Обретенный рай

Глава IV

Джулия стряхнула капли дождя с поношенной, отделанной мехом мантильи. Ей было холодно и одиноко в вестибюле старой церкви, стены которой давным-давно покрылись плесенью. Не поднимало настроения и отсыревшее от дождя зеленое шерстяное платье, то самое платье, которое было на Джулии во время первой встречи с Вульфом. Она ничего не захватила с собой, когда покидала Маркхем Хаус, родительский дом, кроме одежды, которую привезла из Дейнскорта.

Впереди, в проходе между рядами скамеек, при тусклом свете свечей она увидела Брейдера, ожидавшего ее вместе с пастором. Пытаясь скрыть неловкость из-за того, что она приехала одна, Джулия решительно расправила плечи и шагнула навстречу своему будущему.

Она старалась выглядеть спокойной и уверенной, приближаясь к мужчине, предложенному ей судьбой. Ее шаги по каменному полу эхом отзывались под сводом. Когда-то, очень давно, Джулия грезила об этом пути к алтарю. Но в ее мечтах неизменно присутствовали цветы, прекрасное платье, родители и многочисленные друзья. Но, совершив побег с Лоренсом, она похоронила сладостные грезы. Согласившись выйти замуж за Лоренса, она отказалась не только от мечты о красивой свадьбе, она добровольно рассталась и со своей наивностью.

Подойдя вплотную к Брейдеру, Джулия мысленно дала себе клятву, что обязательно исправит свои ошибки и не позволит прошлому испортить будущее. Мерцающий свет теней играл тенями на лице Вульфа. От этого его облик становился зловещим и мрачным, наполнял душу девушки суеверным страхом.

Брейдер нахмурился.

— Вы приехали одна. Неужели никто не мог сопровождать вас?

Джулия тяжело вздохнула и ответила:

— Нет!

Позволяя ему продолжать расспросы, она не решилась добавить, что со дня бала родители даже не разговаривали с ней. Ни они, ни один из братьев не проявили интереса к свадьбе и не удосужились даже узнать дату венчания. Слуги и те ходили вокруг Маркхемов на цыпочках, не позволяли себе лишнего слова, так как знали, что напряжение спадет, когда Джулия покинет родительский дом.

Собравшись с духом и приготовившись защищаться, она спросила:

— А кто пришел с вами?

Проследив за его взглядом, Джулия повернула голову и увидела за спиной трех женщин. Одну из них поддерживали две другие, ее лицо было скрыто под вуалью. Девушка готова была проглотить язык, когда у нее непроизвольно вырвались слова:

— Это ваша любовница?

Ослепительная вспышка ярости сверкнула в глазах Вульфа.

— Вы всегда так ядовиты? — Он резко повернулся к невысокому человеку в очках. — Давайте покончим с этим фарсом быстрее, преподобный Бартон.

Лицо Джулии покрылось краской стыда, но она отказывалась приносить извинения за свою бестактность. Вместо этого она вздернула подбородок и надменным тоном произнесла:

— Да, давайте приступим.

Длиннолицый пастор поправил очки на носу и перевел удрученный взгляд с Брейдера на Джулию. Ему, видимо, очень хотелось оказаться в данный момент где-нибудь в другом месте, только не между двумя разгневанными титанами, сыпавшими искры из глаз. Смущенно прокашлявшись, пастор, наконец, произнес:

— Согласно обычаю прошу брачующихся взяться за руки и повторять за мной слова клятвы.

Брейдер стиснул зубы и, смерив Джулию оценивающим взглядом, протянул ей руку. Рука в руке, до конца жизни, мелькнуло в сознании Джулии, когда она робко опустила маленькую ручку на широкую сильную ладонь Вульфа.

— Вы не хотите снять перчатку? Или боитесь, что я своим недостойным прикосновением запятнаю честь благородной Джулии Маркхем? — Его глаза холодно сверкали.

