Обновленная любовь

Глава 4

Кэтрин чихнула и потерла нос обратной стороной ладони. Руки у нее были в тесте, и на носу осталась мучная полоска. Красный свитер был усыпан сахарной пудрой, и казалось, что вышитый крестом на груди медвежонок танцует под снегопадом.

Майкл задумчиво отламывал кусочки бисквита и скармливал их Хилари, довольно стучавшей пухлыми ножками по подставке для ног на высоком стуле для малышей.

— Как ты думаешь, ма, на Рождество будет снег или нет?

— Кто знает. Давно пора. Уже достаточно холодно.

Кэтрин обмазала последний кругляш теста взбитым яйцом и уложила его на противень. Волна жара от печи разрумянила ей щеки.

— Хочешь, в этот уик-энд поставим елку?

— Ты серьезно? Так рано?

— А почему бы и нет? Где лучше — у окна или в углу?

— У окна. Тогда можно будет подсветить окно снаружи. Кэтрин вопросительно выгнула бровь и взглянула на сына. Обычно этого жеста хватало, чтобы остудить активность Майкла. Занявшись мытьем посуды, Кэтрин снова покосилась на сына. Тот, не глядя на нее, ковырял угол стола.

— Там даже крюк специальный приделан, осталось только повесить лампочки. — Он по-прежнему смотрел в сторону.

У Кэтрин стиснуло сердце от любви к сыну.

— Я так надеялась, что ты его не заметил.

Она знала, что придется уступить. В конце концов, это такая мелочь, а Майкл будет сиять от удовольствия ярче новогодней елки. К тому же она хотела, чтобы первое Рождество в новом доме стало особенно памятным для него.

— Я сам бы повесил эти гирлянды. В этом году я здорово подрос.

Кэтрин опустила глаза на ставшие короткими джинсы сына.

— Да, растешь как на дрожжах. Два дюйма за два месяца.

Она вытерла испачканные губы Хилари, прежде чем убирать поднос с ее тарелкой и снять девочку со стула. — Там в кладовке лежат две гирлянды. Только сначала проверь их. Наверное, несколько лампочек придется заменить.

Майкл с готовностью побежал выполнять поручение.

Кэтрин взглянула на Хилари с толстенькой из-за двух памперсов попкой. Та деловито ползала по полу, не желая утруждать свои ножки.

— Как только последний противень будет готов, мы с Хилари придем помочь тебе.

— Ма?

— Что, малыш?

— Что-то давно Таннера не видно. Он будет на новогоднем празднике в клубе?

Кэтрин пожала плечами, хотя мысленно уже не раз задавала сама себе тот же вопрос.

— Не знаю. Джен говорит, что он никогда не пропускает клубных встреч.

— А он тебе не звонил?

Это был даже не вопрос, а констатация факта, причем с явным разочарованием.

— Нет.

— Я знаешь о чем подумал? Мы же все равно поедем в одно и то же место…

— Ты хочешь, чтобы он подвез тебя на своей машине?

— Ну и что? Разве это плохо? Там нам обоим хватило бы места. — Во взгляде Майкла читалось раздражение. Он сунул обе руки в карманы и привалился к стене.

— Майкл, ты возлагаешь на Таннера неоправданные надежды. Да, он наш сосед. И президент клуба скаутов. Но это не значит, что мы имеем право ожидать от него каких-то услуг. У него хватает собственных забот.

— А Джим сказал, что его семью Таннер никогда не приглашал в кафе — ни в первую встречу в клубе, ни в какую другую.

Кэтрин установила таймер на духовке и повернулась к сыну.

— Вот как? И вы с ребятами болтаете об этом?

— Ну и что? — Майкл на мгновение умолк. — Между прочим, Кэла Макбрайда и его маму Таннер тоже никуда не приглашал, — а они переехали сюда всего полгода назад.

— Майкл!

— Что? — Его обвиняющие глаза отказывались подчиняться. — Я считаю, что это было самое настоящее свидание. И меня интересует только одно: что случилось? Почему он исчез? Может быть, если бы Таннеру было известно, что у тебя нет опыта, то он понял бы, почему ты вела себя скованно… Иногда ты не знала, куда деть руки, что сказать… А если бы он понял, в чем дело, то дал бы тебе второй шанс.

— Второй шанс?!

