнул по алмазному гвоздику, который украшал мочку ее уха, и она вздрогнула. — Скажи мне, что ты не хочешь, чтобы я раздвинул твои бедра и трахнул тебя прямо здесь на твоем столе. Что ты не хочешь, чтобы мой член оказался настолько глубоко в тебе, и ты не будешь знать, где кончается твое тело, и начинается мое. — Она закрыла глаза, и Кейд прижался ртом к ее уху. — Скажите мне, что твоя киска не болит по мне. Скажи мне, что твои трусики не промокли насквозь, и ты не готова ко мне, тогда я уйду прямо сейчас.

Его член пульсировал у ширинки. Он был так тверд, что это было больно. Аромат желания Лии цвел вокруг него, опрометчивая сладость опьяняла его. Хныканье слетело с ее губ, такое тихое, что если бы Кейд не обладал сверхъестественными способностями, он, возможно, пропустил бы его. Лия выгнула спину, и ее грудь задела его. Он хотел сорвать с нее одежду, разложить ее на столе, и трахать до тех пор, пока каждая унция отчаяния, наполняющая его легкие, не испарилась. Кейд сжал горло Лии, и провел большим пальцем вдоль ее челюсти. Он дрожал от сдержанности, его жажда взять ее почти лишала всякого здравого смысла.

— Скажите мне, что ты не хочешь меня, Лия, — пробормотал возле ее рта. Сжав челюсти, он рыкнул, — Скажи это.

— Ты бросил меня. — Она не открывала глаз, ее голос дрожал. — Я открыла свои чувства, а ты назвал меня испорченным ребенком. И ушел.

Слова жалили. Но даже после всех этих лет, она не могла понять, почему он ушел? Лии было четырнадцать, еще ребенок, когда она открыла ему свои чувства. Настолько храбрая, настолько смелая, дьявольски наглая даже тогда. А Кейду в то время было двадцать один. Когда все его друзья уехали из дома в колледжи, он остался. Из-за Лии. Из-за чувств к ней.

Он уехал потому, что должен был. Потому что не мог справиться со своими эмоциями. Потому что девочка была так юна, и он не имел никакого права делать с ней те вещи, которые хотел. Теперь, тем не менее, он понял. Он знал то, что его бабушка и Лоуренс подозревали все это время. Лия была его. Она всегда была его, и он не собирался больше жить без нее.

— Ты знаешь, почему я ушел, Лия.

Она открыла глаза. Ясные синие глубины потемнели от гнева.

— Ты был трусом.

Она могла попытаться навязать ему все, что она хотела. Ничего, что она могла сказать, не оттолкнуло бы его сейчас.

— Я был трусом, — признался он. Его хватка на ее горле ослабла, и он продолжил ласкать ее челюсть большим пальцем. — И дураком. Это ты хотела услышать? Что я был неправ?

— Слишком поздно. — Слезы появились в глаза Лии. — Слишком поздно для нас, Кейд.

Она провела все эти годы, ненавидя его. А после этого, она вообще к нему ничего не чувствовала. Когда она достаточно повзрослела, чтобы начать что-то понимать, Лия решила, что разница в их возрасте создала бы тогда очень много проблем. Кейд был взрослым мужчиной, и независимо от того, насколько знала свое сердце, она все еще была девочкой. Слишком юной для того, чего хотела от него. И нравственно, и по закону — для Кейда там была куча возможностей, чтобы разбить ее сердце.

Теперь обвинила его в том, что он трус, только для того, чтобы оттолкнуть. Хотя, он мог быть и помягче с ней. Он мог сказать, что будет ждать ее. По крайней мере, признать, что между ними вспыхнула искра. Вместо этого безжалостно обидел ее. Оскорбил ее. Разорвал хрупкое сердце на клочки. Он заставил Лию чувствовать себя так, будто та была раздражающей мухой. Ребенком, который сопровождал своего папу в дом его бабушки. Глупой девчонкой, которая цеплялась за каждое его слово. После стольких лет убеждений, что она, наконец, пережила свои безнадежные чувства к нему, последним, что было нужно Лии, так это снова в него влюбиться.