— Я не… — Джулия внезапно запнулась и замолчала. Ей не следовало оправдываться перед этим человеком. И уж тем более не следовало снимать перчатки. Но она, сердито сверкнув глазами, все же с неохотой стянула ее с руки. От его прикосновения по телу девушки разлилось тепло.

— Так будет лучше, — одобрительно кивнул преподобный Бартон.

Джулия быстро прикусила губу, чтобы удержать улыбку. Преподобного Бартона, очевидно, сильно испугала враждебность новобрачных по отношению друг к другу. Джулию позабавило комичное положение пастора, его смущение и суетливые движения. Краем глаза глянув на Брейдера, она заметила на его губах подозрительную складку. Вероятно, Вульф тоже едва сдерживал иронию.

Церемония венчания прошла без осложнений. Повторяя вслед за пастором слова клятвы, Брейдер не смотрел на Джулию, но голос его звучал твердо и уверенно.

Джулия же в свою очередь давала клятву менее уверенным голосом. Ее глаза были прикованы к руке, стиснутой пальцами будущего мужа. Она слегка сжала его руку, когда давала слово быть послушной и любящей женой. Но заставить себя посмотреть Вульфу в лицо так и не смогла.

Девушка так глубоко погрузилась в раздумья, что пастору пришлось несколько раз кашлянуть, чтобы привлечь ее внимание.

— Я объявляю вас мужем и женой, — торжественно произнес он. — По обычаю в этот момент мужчина и женщина закрепляют данную клятву поцелуем. — Пастор стал пунцово-красным, губы Джулии испуганно округлились, и она повернулась лицом к Брейдеру, который настороженно наблюдал за ней. Заметив, что он не собирается делать первый шаг, Джулия выпрямила спину, поднялась на цыпочки, оперлась ладонями на его руки и запечатлела целомудренный поцелуй на его губах.

Ощущение мужских губ на ее губах совершенно не соответствовало ожиданиям девушки. Были ли его губы нежными и волнующими или ее снова подвели натянутые как струны нервы, но сердце Джулии затрепетало. Брейдер не шелохнулся. Джулия замерла на несколько секунд, затем ее губы оторвались от его губ, прежде чем она решилась посмотреть ему в глаза. Наконец девушка медленно опустилась на пятки.

Но Брейдер неожиданно принял другое решение. Его руки мгновенно обвили тело Джулии и приподняли его на несколько дюймов над землей. Теперь в губах Вульфа уже не было мягкости, вместо нее Джулия почувствовала требовательную жажду.

Ее тело неосознанно ответило на страстный призыв. Трепетная дрожь бежала по спине, груди, рукам, разрасталась, превращаясь во что-то горячее и ненасытное. Его поцелуй заворожил ее. Их тела так тесно прильнули друг к другу, что Джулия готова была поклясться: я рождена для твоих поцелуев.

Ее руки непроизвольно скользнули вверх по его рукам и обвили шею. Губы Брейдера разомкнули губы Джулии. Первое прикосновение влажного кончика его языка немного напугало девушку, но в следующую секунду голова ее закружилась и мысли начали путаться. Она еще плотнее прижалась к сильному, мускулистому телу Вульфа. Ей показалось, что она могла застыть в его объятиях навечно.

Но внезапно Брейдер оторвал ее от губ и шагнул назад. Джулия, потеряв опору, пошатнулась подобно человеку, одурманенному наркотиками. Растерянная, она украдкой бросила взгляд на Вульфа. Он выглядел настороженным, но его щеки горели легким румянцем.

Джулию охватило чувство триумфа. Значит, он не остался равнодушен к ее поцелую, как пытался убедить, решила она. Кровь забурлила в сердце. У нее снова появилась надежда на будущее. Если ее поцелуи будут доставлять ему удовольствие, она когда-нибудь сможет получить желанного ребенка!

Джулия ослепительно улыбнулась, чем сразу же покорила робкое сердце пастора и вызвала мрачную усмешку на лице Брейдера.

— У нас нет времени на развлечения, — проворчал он. — Если вы, ваше преподобие, закончили, то я и моя… — он замолчал на секунду, — моя жена должны отправиться в путь.