Кэтрин даже не знала, чего ей хочется больше: рассмеяться или заплакать. Но боль в груди была ощутимой. Она действительно страдала после исключительно вежливого, но странного прощания с Таннером в машине.

— Может быть, он попытался поцеловать тебя или что-то в этом духе? Поэтому ты и окрысилась на него?

— Майкл! Не болтай глупостей! Вовсе я не окрысилась, как ты выражаешься. И если я и схожу с ума, то вовсе не из-за Таннера. Из-за нашего скудного бюджета, это точно, а Таннер здесь ни при чем.

— Ну, они всегда пытаются сделать это на свидании. Я имею в виду поцеловать.

Кэтрин гневно уставилась на сына, но губы ее дрожали от сдерживаемого смеха. Слава Богу, строптивый сын смотрел в пол, а кончики его ушей предательски покраснели. Но он не сдавался.

— Мне кажется, что ты могла бы быть… поприветливее с ним. Ну… вести себя как всегда. Честно, мам, ну что ему за интерес обсуждать с тобой планировку новостроек или то, что закрыли кафе «Семь — одиннадцать»? У него, наверное, терпения не хватает слушать эту скукотищу.

— Майкл. — Глаза Кэтрин сузились до маленьких щелок. Она сосредоточенно терла грязную посуду. — Дома, кафе — именно о таких вещах и говорят соседи.

— Но, ма, — мягко перебил ее он, — вы с Таннером уже гораздо больше, чем просто соседи. И ведешь ты себя с ним совсем не так, как с мистером Голдуэйтом, жившим через дорогу от нас в Дансинге. И не так, как с мистером Амундсеном.

— Я веду себя иначе, потому что мистеру Голдуэйту было шестьдесят пять. А мистер Амундсен вообще каждый вечер пропадал в пивнушке у Бадди. — Кэтрин швырнула в мойку венчик для взбивания яиц. — Таннер же обожает делать все то, что любят делать дети. Не зря его сестра так и сказала — он еще не повзрослел. — Она вытерла руки полотенцем. — Есть более важные вещи в жизни, чем детские забавы, а уж ответственности столько, что чувствуешь себя вьючным животным.

— Жаль, что ты никогда не говоришь Таннеру те глупости, которые иногда шепчешь мне. Ему просто необходим кто-то, кто заставит его смеяться.

Кэтрин нервно сглотнула. Она знала, что вела себя в тот вечер так, словно в нее вселился бес, но признаться в этом, мужчине, да еще такому, как Таннер… И так она не уверена в себе, а тут вообще никакого самоуважения не останется.

— Знал бы ты, как это трудно, Майкл.

— Не труднее, чем взрослеть. Ты сама мне не раз говорила: взросление тяжкий труд.

Кэтрин отвернулась и уставилась в окно, сочтя разговор законченным. Майкл пошел копаться в кладовке.

Все, что сказал сын, было правдой. Она часто думала о Таннере. Слишком часто.

Две недели назад он наконец накрыл бассейн голубым брезентом. Она пришла домой поздно, с полными сумками покупок, и увидела это яркое пятно во дворе Таннера. Теперь этот брезент провис в центре — от щепок, листьев и еще какого-то мусора.

Трава на лужайке пожухла и почернела, а желто-коричневые листья дуба носились по двору как маленькие торнадо, пока их не прибивало ветром к проволочной изгороди. На дощатом помосте у бассейна остался один-единственный шезлонг, с которого убрали мягкую подушечку.

Да-а, Таннер Пирс умел наслаждаться летом и солнцем. Каждый день был для него праздником: водные игры, фантастические надувные игрушки всевозможных расцветок, лед в стаканчиках с коктейлями, мороженое, фрукты, поп-корн… Все пространство вокруг бассейна было заставлено шезлонгами, и ни один не пустовал. В них, развалясь, сидели гости в весьма экономные купальниках. Они вопили, азартно лупя по мячу, заразительно хохотали над анекдотами, сталкивали друг дружку в воду, поднимая визг и фонтаны брызг. Шум раздавался на всю округу.

Его тело, покрытое капельками влаги, было таким здоровым, загорелым и… сексуально притягательным, что у нее дрожали и подгибались коленки. Когда же он растирался полотенцем, то Кэтрин могла — несмотря на расстояние — разглядеть даже встававшие дыбом волоски на бронзовых от загара руках. Курчавые волосы на груди от влаги распрямлялись, прилипая к телу. Стоило ему, однако, повесить полотенце на шею, как они тут же снова скручивались в кольца… Такие, что пробуждают воображение женщины, от них пылают щеки и увлажняется лоно. Прошло много времени с тех пор, как она в последний раз переживала что-то подобное.