Разве Кейд не понимал, насколько его слова причиняют боль даже сейчас? Насколько опасно пробудить это желание, пролежавшее в спячке в ней так долго? Все это было не справедливо, черт побери! Потому что, как бы она не хотела произнести эти слова, не могла заставить их сорваться с губ. Не могла заставить себя сказать то, что он посмел ей тогда сказать, потому что в ее случае это была не правда. Лия хотела Кейда, так сильно, что ей было даже больно.

— Черт тебя побери, Кейд.

Его рот требовал ее. Лия отодвинулась, но он держал ее, сильные пальцы сжимали мягкое беззащитное горло, не достаточно сильно, чтобы причинить ей боль, но давя, чтобы она знала его намерение. Свободной рукой он прошелся по ее талии, и в итоге положил руку ей на поясницу. Он резко оторвал ее от стола и прижал к своей груди. Твердый член коснулся ее бедра, и Лия ощутила всю его длину, и сглотнула. Этого не могло произойти. Она больше никогда не могла потеряться в Кейде.

Кейд просунул язык сквозь барьер ее губ. Поцелуй не был нежным, он не спрашивал у нее разрешения. Рот Кейда требовал. Выбора не было. Все, что она должна была делать — это слушаться. Огонь ринулся по венам Лии. Мужчина прикусил ее нижнюю губу, и вновь у нее между бедер стало жарко. Ее клитор бился в такт с пульсом, а сердце грозило выпрыгнуть из груди. Она никогда не знала такой страсти. Такой животной чувственности, которая поглотила ее и увлекла в вихре, заставляя задыхаться и трястись от желания.

Она никогда не боялась того, что чувствовала, больше, чем сейчас.

Лия положила ладони на грудь Кейда, готовясь отпихнуть его подальше. Вместо этого она стиснула отвороты его жилета и притянула ближе, держась так, будто боялась, что он вновь повернется и уйдет. Любые рациональные мысли испарились под натиском его жадных поцелуев. Кейд пожирал ее, и Лия не желает ничего большего, чем быть его едой.

Здравомыслие сдуло туман похоти из ее мозга в одно мгновение, и она вырвалась из плена.

— Стоп, — выдохнула она, наполняя легкие отчаянными глотками воздуха. Кейд отказался отпускать ее, и это было, вероятно, хорошо. Конечности Лии тряслись, и она не была уверена, что ей хватило бы сил, чтобы устоять. Она не могла поступить так с Адамом. Не могла оставить без внимания обещание, которое она дала ему. Кейду, может, и плевать на границы, но Лии — нет. Не должно было. В противном случае, она никогда не сможет жить в ладу с собой.

Кейд пристально смотрел на нее, и все таяло. Лия почувствовала, будто она проскальзывает и падает в кроличью нору, где не существует ничего, кроме нее, его, и этого момента. Она отпустила его жилет и коснулась дрожащими пальцами своих губ, которые все еще были горячими и опухшими от наказания, которое устроил он. Ее киска сжимала вокруг пустоты, жадная и голодная, как и его поцелуи, румянец стыда расцвел на щеках Лии.

— Ты моя, Лия. — Голос Кейда был груб от страсти.

— Я не могу быть твоей. — Она выдавила едва слышный шепот. — Я принадлежу другому.

— Больше нет. — Его поглаживала Лию по спине, посылая приятную дрожь. Его пальцы утонули в ее спутанных волосах, и он наклонил ее голову на бок. — Не с того момента, когда ты вложила свою руку в мою. Тогда ты отняла выбор у нас обоих, Лия. Единственный вариант, который остается, это смириться.

Сердце Лии трепетало от его горячих слов, и в то же время, правда, звучащая в них, оставила ее потрясенной и растерянной. Она провела столько времени, убеждая себя, что ни одна часть его больше не жила в ее сердце, а теперь его, казалось, было больше, чем когда-либо.