— О! О, да, мистер Вульф! Да, церемония завершена, — поспешил заверить пастор, все еще не пришедший в себя от одурманившей его улыбки Джулии.

Брейдер с хмурым выражением взял девушку за локоть и повел к выходу. Они прошли мимо трех женщин, которые тоже собирались уходить. Брейдер не счел нужным задержаться перед ними и представить их жене. В вестибюле он коротко бросил.

— Я вернусь через минуту.

Он поспешил обратно по проходу. Почтительно склонив голову перед женщиной с вуалью, Вульф заботливо предложил ей руку. Его огромное тело выглядело комично рядом с тщедушной фигуркой дамы. Они медленно, почти черепашьим шагом, двигались на выход. Джулия поняла, что женщина с вуалью намного старше двух остальных.

В его отношении к ним угадывались почтительность и уважение, гораздо больше уважения, чем он проявлял к Джулии. Нет, они не могли быть любовницами Вульфа, заключила девушка. К тому же они были крайне непривлекательны.

Сопровождая дам к выходу, Брейдер оживленно беседовал со спутницами. Маленькая женщина, почти висевшая на руке Брейдера, что-то говорила, а собеседники с улыбками отвечали ей. Джулия была поражена переменой, произошедшей во внешности мужа: он только что от души засмеялся и в его глазах засверкали шутливые искорки.

Джулия так углубилась в свои наблюдения, что даже не услышала, как сзади к ней подошли.

— Джулия.

Девушка испуганно повернулась. В тени каменных сводов вестибюля стоял Лайонел.

— Пришел пожелать мне счастья, брат? — она не скрывала сарказма.

— Не говори так. Ты же знаешь, я никогда не желал тебе ничего плохого.

— Что ты хочешь?

— Почему ты думаешь, что я всегда преследую корыстную цель?

— А разве нет?

Лайонел изучающе посмотрел на сестру, затем его губы изогнулись в кривой усмешке.

— Да, ты права, — согласился он.

— Тогда давай поговорим откровенно, Лайонел. Оставим наши игры и притворство.

— Ты такая строгая и серьезная, Джулия. Просто поразительно, насколько женщина может быть сердитой.

— Что ты хочешь?

Суставы его пальцев, крепко сжимавших измятую шляпу, побелели, когда он уловил враждебную нотку в голосе сестры, но на лице по-прежнему оставалось дружественное выражение, которому Джулия уже много лет тому назад научилась не доверять.

— Мне нужна помощь.

Джулия молчала.

— Позапрошлой ночью я много проиграл. Я играл с Маркли, Эбботом и Бартоломью.

— Их имена мне ни о чем ни говорят.

— Они играют по-крупному. Но мне показалось, они блефовали.

— Лайонел! Каждый раз, когда ты проигрываешь, ты говоришь, что тебя обманули и кричишь «караул». Не делай из меня дурочку. Что тебе нужно от меня?

— Мне срочно нужны деньги, чтобы заплатить долг.

Джулия застыла с открытым ртом.

— За две недели ты пустил на ветер тысячу фунтов стерлингов?!

— Я же говорю, мы делали крупные ставки. — Джулия скептически подняла бровь. В голосе Лайонела зазвучала умоляющая нотка. — Джулия, эти люди хотят во что бы то ни стало получить деньги и их не устраивает моя долговая расписка.

— Но почему ты пришел ко мне? — ее голос был холоднее, чем зимний ветер, разгуливающий в вестибюле. — С такой просьбой тебе следовало обратиться к моему мужу.

— Я уже обращался. — Заметив удивление сестры, Лайонел поспешил объясниться. — Он сказал, что дал тебе деньги на всякие женские мелочи. И если ты захочешь, ты можешь поделиться ими со мной. Джулия, пожалуйста, умоляю тебя. Я знаю, мое положение изменится и мне обязательно улыбнется удача. Если ты заплатишь сейчас Бартоломью и одолжишь мне немного денег, я верну тебе долг через две недели.

Джулия горько рассмеялась.