И вот теперь Таннер Пирс… Как ни старалась, она не могла прогнать думы о нем.

Она уже поняла, что летом он умеет развлечь себя. Но вот доступен ли ему смысл такого праздника, как Рождество?

Вряд ли он удосужится хоть как-то украсить свой дом к празднику. Скорее всего тот так и будет стоять темной громадой. Да будет ли он вообще праздновать Рождество? Если и решится, то наверняка это будет нечто, блистающее дорогущими подарками, профессионально завернутыми и купленными в самый последний момент.

После кафе-мороженого она надеялась, что их отношения перерастут в более дружелюбные. Но ничего не вышло.

Несмотря на то что его сестра испортила им настроение, беседа за столом все же велась, правда, довольно вяло.

— Мне очень жаль, — сказала она тогда, узнав, как умерла его жена.

Он сдержанно отозвался:

— Несчастный случай.

Но краткость его ответа и затаившаяся в глазах боль позволили Кэтрин понять его чувства.

С тех пор Кэтрин часто пыталась представить, какой была его жена.

У нее обязательно должны были быть длинные волосы с выгоревшими на солнце прядками. Стройная высокая фигура — глаза на уровне его губ. Изящные руки с прекрасным маникюром. И карьера ее была примерно такой же, как у Таннера: в любой мелочи она соответствовала ему — в жизнелюбии, постоянно хорошем настроении, энтузиазме, доброте…

Воображение не давало ей покоя, особенно в полночь. Неудивительно. Ведь кровать в это время была пугающе пустой, а ей так хотелось тепла. Или за завтраком. Стоило ей задуматься, как кофе остывал. Выливая вторую чашку в мойку, она остро ощущала, как не хватает ей того, с кем можно было бы разделить завтрак. В такие моменты новости по радио теряли свою злободневность, а веселые мелодии, под которые она иногда пританцовывала, вытирая посуду, действовали на нервы.

И за всем этим то пряталась, то вновь беззастенчиво являлась одна-единственная мысль — каково это, любить такого мужчину, как Таннер Пирс?

Сердце Кэтрин начинало бешено колотиться, а воображение разыгрывалось не на шутку. С тех пор как не стало Марка, она ни разу не задумывалась о другом мужчине, тем более о физической близости.

Но в случае с Таннером этот барьер был успешно преодолен. Она так и представляла его вылезающим из бассейна и окидывающим ее одобрительным взглядом, поскольку ради него надела свой самый открытый купальник. Такой, в каком можно показаться только своему любовнику. В обычные дни его надежно прячут в самом дальнем уголке ящика с нижним бельем.

Но воображаемая ею картинка была больше, чем мираж или фантазия. Потому что она ощущала прикосновение гладкого шелка к своей груди так же четко, как видела слегка кривоватый зуб в улыбающемся рту Таннера. Или легкую дымку страсти в его глазах, когда он поддевал пальцем одну из четырех тоненьких бретелек, на которых держался купальник. Или слышала собственное прерывистое дыхание, когда он ласкал ее чувствительную кожу.

При свете дня он лишь стиснет ее грудь, а потом, оглянувшись на соседний дом и заметив колыхнувшуюся там занавеску, обнимет за плечи и уведет к себе в спальню, где никто не помещает им заниматься любовью.

Она будет лежать под ним на кровати и спиной чувствовать каждую складочку на простыне. Когда его голова опустится на ее грудь, а язык начнет искусную игру с сосками, она обхватит ногами его бедра и ладонями ощутит каждую клеточку восхитительного мужского тела.

Его ласки станут все более неистовыми. А она превратится в пламень, отвечая на его страсть: восторженно встретит его первый неистовый толчок, будет активно помогать ему. Они забудут обо всем на свете, кроме своих волшебных ощущений…

Она почувствует, как он задрожит, не выдержав напора, и изольется в нее. Аромат их разгоряченных тел наполнит комнату. Он освободит ее от тяжести своего тела и ляжет рядом. Приятная усталость сморит их тела.

И тут ее фантазии — сны — миражи резко обрывались.