— Прошло уже шестнадцать лет, Кейд.

— Да, это так. — Его большой палец еще раз прошелся по ее нижней губе. — И я не могу подождать еще шестнадцать минут, чтобы заполучить тебя.

— Ты бы хотел получить неверную женщину, которая могла с легкостью отбросить свои клятвы? Ты бы хотел меня, зная, что я обещала себя другому человеку, пока отдавала тело тебе?

— Твоя проблема, Лия, состоит в том, что ты думаешь, что я живу согласно тем самым законам, по которым живешь ты. — Кейд держал ее одной рукой за горло, а другой тянул за волосы. Он опустил голову и проложил влажную дорожку поцелуев между ее грудями. Соски Лии встали под тканью лифчика и терлись, заставили дыхание выходить толчками. — То, что произошло между нами, отменяет любые другие клятвы.

— А что произошло между нами, Кейд? — Страсть, запутавшую ее мысли, легко смыл гнев. — Как эта волшебная связь, которая, по-твоему, зажглась между нами, может оправдать меня, отказывающуюся от собственной свадьбы?

— Ты о многом не знаешь, — сказал Кейд. В его глазах горело желание; ноздри раздулись, когда он сделал медленный, глубокий вздох, будто наслаждаясь каким-то приятным ароматом. — Ты много не знаешь о моей семье. На данный момент тебе просто нужно поверить мне.

— Поверить тебе? — произнесла Лия с горьким смешком. — Я даже не думаю, что ты мне нравишься.

— Ты можешь ненавидеть меня, если тебе от этого будет лучше. — Темный голос Кейда скользил по ней, как черный атлас, щекоча чувства. — Но это не изменит тот факт, что твоя киска течет и желает меня прямо сейчас. Это не сделает мой член менее твердым. Это не отобьет мое желание глубоко похоронить себя в тебе прямо сейчас.

В течение многих месяцев Лия оплакивала отсутствие страсти в ее жизни. Множество раз она сожалела, что между ней и Адамом не было искры, которая доказала бы, что они были предназначены друг другу. Искра, которая зажглась с человеком, почти отвергшим ее, устроив бурю в ее жизни.

— Я действительно ненавижу тебя! — вскипела она.

Кейд пожал плечами, будто ее ненависть была несущественной.

— Это не меняет тот факт, что ты изнываешь от желания, чтобы я трахнул тебя.

Боже, она ненавидела себя, намного больше, чем могла когда-либо ненавидеть Кейда. Поскольку он был прав. Ее тело бурлило от их близости. Возбуждение пылало, она хотела, клитор пульсировал. Ее грудь покалывало, соски стали жемчужинами, жаждавшими его прикосновения. Собственное тело Лии предало ее.

— Ты прав, — сказала она со вздохом. — Я так сильно хочу, чтобы ты трахнул меня, чтобы мой разум помутился от желания. Я хочу, чтобы ты настолько сильно и глубоко вошел в меня, чтобы я забыла свою проклятую вину из-за тебя. Но этого никогда не произойдет, Кейд. — Лия нашла в себе силу духа, чтобы оттолкнуть его. Кейд сделал шаг назад, на его выражении лицо застыло напряжение. — Этого никогда не произойдет.

Ей пришлось собрать всю силу воли в кулак, чтобы пройти мимо него, но она сделала это. Лия помчалась через пустую галерею, ее шаги загнали сердце в безумный ритм в груди. Ощущение того, что ее преследуют, настигало, и она побежала, открыв тяжелую стеклянную дверь. Девушка вылетела на тротуар и стала отчаянно глотать воздух. Ей было все равно, что она оставила Кейда одного в ее офисе, или, что она собиралась сбежать из галереи, не запирая на ночь. Все, что знала, было то, что она должна была убежать от него. Прежде чем она сделает что-то, о чем будет сожалеть всю оставшуюся жизнь. Желание Кейда, конечно, было бы ее уничтожением, и она дала другую клятву себе. Лия Риджвей больше никогда не увидится с Кейденом Митчелом.