— Ты за свою жизнь не расплатился ни с одной живой душой.

— Джул…

— Нет. Хорошенько послушай меня и запомни мои слова. Я умываю руки, у меня теперь нет никаких родственников, ни родителей, ни братьев. Деньги, которые я получила, принадлежат только мне, и я не позволю ни тебе, никому другому забрать их и проиграть в карты.

— Джулия…

— Нет! Я сказала «нет». И это мое окончательное слово.

Лайонел сделал шаг назад. Дружелюбие мгновенно исчезло с его лица, уступив место злобному выражению, из черной души вылезла подлость.

— Ну, что же. Очень хорошо, мадам. Вы решили повернуться спиной к семье, которая кормила вас и заботилась о вас, когда весь мир заклеймил вас позором и отвернулся, как от шлюхи. Ваше право.

Джулию затрясло от ярости.

— Убирайся, слышишь?! Я больше никогда не хочу видеть ни тебя, ни других членов моей «любящей» семейки.

— Смелые слова, дорогая сестричка. Но интересно, будешь ли ты такой же храброй, когда вернется Джеффри. А он вернется. И очень скоро. Посмотрим, как ты отреагируешь на мою просьбу тогда. — Он небрежным жестом надел шляпу и, со стуком распахнув дверь, вышел из церкви.

Джулия с облегчением вздохнула, наблюдая, как брат удаляется, уходя из ее жизни. Но ее ждало очередное потрясение, когда, повернувшись, она увидела, что находилась в вестибюле не одна. У входа стояли Брейдер, женщина с вуалью, две ее спутницы и вездесущий Хардвелл. Как много они слышали, мелькнуло в голове девушки.

— Хардвелл, проводите дам в первый экипаж, пожалуйста. А мы с женой сядем во второй. — Глаза Брейдера были прикованы к лицу Джулии.

Женщина в вуали доверительно пожала руку Брейдеру и приняла помощь двух лакеев, которых предусмотрительно подозвал Хардвелл и которые подхватили ее под руки. Остальные последовали за дамой. И Джулия осталась один на один с Брайдером в опустошенном вестибюле. Он подал ее мантилью, предлагая свои услуги.

Одевшись, Джулия повернулась к нему.

— Итак? — с вызовом в голосе произнесла она.

— Разве я что-нибудь сказал? — жестко ответил он. — Я слишком далек от аристократических шагов, и мне не понять ваших симпатий и антипатий.

Натягивая на руки перчатки, Джулия нахмурилась. В его голосе прозвучали нотки осуждения. Какое право он имел осуждать ее?

— Вы не знаете моего брата. Если бы он был вашим братом, вы бы обращались с ним так же.

Очевидно, она задела Брейдера за живое. Его глаза мгновенно потемнели.

— Если бы он был моим братом, — эхом отозвался Вульф, — я бы поделился с ним всем до последнего пенни, благодаря Бога за то, что он сохранил моему брату жизнь.

Джулия от изумления застыла как вкопанная. — Брейдер, я не хочу, чтобы вы думали…

— Вы уже ясно дали понять, что вас не волнует, что думаю я или кто-то другой. — На его подбородке появилась гневная складка.

— Вы ошибаетесь.

— Ошибаюсь?

— Да. Вы неверно истолковали мои слова.

Когда он ни слова не произнес в ответ, девушка добавила:

— Что мы сейчас будем делать?

— Сейчас? Лично я сейчас отправляюсь на деловую встречу, — бархатистым голосом, полным ядовитого сарказма, ответил он. — А что будете делать вы, решайте сами. Вы, наконец, получили в свое распоряжение столько денег, сколько мечтал получить любой из Маркхемов.

Джулию охватил гнев. Этот человек издевался над ней! Для него этот брак был лишь очередной удачной сделкой. Но прежде чем она успела отпустить колкость в ответ, Брейдер распахнул дверь. За порогом церкви стоял серый, дождливый день, не предвещавший Джулии ничего хорошего.

— Прошу, весь мир у ваших ног, миссис Брейдер Вульф.