Ей трудно было вообразить их вместе после любовной сцены. Невозможно было представить себе даже то, что они просыпаются рядом. Или о чем-то тихо беседуют в кровати, что порой сближает гораздо больше любовных объятий.

Вероятно, она подсознательно боялась расставания. Боялась пустоты, которая немедленно воцаряется в сердце, когда двое перестают быть единым целым. И наступает момент, когда он снова превращается в беззаботно смеющегося мужчину с вызывающими манерами, а она возвращается к сыну и своим нелегким обязанностям.

И ничегошеньки их не связывает, нет у них ничего общего.

Так было у нее с Марком.

Господи, да что с ней происходит? Сейчас-то ей чего переживать? Ведь жизнь у нее наконец-то наладилась. Можно даже сказать, что она начала ее с чистого листа.

В основе их брака с Марком лежала страсть, вспыхнувшая и сгоревшая дотла задолго до того, как злые слова и припадки гнева потушили ее. За короткие месяцы они успели испытать и пьянящую радость от близости, и молчаливую борьбу характеров, и гневные баталии… Они умудрились совершенно охладеть друг к другу и пойти каждый своим путем. В первые годы вдовства она испытывала не печаль и траур, а только раздражение и злость.

Потому что он подло бросил ее перед родами ради удовольствия провести недельку в лесу. Наградив ребенком, не удосужился обеспечить его самым необходимым. Кэтрин почти полгода пришлось выплачивать из своих скудных средств долг за его похороны, отказываясь от самого необходимого. А за роды в городском госпитале она вообще расплачивалась несколько лет, частями.

Вспоминая все их с Марком разногласия, она иногда даже улыбалась, так они были полярны во всем. Десять лет назад ей было не до улыбок.

Она начала откладывать свою зарплату, чтобы скопить на собственный дом. Он же потратил эти деньги на моторную лодку. Она хотела посещать колледж, обучающий нянь широкого профиля и воспитательниц, а он заплатил за год обучения на курсах механиков, но бросил их, так и не получив даже самой низкой квалификации. Она мечтала пригласить друзей на пикник, он же покупал ящик пива и, не спросив ее, звал дружков, чтобы играть с ними до полуночи в карты.

Она не хотела сразу заводить ребенка, он же, обнаружив противозачаточные таблетки, швырнул их в унитаз.

— В чем проблема-то? — прорычал он. — Выдумала тоже, глотать химию. Нечего травить организм. Ты ведь знаешь, что я думаю по этому поводу. — А глядя на презервативы, он презрительно фыркнул:

— Резинка? Знаешь что, беби, когда я получаю удовольствие, то хочу, чтоб оно было стопроцентным, а не через какую-то резиновую дрянь. Чего ты трясешься? Если забеременеешь, так это нормально, у тебя ведь есть я. Это моя забота.

Когда она вот-вот должна была родить, его пригласили на охоту. К тому времени как неделя в лесном домике закончилась, она уже была вдовой, свободной как ветер и согнувшейся под тяжестью финансовых проблем, с, младенцем на руках. Супруг оставил ей лишь долги.

Ребенок был единственным, кто дарил ей счастье в годы, наполненные тяжким трудом. Усталость проходила, когда он поднимал к ней сияющее личико, или забавно повторял слова, услышанные по телевизору, или тихо засыпал у нее на коленях. Майкл оказался настоящим наследством, доставшимся ей от брака.

— Эй, проснитесь! Таймер просто надрывается.

Кэтрин вздрогнула и ударилась плечом об угол кухонной полочки, хотя голос Таннера был мягким как медовый воск.

— О чем это вы так задумались?

Кэтрин, не успев сообразить, выдала себя:

— О вас.

— Правда? Что ж, польщен, крайне польщен.

— Ну, я имела в виду… о вас как о президенте клуба и о праздничном вечере завтра, — поспешила уточнить Кэтрин, смущенно поправляя на себе свитер.

— У-у, имеется в виду, что я представляю интерес лишь как официальное лицо. Уж лучше бы вы соврали.

— Извините.

Он вошел в кухню и выключил таймер.

— Я дал Майку стремянку и обещал помочь ему повесить гирлянды, если он вместе со мной покопается в моторе моего снегоката.

— Снегоката? Боже, какой вы у нас разносторонний! Бассейн, мотоцикл, машина, а теперь еще и это!

— Должен же мужчина как-то развлекаться зимой!

Прежде чем она нашлась с ответом, он ловко надел толстую рукавичку и открыл духовку.

— Нельзя допустить, чтобы то, что так восхитительно пахнет, сгорело.

Не успела она и глазом моргнуть, как он уже вытащил из духовки противень и поставил его на плиту. Стащив с руки перчатку, потрогал бисквиты пальцем.

— Осторожно! Вы же обожжетесь!

Он лукаво усмехнулся.

— Не стоит и предупреждать. Всякий раз, направляясь в этот дом, я уверен, что когда-нибудь непременно запылаю.

— Это несправедливо. Я просто слегка погорячилась из-за вашей охоты…

Он поднял руки вверх.

— Все-все, сдаюсь. Уже давно все забыто. Хм… Майкл недаром хвалил ваши кулинарные способности.

— Он имеет привычку преувеличивать.

— Сомневаюсь. — Таннер снова лукаво улыбнулся, забавно искривленный зуб придал улыбке неотразимое очарование. — Ладно уж, сознайтесь, что не хотите, чтобы о ваших талантах пронюхали наши кумушки из клуба.

— Ну вот, звучит так, будто я ловчу, чтобы не перегрузить себя.

Он обвел ее взглядом, остановившись на свитере. Зеленый шарфик вышитого медведя чарующе повторял изгиб ее груди. У Таннера мелькнула шаловливая мысль стряхнуть со свитера сахарную пудру. Интересно, как бы она отреагировала?

Взяв один из испеченных бисквитов, он внимательно осмотрел его, потом посмотрел ей в глаза и сказал:

— Вы умеете обворожить мужчину.

— Тут мне далеко до вас. Это вы у нас дока по части женщин.

Он явно удивился, и Кэтрин, чтобы чем-то занять себя, взяла в руки лопаточку и принялась снимать бисквиты с противня. Говорят же, праздные руки — дьявольские мысли. Ну зачем она брякнула такое?

— Во всяком случае, так мне заявила Бетти Китc. — Кэтрин взмахнула лопаточкой, словно оружием. — Она уже устала оборонять вас от разведенных красоток.

Он весело хихикнул.

— Бетти, как и Майкл, имеет привычку слегка все преувеличивать.

Кэтрин решила, что следует сменить тему.

— Нам не хватало вас в День благодарения. Майкл скучал без Молли, а я зря испекла лишний тыквенный пирог. Вы уезжали охотиться?

Кэтрин задала вопрос неспроста. Таким образом она постоянно напоминала ему и себе о различии их характеров. Четыре свободных дня праздника показались ей бесконечными: она не привыкла сидеть без дела. Вот она и заглядывала без конца во двор Таннера, гадая, где он и что в данный момент делает.

Он возвратился поздно ночью в воскресенье. Из спальни она услышала шум его автомобиля и не удержалась — раздвинула слегка шторы. Он как раз вытаскивал из машины огромный чемодан.

Это удивило ее. С таким багажом ездят в отпуск, когда есть две-три свободные недели, набивая чемодан различными сувенирами для родных и друзей. Но определенно такую громадину не берут с собой в охотничью избушку.

К тому же на нем были не привычные джинсы и свитер или клетчатая фланелевая рубашка, а костюм. Он поставил машину в гараж, ни разу не взглянув в сторону их дома. Когда он исчез за дверью, Кэтрин опустила шторы и легла в постель. Хорошо, что он дома, жив-здоров, ничего с ним не приключилось на этой проклятой охоте. Зря она так волновалась. Когда он только успел приобрести такое значение в ее жизни? Вряд ли это просто тревога за непутевого соседа.

— Избушка показалась мне слишком ненадежным местом в такую погоду. Так что я отправился в круиз.

— В круиз? На День благодарения?

— На самом деле это был повод удрать подальше из этих мест. Стены начали давить на меня. Знаете, как это бывает? — Он взял еще один бисквит с подноса. — Наша семья всегда собирается в этот день у Барбары, а мне не хотелось и в этом году терпеть адовы муки.

— Да, видимо, вы не созданы для праздников.

Он пожал плечами.

— Да нет, сама концепция мне по душе. Особенно все эти рекламные ролики, которые крутят весь декабрь, где бабушка получает наконец свой долгожданный холодильник, а тетушка Эм открывает поздравительную открытку, о какой мечтала всю жизнь.

Кэтрин грустно улыбнулась. Что уж тут говорить, оба они пережили определенные потери, и как ни крути, любой праздник будет с горчинкой.