С достоинством королевы бывшая леди Джулия Маркхем прошествовала мимо своего мужа и торопливым шагом направилась к экипажу, ожидавшему у церкви. Вульф был не справедлив по отношению к ней, но она скорее дала бы себе отрезать язык, чем пошла на унизительное объяснение с этим безродным плебеем!

Рука Джулии дрожала, когда она причесывала волосы. Разозлившись на себя, девушка нервно швырнула щетку на туалетный столик спальни и глубоко вздохнула. Из зеркала на нее смотрели огромные, сверкающие глаза, которые, казалось, затмевали все лицо.

— Я не боюсь.

Но эти слова были чистым вымыслом.

Тишину разорвал легкий стук двери, ведущей в комнату Вульфа.

Джулия испуганно подпрыгнула на месте. Накануне вечером молоденькая служанка объяснила новой госпоже, что за этой дверью располагается комната хозяина.

Джулия хотела сказать «Войдите», но язык отказался подчиниться ей. Медленно девушка поднялась с кресла и повернулась лицом к двери. Наступила ее первая брачная ночь, обещавшая возможность начать жизнь сначала. Подушечками пальцев она погладила побледневшие шрамы на запястье. Будь мужественной, напомнила она себе.

— Войдите, — Джулия осталась довольна ровно прозвучавшим голосом. Ей хотелось еще унять дрожь в коленях… и, слава всевышнему, ее длинная ночная рубашка из белой фланели скрывала их. Она не должна бояться, снова подумала девушка.

Когда украшенная резным орнаментом ручка на двери повернулась, у Джулии кровь застучала в висках. Никогда она не чувствовала себя такой беззащитной, как в тот момент, когда дверь распахнулась настежь. Там, в дверном проеме, стоял Брейдер Вульф. На нем по-прежнему была та же верхняя одежда, в которой он был одет днем, когда заезжал домой, дабы убедиться, что у Джулии есть все необходимое. От него исходил запах дождя и ночной прохлады, волосы были гладко зачесаны назад, на бровях остались мелкие капельки дождя. Но лицо Вульфа выглядело мрачным и суровым.

Джулия робко сделала шаг между креслом и туалетным столиком, благодаря Бога за то, что дрожащие в коленях ноги удерживали тело. Она приподняла голову и тихо прошептала, подбадривая себя.

— Не бойся. Это твой муж.

— Что вы сказали?

У Джулии перехватило дыхание, она никак не ожидала, что Вульф услышит ее слова.

— Я сказала, что мой муж вернулся домой.

— Домой, — мысленно повторила она. От этого простого слова на нее повеяло теплом. Она не сказала ничего, чего можно было бы стыдиться. Дни стыда и одиночества остались позади.

Брейдер склонил набок голову и подозрительно смотрел на Джулию. Затем шагнул в комнату. Его глаза медленно изучали ее, начиная с кончиков босых ног, быстро скользнули по краю рубашки, отделанному кружевной оборкой, поднялись вверх и, наконец, остановились на лице Джулии.

— Надеюсь, вы остались всем довольны? — официальным тоном спросил он.

— Да, благодарю. — В комнате повисла неловкая тишина. Джулия чувствовала себя обнаженной, стоя перед ним в одной рубашке. Обычно бойкая на язык «Несравненная» леди Джулия не могла вымолвить ни слова при муже.

Несколько мгновений тому назад ей казалось, что в спальне довольно прохладно. Но сейчас невидимая сила, которую испускала личность Вульфа, моментально наэлектризовала атмосферу. Чувствуя себя растерянной и неуклюжей, Джулия смущенно разглядывала пальцы на ногах. Она боялась подойти ближе к мужу, так как не хотела показать свою нервозность.

— Вы прекрасны.

Взгляд Джулии метнулся к его лицу, она удивленно открыла рот. Комплимент возродил надежды. Но затем она увидела жестокую, непреклонную линию его рта и гневные искры в глазах.

— Благодарю, — она произнесла слово на одном дыхании. Интуиция подсказывала ей, что угадать его мысли не удастся. Брейдер Вульф не производил впечатления человека, готового раскрыть свою душу перед людьми.