— В жизни, к сожалению, все не так.

— Во всяком случае, у меня точно не так. Вот я и решил, что просто пропущу этот день, будто его и нет в календаре. Но на Рождество твердо решил остаться.

— Вот и отлично! — Она порывисто погладила его по руке, и цепочка ее часов тут же зацепилась за его манжету.

Он поднял руку, а вместе с ней и ее запястье.

— Ну и как это называется? — шутливо спросил он. — Пытаетесь посадить меня на цепь и насильно кормить своими булочками? Стыдитесь, Кэтрин. Майк, конечно, говорил, что вы считаете, что путь к сердцу мужчины лежит через его желудок, но я никак не ожидал, что вы действуете столь прямолинейно.

— Отпустите меня, слышите? С минуты на минуту должен появиться отец Хилари.

— Да ну? Старина Громкий Мотор? — Он беззаботно сунул в рот бисквит, глядя, как она пытается высвободить цепочку. — Не могу дождаться, когда наконец увижу его. Как вы думаете, угроза подать на него в суд за нарушение покоя заставит его купить глушитель?

— Я думаю, вам пора отправляться домой.

— Не могу. Я же обещал Майку помочь с гирляндами. Кроме того, я жажду познакомиться с этим парнем.

Она хотела погрозить ему пальцем, но цепочка по-прежнему мешала.

— Только посмейте сказать что-нибудь, что отпугнет моих клиентов!

Он ухмыльнулся.

— Все еще перебиваетесь с хлеба на воду?

— Что?

— Вы же сами сказали в кафе, что забыли о мясе, приходится лишь обгладывать косточки.

— Ах это! Ничего пока не изменилось. Да еще вот праздник впереди. — Кэтрин удалось наконец снять цепочку с манжеты Таннера. — А тут Майкл, как нарочно, составил список покупок длиннее бороды Санта-Клауса. И все спортивные товары, да еще таких заковыристых фирм, что я и произнести-то их не могу.

— Ну, вообще-то у меня есть парочка идей, как спасти ваш бюджет.

— Какие же?

— Мой приятель дал мне дисконтную карту магазина спорттоваров «Элрой». Мы могли бы отправиться туда вместе.

«Нет, — предупредил ее робкий внутренний голосок. — Он ловелас. Тебе вовсе не понравится то, что он попросит в качестве награды за услугу. Не пускай его в свою жизнь. Осторожно выслушивай его предложения, но старайся ничего не обещать».

— Э-э, «Элрой» вообще-то один из самых дорогих магазинов.

— Там и товары самого лучшего качества.

— Но ведь это вещи для детских игр!

Таннер в ужасе уставился на нее.

— Детские игры! А если он поранится из-за наколенников плохого качества? Вы ведь не хотите этого?

— Конечно, нет.

— А вы знаете, как выбрать лучшие щитки для голени?

— Нет. Но я могу спросить.

— Ага, и вам всучат чертову уйму того, что вам совсем не нужно. А как насчет того, чтобы подобрать нужный размер бейсбольной перчатки?

Она заморгала.

— Уверяю вас, вы гораздо больше сэкономите, купив добротные вещи.

— Хорошо, я спрошу у вас, что и за сколько покупать. А дисконтной картой все же не хотела бы пользоваться. Это как-то нечестно. Они же делают скидку вашему приятелю, который уже накупил у них всего на определенную сумму. Я-то тут при чем?

— Мы это обсудим чуть позже. А вот еще одна идея. Вы сэкономите завтра на зелени, если придете на праздник в наш клуб.

— Обязательно приду. Майкл ждет его не дождется.

— Вы можете сэкономить на бензине, если поедете на моей машине.

Она молча смотрела на него, не зная, что и ответить. Майкл так просто мечтал об этом. И советовал ей быть поприветливее с соседом.

Раздался грохот. Хилари в очередной раз опрокинула коробку с игрушками. Это сразу же отрезвило Кэтрин. У нее есть другие дела, чем болтать тут неизвестно о чем.

— Извините, Таннер, но это не очень удобно. У людей может сложиться ложное впечатление, которое ни вам, ни мне ни к чему.

— Ну и что? — с вызовом произнес он. — Вы же слышали, что сказала моя сестра. Я всю жизнь только тем и занимаюсь. Так что ничего нового они не откроют.