— Комната великолепна, — отважилась добавить девушка, обведя рукой обстановку спальни, со вкусом подобранную в сине-зеленых тонах. — Изумрудно-зеленый цвет и цвет морской волны — мои любимые оттенки.

Брейдер кивнул, словно желая подтвердить какие-то свои мысли.

— Именно это удалось выяснить Хардвеллу.

— И он узнал, что я люблю, когда на обед подают телятину в соусе?

Глаза Вульфа оживленно засверкали.

— Да.

Джулию словно жаром обдало, ее захлестнула волна негодования.

— Понятно. В таком случае, мне, видимо, следует благодарить за внимание и заботу Хардвелла, а не моего мужа.

Ее дерзкое замечание сняло, казалось, камень с души Вульфа. Напряжение в его теле и лице спало.

— Вашего мужа? — Он с притворным недоумением пошарил глазами по комнате. — Какую роль и из какой пьесы вы играете, леди Джулия? Вас послушать, можно поверить, что мы с вами влюбленная парочка.

Джулия стала пунцовой.

— А если послушать вас, то я для вас нечто этой вазы на столе. Вам не нужна жена, вам нужна только собственность.

Брейдер рассмеялся, довольный ее словами.

— Верно, мне не нужна была жена.

— В таком случае, что вы собираетесь делать? Теперь, когда у вас все-таки появилась жена, мистер Вульф?

Его глаза загорелись.

— Верно, появилась. Не так ли, миссис Вульф?

Он двинулся по направлении к Джулии, которая перед лицом его неторопливого, но неотвратимого приближения почувствовала, как вся ее ярость рассеивается, словно утренний туман. Она покорно застыла в ожидании следующего поворота в их совместной игре.

Остановившись перед Джулией, Вульф мягким и ласковым голосом повторил.

— Да, у меня теперь есть жена, не так ли? — Жар его дыхания окутал ее волосы. Его длинные пальцы прошлись по извилистой линии ее подбородка, затем приподняли вверх ее лицо. — И очень красивая жена. — Он откинул ее волосы с плеч. Тело Джулии затрепетало от этого завораживающего голоса. Она неожиданно прильнула к телу Брейдера. Он — мой муж, мелькнуло в ее сознании. От первого нежного прикосновения его губ, поцеловавших тонкий изгиб уха, Джулии захотелось устремиться вверх к звездному небу.

Она с наслаждением вздохнула. В ответ на тонкий вздох губы Брейдера скользнули вниз по пылающей щеке и впились в ее губы с такой страстью, которая делала их поцелуй в церкви целомудренным, как поцелуй ребенка.

Подчиняясь инстинкту, Джулия раскрыла губы, готовая принять страсть Вульфа. Ее руки неосознанно обвили его могучую шею. Ощущение языка Брейдера напоминало Джулии воспетую влюбленными и поэтами пищу богов.

Его руки жадно обхватили хрупкие плечи девушки и с силой сжали их. Ноги Джулии мгновенно ослабли и подкосились. Судорожно скользнув рукой по его груди, она схватилась за полу его пиджака, чтобы не упасть.

Губы Брейдера не отпускали ее губы. Наконец они слегка отстранились друг от друга, разомкнув уста, чтобы сделать глоток воздуха. Затем Брейдер зарылся лицом в шею Джулии, нежно покусывая ее шелковистую кожу. Одной рукой он прижимал девушку к себе, вторая медленно заскользила по телу вверх к груди.

Его прикосновение, такое ощутимое даже через плотную фланелевую рубашку, обожгло и в то же время удивило ее. Жизнь существовала сейчас лишь в точках прикосновения их тел. Джулия жаждала этих прикосновений. Она затаила дыхание и еще плотнее прижалась к мужу. Ни один мужчина, даже Лоренс, которого она любила, не вызывал такого бешенного биения ее сердца, готового выпрыгнуть из груди, и такого безудержного желания раствориться в волшебных ощущениях, сводивших с ума.

Должно быть, зачать ребенка с этим мужчиной будет очень просто, подумала она.

Его губы снова прикоснулись к ее уху. Низкий и приглушенный голос вернул Джулию из заоблачных далей на землю.

— Моя красавица-жена в первую брачную ночь закуталась в грубую фланель. — Он слегка отстранился от нее. — Я никогда не буду достоин вас, не так ли?

Горечь, прозвучавшая в его голосе, разрушила чары, которыми он несколько мгновений назад околдовал Джулию.

— Я… Я не понимаю. О чем вы говорите?

— Понимаете, прекрасно понимаете. — Он опустил глаза на свою руку, которая по-прежнему покрывала ладонью ее грудь. Пальцами он провел по соску, который мгновенно отозвался на прикосновение: набух и напрягся. Джулия горела желанием ощутить снова и снова упругость его рук. Ей хотелось поцелуем закрыть его рот и прекратить ненужные разговоры. Но, застигнутая врасплох, она стиснула зубы и промолчала.

Вульф резко отстранил жену от себя.

— Вы такая же, как все чванливые аристократы, которые кичатся своей благородной кровью. Но не думайте, что вы облагодетельствовали меня, оказав великую честь.

Джулия изумленно округлила глаза. Затем собрала все свое мужество, чтобы возразить:

— Неправда!

— Неужели? А Лоренса Алькорна вы тоже ждали в старой фланелевой ночной рубашке? Признайтесь, вы сами бросились в его объятия или вынудили его прийти и приняли с видом королевы, дающей аудиенцию безродному просителю?

Глядя на него, Джулия пришла в ярость. Фланелевая рубашка было единственное, что она могла надеть в постель, ничего другого просто не осталось. Но она готова была скорее продать душу дьяволу, чем признаться в этом.

— В моих венах течет кровь предков, достойная история которых насчитывает восемь веков. Мои прародители подписывали Великую хартию вольностей[7] и стояли рядом с Чарльзом Вторым. И как бы низко жизнь не вынудила меня упасть, ничто не уничтожит мою гордость, доставшуюся мне в наследство от главных предков.

— Судя по вашей репутации, мадам, — откликнулся Брейдер, зловеще сверкая глазами. — Я хорошо представляю, насколько низко вас жизнь вынудила упасть.

Джулия размахнулась, но Брейдер успел перехватить ее руку в воздухе, схватив за запястье прежде, чем ее ладонь дотронулась до его щеки.

— Один раз вам удалось ударить меня, Джулия, но второго раза не будет. Я не позволю. Давайте покончим с этим раз и навсегда и поставим все точки над «i». Вы и ваша семья дали предельно ясно понять, что я не достоин вас. Прекрасно, я согласен. Но ради Кимбервуда мне пришлось связать себя узами брака с женщиной, которая меня не интересовала и которую я не желал…

— Лжец! Возможно, я вас не интересую, но вы желаете меня! — От ярости Джулия потеряла голову и пошла на необдуманный шаг. Не колеблясь ни секунды, она приблизилась к нему, всем телом прижалась к его телу, с вызывающим видом ожидая, посмеет ли он отрицать правду.

Брейдер мрачно усмехнулся, разжал ее руки и шагнул назад.

— А-а! Я же мужчина. Но мне недостаточно одной вашей красоты. Я гордый человек. И я ничего не приму от женщины, которая не считается ни с чем, кроме своих капризов и прихотей, и смотрит на людей с точки зрения своего благородного происхождения. Ступайте своей дорогой, леди Джулия. Я открыл для вас счет в банке и заверяю, что деньги будут поступать на него ежемесячно. Вы можете жить в Лондоне. Мне все равно, где вы, с кем вы и чем занимаетесь.

Прежде чем Джулия успела ответить, он развернулся, стремительно вышел из спальни и захлопнул за собой дверь так, словно за ним гнался сам дьявол.

Остолбенев, Джулия смотрела на закрытую дверь. Он покинул ее! Ее тело еще ощущало страсть, которую разбудили его прикосновения. Она нерешительно шагнула к двери.

Сметающая все на своем пути ярость сменилась опустошенным чувством утраты, тоски по несбывшейся мечте.

Вернувшись к туалетному столику, Джулия схватила вазу и со злостью бросила ее Брейдеру вслед. Ваза разбилась о дверь, мелкие кусочки разлетелись по комнате.

— Вы ошибаетесь Брейдер Вульф, — закричала девушка. — Сейчас вы чувствуете то же, что и я. И как бы вы не скрывали, вы знаете, что желаете меня…

Она задохнулась от подступивших к горлу рыданий. С ужасом осознав, что кричит как безродная визгливая уличная торговка рыбой, она безвольно опустилась на кровать. Нужно взять себя в руки и вспомнить о чувстве собственного достоинства! Даже после той жуткой ночи с братом Джеффри и после того, как Лоренс предал ее и выставил на посмешище перед всем светом, она не чувствовала себя такой разбитой и подавленной.

Из комнаты Вульфа не доносилось ни звука.

Сжавшись в комок, Джулия легла на постель. На свое брачное ложе. Она пыталась изо всех сил вернуть самообладание. Она по-прежнему оставалась Джулией Маркхем. А леди Джулия Маркхем не должна бросать вещи в людей. Леди Джулия Маркхем не обязана оправдываться перед торговцем без роду-племени. Леди Джулия Маркхем не может предлагать свое тело мужчине как обычная проститутка. Слова подобно заклинаниям снова и снова проносились в ее сознании, пока она, совсем обессилив, не впала в тревожное забытье.

На следующее утро Джулия спускалась по ступенькам Фолкс Холла, готовая завоевать мужчину, который именовался ее мужем. Нарождавшийся новый светлый день прибавил ей сил, вдохновения и надежд.

Прошлой ночью Брейдер говорил отвратительные вещи о ней. Но он приподнял завесу и над некоторыми своими тайнами.

Во-первых, он был горделив. Джулия понимала и признавала чувство гордости. И поклялась себе, что никогда больше не даст ему повода испытать чувство стыда за нее. С Лоренсом она вела себя наивно и неразумно. Но из печального наивного прошлого она извлекла один важный урок: прошлое невозможно изменить. То, что Брейдер слышал историю о ней и Лоренсе Алькорне, не удивило Джулию. Но она хотела доказать ему, что теперь научилась поступать осмотрительно в жизни… и собиралась и дальше проявлять осторожность и благоразумие.

Во-вторых, его влекло к ней. Возможно, так же сильно, как и ее влекло к нему. Мысли начинали путаться в голове и голова шла кругом, когда Брейдер Вульф прикасался к ней. Его влечения будет вполне достаточно, чтобы добиться желаемого результата, а именно — заполучить ребенка, решила девушка.

Спустившись по лестнице вниз и остановившись на последней ступеньке, Джулия вдруг обнаружила, что огромный дом выглядел непривычно тихим и опустевшим. Она ожидала встретить лакея или дворецкого и узнать, куда ей подадут завтрак. Девушка уловила аромат готовящейся пищи, который исходил откуда-то неподалеку. Желудок возмущенно заурчал, напоминая, что она почти ничего не ела вчера.

— Эй, кто-нибудь! — ее голос эхом отозвался под высоким потолком.

Ей отозвался голос маленькой служанки, которую нашел для Джулии Хардвелл и которая всего несколько минут тому назад помогала Джулии одеваться. Голос прозвучал из-за спины Джулии.

— Ой, моя госпожа, я должна провести вас в гостиную. В мои обязанности входит исполнять все ваши поручения.

Джулию охватили недобрые предчувствия.

— А где же все остальные?

— Больше никого нет в доме, госпожа. Хозяин увез всех в новый дом.

Неужели он уехал? Джулия сжала кулаки, тревожно ожидая объяснения служанки и обдумывая неприятную новость.

— Куда?

— В Кимбервуд, моя госпожа. Он увез всех в Кимбервуд прошлой ночью.